Аннотация: Глава невеселая. Даже страшная. И все же в конце все будет хорошо!
Глава третья. "Возвращение домой".
Набежавшие слезы Татьяна утерла длинным подолом. На жестком шуршащем шелке тут же появились мокрые пятна. Она ухватилась за прутья, подпиравшие перила, поднялась со ступеньки.
В подъезде стояла тишина, только где-то неумолчно сверлила дрель, заглушенная дверями и стенами. Судя по холоду, в России сейчас тоже стояла осень. Возможно, сентябрь - от ступенек веяло промозглым холодом, стало быть, батареи ещё не включили.
Лестничную площадку внизу украшали отпечатки ног, все в траурных окаемках засохшей грязи. Точно, осень.
По ступенькам родного подъезда, куда её вернула воля милосердного бога, Татьяна спускалась медленно. Колени подрагивали. В голове водоворотом кружились вопросы. Помнят ли её дома? Если Арлена не соврала, и она теперь для мамы с дедом никто, вспомнят ли, увидев? Откроют дверь или нет? А что, если они скажут - впервые вас видим, девушка?
Но свернув за выступ стены, что отгораживал лифт от лестничной клетки, она вдруг разглядела на двери своей квартиры полоску бумаги. Наклеенную почти по прямой - от косяка к замку.
И все вопросы разом вылетели у неё из головы. Стало холодно и зябко.
Кружились только обрывки мыслей - а почему... зачем... а замочную скважину даже не видно...
Она подошла, с усилием переставляя ноги. Зачем-то подергала ручку, потом вдавила до упора кнопку звонка. В рассыпавшейся трели под конец прорезались мяукающие нотки. Таня вдруг вспомнила, что коробку звонка выбирал в магазине сам дед. Сам же и установил, хвастаясь - "слышь, Танюш, как звенит? Колибри называется! Как эта колибри поет, так и у нас теперь свиристеть будет!"
Она тогда ещё смеялась - уж больно сомнительно ей было, что крохотная тропическая птичка может так звонко курлыкать...
За дверью квартиры было тихо, звонок захлебнулся, издав короткое бульканье. Таня развернулась, позвонила соседям, Марешкиным. Но и там никто не ответил. Значит, дядя Женя с тетей Олей ещё на работе. А дети в школе.
Снизу донесся далекий, но гулкий хлопок входной двери. Кто-то затопотал по ступеням, заработал лифт. Она отступила назад, мазнула пустым взглядом по стенам. Нужно узнать, что здесь случилось. Но страшно становилось от одной этой мысли.
Просто так замочную скважину бумагой не заклеивают.
Глаза у Тани снова начали заплывать слезами. Она моргнула, согнулась в три погибели. Вгляделась в бумажку. На середине полоски синела круглая гербовая печать, от неё отходил хвост небрежной росписи. Но буквы Таня рассмотреть не могла - те были мелковаты. Или так показалось из-за слез, застилавших глаза?
Ангелина Ивановна, вдруг вспомнила она. И со всхлипом кинулась к лестнице, споткнувшись сначала о коврик. Бисерная расшивка на башмачке ручной работы лопнула, зацепившись за ворс, на кафель с тихим шорохом посыпался бисер.
Ангелина Ивановна, или баба Лина, как её называла Татьяна, жила прямо под ними. В такой же двухкомнатной квартире, что и Дебрины. Деду баба Лина приходилась ровесницей, а умершей Татьяниной бабке - лучшей подругой. По причине пенсионного возраста и кучи болячек баба Лина почти не выходила из дома.
С дедом, Михаил Семенычем, отношения у неё были самые дружеские. На каждое Восьмое марта старший Дебрин преподносил соседке снизу традиционный букетик тюльпанов. Когда мутно-розовых, а когда и желтых, слабо пахнущих пыльцой и увяданием.
В ответ на трель звонка в квартире бабы Лины послышались шаги. Подрагивающий голос, приглушенный дверью, спросил:
- Кто там?
- Это я, баба Лина! Внучка Михал Семеныча, Таня! Откройте, пожал... - У неё вдруг оборвалось дыхание.
За дверью у соседки грохотнула спешно откинутая цепочка. Щелкнул замок, распахнулась дверь - сначала осторожно, небольшой щелью, а потом настежь. Баба Лина, низкая, полная, в цветастом фланелевом халате, стояла в полумраке прихожей, щуря выцветшие карие глаза. Покрасневшие, как от недосыпа... или от слез. По одутловатым морщинистым щекам цвел нехороший румянец, прорисованный паутиной сосудов. Короткие обесцвеченные пряди над ушами сбились в колючие волны.
- Ты! Танюша, откуда ты?
Узнала, мелькнула у Тани мимолетная мысль. Не будь на её двери косо наклеенной бумажки, она, может, и обрадовалась бы, услышав от соседки свое имя.
- Куда же ты пропала? Уж как тебя Верочка искала, все глаза проплакала. А ты как в воду канула...
- Мама меня искала? - Выдохнула Таня.
Значит, её не забыли? А Арлена наврала? Чары забвения, нанесенные на дверь квартиры, заклинание на уничтожение следов - все ложь? Мама её помнила, искала, плакала - но все в прошедшем времени...
Через все тело, от горла до самого низа живота, дунуло морозом. Таня содрогнулась, зябко втянув шею в плечи. Она уже догадывалась, что сейчас услышит. Приблизительно.
- Что ж ты там встала? Через порог разговариваем, как чужие... Заходи, Танюш. - Шмыгнув носом, сказала соседка.
И отступила назад, притиснув ко рту ладонь, собранную в горсть - три ряда артрозных суставов и морщинистая кожа.
- Что случилось? - Спросила Таня чужим, вроде как и не её голосом, входя в прихожую. - Там, на нашей двери, бумажка...
Баба Лина прикрыла створку за её спиной, встала напротив, суетливо поправила глубокий запах халата, зачем-то одернула пояс.
- Так ведь, Танюш... деда твоего, Михал Семеныча, вчера убили. Вот полиция и запечатала дверь. Говорят, страшно убили - надвое разрубили вместе с диваном. Мне Лизка рассказывала, с первого этажа, её в понятые брали. Соседи ваши, Марешкины, Женька с Ольгой, которые твоего деда нашли, в тот же вечер собрались и к Ольгиной матери съехали. Бабкам во дворе ещё жаловались, что теперь рядом с вашей квартирой уснуть не смогут. Это ведь они первые увидели, что дверь у вас нараспашку. Заглянули и деда твоего нашли. А диван-то - напополам! И Михал Семеныч на нем, на две части...
Она вдруг ощутила мир вокруг каким-то неправильным. Звуки катились лавиной. Где-то выла дрель. На кухне капала вода, баба Лина тяжело дышала, то оправляя халат, то вновь прикрывая губы артрозной ладонью. В прихожей пахло нафталином и древними духами "Красная Москва". Слова, что сказала соседка, звучали в ушах тихим эхом. И гадко, отвратительно рифмовались. Страшно убили, надвое разрубили...
- А Верочка, та ещё летом померла. - Дрожащим голосом доложила баба Лина. - Как ты исчезла, она месяца два горевала. Даже сыщика наняла. И к гадалке сходила. Все ездила в метро, надеялась там тебя встретить. Верила, что ты жива. Вот прямо со станции её и увезли. Врач в больнице сказал, что у Верочки был инфаркт. Обширный, спасти не могли. Где ж ты была, Таня?
Где ж ты была, Таня - отозвалось эхом у неё в голове. Она вдруг поняла, что глядит сейчас не на соседку, а сквозь неё. Слова Арлены оказались ложью. Жаль только, что сама Арлена слишком далеко. Не приди эта благородная гадюка за ней сюда, все было бы по-другому. Она вдруг представила себе, ярко и в красках, как сжимает белую ухоженную шею Арлены. И голубые глаза дамы-мага выпучиваются...
Мир перед ней мигнул синим. Она глянула себе на руки. Кожа заплывала нехорошей, фарфоровой бледностью, отливавшей синевой. Выходит, синяя напасть её не оставила. И сюда пришла вместе с ней.
Таня судорожно втянула воздух, прошлась взглядом по обоям напротив, наткнулась на лицо бабы Лины. Сказала хриплым голосом:
- Я... меня заманили в секту. - Язык ляпнул то, что первым пришло в голову.
Не было ни сил, ни желания придумывать объяснения. Мама мертва. Дед убит. И ей придется с этим жить.
Но соседка почему-то поверила:
- То-то я смотрю, одета ты странно. Не по погоде. И белая вся, аж светишься. Как будто тебя взаперти все эти месяцы держали.
Таня скосила глаза на руки. Синий отсвет на коже остывал, выцветая. Лишь бы не испугать бабу Лину. Впрочем, соседка подслеповата, а в прихожей темно.
- Да, взаперти. - Выдавила Таня, спотыкаясь на каждом слове. - Простите, баба Лина. Я лучше пойду.
Хотелось уйти, спрятаться куда-нибудь, никого не видеть, не слышать. А ещё лучше вовсе не быть. Она отступила назад.
- Да куда ж ты пойдешь? - Всполошилась соседка. - Домой не зайти - дверь опечатана, ключи в полиции. Да и страшно там, неубрано. Оставайся-ка лучше у меня. Ты на этих извергов заявление уже написала?
- Заявление... - Пробормотала Таня. - Нет.
- Вот сегодня отдохнешь. - Напористо сказала баба Лина. И надсадно вздохнула, снова шмыгнув носом. - А завтра в полицию пойдешь. Заявление там напишешь, ключи от квартиры заберешь. Проходи, чаем напою. С пустырником. Щи есть, похлебаешь...
- Значит, у вашего деда врагов не было? - Бодро спросил сотрудник полиции, худой мужчина лет тридцати.
И что-то черканул у себя в бумагах.
- Нет. - Равнодушно сказала Татьяна.
Пустырник и валерьянка, которыми со вчерашнего дня пичкала её баба Лина, не прошли даром.
- Так и запишем... а сами вы где пропадали? Вы в розыске с мая месяца, знаете?
Ответ на этот вопрос она придумала прошлой ночью, лежа без сна - в этом пустырник с валерьянкой так и не помогли - на продавленном диванчике в зале у бабы Лины.
- Жила с другом. Я отправляла родным письмо, но оно так и не дошло. Почта виновата.
Сотрудник нахмурился, скользнул взглядом по её одежде.
- А позвонить не могли? Что ж вы, девушка... и одеты больно странно.
Старенький плащик, который баба Лина одолжила ей для похода в полицию, висел на Таниных плечах, как на вешалке. На шею она намотала шелковую шаль, которую она получила ещё в Аретце. Длинный подол торчал из-под плаща складками, бисерную вышивку на туфлях облепила грязь. От тонких подошв ноги заледенели так, что она их почти не чувствовала.
- Стиль ретро. - Ответила Таня после паузы.
- Дорого небось. - Оценил сотрудник. - А выглядит - прямо как с моей бабки содрали. Да вам отдали. Ну, распишитесь вот тут. И получите ключи. Паспорт свой найдите, занесите, чтобы я данные в ваши показания вписал. Могу дать визитную карточку агентства, которое убирается после таких случаев.
- Не надо. - Выдохнула она.
Ещё через час Таня дрожащей рукой содрала с замка бумажку и вошла в свою квартиру. Которую покинула целую эпоху назад - в мае. Когда мать с дедом были живы. И навещали родных в Коломне...
Диван в зале стоял, расколотый надвое, словно по нему лупанули громадным топором. Только уцелевшая спинка связывала две половинки в единое целое. Покрывало исчезло. Разодранная посередке диванная обивка коробилась от крови. Цвет поролоновой начинки, торчавшей в разрыве, был багровый-черный. Край ковра, в этом месте подходивший к дивану, тоже почернел. По полоске линолеума тянулась темная корка, пахло кровью и чем-то нехорошим, сладковатым...
Таня, спотыкаясь, не сводя глаз с дивана, добралась до забранных стеклом шкафов на той стороне зала. Оперлась о створку, за которой поблескивали цветные бокалы. Ей почему-то было страшно ступать по ковру.
Здесь умер её дед. Почему его убили? Кто? И почему соседи ничего не слышали, как сказал следователь? Почему дед не звал на памощь?
- Орл. - Звучно и уверенно заявил вдруг кто-то.
Таня дернулась в сторону возгласа. И увидела Арлену.
На этот раз дама-маг не стала переодеваться в подобие местного одеяния. На ней переливался узорчатой парчой длинный плащ, меж распахнутых пол выглядывала пышная юбка - в неровную черно-серую полоску, с черными бантиками по краю. Белокурые кудряшки зависли над макушкой, уложенные трехярусной башенкой.
- Это Орл. - Повторила Арлена, глядя на диван. - Больше никому. Я узнаю работу заклятья, которое используется в строительстве, для разделения каменных плит. Мы и подумать не могли, что после своего изгнания глупец Орл захочет вам отомстить. К сожалению, пропажу одного из амулетов Дара Тарланя, с которыми можно попасть сюда, мы обнаружили не так давно. Примите мои соболезнования, княжна Татьяна. Поверьте, мое сердце скорбит вместе с вами. Я не понаслышке знаю, что это такое - потерять своих близких от рук убийцы.
Таня, почти не слушая, выцелила взглядом её горло и слепо двинулась вперед.
- Если бы не вы... если бы вы не вмешались, забрав меня отсюда...
Комната перед глазами мигнула синим. Арлена чуть отступила, лицо её стало восхищенным.
- О! Я много раз слышала описания - как вы выглядите в такие моменты. Но своими глазами вижу впервые. Сила Триры, какое чудо.
И добавила воодушевленно, когда Татьяна была уже совсем рядом:
- Надеюсь, вы не собираетесь размениваться на мою смерть, пока Орл все ещё жив? И наслаждается жизнью в нашем мире?
Таня резко остановилась. Глаза щипало от подступающих слез.
- Он там? У вас?
Арлена энергично кивнула.
- Да. Он вернулся. Мы чувствуем такие вещи.
- Когда-то я вам уже поверила. - Угрожающе сказала она. - Насчет чар забвения. Но вы мне соврали. Где гарантии, что сейчас я слышу правду?
- О. - Арлена пожала плечами. - Вы повзрослели, княжна.
Тянет время, подумала Таня.
- Где бы он ни был, княжна Татьяна, у него личная неприязнь к вам. - Заявила наконец дама-маг. - Поэтому, если вы вернетесь в Анадею, рано или поздно он найдет вас сам. И у него очень много шансов вас убить - он сын нашего дома, у него белый кристалл великого Дара, тот самый амулет, что переносит из одного места в другое без Врат. Без нашей помощи шансов на победу у вас мало. Конечно, вы можете остаться здесь. Это будет даже безопаснее - при определенной осторожности. Продадите ваш дом, купите новый, подальше отсюда. Выйдете замуж, поменяете имя. Земных реалий Орл не знает, об этой квартире он узнал от нас с князем. Поэтому, уехав отсюда, вы для него попросту исчезнете. Правда, потом, когда-нибудь, можете увидеть ещё одного своего близкого, убитого так же...
- Как скоро он меня найдет, если я вернусь? - Оборвала её Татьяна.
И почувствовала, как верхняя губа ползет вверх, открывая зубы. Оскал, подумала отстранено. Я снова оскаливаюсь, как зверь.
В глазах Арлены отражалось её лицо - мягко бликующее синим.
- Очень быстро. - Строго сказала дама-маг. - Но когда он нападет, я не знаю. Однако это может сказать кое-кто другой. Помните наследника Рута?
Она медленно кивнула.
- Он эрни. Эрни чуют все, что касается мести - свершенной, грядущей, отложенной, забытой. Любой. Орл отомстил вам, вы хотите отомстить ему. Для наследника Рута все это - раскрытая книга. Вам нужно только попросить его о помощи...
- А он поможет? - Снова оборвала её Татьяна.
Арлена глянула свысока, сказала ещё строже:
- Если вы сейчас закроете рот, приняв подобающий для княжны вид, и отправитесь со мной в Вагран, его милость несомненно вас выслушает. Дальнейшее будет зависеть от вас...
- Я должна похоронить деда. - Прошептала она. - И сходить на могилу к матери.
Дама-маг кивнула.
- Несомненно. Вы позволите остаться с вами, чтобы помочь?
Она помолчала, не сводя с неё глаз. Выдавила с натугой:
- После Орла я убью вас. Хочу, чтобы вы об этом знали.
Арлена помолчала, туго сжав розовые губы и прищурив глаза. Ответила после долгой паузы:
- Думаю, что я задолжала вам многое, княжна Татьяна. Если моя смерть утишит вашу боль - тогда я не буду сопротивляться, когда настанет это время. Хотя могла бы. Но сначала - Орл. Мы договорились?