Царапина на ржавых костях, 
Потёртый доспех дыхания моего.
Сажа, мешаясь со смолой,
Втекает в губы и замирает на кончиках ногтей.
Взрывоопасный двигатель схлопывается,
И твой смех на вкус как рябина.
А в глазах мерещится ночь.
С остроты месяца стекает скользкое ничто,
Падает капля за каплей, 
Разбивая стеклянные струны.
Обнаженные, они бесстыдно
Скалятся перламутровым блеском.
Растягивается хладная плоть,
Не выдерживая натиска ветра.
И проливается брусничным соком
Сквозь стерильные белые плиты
Вверх