Не горит очаг, наличник сорван...
 Слишком долго дом мой пустовал.
 От тоски моей по Ясну Солнцу
 Не поможет одолень-трава.

 Что же ты, рябинка,задымилась,
 Кто своим дыханьем травы сжег?
 Это, свой Калинов мост покинув,
 Лютый Змей ступает на порог.

 Притворился милым, окаянный,
 Да гостинцев всяческих принес...
 Только воет, верный мой охранник,
 На него утробным воем пес.

 "Ну-ка, Змей проклятый, в чисто поле
 Выйдем - и тогда поговорим
 О моей нелегкой женской доле,
 О житье-бытье и иже с ним."

 ***

 Только речи я вести не стала,
 Не о чем мне с татью говорить.
 Вострый меч булатный свой достала,
 Чтоб лихие головы рубить.

 Две из них по-очереди бьются,
 Нападают сразу с двух сторон,
 Брызжут ядом, да огнем плюются,
 Зенки щурят злобно и хитро.

 Третья голова заходит с тыла
 С грозным рыком: "Больно ты смела,
 Чай, Ивашка близко? Где ж твой милый,
 Видно, отлучился по делам?"

 "Не твое, вражина, это дело,
 Лучше за себя поберегись!" - 
 То прополз под брюхо пес мой смелый,
 Обе жилы гадине подгрыз.

 Тут и мы с мечом моим поспели:
 Покатилась в поле голова,
 Завалилось на бок Змея тело,
 Оросилась кровью мурава.

 След за первой - голова вторая,
 Да на третью не хватает сил...
 И тогда, о милости взывая,
 Лютый Змей пощады запросил.

 Вон, в кустах, зализывает раны,
 Получив короткий передых...
 Только мне снимать доспехи рано:
 Мстить вернется, знаем мы таких.