В дверь постучали. Зайка подняла голову и сдвинула наушники. Голос, звучащий из диктофона, перешел в невнятное бормотание. Зайка резко нажала на кнопку и стянула наушники:
- Да-да!
Бочком в кабинет просунулся молодой человек в кроличьей ушанке и безобразного вида расстегнутом полушубке. Разношенная одёжина спадала с его плеч и все никак не падала. Лицо у парня было совсем детским, рыжие ресницы обледенели, на красных щеках выделялись белые промороженные пятна, нос алел, кончик его тоже был белым. Через пару минут из носа закапает.
Зайка, не отрываясь от его лица, отметила и грязные штаны с вытянутыми коленками и - ни фига себе - кирзовые сапоги. И чуть приподняла брови, изображая внимание. Парень привычно сдвинул треух на затылок, посмотрел на пустое место шефа, издал звук: "Э-э?"
- Его нет, - быстро сказала Зайка, мечтая, чтобы явление немедленно испарилось. Она не собиралась помогать незадачливому посетителю, поэтому молчала.
Парень развернулся к ней.
- Я тут к вам. Это редакция?
- Да, что вы хотели?
Разнорабочий, наконец, полностью вошел в помещение и под непонятным взглядом Зайки стянул с головы шапку, сжал ее в кулаке. Почему-то сразу расслабившись, он быстро ей улыбнулся, обернулся и стал что-то выкладывать на тумбочку у стены из холщового мешка, в каких в детстве в школу носили сменку. Этот носил кеды, определила Зайка.
- Молодой человек?.. - позвала она.
- Сейчас, - парень перестал возиться, оттянул ворот вязаного свитера, будто он его немилосердно душил, и вдруг спросил: - Вы верите в Бога?
- Ну? - Ответила Зайка. "Только этого мне и не хватало".
- Вы бы не хотели опубликовать статью об Обществе Сознания Кришны? Вот, я тут принес, набросал немного...
- Нет. - Резко ответила Зайка. "Еще чего".
- Ну вы же даже не дослушали... - Лицо юного автора приобрело обиженное выражение.
Зайка свернула текст интервью на экране, сложила руки в замок и строго спросила:
- Как вас зовут?
- Женя.
- Так вот, Женя, у нас светское издание. Общественно-политическое. Мы не печатаем ничего религиозного. Такова редакционная политика.
- Почему?
- Вы представляете, сколько в стране, даже у нас в городе всевозможных сект и церквей? И что будет, если они все бросятся публиковать у нас свои воззрения?
Парень огорчился, вид у него был потерянным, но он не собирался сдаваться:
- Разве у нас не свобода слова? Совести? Вероисповедания?
- Да, конечно. Обзаведитесь собственным изданием и вероисповедуйтесь, сколько хотите.
- Девушка, но послушайте, вы же не понимаете. Позвольте я вам расскажу.
- Нет. Никаких религиозных материалов мы публиковать не будем. - У Зайки никогда не хватало терпения на подобного рода рассказчиков.
- Я хочу поговорить с редактором.
- Говорите. - Разрешила Зайка.
Парень растерянно смотрел на нее.
- А где он?
- А его нет.
- А когда?...
- Не знаю. Простите, если у вас всё, мне нужно работать.
- Может быть, вы посмотрите книги?
- Нет, спасибо.
- Почитайте, это интересно. - Женя взял и показал одну из книг, отложенных на тумбочке. Зайка, сузив глаза, подняла трубку телефона.
- Алло, охрана?
- Я ухожу, - испугался продавец книг.
Зайка, не отпуская трубку, молча смотрела на него. Женя поежился под ее взглядом, сник, стал заталкивать книги в холщовый мешок. Натянул шапку. Резко вышел, захлопнув за собой дверь. "Сука. Вот же сука. Нельзя так о девушке. Прости, сестра. Кришна, как мне служить Тебе?"
"Вот урод. И откуда они только берутся? Не редакция, а дурдом. Ломятся все, кому не лень. Фу. Надо охрану предупредить, чтобы не пропускали, кого попало".
Женя застегнулся, поднял воротник и, нахохлившись, сошел с освещенного крыльца в непроглядную мглу. Метель ревела и выла, снег бил в лицо, в двух шагах от крыльца уже ничего не было видно. Дыхание перехватывало от жестоких порывов ветра. Он решил, что до конца рабочего дня еще поспеет хотя бы в одну редакцию. Может, там повезет больше. А вообще, у него был целый список из адресов разных газет. Хотя он понимал, что шансов почти нет, твердо решил пройти их все. А потом и радиостанции.
Зайка набрала номер.
- Привет конкурентам! Ирка, ты? Слушай, к нам сейчас такой кадр заходил... Нет, не буйный, хуже - кришнаит. Конечно. Сейчас, разбежались. Слышала, что Ольги Белянчиковой дочка к кришнаитам ушла? Не слышала? Это же ужас, глаза оловянные, Харе Кришна бормочет, парня своего бросила, живет в их коммуне... Да. Ну. Кошмар. Полное зомбирование. Да она им все деньги отдала! Все из хаты вынесла. Сначала они у нее песни пели, потом мать их погнала, и она с ними ушла. Пропала девчонка... Ну да, я думаю, он теперь к вам попрётся. Да не за что. Ну а ты как? Ладно, давай, пока.
На другом конце города девушка положила трубку. Немного подумала и подняла снова.
- Это я. Ты сегодня поздно? Зайди в магазин. Нет, я задержусь, у меня разворот. Сока яблочного, Лёшка просил, хлеба, колбасы какой-нибудь. Если бы я могла... нет, завтра до обеда буду ждать сантехника. Отпросилась. Ты же не станешь сидеть? Если бы ты мог починить бачок в туалете, я бы не вызывала. Часов в девять, там суп в холодильнике. Проверь у него уроки. Что-то хотела... а, возьми для него пригласительный на Ёлку мэра. Только не забудь. Только что Зайцева из "Вечёрки" звонила, кришнаит к ним какой-то пожаловал. Слушай, я и не знала, что они у нас есть. Откуда они взялись-то? А ты знал? А я удивилась. А они кто, секта? Ну, ну. Зайцева говорит, что они девчонку сманили. Ты Элю помнишь? Ну Эльку, она еще у вас практику проходила? Да у вас, у вас, не у нас. Ну беленькая такая! Твои ж кадры! Вот, всё, попала. Теперь у кришнаитов песни поет, мать-отца бросила... Ребенка? Не знаю. А что у нее был ребенок? Да ты что?! Нууууу.... Не знаю. А это корректно? Ну, смотри. А в суд не подадут? Ну, смотри. Да уж, с телевидением судиться себе дороже. Всё, милый, до вечера.
В современном офисе ближе к центру города мужчина в неуловимой дымке успеха, окутывающей его как аура, положил трубку, и тут же снова поднял, нажал кнопку: "Марат, Маша, ко мне".
2 кусочек.
Брюнетка лет тридцати пяти с блудливыми острыми глазами и громким смехом вошла первой, следом за ней в кабинет скользнул человек, настолько блёклый, что на фоне яркой коллеги его было почти не видно. Как и на фоне других коллег. Стас в который уже раз подивился этому феномену - журналисты не бывают такими неприметными, это против законов природы. Тем более тележурналисты, которые лезут в кадр, когда надо и не надо, лишь бы засветиться. Каждый из них считает себя звездой, иначе они бы просто не пошли в эту профессию. А Марат был похож то ли на учителя труда, то ли... Стас даже затруднялся подобрать определение. Ничем не примечательное лицо, обыкновенная внешность - взгляду остановиться не на чем. Серый свитер, темные брюки. Фигура отсутствует. Такой же отсутствующий взгляд. Неудивительно, что его никто не замечает. Откуда он только взялся? А правда, откуда?
- Вызывали, шеф? - Весело спросила Маша, как всегда подсознательно стремясь его соблазнить. Ничего личного, такая уж у нее натура. Он давно привык и не обращал внимания, лишь по-мужски сочувствуя тем, кто попадался на Машины крючки. Впрочем, личная жизнь сотрудников его не касается. Он ей не раз делал внушения и давно бы погнал за аморалку, но такие профессионалы на земле не валяются, и он предпочитал закрывать глаза на Машины подвиги, пока она держится хоть в каких-то рамках и не позорит компанию.
- Садитесь.
- Что-то серьезное, шеф?
Стас взял ручку, чтобы крутить ее в пальцах на протяжении всего разговора.
- В настоящий момент по редакциям ходит кришнаит, пытается что-то протолкнуть. Уже побывал в "Вечерке", Зайцева его послала, сейчас, вероятно, направляется в "Тюмень сегодня". Не исключено, заявится и к нам...
- Интервью? - перебила Маша.
- Нет, товарищи, не в этом дело. Вся эта ситуация натолкнула меня на мысль: как долго Общество Сознания Кришны действует в нашем городе? Как действует? Чего добивается? Какова изнанка этой с виду невинной организации? Сколько лет секта преспокойно вербует себе новых членов, а мы НИ РАЗУ, ни разу, подчеркиваю, не обращались к этой теме. Мы молчим, товарищи, как будто нас, городское телевиденье, это не касается...
Как обычно, Стас в общении с подчиненными впал в некоторый пафос, Мария восхищенное затаила дыхание. Именно на женщин и были рассчитаны эмоционально насыщенные речи редактора отдела новостей.
- Не касается будущее наших детей! - Завелся шеф. - Нашего города! - И тут же успокоился: - Это преступное упущение надо исправить. Так, Мария, ты пойдешь в кадры, узнаешь адрес Эльвиры Белянчиковой...
- А, помню, она у нас проходила практику в прошлом году...
- ... и попала в лапы сектантов. Девушка ушла из дома, пропала без вести. Свяжешься с ее матерью, запишешь синхрон. Лучше у них дома. И побольше слез, Маша, глаза крупным планом, горе безутешной матери и всё такое, ну не мне тебя учить.
- Угу, - кивнула Маша, строча в блокноте, - она наверняка знает и других потерпевших.
- Вот именно, окучишь всех. Дальше - звонишь в администрацию, в отдел по работе с религиозными организациями, узнаешь, когда они зарегистрировались, где находятся, как зовут их главного.
- И пробиваю через милицию!
- Умница моя. - Стас не мог не восхищаться умной девкой. Работать с ней одно удовольствие. - Поговоришь с УВД, попросишь помочь Уварову.
- У нас хорошие отношения, - вставила Маша.
- Пусть пробьет их лидера по базе. Маша, всё, что на него есть. Понимаешь? Все что угодно. Разбил чашку в детском саду. Окно в школе. Подрался в юности. Закосил от армии... Местный или приехал откуда-то. Чем занимался до того, как пошел в гуру. Еще, были ли у кришнаитов конфликты с милицией, ТОСами? Поступали ли на них жалобы? Грубое слово, громкая музыка... Всё, что угодно. Узнай мне, Куликова, всё.
- Заявления в прокуратуру? Иски в суд? Все поняла, шеф. А как насчет комментария православной церкви?
- Охватишь отца Петра. Пусть заклеймит их и в выражениях не стесняется. Да, у них в предбаннике, в церкви, по-моему, продаются какие-то антисектантские брошюры. Используешь в сюжете.
- В Интернете посмотреть, что на них есть? Что было в других регионах?
- Обязательно. И закончишь комментарием главного психиатра. С ним я сам договорюсь.
Маша довольно улыбнулась:
- Мы их сделаем, шеф.
Он оставался серьезным.
- Секты - реальная проблема. Мы не можем остаться в стороне. Не имеем права.
- А если... - Маша закрыла блокнот, - а если с ними всё в порядке? Если всё чисто, шеф?
- Такого не может быть. В ЛЮБОЙ организации, даже пионерской, есть темная сторона. Двойное дно. А уж секты... - Он махнул рукой: - Я уверен, ТАМ ТАКОЕ - только копни. Кстати, не исключено, что они подмешивают наркотики в свою еду.
- Привлечь ОСО ПНОН?
- Пока не надо. Это уже не твоя забота. Всё, Мария, приступай. Думал, в семичасовые пустить, не поспеваем, у тебя будет много работы. Сделаем так: большой сюжет, минут на десять, в воскресные "Такие дела". Так что, у тебя несколько дней. Всё, работай.
Маша кивнула, пошла к дверям, на полпути обернулась:
- О, вспомнила! Пару лет назад в каком-то кришнаитском храме нашли наркотики и оружие, а их предводителя арестовали за... слушайте, за расчленёнку! Он девушку порезал. Или изнасиловал? Нет, расчленил, точно.
- Узнай мне всё, Машенька. Возможно, поедешь в командировку. С этого и можно начать: "Эльвира Белянчикова ушла из дома к кришнаитам. Несколько лет назад в городе N такую же ушедшую к Кришне девушку нашли по частям в мусорных контейнерах в разных концах города...".
Маша улыбнулась и вышла. Сейчас засядет за телефон, потом возьмет машину, оператора и начнет мотаться по городу. Отличный репортер, управится наверняка раньше срока.
Стас задумчиво оглядел кабинет и наткнулся взглядом на Марата, о котором, - ну надо же!- он начисто забыл. Журналист тихонько сидел в сторонке и не подавал признаков жизни. Просто ниндзя какой-то, подумал Стас.
- Так, с тобой.
- Внедряться? - спросил Марат. И снова Стас порадовался, что ничего не нужно объяснять. Что у него лучшая в городе команда. Он собрал самых талантливых журналистов со всех СМИ. Где их недостаточно ценили. А ценить надо, ценить и платить. И он это хорошо понимал. Вот Марат. Господи, мышь серая, смотреть не на что, а ведь уникальный специалист! Уникальнейший! Работает недолго, светиться не стремится, а какие бомбы выдает! Он сам - бомба замедленного действия! В конторе постоянно не сидит, приходит - уходит. Но когда нужно, всегда под рукой. Марат у него тайный агент. Внедрялся к иеговистам, в мафию, даже на Завод. Кто бы поверил? Устроился на Завод каким-то младшим помощником мастера, а через неделю уже скопировал финансовую документацию! Узнал про отсутствующие (присутствующие только на бумаге) очистные сооружения, про топливо и детали, которые втихую продавали в третьи страны, про проект "Х"!
Вот это была бомба!
Их сюжет обошел весь мир!
На Заводе и в министерствах полетели головы. Комиссия из Москвы, представитель Президента, проверка за проверкой, показательный суд!
Не зря они стали лучшей региональной телекомпанией года!
И это сделал один человек! Которого даже в титрах не было.
То, что он принес тогда, Стаса повергло в шок. Крупно снятые документы, каждый из которых, любая страничка - смертный приговор директору Завода. Потом кадры передачи деталей, склад с ящиками, уже готовыми к отправке, снятые чуть снизу (как будто с пояса) очень известные в определенных кругах люди, обвиняющие друг друга в махинациях и продаже Родины оптом и в розницу. Он чуть не поседел, когда это увидел. Долго сомневался, можно ли запустить в эфир или лучше попридержать. И когда решился, на всякий случай отправил сына в Ростов.
Интересно, что комментарий Марат набил на компьютере, голос не звучал в кадре. Потом записали диктора, специально приглашенного со стороны. И сюжет шел за именем совсем другого человека. В интересах безопасности. Марат не пострадал. На Заводе его не то, что не заподозрили, даже НЕ ВСПОМНИЛИ... Удивительный человек.
А как он с ментами?
Прибыло руководство из МВД и округа, собрало личный состав на ежегодное итоговое совещание. Журналисты присутствовали только вначале. Через семь минут их попросили удалиться. А Марат остался. И просидел НЕЗАМЕЧЕННЫМ до самого конца. И принес на блюдечке все, что силовики хотели бы скрыть.
- Внедряться, - подтвердил он. - Запишешься в кришнаиты. Будешь к ним ходить каждый день, как на работу. Они должны тебя принять.
Больше ничего объяснять не потребовалось. Марат поднялся:
- Я понял.
3 кусочек.
Марат и Кришнадас сидели на скамейке в парке. Марат курил, председателю городского Общества Сознания Кришны тоже вдруг захотелось, хотя он бросил много лет назад. Желание курить стало нестерпимым. Он резко задышал, обжигая бронхи морозным воздухом. Хотя бы одну затяжку. О, Кришна, что это? Ничего, я потерплю.
- Ты на самом деле верил, что удастся проповедовать через СМИ? - без интереса спросил Марат, как всегда, не глядя в глаза. Будто сам с собой разговаривал, сидя в одиночестве на обледенелой скамейке в темном парке под единственным фонарем. Кришнадас весь подался вперед, чтобы разобрать, что он говорит. Говорил он очень тихо, не заботясь, будет ли услышан собеседником.
- Евгений действовал по собственной инициативе. Ничего хуже и глупее, чем отправить его в газеты, и представить нельзя. Встречи с редакторами крупшейших газет я планировал провести позже. Пригласить на санкиртану. Вернее, если редакторы не пойдут, а они бы не пошли, скорее всего, уже весной сообщить им, что мы будем проводить первое совместное воспевание на центральных улицах города.
Хоть и не желая того, Женя нас подставил. Привлекая прессу, он вызвал совсем другой эффект. У меня ощущение, что против нас идет настоящая война.
Все было тихо, а теперь как прорвало: ФСБ, участковые, санэпидстанция, налоговая, пожарные... Каждый день! Люди нервничают, не понимают, что происходит. У многих начались проблемы дома. Молодых преданных не пускают в храм, ко мне приходят мамаши и угрожают. Вчера приезжали какие-то быки на "мерсах", я ушел черным ходом. Люди боятся.
- Завтра напротив храма состоится демонстрация, - безучастно сообщил Марат.
- Демонстрация?
- С хоругвями и транспарантами. Акция протеста. Будет много людей, Кришнадас. Православные против сектантов за истинного бога, родители за детей, молодежь и отморозки просто чтобы развлечься и погонять кришнаитов.
Кришнадас потрясенно молчал.
- Акция законная, поэтому милиция будет охранять порядок. Но я бы не очень на это рассчитывал. Я полагаю, вам разобьют окна, как минимум.
- Вот этого я не понимаю! Откуда эта ненависть? Мы всегда действовали в рамках закона. За два года ни единого серьезного конфликта! Но после этого сюжета по телевиденью...
- Здание в центре города.
- Что?
- Земля дорогая, Кришнадас. Многие предприниматели хотят заполучить этот кусок. Для офиса, магазина, ресторана очень выгодное месторасположение. Когда-то вы его выкупили за копейки, теперь оно стоит тысячи долларов. И это не единственная причина.
Кришнадас молчал, он всё понимал.
- Поражение кришнаитов, это победа православной церкви, школы, милиции, города - всех.
Кришнадас наблюдал, как кружатся снежинки в желтом свете фонаря.
- Я не сдамся.
- Сдаваться не надо. Но завтра убери из храма женщин и детей. Сегодня ночью перевезите Божества. Есть надежное место?
- Да. Надо подумать.
- Главное, чтобы не пострадали Божества.
Марат инструктировал его спокойно и равнодушно, но Кришнадас вдруг почувствовал теплое дыхание надежды.
- Я вызову областную телекомпанию, - продолжал Марат, - и съемочную группу первого канала. Это не городские телевизионщики, у них другие задачи. Нарушение прав человека, война против невинных верующих, беспомощных кришнаитов... Они приедут. Вечером сюжеты пройдут по центральным каналам. Для НТВ и ИТАР-ТАСС буду снимать сам. - Кришнадас недоверчиво покосился на него. - Инкогнито, конечно. Когда всё кончится, ты напишешь заявление в прокуратуру. У тебя есть адвокат?
Кришнадас отрицательно покачал головой. Марат мысленно поморщился: надо переизбирать тебя, председатель, но виду не подал:
- Хорошо, я тебя сведу с нормальными юристами. Зеленцов, слышал такую фамилию? Так я и думал. Он правозащитник. Никаких моральных принципов, но нюх на деньги потрясающий. Он с радостью возьмется за это дело. И выбьет из администрации, милиции и, главное, телекомпании, такие деньги, которые тебе во сне не снились. Запиши телефон. Скажешь, от Тихого.
Ручка на морозе не писала, Кришнадас нашел в портфеле огрызок карандаша и кое-как накарябал побелевшими пальцами номер. Все это время, а разговаривали они уже минут двадцать, Марат ни разу не изменил позу и даже не поежился. Да человек ли он, подумал Кришнадас, убирая блокнот за пазуху. Его странный собеседник продолжал:
- ...будет просить 80%, он наглый и знает себе цену, не соглашайся. И на 50% не соглашайся. Дашь ему сорок, за меньшее он не станет работать. Всё только начинается, председатель. - И вдруг улыбнулся.
Кришнадаса передернуло:
- Что же дальше?
Марат снова посерьезнел, улыбка исчезла без следа. Это было все то же отрешенное, пустое, ничем не примечательное лицо, увидишь в толпе - не узнаешь.
- Дальше, когда Зеленцов выбьет деньги, а он, к твоему сведенью, ни разу не проигрывал, построишь бесплатную столовую, откроешь гостиницу, купишь ферму за городом. Они убыточные, отдадут за бесценок.
Марат помолчал.
- Будешь продавать книги по всему городу. И не забывай про нама-хаты. Гурудева я тебе не обещаю, но махараджи зачастят, гарантирую. Здесь будет Главный Ведический Центр Крайнего Севера...