Аннотация: Вторая глава, где мы взрослеем и получам паспорт гражданина Диких Земель.
Глава вторая.
Приключения начинаются.
На пятый день изнуряющего путешествия без сна я со стоном повалилась на свежую травку лешачихиной полянки. Убейте - не пошевелюсь. После полутора лет употребления человеческой еды звериная кровь почти не помогала. Тело уставало, требовало отдыха, тепла от любимой печки и элементарного ухода. Все, надыбаю амулет и прости прощай человеческая гадость.
Журчащая недалеко Полынья манила помыться, но, я - труп. Да и водичка пока для меня холодновата. Недель через пять-шесть организм забудет о твердой пище и силы восстановятся, вот тогда - хоть в прорубь, а сейчас увольте, вампирка с воспалением легких не лучшее зрелище. И это только если с гарвом повезет, а если нет, то так и дальше придется на декоктах сидеть... Пожалуй, пока следует снизить дозу человеческого питания и попить кровь, а то совсем обессилю... Холодный ветер пробрался запазуху, тем не менее памятуя о наставлениях Мариссы, костер разжигать следовало поостеречься. Злить лесовку на ее же территории категорически не стоило. Запахнув посильнее куртку я уселась на прогретый солнцем камень и стала ждать. Надеюсь, полянка та.
Сомнения улеглись не скоро, до вечера я пересматривала карту семь раз и облазала весь окрестный лес - по всему выходило, что место правильное. Лешая появилась с последними лучами. Корявая высохшая фигура выросла, словно из под земли, прямо перед носом, по виду она более всего походила на карикатурную даревянную скульптуру, долговязую и узловатую с наростами коры вместо одежды, на заплывшем годовыми кольцами лице живо поблескивали зеленые глаза. Странно, отчего-то думалось что у лесных они карие. Отвесив низкий поклон просителя я застыла в ожидании вопроса. Лесовка еще долго смотрела на согнутую спину, даже, ковыляя, обошла вокруг, словно на базаре вокруг лошади. Наконец, скрепуче-каркающий звук разорвал тишину. Отсмеявшись, она уставилась мне в лоб и заговорила:
- Значит, службу служить пришла... Тебе нужное есть у меня, а вот мне - верни ворованное. Срок даю, как положено, три дня и три ночи. Воротишься в срок - одарю.
Молчаливый жалобный взгляд снизу в изумрудные глаза взмолил о подсказке. Спрашивать ее не рекомендовалось, строго говоря - запрещалось, но как найти вещь, не зная, что это? Снова гулко заскрипело:
- Граф Турин забрал, у него ищи.
Благодарность моя работодательница не услышала, ушла под землю почти неуловимым для глаза движением. Фух, дело спорится. Я волновалась, что лешей не понравлюсь. Они капризные, абы кого вниманием и подарками не одаривают, а эта еще и наводку дала. Поиск графа особых заморочек доставить не должен, фамильное имение Турина, лежащее на границе Холодного Леса, я отметила на карте еще днем. Единственное, что волновало - замок располагался на другой стороне Полыньи, а там у охотников свободные угодья. Оставалось надеятся, что Рамин направлялись не туда. И на то, что граф держит ворованное у себя... Не представляю, что можно украсть у жителя леса. Волшебную шишку? Вообразив себе волшебный снаряд, от соприкосновения со лбами оставляющий на них такие же одноименные метки я улыбнулась, и убрав плед, в который успела закутаться во время ожидания, споро двинулась к воде. На другом берегу можно будет развести костер и немного отдохнуть, он принадлежал иному смотрителю леса, так что риска никакого не было. Повезло, что простая нечисть не может пересекать воду, а то полесовка сама без проблем забрала бы вещицу.
Переправа прошла быстро, и вскоре уже жар от огня понемногу отогревал от ледяной ванны, опять завернувшись в плед я бездумно смотрела в огонь. Тепло, почти как дома. Вспомнилось, как в это время Марисса обычно готовит ужин. Перезвякивание котелков, скрип половиц и конечно же, тихое пение. Прогнав видения я встала, плед сполз, и промокшие сзади волосы змеей скользнули за ворот куртки. Б-р-р, как мерзостно. Шерстяной уголок вытер капельки, так, надо подниматься и идти в лес за валежником. Пора устраиваться на ночлег.
После полуночи от реки потянуло холодом и к утру все тело продрогло до костей. Пойманная куропатка не исправила положения, собрав немногочисленные пожитки я быстрой трусцой побежала в поселок около замка. Начать поиск лучше всего со сбора информации, а уж кто другой, как не вассалы, знают своего господина.
Селение не отличалось богатством, но благодаря удачному расположению - на границе леса и степи не бедствовало, в отличие от Клычка и Глушек Хлусь мог похвалиться обширными пастбищами. Ниже опускающейся с пригорка деревни, слева, лениво отмахивались от еще не отошедшей после зимы мошкары буренки, щипали молодую сочную травку. Правее раскинулись поля, кое где виднелись крестьяне, занятые прополкой посевов. В поселок я вошла с вившейся лентой южной дороги, тянущейся вдоль леса от самого Вуруса. Чтобы выйти на тракт пришлось сделать крюк, не из лесу же было выходить как невоспитанной нечисти.
После города деревня казалась кристально чистой, опрятные домики с огородами, светлые, гуляющие от ветерка занавески в каждом оконце. Как повелось, первая встреча состоялась с травником - осчастливленный предпоследним бутылем на продажу, дед, подскакивая от удовольствия на костыле сныкал варево под прилавком. Местный знахарь и сам был не дурак, но наше с Мариссой зелье от паразитов произвело на него впечатление. Мое знание ядов впервые принесло доход. Отгруженые в кошель серебрушки грели скраденую душу, но предчувствие скорой показательной трапезы омрачало настроение. Пытать счастья, кроме как в единственном питейном заведении негде, свидание с овощным гарниром светило неизбежно.
Через пятнадцать минут, перестав стучать зубами от холода, я вяло ковырялась в тарелке с салатом из молодых побегов. Изобразить радость и голод не получилось, может, тут мяско с кровью подают? Если и подают, то не мне. Дриады животную пищу не едят, а пока гарв не заработаю, буду что те коровы, питаться зеленью. Я уже унылой физиономией начинала привлекать пристальное внимание, когда за соседний стол уселся батюшка со следами недавних возлияний, мятая серая хламида не первой свежести красовалась цветными заплатками, красные глаза с синюшными мешками печально вперились в потолок. Подошедшая для заказа разносчица, окинув клиента взглядом потребовала оплату вперед. Денежки судя по всему у служителя богов не водилось, и тетка отправилась за трактирщиком для удаления неблагонадежного элемента. Вот он, мой шанс. Подхватив сумку я скользнула за соседний стол.
- Примите ли исповедь, святой отец?
Проникновенный взгляд в душу заставил содрогнуться. Батюшка пил с душой напару. Безжизненным голосом мне сообщили, что покорный слуга господа стоит на пороге в мир иной и не может ничем помочь даже себе. Через пару минут выяснилось, что в трактире как раз имеется лекарство, способное поднять отца и из могилы. Мутная бутыль 'целительного элексира' вскоре стояла на столе, и я, переведя дух, стала дожидаться откровений. Через пару-тройку часов моей распухшей голове было известно о святом отце больше, чем ему самому. Врядли в трезвом состоянии он способен помнить собственную жизнь в таких подробностях. Оставив погрузившегося в лечебный сон служителя церкви я покинула трактир в повышенном настроении.
Боги снова меня любят, удача с первого раза! Новый знакомый оказался личным духовником графа. Некоторое время назад произошло невероятное событие - отец Рафус восстал из мертвых. Не как зомби понятное дело, а в нормальном человеческом облике. История эта дошла до графской жены, а та, будучи набожной, потащила новоявленного святого к своему мужу. Граф вначале сопротивлялся, но после первой же встречи с батюшкой проникся. У них нашлись общие интересы, и вскоре графиня самолично за шкирку вытаскивала их обоих из винного погреба. Во время исповеди, (именно этим парочка занималась в подвале, а вы что подумали?), Турин поведал о лесной нимфе, семь лет назад встретившейся графу по другую сторону Полыньи. Нимфа была прекрасна и соблазнительна, но через пару месяцев перестала появляться на свиданиях. Граф загрустил, погреб начал пустеть, а жена, числившаяся у графа в законном наличии, подозревать неладное. Поначалу молодого господина переполняли счастливые воспоминания, но вскоре он озлобился. Только этим Турин объяснял тот факт, что когда во время охоты неждано-негадано увидел свою ненаглядную с очаровательной малышкой, он, не задумываясь, вскинул лук и пустил стрелу прямо в сердце бывшей возлюбленной. Девочку, заливающуюся слезами забрали в замок, кольцо, которое граф дарил в знак нерушимости их любви отрезали вместе с пальцем руки его бывшей возлюбленной. Но на этом трагедия не закончилась. Малютка росла не по дням, а по часам и через месяц уже бегала по замку, постояно пытаясь сбежать. После третьей попытки побега ребенка посадили под замок. Вскоре малышку охватила непонятная болезнь, она таяла на глазах, приглашенные лекари только разводили руками. Графиня, страдавшая бесплодием и не имеющая своих детей, привязалась к девочке, умоляла отпустить ее, но Турин молча стоял на своем. Как не трудно догадаться, история закончилась смертью. Со временем все забылось и замок зажил своей жизнью, никто уже не помнил сказка это или быль.
Мда, простота фактов завораживает... Лешая принявшая образ прелестницы получила стрелу в сердце от охмуренного ею же самой человека, восстановилась, и вспомнила о похищенном подарке... Ознакомленная с мышлением лесных жителей я пришла к неутешительному выводу, что придется возвращать ВСЕ ворованное, включая труп. По здравому рассуждению, не отпев, граф не похоронил бы свое чадо, пусть и от лешей-нимфы. Рафус этим не занимался, но в местном приходе обретался еще один священник, и имено к нему я решила наведаться, отложив кольцо 'на второе'. Запас времени еще оставался, так что можно позволить себе подойти к делу творчески. Покинула деревню я засветло, заглянув по пути в скобяную лавку, а ночью возвратилась навестить запремеченный днем курятник с хохлушками.
К четырем часам до восхода шедевр вампирской мысли был готов. Я гордо осмотрела плоды своих трудов - небольшие белые крылья. Время от времени очередное перышко мягко планировало на землю, скособоченное правое крыло получилось меньше левого - на него не хватило проволоки. Но в общем и целом смотрелось приемлемо, на один раз сойдет. Принарядившись в белый бесформенный балахон из простыни и аккуратно подобрав крылья с сумкой я отправилась на дело.
Спящая деревня мирно коротала ночь, кое где перегавкивались сторожевые псы. Приход нашелся быстро, скромная церквушка с маленькой двухэтажной пристройкой келий стояла в паре домов от главной площади. Наглухо запертая дверь ехидно скалилась бесовской тварью, сжимающей в пасти огромное бронзовое кольцо. Добрая Марисса перед уходом даровала мне набор отмычек, но учиться ими пользоваться сейчас было не время, так что легко забравшись на второй этаж по широким карнизам и выступающим наличникам я тихонько потянула створку незапертого окна. И неожиданно столкнулась с небольшой проблемой. Окно было открыто, но проникнуть внутрь не получалось. Ровно на границе с оконной рамой рука натыкалась на глухую воздушную стену. Вот и залезла, называется... Знахарка как-то говорила, что при проведении некоторых ритуалов дома можно обезопасить от нашей братии. Без приглашения теперь на огонек не наведаться. Но внутрь попадать не обязательно, так ведь?
Сегодняшний страдалец безошибочно нашелся по запаху, кроме него в приходе имелся только один человек. Поймав более тонкий сладкий аромат без примесей алкогольных паров я прошлась по карнизу к крайней келье. Удачно приотворенное окно поскрипывало от слабого ветерка.
Мерный храп батюшки гуляющим эхом отражался от голых стен, и больше не отвлекаясь я принялась за работу. На широком поребрике по бокам поместились связки толстых свечей, курительная палочка ладана водрузилась прямехонько под длинный подол рясы. Хорошенько укрепив крылья за спиной я зажгла свечи и распустила косы, освещаемые снизу они раскинулись по плечам отливающими медью волнами. Зажав в кулаке щепоть сонного порошка громко прочистила горло. Батюшка храпеть перестал, но не проснулся. Хм, как бы разбудил спящего настоящий ангел? Молитвы не одной не знаю, так что на суд публики было представлено авторское произведение собственого сочинения. Хорошо, второй - пьяный вдрызг...
На фразе 'верующим же спасение дарую, а неугодным по черту под рясу' батюшка резко сел на кровати и ошалело уставился за окно. С благостным выражением я замолчала. Если он сейчас ор поднимет... Но мне везло второй день подряд. Благочестивый отец бухнулся на колени и молитвенно сложа руки начал славить трех богов и ангелов небесных, ниспославших ему чудо. В этот раз беседа далась не так легко. Как на исповеди, честно верующий церковник спешил покаяться в самых незначительных грехах, начав с отобраной в детстве у сестры куклы. Сбить его с толку и прервать излияния не представлялось возможным - святой отец, почуявший отпущение всех грехов несгибаемо гнул свою линию. До интересующей меня истории мы добрались за час до рассвета. Наставник Ерим действительно отпевал умершую девочку, однако похоронена на кладбище она не была. После службы гроб забрала графиня и строго насторо запретила кому-либо об этом рассказывать. На этом грехи праведника подошли к концу и милостиво даровав симпатичному мне дядьке прощение я разжала кулак и дунула. Ерим заснул рыцарским сном прямо на полу, но перетащить его на кровать было не в моих силах, так что быстренько погасив свечи и спрятав огарки с крыльями в мешок, я соскоблила восковые потеки с карниза и была такова.
Убралась как раз вовремя, не дожидаясь рассвета запели первые петухи, за некоторыми оконцами затеплился свет. Аккуратно уложив сложенные крылья и балахон в сумку, я довольно повернула стопы к замку, лежащему чуть дальше за деревней в глубине леса. Пора ангелам небесным навестить и графиню.
Проникнуть в замок не составило труда. Замшелое строение в три этажа, словно березка расчерченное полосками мха, произрастающего из щелей между камнями, вокруг обносила низенькая каменная стенка. Такой высоты обычно складывали заборчик для сада, когда хотели показать нежные плечики девиц на выданье. Одно название от ограды. На заваленке у покосившихся ворот доблестно сопел пенсионер-стражник, будить его, ясное дело, я не стала, а воодушевленная хорошим началом пересекла внутренний двор, кишевший курами и гусями. По периметру бродила одна единственная старушка - разбрасывала корм для птицы, на меня внимания она не обратила.
Безобразие, игнорируют! Раз так, будем действовать нагло.
- Милейшая, не подскажите, где тут ход на кухню?
- А надобно чаво?
Обернувшись, бабуся с подозрением пробуравила меня маленькими глазками. Загнутый кончик орлиного носа дернулся, на сморщеном как высушенное яблоко лице сложились новые морщины.
- По личному делу... - Я приготовилась подобострастно врать сочиненную по ходу легенду, служанки на кухню требовались почти всегда, но никак не подходящий старушке громкий бас сотряс ближайшие стены:
- Марфа, ить твою, к тебе пришли!!! - И уже тише добавила, - сразу бы сказала, что к барыне.
После этого интерес ко мне потеряли и бабулька, стряхивая с ветхого платья хлебную крошку, ушла в источающий волшебные запахи хлевятник, замукали в предвкушении выпаса коровы. Не графское имение, а скотный двор прямо...
На втором этаже поместья мелькнуло лицо, а через минуту из неприметной низенькой дверцы выскочила тощая тетка с лицом, изъеденным оспинами. На ходу вытерев о замызганый пятнами передник руки она ухатила меня за запястье и потащила обратно в замок. От такого отношения дар речи пропал. Кажется, тут кого-то ждут... Не успела я произнести и слова, как была у двери, идущая впереди женщина уже прошла внутрь, но стоило мне только наступить на порог, и нос столкнулся со знакомой по церковному приходу преградой. Черти, на этой стороне реки, что не дом, то заговореное от нечести убежище! Мгновенно изобразив подвернувшуюся ногу я плюхнулась на попу прямо перед входом, мучительно соображая, что бы придумать. Провожатая зашипела проклятья:
- Заходи быстрей, ненормальная, пока барин не увидел!!!
Нелепо вскочив я вошла в здание, воздушный щит исчез. Как повезло, служанка даже не подозревала, что только что пригласила в гости вампира... Теперь, после первого приглашения, можно заходить в замок по желанию.
Захлопнув за собой дверь я растерла 'пострадавшую' ногу и, прихрамывая, двинулась за женщиной по узкому темному коридору. Низий каменный проход вызывал неприятное ощущение мышеловки, тянущая от стен сырость дополняла картину, вызывая мурашки по спине. Мы молча шагали вглубь замка. Подходящая возможнось вызнать, в какой переплет умудрилось угодить мое величество.
- А как графиня? - Вопрос вроде нейтральный. Обернувшись, меня на ходу смерили взглядом.
- Как-как, изображает немочь бледную, надо же как-то ваши приходы оправдывать. Лекари, тоже мне...
Угумс, понятно, что ничего не понятно...
- А барин что?
- А барин вконец обозлился и приказал всех шарлатанов в шею гнать!
На этом опрос окончился, женщина с недовольной миной отвернулась и прибавив шаг устремилась дальше. Оставили меня... на кухне, велев никуде не выходить, чтобы, не дай боги, графу на глаза не попасться. Переодически на кухню заходила прислуга, но со мной не разговаривала. По шепоткам я заключила, что кроме приведшей меня тетки про видимость хвори графини никто не знает. В разговорах через раз поминали несчастную барыню и ругали окончательно озверевшего графа. Популярностью тот в замке не пользовался. Через пару часов вернулась хмурящая брови рябая знакомица и петляющими переходами привела в маленькую каморку без единого окна, приказав ждать тут. Стоило за спиной ушедшей захлопнуться двери, как к горлу подступила тошнота. Окружающая обстановка давила темными тонами, маленький светильник на деревянной тумбочке давал достаточно света для нормального вампирского зрения, но лучше бы его вовсе погасили. Видеть близкие, подступающие каменные стены, обвешеные расползающимися, изъеденными молью коврами было невыносимо. Как в склепе. Захотелось кричать и колотить закрытую дверь кулаками. Я читала, что вампиры не переносят закрытых пространств, теперь убедилась на собственной шкуре... Сделав пару глубоких вдохов я вообразила на стене небольшое окошко и, немного успокоившись, села на широкое бурое кресло, единственную кроме тумбочки поместившуюся здесь мебель.
Графиня, высокая сухощавая дама лет сорока, со следами былой красоты на лице, появилась через полчаса, и даже не удостоив взглядом велела следовать за собой. Пещерные коридоры после комнатки-клетушки уже не страшили, а когда мы неожиданно вышли к светлой и чистой горнице я полностью пришла в себя. Приглашающе указав на скамью за столом хозяйка села напротив и окинула меня изучающим взглядом.
- Ну, что предложите на этот раз?
- Сначала изложите пожалуйста ваше личное мнение, а потом посмотрим по ситуации. Расскажите все о супруге как есть. - Сложно говорить, когда не знаешь о чем должна идти речь, но судя по всему, попала я в яблочко. Графиня печально вздохнула и опустив плечи стала рассказывать.
Началось все лет семь-восемь назад. Турин стал неуловимо меняться, обычный повеса, но в общем-то не злобливый, вдруг начал со всеми вступать в конфликты, грубить без повода и задирать всех окружающих. А когда через пол года граф с охоты принес очаровательную испуганную малышку характер его сделался совсем невыносимым. Единственная отдушина - многочисленные любовницы, косяками тянувшиеся в графскую спальню, давно уже не были секретом для графини. С этим она смирилась, и даже подыскивала менее корыстных, подкладывая их под мужа. Денег граф не считал, а казна замковая далеко не бездонна. Графиня пробовала бороться с мужем своими способами - пыталась достучаться до его рассудка, приглашала знахарей и ведьм, даже святого отца, которого недавно осенило чудо. Ничего не помогало. Незаметно подливаемые элексиры и декокты, как и вшиваемые в одежду амулеты давали временное облегчение, но вскоре все начиналось по новой с большей силой. Присланный богослужитель оказался обычным алклоголиком, а история с воскрешением - фарсом. Как в последствии выяснилось по слухам - батюшка мертвецки напился, и его уже думали записывать на местный погост, когда он очнулся и потребовал опохмела. Отчаявшись, графиня открыто объявила о награде за излечение мужа, повалил местный сброд и самозванные чародеи, только пуще разозлившие Турина. Сговорившись с деревенским старостой и своей старой нянюшкой графиня возобновила поиск, но на этот раз тайно даже от прислуги, придумав для себя болячку. Теперь под видом лекарей для госпожи староста присылал тех, кто хоть чем-то мог теоретически помочь.
Под конец рассказа я уже твердо знала, что дело нечисто. Во всей этой истории с лешачихой было что-то неправильное. Приворожила она его, как пить дать. Но каким образом? Только зная способ приворота можно его обернуть вспять... У графа не спросишь, к лесовке бесполезно, да и не успею, еще труп разыскивать. Надо на графа собственнолично посмотреть, пока время есть. Мое желание графиня обещала исполнить, и за семейным обедом я была представлена Турину в роли совершающей паломничество монашки. Включая мою скромную персону за небогатым столом в гостиной сидело четверо - хозяин поместья с женой и престарелая теща, как капуста укутанная в многочисленные кофты.
Граф, разместившийся во главе стола выглядил скверно. Желчно-желтая кожа висела сухими складками, одетый в домашний камзол, Турин беспрестанно комкал в потных руках салфетку, неприятные водянистые глазки бегали. Со мной он не поздоровался, явно не сочтя достойной своего общества. Графиня поджала губы и молча уткнулась в тарелку, бабулька, не обращая не на кого внимания, мило вела беседу сама с собой. Искоса я поглядывала на мужчину, но так ничего необычного не обнаружила, пахло от него как от человека, не следящего за своим здоровьем - в сладких нотках проступала кислота. В горле запершило, и я поспешила отпить от стоящего под носом стакана. Слава богам, есть не ела, отговорившись внеочередным постом во славу святой силы трех. Запутавшись в одолженой у графини рясе я чуть не уронила воду, но беглая посудина была поймана, и горло немного отпустило. До конца трапезы кроме старушки никто не произнес ни слова.
Гнетущая обстановка, казалось пропитала сам замок, он болел сумашествием вместе со своим хозяином. Отпущенная графиней под честное слово не попадаться Турину на глаза я бродила по каменному лабиринту в поисках какой-нибудь подсказки. Гробов, ясное дело, нигде не нашлось, а опрошенная мной прислуга после разговора со всех ног спешила убраться в другой конец замка. Про домину их, естественно, не спрашивали, а вот про колечко... В итоге все решили, что деревенский староста в этот раз превзошел себя, пригласив для хворающей графини вместо лекаря воровку. Где искать кольцо я не представляла, на обеде пальцы графа украшений не имели. В покоях разве что пошуровать... Предчуствую веселую ночку...
До ужина я болталась по замку неприкаяным призраком, распугивая рабочий персонал. Появляться в трапезной не хотелось, но надо было проверить неожиданно пришедшую на ум идею. 'Нанимательница' моя не спустилась, прислав служанку с сообщением о разыгравшихся болях, и осталась я наедине с кривящим лицо графом. Самое то, что надо. Престарелая матушка графини дискутировала с маринованным грибочком, так что ее присутствие значилось чисто номинальным. Итак, приступим.
- Пресветлый граф, а как давно вы посещали дом божий? Отец Рафус хотел бы свидеться с вами...
Дальше я смолкла, наблюдая за быстро развивающимися событиями. Сидящий напротив граф, подавившись кусочком картошки, схатился одной рукой за горло, другой начал колотить себя кулаком по впалой груди. Поспешившая на помощь прислуга подбежала вовремя, дородный детина, исполняющий обязанности лакея, просунул руки под подмышки Турина, и сомкнув их перед хозяином резко дернул на себя. Начинающий синеть граф вытаращил глаза, а из его рта комком полетел непослушный овощ. Полетел высоко, целеустремленно, и по закону подлости впечатался прямо в мой лоб. Не успела я хлопнуть глазами, как кусок картошки отлип и со смачным хлюпом утопился в моем же стакане. Невозмутимо вытерев лоб лежащим на коленях полотенцем я продолжила ковать железо, пока голубоватый граф не пришел в себя.
- Видят боги, пора вашему светлейшеству на исповедь сходить к преподобному. - Гневный взгляд послужил наградой, но для подтверждения возникшей теории требовалось большее. - Так как, граф, есть вам в чем покаятся? Учтите, боги все видят, и прошлое от них не скроешь...
Тут Турин не сдержался, взревев раненным зверем вскочил со своего стула и со всей силы стукнул кулаками по столу. Подпрыгнули, бряцнув тарелки.
- Ты на что намекаешь, мелкая паршивка, да я тебя в порошек сотру и никто не хватиться! - Бешеные невменяемые глаза не напугали, но впечатлили. Точно под воздействием чего-то, хотя, может по жизни псих... Но самое интересное, на безымянном пальце проступило темное марево, вот она и пропажа - про кольцо никто из домочадцев не знал потому, что оно невидимое. Отлично, можно сдавать позиции.
- Что вы, граф, я о вашем благополучии пекусь, как иное можете помыслить. Простите скорбную умом. - Состроив невинно-глупую мордашку я поднялась из-за стола и отправилась 'молиться во искупление грехов'. За спиной Турин с уже красным лицом в ярости сжимал вилку, теща, не обращая на наш спектакль никакого внимания, проводила консилиум между салатом и фаршироваными перцами.
До наступления темноты я навестила графиню 'для сеанса лечения' и аккуратно ее расспросила о перстне. Странно, но по ходу дела никто его не видел, и ни о чем подобном не подозревал. Колечко явно влияло на графа, а обнаружить его можно было только когда Турин выплескивал эмоции, и то не уверенна, что кто-то вообще кроме меня замечал марево. К тому же казалось странным то, что кольцо изначально было графским, и до встречи с лешей никак на него не действовало. На проклятье лесные не способны, а на что это еще походило? Задумавшись, я отправилась к себе.
Выделенная барыней комната не отличалась роскошью, но, как и горница, лучилась светом и чистотой. Узкая кровать, укрытая накрахмаленным бельем, манила прилечь, давно уж не занималась сим полезным занятием, но я крепилась. Планы на ночь отличались грандиозностью. Графиня быстрой работы не требовала, но времени и без того мало, по большому счету оставались только сутки с небольшим. Разложив содержимое сумки по кровати, чтобы меньше соблазняться и не занять ее самой я вытащила облегающий костюм черного цвета, в самый раз подходящий для ночной вылазки во вражеский стан. Одевшись и подхватив сонный порошок с отмычками я скользнула в темноту коридора. Явление ангельского лика осталось на попозже.
Ближе к ночи замок ожил. Не боящиеся попасться на глаза господам служанки деловито сновали по переходам, меняли свечи, махали пыльными тряпками и разводили на досчатке половодье. Оставаться незаметной становилось труднее. Меня почти застукала юркая помошница поварихи, когда я безуспешно пыталась слиться с тенью, прижавшись спиной к гобелену в небольшом сводчатом закутке. Спасение пришло с неожиданной стороны - наступив на что-то я с безвучным криком повалилась назад, нелепо размахивая руками в поисках опоры. Провалилась вовремя. По коридору, не обращая ни на что внимания, с громким топаньем прошла девушка, сквозь прорехи колеблющегося гобелена виднелась неторопливо удаляющаяся рыжая макушка. Я огляделась, потайной ход, в который я влетела благодаря попавшейся под ногу свечке пользовался спросом. Убегающая по пыли вглубь дорожка тянула слабым сладким запахом с кислинкой. Граф не чужд шпионству... Эх, надо было сразу весь замок обнюхать на предмет застенных секретов... Обнаруженный туннель оказался небольшим и кончался у кухни. Приникнув к маленькому глазку, просверленному прямо в камне на уровне груди я стала наблюдать за пившими чай горничными. Обычные сплетни прислуги сегодня сосредоточились на моей персоне и на графе, устоившем очередное представление. Никаких новшеств уши не услышали, и я уже собиралась уходить, как вдруг самая молоденькая заговорила о покинутой графом любовнице. Несчастная пребывала в расстройстве, они встречались несколько лет, но, увы, дурной граф не оценил своего счастья, сменив ее на более юную. Как можно спать с невменяемым Туриным и желеть о расставании я не понимала, но имя запомнила, что не знает законная жена, то непременно доверят любовнице. Покинув тайный ход я поспешила к графине, пока она не легла спать.
Проскользнув в узую щель, приоткрытую хозяйкой замка в ее покои, я извинилась за поздний визит. Та отправлялась ко сну, стоя в чепчике и длинной ночнушке, по-совьи хлопала глазами и зевала. Вопрос, где живет Авя, графиню удивил. Скормив оправдания о нетрадиционном подходе к излечению пришлось поспешить и убраться от наконец заметившей мой наряд графини. На летевшие вслед вопросы я только ускорила шаг, если повезет, завтра оправдываться не придется - победителей не судят.
Учтя опыт прошлого я направилась устранять пробелы в познаниях, а именно - разыскивать тайный ход, ведущий в графскую спальню. Повсеместная нелюбовь к Турину сейчас сыграла положительную роль, в барской части замка челяди не наблюдалось. Но отыскать тайный ход, как не старалась, не удалось, либо граф им давно не пользовался, либо вход располагался в другом месте. Зато нашелся проход в спальню к его бывшей пассии, которую еще не успели отселить подальше, небольшой ход из подсобки заканчивало отверстие, прикрытое металической заслонкой. Выходило оно прямиком в покрытый сажей камин. Свет в комнате не горел, но глазам вполне хватало незашторенного окна. В аляповато обставленной комнате посреди большой кровати с балдахином спала женщина, не особо привлекательная, но думаю графа интересовали другие, нежели лицо, части тела.
Осторожно вытащив прикрепленную на крючках задвижку я полезла в камин. Беззвучно став одной ногой в очаг начала вносить вторую, как вдруг в нос попал пепел. Зажав нос я замерла, чих рвался наружу. Щекоталось неимоверно, и не выдержав, тихонечко чихнула в рукав. Авя продолжала посапывать. Думая, что обошлось, выпрямила спину. И тут сверху раздался оглушительный грохот, на голову, больно шваркнув по макушке, свалилась увесистая куча золы. Почивающая Авя подскочила с кровати и в панике заозиралась. Ухнувший вниз пепел полукругом лежал на полу у очага, выглянувшая некстати луна осветила меня в камине во всей красе. Служанка в ужасе раскрыла глаза и беззвучно разинула рот, не в силах закричать. Замечательно... Была б другая ночь в запасе, дунула бы сонный порошок и наведалась в белом и пушистом виде позже. Но вот беда, этого позже для меня не имелось. Завтра с закатом отпущенное время истекало, придется импровизировать. Зашипев как кошка, я, театрально сгорбившись и царапая воздух ногтями, полезла из камина. Авя, вращая глазами, стояла ни жива ни мертва. Так, не переигрываем, труп с разрывом сердца нам не заказывали... Ободрим бедняжку.
- Ш-ш-ш, чую грех людской... маленький... за такой не съесть... не съесть. - Клацнув зубами я подбиралась поближе. Беря пример с единственной знакомой нечисти, медленно пошла вокруг девушки. Скажи сейчас 'бу', и точно труп ляжет, какая я страшная и ужасная. Ха-ха! Обойдя вокруг я остановилась напротив замершей статуей служанки и продолжила:
- Помилую тебя, если с-с-кажешь, где кольцо мое краденое, у тебя ли мое сокровищ-щ-ще?
Бледная, как полотно, Авя молча продолжала открывать рот. Кажется, переборщила. Ладно, будем играть в хорошую нечисть. Выпрямившись и аккуратно уперев руки в боки, чтобы не дай силы не стереть сажу, заговорила нормальным голосом:
- Кончай трястись, у меня с графом договор на его душу, я ему заказанное доставила, а он у меня, гад, колечко попер. Поможешь его достать, желание заветное исполню.
Сказанное доходило до женщины медленно, но когда, (похлопаем в ладоши), неземное событие случилось, служанка, громко выдохнув, с изучающим и этаким оценивающим взглядом уставилась на меня.
- А точно не съешь?
О-хо-хо, только если выпью, несколько дней уже бобрики жили спокойно...
- Честное нечистое!
- И желание прямо-таки любое? - Рассчетливо окинув меня взглядом Авя уселась на кровать, совершенно забыв, что пол минуты назад тряслась как осиновый лист.
- Любое. Но если сложное, то с отсрочкой в пару дней. С начальством надо договориться.
- У-гу, тогда хорошо. - Получив ответ на волнующие ее вопросы Авя деловито поинтересовалась, какое именно кольцо от графа мне требуется. Как могла, я описала, не выходя из образа великой и ужастной. Служанка оказалась сметливой, какая из меня хозяйка колечка, если как собственное добро выглядит не знаю? Но придумав на ходу байку, что побрякушка облик свой у владельца меняет, я ушла от опасной темы. По ходу дела, Авя поняла о чем идет речь. Пару раз барин ей похвалялся, что украл у нечисти лесной волшебное кольцо, при этих словах служанка многозначительно скосила взгляд, и про перстень этот никто не знает. В чем сила и свойства простого деревянного ободка граф так и не понял, но постоянно его носил на себе. Сначала Авя думала, что барин ее дурачит, на демонстрируемом ей пальце ничего не было видно и даже не нащупывалось, но однажды Турин, пребывая в хорошем настроении после бурно проведенной ночи, показательно ухватив воздух вокруг безымянного пальца, стянул воображаемое кольцо. Снявшись с пальца оно постепенно проявилось. В руки ей, понятное дело, ничего не дали, но увиденного служанке вполне хватило, чтобы увериться в могуществе и смекалке перехитрившего нечисть господина. Турин по секрету поделился, что снять его может только он сам.
Эх, ну задачку задали... А время между тем не идет - бежит. Завалялся у меня в сумке пузырек один, подходящий к случаю... Будем барину свинью подкладывать. Тьфу, не свинью, а Авю! Снял же он колечко однажды... Так чего новое придумывать? Служанка, услышав предложение, с визгом вскочила и хотела на радостях повиснуть на шее, но я зашипела, в этот раз от испуга, что она сотрет с кожи сажу и узнает меня. Авя, придя в себя, села обратно, а я полезла в 'преисподнюю' за реквизитом. Сбегав в комнату за нужным флаконом, и обновив угольное покрытие я вылезла из камина. Одевшаяся в короткую прозрачную сорочку с кружавчиками Авя ожидала возвращения чертовки с нетерпением, переступая в предвкушенни с ноги на ногу. Кивнув друг другу мы пошли на приступ барской опочивальни.
По пути никто не встретился, но у самой двери в спальню мы столкнулись с первым и последним препятствием. Конкретно - дверью. Как знала... Нашарив в кармане отмычки я неуклюже заковырялась в замочной скважине. Авя на это смотрела с недоумением, по ее понятиям, нечистая сила просачивалась туманом, проходила сквозь стены, но уж никак не унижалась до такого. Минут через пятнадцать моего позора служанка с нетерпением отобрала закорючки и спустя пару мгновений тихонечко щелкнуло. Я уважительно посмотрела на сотоварку, уже засунувшую голову в святая святых. Передав пузырек и отсыпанный в платок сонный порошок ей на руки прикрыла за ее спиной дверь и стала ждать. Вначале ничего не происходило, но минут через пять послышался премилый разговор, плавно перерастающий в нечто большее, сочтя неприличным подслушивать я заткнула уши и отошла подальше, надеюсь, на оргию не сбегутся посторонние. Усыплять весь замок не хотелось.
Авя, как и уговаривались вышла через три часа, довольная и неприлично счастливая. Закрыв дверь мы тихонечко пробрались обратно в ее комнату. Как только дверь затворилась, она со смехом кинулась на кровать и запрыгала, как пятилетняя, восторг затмевал иные чувства, и я еще с полчаса взывала к благоразумию. После всего произошедшего Авя без пиетета относилась к моей адской родословной, остановилась она только когда черед дошел до нашего уговора и ее желания.
Усевшись на кровать, но не переставая улыбаться пышущая довольством служанка поведала о своих 'приключениях'. План удался на славу, во время сна поднесенное к носу приворотное зелье сработало, и разбуженный страстным поцелуем граф не имел путей к отступлению. После пары часов бурной любви бывшая, но незамедлительно восстановленная в своих правах возлюбленная, не переставая восхищаться мужественным и отважным господином, попросила показать ей волшебное колечко. Граф не отказал, и даже не понял, когда ему в лицо подули сонный порошок. Тоненький деревянный перстенек Авя держала двумя пальцами, но отдавать не спешила, итак, время торгов настало.
- Так что ты хочешь от меня? - В любом случае, можно отговориться сложностью, или тот же сонник использовать, но захотелось до последнего играть честно. Все-таки она свою часть уговора выполнила...
Однако удумала она явно что-то несусветное, нахмуренные брови и насупленное лицо отображали внутреннюю борьбу, в конце-концов женщина выпрямилась:
- Хотела порошок этот бесовский попросить, да... Понимаю я, что на самом деле он меня не любит... Я же с сердцем... Не для себя попрошу, а для него.
С этого момента я ожидала чего угодно, благими намерениями у нас дорога известно куда ведет, но все оказалось куда прозаичнее. Авя попросила для барина избавления от проклятия. Только так она, да и вся домашняя челядь обьясняла перемену в характере хозяина. Я с облегчением выдохнула. Это действительно можно исполнить. Деревянный ободок, снятый с пальца, светился магией, которую видела даже я. Скорее всего, не находя применения, сила склоняла графа на сильные эмоции, с выходом которых и растрачивалась. Сначала я грешила на неудачный приворот, и скорее всего так вначале и было, лешие подручными средствами не брезгуют, подпаивая смертных для продолжения рода. Между собой лесные размножаться не могут, а находят для этого вторую половинку среди людей, одевая на тех во время 'медового месяца' предметы силы, дающие возможность зачатия. Амулеты потом забирают обратно, но в моем случае лешачиха переборщила с приворотом, и получилось то, что получилось. Колечко, как и сказала Авя, изначально принадлежало лесовке, путаницу внесло то, что батюшке Турин сообщил обратное. Теперь все части головоломки сложились, у лешей украли ее амулет и родного, долгожданного ребенка, удивляло только столь долгое время ожидания, почему она сразу не решилась вернуть похищенное? Или что должно было произойти, чтобы спустя столько лет вспомнить об этом? Узнала о смерти дочери? Новые загадки, традиционно без ответов...
Торжественно произнеся придуманную по ходу билеберду под видом наисложнейшего заклинания и покрутившись для порядка юлой я забрала артефакт и, под рыдания расчувствовавшейся служанки и приглашения заходить на огонек, удалилась в 'преисподнюю'.
Итак, мы имеем половину выполненного задания и полное незнание где найти оставшееся... Оттирая мокрой тряпкой сажу в комнате я меланхолично раздумывала над дальнейшими действиями. Вода в тазике стала черной сразу после умывания, но пойти на кухню за чистой не решалась. Утром сами принесут, а пока буду ходить в разводах... или сбегаю таки на кухню, грязь вампирское естество не переносило хронически. Хотя, лучше навещу-ка Турину, в утренние часы спится слаще, и разбуженные люди менее склонны к логическим размышлениям, заключив таким образом я отправилась к хозяйке замка.
Графиня почевала крепко и дверь открыла часа через пол, когда на барабанную дробь уже спешили с первого этажа, но успела я во время, не обращая внимания на помятость разбуженной я приступила к обработке клиента:
- Этой ночью мне удалось обнаружить причину недуга вашего супруга, вызвав могущественного демона вашей покорной слуге удалось его подчинить. С боем, - я торжественно предьявила под графинский нос руки в черных потеках, - получилось выяснить, что спасти его сможет только зелье, сваренное из останков невинно загубленного дитя, а конкретно - девочки. Сегодняшнее утро как раз подходит для раскопки могилы и если вы знаете подходящую... - Я многозначительно посмотрела на онемевшую графиню. Мысли в ее голове крутились для раннего утра быстро, как в калейдоскопе на лице менялось выражение радости, сомнения и печали, в конце-концов Турина поинтересовалась слабым голосом:
- А это обязательно делать сегодня? Я знаю, где достать требуемое, но... Этот человек мне был очень дорог, я могла бы подыскать что-нибудь другое...
- Увы, удачное расположение звезд сложилось только на эту зарю, уже днем Гавирус выйдет из созвездия Каквяры, а Чучака скроется в туманности Тундры, данное положение случается только раз в двадцать лет, так что решайте быстрее, кто вам дорог больше - ваш муж, или кости. Учтите, копать необходимо на рассвете...
Бедная графиня, в общем-то оставленная без выбора, начала одеваться. Через пятнадцать минут, беспрепятственно выбравшись за ворота, мы шагали по лесу, захваченная из конюшни лопата с мешком от овса покачивалась на плече, в руке весело плясало пламя светильника. Идти пришлось недалеко. Вскоре мы вышли на маленькую полянку, озаренную бледнеющим лунным светом, с небольшим камнем посередине. Дрожащей рукой графиня указала на поросший мхом валун.
- Она там.
Проводив расстроенную женщину на краешек поляны и усадив ее на поваленное дерево я принялась за дело. Попыхтев для видимости перевалила каменюку в сторону и зарылась с азартом землекопа. С первыми лучами солнца лопата со звоном ударилась о крышку гроба. Что это? Кто догадался ребенка в каменном гробу хоронить? А главное зачем? Ужас... его же вытаскивать надо... или нет? Расчистив крышку полностью, я вместо лома вставила острие лопаты и легонько надавила, для маленькой девочки гроб был соответствующий, но в этот раз пришлось действительно приложить все усилия, толщина приподнятой крышки оказалась с ладонь. Вытерев со лба бисеренки выступившего пота я взглянула в раскрывшуюся последнюю постель дочери лешачихи. На белых шелковых простынях лежала миниатюрная высохшая мумия. Пахла она древесиной. Так, я не брезгливая, я смогу взять это в руки и поднять наверх, нисколечко это не неприятно, это маленькая безобидная мумия... Заговор сработал, но как только я прикоснулась руками к обмотанной бинтами покойной, руки пронзила знакомая боль. На мой вскрик прибежала графиня и не обращая внимания на ругательства поинтересовалась, что случилось.
Перестав трясти обожженные ладони и успокоившись я попросила кинуть мешок и отойти подальше. Уже не касаясь ткани осторожно укутала останки в мешковину и положив их наверх опустила крышку гроба, графиня в ожидании объяснений сидела тут же, с достоинством игнорируя близость покойника. Вздох облегчения вырвался, когда домовина скрылась с глаз под землей, а камушек прикатился на законное место посреди опушки. Покрытые волдырями руки, до крови разбереженные лопатой саднили, с неудовольствием всплыла мысль, что я давно не пила, силы так скоро сойдут на нет, того и гляди сорвусь на человечину, чего категорически не хотелось. Графиня в который раз спрашивала, что делать дальше, но меня волновало иное...
- Скажите, графиня, кто хоронил девочку?
- Я с доверенными людьми. Муж хотел сжечь, но я не дала...
Вспомнив былое женщина еще больше помрачнела.
- А кто надоумил вас хоронить ее в каменном гробу и этих бинтах?
- К нам в то время пара путешествующих охотников забрела, один из них сказал, что знает как сделать, чтобы душа Алики отправилась в небесные чертоги... Мы все сделали как он велел, ткани серебром пропитали, в каменный гроб положили. Я была рада хоть как-то облегчить участь ребенка... - Графиня печально улыбнулась, а мне закралось неприятное подозрение:
- У тех путников случайно фамилия не Рамин?
Турина рассеяно развела руками, фамилию она не помнила, но один их пришедших носил соломенный ежик, а черная коса второго свешивалась ниже пояса. Сельские девки, плюнув на барскую спальню, открывали для себя новые горизонты, наверно по этому барин вскоре вышвырнул парочку из замка.
Ошибки быть не могло, мои засранцы наследили и тут. Замотанная в серебряные тряпки, в каменном гробу, девочка потеряла последнюю надежду на перерождение, гады, это же был маленький ребенок... Перед глазами возник образ белокурой кудрявой девчушки, лет трех на вид. Вот она беспечно смеется, сидя у матери на руках, а вот она лежит мертвая, с побелевшим личиком, ее забинтовывают...
Счет к Раминам рос не по дням а по часам. Взвалив на плечо мешок и перекинув через другое лопату я пошла к замку. Графиня, никак не откомментировавшая ожоги на руках, семенила следом.
В замке я сразу отправилась к себе, успокоив волнующуюся о предстоящем 'ритуале' Турину. Захлопнув за спиной дверь первым делом разорвала мешок и, найденными на кухне ножницами, начала остервенело кромсать всохшие в кожу бинты. Детское тельце было обмотано в несколько слоев, слипшихся друг с дугом, пропитанная серебряным раствором ветошь за года практически сравнялась по крепости с металлом. Когда ножницы развалились на две половинки, я не остановилась, продолжив голыми руками, в голове поселилось некое подобие сумашествия, единственная мысль билась как птица в клетке: 'они убили маленького ребенка, маленького-маленького, не ответственного за родительские ошибки, ребенка'. Руки сочились кровью, но пока тщедушное тельце не избавилось полностью от бинтов я остановиться не могла, если бы я могла плакать, то несомненно, плакала бы. Но вампиры не плачут, и мне оставалось в бессилии сидеть у нечеловеческих останков, строя неосуществимые планы мести.
Через пару часов мозг вернулся к состоянию конструктивного мышления и бездушной ясности. Смешав из трявяного запаса успокаивающий сбор и упаковав почти рассыпавшиеся без ткани останки я наведалась во двор, набрав заимствованый по пути на кухне ушат для варенья водой. Холодная баня, ютившаяся за замком, манила обещанием вновь почувствовать себя приличным вампиром. Растапливать я не умела, а ждать, пока растопят слуги время не было, желание ощутить тело чистым перевешивало риск заболеть от еще по-весеннему холодной воды. Начисто вымывшись и вытетевшись насухо я переоделась в сменное и поднялась в комнату. В сумку лег мешок с грязной одеждой, с самого верха в полотенце уложены кости и прах. Вот и все, подхватив приготовленное для графа успокоительное я в последний раз пошла в покои хозяйки. Дверь была приоткрыта, Турина молча сидела у окна, смотря на утренний туман над лесом.
- Вы же не ведьма... И кости на самом деле не для лечения мужа... - Глухой голос ничего не выражал, графиня медленно развернулась, - на самом деле вы не можете нам помочь... это фарс... Спасать уже некого...
На глазах женщины выступили слезы, и медленно скатившись упали на сложенные лодочкой ладони. Я бессловно положила на низенький столик пакет с травами. Никогда никого не утешала... Графиня продолжала плакать.
- Вы правы. Из костей я ничего не варила, они нужны совсем для другого. Граф Турин в прошлом совершил страшный проступок, и прощения, лично по моему мнению не заслужил. - убийство по любви это уж слишком, - Но решать тут не мне, так сложилось, что муж ваш сейчас освобожден от проклятия, этот порошок поможет ему прийти в себя. Кости девочки я забираю по просьбе ее матери, она до сих пор жива и жаждет встречи с дочерью, хотя едва ли знает о ее состоянии...
У дверей я услышала произнесенное шепотом 'спасибо' и плач, перастающий в рыдания.
Наплевав на обещанную за спасение графа награду я спешила убраться из замка, почему-то после раскопок душа прониклась к нему диким отвращением, особняк и раньше не особо нравился, а сейчас и вовсе занял бы первое место на конкурсе 'наимерзейшее архитектурное произведение'. До поляны я останавливалась только пару раз: когда ловила зайца и сооружала на голове 'гнездо' для сумки на время переправы. За время пути в голову так и не пришло, как можно сообщить матери о потере ребенка.
Лешачиха появилась на закате. Выросла из-под земли как и в тот раз, но сегодня ее лицо смотрело страшной маской стеклянных глаз и черным провалом рта, очертания тела казались звериными. Сквозь раздавшийся треск я еле разобрала 'отдавай'.
Молча я положила ей на руки сверток и кольцо. Потеряв ко мне интерес, лешая развернулась, и уйдя на середину поляны с дочерью на руках без звука погрузилась под землю. Я осталась в одиночестве. Привычно завернувшись в плед приготовилась ждать; заячья кровь, бегущая по жилам, убаюкивала, прося смилостивиться и дать конечностям отдых, сопротивляться теперь не было смысла. Достав одеяло, я поддалась и отчалила в мир забвения.
Утро выдалось неожиданно солнечным и радостным, птицы пели задорные песни, ёжик целенаправленно тащил непонятно откуда взявшееся весной румяное наливное яблоко, цветы, соревнуясь акварелью красок и запахов расцветали общим букетом. А на середине поляны тоненькими веточками тянулось к солнцу стройное деревце, в изобилии покрытое салатовыми листочками, на глазах прорастали новые побеги, опушаясь, как зайчата перед холодной зимой. Рядом в 'приличном' человекоподобном виде стояла лешая, она улыбалась.
Выпутавшись из одеяла я подошла ближе, полесовка внятно заскрипела:
- Выполнила ты уговор, хоть и не так как я рассчитывала... Слово свое сдержу. Не знала я, что дочери такая судьба уготованна...
На мой взгляд счастья быть уморенным собственным отцом не заслуживали даже приснопамятные Рамин...
- Мне жаль вашу дочь, жаль, что я не смогла помочь...
- Ты не права, она все еще жива... Кольцо возвращает ее к жизни, смотри. - Корявой рукой лешачиха указала на сказочное деревце. Постепенно на коре проступали черты лица, складываясь в тонкое девичье. Вот приоткрылись из щелок большие, небесно-голубые глаза и часто-часто заморгали от яркого света, покрываясь трещинками, растянулись в улыбке губы, руки-ветви протянулись к матери.
- Нет, малышка, сначала дело. Надо с тетей рассчитаться... - Шутливо погрозив дочери сучковатым пальцем лешая потянула меня на другой конец поляны. - Как тебя зовут?
- Али, - я помялась, - но это не настоящее имя, его я не помню...
Собеседница сухо усмехнулась:
- Теперь оно настоящее. Ты свою часть завершила, настала моя очередь. - Вытянувшаяся во весь рост она взирала на меня сверху вниз. - Я, Карра, дочь нимфы Сабеллы по праву рождения присуждаю гарв рожденной ночью Али. Решение мое твердо и сомнению не подлежит. - С этими словами лесная запустила мгновенно погрузившуюся внутрь шершавой груди руку, а когда ее вынула в ней ярким насыщенным зеленым светом переливался гарв. Мое сокровище... Руки неосознанно протянулись, но по ним совершенно по-человечески стукнули.
- Куда, я сама должна.
Я пристыженно опустила загребущие конечности. Лешая тем временем отделила от предплечья длинный кусочек бересты и спрятав его в кулак тихонько зашептала. Через пару минут неотывного наблюдения между пальцев вылез тоненький шнур и продев его сквозь ушко гарва изумрудный желудь завязали на моей шее. Живой амулет приятно согрел кожу на солнечном сплетении, тепло волнами пробежало до кочиков пальцев.
- Вот теперь все. Вечно вы, молодые, торопитесь...
Лешачиха вернулась к дочери. Деревце уже совсем явно оформилось в сухощавое девчоночье тельце, сделав его похожим на материнское. Наклонив ветвями голову родительницы малышка что-то зашептала на ухо, та в ответ скрипнула и подняла голову:
- Дочери ты моей по нраву, просит подарком одарить. Но каким не скажу, потом разузнаешь. - Дружный смех лесной семьи походил на скрип, перемежающийся шелестом листвы. От сердца поблагодарив обоих я на прощанье помахала будущей хозяйке леса рукой и уложив покрывала двинулась в путь. Хорошо, что такая темная история в конце-концов окончилась благополучно. И теперь, когда собственное существование не висело на волоске каждый миг, я была полна решимости разгадывать новые подкинутые судьбой загадки.