Рыбагова Елена : другие произведения.

Юлька

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    ЮЛЬКА - это трогательная и увлекательная история о детстве, дружбе, взрослении и жизненных испытаниях маленькой девочки Юли. Книга погружает читателя в удивительный мир детских переживаний, открывая перед ним картину мира глазами ребенка. Эта книга о детях Донбасса, так рано вынужденных повзрослеть.
  1
  
  Дождь. Многие люди не любят, когда он идет. Но не я. Мне всегда казалось, что каждая капля приносит с собой что-то особенное, что невозможно почувствовать в сухую, солнечную погоду.
  Я выскочила на улицу и стала бегать под дождем. Капли падали с неба, словно маленькие веселые феи, и я ловила их ладошками.
  - Дождь! Дождь! Не уходи! - весело кричала, прыгая по лужам, которые казались мне воротами в волшебные миры. Я представляла, как каждая лужа открывает портал в новое приключение, где капли дождя превращались в слезинки таинственной принцессы, разлученной со своим любимым принцем, ждущего ее в далеком, неведомом королевстве.
  И вдруг, за моей спиной, раздался смех соседской девочки Машки. Уже год как мы постоянно с ней воюем. Как только их семья переехала в наш дом, так у нас все время идет война с переменным успехом. Даже несколько раз дрались с ней. Но это когда совсем маленькие были. А сейчас нам уже по семь лет и драться нельзя.
  - Что ты тут делаешь? - спросила я Машку. - Это мой дождь!
  - Дождь для всех, а не только твой, - со смехом ответила соседка. Она начала прыгать по лужам, раскинув в стороны руки.
  - Я первая вышла во двор, значит, это мой дождь! - от досады я толкнула Машку.
  Девочка немного потеряла равновесие и чуть не упала в лужу. Однако вместо того, чтобы заплакать, она рассмеялась.
  - Дождь никому не принадлежит, дурочка! Он общий! - Машка развернулась и, презрительно фыркнув, снова принялась прыгать по лужам, нарочно брызгая водой в мою сторону.
  Мне стало очень обидно. Мои глаза от злости наполнились слезами, но я не собиралась этого показывать соседке. Ведь Машка, как всегда, нашла чем меня задеть. Решив не уступать, я развернулась в другую сторону и стала прыгать по лужам, стараясь не обращать на соперницу внимания.
  - Юля, домой! Ты уже вся мокрая! - услышала голос мамы с нашего балкона.
  Я была рада возможности пойти домой. К тому же дождь уже прекратился. А гулять в одном дворе с противной Машкой не хотелось. Я кивнула маме в ответ и пошла к подъезду, оставляя за собой мокрые следы на асфальте.
  - Юля, завтра ты идешь в первый класс, - наставительно сказала мама, аккуратно вытирая мои мокрые волосы полотенцем. - А в твоей комнате бардак. И не смотри на меня так, будто я заставляю тебя пить горькую микстуру.
  - Мам, а можно я сегодня не буду прибираться в комнате? - состроив самую жалостливую мордашку, заканючила я.
  - Нет, Юля. Мы вчера это уже обсудили, - мама продолжила вытирать мои волосы, не обращая внимания на отчаянные попытки убедить ее в том, что прибираться в комнате - это необязательное занятие.
  - Дочка, тебе надо учиться быть аккуратной и организованной. Тебе ведь нужно будет находить тетради и учебники, а не терять все это в бардаке, который ты создаешь, - продолжила она, смотря мне в глаза в зеркале.
  Я тяжело вздохнула, понимая, что от приборки комнаты сегодня мне не отвертеться.
  - Мам, но я же найду все, когда понадобится. Да и в первом классе это не так важно, - попыталась я возразить, делая последнюю попытку убедить её.
  - Юля, порядок - это не только важно, но и полезно. Когда в комнате чисто и все лежит на своих местах, тогда легче сосредотачиваться на учебе. И вообще, ты теперь большая девочка.
  - Ладно, мам, я приберусь.
  Мама правильно говорила - в комнате был беспорядок. Игрушки, книги, цветные карандаши - все лежало в куче. Я взяла коробку и начала аккуратно складывать в нее игрушки. Затем расставила на полке книги, собрала карандаши.
  Протерев пыль и пропылесосив пол, я посмотрела на результат своей работы. Комната преобразилась. В этот момент раздался звонок в дверь.
  Выскочив из комнаты, я увидела, как папа открывает дверь. На пороге стояла Машка вместе с ее мамой, тетей Мариной.
  - Вот, полюбуйтесь соседи, что ваша дочь снова сделала с моей! - с порога начала орать тетя Марина, толкая к нам в квартиру грязную Машку.
  - И что она сделала? - спросила мама, выходя в коридор и внимательно рассматривая соседскую девочку.
  - Она снова вымазала грязью мою дочь! - тетя Марина посмотрела на меня так, словно я была какой-то преступницей.
  Мама отвела взгляд от Машки и с улыбкой взглянула на ее маму:
  - Ну, Марина, не переживай так. Дети просто вместе играли на улице.
  - Играли?! - у мамы Машки от негодования чуть глаза из орбит не вывалились. - Оля, ты называешь это играли? Новое платье моей дочери, которое я привезла из Турции, превратилось в половую тряпку! Да ваша дочь будущая уголовница!
  - Не смей так говорить о моей дочери! - от стального голоса моей мамы в коридоре стало тихо. - Мы с мужем возместим вам стоимость этого платья. А сейчас, будьте добры, покинуть нашу квартиру.
  Тетя Марина ничего не ответила. Она схватила Машку за руку и выскочила с ней из нашей квартиры, громко хлопнув дверью.
  - Мам, Машка все врет, - возмущенно сказала я. - Я к ней даже не подходила на улице.
  - Юля, иди в свою комнату, - тихим голосом ответила мама, подходя к входной двери и закрывая ее на замок.
  В комнате, сидя на кровати, я вспоминала и проклинала тот день, когда впервые увидела Машку.
  Было воскресенье. В тот день мы с мамой решили пойти в торговый центр, чтобы купить мне новый спортивный костюм и маме что-нибудь. Что именно, она и сама еще не знала. Я надела новое красное платье. Оно было длиной чуть ниже колен, с длинным узким рукавом. На талии имелся небольшой красный бант. Низ платья было расшито блестящей золотой нитью с переливающимися бусинками. Такие же бусинки имелись на рукавах и воротнике.
  Я не очень люблю носить платья, так как в них неудобно лазить по деревьям или кувыркаться во дворе на детских спортивных снарядах. Но увидев в магазине это платье, я в него влюбилась. Хоть цена за него была для нашей семьи приличная, родители мне все же купили платье.
  - Олег, - сказала мама моему папе, - Юля впервые попросила купить не джинсы или штаны, а платье. Ты только посмотри на нее, она выглядит в нем как настоящая леди!
  - Согласен, - со вздохом ответил папа, доставая для оплаты банковскую карту.
  И вот, надев красное платье, я вышла на улицу, чтобы там подождать маму. А во дворе мой друг Славка из соседнего подъезда гуляет. Он на два года старше меня. Ну я перед ним прошлась несколько раз, чтобы он мог внимательно рассмотреть меня в красивом платье. И тут Славка выдает:
  - Смотри, Юлька. Вон девочка в таком же платье, как и у тебя.
  Я нахмурилась и посмотрела туда, куда указывал грязный указательный палец Славки. А там, у моего подъезда, стояла белокурая девочка в точно таком же, как у меня платье. Не в похожем. А именно точно в таком же. Только на ней это платье казалось другим. Более изящным. Да и сама она выглядела как девочкой из модельного журнала. Светлые волосы были собраны в высокий хвост, конец которого струился вдоль нежной тонкой шеи, едва касаясь воротника платья. Ее смуглая от загара кожа идеально сочеталась с белоснежной улыбкой и огромными серыми, словно блеск серебра, глазами. Мягкие, грациозные движения девочки позволяли платью изящно колыхаться в такт ее движениям.
  Я чувствовала себя гадким утенком рядом с белоснежным лебедем. Хотелось снять с себя это платье и больше никогда его не надевать. А эта девочка с невозмутимым видом подошла к нам со Славкой.
  - Привет, - улыбаясь произнесла она. - Меня зовут Маша. Мы вчера переехали в этот дом и будем теперь здесь жить.
  - А меня Слава зовут, - нерешительно представился мой друг. - А это Юля. Она живет в том же подъезде, что и ты.
  - Здорово, - ответила новая соседка. - Я думаю мы подружимся. Ведь у нас с тобой даже платья одинаковые.
  Не знаю почему, но для меня ее слова прозвучали как невидимый удар. Стараясь сохранить самообладание, я улыбнулась и ответила:
  - Я заметила, что у нас одинаковые платья. Но это ведь не значит, что мы сможем с тобой подружиться?
  Не дождавшись ответа девочки, я выпрямила спину и вздернув подбородок гордо пошла в сторону скамейки, которая стояла у подъезда. Сев на нее, сделала вид, что мне нет дела до разговора Машки со Славкой. И тут мой взгляд наткнулся на огромный камень возле скамейки. А недавно дождик был, лужи грязные кругом. Как раз возле одной такой и стояла эта противная Машка.
  Медленно подняв с земли камень, я пошла в сторону новой соседки. Когда до лужи оставалось совсем немного, размахнулась и кинула в нее камень. В самый центр попала. Брызги воды с грязью окатили Машку с головы до ног. Некогда красивое красное платье стало похоже на грязную тряпку. Машка всхлипнула и, закрыв лицо руками, убежала домой.
  - Юлька, зачем ты это сделала? - Славка осуждающе посмотрел на меня.
  - За делом, - огрызнулась я и вернулась на скамейку.
  Что я могла ответить Славке? Что платье, о котором я мечтала, на этой Машке сидит лучше? Что на ее лице нет ни одной веснушки, тогда как у меня весь нос ими обсыпан? Что ее светлые волосы развеваются от ветра, словно солнечные лучики? Да я и себе признаваться не хотела, что просто позавидовала Машке.
  - Юль, ты не знаешь, чего это девочка там в подъезде плачет? - спросила меня мама, когда вышла из подъезда.
  - Не знаю, - соврала я.
  Вечером у нас состоялось знакомство с мамой Машки. Тетя Марина принесла грязное платье моим родителям и потребовала его отстирать. Мол, раз ваша дочь это сделала, то вы и стирайте. Мама согласилась. Когда новая соседка ушла, я думала, что родители будут на меня кричать. Но мама спокойно поговорила со мной.
  - Юль, я понимаю, почему ты это сделала, - от этих слов мамы мне стало стыдно. - Но ты должна понять, что даже если у тебя с кем-то одинаковая одежда, вы сами разные. Каждый человек уникален. Цени свою уникальность.
  - Оль, - папа с улыбкой посмотрел на маму. - Одень завтра на работу синюю блузку, что мы из России привезли.
  - Нет, - категорично ответила мама.
  - Почему?
  - Да потому что такая же блузка у санитарки из хирургического отделения. Не буду же я, фельдшер, ходить в той же одежде, что и санитарка?!
  - А как же уникальность? - со смехом спросил папа.
  Мама сперва хотела что-то ответить, даже набрала побольше воздуха для этого, а потом засмеялась вместе с папой. Я, поняв, что родители ругать не будут, тихонечко ушла в свою комнату.
  А в понедельник, в садике, воспитательница представила нам новенькую девочку. И конечно же это была Машка. Все мальчишки в садике тут же переключились с меня на нее. Вот такие они воображалы. Считают, раз они мальчики, то должны дружить с самой красивой девочкой группы. Да и воспитатели стали постоянно всем в пример ставить Машку. Разве могла я это вытерпеть? Конечно же нет. Поэтому стала тихонько Машке гадить. Она положит на батарею варежки сушиться, а я их, как бы случайно, на пол скину. Или поделку ее из пластилина нечаянно сломаю. Да много чего делала, все и не упомню.
  Но сегодня меня незаслуженно обвинили и от этого было обидно. Да, я толкнула Машку. Но тихонечко же. Она ведь даже не упала. И когда я уходила домой, платье Машки не было таким грязным. Мокрым - да. Но не грязным. Как же я ненавижу эту подлую лгунью! Никогда в жизни не прощу ее за это!
  
  2
  
  Сегодня особенный день. Я встала с кровати, и моё сердце забилось быстрее. Ведь сегодня я иду в первый класс. Я, Юля, теперь буду школьницей!
  Мама уже приготовила мне завтрак, но я почти не чувствовала голода. Волнение захватило меня целиком.
  - Юля, ты должна хорошо позавтракать, - строгим голосом сказала мама.
  Я кивнула, пытаясь съесть хоть немного овсяной каши. Почему-то взрослые считают, что каша утром для детей полезна. Но это не так. Мне кажется, что каша - это самое скучное, что может быть на завтрак. Я бы предпочла блины или бутерброд с вареньем. Но к моему мнению мама никогда не прислушивается.
  После завтрака надела новую школьную форму и подошла к зеркалу. Покрутившись и придирчиво осмотрев себя со всех сторон, я поправила банты на голове и улыбнулась своему отражению. В этой форме чувствовала себя по-настоящему взрослой.
  Мама помогла мне собрать портфель. Там были красивые тетрадки с яркими обложками, набор цветных карандашей и, конечно, мой любимый пенал с котиками.
  - Юля, иди на улицу и подожди нас с папой, - велела мама, одевая мне на спину новый красный портфель. - Только, пожалуйста, не замарайся.
  - Хорошо, мама, - ответила я, выходя на улицу.
  Яркое солнце светило на небосводе, словно летом, однако осенний ветерок, прохладный и игривый отрывал от деревьев листья, уже ставшие золотистыми. Они вихрем поднимались в воздух, затем плавно опускались на землю. Ветер подхватывал их и кружа над тротуарами, создавал иллюзию, что листья торопятся куда-то в своем осеннем танце.
  - Пора идти, - сказал папа, взяв меня за руку.
  Все ученики, маленькие и большие, вышли на улицы и направились к школам. Они шли в одиночку, парами, а некоторые и большими группами. Одни двигались без спешки, как мы с родителями, другие же бежали, словно боялись опоздать. Многие ученики несли букеты цветов, чтобы отдать их своим любимым учителям. Девочки весело кричали. И некоторые мальчики тоже присоединялись к ним, смеясь. Все были в приподнятом настроении. И у меня было веселое настроение. До того момента, как мы подошли к школе.
  А там, с табличкой в руках, на которой было написано "1 А", стояла Машка. И не просто стояла, а противно всем улыбалась. И в этой улыбке было столько самодовольства и высокомерия, что мои руки непроизвольно сжались в кулаки.
  - Держи, Юля, - мама протянула мне букет бордовых роз, купленных папой рано утром.
  Я взяла цветы и пошла в сторону группы детей, напротив Машки. Осознание, что с этой противной особой мы будем учиться в одном классе, привело меня в уныние.
  - Привет. - услышала я сбоку от себя. Повернув голову к источнику звука, я увидела невысокого пухленького мальчика в очках.
  - Привет, - ответила я, показывая всем видом, что общаться с ним не собираюсь.
  - Меня Димой зовут, а тебя? - мальчик моего намека не понял.
  - Юля, - нехотя продолжила знакомство я. Ведь мне с этим Димой еще предстоит учиться в одном классе, поэтому ссориться в первый день было нельзя.
  - У меня сестра в этой школе учится. В седьмом классе. А у тебя есть сестра или брат? - спросил Дима, поправляя на носу очки.
  - Нет, у меня нет сестры. И брата тоже нет, - ответила я мальчику. - Никого у меня нет. Я у родителей одна-одинешенька.
  - А ты бы хотела, чтобы они у тебя были?
  - Не знаю, - честно ответила я и задумалась.
  С одной стороны, я бы хотела, чтобы у меня был брат или сестра. Я бы о них заботилась. А то мама называет меня безответственной. А с чего ответственности взяться, если мне даже кошку или собаку не разрешают завести? С другой стороны, если бы у меня был брат или сестра, то мне пришлось бы с ними делить комнату. Да и конфеты тоже. Поэтому я так и не могла определиться, хочется ли мне иметь брата или сестру.
  - А я летом в Турцию ездил, - похвастался Димка.
  - И как там? - ответила я. - Я никогда не была заграницей. Даже в России.
  - Там очень красиво и кормят вкусно. Можно брать тарелку и набирать столько, сколько хочется, - когда Димка это говорил, он даже проглотил слюну. Видно, вспомнил ту еду и сразу проголодался. Потому что он тут же достал из кармана шоколадку. Разломив ее пополам, он протянул другую ее половину мне. Я отказываться не стала. Линейка вот-вот должна была начаться и все равно пока делать было нечего.
  - Юлька, привет! - я услышала крик Славки, но голову поворачивать не стала. Потому что я не Юлька, а Юля.
  - Юлька, ты что, оглохла? - не унимался Славка.
  - Привет, Слава, - ответила я. Не могла же позволить подумать своему новому однокласснику Димке, что у меня есть проблемы со слухом.
  - О, Машка, привет! - Славка увидел Машку и радостно махал ей рукой.
  - Здравствуй, Славочка! - Машка излучала всем своим видом искреннюю радость от встречи с моим другом. Скорее всего уже бывшим.
  - Здравствуй, Славочка, - тихо передразнил Машку Дима. И сделал это так смешно, что я невольно рассмеялась. Мое настроение заметно улучшилось. Я поняла, что теперь в борьбе с Машкой у меня появился союзник.
  Линейка мне понравилась. Перед нами выступали ребята из старших классов. А потом ученик одиннадцатого класса взял девочку из первоклашек и, посадив ее себе на плечо, не спеша подошел к школьному колоколу. Это была традиция первого сентября в нашей школе - самый старший ученик помогает самому младшему позвонить в колокол, символизирующий начало учебного года. Все вокруг смотрели с улыбками, а родители фотографировали этот момент. Девочка, слегка смущенная, но радостная, дотянулась до веревки и дернула ее. Звон колокола раздался по всей школе, а аплодисменты и веселые крики учеников наполнили двор.
  Я радовалась вместе со всеми и хлопала в ладоши. Особенно меня радовало кислое выражение лица Машки. Наверное, она думала, что именно ей доверят подать первый звонок.
  На крыльце школы появилась директор Наталья Владимировна. Она поздравила нас с началом нового учебного года и пожелала всем ученикам успехов в учебе. Я так волновалась! Все было так ново и интересно. Потом классные руководители стали разводить нас по классам. Мы, первоклассники, пошли первыми. За нами шли второклассники, потом третьеклассники, и так далее.
  Наша учительница, Наталья Ивановна, привела нас в класс. Мы с Димкой сели за третью парту второго ряда. Конечно, я хотела сидеть на первой парте, но мой новый друг объяснил мне, что на уроке надо держаться подальше от доски и учительницы.
  На уроке учительница знакомилась с нами. А потом пришел фотограф и всех нас фотографировал. На этом мой первый учебный день закончился.
  Когда наступил вечер, мама устроила праздничный ужин в честь моего первого дня в школе. На столе были мои любимые блюда, и вся семья собралась вместе.
  - Как тебе первый день в школе, Юля? - с улыбкой спросил папа, подавая мне кусочек пирога.
  - Очень классно! - воскликнула я, запивая пирог компотом. - В школе есть мальчик Дима. Он такой смешной! И он поделился со мной половинкой своей шоколадки.
  - Ну вот, уже нашла себе друга, - мама улыбнулась, наливая мне еще компота. - А учительница какая?
  - Очень добрая, - ответила я, но тут же вспомнила про Машку. - Только вот я не хочу, чтобы Машка тоже училась в нашем классе.
  - Юль, не всегда можно получить то, что желаешь, - наставительно сказала мама.
  - Не переживай, Юлька, ты всегда можешь рассказать нам, если что-то не так, - папа подмигнул мне, и я почувствовала себя немного лучше.
  После ужина я помогла маме убрать со стола и пошла в свою комнату. Умывшись и надев пижаму, я забралась в свою уютную кроватку. Лёжа там, я думала о всех возможностях, которые открывались передо мной. В моей голове кружились мысли о новых друзьях, о том, как я буду учиться и становиться умнее.
  Даже мысль о Машке, с которой я буду учиться в одном классе уже не казалась такой неприятной. Ведь теперь у меня есть Димка, и мы с ним вместе сможем справиться со всем. Засыпая, я мечтала о будущих днях, полных новых открытий и приключений, уверенная в том, что смогу преодолеть любые трудности.
  
  3
  
  Учиться в школе мне понравилось больше, чем ходить в садик. Потому что в школе не было тихого часа. С Димкой мы так и сидели за одной партой. Всех остальных ребят Наталья Ивановна пересадила. После уроков Димка провожал меня до дома. И всегда за нами следом шла противная Машка. Так-то мы с ней в одном подъезде живем. Но все же неприятно так ходить домой. Постоянно думаю, что она за нами с Димкой следит.
  С Димкой мне повезло. Мы с ним решили, что я должна учиться лучше Машки. Поэтому Димка частенько давал мне списывать математику, так как она мне давалась труднее всего. Особенно задачи.
  - Юля, но ведь это же просто, - твердил какой раз мне папа. - Читай внимательно задачу.
  - Папа, да я очень внимательно читаю, но задача какая-то тупая.
  - Это не задача тупая, а ты.
  - Олег, разве можно так разговаривать с дочерью? - возмутилась мама на папу. - В нашей семье ты инженер. Вот и объясни нормально ребенку.
  - Оля, я нормально ей объясняю, только Юля ничего не понимает.
  - Если бы ты нормально объяснял, она бы все поняла, - категорично заявила мама, беря в руки учебник по математике. Она прочитала задачу и принялась мне ее объяснять. Но я почему-то это задачу понять не могла.
  - Юля, ну неужели вам Наталья Ивановна не рассказывала, как такие задачи решать?
  - Нет, не рассказывала, - уверенно ответила я. - Она нам другие задачи у доски объясняла. И еще ругала, что у нас в тетрадях грязно.
  - Когда я училась в школе, нам на уроках всегда все объясняли.
  - Так это когда было, - сказала я маме. - А теперь на уроках учителя только постоянно замечания делают.
  Папа взял мою тетрадь по математике и стал ее изучать.
  - Юль, ну вот же, такая же задача, которую вы делали в классе, - папа положил открытую тетрадку передо мной.
  - Папа, это совсем другая задача, ты что ли не видишь? - возмутилась я. - В этой задаче надо было найти на сколько меньше литров молока в кувшине, чем в ведре. А у меня задача про свеклу и морковь.
  - Но решаются они одинаково, - папа взял мой черновик и тут же решил мне задачу. - Понятно?
  - Да, папочка, теперь все понятно, - с улыбкой ответила я и принялась аккуратно переписывать решенную папой задачу.
  На самом деле я ничего из объяснений папы не поняла. Но соврала, так как не хотела, чтобы мама опять начала ругаться с папой, что он плохо мне объясняет. Да и папа всегда нервничает, когда делает со мной математику. Нет, первые минут двадцать он пытается объяснять спокойно, а потом начинает психовать и ругаться. И вообще, зачем мне ломать голову над этими задачами? Я мечтаю стать врачом. А ему не надо знать, сколько в столовую привезли моркови и свеклы. Этим пусть повара занимаются. Задача врача лечить людей.
  - Юля, тебе надо серьезней относиться к учебе, - сказала мне мама, когда я закончила домашнее задание и собиралась ложиться спать.
  - Мама, я серьезно отношусь. Честно-честно, - заверила я маму. Я действительно старалась учиться. Писала аккуратно в тетрадях. Разве я виновата в том, что у меня ручка с толстой пастой и линии получались кривыми? А еще почему-то в тетрадях появлялись жирные пятна и в этих местах ручка совсем плохо писала. Приходилось линию несколько раз проводить.
  - Вот ты сегодня со школы пришла почему сразу же не стала делать домашнее задание? - спросила мама.
  - Нам Наталья Ивановна сказала, что после уроков мозгу надо давать отдыхать.
  - Юль, но играя четыре часа на компьютере в непонятные игры это разве дать мозгу отдых?
  Я тяжело вздохнула и промолчала. Мама все равно не поймет. Ну как можно прервать компьютерную игру, когда ты на последнем уровне, когда каждый клик мышкой - это битва, каждое решение - судьба?
  - Мам, ты не понимаешь, это не просто игра, это... это как книга, которую читаешь, и не можешь оторваться, - попыталась я объяснить.
  - Книга - это книга, Юль. Там слова, образы, а здесь что? Кнопки и экран. Как это может быть полезным?
  Я посмотрела на маму, пытаясь найти правильные слова. Но нужных слов так и не нашла. Поэтому просто пообещала маме стараться исправиться.
  А на другой день Наталья Ивановна вызвала меня к доске, чтобы я решила задачу.
  - В наборе восемь желтых деталей, а зеленых - на пять больше, чем желтых. Сколько зеленых деталей в наборе? - учительница зачитала мне условие задачи.
  Я старательно записала на доске то, что дано по условию задачи и стала думать. Я внимательно смотрела на цифры и старательно хмурила лоб, но решить задачу никак не могла.
  - Юля, ты домашнее задание сделала? - спросила Наталья Ивановна.
  - Сделала, - ответила я.
  - Ну так решай.
  - Так я стараюсь решить, - мне было обидно, что учительница на меня повышает голос. И при чем здесь домашнее задание? Там ничего ни про какие детали не было. Я точно помню.
  Я развернулась боком, надеясь на подсказку Димки. И он меня не подвел. Димка написал крупно на листочке решение и показал мне. Я кивнула ему головой, давая знак, что все поняла, а потом решительно повернулась к доске и стала писать решение, комментируя его вслух:
  - Восемь плюс пять равно тринадцать. Тринадцать зеленых деталей в наборе.
  - Молодец, Юля. Все правильно, - похвалила меня учительница.
  - Юля, давай я с тобой позанимаюсь, - предложил мне Дима, когда я села на свое место. - А то так ты никогда не научишься решать задачи.
  - Дим, ну нет у меня способностей к этим задачам, - ответила я другу. - Со мной и мама, и папа занимались, а толку никакого.
  - Все же давай я попробую тебе объяснить, - не унимался Димка.
  - Хорошо, Дима, - ответила я другу. Я действительно решила попробовать научиться решать задачи. А то вызовут к доске, а Димка не сможет мне подсказать. Вдруг он заболеет и будет на больничном. А давать Машке повода смеяться над собой я не хотела.
  - Дима и Юля! Хватит разговаривать на уроке! - одернула нас учительница и мы с другом замолчали и стали старательно переписывать примеры с доски.
  На последнем уроке Дима отпросился в туалет. А когда вернулся, то с хитрой улыбкой достал из кармана пуговицу и показал мне.
  - Обычная пуговица, - сказала я ему, не понимая, чего это он пуговицей хвастается.
  - Это необычная пуговица, - Димка улыбался так, словно подарок получил. Я внимательно рассмотрела пуговицу. Крупная, красная, с четырьмя дырками.
  - Да какая необычная? - возмутилась я, решив, что Димка надо мной подшучивает. - Самая обычная пуговица.
  - Это Машкина пуговица! - заявил мне друг. - Я ее с Машкиного пальто только-что в раздевалке срезал. А еще петельку оторвал и пальто на пол бросил.
  - А как же охранник? Он тебя не заметил?
  - Нет, он курить на улицу вышел, и я решил такой возможностью воспользоваться. Здорово же я придумал?
  - Очень здорово! - я пожала другу руку и добавила. - Жаль меня вместе с тобой не было.
  Домой мы возвращались с Димкой вдвоем, без сопровождения Машки. Эта воображала схватила свое пальто и побежала жаловаться учительнице.
  А на следующий день, когда начался первый урок, Наталья Ивановна вызвала к доске Димку и стала ругать его за Машкино пальто.
  - Наталья Ивановна, - я возмущенно выкрикнула со своего места. - А почему вы Диму за пальто ругаете? Вдруг это кто-то другой сделал?
  - Юля, если ты хочешь что-то сказать на уроке, то должна поднять руку и ждать, когда тебя спросят, а не кричать, - строго сказала учительница. - Вчера мы посмотрели камеры видеонаблюдения, установленные в раздевалке, где четко видно, как Дмитрий Самойлов портит пальто своей одноклассницы Марии Ковалевой.
  Точно! В школе везде камеры. Нам об этом еще 1 сентября учительница рассказывала. Как я вчера об этом не вспомнила и не предупредила друга?
  Димка, красный как помидор, стоял у доски, не зная, что сказать в свое оправдание.
  - Дима, ты можешь объяснить, почему ты это сделал? - Наталья Ивановна смотрела на него строго.
  Дима молчал, глядя в пол. В классе повисло напряженное молчание, все ждали его ответа. Наконец, он поднял голову и взглянул на учительницу.
  - Я... Я просто хотел пошутить, - тихо произнес он, едва слышно для всего класса.
  - Шутки должны быть добрыми, Дима, а не причинять вред другим, - Наталья Ивановна вздохнула. - Я должна буду обсудить это с твоими родителями. Садись на место.
  Димка тяжело вздохнул и медленно пошел к нашей с ним парте. Я с ненавистью посмотрела на Машку. Вот говорят, что красивые люди добрые. Что-то по Машке это совсем не заметно. Вторую такую противную девочку, как она, днем с огнем не сыскать. Постоянно взрослым ябедничает. Подумаешь, петельку и пуговку на пальто пришить. Дело-то пустячное. А вот Димку теперь родители точно ругать будут.
  - Дим, помнишь, на прошлой неделе я Машке в чай соли насыпала? Мне тогда еще учительница замечание в дневник написала, - начала я разговор, когда мы с Димой шли в сторону моего дома.
  - Помню, - печально ответил Димка.
  - Я тогда знаешь, что сделала, чтобы меня мама не ругала?
  - Что?
  - Когда родители пришли домой, я легла на кровать с грустным лицом. Мама тогда испугалась, что я заболела и стала мне мерить температуру. Спрашивать, что у меня болит? - ответила я.
  - А дальше что?
  - А дальше я показала замечание. И мама сильно меня не ругала, так как была рада, что я не заболела.
  - Не, моим родителям на мое здоровье наплевать, - кисло улыбнувшись сказал Дима. - Меня мама даже с температурой в школу заставит идти.
  - Ей что ли совсем тебя не жалко? - удивилась я. В моей голове эта информация никак не укладывалась. Да я даже чихнуть при маме боюсь, потому что она сразу меня в кровать загоняет и лечить начинает всякими горькими микстурами. Если бы я была самой главной, кто отвечает за лекарства в нашей стране, я бы приказала, чтобы все лекарства для детей были сладкие и вкусные. А то детям болеть совсем не интересно.
  - Не знаю, - пожал плечами Димка. - Может и жалеет. Просто она из меня мужчину воспитывает.
  Так как я была девочкой, то не знала, что сказать на это Димке. Может действительно мальчиков по-другому, чем девочек, воспитывают. Я вспомнила, что у меня в портфеле была шоколадка. Я достала и отдала ее другу. Димка тут же предложил ее поделить пополам. Но я отказалась, хотя очень хотела. Димке шоколадка сейчас была нужнее.
  
  4
  
  - Олег, ты зачем столько тушенки купил? - спрашивала мама папу на кухне.
  - Оль, поговаривают, что война с Россией начнется.
  - Папа, ну какая война? - я зашла на кухню и встряла в разговор родителей. - Россия огромная страна, а наша Украина маленькая. Зачем нам с ними воевать?
  - Затем, дочка, что в нашей Украине постоянно гибнут люди, - ответил мне папа, раскладывая банки тушенки на полке в кухонном шкафу.
  - А кто их убивает? - не поняла я.
  - Нацисты. В нашей стране сейчас их стало много. Они призывают убивать русских людей и всех тех, кто говорит на русском языке.
  - Пап, но мы ведь тоже говорим на русском языке. А на украинском я говорю с ошибками.
  - Юль, вот таких, как мы, нацисты и призывают убивать, - папа сказал это злым голосом.
  И я была с ним согласна. Ведь это же глупо убивать людей за то, что они плохо знают украинский язык. Тогда практически весь город убивать надо. У нас даже в школе уроки на русском языке идут. Нет, конечно, у нас есть такой урок - украинский язык. Но на нем мы тоже на русском разговариваем.
  - Пап, а может войны все же не будет? - с надеждой в голосе спросила я папу.
  - Может и не будет. Но запас карман не тянет. Поэтому будем сейчас стараться покупать тушенку, крупы, спички. Мало ли как в дальнейшем жизнь сложится. Пусть лучше будет, чем потом локти кусать, - папа был такой уверенный, что мы с мамой решили с ним не спорить. Все же в нашей семье он главный.
  Так как была суббота и занятий в школе не было, я решила позаниматься математикой. Раз Машка может решать задачи, то и я смогу. Я достала черновик, открыла учебник по математике и стала читать задачу. Но почему-то я никак не могла сосредоточиться. Буквы прыгали из стороны в сторону. И мысли о войне постоянно в голову лезли. Особенно пугали нацисты. Как они выглядели я понятия не имела. Поэтому решила посмотреть информацию в интернете. Но почему-то, как только ноутбук загрузился, я забыла обо всем на свете и стала играть в новую игру. А после обеда заниматься уже совсем расхотелось. Поэтому я дала себе слово встать в воскресенье пораньше и не выходить из-за стола, пока не научусь решать эти задачи.
  В воскресенье я встала пораньше. Умылась, позавтракала и села за математику. Раз дала себе слово, то надо его держать. Но тут зазвонил телефон. На экране высветился номер Димки.
  - Юль, привет!
  - Привет, Дима. Ты что так рано звонишь?
  - Юль, я в такую интересную игру играю, не хочешь ко мне присоединиться?
  - Дим, я хотела математикой позаниматься, - ответила я другу с тоской поглядывая на ноутбук.
  - А, ну ладно, - ответил Дима и уже хотел отключиться, но я ему этого сделать не дала.
  - Если только пару часиков поиграем, а потом я математикой займусь.
  - Здорово, - радостно ответил Димка, и принялся объяснять мне в какую игру мы сейчас будем играть.
  Почему-то так вышло, что через два часа я решила еще два часа поиграть. И так до самого вечера. Даже чуть домашнюю работу не забыла сделать. Ладно мама напомнила.
  Утром в понедельник я шла в школу и пыталась понять, почему я не могу заставить себя позаниматься математикой? Уже подходя к школе, поняла, потому что мне мешает компьютер. Поэтому я дала себе слово, что пока не научусь решать задачи по математике, не буду играть. Даже вообще включать компьютер не буду.
  На перемене я попросила Диму со мной позаниматься задачами. Но оказалось, что и у моего друга нет педагогических способностей. Он постоянно срывался:
  - Юля, ну как такую ерунду ты не можешь понять?
  - Если бы могла, то к тебе бы не обратилась. Объясняй нормально, чтобы я могла понять.
  - Да я, и так, объясняю нормально, но ты простых вещей не знаешь.
  - Может простые вещи я знаю, но ты так меня запутываешь своим объяснением, - обиделась я на Димку и потом целый урок рисования с ним не разговаривала.
  - Юль, ты не обижайся на меня, - сказал Димка после рисования. - Видно ты такой человек, которому до всего самой доходить надо.
  - Скорее всего, - ответила я другу, прощая его.
  А дома я опять стала думать о нацистах и решила все же одним глазком посмотреть на них в интернете. Поэтому я включила ноутбук и быстро нашла нужную информацию. Нацисты на фотографиях были такие страшные, что даже смотреть на них не хотелось. Я выключила ноутбук, хотя и была мысль чуть-чуть поиграть. Но я тут же запретила себе это делать.
  Я открыла учебник по математике и стала читать задачу. У поросенка было десять шариков. Он подарил три шарика медвежонку. Сколько у поросенка осталось шариков? Ничего не поняла. Почему поросенок вообще решил дарить шарики? И почему именно медвежонку? Кто эти задачи придумывает? То морковь со свеклой у них, то детальки, а теперь поросята с медведями. Не могут что-то одно посчитать? Что же они над детьми так издеваются? Почему я такая не способная к этой математике?
  Через полчаса я уже хотела сдаться и списать завтра эту задачу у Димки. Но потом вспомнила фотографии нацистов и решила, что должна решить эту задачу во чтобы ни стало. Ведь другие ребята как-то ее решают. А мы с ними на одном уроке сидим. Значит и я смогу. Вот назло нацистам и решу эту задачу. Сама.
  И тут я поняла, как решить эту задачу. Просто надо не о поросятах с медведями думать, а о шариках. Как только я это поняла, как задача сама собой и решилась. Оказывается, это не так и сложно. Я взяла черновик и решила еще несколько задач. После этого, довольная собой, сделала остальные уроки. Когда родители пришли домой, мы с ними вместе посмотрели приключенческий фильм. Все же правильно мама говорила, что уроки надо делать заранее. Тогда вечером остается время на развлечения.
  
  5
  
  Первого декабря выпал снег. В тот день я проснулась очень рано и сразу же подбежала к окну, чтобы взглянуть на наш двор. Небо было чистое, голубое. А весь двор засыпан белым-белым снегом. На душе у меня стало радостно, ведь совсем скоро наступит Новый год. И хоть я уже большая и хожу в школу, но этот праздник для меня как волшебная сказка. В этот день мечтаешь о чем-то прекрасном и чудесном. Хочется оставаться подольше ребенком, потому что чем старше становишься, тем больше появляется у тебя разных обязанностей.
  - Юль, поторопись, а то опоздаешь в школу.
  - Хорошо, мама, - ответила я и стала собираться. Я надела теплую кофту, шарф и, бросив взгляд на улицу, улыбнулась.
  - Опять это твое "хорошо", - проворчала мама. - Не забудь шапку, на улице сегодня холодно.
  - Хорошо, мама, - я взяла вязаную шапку с полки и выскочила из квартиры.
  Когда я стала учиться, у меня появилась дурацкая привычка на все просьбы родителей отвечать: "хорошо". С одной стороны, взрослые успокаиваются, но в то же время это ни к чему меня не обязывает. Я же не давала обещания, а просто соглашалась с просьбой. Вот мама мне скажет:
  - Юля, выключай компьютер и приберись в своей комнате.
  - Хорошо, мама, - отвечаю я, а сама продолжаю играть на ноутбуке.
  - Юля, сходи в магазин за хлебом, - просит меня папа.
  - Хорошо, папа, - отвечаю я, а сама не иду.
  Родители, устав меня просить сами сходят в магазин, приберутся. И самое интересное, я же им не грубила и не отказывалась помогать. И делала я так не из-за лени. Хотя, если немножко может только. Просто я не понимаю зачем иногда делать какие-то вещи? Вот вечером купить хлеб для ужина. Зачем? Мучное на ночь есть вредно. Да и без хлеба в желудок больше войдет полезной еды. Вот тех же конфет. Шоколад, например, для мозга полезнее, чем какой-то там хлеб. Или зачем каждый день прибираться в комнате, если пыль все равно снова нападает?
  На улице действительно было прохладно. Я шагала по скрипучему снегу, думая о предстоящем дне. В школе учительница говорила, что скоро начнем готовиться к новогоднему утреннику. Мне очень хотелось участвовать в нем. Я мечтала исполнить песню про снежинку. Мама говорит, что у меня прекрасный голос, но надо его тренировать.
  - Юль, подожди! - крикнул кто-то сзади.
  Я обернулась и увидела своего соседа Славку, который бежал ко мне, размахивая школьным рюкзаком.
  - А у нас учительница заболела, поэтому отменили первый урок, - сказал он, догоняя меня.
  - Правда? Как здорово! - воскликнула я. - А почему ты тогда в школу идешь?
  - Мы с ребятами договорились в снежки пойти играть. Пошли с нами!
  - Нет, Слав, - со вздохом ответила я, так как очень хотелось играть, а не сидеть в школе. - Если мама узнает, то будет на меня ругаться.
  Славка на мгновение замолчал, затем взглянул на меня с пониманием.
  - Ну ладно, Юль, тогда увидимся позже, - сказал он и помахал мне, убегая к ожидающим его друзьям.
  А в школе я узнала грустную новость - Димка с семьей уехали в другую страну. И случилось это так для меня неожиданно, что я расстроилась и половину нового материала, который рассказывала нам Наталья Ивановна, даже не слушала. Ладно хоть домашнее задание не забыла записать.
  Домой я шла без настроения. Все же привыкла ходить вместе с Димкой. А Машка за нами следом. Кстати, где это она? Я оглянулась и увидела Машку. Она шла в нескольких метрах позади меня. От самой школы идет. Как я уже от этого устала! И чего она ко мне прицепилась? Главное, идет следом и не обгоняет. Но и не отстает. Я специально это проверяла. То быстро шла, а то медленно - медленно. Все, надоело мне это!
  Я подошла к скамейке и села на нее. Вот буду тут сидеть, пока Машка не уйдет. Мимо меня прошел дедушка. Старенький такой, с тросточкой. Он нес продукты из магазина. Его трость стучала по дорожке, как старинный метроном, отмеряя мгновения его жизни. А потом прошла женщина с такой смешной собачкой на поводке. Они догнали старичка и вместе с ним завернули за угол.
  Машка тоже села на соседнюю скамейку и делает вид, что меня тут нет. Она просто отдыхает. Так и сидели несколько минут. Я на одной скамейке сижу, а она на другой. Ну что ей от меня надо? Даже погрустить в одиночестве не дает.
  Тут раздался какой-то звук, похожий на свист. Только очень-очень громкий. Потом что-то бахнуло, и земля под ногами вздрогнула. Ничего не понимая, я вскочила на ноги и побежала за угол дома, откуда слышался какой-то вой.
  На земле с широко открытыми глазами, полными ужаса, лежала тетя с собачкой. У неё не было нижней половины тела. Это была она, но лишь до пояса. Дальше не было ничего. Рядом с ней, её верный спутник, собачка, всем своим видом выражала беспокойство и тревогу. Она суетливо двигалась вокруг, то и дело обнюхивая хозяйку, как будто пытаясь понять, что с ней произошло, и как можно помочь.
  А невдалеке лежал старичок. Только его нога находилась в другом месте. Его стоны и выкрики, смешанные с безутешным воем, разрывали воздух. Он пытался ползти к оторванной части своего тела, но каждое движение доставляло ему неописуемую боль.
  Туманный свет сквозил сквозь облака, отбрасывая мягкие тени на эту страшную сцену. Воздух был наполнен тяжелым запахом металла и земли, словно сама природа стала свидетелем этого кошмара.
  И тут за спиной я услышала нечеловеческий вопль. Повернувшись, я увидела Машку. Она стояла, вцепившись руками в волосы. Глаза у неё были огромные, а губы двигались, но ни звука не выходило. Словно она пыталась что-то сказать, но сама реальность заглушила её голос. Вокруг нас крики и стоны смешивались с резким свистом воздуха, откуда-то издалека доносились сирены скорой помощи и пожарных.
  Я немного постояла, не зная, что делать, а потом побежала к дедушке, который лежал на земле. Я хотела помочь, но не знала как. В его глазах мелькал огонёк надежды, но он быстро угасал, оставляя после себя лишь пустоту.
  Машка тем временем все еще стояла неподвижно, словно статуя. Вдруг она сделала несколько шагов вперед, как будто хотела приблизиться к происходящему, но остановилась, поняв, что ничего не может изменить.
  Тут я заметила, как к месту трагедии подбегают люди с криками и вопросами. Кто-то из них достал телефон и начал звонить в службу спасения. Кто-то пытался успокоить собаку.
  Я вдруг почувствовала себя такой одинокой среди всего этого хаоса. Машка, всё также стоявшая рядом, посмотрела на меня и по ее щекам начали катиться слезы. Я подошла и обняла ее. Маша заревела и уткнулась мне в плечо. Она хоть и вредная девочка, но сейчас я единственная тут, с кем она знакома.
  - Всё будет хорошо, Машка, - сказала я, хотя сама не была в этом уверена.
  - Юль, кто их так? - всхлипывая спросила меня Маша.
  - Нацисты, - уверенно ответила я. Так как понимала, что только они моги стрелять по мирному городу снарядами.
  - Но ведь их же всех давно убили, еще в Великую Отечественную войну? - удивилась Машка.
  - Нет, девочки, - тихо сказала пожилая женщина, которая слышала наш с Машкой разговор. - Нацисты, о которых вам рассказывали в школе, действительно были побеждены. Но зло не исчезает, оно меняет лицо, форму, но его суть остаётся неизменной. Иногда оно возвращается, чтобы напомнить о себе в самые мирные времена.
  Машка смотрела то на меня, то на эту женщину. Её глаза были полны слёз и непонимания. Она не могла осознать, как такое могло произойти здесь, в нашем маленьком городке, где жизнь всегда текла размеренно и спокойно.
  - Но почему? Почему они это делают? - рыдала она, и в её голосе чувствовалось отчаяние.
  - Девочки, - начала женщина, но слова застряли в ее горле. Видно, искала слова, чтобы объяснить нам, детям, такую жестокость. - Зло делает людей слепыми. Они забывают о человечности, о том, что война приносит только боль и страдания. Они не видят перед собой людей, они видят только свои цели и амбиции.
  Маша молчала, крепко прижимаясь ко мне. В её глазах я видела страх. В этот момент мы обе поняли, что мир, в котором мы жили, изменился.
  - Юль, что будет дальше? - тихо спросила она.
  - Теперь мы будем держаться вместе, - ответила я, стараясь придать своему голосу побольше уверенности. - Мы будем помогать друг другу. А еще тем, кто нуждается в нашей помощи. Мы будем жить, Маша, несмотря ни на что.
  Над головой сгустились тучи, предвещая снег. Снежинки начали медленно падать на землю, словно природа оплакивала погибших людей. Мы пошли домой, взявшись за руки. И в этот момент я поняла, что несмотря на всё произошедшее, мы с Машкой как-то незаметно подружились.
  
  6
  
  В школе теперь все чаще занятия срывались. Раздавался длинный звонок, и мы все, взявшись за руки, спускались в подвал школы и там сидели. Мы иногда слышали далекие взрывы, но по школе пока ни одного снаряда не попало. Я даже и не боялась совсем. Ну, бухает где-то далеко. Все равно как-то повлиять на это я не могу. Поэтому просто сижу со всеми и терпеливо жду.
  В подвале было тесно и пахло чем-то затхлым. Писать там негде, да и освещение плохое. Это было место без окон, где всегда царил полумрак. Стены практически голые, только несколько старых плакатов висели тут и там, придавая помещению ощущение заброшенности.
  Наталья Ивановна рассказывала нам интересные факты про нашу планету или пересказывала какие-то книги. Класс у нас стал совсем маленький. Не знаю, куда девались ребята. Может уезжали с семьей из страны, как это сделала семья Димки. Или просто сидели дома. Мои родители тоже предлагали не ходить в школу. Но я отказалась. Потому что Машку мама заставляла идти в школу. А я не могла ее оставить одну. Тревожилась за нее почему-то.
  Как-то днем, когда мы снова сидели в подвале, Машка тихо спросила меня:
  - Ты думаешь, это когда-нибудь закончится? - ее голос был еле слышен, но в нем чувствовался страх.
  - Конечно, закончится, - ответила я уверенно. - Все когда-то заканчивается.
  - Ребята, давайте не будем грустить, - сказала Наталья Ивановна, посмотрев на нас с Машкой. - Сейчас я вам расскажу историю о далеких странах и необычных приключениях. Знаете, даже в самые темные времена нужно помнить о светлом.
  Мы все, как могли, устроились поудобнее на холодном полу подвала, чтобы слушать. На мгновение забыв обо всем, мы погрузились в мир ее рассказов.
  В том темном, пыльном подвале, среди шепота и тихих вздохов своих одноклассников, мы с ребятами увлеченно слушали рассказы Натальи Ивановны. Она поведала нам о далеких странах, где горы достигают небес, а реки текут не только водой, но и молоком с медом. Мы улыбались, представляя себе, как путешествуем по этим загадочным землям на гигантских птицах.
  - А знаете, что самое главное в путешествиях? - спросила Наталья Ивановна, оглядывая нас с улыбкой.
  - Что же? - взволнованно спросили мы хором.
  - Самое главное - это дружба и вера в чудеса, - ответила учительница. - Ведь даже самое невероятное приключение становится намного веселее, когда рядом есть друзья.
  Домой мы возвращались с Машкой в приподнятом настроении. Уже подходя к дому, Машка вспомнила, что обещала маме зайти к ней на работу. Я решила пойти вместе с ней. Забежав домой и бросив в коридоре портфель, мы пошли в сторону работы тети Марины.
  На небе светит солнышко. Еще недавно я бы этому радовалась. Но с недавних пор поняла, чистое и безоблачное небо - это очень плохо. Это значит нацисты могут опять бомбить наш город.
  - Юль, а ты считаешь себя русской или украинкой? - спросила меня Машка.
  - Раньше я бы не задумываясь ответила тебе - украинкой. Но теперь даже не знаю, - немного подумав ответила я. - Моя мама украинка, а папа русский. Но люблю я их одинаково.
  - И вот я тоже не знаю, - тяжело вздохнув сказала Машка. - Ведь украинская армия запускает бомбы по нашему городу. А разве так будут делать со своими людьми?
  - Значит мы теперь русские, Маша, - уверенно заявила я. - Раз наши донбасские города не нужны Украине, то и она нам не нужна.
  Мы обе замолчали и задумались каждая о своем. Путь наш проходил мимо старого двухэтажного дома. Вдруг из подъезда выскочила огромная черная собака. Она громко зарычала и легла на снег, перегородив нам дорогу.
  - Юль, чего это она? - почему-то шепотом спросила меня Машка.
  - Скорее всего она приняла нас за грабителей, - ответила подруге, хотя понятия не имела чего эта собака от нас хочет.
  - Хорошая собачка, пропусти нас, пожалуйста, - ласковым голосом заговорила с собакой Машка. - Мы не грабители, а просто идем к моей маме на работу.
  Собака внимательно смотрела на Машку и не шевелилась. Тогда подруга нерешительно сделала шаг вперед. Собака на это никак не отреагировала.
  - Ты лежишь на холодном снегу и лежи себе, мы мешать не будем. Хорошая собачка, красивая, умная, - говорила Машка, продолжая делать шаги вперед.
  Но когда до собаки оставалось сделать пару шагов, эта красивая и умная собака с грозным рычанием вскочила и оскалила зубы. Машка в страхе отскочила назад и спряталась за мной.
  - Юля, что нам делать? Я боюсь, - чуть не плача, сказала Маша. - Она же нас покусает.
  - Маш, если ты не придешь к маме на работу, то тогда тебя покусает тетя Марина, - заявила я подруге, обдумывая варианты.
  Машка тяжело вздохнула за моей спиной и ничего не ответила.
  - Я в одном фильме видела, как один дяденька взял кошку и отвлек ей собаку, - вспомнила я.
  - А где мы возьмем кошку? - спросила Машка. Но уже спокойным голосом. Все же плакать она передумала.
  Кошек нигде не было видно. Я, задумавшись, достала из кармана печенье. Когда я нервничаю или о чем-то серьезно думаю, то всегда хочу кушать. Собака, увидев в моей руке печенье, облизнулась, привстала и завиляла хвостом.
  ќ - Ой, Юля, - заголосила Машка. - Собака на нас облизывается. Видно, решила нас сожрать.
  - Это она на печенье облизывается, - пояснила я Машке. - Собака просто голодная.
  Я медленно подняла печенье к носу и понюхала его.
  - Мммм... Как вкусно пахнет, - начала я травить собаку. - Если ты нас пропустишь, то получишь это печенье.
  Собака продолжала внимательно смотреть на мою руку с печеньем, и ее глаза горели живым огнем. Я взяла печенье и начала медленно разламывать его на кусочки. Собака слегка вздрогнула, но оставалась на месте, продолжая наблюдать.
  - Ну, дорогая собачка, что скажешь? - сказала я, присев и протягивая один из кусочков печенья собаке. - Ты нас пропустишь, а мы поделимся с тобой этим вкусным печеньем.
  Машка смотрела на происходящее с напряжением. Собака сделала шаг вперед, но я не отпрянула назад, а продолжала удерживать кусочек печенья на вытянутой руке. Она снова остановилась и взглянула на меня, словно обдумывая свое решение.
  В этот момент из подъезда дома появилась девочка, намного младше меня. Вероятно, еще в детский садик ходит.
  - Бобик, а ну домой! - грозно крикнула она, решительно подходя к собаке.
  Собака взглянула на девочку, затем на мою руку с печеньем. В ее глазах мелькнуло какое-то сомнение. Она резко подскочила ко мне и аккуратно взяла из рук кусочек печенья, который тут же заглотила. Затем собака, пригнув голову и виляя хвостом, пошла к своей маленькой хозяйке.
  Мы пошли дальше, весело обсуждая эту ситуацию. Было смешно, что большие семилетние девочки напугались какой-то собаки.
  - Маш, а ведь у нас с тобой сегодня настоящее приключение, о которых рассказывала Наталья Ивановна, - поделилась я с подругой мыслью, пришедшей мне в голову.
  - Точно! - воскликнула Маша. - И, если бы не ты, Юля, я не знаю, чтобы со мной было. Ты настоящий друг!
  Я промолчала, но мне была приятна похвала Машки. И что я с ней воевала раньше? Не понимаю. Хорошая же девочка оказалась.
  Тетя Марина, мама Машки, работала парикмахером в салоне красоты. Раньше они жили в столице и запись к тете Марине была за несколько недель вперед. А потом она с мужем одной клиентки роман закрутила. Думала, что этот мужчина очень богатый. А оказалось это не он, а его жена была богатая. Вот она и сделала так, что тете Марине с Машкой пришлось уезжать в наш город. А папы у Машки нет. Он в аварии погиб после ее рождения. Так что она его только по фотографиям видела.
  Тетя Марина дала Машке пакет с конфетами и маленькую запечатанную коробку. Она была так плотно закрыта, что мы не смогли посмотреть, что там. И хоть было очень интересно, мы побоялись ее открывать. Вдруг повредим коробку и потом Машке от матери попадет.
  Когда я стала дружить с Машей, то узнала, что тетя Марина ее часто бьет. Вот меня родители ни разу даже не ударили. Только ругали. А мама у Машки ее и рукой, и ремнем, и даже палкой могла побить. За любую провинность. Ей попадало даже за то, если она в каком-то конкурсе не первое, а второе место занимала.
  Обратно мы решили пойти другим путем. И хоть он был чуть-чуть длиннее, но встречаться снова с той собакой как-то не хотелось. Всю дорогу Маша порывалась что-то мне сказать, но не решалась.
  - Ну, говори, - сказала я Машке, когда мы практически пришли к дому. - О чем ты мне всю дорогу хочешь сказать?
  - Ни о чем я не хочу тебе сказать, - стала выкручиваться Машка, но я почувствовала, что это не так.
  - Маш, говори уже.
  - Юль, ты прости меня за тот случай с платьем, - на одном дыхании выпалила Машка. - Я тогда со Славкой котенка вытаскивала из подвала и вымазалась сильно. Испугалась правду маме сказать, поэтому и соврала про тебя.
  - Хорошо, прощаю, - ответила я, так как действительно уже давно ее простила. - И ты меня прости.
  - Ладно, Юля, - ответила серьезно Машка. - Мы теперь с тобой подруги и больше не будем друг другу вредить.
  
  7
  
  - Привет, Юлька! - ко мне подбежал Славка, когда я пошла выносить мусор.
  - Привет, Слава! - поздоровалась я с другом.
  - Юль, а я сегодня заработал деньги. Самые настоящие доллары. И еще много шоколада, - похвастался он.
  - А как ты их заработал?
  - Мне один дяденька заплатил за информацию, - приблизившись к моему уху громко зашептал приятель.
  - За какую информацию? - удивилась я. Хоть Славка и учился в третьем классе, но он был троечником. Если уж и платить деньги за какую-то информацию, то ведь тогда к отличникам, ну, на худой момент, к хорошистам бы обратились.
  - Надо было сбегать на станцию и сделать фотографии на телефон, - важно ответил мне Славка.
  - Слав, а если этот дяденька нацист? - в ужасе спросила я друга. - И эта информация ему нужна, чтобы бомбить станцию?
  - Нет, Юлька, - заверил меня Славка. - У этого дяденьки были добрые глаза. Он совсем не походил на нациста.
  - Тогда почему он сам не сходил на станцию и не сделал эти фотографии?
  - У него много работы. Только ты это, Юлька, - снова зашептал мне на ухо Славка. - Никому не говори. Дяденька этот попросил меня никому не рассказывать. Это наш с ним секрет. Я тебе доверяю, поэтому рассказал.
  - Ладно, Слава, - пообещала я другу. - Я же не ябеда.
  Славка дал мне две шоколадные конфеты и побежал домой. Я сжала их в кулак и тоже пошла домой. В комнате я положила на стол эти конфеты. Почему-то на сердце было неспокойно. Хотелось пойти к родителям и поговорить с ними о Славке. Но обещание, данное другу, сдерживало. Может реально ничего плохого и не случится?
  Я убрала эти конфеты в стол, чтобы потом съесть их вместе с Машей. В магазинах стало меньше продуктов, и цена на них возросла. А зарплату маме стали задерживать. Поэтому конфеты родители вот уже месяц как не покупали. Папиной зарплаты едва хватало на самое основное.
  Через два дня в новостях сказали о том, что железнодорожный вокзал подвергся обстрелу. Несколько человек погибли, включая маленьких детей. Я пошла в свою комнату и достала из стола две шоколадные конфетки, которые мне дал Славка. Я смотрела на них, и у меня во рту слюнки скопились. Так хотелось взять одну, развернуть фантик и положить в рот эту сладость. Но я вспомнила кадры из телевизионного репортажа, а потом и старичка с тросточкой, и женщину с собачкой и так противно стало. Я еще раз посмотрела на конфеты. Теперь они неприятно обжигали руки. Я не буду есть эти продажные конфеты! И Машку такой конфетой угощать не буду!
  И тут из окна я увидела Славку, играющего во дворе. Он выглядел таким беззаботным, как всегда. Я оделась и вышла к нему.
  - Привет, Юлька! - как обычно, весело поприветствовал меня Слава.
  - Привет, Слава, - поздоровалось я, хотя меня задела веселость друга. - Ты видел в новостях про вокзал?
  - Видел и что?
  - Слав, а если это из-за твоих фотографий и сведений его разбомбили? - спросила я его, поражаясь равнодушию друга.
  - Юль, да даже если это и так? Не я же бомбил этот вокзал, - ответил Славка и по его глазам я поняла, что ему совсем не жалко погибших.
  Я молча взяла его руку и положила в ладонь шоколадные конфеты. А затем развернулась и побежала домой.
  - Юлька, запомни, ты обещала никому не рассказывать! - вдогонку крикнул мне Славка.
  Весь вечер мне было не по себе. Славка не выходил у меня из головы. Я искала оправдание действиям друга. Хотя друг ли он мне теперь? А утром, идя с Машкой в школу, я решила с ней поговорить.
  - Маш, если человек что-то сделал плохое и взял с тебя обещание никому не рассказывать. Ты бы что сделала?
  - А насколько это плохое?
  - Очень плохое. Даже очень сильно плохое.
  - Тогда я бы рассказала взрослым, - уверенно ответила Машка.
  - Но ведь это будет ябедничество.
  - Почему ябедничество? - Машка даже остановилась от удивления. - Если этот человек сделал что-то очень сильно плохое, то об этом должны узнать другие люди.
  - Но зачем им это знать? - теперь уже удивилась я. - Это плохое уже свершилось и его не изменить.
  - А ты уверена, что этот человек снова не сделает что-то плохое? Если ему раз сошло с рук, то он может захотеть снова это повторить.
  - Но я же ему слово дала, что никому не расскажу! - воскликнула я, понимая правоту Машкиных слов.
  - Вот помнишь случай с моим пальто? Когда Димка срезал с него пуговицу и оторвал петельку? - спросила меня Машка.
  - Помню, - пробурчала я. Еще бы не помнить. Тогда я долго на Машку за это злилась.
  - Вот думаешь почему я пожаловалась учительнице?
  - Не знаю, - пожала я плечами.
  - Просто, если бы я этого не сделала и виновного не наказали, то через какое-то время ситуация повторилась. И так было бы со всеми моими вещами.
  Я задумалась над Машкиными словами. В них был смысл. Ведь мы с Димкой реально обдумывали как в следующий раз срежем все пуговицы с пальто Машки. Получается, пожаловавшись тогда учительнице, она не дала нам совершить более плохой поступок.
  Я решила поговорить вечером со Славкой серьезно и убедить его самому во всем признаться родителям. А если он откажется, то пригрожу выдать его тайну. Тогда это не будет ябедничество. Я же его предупрежу. И если он не поймет, что это делаю ради него, то и пусть обижается. Приняв решение, я успокоилась.
  Но говорить ничего мне Славке не пришлось. Его мама нашла у него доллары. Она стала требовать от него объяснений, и Славка сам во всем сознался. Потом началась шумиха. К Славкиной семье приезжали люди в форме. Он потом ходил с поникшей головой еще долгое время и боялся соседям в глаза смотреть.
  У меня тоже состоялся серьезный разговор с родителями. Так как Славка рассказал своей маме, что я все знала.
  - Юля, почему ты нам с папой ничего не рассказала? - строго спросила меня мама.
  - Так я обещала Славке молчать и не выдавать его тайну, - почему-то мне самой этот ответ показался таким глупым. Получается, я Славку не выдала, а он про меня сразу рассказал. И теперь выходит, что я - соучастница.
  - Юль, но ты же у нас умная девочка и должна была понять, что Слава поступил плохо, - папа тоже подключился к воспитательной беседе.
  - Я понимала, но ведь друзей нельзя предавать.
  - Юль, а если бы Славка кого-то убил и попросил тебя об этом молчать. Ты бы что сделала? - спросил меня папа.
  - Я бы вам рассказала, - ответила ему, а сама задумалась. Ведь это сейчас я так уверена, что рассказала. А если бы это было раньше, то ведь не факт?
  - Юль, запомни, мы с папой тебе не враги, - сказала мама, обнимая меня. - И чтобы не случилось в твоей жизни, ты всегда можешь на нас рассчитывать. Мы всегда выслушаем и поможем тебе. Договорились?
  - Договорились, - уверенно ответила я, давая себе мысленное обещание постараться сдержать данное родителям слово.
  
  8
  
  - Ну кто так ножницы держит? - возмущалась на меня Машка.
  - А ты не возмущайся, а лучше покажи, как надо их держать.
  Машка схватила у меня ножницы и стала вырезать выкройку.
  - Вот так надо, - сказала она.
  - Так я так и делала! - теперь уже я возмутилась на Машку.
  - Ты не так делала, поэтому у тебя ножницы не резали, а кромсали ткань.
  - А теперь ты все вырезала и мне вырезать нечего.
  - Бери нитку с иголкой и будешь шить, - скомандовала Машка.
  Шили мы с ней новогоднюю игрушку на елку. Учительница сказала, что самые лучшие поделки украсят елку в актовом зале. Вот мы с Машкой и старались. А сделать решили гномика из ткани. Машка нашла в интернете мастер-класс и несколько раз посмотрела, чтобы запомнить. Так как электричество у нас в городе включали только утром и вечером, а шили мы его днем. Поэтому я полагалась на память своей подруги и выполняла ее инструкции.
  Мама дала нам ненужную старую одежду, и мы из нее вырезали детали для нашего гномика. Машка отрезала кусок синей ткани и вырезала из нее маленькое пальто. А я должна была вырезать красную шапочку. Но в итоге и ее вырезала Машка.
  - Юля, ну кто так шьет? - опять начала придираться Машка к моей работе.
  - Ну я же стараюсь. Только нитка почему-то постоянно в узелки завязывается.
  - Ну у меня они не завязываются!
  - Может тебе иголка хорошая попалась, а у меня бракованная.
  - Юля, у тебя руки бракованные.
  - Знаешь, что, - разозлилась я на Машку. - Если ты будешь обзываться и ругать меня, то я все брошу.
  Мы продолжили шить дальше. Машка уже все края пальто аккуратно обработала, чтобы ткань не осыпалась. А я все с шапочкой возилась.
  - Давай я тебе помогу? - ласковым голосом предложила Машка.
  - Давай, - согласилась я, так как уже все пальцы иголкой исколола.
  Маша взяла шапочку гномика и отвернулась от меня в сторону. Она думала я не увижу, как она распорола мою работу и быстро сама обшила края шапочки. Но я все видела в отражении окна, но промолчала. Все же понимала, что у Машки получается шить намного красивее и аккуратнее.
  Когда шапочка была готова, я с удивлением обнаружила, что она получилась слишком большой. Машка засмеялась и показала мне, как аккуратно сделать складки, чтобы шапка хорошо сидела на голове гномика.
  Затем мы приступили к самому сложному - лицу гномика. Машка нашла старые пуговицы, из которых мы сделали глаза, а нос вырезали из небольшого кусочка бежевой ткани. Маша тщательно пришила каждую деталь, стараясь не допустить ошибок.
  Последним штрихом стали волосы и борода гномика. Машка нашла старую вязаную шапку, нитки которой идеально подошли для этого. Она доверила мне распустить ее и отобрать самые длинные нитки.
  Наконец, когда волосы и борода были готовы, мы пришили их к голове гномика, придавая ему мудрый и доброжелательный вид. Его маленькие руки мы сделали из отрезков той же синей ткани, что и пальто, а в качестве рукавичек использовали кусочки мягкой кожи от старой перчатки.
  Складывая все части вместе, мы не могли скрыть волнения. Наш гномик выглядел таким милым и оригинальным, что мы обе были уверены в его успехе на школьном конкурсе.
  - Теперь давай придумаем ему имя, - предложила Машка, улыбаясь от удовольствия.
  - Давай назовем его Балин, как в фильме "Властелин колец", - предложила я, и Машка кивнула в знак согласия.
  Балин стоял на столе, его борода изящно свисала, а в глазах-пуговицах светилась радость. Мы украсили его маленьким поясом, к которому прикрепили миниатюрный мешочек. Мешочек был сшит из крошечного кусочка бархата и выглядел как настоящий.
  Когда пришел день конкурса, мы с гордостью несли нашего гномика в актовый зал. Учительница и одноклассники восхищенно рассматривали нашу работу, а когда объявили победителей, мы с Машкой не могли поверить своим ушам - Балин занял первое место!
  Празднование Нового года в школе прошло очень интересно. Наши учителя и старшеклассники сотворили для нас настоящее чудо. На первом этаже, в актовом зале, стояла большая новогодняя елка. Она была украшена игрушками, которые мы все вместе мастерили. На самой верхушке висел наш с Машкой гномик Балин.
  Начался праздник. Играла новогодняя музыка и мы, ученики начальных классов, взявшись за руки водили хоровод вокруг елки. Старшеклассники показали нам целый спектакль. Там Баба Яга похитила Снегурочку, и мы все вместе ее вызволяли. А потом Дед Мороз просил желающих выйти и рассказать стихотворение или спеть песню. Я спела песню про снежинку и все ребята и учителя мне аплодировали.
  - Юля, с таким голосом ты станешь известной певицей, - сказала мне Машка, когда мы шли домой после праздника.
  - Я, Маша, врачом мечтаю быть. Детским кардиохирургом, - ответила я.
  - А что делает этот врач?
  - Операции на сердце.
  - Юль, тогда тебе надо больше шить, - заявила серьезно Машка. - Давай я тебя буду этому учить?
  - Давай, - согласилась я.
  Дома Новый год мы тоже отметили. Родители подарили мне конфеты и куклу. Это был волшебный вечер.
  А третьего января Машка пришла ко мне домой. У нее были с собой иголки, нитки и кусочки ткани.
  - Сначала научу тебя шить простые вещи, - сказала она, раскладывая швейные принадлежности на столе. Мы начали с маленькой подушечки.
  Я не хотела заниматься шитьем. Видимо поэтому у меня быстро сломалась иголка.
  - Юля, как ты умудрилась сломать иголку? - недоумевала Машка.
  - Маш, она сама как-то раз и сломалась, - мне было обидно, что Машка думает я нарочно иголку сломала, чтобы не шить.
  - Ну и где теперь кончик иголки?
  - Куда-то упал, - ответила я. - Да плевать, я другую иголку возьму.
  - А если этот кончик иголки потом вопьется кому-то в ногу? - Машка строго посмотрела на меня. - Вспоминай, куда он мог улететь.
  Я попыталась вспомнить, куда же мог деться кончик иголки, но так и не вспомнила.
  - Возможно, он превратился в маленький меч и теперь прячется где-то! - предположила я.
  Машка посмотрела на меня с удивлением:
  - Юля, ты что, думаешь, что кончик иголки развил ноги и убежал?
  - А почему бы и нет? - ответила я. - Вдруг он нашел себе пару в лице крошечного пуговичного глаза и теперь они вместе исследуют мир под столом или кроватью.
  Машка рассмеялась и предложила поискать кончик иголки вместе. Мы взяли фонарик и принялись с помощью него рассматривать пол. Сперва под столом, а потом и под кроватью. Пыльные паутины и забытые конфетные обертки были нашими первыми находками.
  - Вот это сокровища! - воскликнула я, протирая пыль с еще одной обертки.
  - Смотрите, детектив, я нашла под вашей кроватью древнюю вещичку! - пошутила Машка, вытаскивая красную заколку.
  - А я думала, что потеряла ее, - сказала, беря из рук подруги заколку. Мне ее папа в прошлом году из командировки привез.
  Мы продолжили поиски. Внезапно мой фонарик осветил что-то блестящее.
  - Вот он, наше потерянное сокровище! - радостно вскрикнула я, но оказалось, что это всего лишь шоколадный орешек, завернутый в фольгу.
  - Ну, хоть перекусим, пока ищем кусок иголки, - весело засмеялась Машка, раскрывая орех.
  Мы продолжили поиски, превращая всё в шутку. И вот, когда мы уже начали терять надежду, я заметила маленький блестящий предмет, застрявший в щели пола.
  - Ага, поймала тебя, беглец! - воскликнула я, доставая кончик иголки.
  - Давай завернем его в бумажку и выбросим, - предложила Машка и тут же сама это и сделала.
  Машка продолжила мое обучение шитью. Она показала, как сделать аккуратные стежки, и я старательно повторяла за ней каждое движение. Все же из Машки вышел бы хороший учитель. Потому что подушечку, пусть и с неровными стежками, я все же сшила.
  Машка взяла бусинки и расшила ими подушку, пряча тем самым мои огрехи в работе.
  - Видишь, у тебя все получилось, - улыбнулась Машка и протянула мне мою поделку. Подушечка вышла очень красивой. Я была рада, что сделала ее своими руками.
  - Какая она замечательная! - воскликнула я. - И это благодаря тебе!
  Машка промолчала, но я видела, что ей была приятна моя благодарность. А вечером, когда мама пришла с работы, я подарила эту подушечку ей.
  
  9
  
  После Нового года бомбежки в городе прекратились. Но зато солдат украинской армии стало много. И с каждым днем их становилось все больше и больше. По улицам иногда ездили танки и какая-то военная техника. И хоть пока никаких боев на улицах города нет, но как представлю, что сражение может случиться прямо в нашем дворе, под окнами нашей квартиры - так очень страшно становится. А если украинские нацисты придут в нашу квартиру или даже ко мне в комнату? Но пока нацистов я не видела. Правда, я слышала разговоры взрослых людей, которые называют нацистами всю украинскую армию.
  Маму все чаще стали вызывать на ночное дежурство.
  - Олег, мы никуда без тебя не поедем! - возмущалась мама, сортируя вещи для стирки.
  - Оля, но я не могу поехать, а вам с Юлей здесь оставаться опасно!
  - Ну не хочу я ехать к твоим родственникам в Россию, как ты не понимаешь! У них двухкомнатная квартира, в которой живет пять человек. И куда мы еще с Юлей? На полу спать?
  - Да хоть на коврике! Вы будете в безопасности!
  - Олег, - мама отложила в сторону какую-то одежду и подошла к папе. Она положила ему руки на плечи и посмотрела в глаза. - Я не могу бросить тебя, нашу квартиру, своих пациентов. Мы должны поддерживать друг друга и верить, что все обойдется.
  Папа обнял маму и тихонько сказал:
  - Пообещай мне, если наступит момент, когда все же придется принять решение - вы уедите.
  - Обещаю, - со вздохом ответила мама.
  Похожие разговоры случались у родителей несколько раз в неделю. Потому что суточные дежурства на скорой помощи стали у мамы очень часто.
  Мама теперь стала возвращаться домой уставшая и голодная. Несколько раз она засыпала за кухонным столом с вилкой в руках. Папа брал маму на руки и нес в спальню.
  А потом наступил тот страшный день. Я лежала на кровати, свернувшись калачиком и тихонько плакала. А в соседней комнате плакал папа. Потому что сегодня убили нашу мамочку! Такую любимую и родную! Машину скорой помощи расстреляли нацисты.
  Я не могла себе представить, как теперь жить без мамы, без ее теплой улыбки и ласкового взгляда? Через слезы я смотрела на солнечные лучи, пробивающиеся через занавески, но они мне казались серыми и безрадостными.
  Вдруг услышала, как папа входит в комнату. Он сел рядом со мной на кровать, его глаза были красные от слез.
  - Юля, - тихо начал он, - я знаю, как тебе больно. Мне тоже. Мама... она была всем для нас.
  - Папочка, почему ее убили? За что? Она ведь никому ничего плохого не сделала? - едва слышно спросила я, сжимая подушку в руках.
  Папа обнял меня, и я почувствовала, как его плечи вздрагивают от тихих всхлипов.
  - Я не знаю, дочка. В этом мире происходят события, которые выходят за рамки нашего понимания. И мы не в силах это изменить. Иногда жизнь преподносит нам уроки, жестокие и непонятные. Но я знаю, что наша мама будет всегда в наших сердцах.
  - Мне так ее не хватает, - проговорила я сквозь слезы.
  - И мне тоже, доченька. Но мы должны быть сильными. Ради нее, - папа пытался успокоить меня, а у самого дрожал голос. И в этот момент я увидела, что мой папочка совсем как маленький мальчик. Его глаза, полные слез, смотрели на меня с такой нежностью и болью. И тут я поняла, что он тоже нуждается в моей поддержке.
  Мы сидели в обнимку, и каждый из нас, погруженный в свои мысли, искал утешение в тепле другого. Слезы текли по моим щекам, словно ручейки, где в каждой капле - море невысказанной боли и непонимания. Папа же старался быть крепким, но его голос дрожал, как осенний лист, тронутый ветром. В его глазах таилась бездна горя, отражение потери, которую мы оба переживали.
  - Юля, - его голос звучал как далекое эхо, - мама была самым ярким светом в нашей жизни. Она учила нас любить, прощать, радоваться мелочам.
  Я почувствовала, как моё сердце сжалось от этих слов. Как мне хотелось вернуть всё назад, услышать её смех, почувствовать её объятия! Но вместо этого оставалась только оглушительная тишина, наполненная эхом наших собственных всхлипов.
  - Я боюсь забыть её голос, её запах, - прошептала я, чувствуя, как горло сжимается от горя.
  - Никогда не забудем, - ответил папа, крепко сжимая меня в своих объятиях. - Мы будем хранить её в своих сердцах, в своих воспоминаниях. Она всегда будет с нами.
  Мы сидели так, утопая в воспоминаниях, позволяя горю вырваться наружу, чтобы дать путь исцелению. В этот момент я почувствовала, что, несмотря на всю боль и отчаяние, мы не одни. Мы вместе - и это давало силы идти дальше, несмотря на всё.
  Маша поддерживала меня все это время. Она приходила каждый день и помогала мне по хозяйству. Я считала - раз теперь мамы нет, значит я теперь должна взять на себя все женские обязанности по дому. Мы с Машей вместе готовили кушать, прибирали в квартире, стирали, гладили. Гречневая каша с тушёнкой стала моим фирменным блюдом.
  - Маша, давай каждый день теперь сами заниматься. И в выходные тоже, - предложила я подруге, когда занятия в школе временно отменили.
  - Давай, - согласилась Машка.
  - Украинские нацисты не хотят, чтобы мы учились. Из школы нас выгнали. Они хотят, чтобы мы в стадо баранов превратились и тогда нами легко можно будет управлять. Только фиг им! Мы назло нацистам еще лучше учиться станем.
  - Да, Юля, - радостно подхватила мою идею подруга. - Нашим оружием против нацистов будет не автомат, а знания.
  И мы стали каждый день заниматься. Маша приходила ко мне утром, мы составляли расписание уроков на день и занимались. У нас даже с Машей свой звонок был на урок и с урока.
  Вообще школьный звонок для ученика много значит. И звучит он всегда по-разному. На урок звук у него требовательный. Такой, что любой ученик, будь то двоечник или отличник, всегда услышит. Он заставляет вспоминать, все ли уроки выучены, все ли учебники и тетрадки взяты в школу? А вот с урока звонок веселый. Он словно говорит ученикам, что пришло время отдохнуть, расслабиться и побегать.
  - Юль, почему у тебя учебник порван? - Машка держала в руках мой учебник по окружающему миру, угол которого был разорван.
  - Это я не специально порвала. Меня тогда Димка в шутку за косичку дернул, ну я и огрела его этим учебником. Я же не думала, что он такой хлипкий и сразу порвется.
  - Юль, ну кто же книгами дерется?
  - Так мне что под руку попалось, тем и огрела.
  - Давай его подклеим, - предложила Машка.
  - Зачем? - удивилась я. - Ведь в школу мы уже не ходим, а на следующий год у нас учебники за второй класс будут.
  - Ну может ты захочешь этот учебник отдать какому-нибудь первокласснику?
  - Почему я должна захотеть его кому-то отдать? Мне же никто учебники не отдает.
  - Юль, - Машка тяжело вздохнула. - Сейчас у многих ребят гибнут родители. Я вот подумала, что отдам свои учебники кому-то, кто будет в них нуждаться. Это будет моя помощь в борьбе с нацистами.
  - Я согласна, Маша, - согласилась я с подругой, потому что есть ребята, которые остались сиротами. У меня только мама погибла, но папа то живой.
  Починив учебник, мы пошли с Машкой готовить бисквитный торт, так как завтра у папы был праздник - двадцать третье февраля и мы хотели его порадовать.
  - Маш, может кого-то из взрослых на помощь позовем? - спросила я подругу, так как понятия не имела как печется торт. Раньше это делала мама.
  - Да что там печь? - удивилась Маша. - Главное следовать строго по рецепту.
  - А ты хоть раз его пекла?
  - Нет, но я много раз видела, как это делает мама. Не переживай, мы такой торт постряпаем, что твой папа его на работу захочет взять, чтобы угостить коллег.
  Машка принесла тетрадку с рецептами своей мамы. Рецепт торта звучал просто - три яйца, стакан сахара, стакан муки, половину чайной ложки гашеной соды. Все взбить, вылить в форму и поставить в духовку.
  Яйца мы с сахаром взбили до белой пены, а вот потом надо было вносить гашеную соду.
  ќ - Маш, а как соду гасят?
  - В уксусе.
  - У нас есть уксусная эссенция семидесятипроцентная. Она подойдет? - спросила я подругу, внимательно изучив содержимое холодильника.
  - Подойдет, - уверенно ответила Машка.
  - А сколько надо этого уксуса наливать?
  - Давай столовую ложку.
  - А не мало?
  Машка внимательно посмотрела на уксус на донышке стакана и задумалась.
  - Давай еще три столовых ложек налей, - скомандовала она мне.
  Я добавила уксус, а затем Машка бухнула в него половину чайной ложки соды. Уксус зашипел и запенился. Пена чуть ли не до краев кружки дошла.
  - Как у нас с тобой хорошо сода загасилась, - довольно сказала Машка.
  Мы добавили муки, тесто еще раз взбили, выложили его в форму и поставили в разогретую духовку. Через минут сорок достали бисквит, выложили его из формы остывать.
  Бисквит получился огромный и воздушный. Только пах чем-то кислым немного.
  - Поэтому бисквиты и промазывают сладким, - заявила Машка, доставая из холодильника малиновое варенье. Мы щедро обмазали бисквит этим вареньем и убрали его в холодильник.
  А утром, за завтраком, я подарила бисквитный торт папе.
  - Ого, ты для меня это испекла? - спросил он, внимательно рассматривая торт.
  - Да, пап, специально для тебя! - восторженно ответила я.
  Папа аккуратно отрезал кусок торта и попробовал. Его лицо слегка изменилось, но он быстро взял себя в руки и улыбнулся.
  - Очень интересный вкус, дочка, - сказал он. И его голос звучал восторженно. Даже слишком.
  - Точно? - спросила я, ища подвох в папиных словах.
  - Конечно, - ответил он, откусывая от торта еще один маленький кусочек. - Очень необычный и особенный вкус. Юля, может, я заберу этот торт с собой на работу? Поделюсь с коллегами?
  - Да, конечно! Они будут в восторге, - с радостью ответила я. Все же Машка была права и у нас получился восхитительный торт.
  Когда папа ушел в комнату, я, гордая нашим с Машей творением, решила сама попробовать кусочек. Откусив торт, я тут же его выплюнула. От отвратительно-кислого вкуса всю меня перекосило.
  - Дочь, что-то не так? - спросил меня папа, заходя на кухню.
  - Нет, нет, всё в порядке, - быстро ответила я, стараясь сохранить спокойствие. - Мы, кажется, немного переборщили с уксусом, - пробормотала я себе под нос, понимая, почему папа не стал больше есть торт.
  - А вы уксус водой разбавляли?
  - Нет, а надо было? - и тут в памяти всплыла картинка: мама берет уксусную эссенцию и капает несколько капелек в стакан с водой. Затем пробует все это кончиком языка. И только потом добавляет туда соду.
  - Дочка, это твой первый торт и поверь, он просто прекрасен, - папа с улыбкой обнял меня. - Мне приятна твоя забота, Юленька.
  
   10
  
  А двадцать четвертого февраля, утром, президент Российской Федерации объявил о начале спецоперации на Украине. Российские солдаты решили защитить нас, русских людей Донбасса, от украинских нацистов.
  В тот день с работы не вернулась тетя Марина, мама Машки. Теперь она живет с нами. Вот уже два дня. Мы с ней спим на одной кровати. Так хоть не очень удобно, но зато теплее. Потому что в доме теперь нет ни электричества, ни горячей воды, ни тепла.
  Папа достал где-то машину, которая работает на специальном топливе, называемом дизелем. Это такая жидкость желтенькая, которую еще соляркой называют. Дизельная машина создает электричество. Мы ее включаем, чтобы зарядить телефоны, ноутбуки, приготовить покушать или подключить обогреватель, когда совсем холодно становиться.
  - Юль, как ты думаешь, моя мама вернется? - спросила меня Машка, высовывая голову из-под одеяла.
  - Конечно вернется, - уверенно ответила я ей. - В районе, где она работает, минами обстреляли. Твоя мама в подвале где-то сидит и пережидает.
  - У меня через три дня день рождения, - тихо сказала Машка.
  Получается Машка старше меня на целый месяц. Что же ей подарить? Книгу? Так Машка, итак, может любую книгу мою взять и почитать. Они на полке стоят. Сейчас самым ценным подарком будет шоколадка или фрукты. Только где я их возьму? Надо думать. Раньше я Машку с днем рождения не поздравляла. Но тогда мы с ней врагами были. А теперь подруги. Поэтому я должна что-то придумать.
  Умывшись холодной водой из-под крана, я оделась и пошла на улицу. Хочу тайком от Машки сходить и узнать все про тетю Марину. А подруге я сказала, что пойду проверить, работает ли магазин.
  Пошла короткой дорогой. А это как раз мимо двухэтажного дома, где собака нас с Машкой тогда напугала. А дома то уже почти и нет. Точнее, первый этаж есть, а вот второго уже нет. И крыши тоже.
  - Девочка, ты можешь мне помочь? - спросила меня невысокая женщина. - Я сама не могу пролезть, а там дочка у меня осталась.
  - Куда надо пролезть?
  - Да в квартиру. Там балка обрушилась, лаз очень узкий, я сама пролезть не могу.
  - А через дверь?
  - Ее тоже завалило. Дочка у меня там одна, плачет, боится.
  Лаз действительно был узкий. Мне пуховик с шапкой снять пришлось, иначе не пролезла бы. А в квартире я нашла ту девочку, которая собаку тогда загнала. Она сидела на диване и плакала.
  - Не плачь, сейчас я тебе помогу, - сказала я девочке, протягивая к ней руки, чтобы взять ее.
  - Я никуда не пойду! - закричала малышка и отскочила от меня в сторону.
  - Девочка, как тебя зовут?
  - Лиза.
  - А меня Юля. На улице тебя ждет мама. Она меня попросила помочь тебе.
  - Я не брошу Бобика!
  ќ - А где он? - спросила я, осматривая комнату.
  - Он за диваном, - ответила девочка, показывая мне направление.
  Черный пес лежал на боку и тяжело дышал. Я осторожно подошла к собаке, стараясь не напугать ее. Пес, уловив моё приближение, слегка вздрогнул, но не попытался подняться. Он был сильно изранен. Взглянув на него поближе, я поняла, что одна из его лап застряла под обломками.
  - Мы его спасем, - сказала я девочке. - Но одной мне не справиться. Ты должна мне помочь.
  - Хорошо, - девочка сделала серьезное лицо и подошла ко мне.
  - Нужно убрать эти обломки.
  Собрав все силы, мы с девочкой начали аккуратно убирать куски бетона и дерева, стараясь освободить лапу пса. Собака стонала, но держалась мужественно. Наконец, лапа была освобождена. Собака попыталась встать на ноги, но тут же упала.
  - Мы вынесем ее отсюда, - сказала я, обращаясь к девочке. - Ты сможешь пойти впереди и показывать дорогу?
  Девочка кивнула, вытирая слёзы. Я осторожно подняла Бобика на руки. Он был тяжелый, но я сжала зубы и терпела. Мы медленно продвигались к лазу. Девочка вела меня через лабиринт обломков и мусора, который раньше был её домом.
  Добравшись до выхода, Лиза выползла и позвала маму. Я передала той Бобика, а затем выбралась сама.
  - Как мне тебя отблагодарить? - спросила мама девочки.
  Разве могла я что-то попросить у людей, которые все потеряли? Нет, конечно. Поэтому я сказала, что мне ничего не надо и пошла дальше. Но вдруг, меня догнала маленькая девочка. Она протянула мне апельсин - сочный, яркий, словно солнышко. Самый настоящий! Я прижала кожуру апельсина к носу и вдохнула цитрусовый аромат. Как же он приятно пах! Его запах был для меня как напоминание о днях, когда мир был более радостным и беззаботным.
  Я осторожно достала из кармана пуховика платочек и аккуратно завернула в него апельсин. Теперь у меня был подарок для Маши на день рождения!
  Повернувшись, я благодарно посмотрела на женщину с девочкой. Они заботливо перевязывали лапу Бобика. Несмотря на всю боль и потери, которые выпали на их долю, они сохранили самое важное - способность любить и заботиться не только друг о друге, но и о своем преданном четвероногом питомце.
  По дороге я пыталась очистить одежду. Да уж, выглядела я просто ужасно. На правой коленке штаны были порваны, руки все в грязи. Обувь вымазана штукатуркой.
  Я нашла тетю Марину. Она сидела на снегу с непокрытой головой, опершись спиной о холодную металлическую ограду. Одежда на ней была разорвана. Огромный разрез на шее выглядел устрашающе. Но все это уже было ей безразлично. Вокруг брели люди, каждый погруженный в свои мысли и проблемы. И никому до тети Марины не было дела.
  Сколько она так сидит? День, два? Кто знает. Она шла домой, к Маше. Но не дошла. Проклятые нацисты убили ее. А потом оставили вот так сидеть.
  Я подошла к тете Марине и поправила на ней одежду. Когда застегивала куртку, то из ее кармана выпала шоколадка. Да, тетя Марина была строгой мамой, но она любила свою дочь, постоянно думала о ней и заботилась. Я взяла шоколадку и убрала ее к себе в карман. Как я скажу Маше о смерти ее мамы?
  - Юль, где ты так вымазалась? И почему тебя так долго не было? - ругала меня Машка, как только я зашла в квартиру.
  Я вздохнула, понимая, что слова, которые я собиралась сказать Маше, изменят её жизнь навсегда. Она смотрела на меня с тревогой, а я чувствовала тяжесть в своём сердце.
  - Маш, мне нужно тебе кое-что сказать, - начала я, стараясь подобрать правильные слова. - Это о твоей маме.
  Маша мгновенно замерла, её глаза расширились от предчувствия чего-то ужасного.
  - Что случилось? - её голос дрожал.
  Я медленно достала из кармана шоколадку, которая выпала из кармана тети Марины. Посмотрев на нее, Маша побледнела.
  - Маша, я нашла твою маму... - я глубоко вздохнула, стараясь сдержать слёзы. - Она... она умерла, Маша. Это нацисты...
  Маша вскрикнула, отступая назад, словно мои слова ударили ее. Она уставилась на шоколадку, словно это было последнее, что связывало её с матерью.
  - Это не может быть правдой, - прошептала она, заметно побледнев.
  - Мне так жаль, Маша, - сказала я, протягивая ей шоколадку. - Я нашла её сегодня. Она... она всегда думала о тебе, заботилась.
  Слёзы потекли по моим щекам. Маша схватила шоколадку и крепко прижала её к груди. Она, рыдая опустилась на пол, прикрывая лицо руками. Я села рядом, обняв её. Так мы и сидели в жуткой тишине, прерываемой только рыданиями Маши.
  - Юль, у меня голова болит и слегка подташнивает.
  - Ты Маша лежи, не вставай. Если тебе что-то надо, то ты только скажи.
  - Юль, а как моя мама умерла?
  - Ей перерезали горло, - со вздохом сказала я. Про разорванную одежду на тете Марине я решила Маше не говорить.
  - Мамочка, моя бедная мамочка!
  - Маш, чем я могу тебе помочь? Хочешь, ударь меня. Я не буду сопротивляться, честно. Помнишь, в детском саду твою поделку на восьмое марта кто-то черной гуашью вымазал? Так это я сделала. И мышь тогда тебе в портфель тоже я засунула.
  - Юль, ну при чем здесь поделка и мышь? У меня маму убили!
  - Маш, я не знаю, как тебе помочь.
  - Юль, а почему я одна на кровати лежу?
  - Так ты вчера уснула прямо на полу. А потом папа с работы пришел и перенес тебя на кровать.
  - А ты где спала?
  - Я на стульчике, рядом с кроватью. Но ты, Маша, не переживай, я выспалась хорошо.
  - Юль, у меня ведь теперь никого нет. Меня в детский дом заберут?
  - Маш, я поговорю с папой, и мы заберем тебя к нам насовсем. Будешь моей сестрой?
  - Буду, - серьезно посмотрев на меня сказала Маша.
  Мы обнялись с подругой. У нас теперь нет мам и от этой боли не существует лекарств. Но теперь мы с Машей стали одной семьей.
  
  11
  
  Тетю Марину похоронил папа. Мы с Машей на похороны не ходили. В тот день папа вернулся грязным и усталым. Хотел помыть руки, но воды в кране не было. Так что теперь у нас и холодной воды тоже нет. А вода для человека много значит.
  Я раньше об этом не задумывалась. А вот как получается - приготовить пищу, умыться, постирать одежду, в туалет сходить - везде вода нужна. Поэтому папа по утрам перед работой приносил с колонки несколько ведер воды, а мы потом с Машей на этой воде домашним хозяйством занимались.
  Все же умный у меня папа и запасливый. Благодаря ему у нас есть тушенка, крупы, макаронные изделия, спички и свечки. Я раньше не понимала, зачем папа спички покупал, а теперь мы ими свечки зажигаем.
  Те, кто изобрел свечки и спички - великие люди. Мы с Машей зажжём пару свечей и занимаемся. И нам совсем не темно, хоть и электричества нет. Математику за первый класс мы прошли всю. Хотя еще только начало марта. И по остальным предметам уже скоро все изучим. Сперва было сложно самим материал изучать, без учителя. Но потом втянулись. Мы с Машей решили не останавливаться на достигнутом и проходить программу второго класса. Назло нацистам самыми умными в школе станем. Они наших мам убили, а мы им отомстим. Не дождутся эти сволочи того, чтобы дети Донбасса сломились перед трудностями.
  День рождения у Маши получился какой-то грустный. Папа проспал и не успел наносить воды. Он вообще какой-то в последнее время слабый стал. Неважно выглядит. Мы хоть не голодаем, но продукты экономим. Поэтому готовим немного. Нам с Машей хватает, а вот папе нет. Он все же мужчина. Поэтому мы стараемся папе половину еды отдавать. Врем ему, что наелись. Мы же худенькие, нам много пищи и не надо.
  Все же глупая я была, когда считала кашу за завтраком неправильной едой. Сейчас за тарелку овсяной каши с радостью бы отдала все свои игрушки. Только не куклу, которую мне на Новый год родители подарили. Это память о моей мамочке.
  На колонку за водой пошла я. Маша хотела пойти со мной, но я не разрешила. Все же у нее сегодня праздник. Полное ведро с водой я унести не могла, поэтому набирала по половинке. Да и эту воду мне было тяжело нести. Но я для себя сделала такую установку - десять шагов пройду, ведро поставлю и отдыхаю. До двадцати сосчитаю и снова делаю десять шагов. Когда считаешь, не так об усталости думаешь.
  - Привет, Юлька, - прокричал мне Славка. Он тоже шел на колонку за водой.
  - Привет, Слава.
  - Почему ты так мало воды набираешь? Ведро же не полное.
  - Так мне полное ведро не поднять.
  - Давай я помогу, - предложил Славка. Я сперва хотела отказаться, а потом подумала, что таким темпом мне шесть раз сходить за водой надо.
  - Хорошо, Слава. Если тебе нетрудно.
  - Юля, я же сильный.
  - Слава, только мне воды много надо.
  - Если ты мне свое ведро дашь, то я двумя смогу и много наносить.
  Я схватила ведро и быстренько побежала с ним в квартиру, чтобы вылить. Сама удивилась, откуда у меня столько сил взялось. Когда я прибежала назад с пустым ведром к колонке, как раз Славкина очередь подходила.
  Славка сходил для нас на колонку пять раз. Я подумала - раз есть возможность принести побольше воды, то такой возможностью надо пользоваться. Зато теперь мы сможем с Машей нагреть ее и помыться. А еще постирать одежду и прибраться в квартире.
  - Юля, где ты его достала? - Маша смотрела на апельсин с широко открытыми глазами.
  - Не важно. Но я его не украла, а честно заработала, - ответила я подруге.
  - Юль, ну расскажи.
  - Хорошо, только давай завтра. Ладно?
  - Обещаешь?
  - Обещаю! - поклялась я. Мне не жалко было рассказать историю про спасение девочки и собаки, но напоминать о том дне Маше не хотелось. Ведь тогда я нашла ее маму.
  Маша взяла нож и аккуратно разрезала апельсин на четыре части. Одну четвертинку мы положили на блюдце и оставили для папы. По одной взяли сами. А последнюю, четвертую часть, решили отдать Славке. Все же он молодец, помог нам с водой.
  Мы с Машей долго сосали свой кусочек апельсина. И даже корочку от него съели. Раньше не задумываясь, выбросила бы ее. Потому что фруктов было много, и я их не ценила.
  - Юль, ты не обидишься, если мы мамину шоколадку пока есть не будем? - спросила меня вечером Маша, когда мы уже лежали в кровати.
  - Конечно, не обижусь, - ответила я, укрывая Машу одеялом. - Эта шоколадка память о твоей маме. Когда придет время, тогда откроешь ее и съешь.
  - А я ведь даже не знаю, где похоронена мама.
  - Когда все закончится, мы с тобой вместе пойдем и найдем ее могилку. И мою маму проведаем.
  В комнате стояла тишина, нарушаемая лишь редкими порывами ветра за окном. Мы лежали, тесно прижавшись друг к другу. Я чувствовала, как в комнате становится теплее от нашего дыхания. Маша была теперь моя сестра. Мы вместе пережили столько всего, что каждый маленький жест и слово казались ценнее золота.
  Вдруг Маша приподнялась на локте и посмотрела на меня в темноте.
  - Юля, а ты помнишь, как мы гуляли под дождем?
  - Конечно, помню? - улыбнулась я. - Мы обе были промокшие до нитки.
  - Мне казалось, что в тот момент мир играет со мной, - продолжила Маша мечтательно. - Я хочу, чтобы снова был такой дождь, и мы могли пойти гулять, как тогда.
  - Как только начнется дождь, мы точно пойдем, - пообещала я, чувствуя, как её рука крепко сжимает мою.
  Мы обе лежали, укутанные в теплое одеяло, слушая, как ветер за окном нарастает, обещая снегопад. В эти моменты мир казался таким простым и понятным, а проблемы - такими далекими.
  - Спокойной ночи, Юль, - тихо произнесла Маша, её голос звучал уже сонно.
  - Спокойной ночи, Маша, - ответила я, и в тот момент мне показалось, что даже в ночной темноте можно найти светлые моменты.
  Так как воды еще оставалось много, папа утром не ходил на колонку. Поцеловав нас с Машей на прощание, он ушел на работу. Мы позавтракали, помыли посуду и сели заниматься.
  Где-то рядом с домом засвистело, а потом грохнуло так, что стекла в доме задрожали. Через какое-то время во дворе раздался чей-то вопль:
  - Убили! Сыночка моего убили! Ироды проклятые!
  Мы с Машей вскочили из-за стола и бросились к окну. Но ничего не было видно. Тогда, не сговариваясь, мы оделись и выскочили на улицу. А там Славкина мама несла его тело на руках и кричала.
  Я помню, как этим летом мы со Славой ходили в поле ловить бабочек. Как в июле он принес мне литровую банку земляники. Доброго друга Славы больше не было. Он пошел на колонку за водой и попал под обстрел. Сволочи эти нацисты! Слава ведь только на колонке воды набрать хотел. А они его за это убили. За ведро воды!
  Похоронили Славку в этот же день. Сколотили гроб из какой-то мебели, положили в него тело и закопали прямо во дворе дома. Соседи сказали, что когда все закончатся, то его выкопают и захоронят как следует. Я смотрела на могилку Славы и не могла двинуться с места. Ноги словно ватные стали. А слез почему-то не было. Видимо я их уже все за последнее время выплакала. Мне было ужасно стыдно, что все вокруг плакали, а я не могла. Маша взяла меня за руку и увела домой.
  А на следующий день мы остались с Машей вдвоем. Одни в холодной квартире. Папа не пришел с работы домой. Мы прождали его всю ночь. К каждому шороху на лестничной площадке прислушивались. И на другой день он тоже не пришел. Где находится папин завод я не знала. Телефон у него был недоступен. А на третий день мы папу уже не ждали. Раз он не вернулся домой, то и ждать уже нет смысла.
  - Юль, получается и мы тоже можем умереть? - спросила меня Маша.
  - Да, в любой момент.
  - Что мы будем делать? - спросила она тихим голосом.
  - Маш, мы должны сделать все, чтобы выжить, - ответила я, хотя и понятия не имела как это сделать.
  Мы провели ревизию того, что было в квартире. Две пачки гречневой крупы, четыре банки тушенки, одна банка консервов, килограмм муки, пачка спагетти, немного растительного масла и четыре банки сгущенки. Но самое ужасное, что у нас осталась одна пятилитровая банка солярки. А это всего где-то шесть часов работы дизельного генератора.
  - Этого хватит нам дней на десять, - сказала я, стараясь скрыть свою тревогу.
  - А потом что? - Маша смотрела на меня своими большими глазами, словно я знала ответ на этот вопрос.
  - Потом... потом будет видно, - ответила я, хотя понимала, что если мы не найдем выход из ситуации, то просто умрем с голоду.
  - Мы справимся, правда? - спросила Маша.
  - Конечно, справимся, - улыбнулась я, хотя моя уверенность была не такой сильной, как хотелось бы.
  
  12
  
  - Можно я к стенке лягу? - тихо спросила Маша, её голос дрожал от нерешительности.
  - Почему ты боишься спать с краю?
  - Я не боюсь, просто так хочу, - ответила она, уклончиво отводя взгляд.
  - Ты, видимо, хочешь, чтобы бандеровцы, пробравшись в подвал, сперва меня убили и только потом до тебя добрались? - со смехом спросила я, пытаясь разрядить обстановку.
  - Нет, я этого совсем не хочу! - резко возмутилась она, а потом, едва слышно добавила, - Я мышей и крыс боюсь.
  - Ладно, ложись у стенки, мне не жалко.
  Эту ночь мы с Машей проводим в подвале вместе с другими жильцами подъезда. Каждый принес с собой теплые одеяла, а также немного еды. Причина, по которой мы здесь, - украинские солдаты, ведущие обстрелы из домов.
  Мы лежим, пытаясь согреться. В подвале тихо, лишь иногда раздаются глухие разговоры и шепот.
  - Юля, ты думаешь, нацисты сюда придут? - шепотом спрашивает Маша, её глаза в темноте кажутся еще больше от страха.
  - Не знаю, - отвечаю ей. - Но мы должны держаться вместе.
  Все вокруг кажется таким нереальным и страшным. Вдруг слышим какое-то шебуршание, и все в подвале замирают. Это шаги? Или просто ветер?
  - Ты слышишь это? Это... это не мыши? - голос Маши дрожит от страха.
  - Нет, конечно, - шепчу я, стараясь осмотреться в плотной темноте. - Но даже если это и мыши, то они нам не навредят.
  Маша крепко сжала мою руку. В подвале стало совсем тихо. Все, казалось, затаили дыхание, слушая этот странный звук.
  - Я боюсь, - прошептала Маша, её голос был настолько тихим, что я едва его уловила.
  - Не бойся, я с тобой, - шепчу в ответ, чувствуя, как во мне растет решимость защитить её во что бы то ни стало.
  Маша укрылась с головой и замерла, словно пытаясь стать невидимой для всех угроз, скрывающихся в темноте. Я же прислушивалась к каждому шороху, пытаясь разобрать, откуда идет странный звук.
  Странная все-таки Маша. В такие страшные времена она боялась маленьких грызунов, которые сами не меньше нас напуганы. Но, наверное, так было проще. Проще бояться мышей, чем врага.
  - Маш, а хочешь, я тебе загадку загадаю? - предложила я, стремясь отвлечь нас обеих от мрачных мыслей.
  - Хочу, - ответила она, немного высовываясь из-под одеяла.
  - У меня есть морковка. Как ее разделить, чтобы нам с тобой поровну хватило?
  - Ну, это легкая задача. Надо взять ножик и порезать ее пополам.
  - А ты уверена, что половинки одинаковые получатся? - улыбнулась я.
  - Но у меня больше нет других вариантов, - растерялась Маша.
  - Сдаешься?
  - Сдаюсь.
  - Надо взять морковку и натереть ее на мелкой терке. Добавить сахар, размешать и разложить в две тарелки, - смеясь ответила я.
  - Хитрая же ты, Юля, - тоже засмеялась Маша.
  - А теперь вот такая загадка - продолжила я. - Есть пять яблок, и нам нужно их поделить на семерых. Как это сделать без использования ножа?
  Маша задумалась, вглядываясь в темноту подвала.
  - Не знаю, Юля, это же невозможно, - наконец сказала она.
  - А вот и нет! - улыбнулась я. - Нам просто нужно дождаться, когда двое уйдут, и останется только пятеро.
  Маша засмеялась и ее смех звучал так невинно и радостно, что и я улыбнулась в ответ.
  - Маша, ты очень смелая девочка, - сказала я ей тихо, чувствуя, как моё сердце наполняется теплом и гордостью за неё.
  - Да ладно, я же боюсь крыс и мышей, - скромно возразила она, но в её голосе звучала улыбка.
  - Нет, ты смелая. Потому что даже когда боишься, находишь способ смеяться и радоваться. Это очень важно, - уверенно продолжила я.
  Маша задумалась, а затем тихо прошептала:
  - Спасибо, Юля. Ты тоже очень смелая.
  Мы обе замолчали, слушая странные звуки вокруг. В темноте подвала, среди страха и неопределенности, наши шепот и смех звучали как небольшой островок света и надежды.
  Один день в подвале сменился другими. А потом заболела Маша. Она сильно кашляла и ее лихорадило от высокой температуры. Состояние ухудшалось с каждым часом. Я сидела рядом, чувствуя себя бессильной. Необходимые лекарства оставались в нашей квартире, на верхнем этаже, куда было опасно возвращаться из-за обстрелов.
  - Юль, мне так плохо, - слабым голосом прошептала Маша, укрываясь одеялом.
  - Подожди немного, я сейчас вернусь, - твердо произнесла я, принимая решение.
  Поднялась и вышла из подвала. Воздух на улице был холодным и свежим. После затхлого подвала он казался удивительным. Улица ночью была пустынной, только вдалеке доносились звуки взрывов.
  Лестничная площадка была в беспорядке: на ступенях валялись обломки стекла и кирпичей. Мое сердце колотилось, когда поднималась по лестнице, стараясь не шуметь. В каждом углу мерещился нацист с автоматом.
  Когда открыла дверь нашей квартиры, меня охватил шок. Всё вокруг было перевернуто вверх дном. Мебель разломана, вещи - разорваны и разбросаны по всей квартире. Украинские нацисты разграбили дом, оставив после себя этот хаос. Мои кулаки сжались от боли и гнева.
  Я осторожно зашла внутрь, стараясь не наступать на осколки разбитой посуды. Хотелось развернуться и убежать обратно в подвал. Но Маше нужны лекарства.
  С трудом пробралась к шкафу, где мама хранила коробку с лекарствами. Вздохнула с облегчением - она была на месте. Открыв ее, я увидела знакомые баночки и упаковки - всё аккуратно подписано и упорядочено. Моя мама, фельдшер скорой помощи, часто уходила на ночные дежурства. Чтобы мы с папой знали, какая таблетка от чего, она все подписала с указанием как принимать.
  На улице раздались звуки стрельбы. Понимала, что нужно поторопиться. Внезапно взгляд упал на фотографию на полу - мы с мамой и папой, улыбающиеся и счастливые. Невольно слезы набежали на глаза. Но я быстро стряхнула их. Сейчас не время для слёз. Мама всегда говорила, что нужно быть сильной.
  Забрав лекарства, я осторожно вышла из квартиры и начала спускаться. Каждый шаг казался вечностью. Но мысли о Маше, придавали силы.
  - Юль, ты вернулась! - прошептала Маша,
  - Всё будет хорошо, Маш, - я улыбнулась, протягивая ей лекарства.
  После того как Маша начала поправляться, мы отправились за водой для всех, кто оставался в подвале. Воздух был пронзительно холодным, но солнце ярко светило, создавая иллюзию тепла.
  Наполнив бутылки, возвращались к дому. Но внезапно взгляд привлекли три маленьких ребенка, идущих с мамой к колонке.
  - Мама, я хочу есть, - жалобно произнес старший мальчик.
  - Мама, дай кушать, - поддержала его младшая девочка, слезы текли по её щекам.
  - Дети, у нас сегодня нет еды, - ответила им женщина тихим, уставшим голосом.
  Мы с Машей переглянулись, понимая друг друга без слов. У нас в рюкзаке была банка сгущенки и тушенки - последние наши запасы.
  - Что будем делать? - тихо спросила я, зная ответ.
  - Мы не можем оставить их голодными, - решительно ответила Маша.
  Мы подошли к женщине и отдали ей нашу еду. Её глаза наполнились слезами, и она с трудом нашла слова, чтобы выразить свою признательность.
  - Вы спасли нас, - прошептала она. - Как я могу отблагодарить вас?
  - Не нужно благодарности, - ответила я. - В такие времена мы должны помогать друг другу.
  Мы с Машей медленно отошли, держась за руки. Возвращаясь в подвал, я поняла, насколько сильной может быть дружба и взаимопомощь в эти трудные времена. Несмотря на все страхи и неопределенность, мы смогли найти в себе силы помочь другим. Хорошая все же Маша. И как я раньше этого не замечала?
  С каждым днем в подвале наша связь с Машей крепла. Мы стали друг другу больше, чем просто подруги. Мы стали семьей, которая в этих стенах находила утешение и поддержку.
  Ночи были особенно тяжелыми. Часто я лежала без сна, слушая тихий кашель Маши и шорохи в темноте, вспоминая нашу прежнюю жизнь. Я мечтала о днях, когда мы снова сможем свободно гулять по улицам, играть в парках и радоваться мелочам.
  
  13
  
  - Юль, может не будем стричь тебя так коротко? - с тревогой спросила Маша, глядя на ножницы в руках.
  - Это всего лишь волосы, они отрастут, - уверенно ответила я. - А от этих вшей совсем покоя нет. Из-за них голова постоянно чешется.
  Непонятно откуда в подвале взялись вши? Раньше даже не догадывалась об их существовании. Борьба с ними - непростое дело. Конечно, самое эффективное - принять ванну и тщательно постирать одежду. Лучше всего даже прокипятить и прогладить горячим утюгом. Но, где это сделать в подвале? Здесь нет ни удобств для купания, ни условий для стирки. Даже просто в туалет сходить и приготовить покушать становится большой проблемой.
  - Но ты будешь выглядеть как мальчик.
  - Ну и пусть. Буду самым красивым мальчиком в городе! - задорно смеясь, сказала подруге, ставшей мне сестрой.
  Маша начала аккуратно стричь мои волосы. Чувствуя, как каждый локон падает на бетонный пол подвала вспоминала, как эти волосы сушила и укладывала мама.
  Стрижка получилась короткой и немного неровной. Хоть мама Маши и работала парикмахером, сама она стригла в первый раз. Ничего страшного, главное - в коротких волосах вшей будет меньше. После стрижки Маша помогла мне помыть голову. Сначала вымыла волосы в мыльной воде в тазике, а потом полила их чистой водой.
  - Знаешь, Юль, тебе с короткими волосами очень хорошо, - сказала Маша, когда закончила. - А теперь ты меня стриги.
  - Нет, Маша. Твои волосы мы стричь не будем. Они у тебя очень красивые и мне жаль их трогать. К тому же сама знаешь, что у меня ничего аккуратно не получается.
  - Стриги, - решительно сказала Маша, насильно вкладывая в мою руку ножницы.
  - Не буду,
  - Будешь. Ты сама только недавно говорила, что это всего лишь волосы и они отрастут.
  - Так я про свои говорила.
  - Стриги! Я старше тебя, и ты должна меня слушаться!
  Я начала стричь. Руки дрожали, ножницы постоянно цепляли волосы.
  - Не волнуйся, Юль, - улыбнулась Маша, подбадривая меня. - Моя мама как-то сказала, что красота женщины не в волосах.
  - А в чем?
  - Не знаю, - ответила Маша и засмеялась.
  Продолжила стричь, стараясь делать это как можно аккуратнее. Под ножницами волосы Маши становились короткими, а стрижка - рваной.
  - Прости, Маша, я правда стараюсь. Очень-очень, - прошептала, когда в очередной раз ножницы застряли в густых волосах, и срез получился неровным.
  - Все хорошо, не переживай, - подбадривала она.
  - Ну вот, все готово, - неуверенно сказала я, отряхивая с Машиных плеч остриженные волосы.
  - Знаешь, Юль, я даже по-новому себя ощущаю, - сказала она. - Голове как-то легче стало. И чешется меньше.
  После того как Маше помыли голову, мы обе переоделись в чистые вещи. Сидя рядом, Маша внимательно посмотрела на меня, её взгляд был задумчивым.
  Собирая остриженные волосы в мусорный пакет, я ощутила странное чувство - смесь грусти и осознания. Внешне мы изменились, но внутри оставались прежними. Я вспомнила, как бегала с длинными косами, как мама укладывала их каждое утро. Теперь мои волосы лежали безжизненными прядями на полу, но я все еще была Юлей.
  - Маш, ты знаешь... - начала я, подбирая слова. - Когда мама учила меня кататься на велосипеде, то говорила, что не важно, как ты выглядишь, когда падаешь, важно, как ты поднимаешься. И сейчас, когда у нас нет длинных волос, это ничего не изменило. Мы остались прежними.
  - А моя мама говорила, что красота - это когда ты делаешь добрые дела, - задумчиво сказала Маша. - Как ты, Юль, когда делишься последним кусочком хлеба или утешаешь меня, когда я боюсь.
  Я улыбнулась ей. Эти слова казались такими взрослыми, но они были частью нашего нового мира, где каждый день мы учились быть сильнее.
  - Значит, настоящая красота, это то, как мы ведем себя, как помогаем другим, - продолжила я. - И как мы сохраняем надежду, даже когда вокруг страшно и темно.
  Маша кивнула и улыбаясь добавила:
  - Я думаю, настоящая красота еще в том, чтобы уметь смеяться, даже когда волосы короткие и ты похожа на мальчишку.
  Мы обе рассмеялись, и в тот момент я поняла, что несмотря на всю серьезность нашей ситуации, мы еще могли находить радость в маленьких вещах. Это была наша сила и наша красота - внутри нас, в нашей дружбе, в нашем мужестве и в нашей способности смеяться и мечтать, несмотря ни на что.
  
  14
  
  У нас с Машей больше не было дома. Всё, что когда-то было дорого и важно, украинские нацисты отняли у нас: мою маму, папу, тетю Марину, нашу квартиру с её теплыми воспоминаниями. И вот теперь они разрушили и наш последний приют - подвал.
  Утром мы отправились за водой к ближайшей колонке, но, к нашему разочарованию, она не работала.
  - Что ж, придётся идти дальше, - сказала Маша.
  Мы шли по разрушенным улицам, стараясь избегать открытых мест, где нас могли заметить. Вокруг царили разруха и пустота. Здания были разбиты, окна выбиты, а на дорогах валялись обломки и мусор.
  Наконец, мы нашли другую колонку, но и она оказалась неисправной.
  - Юль, кажется, нам сегодня не повезло с водой, - тихо сказала Маша.
  - Не волнуйся, Маш, мы найдём воду, - ответила я, хотя сама едва передвигала ноги.
  Мы с Машей продолжили путь. С каждым шагом идти становилось всё труднее: ноги болели от усталости, а в горле все пересохло от жажды.
  Вдруг увидели небольшой частный дом, который оказался неповреждённым.
  - Маш, пойдём, попросим воды, - предложила, потянув её за руку.
  Подошли к дому и постучали в дверь. После недолгого ожидания дверь открылась, и на пороге появилась пожилая женщина.
  - Здравствуйте, не могли бы вы нам помочь? Нам нужна вода, - обратилась к ней.
  Та внимательно посмотрела на нас, потом кивнула и улыбнулась.
  - Конечно, девочки, конечно. Заходите, я вам помогу, - сказала добрым голосом она.
  Женщина завела нас в дом и набрала полные бутылки чистой воды. А еще накормила вареной картошкой. Такую вкуснятину уже давно не ела!
  - Спасибо большое, вы нас выручили, - поблагодарили мы ее.
  - Не за что, дети. Будьте осторожны, - ответила женщина, провожая нас.
  Но когда вернулись домой, поняли, что его больше нет. Перед нами стояли только стены нашего дома, лишённые стекол и крыши. Всё вокруг было покрыто слоем пыли и обломков. От подвала, который стал последним убежищем, остались только руины.
  - Маш, наш дом... Он... - не могла я подобрать слов.
  То, что ещё утром было нашим укрытием, теперь превратилось в развалины. Всё, что у нас осталось, - это вода, которую только что набрали, да рюкзак с вещами, что взяли с собой. Мы с Машей оказались одни, без крыши над головой, без еды и тепла.
  - Юль, нам нужно уходить отсюда, - тихо сказала Маша, крепко сжимая руку.
  - Маш, слушай, - наш единственный шанс выжить - это попытаться добраться до Российских войск. Там нам помогут, - сказала, стараясь говорить уверенно.
  Маша кивнула, в её глазах читалась смесь страха и решимости.
  - Я понимаю, Юль, - тихо произнесла она. - Нам некуда возвращаться.
  Путь к боям сражения был далёк и опасен, но он был единственный, который оставался перед нами. Мы должны были попытаться выжить, вопреки всему. С этими мыслями двинулись в неизвестность, оставляя позади разрушенный город и все, что было нам когда-то дорого.
  Продвигаясь вперёд, решили идти через лес. Уже была середина марта, и под тёплыми лучами весеннего солнца снег начал таять, оставляя после себя мокрую, грязную землю. Всюду были лужи и грязь, и приходилось осторожно выбирать путь между кустами и деревьями.
  Я шагаю, ощущая каждый камешек под своими ногами, каждый порыв ветра, ласкающий мое лицо. Весеннее солнце проникает сквозь листву деревьев, создавая золотистые блики, которые танцуют перед моими глазами. Я чувствую, как его лучи согревают мое усталое лицо, принося мгновенное облегчение.
  Вдоль дороги распускаются первые цветы. Их нежные лепестки напоминают мне о новой жизни, которая всегда находит свой путь, даже когда кажется, что все потеряно. На мгновение я забываю о страхе и усталости, погружаясь в этот мир красоты и спокойствия.
  За извилистой рекой, которая блестит под солнечными лучами, словно стекло, виднеются зеленые холмы. Они кажутся такими мирными и неприступными, будто охраняют нас с Машей от невзгод. Но каждый раз, когда вдали раздаются глухие звуки взрывов, я осознаю жестокость нашего мира. Эти звуки напоминают мне, что война всё ещё здесь, за этими величественными холмами, за этим спокойствием природы.
  Маша шла впереди, но внезапно споткнулась о выступающий корень дерева и упала на мокрую землю.
  - Ай! - вскрикнула она, пытаясь подняться.
  Я поспешила к ней и попыталась помочь. Однако, когда Маша встала на левую ногу, её лицо исказилось от боли.
  - Юль, мне больно наступать, - произнесла она сквозь зубы, пытаясь сдержать слёзы.
  Я осмотрела её ногу и поняла, что она, вероятно, вывихнула её или даже сломала. В нашем положении это было похоже на приговор. Нам нужно было как-то продолжать движение, но как?
  - Маш, мы справимся, - сказала я уверенно. - Я помогу тебе идти. Мы не можем останавливаться. Иначе замерзнем.
  Я поддержала Машу, и мы медленно продолжили наш путь. Каждый шаг был мучительным для неё, но Маша крепко сжимала мою руку и шла вперёд, несмотря на боль. Все же какая она сильная!
  Мы знали, что должны пройти как можно больше до темноты. Лес был полон неизвестности, и нам нужно было найти безопасное место для ночлега, прежде чем наступит ночь.
  Птицы, парящие в небе, кажутся такими свободными и беззаботными. Я мечтаю стать одной из них и, улететь прочь от всего этого ужаса. От войны, которая отняла у меня столько всего. Но вместо этого я иду вперед, шаг за шагом, через этот контрастный мир, где невероятная красота природы сосуществует с жестокостью войны, созданной людьми.
  После изнурительного пути через лес мы с Машей наконец вышли на опушку. Я чувствовала усталость в каждой мышце своего тела от тяжести наших вещей. Маша с каждым шагом всё больше полагалась на мою поддержку.
  - Давай немного отдохнём здесь, Маш, - предложила я, осторожно опуская её на землю и садясь рядом.
  - Давай, - ответила она, доставая из кармана куртки шоколадку.
  - Ты уверена?
  - Да. Нам нужны силы, чтобы идти. Так что, пришло время шоколадки от мамы, - Маша развернула ее и разломала на две равные половинки.
  Мы сидели, наслаждаясь вкусом молочного шоколада, когда вдруг услышали незнакомый звук. Подняв глаза к небу, я увидела дрон, который летел над нашими головами. Что-то отцепилось от него и устремилось в нашу сторону.
  Я бросилась к Маше, прикрывая её своим телом. Рядом раздался громкий взрыв. Я почувствовала острую боль и тяжесть, окутывающую моё тело. Всё вокруг стало замедляться, и я прижала Машу к себе покрепче.
  "Только бы Маша была в безопасности..." - эта мысль пронеслась в моей голове. В глазах застыли слезы, и я увидела мир, полный цветов и солнечного света. Я улыбнулась, думая о маме, о друзьях, о теплых летних днях.
  Моё дыхание стало тяжелым, и в ушах зазвучал странный шум, как далёкий эхо моря. Маша что-то говорила, но её слова казались приглушенными, словно они доносились из другого мира.
  Мир вокруг меня начал тускнеть, и я закрыла глаза, представляя, как парю в небе, свободная как птица.
  
  Эпилог
  
  Меня зовут Лиза, и я обожаю дождь. Как только падают первые капли, я бегу за своим плащом и зову Бобика, мою верную собаку. Мы с ним неразлучные друзья. Он всегда чувствует моё настроение и радостно машет хвостом, готовясь к нашему небольшому приключению.
  Когда мы выходим на улицу, мир вокруг нас кажется иным. Улицы пустеют, и только звук дождя, стучащего по крышам и асфальту, наполняет окружающее нас пространство. Каждая капля играет свою мелодию, а мокрые тротуары отражают огни уличных фонарей.
  Бобик радостно бежит впереди, пытаясь поймать каждую каплю, словно это игра. Я смеюсь, глядя на него. Мне нравится ощущать прохладный дождь на своем лице.
  Мы с Бобиком любим гулять в парке, где деревья кажутся ещё зеленее под дождем, а запах мокрой земли и листьев наполняет воздух. Мир вокруг нас огромен и полон величественных зданий, шумных улиц и спешащих людей. Но в этом бесконечном потоке я чувствую себя защищенной, ведь рядом со мной черный пес Бобик, мой надежный защитник.
  Наш путь проходит мимо памятника, воздвигнутого в честь детей, погибших от рук украинских нацистов на Донбассе. Я останавливаюсь, чтобы внимательно рассмотреть его. В лице бронзовой фигуры девочки я узнаю знакомые черты. Это лицо... оно так похоже на лицо девочки, которая однажды спасла меня и Бобика.
  Этот день помню, как будто он был вчера. Земля внезапно затряслась, и наш дом рухнул, оставив нас под кучей обломков. Я была в ужасе. Лапа Бобика оказалась зажата, и он не мог сам выбраться. Моих сил помочь ему не хватало. Я обняла Бобика, и в тот момент мне стало ясно, что наш с ним конец близок. Но тут появилась она. Девочка с темными волосами, веснушками на носу и решительным взглядом. Она без страха пробиралась сквозь обломки, чтобы помочь нам.
  Маленькая девочка, но её сила и отвага были необычайными. Она успокаивала меня, пока аккуратно освобождала лапу собаки. Когда мы выбрались, я смотрела на нее с благодарностью и восхищением.
  Теперь, стоя перед памятником, я вижу её лицо в бронзе. В нем скрыта история о потерях, горе и невероятном мужестве. Это лицо, словно ожившее из моих воспоминаний, напоминает о стойкости духа.
  Мои глаза наполняются слезами грусти и благодарности. Я стою перед этим памятником, полная чувств, которые трудно выразить словами. Создалось впечатление, будто шум города утих, оставив слышимыми только мысли и биение сердца.
  - Спасибо тебе, Юлька, - тихо прошептала я, глядя на памятник.
  В этот момент пришло осознание, что доброта и отвага способны творить чудеса. И в мире всегда найдется место героям, даже если они еще дети.
  Бобик легонько потянул меня за поводок, напоминая, что пора идти дальше. Я еще раз взглянула на памятник, унося это мгновение в своем сердце. Образ девочки-спасителя останется со мной навсегда, как символ надежды и чуда, произошедшего со мной в тот день.
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"