Аннотация: Это самое начало. Интересно продолжение? Напишите.
НЕАПОЛИТАНСКАЯ ПЕСЕНКА.
Посвящается моей бабушке и всем бабушкам на свете.
Жила-была старушка.
Вязала кружева.
И если не скончалась,
Она еще жива.
И ходит за грибами,
И вишню продает.
Живет себе старушка
И никому не лжёт!
(Л.Кэролл "Алиса в зазеркалье").
Привет, Наташка.
Я тебе обещала прислать полный отчет о моём пребывании в европейском сапоге. Так вот, собралась с духом, перетряхнула мои записки и решила написать тебе очень подробное письмо, на ста двадцати восьми страницах. Если читать не замучаешься, то читай. Терпеть не могу сериалы, а тут расписалась. Но ничего не поделаешь: иначе ты просто не поймешь, почему я уехала из райского уголка Европы. Если своим подружкам я могу просто рассказать - ничего не нужно писать даже, то с тобой-то иначе: мы же с тобой только переписываемся... Но я не жалею - жизнь долгая, земля круглая, может быть, еще и встретимся когда-нибудь.
Одна подружка сказала мне, что я получила бесценный жизненный опыт. А я думаю, что я получила опыт экстремальной туристки. Обычный турист такого не увидит и не узнает. Эмигранткой в полном смысле этого слова я не стала: я могла вернуться в любой момент, даже через депортацию. Прийти и сдаться: отправьте меня домой. То есть, так и не перешагнула черту невозвращения, когда что-то стало непоправивым. В этой жизни все можно поправить, пока мы живы.
Если бы эта история не случилась на самом деле, я не смогла бы её выдумать. Потому что жизнь - лучший режиссер. Нет художника лучше, чем Господь Бог. Я говорю банальности, а что делать - слов-то всего сколько, а сюжетов - еще меньше, не мне тебе, филологу, объяснять. Лично я предпочла бы прочитать это все в книжке, а не испытывать на собственной шкурке. Она же у меня одна-единственная. Возможно, побываю я в различных сторонах, но снится мне Италия, и только в страшных снах. Снится, что вот я и вернулась, снова приехала в Италию и у меня нет ни одного документа. Как жить, что делать - понятия не имею, и ни единого клочка бумаги, на котором есть моя фамилия с фотографией - даже ксерокопированного... Это в какой-то другой жизни было и не со мной.
Никто больше тебе такого не расскажет. Просто заговор посвященных какой-то: говорящий не знает, знающий - не говорит. Потом я уже услышала такую формулировку. Как люди выживают в России? Да держат скотину, скотина работает в Европе или в Москве и высылает денег.
Ладно, начну по порядку, с самого начала. Опустим тонкости получения визы, покупки билета - это у каждого по-разному получается, и причины отъезда в чужую страну тоже свои у каждого. Все мы едем за лучшей жизнью. В общем, подружка посоветовала мне не платить за посредника в агентстве: деньги отдашь, а работу тебе предоставят самую плёвую, в рабство продадут натуральное. Я и поверила. И потом это ещё как подтвердилось. Если бы я слушалась подружку и во всем остальном, может быть, не вернулась бы так скоро.
Честное слово, не знаю, что тебе было бы интересно. Мне, например, все: от того - где и как спят и что едят, до того, как трудятся и проводят свободное время.
Поэтому и буду описывать все подряд, как оно было. Как я увидела, что услышала от других, таких же, как я, экстремалов. Сейчас звонят мне друзья из Италии. Спрашивают, как себя чувствую. Отвечаю: слава Богу, что это было, но, слава Богу, что всё это уже кончилось! Я радуюсь нашим победам в футболе, в хоккее, на Евровидении. И мне до фонаря сегодняшние итальянские новости. Как они там задыхаются в своем мусоре, и как собираются сбросить его в Везувий. Давно извержений не было. Как проводят образовательную реформу: и без того неграмотность поголовная, так они еще и сокращают количество учителей и ВУЗовских преподавателей...
1.
Итак... Сумка собрана. Продукты в холодильнике. Одеться потеплее. Потому что снег уже выпал. Вчера наш мост асфальтировали под снегом уже. Я смотрю и своим глазам не верю: аж дымится асфальт под снегом, а укатывают его. Что станет с этим мостом? Прежний хоть сорок лет простоял. Последний год пришлось нам под ним ходить полкилометра - туда-обратно каждый день.
Деньги. Документы. Все на месте. Едем. Встречаемся у памятника летчикам, под самолетом. Приехала желтая "Газелька". Мы погрузили свой багаж, разместились сами - всемером. И поехали. Все девчонки легко оделись: тепло же в Италии. Но в Б..-то еще холодно. Снег вот идет. Я надела зимние сапоги. И ничуть об этом не пожалела. Хотя больше ни разу их не надевала.
Доехали до Смоленска. Холодно, снежно. Пересели в автобус, который из Москвы шел. Теперь до Минска доедем, а там встретим еще один.
У братьев-сябров встретились два автобаса, и нас перемешали, как карточную колоду: из питерского народ высыпал - в наш автобус грузиться, а от нас - к ним. Они теперь поедут в Испанию через Францию, а мы в Италию через Польшу, Германию и Австрию.
Знаешь, это не очень интересно - транспортные перепетии. Как одна дамочка - мелкая такая из себя - заняла два места в углу автобуса, сказала, что в Бресте сядет ее подруга. И этакой королевой ехала всю дорогу - аж до Болоньи. Потому что никакая ее подруга не села в Бресте. Зато она на хорошем градусе была; вынула чесночную колбаску и начала жевать: вонь на весь салон - с нашей галерки аж до водил дошло. Правило есть: в автобусе не пить и не закусывать. А что ей скажешь? Женщина, ведите себя прилично? Отмороженная дама. Она уже не в первый раз едет, на сей раз - по приглашению. И живет так, как ей нравится. Спать сидя - не самое приятное занятие на свете. А она разлеглась почти. Зато я пол-Европы посмотрела.
В Бресте таможенники нам нервишки помотали. Наверное, тем, кто не в первый раз едет - им фиолетово было. А мне что-то страшно от всех россказней: как на таможне тормозили, с рейсов снимали. Хотя ничего незаконного не везли мы. Один таможенник пошутил: у кого валюты больше трех тысяч евро - пожалуйте на красную дорожку, как в викторине. Конечно, глупые совсем: везут валюту и едут автобусом в Италию, вместо того, чтобы за три часа долететь самолетом. Или на карточке деньги держать. Но все же понимают: едут рекруты трудиться на благо солнечной страны...
Польшу мы как-то с краешку проехали - такая аграрная, неказистая... Никакой тебе Варшавы и Кракова... Но уже видно, что не Россия. Клаптики обработанных участков среди голых полей: в России такое не встречается. У нас поля так поля. А участки - так среди таких же участков. Типа, дачные или деревни. А здесь фермер обработал свой кусочек и все.
В Германию приехали - поменялся пейзаж сразу же. Как-то все аккуратнее стало. И громадные ветряки - совершенно инопланетные, трехлопастные, вращаются под ветром в чистом поле! Один, два, несколько сразу. Конечно, лучше бы я тебе фотки прислала. Но фотоаппарата у меня не случилось с собой: всё взяла, кроме фотоаппарата. Три целых дома - забыла!
Лейпциг уже вечером проезжали. В бар зашли. Я себе взяла стакан грейпфрутового сока и бифштекс - проголодалась страшенно: полтора суток уже едем. А домашняя еда всухомятку - не самый лучший вариант на три дня. И Мюнхен уже к полуночи проезжаем. Темно, безлюдно, улицы не освещены. Экономия, однако.
Но вот и Австрия, в четвертом часу ночи. Светка толкает меня: смотри, ты хотела крест в небе увидеть! Прожектора от строящегося храма бьют в небо и рисуют в вышине крест, прямо в темных облаках. Недолго виден, всего несколько минут, но не проспала, увидела! Всё вокруг сияет просто - освещение совсем не немецкое, неэкономное. Сплю - не сплю: непонятное состояние. Снег. Медленно едем, это же наша безопасность.
Утром уже Италия! Милан, Болонья, Верона. Народ начинает выходить.
Моя соседка тоже вышла на севере. Возвращается на прежнюю работу: нянчить детишек в русской семье. Её встречают, как родную, обнимаются, целуются. Семь лет уже работает в этой семье. Русская девушка вышла замуж за итальянца. Няню детишкам взяла русскую. Дети к ней привязались, никаких других нянь не захотели. Вот Лариска, как Мери Поппинс, и возвращается. О такой няньке можно только мечтать, вот и выписывают из-за границ, оплачивают проезд. Такой человек становится уже просто родным в доме. Может быть, лучше родственника даже...
Во Флоренции солнечно, людно. Так захотелось вернуться сюда, чтобы рассмотреть получше этот город с его дивной архитектурой. В Италии его называют Ференция. Как-то мы его очень быстро проехали. Золотая осень. Мы из зимы вернулись в бабье лето: + 11. Так жалко спать. Горы в снегу: Альпы те самые.
Какие экскурсии? Мы должны за три дня доехать. Останавливаемся поесть, высадить пассажиров, если получится - умыться. Такое вот путешествие - врагу не пожелаешь.
Вечереет. Шесть часов. В Риме высадили еще половину народа. Кто-то из них поедет на острова, кто-то останется в Риме. Стоим в пробке. Мы в это время должны были быть уже в Неаполе. Опаздываем. Полтора часа выезжали из Рима. Как в Москве - "Войну и мир" прочитать успеешь в дороге.
У Светланы образовалось плацкартное место на галерке - можно улечься, вытянуть ножки. И я теперь королюю на двух сиденьях - одна.
Что мы делаем? Да бежим от проблем впереди собственного визга! Мы думаем, что с помощью денег можно решить все проблемы. Стоит только заработать, тут же все и решится: просто так, само собой. Были бы деньги, а остальное купим. Неприятно некоторые вещи вспоминать, но я же решила, что все рассказываю. Все, что помню. Познакомились в автобусе с девчонками из Питера - Алкой, Сашкой и Алиской. Так мы потом и дружили все время.
2.
Аборигены дают нам наводку, где можно переночевать: мой мобильник за три дня дороги сел, позвонить не могу и более того - куда звонить? Мишке? Конечно, звал, но ждет ли? Ладно, утром позвоню. Где я его сейчас, на ночь глядя, искать буду? Неаполь нас дождем встретил. Господи, этот дождь меня преследовал всё время: какая там знойная Италия? Дождливый Неаполь!
Питерских девчонок встречали те самые работодатели, от услуг которых я отказалась в агентстве, а теперь мы едем с ними же переночевать. За проезд на такси платим пятнадцать евро. Потом оказалось, что идти туда пятнадцать минут. Но это я потом узнала. Ночлег стоит пять евро. А еще с меня взяли коробку конфет "Вишня с ликером".
В холле пять кроватей. Квартира огромная, двухэтажная. Дому семьсот лет. Современный ремонт, но дизайнер прихотливо оставил недоделки - стилизованные, подчеркивающие старину дома. Евроокна, а рядом затертая, типа, отваливающаяся штукатурка. Окно кухни смотрит в соседнее - буквально в пяти метрах от нашего. Но это я уже утром увидела.
А пока просто проваливаюсь в сон. Мне продолжает сниться наша поездка. Девчонки, выложившие в хищную мозолистую ручонку работодательницы по триста евро. За это их обещали адаптировать в городе, купить сим-карты (шкеды), устроить на работу. Эта же мэм (лет двадцати восьми, но выглядящая лет на десять старше - глаза усталые, жадные, морщинки вокруг них неюношеские) и мне предложила: давай сто пятьдесят, я найду тебе работу. Более того, научу убирать, стирать и гладить.
- Милая моя, неужели ты думаешь, что я на пятом десятке все еще не умею гладить, стирать, убирать и готовить? У меня свекруха хохлуха была: все сказала этим или нет еще? Они русским такую фору в хозяйственности дадут. Нет уж, дорогая, найдешь работу: я даю тебе денег. А то где я тебя буду искать потом?
Другая работодательница - толстая блондинка - рассказывает квартирной хозяйке, что власти требуют подтвердить, что её брак нефиктивный: что они спят с мужем в одной постели и ведут совместное хозяйство. Честно говоря, глядя на эту девицу, я бы тоже усомнилась в том, что она любит своего мужа и что она вообще способна любить. Не смотря на обширность ее телес, пробу поставить просто негде: так потасканно и порочно она выглядит. Мама мия, где я? Где мои вещи? Это мне просто снится! Нет, не снится. Вико Пелегримов. (Именно так написано и читается - не пилигримов). Переулок путешественников.
Общежитие. Четырнадцать человек в квартире. Ночуют, живут; постояльцы, вроде нас, только что приехавших. Ноги гудят, как улей. Мои аристократические щиколотки опухли и стали вровень с икрами. Косточки на щиколотках пропали, как и не было. Еще бы, после трёхдневной позы эмбриона. Душ! О, счастье! Я не помню уже, что мне снилось, а что было на самом деле. В шесть утра народ зашевелился. И начал разбредаться. Кто на уборки - пулиции, кто просто в город - поискать работу.
3.
Вышли со Светой в дождь. Арабы-негры торгуют одноразовыми зонтиками. Красота вокруг неимоверная, старинная: мы же в античном центре Неаполя.
Заблудились. Светка забыла, в какую сторону идти. Дозвонились, наконец, домой, сообщили, что доехали нормально. Я решила, что нужно найти Мишку. Дозвонилась, наконец: вчера сел сотовый телефон, да и российская сим-карта не работала, все магазины закрыты, позвонить не откуда было. Встретил нас у метро и предложил поехать к нему. Света осталась на той же квартире еще на ночь, побоялась, что отвалятся чемоданные колеса, если таскать по булыжникам мостовой. Завтра она собралась идти на каритас - жить при церкви. Там и работу дают, и кормят бесплатно: в течение двух недель можно так жить. Что-нибудь да найдется за это время. Мне найти таким образом работу бесполезно: я же языка не знаю, как я смогу объясниться с работодателем?
И я ушла к Мишке. Звал же в гости, больше года названивал. Миша изменился. Импозантный такой стал. Но состарился. Борода совсем седая. Щеголь. Темно-зеленое пальто, кашне модное, ботинки. Совсем не похож на запойного художника, которому все до фонаря. Видимо, в молодости был красавчиком, до сих пор так держится. Ёлки зелёные, когда женщины так себя ведут, ещё понятно: не верят зеркалу, что пора уже обороты сбавить, не играть на обаянии молодости. Но мужик... Непонятно, но здорово. Идем по темной узкой улице. Страшно ужасно. Булыжник тротуара под ногами. Темные личности шастают мимо. Вышли на широкий проспект. Фонари, витрины. Но это я уже потом вспоминаю, а пока иду, как во сне. Попала на другую планету, боюсь отойти даже на шаг от Мишки. Он сказал, что Светка мигом найдет себе феденцатого (жениха), а я останусь одна: ни работы, ни языка, ни друзей...
Пришли к нему домой. Трехкомнатная квартира в современном доме. Ну, не противоречит новая архитектура старинной: органично очень. Что значит - старый добрый классицизм. Живет он не один - снимает комнату, еще двое жильцов есть.
Пытаюсь учить язык, но все проваливается, как в колодец. Жизнь прекрасна, не смотря ни на что!
4.
Сегодня сама пошла в город и купила полтора килограмма картошки (потата). Пятьдесят пять чинтезимов (центов). Хохлятский парень продал подешевле. А что я высижу в квартире? Что увижу? Работу найду?
Дошла до пьяцы Данте. Памятник Данте в центре площади - мраморный пьедестал расписан разноцветными граффити. И вернулась на Саниту самостоятельно - уже прогресс. А вот как искать пьяцу Гарибальди - понятия не имею.
Завтра воскресенье. Доменика.
Пошли с Лидой - это Мишина соседка - на тусу, спросить работу. Идиотизм же: спрашивать у хохлов про работу по-русски. Конечно же, нет работы. Я вот думаю сейчас: а что это она принимала во мне такое участие? Наверное, самой нужно было в тот район сходить. Спорим с ней о позитивном мышлении. Она доказывает, что все это ерунда. Миловидная даже женщина, миниатюрная блондинка, но какое у нее жесткое, замученное лицо. Видимо, дети по триста раз в день крестятся, что она в Италии, а не рядом, в Жмеринке. Начала жаловаться мне, что невеста Димасика - третьего жильца в Мишиной квартире, - дала ей по лицу так, что зашивали губу. Ёлки-палки! Просто так по лицу не бьют. Потом Димасик объяснил, что Лида грязную тряпку бросила Татьяне в лицо. Как она вообще с седьмого этажа не улетела, эта Лида?
Димасик - симпатичный мальчик. Хороший такой шкафчик - метр восемьдесят пять, спортивный. Стоматолог в отставке, трудится в мясной лавке. Но не его это работа! Он хотел бы найти работу по специальности. Но это нереально: нужно подтвердить свой украинский диплом, проучиться еще пять лет в итальянском мединституте. Но работал же в стоматологическом кабинете уже здесь, в Неаполе. Год работал. Пока соседка не подралась с его девушкой, наговорила гадостей про нее и про него патрону Димасика, который еще и хозяин квартиры. Танюшка собралась и уехала, когда нервы сдавать начали: работы нет, обстановка в квартире - нервозно-стервозная. Это я потом уже узнала - кто же в первый день такое расскажет? Хотя... Ладно, по порядку все буду писать.
5.
На улице теплее, чем в комнате. Полы кафельные во всей квартире, стол - мраморный. В жару, наверное, это хорошо, а сейчас, хоть и итальянская, но осень же! Платан роняет листья. А мы обедаем на кухне с открытым балконом. До жары еще нужно дожить.
Самолеты летают прямо над крышами - огромные аэробусы и разноцветные боинги - даже в облачно-дождливую погоду.
Пьём кофе крошечными чашечками-напёрстками. Вкусно и бодрит. Мне жалко восьмидесяти центов на кофе в кафе. Экономлю каждый цент. Мне посоветовали не переводить центы в рубли, а начать считать евро рублями - сразу стало легче жить. Си - да! Си-си!
Сижу на балконе седьмого этажа и смотрю на море. Солнце светит совсем по-летнему. Загораю лицом. На улицах сразу обращают внимание: страньера (иностранка). На фоне шоколадных негритянских и смуглых итальянских лиц я бледненько выгляжу. Неаполь под ногами. Отеки уже пропали на третий день.
Спасибо, Господи, что я в другой реальности. Заснеженный Б... с ремонтирующимися под снегом мостами и без работы для тех, кому за тридцать, остался в какой-то другой жизни.
Написала тебе смс-ку: В дождливом Неаполе чувствую себя инопланетянкой. Половинка луны над морем. Избавляюсь от иллюзий. Для того, чтобы любить Россию, нужно уехать далеко-далеко и сильно-сильно соскучиться.
Помнишь, ты написала мне, что надеешься, что мое расставание с иллюзиями будет приятным? Так вот, это иллюзии - приятно. Как влюбленность.
6.
На мосту синьора пыталась развернуться (она здорова?) и сбила моторину. Мотоциклист погрозил ей кулаком и поехал дальше.
7.
На третий день мне нашли работу. Филомена Раймундовна - это Миша мне предложил спросить у моей синьоры, как звали ее папу. И я ее теперь так величаю. И смех и грех...
8.
Per Angela cafe alle 8.
Кофе для Анжелы в восемь.
- Mio caffe molto bruttino?
- No! No ne bruttino! Cativo. No ne cativo! Buono.
Это Анжела учит меня языку. Я пишу: я сварила плохой кофе? Потому что мне не нравится моё произведение. Но Анжела объясняет, что не бруттино нужно говорить, а кативо. Но кофе хороший - боно.
Не знаю, что легче: клеить рекламу на троллейбусах в промерзшем депо или убирать квартиры в Неаполе. Когда ничегошеньки не понимаешь. И усталость после уборки такая, что ткнешься в подушку и спишь. Никакая храпящая итальянская бабушка не разбудит. Вымыла с утра три окна. Хоть бы полчасика подремать. Мне еще повезло: квартира всего сто квадратных метров. Дочка и зять моей бабушки с утра уходят на работу. А я убираю, вовремя кормлю бабушку таблетками, обедаю с ней, потом мы ждем ужина.
Ящик лопочет непонятное. Во: триллер! Дамочка, плавает в ванной с темной водой и звонит по телефону, типа, вскрыла себе вены и прощается с ним, с любимым. Вода темная: видимо, чтобы не травмировать психику домохозяек, сидящих перед экранами реалистичной красной. Джек, которому она позвонила, вызывает армию спасения. Стекло в двери полчаса, наверное, крушат пожарными топориками, потом в дырку рука просовывается, и ключ изнутри поворачивают, открывая двери. Нет, чтобы два удара - восемь дыр, снести двери вместе с половиной стены, как у нас... В общем, успели, все живы и счастливы.
Только присела, бабка на меня: работай! Лаворе! Лежит недоглаженная рубашка. Полотно тонкое, фирменная. Страшно: вдруг спалю? На этой доске еще моя прабабушка гладила, вся в пропалинах, и утюг непонятный: отпариватель отдельно живет, по трубочкам в утюг пар поступает, а я не знаю, как режим выставлять.
Бабка спросила у молодой: как?
- Кози-кози. Типа, так-сяк. Не выгоняют пока? Буду сидеть здесь. Зарабатывать нужно, долги отдавать.
По стенам квартиры развешаны куклы на метлах: бабы Епифании, веселые ведьмочки с бородавками на носах. А внизу еще две скачут - бабка с дочкой, очень похожие на верхних. Муж дочки - Джузеппе - жизнерадостный такой джек пятидесяти лет. И матушка у него славная моторная старушка. Ровесница моей синьоры, но сколько же в ней позитива! Пришла, расшевелила мою каргу. Сказала ей на её жалобы на меня: заткнись, у вас сроду такой чистоты не было! И разрешила мне посидеть часик на балконе, принять воздушную ванну. Я объяснила ей, как умела, что мне не столько курить хочется на балконе, сколько погреться на солнышке и полюбоваться видами.
А виды, в самом деле, стоят того, чтобы ими любоваться.
С одной стороны - Неаполитанский залив и весь Неаполь перед глазами с высоты седьмого этажа! Море в двухстах метрах от меня! Торе дель Греко - пригород Неаполя. С другой стороны - монастырь мадонны дель Принчипио. Постройка серого камня с часами на башне. Часы бьют каждые четверть часа: особенно, по ночам приятно. Скоро закат. Солнце сядет в море. Трамонто - закат - дивное зрелище. Ночами Неаполь сверкает драгоценно всеми своими огнями. Красотища!
Наташка, я прошу тебя, не бери с меня пример, ни в коем случае! Занимайся, чем любишь, не то придется полюбить то, чем занимаешься! Это я записываю для тебя ответ на твое письмо. Но когда я выберусь в Интернет - понятия не имею. Наташ, тебе кажется, что я высокопарно изъясняюсь? А тут все так изъясняются: от избытка чувстс. В России энергию нужно экономить на обогрев организма, а тут избыток энергетический, вот все такие и экспрессивные.
Синьора Мария расцеловывается со мной на прощание. Моя Филомена ревниво так смотрит: с горничной целуется!
9.
В воскресенье и полдня в четверг у меня выходные. Наблюдаю картинки с выставки: в нишах старинных домов спят бездомные - арабы и негры. Зимой в Неаполе + 15. Не замерзают.
10.
Прежнюю дамочку-компаньонку выгнали за пьянку, а ту, что еще раньше - за то, что неделями в душ не ходила. За что меня выгонят? За то, что плохо глажу?
Это потом я пойму, что мы все для них алкашки и неряхи! А то, что они сами истерички, - я об этом пока ничего не знаю.
Пришла молодая хозяйка и перекусывает в обед бутербродом. Целый день диету соблюдает, поправиться боится, а ближе к ночи, в девять вечера - у нас ужин по полной программе. Диета, однако...