Путь. Эльфийские истории. История четвертая: другие пути. Часть3
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Ругайте, не стесняйтесь.
|
Путь. Эльфийские истории. История четвертая: Другие пути. Часть третья (последняя).
*
Росни был не единственным, кому в те дни не спалось. Утро едва забрезжило над Дворцами, когда сухо простучали по мощеным дорожкам копыта лошадей, и Геллен привычно открыл глаза: сразу, моментально переходя от сна к ясному бодрствованию.
Розовый Дворец приветствовал приходящих в него молчанием и печалью. Тишина изредка нарушалась птичьей возней под крышей, да напевами иногда забегавшего Дейлина. Эйльфлёр старался как мог, ухаживая за множеством цветов, в иные времена оплетавших весь Дворец живым ковром, и придававших ему особое очарование. Но сам Дейлин бывал обычно слишком занят, чтобы посвящать достаточно времени поддержанию во Дворце должного порядка. К тому же, цветоводство никогда не привлекало его всерьез, и знания эльфа в этой области были уныло малы. Да и мало одного эльфа, пусть старательного работника и чуткого художника, для поддержания жизни в огромном Дворце. Медленно, но верно Розовый Дворец умирал. Нет, конечно, ему не грозило рассыпаться в пыль - гранит, использованный для его постройки мог легко простоять много веков неизменным, но Дворец терял душу.
Крытый пруд пришлось осушить, так как некому было поддерживать его чистоту и следить за своевременной сменой воды. Фонтан в гостевой комнате не бил. Плющ на окнах повял, одичал и теперь местами засох, а местами оплетал собою полностью всю стену, наглухо скрывая под собою проемы окон, барельефы, ажурные балконы.
Иногда во Дворец Эллорна приходил Маррир, ему здесь всегда хорошо работалось. Он также, в меру сил поддерживал порядок в опустевших мастерских, но и он редко жил тут, он вообще редко бывал в Мерцающих Дворцах.
Геллен постоял на широком крыльце, впитывая немеркнущий жар алых ступеней, гармонизируя свой внутренний настрой с чуткой тишиной, окутавшей Розовый Дворец душным одеялом. Наверное, для эльфа было бы проще, если бы он поскорее забыл, как давит на грудь эта тишина, как страшно пустынны галереи, как темны прекрасные залы. Наверное, ему было бы легче, если бы тень принца Эллорна не вставала перед ним так часто. Наверное.
Но Геллен раз за разом возвращался сюда, к смолкшим фонтанам и увядшим цветам. Эта боль напитывала его, придавала силы жить. Не позволяла сердцу остывать. Она была для него и мукой и лекарством - одновременно.
Король Эманель умчался на границу, навстречу идущим хорошим вестям. Что ж, Геллен и сам был рад любой доброй вести в эти дни. Они, добрые вести, стали редкими гостьями в домах эйльфлёр.
- Ты поэт. - вслух заметил Маррир, Геллен усмехнулся.
Он зашел только на несколько минут, попрощаться перед возвращением на заставу. Собственно, их не связывала давняя дружба либо долгое знакомство, да и огромная разница в возрасте пролегала меж ними серьезным препятствием к близкому общению. Но видение Охотника Росни, взволновавшее и самого Геллена, и короля Эманеля, и других немногих, посвященных в загадку, поспособствовало их сближению. Маррир, чувствующий колебания тонкого, невидимого мира как никто иной, поговорив с Росни, согласился с ним - да, это не было ночным бредом, или игрой фантазии. Элирен приходила, и позвала: всех желающих, всех готовых. Сам Маррир не усомнился в истинности видения Охотника ни на мгновение.
- Я очень благодарен тебе за отзывчивость! - превозмогая смущение, поблагодарил Геллен.
- Не стоит благодарности. - легко отозвался Маррир, точно собирая по углам свои инструменты. - Дело касается всех эйльфлер. Ты сделал много больше меня, убедив Охотника рассказать о встрече. Я мало знал его раньше, но теперь, пообщавшись с Росни, вполне могу представить, каких трудов тебе это стоило!
Геллен невольно вновь усмехнулся. С Марриром ему было на удивление легко, эйльфлёр в черном умел находить нужные слова в нужный момент.
- Если нам по пути, я мог бы сопроводить тебя... - осмелев, предложил Геллен, с интересом наблюдая за сборами.
- Хорошо бы, но нам не по пути. Ты ведь на запад? А я на Самоцветную гору, иначе именуемую Каменный мешок. На северные склоны. - пояснил Маррир, ничуть не задетый попыткой опеки со стороны младшего эльфа. - Но благодарю за предложение!
Геллен чуть не споткнулся о порог. Помедлил, испытывая и смущение, и сомнения, и тревогу одновременно. Обернулся медленно. Маррир продолжал собираться, невозмутимый, как обычно.
- Прости мне невольную дерзость, Старший, - решился все-таки Геллен. - Поверь, я никоим образом не вмешиваюсь в твои дела! Но ты знаешь, что король Эманель обещал управителю Кернару ту территорию? Заставы эйльфлёр на северных склонах больше не идут по старым рубежам.
Маррир поднял голову, словно глянул вскользь - у Геллена необъяснимо вспыхнули щеки, - и снова склонился над горкой проволочных мотков, чуткими пальцами выуживая из нее нужные куски.
- Не за что извиняться! Нынче нелегкие времена для вас, защитников, твоя тревога вполне оправдана. Но не беспокойся, я давно знаком с гномом Кернаром, и некоторыми другими из северян... так вышло, эйльфлёр, история давняя и скучная. Они не будут возражать против моего присутствия на их склонах. Поверь, я буду крайне осторожен!.. я скорее позволю себя зарубить, чем дам им повод к войне.
*
Летние ночи в горах обманчивы. Даже в середине июня, в самом зените лета, после захода солнца в горах ощутимо холодает. Горе путнику, легкомысленно понадеявшемуся на теплые предгорные вечера, решившемуся коротать летнюю ночь в горах без костра.
Охотник Рэм хорошо знал о хитростях Гартранда, не первый раз пересекал он коварную гряду, перерезавшую остров почти пополам, от восточных берегов до западных. Он тщательно выбирал место ночевки, и каждую ночь ожидал, что вот-вот к его костру выйдут дозорные, узнать, за какой надобностью он идет по их землям. Но, видимо, его узнавали, и он дошел до самых верхних поселений за Туманной седловиной, а ни один гном не потревожил его сон, не окликнул в дневном переходе.
Дело, о котором его попросили, было и опасным, и сложным. И почти невыполнимым. Но он сразу согласился, без долгих раздумий. Теперь, спустя две недели, поднимаясь на самую южную вершину, в поселок с непроизносимым названием на гномьем языке, в переводе именуемым Орлиное Гнездо, он не испытывал сомнений. Единственно, о чем он не раз уже успел пожалеть, так это об отсутствии рядом Росни. Гномы относились с большим уважением к его мнению, поддержка Росни в такой непростой ситуации была бы очень кстати! Но - что жалеть о невозможном? - Росни остался на материке, как изначально предполагалось, до середины лета. Рэм ждал его к назначенному сроку, однако что-то произошло, и Росни передал с одним знакомым Охотником, что не сможет вернуться на Остров, некие дела, видимо, весьма важные, задерживали его в Зачаровне. От этого же Охотника Рэм узнал и другие вести, страшные, горькие: погибли Эллорн и Элирен. Темная, подозрительная история. Принесший известие Охотник сам не знал подробностей.
Верховный Управитель Сенвир, озадаченный, и, вроде бы, даже слегка испуганный открывающейся перспективой, выслушал Рэма внимательно. Ничем не выдавая таящихся за низким лбом мыслей, он покрякал удивленно, и попросил время на раздумья. Рэм согласился не колеблясь. То, что Верховный Управитель попытается самостоятельно провести разведку, они предполагали сразу, потому и выбрали самого дальновидного, самого умного среди гномов. У эйльфлёр не будет второго шанса, если сейчас что-то пойдет не так, как задумывалось. Они в ловушке, им не выскользнуть из смертельного кольца, если гном не согласится на их предложение. Да, они дадут достойный отпор, и скорее всего, зальют пол острова кровью врагов, но им не уцелеть. Их слишком мало. Эйльфлёр не тешили себя иллюзиями.
Управитель Сенвир, старый, много повидавший вояка, предложил Охотнику остаться на эти дни своим личным гостем, и предоставил ему комнату в своем доме, в самом дальнем закутке, за четырьмя постами стражи. По-простому выражаясь, посадил под замок, не слишком скрывая истинные намерения. Перед Рэмом ему было крайне неудобно, Охотник не раз до этого выручал Управителя, решая наименьшей кровью последствия стычек с эльфами на их общей границе, но дело есть дело. Рэм не обиделся. Он даже не удивился, честно говоря. Он готов был и к худшему.
Вот в этой-то каменной темнице, проводя дни в раздумьях и, частично - в воспоминаниях, однажды вечером он, подняв голову увидел, что по другую сторону стола сидит Эллорн.
Искренняя радость первого узнавания пригасла, когда эльф протянул руку, и провел ею над пламенем свечи. Рэм замер, глядя, как через ладонь насквозь проходит пламя. Шли минуты, Эллорн продолжал сидеть напротив, смотрел открыто и испытующие, и Рэм уверился окончательно: это не сон.
- Доброго вечера, друг. Рад тебя видеть!
Вопреки всем обстоятельствам Рэм не смог удержать радостной улыбки:
- Доброго вечера, Эллорн! А как я-то рад!..
Эльф вновь провел ладонь сквозь пламя, Охотник лишь вздохнул.
- Пришло наше время, и все. - как всегда, не дожидаясь вопросов вслух, ответил Эллорн. - Никто не виноват, а Геллен меньше всех. Он был безупречен, я горжусь им. Обязательно передай ему мои слова.
Рэм, поблескивая светлыми глазами, прятал улыбку в русой бородке. Необычность ситуации вовсе не давила, Охотник не ощущал ни страха, ни неловкости - только радость. Наверное, неразумную, но от того не менее ясную.
- Я действительно рад тебя видеть! - повторил Рэм, и, поддавшись сердечному стремлению, протянул руку через стол. Эллорн, быстрый и решительный, как и всегда, не раздумывая, пожал протянутую ладонь, и его рука не прошла сквозь руку Охотника. Вопреки ожиданиям, он ощутил тепло живой человеческой плоти. Что почувствовал Охотник, осталось тайной.
Эльф выразительно приподнял брови, оглядывая убогую темницу:
- Ты в беде?
- Нет, Эллорн, мне ничто не угрожает!.. - поспешно уверил Охотник, словно бы сейчас перед ним сидел не призрак, а прежний принц эйльфлёр, тот грозный эльф, одно упоминание о котором наводило ужас на приграничных. - Я здесь с поручением от Феррела и Хлоис. То есть - принца Феррела, и принцессы Хлоис. Не знаю, насколько теперь это для тебя важно, но эйльфлёр в Запретном лесу в затруднительном положении.
Эллорн, не отрываясь, долго смотрел в глаза Охотнику.
- Пусть не сомневаются. - через немалое количество времени наконец, отозвался эльф. - Они поступают верно.
- Я несказанно рад нашей встрече, друг! - вновь повторил Рэм, усилием воли прогоняя легкомысленную радость, настраиваясь на серьезный разговор. - Но не думаю, что она будет долгой. Зачем ты пришел сегодня?
- Я пришел попросить об одолжении. - признался Эллорн.
Рэм горячо заверил:
- Всё, что в моих силах!
- Но я не смогу расплатиться с тобой за это, последнее дело, и это против правил, а ты знаешь, я всегда старался соблюдать правила...
- Оставь, Эллорн! Не оскорбляй меня напоследок. - твердо оборвал неуместные извинения Охотник, и эльф легко согласился с ним, как соглашался не однажды раньше, при жизни. С Рэмом вообще редко спорили.
- Просьба моя такова: передай эйльфлёр, мы с Элирен еще ждем их там, у Врат! Они поймут. Только пусть не медлят, наше время на исходе. Надеюсь, моя просьба не обременит тебя сверх меры?
- Ничуть! Я сделал бы и более трудное, ты знаешь. - заверил Охотник, с грустью глядя в лицо друга. - Ты был мне надежным другом, всегда держал слово и не подводил ни в малости. Передать твой призыв - самое малое, что я могу в память о нашей дружбе.
Эльф встал, поклонился красиво и торжественно. Рэм тоже вскочил.
- Твоя услуга будет бесценна, Охотник. Твоя, и Росни. Если они услышат вас, то никакая плата не сможет покрыть наш долг перед вами. - искренне признал эльф. - А теперь прощай, Рэм. При жизни я доставлял тебе немало лишних хлопот, я знаю. Видишь, и теперь еще никак не оставлю в покое... но мне больше некого просить, никому иному я не доверяю как тебе. Если они усомнятся - убеди их, как ты умеешь! Если будут медлить - поторопи!
В следующее мгновение Рэм понял, что остался один. Только что тут, напротив, отчетливо видимый даже в полумраке глухой клетушки сидел Эллорн, тот самый Эллорн, которого Рэм хорошо знал всю свою не короткую жизнь. Сидел, улыбался, говорил с ним. Рэм прикрыл глаза, не справляясь со слишком громким стуком сердца.
В трудные времена случается невозможное! - сказал сам себе, сквозь ресницы глядя на коптящий фитиль свечи. А времена, и впрямь, настали непростые.
*
Он подъехал к выработкам после полуночи. Умный конь знал дорогу и хорошо понимал хозяина, животные всегда охотно слушались Маррира, он умел их чувствовать глубже многих. Вынужденный пользоваться ментальным восприятием много чаще иных эйльфлёр, он отточил собственные умения в понимании окружающего мира до удивительного состояния.
На подъезде к глубокому котловану в подножии горы Беркир, входящей в состав северного хребта Трабба, эльф ощутил некую тревогу, и придержал коня, пустил шагом. Он чутко прослушивал окрестности, выискивая ментальные посылы гномов, он знал, много горного народа копошится в наконец-то обретенных ими, давно желанных выработках. На последней эльфийской заставе, которую он миновал прошлым днем, ему подробно рассказали о нынешних хозяевах Каменного мешка.
Гора Беркир была обычной невысокой вершиной, с крутыми склонами. Посредине ее опоясывала широкая полоса зеленоватых пород, сплошь покрытая круглыми отверстиями. Спустившись по отвесным стенам глубокого котлована, можно попасть как раз к Главной камере - пещере, внутри всей изрытой множеством ходов вглубь горы. Там же есть и укрепленный лаз, что ведет на средний горизонт разработок, выходы из которых кажутся круглыми дырами со стороны.
В ее недрах содержалось довольно много золотоносной руды, и интерес гномов к этим разработкам был вполне понятен. Рудная залежь манила их, как сладкий кус меда - пчел, и постоянные конфликты на этом участке границы стали за последние несколько сотен лет почти привычным явлением. Если бы не "трудные времена", эйльфлёр никогда не отдали бы Каменный мешок, одну из богатейших своих разработок.
Маррир, чувствуя, что до рассвета еще далеко, не стал спускаться в котлован. Он проехал вдоль опушки до первого пологого спуска, и там остановился. Не расседлывая коня, слез на землю, присел передохнуть на широком плоском камне, ожидая без нетерпения и суеты.
Гномы, уже давно наблюдавшие за одиноким всадником, не заставили его ждать долго. Не прошло и часа, как Маррир почувствовал их приближение, почувствовал общее волнение и настороженность. В разум гнома сложнее проникнуть, чем в разум эйльфлёр или человека, но эльф не впервые имел дело с горным народом. Он безошибочно вычленял среди общего потока чувств подошедших достаточно близко гномов удивление, гнев, страх. И еще кое-что, удивившее самого Маррира: гномы были печальны. Эльф предположил, что недавно нечто нехорошее произошло здесь, в Каменном мешке.
- Ты заблудился, эйльфлёр? - произнес рядом низкий, сильный голос. Маррир поднял голову, отрываясь от задумчивости, слегка развернулся в сторону говорившего. Гном подходил неспешно, настороженно разглядывая эльфа, опасаясь внезапного нападения. - Эти земли теперь наши по праву, чего тебе здесь надо?
Эйльфлёр поднялся, выпрямился, показывая себя. Ответил доброжелательно, прислушиваясь к остальным гномам, находящимся рядом, но пока что хранившим молчание:
- Мне незнаком твой голос, но ты, возможно, слышал мое имя. Я - Маррир.
Словно ветер взвихрил мысли гномов, столько в них взметнулось разнообразных образов. Кто-то ахнул, кто-то вздохнул громко. Кто-то, судя по интонации, совсем еще мальчишка, восхищенно вскрикнул: "черный эльф!"
Тот, что заговорил первым, поклонился низко, с искренним почтением извинился:
- Прости, что не признал тебя сразу, господин! Не доводилось нам пока встречаться. Прошу, не сердись за недолжный прием. Мы тебя ждали много лет, но не ожидали сегодня!
- Я слышу тревогу. Что-то произошло недавно, на закате?
- Д-да... - запнувшись, гном, что заговорил первым, с сомнением покосился на своих.
Другой голос, глуше и старше, ответил степенно:
- Обвал был, господин Маррир. Разбирают его, ничего, скоро уж расчистят. Не о чем беспокоиться.
Маррир кивнул, прислушиваясь к торопливым шагам. Кто-то спешил от карьера, спешил так, что несколько раз спотыкался и падал. Гномы переглядывались настороженно. От подножия Беркир кричали:
- Смотритель! Смотритель!
Тот, первый из заговоривших, вприпрыжку помчался на зов, за ним поспешили остальные. Маррир без приглашения последовал за гномами. На полпути к карьеру они столкнулись с бегущим гонцом, он, задыхаясь, выпалил:
- Новый обвал!.. В среднем горизонте!.. Всех наших!.. Северная сторона напрочь!.. Вся смена там, подчистую!..
Гномы загомонили. Маррир остановился поодаль, тронул разум гонца, посмотрел его глазами на новый обвал, покачал головой. В памяти гнома громоздились хаотично каменные глыбы и крепежные балки. Ничего конкретного.
Тот, которого назвали смотрителем, хмуро обернулся к эльфу, спросил грубовато:
- Ты словно знал об обрушении, господин Маррир. Уж не для того ли ты пришел, чтобы посмеяться над нашими заботами?..
Гномы беспокойно заворчали, угрожающе придвигаясь ближе к одинокому чужаку. Невозмутимый Маррир распахнул плащ.
- При мне нет ни меча, ни кинжала, досточтимый гном. - он опустил руки, не делая и попытки отойти или защитится. - Если ты слышал обо мне, ты знаешь, я никогда не приходил с насмешками к твоему народу. Впрочем, ты сам, видимо, довольно храбр, если угрожаешь безоружному!
Над группкой гномов повисло молчание. Они пыхтели, переминались с ноги на ногу, и переглядывались растеряно, прямые слова эльфа задели их. Смотритель вспыхнул, и смущенно пробормотал:
- Прими мои извинения, господин, прости глупые слова, сказанные в минуту тревоги! Я никогда бы не посмел угрожать тебе, я много слышал о том, как ты помогал нам в трудные времена. Наверное, сами горы посылают тебя нам вновь, когда мы нуждаемся в помощи!
Маррир незаметно выдохнул, подошел к говорившему, протянул руку:
- Извинения приняты. Приветствую тебя, досточтимый гном. Как твое имя?
- Вартак, сын Дортака, смотритель Каменного мешка. - степенно представился тот, пожимая тонкие, но отнюдь не слабые пальцы эльфа. - Добро пожаловать, господин Маррир!
Спустя несколько минут Маррир уже входил в Главную камеру, в сопровождении двух десятков гномов, попутно выслушивая обычную, в общем-то, для горных мастеров историю: при пробивании нового тоннеля произошел обвал. Собственно, он не вызвал бы никакой паники, через пару часов его благополучно бы разобрали. Но случилось страшное: обвалился не только сам тоннель, но и центральная часть горизонта. Все, кто работали над разбором первого обвала, оказались отрезанными от выхода полностью. Там, по другую сторону, в самой толще неразведанной горы осталось больше полусотни работников.
Подведя эльфа к лазу наверх, Вартак замешкался, с сомнением заглядывая в вертикальный ствол шахты, но Маррир лишь усмехнулся. Он еще прекрасно помнил и Беркир, и устроение ее внутренних лазов. Безошибочно протянув руку, он нашарил первую ступень, и легко нырнул внутрь, стал подниматься, прислушиваясь. История с обвалом его озадачила, средний горизонт давно и прочно был укреплен. То, что крепь дала трещину, могло иметь последствия много серьезнее нынешних обвалов.
Подойдя к обвалу вплотную, Маррир, не обращая внимания на вызванную его появлением суматоху среди расчищавших центральный горизонт, принялся внимательно изучать упавшие крепильные столбы. Топтавшиеся рядом охотно помогали, оттаскивая крупные обломки в стороны.
- Что ты видишь?
Молодой гном, зачарованно глядевший, как эльф ощупывает каждый дюйм обломков, смутился, пробормотал растерянно:
- Они выглядят прочными. Никаких сколов, трещин... возможно, это гора?..
Маррир одобрительно кивнул. Да, он также подумал с самого начала. Движение внутренних пластов, совершенно незначительное на поверхности, здесь, в шахтах, могло привести к серьезным обрушениям. Но гном был либо слишком неопытен, либо попросту невнимателен, если не заметил разлом, который обязан был обозначиться на упавших крепежных балках.
Чуткие пальцы без труда нащупали начало разлома, на две трети выше пола, строго поперек. Маррир, подняв голову, попытался прислушаться к горе: если она начала двигаться, лучше узнать об этом поскорее. Он прижимался к стенам в разных местах, прикладывал ухо к камню, стараясь прочувствовать малейшую дрожь, уловить шум. Нет, все напрасно, гул множества голосов рядом забивал слабый голос гор.
- Вартак, скажи своим, пусть помолчат пару минут! - с легким раздражением попросил эльф.
Тот с готовностью кивнул: "конечно, господин!" и заорал на весь горизонт, так, что метнулось пламя в светильниках:
- А ну-ка, все примолкните! Господину Марриру нужна тишина!
Эльф, пряча лицо в тени, беззвучно рассмеялся.
Он долго внимательно прислушивался к Беркир, но она больше не угрожала им. Что ж, уже хорошо. Еще один гном привлек его внимание, так как тоже слушал гору.
Маррир повернулся к нему, спросил:
- Что ты слышишь?
Тот с готовностью принялся перечислять:
- На нижнем горизонте глухие скрипы. Над нами что-то шуршит. В северных коридорах вздохи, словно кто-то стонет.
Тут уже эльф не сдержался, рассмеялся открыто. Стоявшие рядом подхватили, заржали громко. Гном насупился.
- Северные коридоры доносят тебе голос ветра. - отсмеявшись, пояснил Маррир, - внизу, в Главной камере сейчас сколачивают щиты, ты слышишь скрип пилы. Над нами нет шорохов, тебя обмануло эхо. Но ты хорошо уловил направление звуков, из тебя может получиться славный проходчик! - похвалил обижено сопящего гнома эльф, и отвернулся, зашагал к завалу.
Он помнил эти коридоры, и хотя гномы успели за всего лишь несколько недель пробить бесчисленное количество новых выработок, Маррир довольно хорошо себе представлял, где могли находиться отрезанные завалом работники.
- Вартак! - позвал он, тот сразу оказался рядом. - Пожалуйста, побудь моими глазами. Я должен знать, как ты видишь завал: расскажи мне, что сейчас находится перед нами. Подробно, со всеми деталями, даже если они кажутся тебе мелкими и незначительными. И не медли, гном. Если до рассвета не пробиться к твоим соплеменникам, они задохнутся. Там, по ту сторону, нет действующих воздушных шахт.
Спустя четверть часа Маррир безнадежно махнул рукой: картина, вставшая перед ним во всех деталях, была безрадостной. Отсюда, с горизонта, они смогут добраться до отрезанных обвалом разве что через двое суток. К тому времени живых там не будет.
- Надо пробиваться сверху, со склона. - объявил он Вартаку, тот вновь недоверчиво насупился.
Маррир, не обращая внимания на недовольное сопение гнома, развернулся и ушел в левый северный коридор. Сквозь его узкие расщелины можно было попасть прямо на склон горы. Гномы с готовностью поспешили за ним, сам Вартак, постояв у завала, тоже поплелся следом.
Эйльфлёр легко перепрыгивал по знакомым камням, не опасаясь сорваться в многометровую пропасть. Маррир любил горы, а они любили его. Они отзывались на его призыв, они без стеснения приоткрывали ему недра. Они щедро делились с неугомонным эльфом тайнами, видимо, чувствуя в нем благодарного ученика. Его любовь к горам сильно отличалась от того алчного интереса, которым горели к ним гномы. Но гномы, лучшие разработчики и первопроходцы, умели не только уговаривать, но и подчинять, заставлять служить себе. То, что эльфу давалось как дар, гномы забирали в качестве трофея.
Весь средний горизонт пролегал в рыхлых породах, спутницах серебряных жил. Гномы, судя по всему, еще не поняли, какие богатства лежат у них прямо под ногами, они не слишком внимательно присматривались к уже пройденным эльфами горизонтам. Они спешили дальше, вглубь и вниз, надеясь обнаружить там алмазные трубки - сам Маррир тоже полагал, что они есть в Беркир, некоторые признаки, видимые лишь бывалым мастерам, безошибочно указывали на присутствие в горе драгоценных камней. Собственно, именно жадность и стала причиной обвала. Укрепленный еще сто лет назад горизонт, внешне выглядевший идеально безопасным, давно нуждался в новых крепежах. Гномы посчитали лишним тратить силы и время на проверку прочности старой крепи - и вот результат.
Северный склон был крутым и скалистым. Гномы, неловкие на поверхности, как многие подземные жители, с величайшей осторожностью переползали с камня на камень, спускаясь вслед за легко идущим впереди слепым эльфом. Маррир спустился ниже уровня горизонта метра на два, и остановился, чутко вслушиваясь в гору. Где-то тут, судя по всему, всего-то в паре метров под его ногами и пролегал тот тоннель, в котором сейчас медленно умирали соплеменники Вартака. Эльф вскинул руку, прося не приближаться к нему, и сначала встал на колени, ощупывая землю и гранит вокруг себя, а после лег на выходящий пласт скальных пород, отключаясь от внешнего мира.
Ночь вовсю еще властвовала над Траббом, ее дыхание успокаивало и проясняло затуманенный тревогой ум. Сказать по правде, он чаще относился к гномам безэмоционально, они не вызывали ни ненависти, ни радости. Они просто были, и с ними приходилось считаться. Но сейчас он поневоле испытывал легкое беспокойство за тех, замурованных в каменном мешке пленников, что ждали спасения.
Беспокойство усиливало общий тревожный настрой эльфа, не покидавший его уже не первый месяц. Тревога эйльфлёр относилась к тем необычным событиям, что происходили вокруг, и тем, что скоро должны были произойти - их еле заметные признаки видели лишь некоторые, способные чувствовать мир глубже остальных. Свою тревогу он вынужден был носить в себе, не имея возможности ни с кем ею поделиться. Все, кто способен был понимать его с полуслова, ушли в прошлом году. Остальные вряд ли смогли бы разделить его смутные чувствования, а долго объясняться он сам не желал.
Возможно, Эманель мог бы прочувствовать некоторые колебания сил в мире, если бы Маррир обратил на них его внимание, но король весь последний год безостановочно мотался по Зачаровню, погруженный в заботы о дне насущном. Со стороны Маррира отвлекать его смутными подозрениями было бы по меньшей мере невежливо.
Так и вышло, что ему в одиночку пришлось принимать очень важное решение, в одиночку исполнять задуманное. Что ж, строго говоря, эльфу и раньше редко находились достойные по мастерству помощники.
Прошло не меньше получаса, прежде чем он сумел расслышать внутри горы нечто: равномерные, глухие удары по камню через равные промежутки времени. А в паузах между ними, очень слабые, на грани восприятия, крики.
Довольный, он поднялся с камня, и стоя на коленях, зашарил вокруг, ощупывая каждый выступ широкого гранитного языка. Давно уже топтавшийся рядом гном присел на корточки, робко поглядывая в безмятежно-доброжелательное лицо эльфа, стал несмело пояснять вслух: тут выходит на поверхность пласт гранита, тут пористый железняк, тут, левее, песчаный суглинок, возможно неглубокий, там, правее и ниже, сеть мелких трещин, на вид слабый верхний скол, но если надо проверить...
- Здесь! - Маррир наконец поднялся на ноги, и притопнул. - Здесь самое подходящее место. Несите дрова и сооружайте щит. Будем пробиваться вниз. И - кто-нибудь, кто не слишком занят - принесите мой походный мешок из Главной камеры!
Вартак, хмуро и внимательно наблюдавший за действиями эльфа со стороны, тут же погнал всех за дровами. Молоденький гном, ранее уже попадавшийся Марриру под руку, принес мешок, эльф вынул укутанную в несколько слоев плотными тряпицами маленькую фляжку, передал смотрителю, лаконично пояснил: "горючее масло". У Вартака округлились глаза и вспотели ладони, когда он с величайшей осторожностью откручивал крышку. Заполненная до краев фляга при неумелом обращении могла запросто рвануть так, что ни от спасателей, ни от тех, что внизу, и ошметков не останется. Горючее масло, порождение сурового Гартранда, стоило двойной вес золота. Гном вполне оценил щедрость эльфийского дара.
Работа закипела. В чем-чем, а в усердии гномы могли поспорить с эльфами. Не прошло и нескольких минут, как разогревочный костер вовсю пылал точно на указанном месте. Как только камень под ним раскалился до нужной температуры, гномы быстро разобрали кострище, и облили разогретый пласт ледяной водой. Вспенилась, и взвилась туманом горячая взвесь, костер тут же вновь развели на прежнем месте, вновь нагревая скалу. И вновь - ледяное охлаждение. Так много раз, вновь и вновь. Капля горючего масла, добавляемая при каждом новом разжиге, усиливала нагрев скалы втрое.
Маррир не вмешивался, отошел в сторону, уселся удобно на плоском выступе над самым обрывом. Отдыхал, вслушиваясь в горы и ночь. Некоторое время спустя к нему подошел Вартак, постоял за спиной, не решаясь нарушать раздумий эльфа. Маррир, приглашая, кивнул: присаживайся. Гном осторожно примостился рядом.
- Ты не знаешь, господин, но я о тебе слышал с детских лет. - негромко признался гном, и покосился за спину, на хлопочущих соплеменников. Никто не проявлял к ним особого интереса, все были заняты делом. - Моего прадеда звали Трэм, не знаю, помнишь ли ты его... такой рыжий, с черными усами...
Маррир молчал, ничем не показывая, вспомнил ли он гнома Трэма, и Вартак смешался на минуту. Но гном, видимо, преследовал свои, определенные цели, и собравшись с мыслями, решительно продолжил:
- Он был твоим учеником пятнадцать лет, господин Маррир. Ты тогда также, как сейчас к нам, пришел на выработки у Толстого пальца, и забрал его с собой, неприметного юнца, ничем особо не славного. Он вернулся от тебя непревзойденным плавильщиком. Никогда после никто из наших не умел варить настолько прочную сталь, не мог определять качество руды столь же точно, как он! Мой дед был хорошим кузнецом, он старательно перенимал опыт отца, но так и не смог даже приблизиться к его мастерству. Он умер, сожалея лишь об одном: что не увидел тебя ни разу в жизни. Мой отец, как и все прочие в нашем роду, тоже надеялся, что однажды ты придешь, и он... короче, надеялся. Но он попал под обвал, и умер еще не старым. Я, наслышанный о тебе с первых дней, всю свою юность, да и молодость, что уж там, ведь я давно не мальчик! - наделся повстречаться с тобой. "Черный эльф", "Хозяин гор" - так тебя именуют гномы! Но потом понял, что моей мечте не суждено сбыться, и даже перестал вспоминать про тебя. А ты вот, как раз теперь и пришел. Я рад твоему приходу, господин, надеюсь, ты найдешь достойного среди наших детей!..
Гном вздохнул, с надеждой заглядывая эйльфлёр в лицо, но тот по-прежнему молчал, сохраняя спокойное и безучастное выражение, никак не отзываясь. Вартак вновь тяжело вздохнул, и ушел помогать своим.
Через пару часов, когда солнце уже готовилось взглянуть на результаты ночных хлопот на склоне, в очередной раз облив раскаленные камни водой, гномы весело загалдели: на месте кострища ясно обозначились тонкие, но глубокие трещины. Маррир, чутко вслушивающийся в гомон горного племени, удовлетворенно улыбнулся, и окликнул их со своего места:
- Как потрескался камень?
Гномы сразу притихли. Молодой и сильный гном, стоявший на коленях над едва обозначившимися разломами, ответил радостно:
- Поперек пласта, с востока на запад!.. Как раз по направлению к обрыву! Сейчас расшатаем ломами, а там и нижний слой подымем!
Маррир молча кивнул, одобряя план, и вновь отвернулся. Тут же зазвенели принесенные ломы, раздались первые звучные удары кайлом. Работа закипела с утроенной силой. Эльф терпеливо ждал.
Они пробивались еще не один час, слой за слоем вынимая твердую породу, долбя камень. Выбивали горизонтальный шурф, стараясь вовсю. Вскоре снизу, из-под земли, стали слышны звуки другой работы: находившиеся в ловушке гномы пробивались навстречу, к своим, на ясно различимые удары множества ломов. Как только верхний пласт был полностью снят, гномы притащили крепкий щит: усаженный металлическими шипами-колунами таран, и поднимая его вертикально, стали дробить породу. Дело пошло быстрее.
Когда около полудня из трехметрового шурфа наконец-то вытащили на поверхность первого спасенного гнома, Маррир оторвался от раздумий, и встал со своего удобного камня. Сейчас, в ярких солнечных лучах, его облик обрел еще большую мистичность, неотмирность. Перепачканное глиной лицо по-прежнему сохраняло спокойно-доброжелательное выражение, но нечто, не слишком заметное в неверных ночных тенях, теперь ясно говорило любому, рискнувшему внимательно разглядеть эльфа: перед ним не беспомощный калека, не безобидный мастер соседнего народа. Гномы опускали глаза и отступали поспешно, когда он проходил мимо. Среди молчания Маррир спустился сначала на средний горизонт - там от него также шарахнулись, а после - в Главную камеру.
Запыхавшийся Вартак догнал его у самого выхода из пещеры.
- Господин! - гном несмело потрогал эльфа за локоть, и тут же отдернул руку, смущенный и озадаченный одновременно. - Не покидай нас так скоро, господин Маррир! Позволь почествовать, как полагается! Ты по достоинству оценишь гостеприимство северных гномов!
Маррир помедлил минуту, вслушиваясь в непроизнесенное, спросил прямо:
- Ты надеешься меня заинтересовать?
- Да. - так же прямо ответил гном, и покраснел. - Ты знаешь теперь наших в деле, неужели ни один не подходит?
Маррир молчал, не соглашаясь, и не отказывая. Вартак упрямо вглядывался в непроницаемое лицо.
- Ну хорошо, пусть мы не самые способные. - наконец согласился подавленно. - Раньше мастера были лучше, кто бы спорил. Но и сейчас есть толковые ребята! Ведь ты присматривался к ним всю ночь! Неужели ни один не приглянулся?
- Я внимательно присматривался, - чуть улыбнулся Маррир, делая ударение на слове "присматривался", и гном обрадовано вскинулся в ответ на его улыбку, понимая, что эльф не обижен на оговорку, и сам подшучивает над собой. - Да, среди вас есть способные. Но сейчас я не ищу учеников, Вартак.
- Так, может быть, тебе пригодится помощник?.. - тихо спросил гном. Эльф, готовый уйти, остановился. - Или младший подмастерье?.. Или кто там у вас носит воду и чистит инструмент? Умеющий раздувать горн... не чурающийся грязной работы... выбери меня, господин, ты не пожалеешь!
Маррир чуть пожал плечами.
- Ты не молод, Вартак. - напомнил без обиняков. - Ты уже смотритель и начальник. То, о чем сейчас просишь, может оказаться тебе не по силам.
- Я еще полон сил!.. - горячо возразил гном, от волнения притопывая на месте. - Я на шахтах с детских лет, я не избалован богатством, и, надеюсь, не слишком пленен властью. Спроси любого, никто не скажет, что я был несправедлив или заносчив! Ни одной своей смены я не пропустил, никогда не перекладывал свою норму другому!
Горячность гнома тронула обычно не слишком сентиментального Маррира. Вартак забавлял его своими рассуждениями, и одновременно внушал некоторое уважение упорством, с каким просил о доле, невыносимой, на взгляд многих других: младший подмастерье, прислуга у эйльфлёр на побегушках. Задавить врожденную гордость, преодолеть неприязнь перед чужаками... хватит ли гному терпения, достанет ли сил?.. Маррира переполняли сомнения.
С другой стороны, времени на долгие поиски у эльфа все равно не оставалось, возможно, что времени ему отпущено было даже меньше, чем он надеялся. Вартак по-своему истолковал его сомнения, с волнением настаивал:
- Дай мне доказать свою готовность, хотя бы испытай меня!.. Если не подойду, не потяну, или буду ленив - гони в шею, я слова не пикну! Но не отказывай так сразу!
- Если сейчас уйдешь со мной, многое в твоей жизни изменится, Вартак. Возврата к прошлому не будет при любом окончании. Не пожалеешь?
- Нет. - твердо, без сомнений поклялся гном. - Никогда не пожалею.
Маррир исподволь вслушивался в его мысли. В них многое отражалось, но одного эльф так и не услышал - страха. Это решило дело.
- Я требовательный наставник, лучше бы тебе никогда не забывать об этом, гном. Подумай еще раз, последний. И, если решимость твоя неизменна - ступай, скажи своим, что я пригласил тебя к себе. Я подожду там, у опушки. А ты поторопись, я не терплю пустых проволочек.
*
Застава, что первой приняла на себя волну беженцев с Острова, понемногу возвращалась к своему обычному ритму жизни. Эйльфлёр, вынужденных покинуть собственные дома, встретил теплый прием родных и друзей с материка, всех вновь прибывших с радушием приняли под свой кров обитатели Зачаровня. Много пустующих ферм только и ждало появление новых хозяев, множество нежилых домов в глубинных поселениях были готовы распахнуть двери, да и в самих Мерцающих Дворцах нашлось немало свободных уголков. У вновь прибывших был богатый выбор. Большинство из остававшихся на Острове, после ухода эйльфлёр сквозь Врата в прошлом году, составляли ремесленники и земледельцы. Дети из рода принца Дарена, золотоволосые и кареглазые, с благодарностью селились без долгих обсуждений там, где им предлагали, легко находя новых друзей. Дети принцессы Лирриль, сдержанные черноглазые брюнеты, сразу попросили позволения основать собственное поселение, король Эманель согласился без споров. Их осталось не больше сотни, отличных звероводов и прекрасных травников, им и без того было труднее остальных вживаться в новые условия существования. Король стремился дать всем беженцам столько свободы и комфорта, сколько мог дать своим хозяевам Зачаровень.
Но даже с прибытием островитян, эйльфлёр оставалось опасно мало.
Рэм, Росни и Ренди прожили на заставе больше недели, прежде чем понемногу сошедшая на нет суматоха позволила им выкроить вечер для беседы. О том, что у друга тоже было видение, что появлялся Эллорн, и повторил слова Элирен: приходите, мы ждем! - Росни узнал в первые минуты встречи. Последнее дело, которое эльфийский принц поручил Охотнику, не терпело проволочек, Рэм сразу же потребовал встречи с Эманелем. Тот, созвав срочно всех Старших, оказавшихся рядом, и пригласив обоих Охотников, устроил краткий совет. Без сомнений, необходимо было оповестить всех эйльфлёр в Зачаровне, что для желающих еще есть надежда. Но просто отправить гонцов по лесу было недостаточно, собравшийся на совет Королевский Дом отдавал себе отчет, насколько непросто сейчас будет решиться на уход даже тем, кто желал этого с первого дня.
К тому же, Красные Скалы оказались отрезанными от эльфийских земель, добраться до них сейчас было намного сложнее, чем год назад. Их тайну не удалось соблюсти полностью, кто-то что-то слышал, кому-то что-то передали - и вот уже Мокрополье наводнили охочие до легкой наживы бандиты, выискивающие возможность проследить за эйльфлёр, и отыскать запретную пещеру. Наверное, надеясь обнаружить в ней несметные сокровища. Да и порубежные княжества, ранее не смевшие и помыслить о подобном, сейчас открыто демонстрировали недобрые намерения к соседям.
Вопрос о том, как организовать безопасный переход до Красных Скал для желающих оставили открытым. Требовалось обдумать все возможности не один раз, дабы после не жалеть о поспешности. Рэм недовольно покусывал губы, но смолчал. Он был согласен и с осторожным Эманелем, и памятовал просьбу Эллорна: поторопить, если станут медлить. Поскольку пока что устроившего всех решения не нашлось, Рэм не стал спорить. Эйльфлёр, неосторожно высунувшиеся бы из-под защиты укрепленных застав, рисковали больше, чем собственными жизнями, они рисковали втянуть слабый на данный момент Зачаровень в войну, победить в которой так легко, как в прошлый раз, им уже не удастся.
Сам Эманель не задержался на заставе дольше, чем потребовалось, чтобы поприветствовать всех пришедших. Ночь не успела как следует закончиться, а неугомонный король уже умчался назад, в Мерцающие Дворцы. За ним потянулись и большинство островитян. В окрестностях временно остались только некоторые эйльфлёр из рода принца Эллорна. Незаменимые по своей сути, защитники по призванию проще остальных вошли в жизнь Зачаровня. В чем-то им было легче, ведь их умения не зависели от места обитания, их навыки и знания могли быть реализованы на любом отрезке эльфийских границ. Но, если задуматься и повнимательнее всмотреться, становилось понятно, что им же приходилось и тяжелее остальных. Сейчас именно на них возлагалась наибольшая ответственность, а это довольно тяжкий груз!
На самой заставе принц Элинель также оставил нескольких своих детей. Молодые эльфы без споров выполнили приказ Старшего, собственно, как и всегда.
Однажды вечером, проводив последних задержавшихся переселенцев, Охотники маленькой компанией расположились на опушке ближайшей рощи. Никаких таких особых тайн от эйльфлёр у них не водилось, да и собственные планы они обсудили уже не раз, но внутренняя потребность поговорить без случайных нескромных ушей заставила их уйти от заставы подальше.
Перво-наперво Рэму пришлось еще раз, в подробностях рассказывать об уходе эйльфлёр с острова. Эту историю два других Охотника в разных вариантах за прошедшие дни выслушали несколько раз, но каждый из рассказчиков отражал события с сугубо личной точки зрения, и точки эти сильно не совпадали меж собою. Рэм, как лицо наименее заинтересованное, был более объективен в оценках.
- Здесь у вас спокойно, а там, на острове, совсем другой расклад оказался. Там сразу навалились все, кто мог. И поселенцы с Восточного побережья, и Южное Всхолмие, да и с Западных берегов в стороне не остались... Запретный лес в таком плотном кольце, наверное, никогда еще не бывал. Эйльфлёр чуть ли не плечом к плечу все, от мала до велика вдоль границ стояли. Только гномы в стороне держались, но ведь понятно, им лишь повод дай. Принцесса Хлоис потому гномов и выбрала, что они сразу агрессию не выплеснули, и не прогадала. Сенвир, конечно, тот еще тип, - без злобы рассказывал Рэм, друзья слушали, затаив дыхание. - Но не окончательный дурак! Это, в конце концов, сыграло на руку всем. Он дал эльфам уйти по своим землям, втайне даже от сородичей! Не знаю, как он сейчас будет выпутываться. Я ему не сочувствую. Ему заплатили более чем щедро. Собственно, и прибрежные внакладе не остались. Я как с гномами договорился, сразу на побережье поспешил. Там поначалу тоже пришлось непросто, эльфийскую гавань захватили люди Крамма, и как мне удалось его уговорить предоставить эйльфлёр выход в море - сам до сих пор удивлен! Думаю, многие бы хотели с эльфами поквитаться, да жадность превозмогла. Дойди до открытой войны, еще неизвестно, как бы для людей все обернулось. А тут они безопасно в Запретный лес попадали. Ох, и торопились же некоторые поживиться эльфийским добром!..
Рэм помолчал насуплено, вспоминая неприкрытый алчный огонь, загоравшийся в глазах всех, с кем ему пришлось договариваться, пока эйльфлер в Запретном лесу находились в осаде.
- Ну да, попробовал бы кто сунуться, пока эльфы в силе!.. - согласился Ренди, лежащий в высокой траве с закрытыми глазами. - Дождались-таки удобного момента, пограбили всласть... долго ждали...
Росни пожал плечами. Собственно, ничего необычного в действиях управителя Сенвира или Крамма с Восточных закраин он не видел, законы войны таковы, что победитель берет всё. В этот раз победили не эльфы. Рэм покосился на друга, и указал рассудительно:
- Куда не кинь, кругом проигравшие. Эйльфлёр свой лес потеряли, Сенвир теперь среди сородичей опасных врагов нажил, а Крамм... он, конечно, ненавидел их всегда крепко, но мореходы из них отменные. Их портом все пользовались. Считай, Светлое море по полгода штормит, только эльфы и ходили по нему зимой. Кто их заменит?
Ренди несколько раз кивнул не открывая глаз, и попросил Росни:
- Расскажи, как они погибли. Говорят, ты знаешь.
Не испытывая перед друзьями той невольной сдержанности, что перед эйльфлёр, Росни просто, без смущения рассказал о проведенном по поручению Геллена расследовании, и собственных невеселых выводах из этой грязной истории. Рэм и Ренди долго молчали, выслушав его. Ренди никогда не скрывал симпатий к погибшему принцу, и самой Элирен, он теперь не скрывал и скорби. Рэм сидел, ни на кого не глядя, задрав голову к темнеющему небу. Ему, после призрачной встречи вроде бы успокоившему душевную боль от потери друга, вновь пришлось бороться с нею. Даже Росни, никогда не питавший теплых чувств ни к кому из эйльфлёр, и всегда раздражавшийся присутствием Элирен, на удивление обоим Охотникам выглядел подавленным.
Умевший быть удивительно тактичным в определенные моменты, Рэм, в другие минуты умел проявить суровую настойчивость. Понаблюдав за другом, обуреваемым внутренними терзаниями, он без дальних уговоров потребовал:
- Рассказывай, что тебя гнетет! Не молчи. Тебе легче станет, а мы, ты знаешь, умеем хранить секреты.
- Нет никаких секретов!.. - буркнул тот, ковыряя прутиком рыхлую землю. - Был я там, где они погибли. Потом уж, после всего.
Ренди чуть шевельнулся, но промолчал тактично, не добавил неловкости итак в неоднозначную ситуацию. Росни ниже опустил лицо, прячась в воротник куртки, как будто вокруг властвовала не теплая летняя ночь а лютая зимняя стужа. Признался напрямую:
- Жаль мне их стало, и всё. Ни с того ни с сего, понял - покоя не найду, пока сам не увижу... не знаю, что искал, душа тянула - я и прошел их путем, ну, Эллорна с ней... На месте деревни пепел, выжжено все, подчистую. Я порыскал в округе, в соседней деревушке говорят, что видели пожар. Потом, через пяток дней, местные бегали смотреть - выживших не нашли, только следы остались, до ближайшего тракта. По следам поняли, что мало уцелевших было, еле два-три десятка набралось бы, половина - дети... Вот так. В одиночку, за ночь... Толковый парень этот Геллен!.. умелый.
Рэм поежился. Ренди еще понаблюдал проницательно, но Росни надолго замолк, и коренастый Охотник отвернулся, возразил высокой траве:
- А что ты хочешь - его ребята всегда славились! Да и горе помогло, наверное. Знаешь ведь, за него тут многие бы горло перегрызли.
- Чего ж тогда один выбрался? - зло вскинулся Росни. - Чего их не вытащил?
Рэм непонимающе покосился на спорщиков. Ренди лежа пожал плечами.
- А ворг его знает, как оно там было!.. Это ж ты с эльфом секретничал. Вот и спросил бы напрямую!
- С ним посекретничаешь... - проворчал Росни, сникая, быстро теряя агрессивный настрой.
Он повздыхал, тоже улегся в высокую траву, и уставился в небо. Заговорил тихо, досадливо кривя тонкие губы:
- Я думал, что знаю его. Всегда был уверен, что хорошо его понимаю. Теперь вижу - я вообще его не знал! Да и ее тоже. Геллен... будь он неладен со своими откровениями!.. он словно показал мне другого Эллорна и другую Элирен. Понимаете? Наверное, нет. Вы ведь тоже не знали, что это она остановила войну в прошлый раз? И я не знал. Да и вообще, кроме эйльфлёр, и самой девушки кто знал? Она болтала всякие глупости, а главным так ни с кем и не поделилась. Мож, стеснялась, или стыдилась... жаловаться не хотела... А мы не спросили.
Он помолчал, вспоминая отразившийся в глазах Геллена слепящий гнев, когда он выкрикнул в лицо Охотнику свои упреки. Выкрикнул тихим, размеренным голосом. С интонациями, которые Росни привык слышать у другого эльфа.
- Я не удивлен, - заявил Ренди. - мне она всегда нравилась. Решительная, смелая, чуткая... чего стоит одна эта история с кулоном!.. Да ладно, про нее все знают. Гномы сами рассказывали направо и налево. Открыто противостать Эллорну... ну-ну, кто из нас на это решался? Мне таковые смельчаки что-то не припоминаются! Я всегда восхищался ее умением настоять на своем.
Росни в свой черед пожал плечами.
- А я - нет. Мне она не нравилась никогда. Плаксивая, эгоистичная неумеха. Я и не подозревал, что она способна на поступок, а тем более - на такой. Что там этот кулон, ну, покапризничала, подумаешь! Да Эллорн сам ей в рот заглядывал, каждую прихоть исполнял. Это я так думал, понимаешь? В этом все и дело, Ренди, ты никогда не был к ним несправедлив! А я, похоже, был.
Рэм опять посмотрел на Ренди сложным взглядом, и все-таки признался сковано:
- Давно хотел тебя спросить, как-то случая не выпадало... да и сам он, я знаю, сплетен не любил... но теперь-то, наверное, можно уже. Что у него с гномами на Гартранде вышло?
Росни заинтересованно приподнял голову. Ренди усмехнулся.
- Наверное, теперь можно. - легко согласился с Рэмом. - Да и раньше он не запрещал. Про что рассказать, про то, как через горы шли, или как его гномы из-под лавины откопали?
- Про все рассказывай! - потребовал Росни, и снова сел.
Ренди нехотя повернулся в траве, посмотрел на друзей: один задумчив, второй мрачен, оба полны нетерпения...
- Наверное, тогда вообще сначала надо. - заговорил Охотник медленно, воскрешая в памяти картины непростых дней. - А началось все еще в Зачаровне. Попался я ему под руку в Мерцающих Дворцах. Только уходить собирался, тут подходит Эллорн, и просит найти Ренни. Мол, она на Тронг-Нльи, где-то между Севером и Югом, и нужна ему срочно, просто позарез! Мы мало с ним были тогда знакомы, да и относился я к нему до тех дней с недоверием, честно признаюсь. Я отказался наотрез, а он... короче, уговорил.
Ренди хмыкнул, замолчал ненадолго, погрузившись в воспоминания.
- Да уж, уговаривать он всегда умел. А когда за ней гонялся, вообще на все шел!.. - вдруг съехидничал Росни, два других Охотника удивленно глянули, Росни со злым смущением потупился, спрятал вспыхнувший взгляд.
- Я нашел ее. - просто продолжил рассказ Ренди. - Нашел, забрал, и привез на встречу. Тут его ребятки из Запретного леса появились, говорят: война! - ну, и завертелось...
Ренди кратко, опуская мелкие лирические подробности рассказал о рискованном переходе через Гартранд, о случайной встрече с гномом Баннедом, про которую сам Охотник узнал со слов Ронса, и благожелательном отношении гномов к идее вмешательства эйльфлёр в военный конфликт смертных. Многое из рассказанного Охотники и сами уже знали, краткие отрывки невероятной истории сразу стали достоянием гласности. Но во всей полноте картина невозможных по самой сути отношений горного племени с ненавистным для них принцем эйльфлёр развернулась перед обоими друзьями впервые.
- То-то мне подозрительно показалось, как легко Кринд согласился помочь против Серых!.. - с пониманием протянул Росни, выслушав друга. - Все хорохорился, кричал, что они мол, покажут "всяким там зазнайкам", что есть настоящая храбрость!.. Я еще посмеялся про себя. А он просто перед Эллорном выставлялся!..
Росни рассмеялся, и снова лег в траву. Ренди тихо вздыхал, разбуженная память усилила скорбь.
- А потом... потом, сразу, после войны, я опять там оказался. Гномы позвали, говорят - у них эльф умерший. То есть не убитый, а умерший - представляете? Ага. Вот и я также обалдел. Ну, примчался, благо, что неподалеку был. Они хитрые, сразу мне имени-то не назвали!.. Тоже, поди, опасались, что откажусь, как узнаю. Еще бы, Эллорн - это Эллорн, там такое могло подняться, если бы он действительно умер!.. Кто бы гномам поверил, что не они его замучили?.. Вот то-то. Меня озолотить обещали, только бы я не ушел, их не бросил... Короче, прибегаю - он полумертвый, или даже хуже: весь переломанный, в беспамятстве, в горячке... долго они бились, пока его к жизни возвращали. Мы там, почитай, до самой весны проторчали. А я все голову ломал, зачем они его вообще из завала вытаскивали?! Это ж не кто-нибудь, а сам Белый убийца - да от одного его имени гномы в бешенство впадали, а тут!.. Перед самым нашим уходом пришел Баннед, отдал кулон - ну, и стало все по местам: и зачем они эльфа выхаживали, и почему сразу не добили, как только в снегу увидели... и почему потом столько радушия проявили.
- Росни, расскажи, о чем с тобой откровенничал Геллен. - решился Рэм. - Пожалуйста, про Элирен и войну. Раз он говорил с тобой, значит, об этом можно говорить вслух. Видимо, и я не знал их так хорошо, как мне казалось.
*
Вартак проснулся среди ночи, словно его в бок кто-то толкнул. Проснулся, и первые мгновения недоуменно рассматривал деревянный потолок, подкрашенный легкими отблесками очага, прежде чем вспомнил, где он, и как он тут оказался. Стараясь не шуметь, гном встал с постели, и осторожно выбрался наружу, под неумолчный шепот древних деревьев. Остановился за порогом, не решаясь идти дальше, и вообще не понимая, зачем он ушел из домика.
Здесь, в укрытых от нескромных глаз вековыми дубравами Пустых Полянах, среди высоких холмов, в доме эльфа Маррира, ему было не то, что неуютно - ему было жутковато. И ничего со своими постоянно потеющими ладонями бывалый проходчик не мог поделать, поскольку все вокруг, куда не кинь взгляд, имело вид загадочный и не мирный.
Пустые Поляны получили свое прозвище за слишком низкий травный покров. Обычно тучные луга Зачаровня здесь, у самой северной границы, сменялись голыми пустошами. Дубовые рощи красивы, если смотреть на них изредка, или со стороны. Но проживать под плотным лиственным покровом, не пропускающим ни луча солнца, ни свежего ветра круглый год, наверное, не слишком весело. Гном не знал, как бы он тут выдержал год. Он пришел сюда на исходе лета, но уже чувствовал, насколько давит на него непроницаемая сплошная зеленая крона.
- Странно, - отозвался Маррир рядом, и Вартак вздрогнул. Он совсем не заметил эльфа, сидящего на низкой скамеечке под самой стеной. - Странно, что тебя давят деревья. Разве горные штольни просторнее?
Гном нерешительно потоптался, раздираемый желанием уйти поскорее назад, и опаской перед Марриром, который и впрямь оказался очень требовательным в работе и довольно суровым в повседневном обхождении. Если он задавал вопрос, отвечать было обязательно.
- Горы мне привычны. - наконец выдавил из себя гном. - Они другие, родные мне. Их я как бы чувствую, что ли...
Эльф понимающе посочувствовал:
- Опять сны?..
С самого первого дня в Зачаровне гнома часто мучили ночные кошмары. Он не решался рассказывать о них, стесняясь собственной нервозности, но чуткий эльф все понял, и каждый вечер стал приносить травные отвары. Вартак перестал просыпаться в холодном поту.
- Мне почудилось, что кто-то плакал. Женщина. Очень горько. Наверное, это ветер.
- Наверное. - спокойно согласился Маррир, и разрешил: - Иди отдыхать, Вартак. Возможно, эта ночь - последняя, в которую мы сможем отоспаться. Нас ждет много работы.
Когда гном скрылся в небольшом домке, пристроенном к кузнице, и имеющим с нею общую стену, эльф вновь достал из складок плаща продолговатый ящичек, открыл, легко касаясь холодных поверхностей. В ящичке лежала стальная полоса, заготовка под длинный кинжал либо очень короткий меч. Даже в плотной тьме осенней ночи лезвие ненавязчиво отблеснуло идеальной синевой. Эльф слегка пристукнул пальцем по острию, клинок отозвался нежным звоном, печальным, очень тихим.
Засыпающему гному вновь почудилось, что где-то рядом плачет женщина.
Маррир слушал ночь, и собственные сомнения. Нынче было новолуние. Не так давно, в похожее новолуние вновь открылись Врата, и эйльфлёр услышали голос, позвавший их, громко и радостно: "приходите, Врата открыты! Приходите все!". Он тоже слышал его, прозвучавший в мыслях, позвавший из-за Края жизни. И почти сразу Врата закрылись, раньше, чем многие сумели определиться с выбором, точно так же, как это случилось и в первый раз. Вечность не терпит сомнений.
Нынешняя ночь чем-то напомнила ему ту, предыдущую. Может быть, некоторое влияние на общий настрой чуткого к изменениям в окружающем мире эльфа оказали дневные гости, появившиеся перед рассветом, и покинувшие его усадьбу после полудня.
Когда накануне в ночи прозвучал зов, Маррир не удивился. Он давно ждал его, он был уверен, что рано или поздно, Эманель сам приедет, раз уж Маррир наотрез отказывался последнее время посещать Мерцающие дворцы. Несколько раз проезжающий мимо патруль привозил ему приглашение - каждый раз он твердо говорил "нет", ссылаясь на занятость. Конечно, если бы патрульные привезли приказ - Маррир явился бы без обсуждений, но Эманель не приказывал. Он приглашал - от приглашения можно отказаться, даже если это приглашение короля. Эльф действительно был очень занят, его работа требовала постоянного нахождения здесь, дома, рядом с кузницей, в которой вот-вот ожидалось рождение тайны. Маррир знал, что Эманель понимает. Мастер всегда поймет другого Мастера.
Вчера Эманель приезжал сам. Его сопровождали два десятка эйльфлёр, возвращающиеся с двухмесячного дежурства пограничники с северо-восточных застав. Скромная усадьба, на удивление приезжих, легко вместила всех, и не только вместила, но еще и дала возможность отдохнуть несколько часов: одноэтажный каменный дом состоял из множества комнат, не столь обширных и вычурных как залы в Мерцающих дворцах, но удивительно уютных в своем аскетизме. Эйльфлёр, всегда высоко ценившие возможность уединиться, с радостью приняли приглашение, и после завтрака без стеснения разошлись по комнатам.
Эманель тепло приветствовал Маррира. Когда немногочисленная свита была размещена в гостеприимном доме, и хорошенько накормлена, он, не скрывая озабоченности, попросил уделить время для разговора наедине. Маррир увел короля во двор, под навес с покатыми склонами у ворот кузницы. Мелкая морось дождя не долетала сюда, они удобно уселись на высоких деревянных стульях, по обе стороны широкого длинного стола. Эманель с интересом рассматривал внутренний двор, последний раз он был здесь довольно давно, и с тех пор кое-что изменилось.
- Да, раньше тут было не так просторно. - согласился Маррир, и указал рукой в направлении дальнего угла: - Теперь конюшня там, дальше, ее внутренние ворота выходят сразу на выгон, а внешние - к выезду на дорогу. Ну, и дубы несколько выросли с тех пор, как ты был у меня последний раз.
Эманель невольно улыбнулся. Прислушался к ясно различимой возне в кузнице.
- Его зовут Вартак, я нашел его на Самоцветной горе. Если желаешь, я отошлю его на время твоего пребывания.
- Я... знаю. - с некоторой заминкой ответил Эманель, покусывая губы.
Нет, присутствие гнома совершенно никак не волновало его, как не волновало присутствие во дворе двух огромных волкодавов; и собаки и гном сами по себе не представляли угрозы. Маррир, чувствующий настрой собрата, терпеливо ждал, когда тот объяснится. Эманель молчал.
Из ворот кузницы вышел кряжистый гном, не замечая сидящих под навесом эльфов, легко потащил огромные ведра - даже не ведра, а скорее, бочки, ростом чуть ниже самого гнома, - вдоль невысокой изгороди проч. Эманель с интересом проследил за ним взглядом.
Вылив грязную, полную копоти и масляных ошметков воду в неглубокий ров, гном протер бочки чистым песком, и потащил их дальше, к роднику. Король продолжал наблюдать за ним со смешанным выражением удивления и несогласия. Добродушно-невозмутимый Маррир молчал, никак не отражаясь даже в ментале.
Родник затекал в выложенный камнем крохотный пруд, гном, покрякивая, споро начерпал из него воды большим ковшом, подхватил бочки, и поволок их обратно. Только тут он увидел эльфов.
Если Эманель ожидал паники, или крайнего смущения, или другого выражения испуга, то он ожидал напрасно. Гном приостановился лишь на несколько мгновений, и продолжил свой путь дальше. Унес бочки внутрь, слышно было, как он аккуратно переливает воду в кузнечную емкость, как гремит пустыми бочками, задвигая их в угол, на место. Маррир негромко позвал: "Вартак!" - и гном сразу вышел к ним. Шагнул под навес, останавливаясь на предельно возможном расстоянии поодаль, степенно поклонился королю Эманелю. Тот в ответ кивнул приветственно, смешливо поблескивая глазами.
- Вартак, принеси нам молока и что там осталось на кухне! - попросил Маррир, гном ответил: "да, господин!", и ушел.
Эманель вновь закусил губы. Его обычно ясные, чистые в своей открытости глаза потемнели, отразив внутренний протест.
- Каждый занимает свое место в этом мире. - спокойно напомнил Маррир, король, уже не улыбаясь, вскинулся насторожено. - Ты. Я. Он. И каждый из нас выбрал свое место добровольно. В моем доме никогда не было невольников, если ты забыл. Все приходящие сюда сами пожелали своей судьбы. Возможно, многое здесь кажется тебе неправильным - ты не первый, кому тут не по душе. Но правила таковы, и их приходится соблюдать. Мне - в том числе. Возможно, вначале своей жизни, и я не понимал необходимости их исполнения. Однако жизнь сама расставила все по местам.
- Прости меня! - искренне попросил Эманель. - Прости, что осудил поспешно! Я слишком далек от твоего мастерства, мне не понять его законы. Мне не следовало думать о тебе плохо.
- Тебе не за что извиняться. - мягко уверил Маррир. - Да и я говорил не в упрек. Возможно, именно различность нашего призвания и не дает нам понять друг друга в полной мере. Но я всегда уважал тебя, король Эманель, и ни разу не усомнился в твоем праве быть первым. Ты достойнейший из нас. Потому я и говорю с тобой открыто, я надеюсь, ты поймешь, что не дерзость заставляет меня читать поучения.
Эманель смутился. Вернулся гном, притащив огромный поднос, накрытый выпуклой серебряной крышкой. Он осторожно примостил его на край стола, снял крышку, и эльфы ощутили вкусный аромат горячей пищи: весь поднос был уставлен плошками и кастрюльками. Гном составил их аккуратно на стол, посредине водрузил пузатый кувшин, прикрытый куском легкой белой ткани, и два больших кубка на низких ножках.
- Я еще нужен, господин? - спросил Маррира, тот скупо качнул головой: "нет, ступай!", и гном сразу ушел назад, в кузницу.
- За хлопотами о других ты почти ничего не ел. - пожурил Маррир, наливая в кубки молоко, раскладывая по тарелкам принесенное гномом угощение. - А впереди дальний путь. Окажи мне честь, раздели со мною скудный завтрак! Заодно и поговорим.
- Мои рассуждения не стоят и половины твоего гостеприимства, мы закончим еще на первом глотке. Что ж, я постараюсь растянуть скудные мысли хотя бы до середины. - пообещал Эманель шутливо, и Маррир рассмеялся.
- Ты - великий король. - признал легко, салютуя кубком. - Последнее слово за тобой по праву.
- Нет у меня его, этого слова, - сразу, вдруг переходя от затаенной улыбки к серьезной открытости признался Эманель. - Одни сомнения. Как заставить решиться желающих возвращения, если они не могут отступиться от обязательств перед остающимися? Как обеспечить безопасность для тех, кто пойдет через Долину поющей воды? Как... как открыть фреску?
На последнем вопросе он споткнулся, и Маррир чуть повернулся, вслушиваясь в произнесенное, и не произнесенное.
- Ты молчишь, но я чувствую, ты знаешь нечто, что я упускаю. - спустя несколько минут вновь заговорил Эманель. - Прости, если моя настойчивость покажется тебе чрезмерной!.. но времена таковы, что иногда приходится быть невежливым. Я не могу приказывать тебе в твоем доме, да и вообще, я... я всегда чувствовал неловкость, если приходилось на тебя давить!.. - признался эльф смущенно, закончил горячо: - Прошу, друг, дай мне нужное добровольно!
- Я в твоем распоряжении, как и все, что принадлежит мне. - просто ответил Маррир, пододвигая королю очередную тарелку. - Я только хотел, чтобы ты подкрепил силы. Важные дела лучше делать, не падая с ног от голода. Меня и до тебя многие упрекали в высокомерии, и, видимо, отчасти они были все-таки правы. Придется наблюдать за собою строже!.. ну вот, ты вновь улыбаешься, я чувствую. Это хорошо, потому что тревога, что хлещет из твоих мыслей, слишком мешает мне сосредоточиться, а тебе - поесть. Так мы и к вечеру не закончим!
Эманель, не выдержав, рассмеялся: громко, открыто, очень искренне. Маррир светло улыбнулся.
- Мы все постоянно забываем, - отсмеявшись, проговорил король с восхищением. - Постоянно забываем, что ты старше нас. Первым был Сейлин, потом Бринон, потом ты. Потом уже Дарен, Веннен, Лирриль, Вестель, Аллурен, Ниаль, и я.
- А самым младшим из выживших был Эллорн. - спокойно закончил Маррир. - А помнишь, как они уходили? Сначала погиб Аллурен, потом Ниаль, Вестель, Веннен. Ушли сквозь Врата Сейлин, Дарен, Лирриль, и отец. Вот уже нет Эллорна... Нас оставалось очень мало из тех, что знали оба мира. А теперь нас всего двое.