-Варвары,- зло произнёс византиец,- и зачем тебе царевна нужно это?
-Тебе этого не понять, стратиг.- Произнесла юная княжна, поудобнее усаживаясь в седле.
-Что тут понимать, Мария? Ты приняла крещение и знаешь, что все эти гадания - грех! Никто не может и не должен знать о своём будущем, о своей судьбе. Только бог!
- А наши волхвы, ведают!- Возразила ему девушка.
- Ведают, на костёр бы их, этих предсказателей, что бы не мутили народ.
Княжна в ответ улыбнулась и, дёрнув поводья своего коня, направилась к воротам.
Небольшой отряд, состоявший из двух десятков латников,
сопровождал княжну Мирославу, в крещенье получившую имя Мария и двух византийцев, привезенной ею из самого Царьграда к ведуньи. Ведунья жила в глубине Чёрного леса получившего своё название за свою мрачность. Густые, заросшие плотно стоящими деревьями чащи, болота, большое количество дикого зверья делали его трудно проходимым и сыскали ему дурную славу среди тверичей. Ведунья, живущая в этом лесу, славилась предсказаниями и ни разу не ошиблась в том, что говорила. Однако не каждый, кто переступал порог её жилища, получал то, что хотел. Она могла отказать в просьбе, грубо отругав одного или ласково приветить другого. Зависело ли это от настроения или ещё от каких причин сказать не брался никто. Вот к ней то и направлялась племянница тверского князя Мирослава, что бы узнать стоило ли ей ответить взаимностью на предложение руки и сердца от сына литовского князя.
-Прибыла перевёртыш!- Зло выкрикнула старуха, открыв дверь своего жилища. Спешившиеся латники, услышав слова ведуньи, замерли. Двенадцатилетний отрок, строгавший небольшим ножом палку, исподлобья посмотрел на заполнивших двор людей. Княжна, услыхав голос старухи, побледнела.
- Что брешешь, ведьма?
Византиец недобро посмотрел в сторону ведуньи.
-Брешут собаки, грек, а я ведаю! - Ответила ему старуха и обращаясь к княжне продолжила: - почто веру предков своих отринула? Знак Чернобога на шею свою надела! Иль не знаешь о том, что слуги его на землю росскую зарятся, зло в наш дом несут? Вон грек-то как по-нашему говорит. Слова пахабные в первую очередь одолел.
-Ты ведьма...- начал было византиец.
-Замолчь! Насквозь тебя вижу! Не богу они молятся, дева.
Души росские им надобны, и начинают они с таких несмышлёнышей как ты. Небось, имя родовое сменила, за шелка заморские. Аль тебе своих мало было. Память предков вытравляешь, как девка блудная избавляется от плода грешного, от радости в горесть.
-Молчи, ведьма,- грозно произнёс византиец,- веру истинную царевна в своём сердце приняла! От бесовского корня отшатнулась...
- От земли родной отшатнулась, от памяти людской! Чужой нам робич на кресте распятый. Знаю, зачем приехала, судьбу светлую ищешь? Так знай, тому, кто веру родную ногой топчет, счастья нет! До утра не доживёшь княжна! Не видать тебе зореньки ясной, лежать тебе на земле сырой. Вот тебе мой сказ!
Мирослава вскрикнула, прикрыв рукой лицо. А ведунья посмотрела на византийца и продолжила.- А ты, грек, рядом ляжешь. От судьбы не уйдёшь!
-Не уйдешь, говоришь?- Насмешливо проговорил византиец. Взглянув на молчавших латников, прошипел вполголоса, - ладно...и обращаясь к княжне.- Ну что царевна, не прав я был? Видишь, как тебя напугала ведьма лесная.
-Едем домой, стратиг. Прав ты, не надо было ездить.
-Вот и я о том.
Византиец что-то прошептал своему спутнику на греческом. Тот понятливо кивнул головой, слез с коня и стал поправлять седло.
- Не надо было этого делать, - проговорила Мирослава,
завидев догоняющего отряд спутника грека.
-Никто не должен остаться безнаказанным из тех, кто говорит дерзости властителям земель,- возразил византиец и взглянул на поравнявшегося с ним всадника. Тот кивнул головой и прошептал, искоса поглядывая на едущих следом дружинников:- Мальчишка сбежал. Вот заяц и стрелой не догнал.
- Ничего. Сам сдохнет с голодухи или звери дикие помогут.
Вечерело. Солнце клонилось к земле. Ветерок, трепыхавший верхушки деревьев, стих. Где - то вдали ухнул филин.
- Спешиться.- Поднял руку византиец.- Здесь заночуем. Разбить шатёр для царевны.
Пять костров освещали поляну. Сидевшие у костров дружинники готовили ужин, негромко переговариваясь между собой. Полог шатра откинулся и Мирослава, перекинув рушник через плечо, направилась к протекающему рядом с лагерем ручью. Византиец, сидевший со своим спутником отдельно от остальных дружинников, привстал со своего места, поглядел на удаляющуюся княжну и снова опустился на подстилку. Душераздирающий крик заставил подскочить сидевших возле костров людей. Выхватив из огня горящие палки, подхватив копья, мечи, они кинулись туда, откуда слышались крик и злобное урчание терзающего свою жертву зверя. В свете факелов мелькнула пятнистая шкура хищника. Один из бежавших дружинников метнул на ходу копьё. Послышался дикий визг. Подбежавшие, осветили место трагедии. Крупная лесная кошка, пригвождённая к дереву удачно брошенным копьём, в бессильной ярости царапала когтями ствол дерева и кусала нависшую над ней ветку зубами. Византиец наклонился к лежащей на земле княжне. Её истерзанное тело не подавало признаков жизни. Грек выпрямился во весь рост и посмотрел на пригвождённую к дереву рысь. Та уже не кусала ветвь, а опустив голову, тихо скалила клыки, тело сотрясали конвульсии, и через несколько мгновений жизнь покинула лесную разбойницу. Раздался лёгкий свист. Византиец повернул голову и замер, затем начал медленно оседать и стал на колени перед телом княжны. Его рука потянулась к горлу, раздался треск ломающегося дерева, зажав в руке сломанное древко стрелы, он рухнул. Сгрудившаяся толпа дружинников отхлынула в сторону, и высоко подняли над головой факелы. На другой стороне ручья виднелась фигура отрока, держащего в руке лук. Все узнали паренька, сидевшего во дворе ведуньи. Спутник византийца направился в сторону стрелка. Один из дружинников, перехватил за руку идущего, посмотрел на него и покачав головой, произнёс:
- Не надо.
Отрок молча повернулся и исчез в темноте. Седой воин, взглянув на лежащие тела, отёр ладонью стекающий со лба пот, произнёс:
- Сбылось...