Звезда

Я, знаете, не люблю всяческих кексов с претензией на славу. Иной, знаете, чел пойдёт себе, накарябает статью, и, гляди-ка, звезда опупевшая. Вот был случай. У нас, в седьмой бригаде, был хрен по имени Мишка. Пахал изрядно хорошо, но огненную воду пил, как сукин волк. Но не в этом херня. Чушь в том, что как-то, однажды, Мишка принёс в нашу бригаду глянцевый, глядите-ка, журнальчик.

- Ах, ты, - говорим, - проказник Мишка! Не иначе, как опять будешь спаивать нас порнухой.

А Мишка, не будь сукин упырь, и бакланит:

- Я, между прочим, ни хрена-то вам порнолечебного не дам. Кукиш вам, а не эротические рисунки. Я вам, дуракам, покажу щас, как я в периоды запоя не ваньку валяю, а пописываю искусство.

- Экое такое, - базарим, - искусство? Упырь ты безнравственный, Мишка.

А Мишка, не будь хрен с горы, и говорит:

- Я, - говорит, - может быть, не охуевший бригадир, а, напротив, популярный журналист и вообще чрезвычайный чистоплюй.

- Ах, ты, - говорим, - Мишка, какашка экая! Али издеваешься ты над нами, как тот волк?

- Нету, - говорит Мишка. - Хули мне над вами, какашками, издеваться? Я лично, между прочим, интеллигентнейший из журналюг, и не собираюсь ваньку тут с вами валять. Я, - говорит, - пойду вообще работать в другую бригаду. От вас подальше. Пойду я пахать на чистоплюйском журналистском фронте.

Мы как-то даже смеёмся от этакой наглости.

- Полно, - говорим, - Мишка, тебе ваньку валять. Иди ты, сраный Мишка, в жопу со своим рот-фронтом. Ты, бля, посуди на хер, як и чё собираешься ты пописывать, хрен моржовый?

И тут ентот наглец поворачивает нам глянцевый журнал, а там, на развороте, мать честная, грёбаная статья в цельных четыре предложения. А главное, ёлы с палками, грёбаная мишкина подпись. Так, понимаешь, и написано: Михаил, видишь ли, Какашкин.

- Ну, - говорим, - хрен ты, Мишка, моржовый. Эвон чего нашкодил!

А Мишка, не будь хрен, и читает нам вслух своё вступление по слогам, якобы мы сами прочитать не сумеем. Читает он, значит, этакую мерзопакость под названием "Грёбаная моя бригада".

Текст там этакий:

"Моя грёбаная бригада, мать её так за нос, пьёт, понимаешь, и дебоширит. Только лично я, самый Мишка Какашкин, ни хуя этакого не творю. А стою я, знаете ли, с лопатою в перчатках, и в усы себе не дую. А пахаю, знаете, аки волк. И не пью, знаете ли, с девяносто четвертого года, как пить мне дать. Посему я, Мишка, почти легендарный Какашкин, и публикую енту статью. Затем, знаете ли, чтоб вывести всех моих лентяев из бригады на чистую, понимаешь, водку".

Вот, значит, экую мерзогадость Мишка наш напечатал. Ну, мы на него, конечно, - с лопатами. Мишка, конечно, пятится, и журнальчиком, знаете, исподлобья прикрывается. Токмо чует он эким-то шестым чувством, чё журнальчик ему мало чем поможет. А посему, токмо Мишка и делает, чё пятится. И вдруг як заорёт нехорошим, блядь, матом. Мы ажно вздрогнули. Растерялись чё-то, а Мишка того, значит, - бежать.

Бежит Мишка от нас, хоть мы его ужо и не ищем, токмо кричим ему:

- Ах, ты, сукин эдакой сын, Мишка! Мы ж тя, козлодоя, ишо лопатой того, по горбу почешем.

А Мишке всё пустое - чешет себе, окаянный, от нас, дурошлёп. Ну, потом мы его, конечно, изрядно того, побили, знаете ли. Не хер, на хуй, мнить себя звездой глянцевых газеток. Вот вам такой, товарищи, поучительнейший урок. Не гонитесь вы, ребяты, за славой. А сидите себе в своей грёбаной бригаде, слегка так ковыряйте землю лопатой, пейте огненную воду, и не парьтесь по поводу славы. Эвон, у Мишки спросите, чё ему эдакая слава принесла. Так чё не становитесь звёздами, и всё у вас будет чики, даже, в какой-то мере, пики! И спасибо, знаете ли, за внимание!