Из аэропорта Павел приехал поздно. Жена улыбнулась ему одними глазами: лицо и шею покрывала какая-то омолаживающая маска, и мимика была нежелательна, поставила на стол ужин и поспешила к телевизору. Шла её любимая передача "Жди меня".
"Хорошо переживать о других, - подумал Павел с обидой, - а меня почти месяц не видела и словно поговорить не о чем". Он покончил с отбивной и, хотя знал, что мясо Ира готовила только для него (сама она сидела на диете, берегла фигуру), чувство досады не проходило. Он открыл окно и закурил. Погода стояла прекрасная, было много гуляющих. Тут и там виднелись парочки. Вот идут одни и говорят - не наговорятся. Совсем как они с Мусей когда-то...
Вот ведь, росли вместе, дружили с детства, совсем подростками поняли, что любят друг друга, а не судьба. Дома рядом стояли. Пустяк, но именно это сыграло роковую роль в их жизни.
Тётя Клава, которая растила его, Павла, долгие годы воевала с Мусиной матерью из-за огородной межи. То одна лишнего раскопает, то другая, и каждый раз - скандал на всю окраину их городка. Они с Мусей на это внимания не обращали. Помнится, в такие же летние сумерки он, бывало, выскользнет из дома и - к меже, ждёт её, свою подружку. И она бежит, торопится, косу назад перекинет, та аж стучит по крепкой спине. Муся была невысокая, коренастая и пухленькая, но всё мечтала стать стройной, как артистка. Павел подсмеивался над этим. Когда девушка подбегала, он встречался с ней взглядом и обо всём забывал. Они могли часами стоять вот так, взявшись за руки, смотреть друг на друга и разговаривать, разговаривать. Её голубые глаза были для него бездонным морем ласки и доброты, и он с наслаждением тонул в этом море.
Когда они подросли и стали гулять вместе, раздор между соседками усилился. Тётя Клава при виде Муси закатывала глаза, а дома высказывала Павлу всё, что только могла придумать. Мусе от матери тоже доставалось. Павел предлагал бросить всё и отправиться вместе на какую-нибудь стройку, но Муся колебалась: "Как же я маму так обижу? Да и тебе скоро в армию, что я буду делать одна на чужбине?"
В армию провожала, - как с жизнью расставалась, даже с лица спала. В синих глазах слёзы не просыхали. Только повторяла всё, словно заклинала: "Пиши, пиши!"
А ни на одно письмо не ответила! Он подозревал, что её мать перехватывает их: она на почте работала сторожем, могла с почтальоном договориться. Думал: "Ну, приеду - со всеми разберусь!" Однако через год письма стали приходить с пометкой "адресат выбыл". Тётя Клава написала, что Муся с матерью уехали в Днепропетровск, и девушка уже вышла замуж за военного. "Не зря говорила тебе", - злорадствовала тётка.
После армии домой возвращаться не стал. Поступил работать на железную дорогу, заочно окончил институт, много ездил. Семью заводить не собирался, но встретилась Ирина. Славная, душевная женщина, заботится о нём, но живет, словно в другом мире: своя работа, подруги. Помешались вот на омолаживании. Вроде умница, но, порой, поговорить не о чем. Так, перекинутся парой слов или новостями обменяются - и всё. Отдыхают и то врозь.
В этом году поехал в санаторий. Глянул в список прибывших и глазам не поверил: Мария Михайловна Муромская. Комната 208. Хотя и убеждал себя, что Муся замужем и фамилию, наверняка, сменила, но решил проверить.
Дверь комнаты была приоткрыта, и он заглянул в неё. Спиной к нему у окна стояла полная женщина с короткими, иссушенными химической завивкой волосами. Услыхав скрип двери, она обернулась.
- Простите, я ошибся комнатой...
- Нет, Павлик, - послышалось в ответ, - ты ошибся временем.
Муся? Невероятно, но вот он, ласковый взгляд голубых глаз.
- Муся, милая! - он бросился к ней. Как в юности, они взялись за руки, долго смотрели друг другу в глаза, смеялись и плакали, и говорили, говорили...
Всю смену гуляли они рука об руку и разговаривали обо всём на свете - у них всегда находилось, о чём поговорить. Единственная тема, которой они старались не касаться, была семейная жизнь.
Наступил последний вечер. Муся укладывала вещи, а Павел увидел на столе её паспорт и стал перелистывать.
- Вы что, пять лет с мужем не расписывались? - спросил он вдруг.
- Почему? - удивилась Муся. - Я в 82 году закончила учёбу и поехала в Славянск по распределению. Там и встретилась с Федей. Он славный, душу мне отогрел, я и вышла за него. Фамилию только сменить не решилась. Вдруг, думаю, встретимся, а ты меня и не узнаешь... пять лет, скажешь тоже! Я как услыхала, что ты в армии женился, думала, жива не буду. Пока писем не было, значения не придавала, знала, всякое случается...мечтала, как к твоему возвращению приеду, и всё на свои места встанет...
- Подожди, - перебил её Павел, - как это - в армии женился? С чего ты взяла?
- Мама сказала. Она встретилась на базаре с тётей Клавой, и та...
- А мне она написала, что ты замуж вышла! Так вот в чём дело, специально придумали...надо же! Всю жизнь ссорились, а тут сговорились!
Муся словно окаменела. Потом хлынули слёзы. Отвернувшись, она искала в сумке носовой платок, а Павел гладил её вздрагивающие от рыданий плечи и сам потихоньку вытирал глаза. Наконец они немного успокоились.
- Конечно, сломали они нашу жизнь, - вздохнула Муся, - ну, Бог им судья. Знать, не судьба.
На другой день они прощались. Предложение о переписке Муся отвергла:
- Зачем обижать близких? Будут думать, подозревать всякое...и разве в письмах опишешь то, что глаза в глаза говоришь? Подарила судьба встречу - спасибо. Даст Бог, ещё свидимся...
Павел погасил сигарету и прошёл в комнату. Жена - такая стройная, в хорошеньком халатике - не сводила глаз с экрана. Немолодая толстая женщина рассказывала о своей первой любви: "Мне бы только узнать, как он. Как судьба сложилась, прощения попросить...". Жена вдруг рассмеялась так, что подсыхающая маска пошла трещинками:
- Вот уж не дай Бог встретить сейчас свою первую любовь!
Павел отвёл глаза, стиснул зубы и мысленно произнёс: "Ну уж нет! Дай Бог! Дай Бог ещё свидеться!"