Звездная Елена : другие произведения.

Тайна проклятого герцога

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 6.42*638  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Могущественный черный маг, повелитель духов ветра, талантливый военный, невероятно богатый человек и двенадцать раз практически вдовец. О герцоге Грэйде рассказывали пугающие истории, а газеты уже несколько лет пестрели сообщениями о смерти очередной претендентки на роль герцогини оттон Грэйд. И женой вот этого страшного и жестокого человека мне предстояло стать. Или тринадцатой по счету невестой, не дожившей до знаменательного дня бракосочетания...
    Купить книги автора! Жми на картинку!
   Устав от обвинений в плагиате, решила расставить все точки над 'и'.
  Итак, все началось с этого обвинения, основанного на подложных фактах.
  Привожу цитату:
  ' 1.ВНИМАНИЕ: 'Тайна проклятого герцога'. Елена Звездная (октябрь 2013)
   Сюжет: Героиня, выпускница монастырского пансиона должна по принуждению выйти за человека сильно старше себя. Жениху изначально несимпатична, поэтому он заявляет героине о том, что будет иметь любовниц. Для героини (как выпускницы духовного пансиона) подготовлена библиотека книг на любовную тематику, чтобы всему обучить молоденькую девственницу. Мимо креветок автору тоже пройти не удалось.
  
   ПЕРВОИСТОЧНИК: 'Невеста по завещанию' . Ольга Куно (август 2013)
  
   Сюжет: Героиня, выпускница монастырского пансиона должна по принуждению выйти за человека сильно старше себя. Жениху изначально несимпатична, поэтому он имеет любовницу. Для героини (как выпускницы духовного пансиона) подготовлена библиотека книг на религиозную тематику. Креветки.'
  
  А теперь по пунктам:
  1. Героиня моего романа была украдена, вопреки воле ее родителей и ее самой. Украдена в качестве тринадцатой невесты для герцога, у которого двенадцать прежних претенденток по слухам скончались до свадьбы. Естественно она вовсе не рада подобному браку. Ей вообще-то жить хочется, не говоря о том, что мать-настоятельница лицея, где обучалась Ариэлла, готовила ее в жены ненаследному принцу.
  2. С книгами - согласна, заимствование, но с моей книги 'Брак взаимовыгодный', где у молоденькой девственницы была тонна розово-любовной литературы. Каюсь, хотела повторить момент с зачитыванием выдержки из романов, с адмиралом Вейнером получилось весело.
  3. С любовницей - нет, по-вашему, у него не должно было быть любовниц? Мужику под сорок, хранить верность призрачной вере в появление невесты, как-то странновато было бы.
  4. Креветки... а так же крабы, омары, рыба. Ничего, что герои моего романа находятся в южных морях, где дары моря весьма распространенная пища?
  Ну и то, что не упоминала автор склонный к лживым обвинениям, но упоминает масса трольей своры - длина платья. И у моей гг и у гг Ольги Куно они короткие, но Ольга придумала свой, потрясающий по оригинальности ход, я же опиралась на исторические факты: 'В 18-м веке все молодые девушки носили платья до пола. В начале века юбки начали укорачиваться. Семнадцатилетние и восемнадцатилетние девушки считались уже молодыми леди и носили юбки такой же длинны, как и взрослые женщины. Шестнадцатилетние девочки носили юбки длинной до лодыжки, четырнадцатилетние - до икры, а двенадцатилетние - чуть ниже колен'.
  А нашей Ариэлле Уоторби 16 лет.
  Мне до последнего не хотелось поднимать вообще эту тему, но в свете последних событий нервы уже не выдерживают. Единственный положительный момент во всем этом, то, что надеюсь, это сообщение привлечет больше внимания к книгам Ольги Куно, они потрясающие.
  И, господа тролли, лично для вас - текст был прочитан сторонним экспертом, никаких заимствований из романа Ольги он не обнаружил. На мысли о плагиате оказался способен только ваш, далекий от адеквата мозг.
  
  
  
  Герцогиня
  
  - Ну, здравствуй, моя громадная тюремная камера! - мрачно произнесла я, глядя прямо по курсу.
  Именно там, чуть красноватый в лучах заходящего солнца, высился замок Гнездо Орла. Огромный такой! И неприступный. Правда, неприступный. Совсем. И мне жаль того несчастного полководца, которому прикажут захватить это! Ибо к морскому дьяволу шесть крепостных стен, двенадцать башен, глыбу массива центрального строения - все было мелочью, в сравнении с горой, на которую следовало подняться, чтобы напасть на это! На такое огромное ЭТО! Даже отсюда, с расстояния, на котором визуально можно было бы уместить замок на ладони, я понимала страшное - да чтобы его обойти сутки потребуются! Хотя кто мне даст там... ходить.
  - Леди Ариэлла, мы скоро причаливаем, - сообщил капитан.
  Взглянула на него, не скрывая ни 'радости' от факта прибытия, ни злости на всю эту ситуацию, ни откровенного страха перед знакомством с герцогом оттон Грэйд.
  - Леди...- начал господин Ордас, и осекся.
  Что он мог мне сказать? Что я тринадцатая кандидатура на роль герцогини? Что герцог способен одним ударом убить лошадь? А если бы и не мог, не беда - лорд все-таки боевой маг! Что я очередная бесприданница, семье которой заплатили весьма немалую сумму за этот брак? Что мне всего шестнадцать и мне умирать рано?! Все это я и так знала. Все знали, что уж обо мне говорить.
  - Простите, мне нужно...- начал извиняющимся тоном капитан.
  - Идите, - устало оборвала его я.
  И вновь посмотрела на замок. Попыталась улыбнуться... вышло весьма жалко. И все равно улыбнулась, какой смысл плакать, если меня уже продали и в день открытия сезона, когда я примеряла свое первое длинное платье, повезли не на бал, которого я так ждала и о котором столько мечтала, а на пристань, где фактически выкрал поверенный герцога. И едва я оказалась на борту, корабль отчалил.
  Со мной никто не прощался, впрочем, есть предположение, что отец ни матери, ни сестрам не сообщил. Было еще одно, очень странное предположение - он этого не хотел. Нас повезли в разных каретах, и не дали даже перекинуться парой фраз. Папа пытался что-то сказать, но едва он начал говорить, господин Ирек перебил, и попросил отца уделить ему несколько минут. В это время меня завели на корабль и заперли в каюте. А спустя час, прибывший на наемной лодке господин Ирек продемонстрировали подписанный папой договор, брачный договор. Я стала собственностью герцога оттон Грэйд. Сумма, выплаченная женихом в качестве подарка родителям невесты превышала наш годовой доход в двенадцать раз, в графе приданное невесты стоял многозначительный прочерк.
  Мои вещи догнали нас, когда мы стояли на причале у острова Наас, с багажом прибыло и письмо от отца, в котором несколько сухих фраз выражали поздравление с предстоящим заключением столь выгодного брака и наставление хранить честь семьи Уоторби и быть достойной дочерью своих родителей. Писал не отец, идеальный почерк секретаря Гетсби я не могла не узнать, и фразы были его. Исключительно все.
  Тогда я проплакала сутки в своей каюте, а сейчас... Глядя на крепость, словно затмевающую небо, я больше не могла плакать.
  - Леди Уоторби, - у господина Ирека был хриплый прокуренный голос, а запах его излюбленного табака ощущался даже на ветру, причем я стояла с подветренной стороны, - как вы находите Гнездо Орла? Великолепнейшее строение, не правда ли?!
  Мне хотелось многое сказать поверенному герцога. Очень многое. Например то, что это его первая обращенная ко мне фраза за все двадцать дней пути.
  - Приятно знать, что я не призрак, - с милой улыбкой обернулась к господину Иреку и замерла.
  У поверенного из рук выпала трубка, глаз начал дергаться, лицо побледнело, а и так блеклые голубоватые глаза, словно стали еще бесцветные.
  - Господин Ирек? - осторожно позвала я.
  - Вы... знаете? - хрипло спросил он.
  Внезапно замечаю, что пепел из выпавшей трубки попал на кружевной ворот, тот сейчас тлеет.
  - Господин Ирек, вы... сгорите сейчас.
  Проследив за моим взглядом, поверенный вздрогнул, извлек из кармана перчатку и начал стремительно себя тушить. Но едва с пожаром на местности было покончено, рыбьи глаза уставились на меня и тоном дознавателя, господин Ирек потребовал ответа на вопрос:
  - Вы знаете?
  - Знаю что? - не поняла я.
  Поверенный заскрежетал зубами. Да так, что казалось они сейчас крошевом посыпяться прямо на его изысканно подвитую бородку. Но нет, господин Ирек сдержался и ледяным тоном произнес:
  - Что вы знаете о герцоге, леди Уоторби?
  Поправив шляпку, я спокойно ответила:
  - С леди таким тоном не разговаривают.
  Рыбьи глаза нехорошо сощурились, на бледном лице промелькнула неприязненная усмешка и господин поверенный, весьма фривольно произнес:
  - Драгоценная Ариэлла, советую прикусить ваш дерзкий язычок, герцог ангельским терпением не отличается. Что касается моего вопроса - забудьте, это не имеет значения, ведь мы уже на месте, не правда ли?
   И крутанувшись на каблуках, поверенный оставил меня, совершенно позабыв о правилах хорошего тона. Или он просто не считал нужным быть вежливым со мной... Действительно, кто я такая.
   Вскинув голову, вгляделась в громаду могучего замка, оплота королевской власти в южных морях. Моя огромная, холодная, неприступная тюремная камера. Как же страшно... Ветер ударил в лицо, едва не снеся шляпку... придержала дрожащими пальцами, и вгляделась в едва виднеющийся причал, скрытый тенью величественной горы. Самой высокой на побережье, позволяющей видеть территории на много миль вокруг. Почему-то подумалось, что имей они магически усиленные подзорные трубы, корабль заметили бы еще два дня пути назад. А сейчас, возможно, кто-то смотрит на меня... Озноб пробежался по коже, почему-то поправила легкий шарф, спасающий от коварного южного солнца, а потом осознала беспочвенность моих предположений - герцог, в соответствии с этикетом, будет ожидать меня на пристани, но никак не в замке.
   И я вновь взглянула на огромную крепость, серую крепость на серой скале, в окружении яркой зелени с острова, и синих вод моря. Почему-то подумалось, что оттуда, с высоты, будет очень тоскливо смотреть на окружающий яркий и насыщенный южный пейзаж, без возможности к нему прикоснуться.
  - Леди Ариэлла, - окликнул меня капитан с верхней палубы, - мы меняем курс, вы вернетесь в каюту, или будете крепко держаться?
  Невольно улыбнулась. Несмотря на все нерадостные обстоятельства, это было удивительное путешествие, хоть и с печальным финалом, но все же.
  - Я поднимусь к вам, господин Ордас, - выкрикнула в ответ, стараясь перекричать скрип мачт, шум бьющихся на ветру парусов и плеск волн.
  И придерживая шляпку, торопливо пробежалась по палубе, лавируя между суетящимися моряками, готовящими корабль ко входу в гавань, пригибаясь под могучими парусами и старательно избегая канатов, по причине борьбы с парусами, огромными змеями расползшихся по всюду. Мне улыбались, по-доброму и немного сочувственно, я перезнакомилась почти со всеми за эти двадцать дней. Наверное, потому что казалось, что это последние люди, с которыми я могу поговорить, последние истории, которые услышу, последние дни, когда я только младшая дочь лорда, и между мной и матросами нет пропасти социального неравенства.
  Взбежав по лестнице, оббежала штурвал и стоящего рядом с рулевым капитана, добежала до самой кормы и встала, вцепившись в поручень. Дух ветра, оставив паруса, решил поиграть со мной - бросил в лицо золотисто-каштановые кудри, запутался в юбках, вырвал шарф и погнал его над волнами, а едва я, смеясь, попыталась ухватить его за хвост, дернул ленты шляпки, и с нею умчался ввысь...
  - Локар! - прикрикнул капитан Ордас.
  Дух ветра, вознеся мою шляпку на самый верх третьей мачты, как самый настоящий проказник, привязал ее там, и вернулся к работе, усиливая, направляя, корректируя морской ветер. А я смеялась, глядя, как моя шляпка реет словно флаг.
  - Если ее там оставить, придется переименовать баркентину в 'Леди Ариэлла', - с улыбкой сказал капитан.
   Представила как это могучее пятимачтовое судно 'Бросающий вызов' гордо рассекает волны с моей шляпкой в качестве флага, и весело согласилась:
  - Пусть остается, мне все нравится.
  Локар, снова самовольно бросив пост, метнулся к волнам, подхватил мой намокающий шарфик, умчался с ним наверх, и на мачте повязал бант! Вышло и вовсе забавно. Я хохотала от души, моряки шутили, что обязательно корабль переименуют, а 'Бросающий вызов' упорно нес меня к моей тюрьме.
  Вновь повернувшись к приближающемуся берегу, я закрыла глаза и раскинула руки. Мне казалось, что я птица, вольная птица, парящая над волнами. Я не боялась упасть - Локар слишком опытный дух ветра, чтобы позволить кораблю бороться с волнами, и слишком быстрый, чтобы не дать мне долететь даже до волн... Проверено, в первый день моего долгого плавания до края мира. Потому что в первый день мне не хотелось жить, а потом... потом я перезнакомилась со всеми, забылась, решила принять все как есть - тринадцатая невеста все еще холостого герцога!
  - Леди Уоторби, - прокуренный голос господина Ирека, - не слишком ли фривольное поведение для девушки? Вы не ребенок!
  Нельзя же так портить последние мгновения свободы.
  И не открывая глаз, я зло ответила:
  - Да, господин Ирек, - я не ребенок, следовательно, не обязана отчитываться перед взрослым, мнящим себя знатоком морали и этики, но не утруждающимся даже банальным прощанием покидая 'не ребенка', и уж тем более девушку!
  Локар расхохотался, закружил спиралью вокруг меня, окончательно растрепав волосы, оставленный без жесткого контроля корабль, вспарывая очередную волну, окатил солеными брызгами, оставшимися на лице маленькими сверкающими капельками, и не успели они высохнуть, как на нас наползла тень огромной горы, венчаемой неприступным Гнездом Орла.
  Здравствуй, моя тюрьма.
  ***
  Я ушла в каюту сразу, как мы вошли в тень горы, торопливо переоделась, стоя перед зеркалом заплела тугую ученическую косу, помня, что герцог сторонник Андейлского свода. Серое дорожное платье с белоснежными манжетами было коротко, лишь на ладонь ниже колена - мне не успели сшить гардероб соответствующий возрасту, а надевать одно из нарядных, приготовленных для моего выхода в свет, платьев, я посчитала излишним. Да и неуместно смотрелось бы днем вечернее белоснежное платье дебютантки с оголенными плечами. Так что серое, дорожное, с белым кружевом нижней юбки, и бело-серым кружевом длинных панталон в тон манжетам.
  Надев серую шляпку, натянула перчатки и в последний раз взглянула на себя в зеркало - заплаканные глаза оттенка первых фиалок, редкий цвет, как говорила мама, красивый цвет всех лордов лишишь покоя, как шептали мне старшие сестры, рассказывая о балах и приемах, где мне, по их мнению, предстояло блистать... Но вот я стою здесь, и едва сдерживаю слезы. Печальный финал, поистине достойный баллад древних менестрелей... И на балу дебютанток никогда не появится последняя Уоторби... представляю, как Сессиль обрадуется.
  - Леди Ариэлла, - раздался осторожный стук.
  Хотелось сказать 'Войдите', но это было бы нарушением всех правил морали.
  - Я уже иду, капитан Ордас, - постаралась ответить спокойно.
  И лишь вновь глянув в зеркало, поняла, что руки дрожат. Действительно дрожат. Сжала кулаки, постаралась улыбнуться и из каюты, в последний раз бросив взгляд на свое временное пристанище, я вышла почти улыбаясь.
  Они все хотели меня проводить. У дверей каюты встретил капитан, а выйдя на палубу я увидела всех собравшихся матросов. С парусов соскользнул Локка, прикоснулся к моей щеке, прошелся по всей длине тугой косы, и отпрянул, словно испугался.
  - Леди Ариэлла, у нас для вас, как для первой леди, которая плавала под парусом 'Бросающего Вызов', есть подарок, - несколько смущенно начал капитан.
  - Большой подарок, - поддержали просоленные, загорелые и такие добрые матросы имперского флота.
  Я растерянно взглянула на господина Ордаса, потом на всех остальных. Леди не должна принимать подарки от мужчин, они же знают это, не могут не знать.
  - Мы не переступим границ дозволенного, леди Ариэлла, - поспешил заверить меня капитан, - в конце концов, это просто небольшой подарок, который, мы надеемся, вы сохраните в памяти об этом путешествии.
  - Вы интригуете, - с улыбкой заметила я.
  - Никакой интриги, просто подарок прекрасной леди, скрасившей наше путешествие и носившейся по палубе и лестницам с воплями 'Море, какое оно громадное!'.
  Все рассмеялись, даже я, хотя и было немного неловко за свою детскую реакцию на впервые увиденные водные просторы подобного масштаба.
  - Вверх, - мягко приказал капитан.
  Я вскинула голову, и почти сразу прозвучал приказ бомбардира:
  - Огонь!
  Выстрел... выстрел... выстрел... И в небе, на фоне нарастающей мрачной громады скалы яркая огненная птица, раскинувшая крылья и мчащаяся навстречу волнам. Я едва не закричала, когда воплощение феникса прошлось едва ли не коснувшись парусов, но снова выстрел и птица, став более яркой, воспарила в небеса, туда, где светило заходящее солнце, где не было тени от скалы, на свободу...
  Я стояла, смотрела ей вслед и кажется, плакала. Да нет, не кажется, даже носом шмыгнула, едва птица исчезла из виду.
  - Леди Ариэлла, мы вас порадовать хотели, - укоризненно произнес капитан, и протянул платок.
  Уже и не знаю, какой по счету за это путешествие.
  - Да просто красиво так... до слез, - ответила я.
  Все рассмеялись, я тоже. А потом взглянула в сторону пристани и увидела, что нас ожидают три высокие фигуры. Вновь посмотрела в небо, хотелось смеяться и полететь вслед за птицей, хотелось обнять всех и каждого на этом прекрасном корабле, хотелось прижаться к гротмачте и слушать, как поскрипывают паруса на ветру... Если бы у меня была вторая жизнь, я хотела бы провести ее на корабле. Если бы я только могла, я бы хотела, чтобы это путешествие длилось вечно... Если бы я еще могла прекратить плакать.
  - Знаете, - я вытерла слезы и лучезарно улыбнулась всем, - в моей жизни было всего два путешествия, первое, это паломничество с монахинями Пресвятого по святым местам пешком шесть дней. Так вот, признаюсь честно, искренне и откровенно - вы все лучше монашек, да простят меня святые сестры.
  Над 'Бросающим Вызов' грянул хохот. Хохотали все, даже суровый и сдержанный капитан Ордас.
  - 'Лучше монашек'! Ну, леди, - рулевой господин Хаве, вытирал слезы, выступившие от смеха, - ну скажете тоже.
  Наше веселье прервал старпом, скомандовавший:
  - По местам.
  И все тут же вернулись к своим обязанностям - баркентина входила в гавань. А я, я сделала то, что хотела все эти дни.
  - Капитан Ордас, - и едва он посмотрел на меня, прошептала искреннее, - спасибо. За все.
  Он улыбнулся, достал подзорную трубу, вгляделся в ожидающие нас фигуры, и произнес:
   - Не могу не сказать, леди Ариэлла, герцога там нет.
  Удивленно взглянула на него, а капитан, тяжело вздохнув, пробормотал:
  - Занят, наверное.
  Я стояла как громом пораженная. Моего будущего мужа там нет! Восхитительно. И хороша же была бы я, спустившись и протянув с поклоном свиток брачного договора вникуда! Как же нелепо я смотрелась бы! Нелепо и неловко!
  - Спасибо, - я подавила очередной порыв просто сесть и заплакать.
  Господин Ордас ничего не сказал на это, он, как и я все прекрасно понимал, и, кажется, ему как и мне было неприятно от ситуации.
  - У вашего супруга шрам на правой щеке, остался после схватки с верховным магом Харгара,- вдруг тихо сказал капитан. - Он немного выше меня, худощав, как большинство военных, волосы короткие черные с синеватым отливом, виски едва тронуты сединой, глаза, как и у всех магов его специализации - черные. К сожалению, я немного могу сказать о нем помимо внешних характеристик - это сильный, властный и решительный человек, справедливый военачальник, один из лучших магов империи, достойный уважения лорд.
  Мне хотелось услышать еще хоть что-то, но капитану, видимо, больше нечего было сказать, что он и подтвердил тихим:
  - Мы не общались вне военных совещаний.
  - Спасибо, - так же тихо поблагодарила я.
  На палубе показался господин Ирек со своей неизменной трубкой и саквояжем в руках. Он вышел, взглянул на пристань, достал подзорную трубу, вгляделся снова, удовлетворенно кивнул и обернувшись, посмотрел на меня. Скажет, не скажет... интрига.
  - Леди Уоторби, - прокуренный голос звучал неприятно, - вы готовы к встрече с супругом?
  Подло! Очень.
  - Несомненно, господин Ирек, - ледяным тоном ответила я.
  Тот, кивнув, прошел к корме и, опираясь о поручень, вновь стал набивать трубку. А я, негромко сказала капитану:
  - Жаль, торта нет под рукой, я бы нашла ему достойное применение.
  - Знаете, видимо господина поверенного совесть грызет, - заметил господин Ордас. - Говоря откровенно, господин Ирек неоднократно совершал путешествия на борту 'Бросающего вызов', но впервые наблюдать поверенного герцога столь сомнительное удовольствие. Не говоря уже о том, что моя коллекция вин понесла непоправимый урон. Фатальный даже, я бы сказал.
  - Еще и пьяница, - следя за судорожной затяжкой поверенного, выразила я свое неуважение.
  Капитан ничего не сказал, он следил за тем, как баркентина входит в узкое пространство пристани, готовый вмешаться в случае необходимости. Я молчала, чтобы не мешать. И вдыхала запах моря, чтобы не забыть, и старалась не смотреть в небо, туда куда умчалась огненная птица, чтобы не заплакать.
  Впереди меня ждала новая пугающая жизнь, где уже не будет величественного 'Бросающего вызов', доброго капитана Ордас и дружного коллектива матросов, среди которых я чувствовала себя ребенком.
  - Канаты! - крик старпома.
  Мы причалили к пристани в абсолютном безмолвии.
  Капитан лично проводил меня по сходням, игнорируя недовольство господина Ирека, и едва я ступила на отшлифованные каменные плиты, передал саквояж с моими личными вещами моим встречающим. Их оказалось двое, третьим был офицер охраны военного порта, а эти двое лордов имели нашивки военно-кавалерийского отряда - золотую мчащуюся лошадь на эполетах.
  - Добро пожаловать в южную провинцию империи, леди Уоторби, - произнес молодой светловолосый офицер, с некоторым недоумением глядя на длину моего платья.
  - Благодарю, - сухо ответила я, мало обрадованная тем, что офицер не соизволил представиться.
  Мой тон и мой требовательный взгляд возымели действие.
  - Прошу простить, леди. Позвольте представить моего спутника...
  Молча посмотрела на господина Ирека - представлять должен он! Даже если брать во внимание упрощенный этикет Юга, где должностному лицу позволяется назвать свое имя в беседе с леди, то второго спутника представлять должен именно мой сопровождающий!
  - Леди Ариэлла, позвольте представить вам офицеров гарнизона 'Гнезда Орла', - пришел мне на помощь капитан Ордас, - старший лейтенант лорд Нахаэлли, и капитан лорд Эстон.
  Оба офицера чинно поклонились, я присела в реверансе, выпрямилась, а затем, наплевав на этикет и вообще на все на свете, повернулась к господину Ордасу, схватила его за обтянутую белоснежными перчатками ладонь, сжала обеими руками и с чувством прошептала:
  - Вы останетесь моим самым светлым воспоминанием.
   Щека немолодого военного дернулась, словно он хотел мне что-то сказать но... Я нехотя выпустила его ладонь, он сдержанно поклонился. Мы прощались скованные этикетом, который мне бы очень хотелось нарушить, но...
  - Позвольте вас проводить, леди Уоторби, - произнес молчавший до этого лорд Эстон.
   - Это очень любезно с вашей стороны, - стараясь сдержаться, ответила я, - прощайте, капитан Ордас.
  - Надеюсь, мы еще увидимся, леди Ариэлла, - тихо ответили мне. - Всего вам светлого.
  - Спасибо, - едва слышно ответила я.
  Подхвативший саквояж светловолосый лорд Нахаэлли пошел вперед, лорд Эстон, предложив мне руку, повел следом. Завершал господин Ирек.
  Когда мы спустились с пристани, я обернулась - капитан Ордас все еще стоял там, на фоне величественной баркентины.
  ***
  За пристанью нас ожидала закрытая карета для меня и три лошади для моих сопровождающих, так что следующие два часа путешествия я провела в одиночестве, нервно теребя поданный капитаном платок и досадуя на матовые стекла в карете, несомненно красивые, но совершенно не позволяющие увидеть места, мимо которых мы проезжали.
  Ехали достаточно долго, второй час неизменно в гору, так что сидеть ровно у меня не получилось бы, пришлось откинуться на спинку жесткого кресла.
  Потом послышался звук горна, скрип ворот, грохот цепей подъемного моста и вскоре копыта лошадей прозвучали по деревянному настилу. Я понадеялась, что путь подошел к концу, но не тут то было. Еще не менее получаса карета следовала уже по крепости. Слышались голоса, но я сквозь оконца могла различить лишь тусклый свет факелов и светильников. Все.
  
  А затем карета затормозила. Еще минут десять прошло до того, как господин Ирек соизволил выпустить меня из сумрака этого малоприятного транспорта.
  - Добро пожаловать в Гнездо Орла, леди, - совсем хрипло произнес он, протягивая мне руку.
  Откровенно говоря, после его прикосновения появилось желание постирать перчатки, но разве господин Ирек является моей главной проблемой? Увы, нет.
  Едва ступив на каменные плиты, я вскинула голову, и огляделась. Мы находились во внутреннем дворе, и он, как и все внутренние помещения военных крепостей, масштабами не отличался. Даже звездного неба отсюда был виден лишь кусочек, ограниченный взмывающими вверх стенами. Высокие двери, ведущие в замок, широкими назвать было бы сложно, угадывалась и решетка, спадающая сверху при необходимости... Серо, мрачно, камень и сталь, окованное сталью дерево...
  Двери перед нами открыл военный, холодно поинтересовавшись паролем для начала. Собственно только услышав его, нас впустили внутрь.
  В замке оказалось не менее мрачно, чем вне его - серые ничем не украшенные стены, три лестницы, ведущие из холла в западное и восточные крыла замка, а так же более широкая в центральную часть, решетки, перекрывающие входы от каждой лестницы в здания. Факелы по стенам, застывшие каменными изваяниями шестеро стражников, появившейся наверху центральной лестницы офицер, смеривший нас взглядом, об эмоциональной насыщенности которого в силу расстояния оставалось лишь догадываться и его мрачное:
  - Доложу о прибытии.
  И мое сердце сжалось. Я вдруг поняла, что сейчас появится тот, в чьи руки вверили мою судьбу, тот, чьей собственностью я отныне являюсь, тот... о котором ходило столько легенд одна другой ужаснее.
  Ожидание было томительным, полным угрожающей тишины, нарушаемой лишь треском факелов. В столице освещение было магическим, на всех военных объектах - естественным. Исключительно в целях безопасности. Хотя мне сейчас огонь факелов казался угрожающим и зловещим. Скорее даже зловещим.
  Отдаленный звук шагов заставил вздрогнуть. Затем послышался низкий недовольный голос с повелительными нотками... Через мгновение на лестнице показался мужчина в черной военной форме. Замер на мгновение, затем начал спускаться вниз по ступеням, заложив руки за спину. Высокий, с идеально-ровной осанкой, и плечи были широкие, как у военных, темноволосый. И когда он был на середине лестницы, в неровном свете факелов я разглядела и неровный шрам на щеке, и седину на висках. Герцог.
  Он лишь скользнул по мне неприязненным взглядом, а затем, спускаясь, смотрел исключительно на поверенного. Смотрел зло, фактически презрительно, и лицо при этом казалось каменным.
  У господина Ирека нервы сдали еще до того, как герцог оттон Грэйд спустился с лестницы, более того, поверенный, не дождавшись этого, ринулся к своему господину, но едва открыл рот, был прерван холодным:
  - Неужели я имею честь видеть старшую из дочерей лорда Уоторби?
  Герцог остановился на лестнице, а торопящийся к нему поверенный, после вопроса споткнулся, едва не упал, и тоже остановился. Они смотрелись странно - взбешенный герцог, прямой и мрачный как скала на середине серой лестницы без перил, остановившийся в растерянности поверенный, не успевший преодолеть и пятнадцати ступеней, и я, застывшая у дверей. И не удивительно - герцог задал вопрос на ассаре, наречии восточных племен, который я понимала по чистой случайности - моя няня была родом из степей.
  - Мой герцог, я... - поверенный стушевался под мрачным взглядом.
  - Неужели вы рискнете утверждать, что этой леди в кукольном наряде двадцать четыре года? - ядовито полюбопытствовал герцог.
  Поверенный едва не трясся.
  - Мой лорд, - господин Ирек запинался, его голос дрожал, а сам поверенный выглядел весьма жалко. - Мой лорд, к сожалению, на момент нашей встречи с лордом Уоторби, его старшая дочь уже... была помолвлена и даже назначена дата свадьбы...
  Они продолжали говорить на ассаре, и, вероятно, я по их мнению не должна была понять ни слова, только это помогло сдержать вполне обоснованный удивленный возглас. Нарика помолвлена?! А я ничего не знаю.
  - Хорррошо, - прорычал герцог, - а как же вторая по старшинству?
  Господин Ирек даже сгорбился, и ответил едва слышно:
  - Тттоже помолвлена...
  Быть не может! Элли первая сказала бы нам! Да она бы прыгала по всему дому от радости.
  Между тем странный разговор продолжался:
  - И с третьей, я полагаю, та же история! - тон у герцога был вымораживающий все эмоции, кроме безотчетного ужаса.
  - Дддаже эта, - совсем убитым голосом подтвердил господин Ирек, - помолвлена... - он вскинулся, и, глядя на герцога, как преданный пес, торопливо продолжил, - но, к досаде лорда Уоторби, я превосходно разбираюсь в семейном кодексе империи и отлично знаю, что до представления леди высшему обществу договор о помолвке, как устный так и нотариально заверенный, невозможен. И потому я взял что осталось.
  Я стояла, едва дыша, и опустив голову, чтобы скрыть от окружающих свои эмоции. Хорошо, что шляпку не сняла.
  - Что осталось, - четко разделяя слова, повторил герцог. - Неужели предложенная сумма не впечатлила лорда?
  - Лорд Уоторби оказался гораздо более любящим отцом, чем мы полагали, - ответил поверенный.
  Я не смотрела на герцога, но мне почему-то показалось, что его взгляд сейчас скользит по мне. Затем прозвучал вопрос:
  - И как же вам удалось взять это?!
  Меня только что назвали 'это', как мило со стороны будущего супруга. Просто до слез растроганна.
  - Отказ лорда напрямую был не возможен, вы же знаете, - торопливо ответил Ирек. - Однако, он собирался привлечь судебного пристава, но тот задержался в пути...- многозначительная пауза, - и к отплытию баркентины не успел.
  - Полагаю, отплытие было поспешным, - холодно произнес герцог.
  - Весьма, - подтвердил господин Ирек.
  Тишина. Я стояла, все так же пытаясь сделать вид, что не поняла ни слова. Стражи вообще молчали, впрочем, вот как раз они и не должны были ничего понять, причина молчания герцога и его подлого поверенного была мне не известна.
  - Ирек, - голос герцога стал хриплым, - неужели ничего лучшего не нашлось?!
  - Мой лорд, - судя по всему страшнее меня здесь было только поверенному, - двенадцать девушек, мой лорд... Необъяснимые смерти... и пусть ваша непричастность была доказана, но свет, мой лорд, поползли слухи, а похороны леди Акьяр были очень пышными, вы же помните.
  - Довелось присутствовать! - саркастично ответил герцог. - Но Уоторби обнищавший род, наше предложение стало фактически спасением на краю бездны.
  - Даже нищие любят своих детей, - едва слышно произнес Ирек.
  И снова воцарилась тишина. Я кусала губы, едва сдерживаясь, герцог молчал, господин Ирек, видимо, боялся даже дышать.
  - Сколько ей? - после недолгого молчания, спросил оттон Грейд.
  - Шестнадцать, - поспешно ответил поверенный.
  - Сколько? - переспросил потрясенный герцог.
   - Это допустимый брачный возраст... - начал оправдываться поверенный.
  - Для юга, при определенных обстоятельствах! - заорал взбешенный герцог. - За кого ты меня принимаешь?!
  От этого окрика вздрогнула я, дернулись даже охранники, и совсем сник Ирек. А потом у меня мелькнула невероятная мысль - может меня сейчас домой отправят?! Это было бы чудесно, это...
  - Мразь! - хрипло выразил свое отношение оттон Грейд. Затем последовали отданные ледяным тоном распоряжения: - Это подобие женщины проводи в западное крыло, посели подальше от моей спальни. Брак заключим через месяц, по прибытию священнослужителя, консумируем едва девчонке исполнится семнадцать. И не попадайся мне на глаза как минимум сегодня.
  Я пошатнулась, осознав, что никто меня не отпустит! Подняла голову и увидела спину, торопливо поднимающегося по ступеням герцога. Утирающий пот со лба господин Ирек напротив, спускался ко мне, с видом только что помилованного человека.
  То есть со мной даже не сочли нужным хотя бы поздороваться, не говоря о соблюдении этикета. Это просто оскорбительно.
  - Уважаемый герцог оттон Грэйд! - мой звенящий от ярости голос разнесся под высокими сводами замка.
  Герцог остановился.
  - Мне с вашей спиной разговаривать?! - продолжила я.
  Медленно повернулся, встал, сложив руки на груди, и от его взгляда озноб прошелся по спине. И ощущение возникло такое, что меня с первого взгляда возненавидели. Пусть ненавидит, но проявлять вот такое откровенное презрение, я никому не позволю. Достав договор из внутреннего кармана, я подхватила юбки и стремительно взбежала по длинной лестнице, остановившись на три ступени ниже, своего фактического мужа.
  - Договор, - протянув означенный, ледяным тоном произнесла я.
  Герцог не пошевелился, молча и зло глядя на меня. То есть попыток соблюдения этикета лорд предпринимать не желал. Молча свернула документ в свиток, молча засунула за широкий пояс военного мундира. Лорд отреагировал чуть вздернутой бровью, я же продолжила:
  - Видимо, вы совершенно не знакомы с традициями встречи жениха и невесты. Прискорбно наблюдать столь явный пробел в вашем воспитании. Что ж, просвещая вас по данному вопросу, должна сообщить, что далее вам, уже осведомившемуся о моем путешествии и впечатлениях об оном, а так же поинтересовавшемуся здоровьем моих родителей, следовало устно поблагодарить лорда и леди Уоторби за тот дар, которым вас одарили вверив собственно меня и мою судьбу в ваши руки, и в соответствии с традициями, в обмен на свиток, передать мне подарок, полагающийся в таких случаях. Увы, я вижу, что подарком вы не озаботились, впрочем учитывая, что вы не озаботились даже формальному следованию этикету, я не удивлена. Однако в данном случае, полагаю, я имею право получить тот дар, который выберу сама, вы со мной согласны?
  И первыми словами супруга, обращенными ко мне стали:
  - Я слушаю.
  Мило улыбнулась его каменному выражению лица, покорно опустила глаза и тоном прилежной ученицы озвучила:
  - Мне следует подумать. Согласитесь, простой подарок в данном случае это слишком... незначительно и не будет соответствовать важности случившегося.
  - Согласен, - мрачно подтвердил герцог.
  Затем развернулся, и, поднимаясь вверх по лестнице, бросил через плечо:
  - Озвучите сегодня за ужином, леди Уоторби. У нас с вами состоится приватный ознакомительный ужин, так сказать соответствующий обстоятельствам и важности произошедшего.
  Мне вдруг нехорошо стало, и вслед герцогу полетело мое решительное:
  - Ужин в одиночестве в моей комнате будет лучшим подарком!
  Герцог остановился. Медленно повернулся, смерил меня неприязненным взглядом и произнес:
  - Как пожелает леди.
  Я кивнула, развернулась и сбежала вниз по ступеням к ожидающему господину Иреку. Поверенный нервно указал на лестницу, ведущую в западное крыло, так что, сойдя с одной лестницы, я начала подниматься по второй, спиной ощущая взгляд герцога. Он не двинулся с места до тех пор, пока мы не вступили в узкий коридор.
  
  Прямо, прямо, прямо, направо, вверх на два этажа, прямо, налево, снова вверх - одним словом военная крепость. Здесь ничего не было сделано для удобства, исключительно для защиты, и следуя за Иреком я представляла себе гипотетического врага, вскарабкавшегося на эту массивную гору, преодолевшего все внутренние дворы и дворики, взгромоздившегося по лестнице и обнаружившего настоящий лабиринт из ходов, поворотов, лестничных пролетов. Так и представился одиозный варвар, рухнувший на колени и возопивший 'За что?!'. На мой тихий смех обернулся поверенный, окинул недоуменным взглядом и ускорил шаг.
  Спустя еще два поворота мы оказались у широкой галереи, освещенной магическим светом, украшенной картинами изображающими морские пейзажи и полом, устланным великолепным ассирейским ковром. Идти по нему однозначно было приятнее, чем по каменным плитам замка.
   - Спальня герцога, - уведомил Ирек когда мы миновали первую дверь галереи.
  Мне вдруг стало интересно, зачем господин поверенный мне это сообщил. Лично мне было совершенно не интересно, где спальня моего фактического супруга, интересовало кое-что другое:
  - А это чьи? - поинтересовалась я, когда мы проследовали далее мимо других дверей.
  - Здесь будете проживать только вы и герцог, - сообщил поверенный таким тоном, словно вопросы задавать я вовсе не имею права.
  А дверей было много - я насчитала восемь прежде, чем миновав всю галерею, Ирек сообщил:
  - Ваши покои, леди Уоторби.
  Дверь открылась самостоятельно - магия здесь все же имела место, и сразу зажглись магические светильники. Несмело войдя в помещение, я сразу увидела широкую двуспальную кровать. Это было несколько странно, ведь ожидалось как минимум три комнаты, а здесь только спальня и неприметная дверь, видимо ведущая в уборную. Обстановка оказалась донельзя скромной - собственно кровать, столик у зарешеченного окна, одинокий стул почему-то у стены, а не у стола, платяной шкаф в дальнем углу. Ни занавесок, ни ковра, ни даже пледа - постель была застелена грубым серым сукном.
  - Покои, - не скрывая иронии, протянула я.
  Собственно галерея была и то роскошнее.
   - Это военный объект, леди, - сухо напомнил поверенный.
  Я решила промолчать, и молча протянула руку за собственным саквояжем.
  - Ваши вещи скоро принесут, - сообщил мне Ирек, отдав саквояж, - и...
  Все так же молча я закрыла дверь.
  Не потому что хотела показаться грубой, вовсе нет - просто не хотела показать собственные слезы. Оставшись одна, бросила саквояж на постель, прошла к окну и распахнула тяжелые ставни. В лицо ударил теплый морской воздух, чуть солоноватый, с привкусом приключений и свободы, и такой... Слезы заструились по щекам, пальцы вцепились в решетку, грубую и ржавую.
  А за окном уже была ночь, в небе сияли звезды, на море, словно отражением звездного неба, сияли фонарики рыбацких лодок, в крепости прозвучал горн...
  Дверь открылась без стука, когда я от молчаливых слез, перешла к судорожным рыданиям. Естественно мгновенно перестала плакать и порадовалась тому, что так и не сняла шляпку.
  Послышался звук шагов, затем глухой стук и прозвучал спокойный голос герцога:
  - Ваш первый свадебный дар, леди Уоторби.
  Я промолчала, прилагая все силы к тому, чтобы плечи не вздрагивали, и ни один всхлип не вырвался наружу.
  - Я полагал, ваше воспитание включало в себя столь несложное правило, как благодарность за подарок.
  Отцепив пальцы от решетки, и все так же не оборачиваясь, я с трудом ответила:
  - Я... благодарна.
  Изобразить реверанс я в таком состоянии не могла, да и не хотела. И теперь просто стояла и ждала, пока меня оставят наедине с моим собственным горем.
  - Ужин в девять, - нарушил недолгое молчание герцог.
  - Но... - начала я и осеклась.
  - Ужин в девять, - повторил лорд. - Единственной уступкой вашему вздорному нраву будет его неприватность, на большее было бы глупо рассчитывать, а вы мне глупой не показались. Надеюсь, в дальнейшем я не разочаруюсь.
  Когда дверь за герцогом закрылась, я сняла шляпку, вытерла слезы, посмотрела на стол - изящная черная бархатная коробочка видимо была подарком. Открыв, я увидела золотые наручные часы, инкрустированные бриллиантами. Причем стрелки демонстрировали без семи минут девять.
  Почти сразу раздался стук, и я услышала голос господина Ирека:
  - Леди Уоторби, нас ожидают в зеленом зале, надеюсь, вы уже готовы.
  У меня не было слов. Совершенно! Ужин! Мне даже не дали времени переодеться и отдохнуть с дороги, я...
  - Господин Ирек, - постаралась говорить вежливо, - передайте герцогу оттон Грэйду мои извинения, к сожалению, я устала с дороги, мне не здоровится и я не голодна.
  Молчание, затем нервное:
  - Леди Уоторби...
  - Всего доброго, господин Ирек, - все так же вежливо сказала я, подошла к двери и с чистой совестью заперла на засов.
  
  За маленькой дверью обнаружилась вполне роскошная ванна и уборная. Чистые полотенца и отутюженный шелковый халат. Спать я легла голодная, но не это было моей главной проблемой.
  ***
  Утро началось с горна!
  Окно так и не было мной закрыто и проснуться пришлось одновременно со всем гарнизоном - на рассвете. Но просыпаться не хотелось, даже не смотря на то, что кровать оказалась жесткой и не удобной, белье грубым и неприятным, одеяло слишком тяжелым, так что стоило укрыться, становилось жарко, а без него было холодно. Измученная полубессонной ночью, я попыталась вновь заснуть, когда услышала шаги по коридору, женские голоса, скрип дверей...
  Открыла глаза, поняла что светает. Потом послышался снова женский голос, на этот раз уверенный и достаточно громкий... от сердца отлегло. Это точно были не призраки.
  Покрутившись еще некоторое время я все же заснула.
  
   ***
  
  Стук в дверь и вежливое:
  - Леди Уторби, герцог ожидает вас к завтраку.
  Желудок проснулся раньше меня и достаточно громко напомнил, что голодать не желает. Медленно сев на постели, я ответила:
  - Доброе утро, господин Ирек, мне нужно несколько минут.
  - Пять! - прозвучало из-за двери.
  Интересно, где господин поверенный видел леди, способную собраться за пять минут. Интересно оказалось и другое - перед гардеробом выстроились мои чемоданы, хотя засов, как и прежде был задвинут. Недоумевая по данному поводу, я умылась, надела одно из своих ненавидимых всей душой утренних платьев, нежно-розовое с оборочками, рюшечками. Одевано оно было до этого всего раз, собственно после того как тетушка Либби подарила мне его на пятнадцатилетие, упустив из виду тот факт, что мне не десять. Платье выглядело откровенно детским, я в нем смотрелась как кукла, не хватало банта в волосах... Через минуту оборка с нижней юбки была оборвана и очередную тугую косу украсил бант. Огромный и розовый.
  Глянув на часы, убедилась, что сборы заняли полчаса.
  И с самым гордым видом я распахнула двери своей индивидуальной тюрьмы - за дверью, с поднятой видимо для стука рукой, обнаружился господин Ирек. Вполне себе живой, румяный и довольный жизнью... до того, как меня увидел. А вот узрев - стал мертвенно бледным.
  - Ллледи Уоторби, - пробормотал он, разглядывая пышную юбку, из-под которой торчали кружева панталончиков... розовых. - Вы... вы... знаете, серое платье было бы куда уместнее, вы в нем смотритесь старше и...
  - Доброе утро, господин Ирек, - вежливо, мило и невинно произнесла я, прерывая его сбивчивую речь, - знаете, я бесконечно голодна.
  Лицо поверенного исказила странная смесь страха и ярости. Мужчина сдержался, мрачно взглянул на меня, и произнес:
  - Я хотел бы вам кое-что показать. Следуйте за мной.
  Господин Ирек прошел не более десяти метров, остановился у распахнутой двери, указал мне на нее, и возвестил:
  - Хорошее поведение. - Затем указал на дверь, ведущую в комнату, где я провела ночь, и добавил, - плохое поведение.
  Затем на меня был направлен вопросительный взгляд. Молча обошла его, прошла в указанное помещение и остановилась - это уже были покои. Две комнаты, спальня и гостиная, три широких окна с изящной кованной решеткой, розово-малиновые шелковые занавеси, мягкие ковры, постель, при одном взгляде на которую спать хотелось, цветы на окнах, на столике, цветы в массивных узорных вазах по углам.
  - Вам нравится? - поинтересовался поверенный.
  Я соизволила кивнуть.
  - Это - ваше вознаграждение за хорошее поведение, - уточнил озвученную ранее информацию господин Ирек, - переодеваетесь в серое платье и вселяетесь сюда сразу после завтрака. Вам понятно?
  Если он хотел меня оскорбить - у него получилось. Если призвать к благоразумию - он достиг обратного эффекта.
  - Я весьма голодна, господин Ирек, - холодно произнесла, стараясь удержать улыбку на лицк, - будьте столь любезны, сопроводить меня в столовую, или где у вас тут принято есть. Надеюсь, не на конюшне, впрочем, я уже ничему не удивлюсь.
  Поверенный дернулся.
  - Леди Уотбери, вы...
  - И да, прежняя комната устраивает меня в большей степени, - ядовито добавила я.
  В столовую господин Ирек шел как обреченный на казнь, с каждым шагом замедляя движение. Я же запоминала дорогу - по галерее до упора, вниз по лестнице, снова вниз, поворот налево, выход на террасу.
  Собственно выход на террасу оказался достаточно неожиданным, вот только что мы следовали по темному коридору, всего несколько шагов и мы на белом каменном полу залитого южным солнцем пространства. И я утратила дар речи! С этой террасы открывался восхитительный вид на залив! Огромный залив. С водой сверкающей в лучах утреннего солнца! Голубой удивительно чистой водой.
  - О, Пресвятой, как красиво! И море! И вода голубая! И там песок, белый! - только услышав восторженное восклицание, одно и последующие, я поняла, что они принадлежат мне.
  Позади раздалось злое шипение:
  - Вы еще начните вопить 'Море, какое огромное', и носиться за моряками! Леди Уоторби, возьмите себя в руки, вы не ребенок и на вас... смотрят!
  Вздрогнув, я взглянула на террасу и увидела поднявшихся, видимо при моем появлении, офицеров и герцога оттон Грэйда. Первые окидывали меня удивленными взглядами, последний откровенно побелел, не отрывая взгляда от кружев на моих панталонах. Про море пришлось забыть.
  - Доброе утро, - весело воскликнула я, - а вы видели, какой этот залив красивый?
  За моей спиной простонал поверенный.
  А я, весело и едва ли не вприпрыжку, подбежала к столу, остановилась возле герцога, и с самым невинным видом, вопросительно посмотрела на него большими, широко распахнутыми глазами, как самый настоящий ребенок. И так изрядно побледневший герцог, казалось в довершении ко всему еще и посерел. Резко выдохнул, взял себя в руки и произнес:
  - Леди Уоторби, позвольте представить вам высший офицерский состав гарнизона крепости 'Гнездо Орла'.
  Вежливая форма обращения ответа от меня не требовала, я и не ответила, я с жаром спросила:
  - А мы пойдем сегодня на море?
  Герцог на мгновение закрыл глаза, явно пытаясь взять себя в руки, и, полностью проигнорировав мой вопрос, вернулся к соблюдению правил приличия:
  - Комендант крепости лорд Вайерн.
  Означенный лорд, обойдя стол, склонился передо мной, и произнес приличествующее:
  - Моя леди.
  Сказал. Как ребенку. А должен был поцеловать мою руку, выражая восхищение собственно мной, как невестой и будущей женой своего лорда.
  Возникла пауза. Комендант, сообразив как сильно нарушил этикет, попытался исправиться и нервно схватить мою руку, но, презрев правила хорошего тона, я указала на его эполет и удивленно спросила:
  - Ой, а что это за цветочек такой?
  Трилистник северного королевства - высшая награда за героические достижения во время этой кровопролитной войны. Такими было награждено всего двадцать военачальников, в качестве вечной признательности они были вышиты на эполетах тех немногих, кто после награждения остался служить в войсках империи. Я все это не просто знала, я увлекалась военной историей, а война с Северным Королевством была неизменно предметом моих курсовых работ, потому что стала истинным проявлением героизма и стойкости защитников северных границ.
  - Дорогая, - прошипел герцог, - позволь представить тебе лорда Соера, моего друга и...
  Я повернулась к нему, похлопала ресничками и спросила:
  - А цветочек?!
  И выдержка отказала герцогу оттон Грэйд.
  - Прошу прощения, я на минуту, - прорычал он, развернулся и чеканным шагом с неестественно прямой спиной, покинул террасу.
  Едва мой будущий супруг оставил меня наедине с лордами-офицерами, я не сдержавшись, дала волю своему любопытству, и, повернувшись к так и застывшему лорду Ваерн, тихо спросила:
  - Простите мне мое неуемное любопытство, но позвольте узнать, вы служили под командованием лорда Гибса или его высочества Аннасоа?
  Седовласый лорд нервно сглотнул, откашлялся и сипло ответил:
  - Его высочества.
  Вот теперь голос сел у меня, я просто поверить не могла.
  - Вы правда участвовали в обороне Заалы? - восторженным шепотом спросила я.
  Не знаю, кто был поражен больше - я, впервые увидев одного из легендарных защитников этой величественной крепости, что фактически удерживала врага на месте четыре месяца, дав возможности императорской армии собраться с силами и нанести удар, или он, явно не ожидавшей такой осведомленности от леди. Но военные на то и военные, и отойдя от изумления, лорд Ваерн величественно кивнул.
  Момент моего собственного радостного изумления попытался испортить господин Ирек, визгливо воскликнувший:
  - Леди Уоторби.
  - Ах, отстаньте, - не слишком вежливо отмахнулась я, - у меня тут живой представитель отряда семи, легенда военной истории нашей империи, а вы... - и забыв про поверенного, я протянула руку лорду, со словами: - Ариэлла. Очень польщена встречей с вами, вы... даже слов нет, вы... Вы мне расскажете хоть что-то из истории обороны Заалы? Пожалуйста.
  - Должен признать, я тоже, - лорд осторожно пожал мою ладонь, - редко можно встретить знатока современной истории среди... эм... подрастающего поколения. Обязательно расскажу вам все, что смогу вспомнить.
  - Спасибо, - с чувством поблагодарила я.- И не будете ли вы так любезны, представить мне...
  Я запнулась и просительно посмотрела на героя одной из самых разрушительных войн в истории.
  - С удовольствием, леди Ариэлла, - лорд Ваерн чуть склонил голову, и начал меня знакомить с остальными: - Позвольте представить вам лорда Соера, правую руку герцога и одного из самых бесшабашных капитанов Эльской компании. Не поверите, умудрился с одним барком и отрядом в шесть человек, захватить флагманский корабль Эльской армады.
  Невысокий рыжеволосый мужчина с серьгой в правом ухе укоризненно взглянул на коменданта, поклонился и прикоснулся губами к моей руке.
  - О, приятно познакомиться, - начала вежливая я, - и что, правда захватили?!
  Лорд выпрямился, неожиданно задорно улыбнулся и уже собирался ответить, как вдруг на террасу вернулся герцог. С каменным выражением лица. Не знаю, какое у него обычно выражение, я другого и не имела чести наблюдать, но все почему-то перестали улыбаться.
  Все кроме меня. Я с самой наивно-восторженной улыбкой дождалась, пока герцог подойдет на достаточное расстояние, и не менее восторженно воскликнула:
  - А мы будем кататься на корабликах?
   Оттон Грэйд казалось стал еще прямее, подошел, взял меня под локоток, сопроводил к месту по правую руку от его главенствующего над столом места, силой усадил, галантно пододвинул стул и демонстративно сел за стол. Очень демонстративно. Все офицеры мгновенно расселись, и даже принялись завтракать... И только господин Ирек остался стоять, беззвучно открывая и закрывая рот и самым беспардонным образом указывая на меня пальцем.
  - Что?! - хмуро вопросил герцог.
  - Господин Ирек, вам плохо? - самым милым голоском спросила я. - Мама всегда говорит, что для того, чтобы оставить все плохое позади, нужно просто покрутиться на месте. Попробуйте, уверена, что вам поможет.
  Присутствующие офицеры, давясь улыбками, вернулись к завтраку. Герцог, молча, но очень выразительно, взял мою тарелку, набрал в нее три ложки овсянки и вернул, столь ненавязчивым образом намекая, что мне пора бы помолчать. Я же воззрившись на овсянку, нахмурилась и капризно заныла:
  - Не хочу кашу, хочу пирожные!
  Тарелка улетела куда-то за пределы видимости и где-то там, далеко, послышался звон разбившегося о скалы фарфора. Герцог же самолично поднялся, дотянулся до серебряного блюда, накрытого крышкой, отшвырнул и ее, и водрузил передо мной целое блюдо наполненное пирожными с белоснежным воздушным кремом.
  - О, вы так любезны, - пропела счастливая я, и добавила мстительно, - совсем как мой папа.
  Лицо герцога вновь приобрело сероватый оттенок.
  На этом у господина Ирека сдали нервы.
  - Мой лорд, она... она.... Она просто...
  - Сядь! - скомандовал герцог таким тоном, что поверенный едва не устроился прямо на полу. Но удержался, и направился в дальний конец стола, ежесекундно оборачиваясь и бросая на меня весьма угрожающие взгляды.
  Оттон Грэйд на меня не смотрел вовсе, любуясь исключительно содержимым своей тарелки. Не ведаю, что он мог там разглядеть помимо все той же овсянки с мясным соусом, но вопрос был задан не ей, а мне:
  - Леди Уоторби, надеюсь, вам понравилась ваша новая комната?
  - Эм, - я взяла первое пирожное и теперь крутила его в пальцах, - которая за хорошее поведение?
  - Что? - черные глаза окинули меня недоуменным взглядом.
  - Эм... - я подумала, что так близко находиться с герцогом как-то жутковато, надо бы отсаживаться подальше, - комната, которую мне показали утром и обещали за... хорошее поведение.
  - Что?! - определенно у последнего представителя славной военной династии оттон Грэйд имелись сложности с пониманием.- Леди Уоторби, я сожалею, что комнаты не были готовы к вашему приезду, и потому вам пришлось провести ночь в условиях не подобающих леди вашего происхождения, за ночь комната для вас была подготовлена. Вам понравилось?
  Молча и выразительно посмотрела в дальний конец стола, где как раз собирался присесть господин Ирек. Очень выразительно.
  - Леди Ари... Ариа.. Уоторби, - потребовал ответа герцог.
  Приказным тоном потребовал.
  - Да-а-а, - протянула задумчиво, он удовлетворенно кивнул, а я добавила, - память у вас, совсем как у моего дедушки.
  Герцог вновь уставился в свою тарелку, вот только дышал очень тяжело, и ложку сжал с неимоверной силой, я же, пользуясь временным замешательством будущего супруга, и тем, что пирожное все еще находилось в моей руке, а господин Ирек как раз смотрел куда-то в залив, молча и мстительно запустила пирожное в него! К моему искреннему изумлению летящий явно мимо снаряд перехватил один из офицеров, и ловким движением руки бросил на стул поверенного, а после весело подмигнул оторопевшей мне.
  Все участники событий, за исключением воззрившегося в собственную тарелку герцога и ничего не заметившего поверенного, замерли.
  Господин Ирек присев, несколько удивился необъяснимому 'крак'. А после на его лице отразилась непередаваемая смесь изумления, осознания, сконфуженности, а в итоге окончательной дезориентации!
  - А я всегда утверждал, что курение табака вредно сказывается на здоровье, - ни к кому не обращаясь, произнес комендант крепости.
  Господин Ирек мгновенно стал красным! Ослабил ворот рубашки, а затем, осторожно приподнявшись, проверил рукой под собой... замер, едва пальцы обнаружили искомое, вынул руку и оторопело уставился на крем.
  - Нет, все-таки я хочу овсянку, - капризно протянула я, отодвигая пирожные.
  Оттон Грэд поднял голову, увидел замершего в полуприсяде поверенного, оглядел давящихся смехом офицеров, и над столом прозвучало его ледяное:
  - В чем дело?
  Мило улыбнулась жениху и напомнила:
  - Хочу овсянку.
  Закрыв глаза, герцог судорожно выдохнул. Второе пирожное было пущено прицельно в Ирека, и попало аккурат чуть ниже ворота, визуально продлив кружево рубашки.
  - Леди... Уоторби, - не заметивший полета и попадания снаряда, герцог открыл глаза и воззрился на меня, - я просил бы вас, быть более определенной в своих желаниях. Ирек, да сядь уже!
  Демонстративно разведя руками, я беззаботно ответила:
  - Видите ли, мы, дети, так непостоянны, - и улыбнулась, широко, светло и радостно.
  Глухой полный страдания стон был слышен отчетливо, после чего герцог щелкнул пальцами. На террасе мгновенно появилась полноватая женщина в переднике, красная, вытирающая слезу и едва сдерживающая смех. А еще восторженно поглядывающая на меня. Я же взглянула на дверь из которой она появилась и поняла, что у нашего спектакля имелись зрители.
  - Да, мой лорд, - произнесла женщина, сделав неловкий книксен.
  Не глядя на нее, оттон Грэйд хрипло произнес:
  - Овсянку леди Ари... Арио...
  - Ариэлле, - подсказала служанка.
  Недоуменный взгляд герцога стал еще недоуменнее, едва он оценил внешний вид женщины, и естественно тут же последовал вопрос:
  - Что с вами?!
  Молча прижала палец к губам, умоляюще глядя на прислугу. Женщина широко улыбнулась и кивнула, герцог мгновенно перевел взгляд с нее на меня... мы оба посмотрели на мой палец, я не нашла ничего лучше, кроме как слизнуть с него крем. Герцог мгновенно отвернулся.
  - Сию минуту, - торопливо ответила женщина, и поторопилась уйти с террасы.
  Ничего не понимающий герцог молча проследил за ее уходом. А я, кинув быстрый взгляд на Ирека, мстительно потянулась за очередным пирожным.
  - Леди Уоторби! - возопил поверенный.- Вы... вы чудовище! - его вопль прогремел над террасой. - Вы... исчадие преисподней! Вы...
  - Ирек, - тихий голос герцога подействовал как ушат ледяной воды.
  Поверенный вытянулся словно на параде, затем молча повернулся и гордо покинул завтрак. На черном камзоле было отчетливо видно белое пятно крема с останками раздавленного пирожного...
  И странное дело, с его уходом я вспомнила, что очень хочу есть, и радостно улыбнулась вернувшейся с подносом женщине. Я улыбалась ровно до слов герцога:
  - Прискорбно осознавать, что в семействе Уоторби не уделялось достаточно внимания воспитанию детей.
  Я не стала вступать в дискуссию, и благодарно кивнув служанке, расставившей передо мной приборы и чайный набор. Впрочем, и герцог умел делать значимые добавления к сказанному:
  - Госпожа Винслоу, леди Ариэлла наказана, ровно неделю я не желаю видеть ничего сладкого на столе.
  Судорожно выдохнув, я обреченно пожала плечами и грустно заметила:
  - Вот и папенька всегда меня сладкого лишал.
  Дальнейшая трапеза проходила в совершенном молчании, разве что офицеры старательно сдерживали улыбки, а герцог едва не скрипел зубами.
  Первыми нас, извинившись, покинули офицеры, затем поднялся так толком и не поев, герцог. Сослался на дела, пожелал приятного аппетита и тоже ушел. Недолго думая, поднялась и я, и захватив со стола сочное яблоко, отправилась гулять по замку, потому ничего иного мне и не поручили.
  Дорогу я теоретически помнила - от входа следовало повернуть направо, затем два лестничных прохода наверх и я в галерее, где расположены двери, ведущие в спальни. Но поднимаясь по первому лестничному пролету, я вдруг подумала о прошедшей ночи. О моем приезде герцог знал, не мог не знать, так почему же комната оказалась по его словам 'не готова'?
  Вот если подумать исключительно гипотетически, невеста, удовлетворяющего возраста, прибывает в замок... а комната не готова. И меня терзают смутные сомнения по поводу того, где герцог предложил бы ей провести ночь! А терзаться сомнениями я не особо любила, и потому, решила проверить возникшие подозрения.
  Взбежав по лестнице, я вышла в галерею и увидела двух женщин, переносящих цветы из покоев герцога, в покои, по его же словам отведенные мне. Собственно обе двери находились рядом. И тут я поняла!
  Он бесстыдник!
  Кровь прилила к щекам, даже уши гореть начали! Ночевать в одной комнате с мужчиной. Пусть даже женихом! В одной комнате! Нет, он, естественно, как воспитанный лорд спал бы одетым поверх одеяла, в этом нет даже сомнений, но все же!
  - Леди Ариэлла, - голос герцога прозвучал неожиданно близко.
  Развернувшись, обнаружила оттон Грэйда на расстоянии в шаге от себя, и покраснела куда значительнее прежнего. Лорд был голым! До середины тела, но голым! Совсем! Голые плечи, руки, грудь, живот! И волосы мокрые, и тело тоже!
  - О, Пресвятой, - пробормотала я, стремительно отвернувшись.
  Пылало все - шея, руки, щеки, и уши!
  - Леди Ариэлла, вам плохо? - с некоторым сомнением спросил оттон Грэйд.
  - Вы... - у меня слов не было, - вы... бесстыдник!
  И отвернувшись, я пробежала через галерею, вбежала в комнату, где довелось провести ночь, и захлопнула двери! А перед глазами как наяву стоял голый бесстыдный герцог, не потрудившийся даже прикрыться. И тут я поняла, что он вообще ни смущения, ни стыда не испытывал!
  Стук в двери и раздраженное:
  - Леди Ариэлла, потрудитесь объясниться!
  Объясниться?! Я объясниться?!
  Поспешив к двери, я распахнула ее... увидела голую грудь попытавшегося войти герцога, и закрыла снова, прямо перед его носом! Было бы по носу, но он успел отпрянуть.
  - Леди Ариэлла! - окрик прозвучал грозно.
  И я быстро вновь задвинула засов.
  - Да что с вами?! - бушевал оттон Грэйд.
  После уже просто не выдержала:
  - Со мной? - едва не сорвалась на визг. - Что со мной?! Это что случилось с вами, лорд Грэйд?!
   - А что со мной?! - голос отдаленно напоминал рев.
  - Вы - голый! - громко, зло и возмущенно ответила я.
  - Я... что?! - нет, ревом это уже не было, кто-то заметно осип.
  Зато я бушевала:
  - Бесстыдник!
  За дверью воцарилась тишина, но меня это уже не волновало.
  - Невоспитанный, бессовестный бесстыдник! Как можно?! Где ваше воспитание?! Вы... да это просто неприемлемо!
  Там все еще было тихо, совсем. Затем я услышала тихий вопрос на ассаре:
  - Пожалуйста, я тебя очень прошу, только не говори, что это воспитывалось при монастыре.
  Естественно я поняла, что вопрос был адресован не мне. Впрочем, господин Ирек почти сразу, тоже тихо и тоже на ассаре, ответил:
  - Нет, конечно, я же знаю ваши требования.
  - Спасибо, - с чувством ответил герцог.
  А поверенный, с заметным напряжением добавил:
  - Но, вы же понимаете, что обеспечить всех дочерей гувернантками при его бедственном финансовом положении лорд Уоторби не мог, а потому младшая дочь обучалась в лицее 'Девы Эсмеры'...
  Тихий, протяжный, полный невыразимой тоски стон, и едва слышный голос герцога:
  - Я убью тебя, Ирек.
  - Но мой герцог, это же не монастырь!
  - Нет, Ирек, - герцог, судя по тону, приходил в ярость, - но следовало бы учесть тот факт, что данный конкретный лицей расположен на территории столичного женского монастыря!
  Мне хотелось сообщить этим прикрывающимся ассаром господам, что наш лицей считается одним из лучших в империи, а образование включает в себя многие науки, недоступные светским школам для девочек, но я сдержалась. Между тем разговор продолжался:
  - Ты привез мне малолетнюю монашку, Ирек! Малолетнюю! Монашку!
  - Мой лорд, - запинаясь, начал поверенный.
  Но был прерван взбешенным:
  - Мне нужен наследник, Ирек. Наследник! И адекватная, вменяемая жена детородного возраста, а просвещать малолетнюю монашку на тему 'Откуда берутся дети' я не нанимался!
  - Но, лорд, я уверен... она... она знает откуда...
  - Да?! - снова рев. - Она меня голым назвала, Ирек! Голым! А я в брюках, сапогах и голого на мне только грудь, потому что рубашку не застегнул!
  Странно, как-то я рубашку не заметила, там оказалось слишком много голой груди, и на ее фоне рубашка как-то потерялась. С другой стороны - зачем он ее расстегивал?! И кстати, я знаю, откуда дети берутся, нам об этом сестра Далони рассказывала, и даже приводила цитаты из божьего писания.
  - Эээ... - протянул господин поверенный.
  - О, путь падшего! - устало выругался герцог. - В общем, Ирек, ты ее привез, тебе за нее и отвечать. Я так не могу, я себя... престарелым извращенцем чувствую. Месяц. Если это, так называемое 'леди', не перестанет вести как... то пошло все к проклятому магу, я верну этот образец добродетели родителям!
  Мое сердце пропустило удар.
  - Но мой лорд, вы не можете... вы... долг перед родом...
  - Во имя проклятого, Ирек! Я могу лечь в постель с женщиной ради рода, но это даже не женщина! И мне плевать, какую клятву ты принес у смертельного одра моего отца, я не... Я все сказал.
  А я все услышала, дорогой герцог.
  Звук шагов, приглушенных мягким ковром, затем грохот двери, которую видимо в ярости закрыли. Сам поверенный, видимо, так и остался стоять на месте.
  Я тоже. Осталась стоять, не сдерживая счастливой улыбки. Кажется, тюрьмой для меня этот величественный замок все же не станет. Кажется, у меня появилась надежда. Кажется, благодать Пресвятого сенью укрывает меня.
  Стук в двери и усталое:
  - Леди Ариэлла.
  - Да, господин Ирек, - вежливо ответила я.
  - Леди Ариэлла, у вас... другие покои.
  - Ага, - я радостно распахнула двери и восторженно резюмировала, - так вот что вы имели ввиду под хорошим поведением! Я все поняла, господин Ирек, обещаю в дальнейшем вести себя еще лучше.
  И радостная я, весело напевая, отправилась туда, где уже были мои вещи. В конце галереи показался вышедший из своей спальни герцог, глянул на меня, развернулся и ушел.
  ***
  Долго задерживаться в своих новых покоях я не стала - полежала на постели, не удержалась, и не переодеваясь, отправилась исследовать замок. Для начала я вернулась на террасу, где уже не было ни стола, ни вообще никого. Никого не было и по коридорам, будто вымерли все.
  - Леди Ариэлла, - от голоса я вздрогнула, обернулась и увидела ту самую женщину, которая прислуживала за столом. - Вы...
  - Леди Уоторби, - господин Ирек появился неожиданно, - следуйте за мной!
  Женщина мне понравилась - средних лет, чуть полновата, судя по черным глазам и волосам южанка, нос длинноват, пухлые губы, некоторое смущение под моим взглядом и вороватое движение, с которым правая рука была спрятана под передник. И в этом было какое-то несоответствие, что-то едва заметное...
  - Надеюсь, вас не испугала моя... давняя травма и... - начала она, отводя взгляд.
  - Ариэлла, - представилась я, и протянула руку.
  С некоторым сомнением женщина протянула свою, в представившись:
  - Госпожа Маргарет Винслоу.
  На ее руке был шрам. Давний, глубокий, с неровными краями. Я осторожно развернула ее ладонь, рассматривая явно последствия пыток.
  - Простите, леди, - женщина попыталась отнять руку, - простите, я... обычно ношу перчатки... понимаю, неприятное зрелище...
  - Что же здесь неприятного? - я подняла взгляд на нее, - это только шрам.
  Осторожно отпустила ее ладонь. Госпожа Винслоу нахмурилась, с сомнением посмотрела на мое побледневшее лицо, и осторожно спросила:
  - Вам плохо?
  Смутилась уже я, и едва слышно призналась:
  - Вас очень жалко... очень.
  Звук торопливых шагов, и окрик господине Ирека:
  - Леди Уоторби! Ваше поведение выходит за пределы дозволенного! Как вы смеете меня игнорировать?!
  Даже не взглянув на него, я перевела взгляд на восхитительный в лучах утреннего солнца залив, и совершенно ни к кому не обращаясь, отчеканила:
  - Леди не пристало реагировать на в высшей степени оскорбительный тон.
  В небе протяжно кричали чайки, где-то там, далеко, послышался выстрел из пушки, а если закрыть глаза и прислушаться, можно было различить шум набегающих на берег волн...
  - Леди Уоторби, немедленно поднимитесь наверх! - прокуренный голос господина Ирека прозвучал скрипуче и неприятно. - Иначе, клянусь, я использую розги!
  Медленно повернувшись, смерила поверенного внимательным взглядом, затем вежливо проинформировала:
   - Считайте это объявлением войны, господин Ирек.
  На невыразительном лице вскинулись обе брови, после чего мужчина резко выдохнул и прошипел:
  - Ну, знаете ли! Вы... - под моим пристальным взглядом проглотил готовое сорваться оскорбление и скомандовал: - Ступайте в свои комнаты, леди Уоторби, леди вашего положения не пристало разгуливать без сопровождения! Не забывайте о своем статусе! Наверх!
  Молча кивнула, улыбнулась растерянной женщине, и гордо расправив плечи, отправилась в свои покои, разгневанный поверенный, тяжело дыша и ругаясь на ассаре, шел следом.
  Подведя меня к двери, господин Ирек хмуро произнес:
  - С завтрашнего дня вам будет предоставлена компаньонка...
  - Вы хотели сказать 'гувернантка', - не слишком вежливо перебила я.
  Дернувшаяся щека и хриплое:
  - Вы не настолько молоды, чтобы иметь гувернантку!
  Я поправила кружева на пышной юбке, мило улыбнулась и заметила:
  - Я не настолько стара, чтобы нуждаться в обществе компаньонки, господин Ирек.
  Теперь у поверенного задергалась щека, и в галерее раздался рев:
  - Марш в комнату, вздорная девчонка!
  Вступать в дискуссию не имело смысла. Развернувшись, я вошла к себе и замерла, обнаружив новый элемент в интерьере - книжный шкаф! Причем книжный шкаф забитый книгами. С некоторым сомнением оглянулась на господина Ирека, и услышала от него:
   - Это теперь все ваше.
  Вновь окинув взглядом стеллажи с книгами, я не могла не заметить, что все книги имели характерную мягкую обложку, и цвет переплета обычно применяемый для литературы, находящейся под жестким запретом в лицее 'Девы Эсмеры'. И не потому что матушка Эсенс являлась ханжой, а исключительно по причине негативного отношения к пустой литературе. 'Желаете приобщиться к красивой истории любви - посетите театр, приобщитесь к искусству' - нередко говаривала она нам.
  - Вульгарные непристойные эротические любовные романы, - кратко охарактеризовала я щедрый подарок господина поверенного. - Полагаю, вы оторвали эту поистине многотомную коллекцию от сердца. Благодарю, очень ценный дар.
  Лицо и шея господина Ирека покрылись пятнами, задергались оба глаза.
  - Леди Уотбери, я это не читаю! Это... это осталось в замке... от... Это теперь ваше!
  Мило улыбнулась поверенному и невинно поинтересовалась:
  - Наследство очередной безвременно почившей?
  Двери господин Ирек закрыл сам! Да еще и на ключ. Меня фактически заперли наедине с разрушающей мозг, искажающей восприятие, отравляющей вкус литературой. И нет даже сомнений, для чего это было сделано, как говаривала сестра Николь 'Начитавшиеся романов девицы ищут любовь в каждом, взглянувшем на них мужчине'. И именно сестра Николь раз и навсегда отучила нас от подобного чтива, именно ее примером я и собиралась воспользоваться.
  ***
  
  Когда в замке провернулся ключ, а следом послышался стук и громкое 'Леди Уоторби, герцог приглашает вас отобедать', я как раз завершала с четвертым романом. Закрыв книгу, я еще раз пробежала взглядом по составленным записям, и лишь после этого соизволила ответить:
  - Одну минуту, господин Ирек.
  На мне было светло-фиолетовое платье под цвет глаз. Пышной нижней юбки под него не имелось, так что я использовала розовую, панталончики с кружевами так же розового цвета и темно-фиолетовые туфельки на ногах. Но главным штрихом моего образа являлись два высоких хвостика, удерживаемые внушительными розовыми бантами - у меня в детстве кукла с такой прической была.
  Еще раз прочла пункты, закрыв глаза повторила основные тезисы, и не сдержала улыбку. С улыбкой же я и направилась к двери, а едва распахнула... нет, определенно господина поверенного скоро удар хватит.
  - Леди Ариэлла!
  - Да, господин Ирек? - смиренно поинтересовалась я.
  - Леди Уоторби!!!
  - Я вас внимательно слушаю, господин Ирек, - вежливо напомнила я.
  - Леди Ариэлла Уоторби! - захрипел он.
  - Нет, вам определенно стоит вернуть себе вашу бесценную коллекцию романов, с ними вы значительно уравновешеннее, господин Ирек, - с самой милой улыбкой сказала я, и поинтересовалась: - Вы, кажется, упоминали обед?
  И прикрыв двери, я направилась в конец галереи, откуда, помнится, мы спускались на террасу, где проходил завтрак.
  - В другую сторону, - очень тихо сказал поверенный. - Леди Уоторби, вам следует переодеться!
  Повернувшись, я, заложив руки за спину, лениво направилась в указанную сторону, не менее ленивым тоном сообщив:
  - Господин Ирек, вам следует уяснить, что войны просто так не объявляются.
  Я фактически миновала всю галерею, разглядывая морские пейзажи сквозь огромные окна, когда поверенный соизволил меня догнать, обогнать, и вновь поминая выражения из ассара, устремиться вперед, указывая дорогу.
  Насколько я поняла терраса, где проходил завтрак, в данный момент была на солнечной стороне, а юг все же не самое холодное место и видимо вне серых стен замка сейчас было жарковато. И я ничуть не удивилась тому, что обед был накрыт в небольшом саду с пальмами, журчащим водопадом и тенистой беседкой, в которой, стоя и сложив руки на груди, нас уже ожидал герцог оттон Грэйд.
  Мне сразу понравилось, как изменилась его поза, едва мы с господином Иреком вышли из-за розовых кустов и вступили на выложенную камнем дорожку, прямо ведущую к беседке. Он напрягся, затем подался вперед, словно желал рассмотреть лучше мой наряд, а после, забыв об этикете, устало опустился на стул, и закрыл лицо руками. Именно благодаря этому я позволила себе довольную и даже счастливую улыбку, которую почти сразу заменила бесконечно милым и невинным выражением на лице - именно с такими лицами мы являлись к папеньке после каждой разрушительной выходки, на него всегда действовало.
  Сгорбившийся господин Ирек и невинная я, подойдя к беседке, были вынуждены поменяться местами - леди полагалось пропустить вперед. А так же леди полагалось встретить, и оттон Грэйд был вынужден подняться, поклониться, и сказать что-либо приятное, комплимент моей внешности, к примеру.
  Он и сказал:
  - Вы... странно выглядите, леди Ариэлла.
  Невинно похлопав ресничками, я заметила:
  - Вы тоже... не голый.
  Герцог мрачно посмотрел на поверенного, тот сник окончательно. Мне же пришлось постоять минуту, прежде чем лорд вспомнил об этикете.
  - Прошу вас, леди Ариэлла, - спохватился герцог.
  Сопроводил меня до места, помог сесть, придвинул стул. Осторожно, искренне веря, что я не замечу, коснулся моего правого хвоста...
  - Вам бант не пойдет, - заметила я, расстилая на коленях салфетку, - и волосы у вас короткие.
  Герцог мгновенно одернул руку, прошел, сел на свое место. И только сейчас я заметила, что столовых приборов всего два... Резко обернувшись, увидела, что господин Ирек нас уже покинул...
  - Что-то не так? - поинтересовался герцог.
  Вновь разгладила салфетку на коленях, взглянула на тарелку... разгладила салфетку и мило улыбаясь, ответила... глядя на колени:
  - Нет-нет, что вы.
  Почему-то вдруг стало весьма неуютно и даже как-то тревожно находиться в беседке наедине с герцогом. И в саду совершенно никого не было. И на серых стенах замка... И...
  - Ариэлла, - широкая ладонь герцога вдруг накрыла мои, нервно расправляющие салфетку руки, причем момент был подобран так, что накрыла обе, остановив нервное движение, - я хотел извиниться...
  Большой палец осторожно погладил мое запястье. Резко одернула руки, салфетка свалилась с колен на каменный пол, я же, вскинув голову, попыталась вежливо улыбнуться, но едва не вскрикнула, не ожидая, что герцог окажется настолько близко. Очень близко! Настолько, что я отчетливо разглядела странный шрам, росчерком молнии перечеркнувший правую сторону лица, от внешнего уголка глаза, до середины щеки. И жесткую даже на вид щетину, и три морщинки на лбу, и встревоженный взгляд.
  - Ариэлла, вы побледнели. С вами все хорошо? - поинтересовался лорд оттон Грэйд.
  - Нет! - воскликнула я, пытаясь, отодвинутся настолько, насколько позволял стул. - Мне плохо! Очень.
  - Что? - черная бровь изумленно приподнялась, но герцог и не подумал отодвинуться, напротив - подался вперед. - Вызвать врача?
  - Священника! - воскликнула я, отодвигаясь еще немного и чувствуя конец стула.
  - Священника? - в полном изумлении вопросил оттон Грэйд. - Зачем вам священник, Ариэлла?!
  И он придвинулся ближе. Перепуганная я отпрянула и, несомненно, свалилась бы, но предугадавший неминуемые события герцог, каким-то неимоверным образом подхватил меня на руки в тот момент, когда стул начал падать.
  Стул с грохотом оказался на каменном полу беседки. Я же, зажмурившись и почти не дыша, оказалась на руках вскочившего герцога. Патовость ситуации придали внезапно появившиеся слуги!
  - Мой лорд...
  - Леди...
  - Вызвать врача?
  Встревоженные голоса, казалось, раздавались отовсюду. И это придало мне сил, все так же не открывая глаз, тихо попросить:
  - Лорд оттон Грэйд, будьте так любезны, поставить меня на ноги.
  Мою просьбу исполнили с некоторым промедлением, но все же вскоре, я стояла на твердой земле, и только тогда решилась, открыт глаза. Взгляд уперся в пуговицы на рубашке герцога, который и не подумал отойти.
  - А врач...- начала какая-то женщина.
  Я оглянулась - прислуги в форменной одежде цветов рода оттон Грэйд имелось достаточно, чтобы обслуживать целое поместье. Нашла взглядом говорившую, женщину преклонных лет, и решительно приказала:
  - Священника пригласите, будьте так любезны.
  Женщина вздрогнула, посмотрела на герцога, и почти сразу прозвучал его хмурый вопрос:
  - Зачем вам священник, Ариэлла?!
  - Мне?! - я отошла на шаг, вскинула голову, посмотрела на будущего супруга, и совершенно серьезно объяснила: - Он нужен вам, лорд оттон Грэйд! В первую очередь, чтобы исповедоваться в совершенном грехопадении, а разгуливать голым - грех. - Маг побледнел. - А во вторую, только священнослужитель, как покровитель всех верующих, донесет до вас святую истину - к леди по имени имеют право обращаться лишь близкие родственники, лорд Грэйд, вы же к данной категории еще не относитесь! И уж простите, я настаиваю на соблюдении всех правил приличия и до нашего бракосочетания отказываюсь находиться с вами наедине!
  На какое-то мгновение мне показалось, что герцог меня ударит. Его глаза яростно сузились, губы были сжаты с такой силой, что побелели, и вся поза выдавала крайнее напряжение. Но только мгновение, уже через секунду оттон Грэйд выпрямился и произнес одно короткое слово:
  - Акаэлш.
  Южное наречие гвельского - это я поняла сразу, хуже другое - я его не учила. Наша группа была поделена по интересам, и я в качестве третьего языка выбрала ланас, северный диалект. Никогда об этом не жалела, до этого дня.
  И не успела я в полной мере вкусить горький плод запоздалого раскаяния, как мы вновь остались совершенно одни - я, упавший стул, исполненный холодной ярости последний представитель династии оттон Грэйд. Именно он и произнес:
  - Леди Уоторби, я приношу свои извинения за утренний инцидент.
  Он шагнул к стулу, поднял его, расположил близ стола и жестом предложил мне сесть. Демонстративно сложила руки на груди.
  - Леди Уоторби, - судя по всему, выдержкой герцог не отличался, - я приму к сведению ваши требования, однако сейчас давайте просто приступим к трапезе.
  Продолжаю молча стоять.
  Резко выдохнув, герцог сжал спинку стула так, что он затрещал, и отчаянно сдерживаясь, вопросил:
  - Что еще не так?
  Странный вопрос. Он не выполнил ни единого моего требования, он полностью проигнорировал все сказанное, вернувшись к тому, с чего начали, и не желая идти даже на малейшие уступки! Как минимум за столом мог бы присутствовать лакей, все не так страшно.
  - Леди Уторби, сядьте, - мрачно приказал оттон Грэйд.
  - Я вас боюсь, - слова вырвались сами.
  На секунду вновь показалось, что он кого-то убьет, но нет, сдерживаясь из последних сил, оттон Грэйд произнес:
  - Могу я узнать, чем был вызван ваш безотчетный ужас?!
  Пожав плечами, я поправила складки на юбке, скромно опустила взгляд, и, любуясь кончиками фиолетовых туфель, мило ответила:
  - Несовместимостью статуса вашей супруги, собственно с жизнью.
   В следующее мгновение молчаливый участник происходящих событий с треском скончался. Испуганно перевела взгляд с бывшего тяжелого дубового стула, а ныне обломков, на герцога оттон Грэйда, эти самые обломки с ругательством швырнувшего на пол. Лорд закрыл глаза, постоял немного, видимо пытаясь вернуть самообладание, и извинившись, покинул беседку.
  Однако радовалась я зря - вернулся почти мгновенно, неся другой стул. Именно на него мне и было предложено сесть, причем жестом. И отказаться было бы сродни самоубийству.
  Подойдя, осторожно присела, лорд придвинул стул, и занял свое место. В абсолютном молчании мне передали салфетку, и едва я расстелила ее на коленях, герцог задал нетривиальный вопрос:
  - Вина?
  - Леди не пьют, - холодно отрезала я.
  Герцог молча наполнил свой бокал доверху. Залпом осушил до дна. Снова налил. Заметил мой взгляд, и пить передумал.
  - Салат? - был задан очередной вопрос.
  Демонстративно огляделась, недвусмысленно намекая, что прислуживать за столом полагается совсем не герцогу. И услышала ледяное:
  - В моем доме не прислуживают тем, кто способен обслужить себя самостоятельно! Салат?
  Неожиданно поймала себя на мысли, что мне нравится правило, установленное герцогом. Это гораздо проще, приятнее и быстрее, нежели ожидание действий со стороны лакея. Однако, лорду оттон Грэйд следовало бы понять, что его собственное правило налагало на меня определенные... да что там налагало, открывало новые горизонты.
  - Благодарю, - вежливо ответила я, но едва лорд потянулся к блюду, добавила, - однако я способна обслужить себя самостоятельно.
  И поднявшись, совершенно спокойно набрала и салат, и паштет, и отварные овощи, избегая разве что странных красных гадов, под не менее непонятным мне соусом из фруктов. Обслуживать себя мне было не в первой - в лицее придерживались строгих правил, так что даже стирка мне была вполне по силам, - а потому, наполнив блюдо, я вновь села на место и приступила к обеду.
  Некоторое время герцог молча смотрел на то, как я ем. Затем наполнив собственное блюдо, так же приступил к трапезе. Через несколько минут я встала, наполнила свой бокал водой, вновь присела за стул. Герцог, проследив взглядом за моими действиями, налил себе вина. Несомненно, было бы благоразумнее промолчать, но:
  - А матушка Ивет всегда говорила, что мужчинам в возрасте алкоголь вреден.
  Уже делающий глоток герцог поперхнулся, отставил бокал, и принялся молча есть. Ел он быстро, с какой-то ожесточенной злостью, и мясо резал яростными четкими движениями. А после, отложил свою тарелку с остатками мясного соуса, взял другую, насыпал себе красных морских гадов, полил их каким-то полупрозрачным желтоватым странным соусом, схватил зеленый фрукт с блюда, разрезал, полил все еще и этим соком. Вытер руки, исключительно чтобы этими же руками и приступить к разламыванию членистоногих.
  - Так, кажется, я уже сыта, - потрясенно пробормотала начисто лишившаяся аппетита я.
  Лорд оттон Грэйд перевел недоуменный взгляд с меня, на свое блюдо, и задал вопрос:
  - Вы никогда не пробовали креветок?
   Я не ответила, складывая вилку и нож на правой стороне блюда, что означало конец трапезы. Однако герцога мой недвусмысленный намек не впечатлил и он, разломав несчастное, брызнувшее белым соком животное на части, извлек белое мясо, обмакнул его в скопившийся на дне блюда соус, затем полил соком зеленого фрукта и держа все это в пальцах, протянул мне, со словами:
  - Попробуйте, уверен, вам понравится.
  Окончательно шокированная я, посмотрела на белое мясо морского гада, пальцы герцога, с чистыми коротко остриженными ногтями, руку герцога, сильную, длинную, бугристую от мышц, и в конце концов на самого оттон Грэйда, который все так же протягивал мне явно блюдо местной кухни, с искренней уверенностью, что я буду есть это с его рук!
  - Ну же, леди Уоторби, - поторопил он.
  Молча переложила салфетку с колен на стол, так же молча встала, и, окинув удивленного моим поступком лорда, заметила тоном, применяемым нашими наставницами:
  - Вам следует последить за своими манерами, лорд оттон Грэйд.
  Выражение его лица вновь стало каменным. Я же, выйдя из-за стола, изобразила реверанс, и добавила:
  - И, раз уж нет десерта, прошу меня извинить, я вас оставлю.
  Гордо распрямив спину, я, заложив руки за спину как примерная воспитанница, покинула беседку. Меня хватило на шесть шагов, после чего одно очень нехорошее и неистребимое во мне чувство, заставило остановиться. 'Креветки'. Я вдруг вспомнила, что это блюдо часто подают в императорском дворце как одно из вкуснейших морских лакомств. Нет, выглядело все ужасно, но само название я уже слышала и сейчас...
  - Леди Уоторби, - прозвучал голос, несомненно, заметившего мою остановку герцога.
  'Ариэлла, любопытство тебя погубит'.
  - Ладно, - крутанувшись на каблуках, я развернулась к столу, - так уж и быть, я это попробую. Но не с ваших рук.
  На каменном лице герцога не отразилось никаких эмоций, разве что глаза как-то странно блеснули. После чего последний представитель военной династии оттон Грэйд демонстративно поднес все ту же креветку к губам, съел и сообщил мне:
  - Нет.
  И усмехнулся.
  - В каком смысле 'нет'? - поинтересовалась я, возвращаясь к столу.
  Лорд демонстративно взял следующего гада отвратительного вида, открутил ему голову, разломал тело, извлек мясо, повторил все манипуляции с соусом и соком зеленого фрукта и спокойно ответил:
  - Или я вас кормлю, или не приобщитесь к изыскам южной приморской кухни.
  И внимательно посмотрел на меня, не скрыв провокационную ухмылку. Несколько секунд я не могла поверить в столь вопиющий шантаж, а после... Мне просто достаточно было вспомнить, что я одна, далеко от дома, в ужасающем положении и мои глаза распахнулись чуть шире, подбородок дрогнул, глаза медленно наполнились слезами...
   Улыбка мгновенно исчезла с лица герцога.
  Стремительно развернувшись, я сжала руки в кулаки, и демонстративно пытаясь сдержаться, выдохнула:
  - Прошу меня извинить, лорд оттон Грэйд, всего доброго.
  И я бросилась прочь из беседки. Как-то даже не сразу осознав, что притворные слезы стали самими что ни на есть настоящими, а потому, когда на выходе из сада меня настиг крик герцога 'Ариэлла', я практически взбежала вверх по лестнице, меньше всего желая видеть сейчас хоть кого-то, и в особенности лорда оттон Грэйда.
  В галерее, едва не столкнувшись с господином Иреком, я вбежала в комнату, закрыла дверь, задвинула засов, прислонилась спиной к двери и только тогда поняла, что оказалась в той самой комнате, где провела вчерашнюю ночь. Почему именно здесь? Возможно, потому что она была дальше всего от спальни герцога?!
  - Ариэлла! - крик последнего представителя династии оттон Грэйд раздался в галерее.
  Затем послышались шаги, пронесшегося мимо этой двери герцога, а следом раздраженное и немного сконфуженное:
  - Ариэлла, послушайте я...
  - Она там, - очень некстати вставил поверенный.
  Я задержала дыхание. Через минуту герцог стоял уже за нужной дверью.
  - Ариэлла, разрешите войти.
  Молча стою, все так же прислонившись спиной к двери.
  - Леди Уоторби, знаете, слезы были совершенно излишни!
  Все так же молча вытерла влажные дорожки со щек.
  - И я практически не совершил ничего предосудительного!
  Ключевое слово 'практически'.
  - Я понимаю, что вам сложно, - продолжал оттон Грэйд, - должен признать и мне не просто!
  Истинно мужская позиция - эгоизм называется.
  - Леди Уоторби, просто вернитесь за стол!
  Даже отвечать не собираюсь.
  И тут, послышалось сказанное на ассаре:
  - Это на приказной тон не реагирует, - поделился горьким опытом господин Ирек.
  - Не смей называть мою невесту 'это'! - на том же языке прорычал герцог.
  О, Пресвятой!
  - Но, мой герцог, она...
  - Избавь меня от своего присутствия, Ирек! Немедленно!
  Звук шагов уходящего поверенного был приглушен ковром. Когда они утихли, оттон Грэйд устало попросил:
  - Леди Уоторби, пожалуйста, откройте дверь.
  Без приказного тона. Я повернулась, отодвинула засов, приоткрыла дверь, чуть-чуть, так чтобы была видна узкая щель, и смотрела я исключительно в пол.
  - Я просил открыть, а не приоткрыть, - заметил герцог.
  Молча закрыла дверь и задвинула засов.
  С той стороны раздалось взбешенное:
  - Потрясающе! Леди Уоторби, пожалуй, в деле переговоров с корсарами вам цены не было бы!
  С некоторым удивлением я поинтересовалась:
  - Почему?
  - У вас потрясающее умение идти на уступки. Редкое очень, и я даже больше скажу - впервые с таким сталкиваюсь!
  Я помолчала, разглядывая рисунок на двери, и тихо спросила:
  - Вы сейчас издеваетесь?
  - Нет, - опроверг мое предположение герцог, - это был сарказм. Леди Уоторби, откройте двери!
  Сложив руки на груди, я спокойно ответила:
  - Нет, лорд оттон Грэйд.
  Тишина, затем хриплое:
  - Вы сейчас издеваетесь?
  - Считайте это тонкой иронией, - посоветовала я.
  Некоторое время герцог не произносил ничего, затем все же задал, видимо не дающий ему покоя вопрос:
  - Вас этому в лицее имени 'Девы Эсмеры' обучали, леди Уоторби?
  - Чему 'этому', лорд оттон Грэйд?
  В галерее прозвучало ругательство. Тихое, на ассаре, но очень прочувствованное. А затем герцог соизволил высказать свое мнение о моей персоне, в столь завуалированной форме как:
  - Леди Уоторби, мне любопытно, вы не мечтали посвятить свою жизнь служению Пресветлому?
  Вопрос несколько оскорбительный для леди моего положения, однако:
  - Задумалась об этом, в момент передачи вам договора, лорд оттон Грэйд, - самым вежливым тоном ответила я.
  Еще одно ругательство, а после сдержанно, вежливо и весьма холодным тоном:
  - У вас другие покои, леди Уоторби. Всего доброго.
  И последний представитель династии оттон Грэйд покинул галерею, не настаивая более на моем обществе.
   Еще немного постояв, я вышла и никого не обнаружив, вернулась к себе. С единственной целью - отоспаться после полубесонной ночи, потому как больше заняться мне было положительно нечем.
  ***
  Я проснулась на закате, от странного ощущения чьего-то присутствия. В первые мгновения появилось непреодолимое желание засунуть руку под подушку и спрятать очередную не особо дозволительную книгу, а после пришло понимание - я не в лицее. И тихие неслышные шаги не принадлежат ни одной из сестер-воспитательниц. Но поступила я так, как привыкла - расслабилась, контролируя каждый вздох, следила за тем, чтобы не дрогнули веки, и слушала каждый шорох, пытаясь определить, откуда доносится.
  Звук удаляющихся шагов, шорох ткани, скрип дерева... скрежет, непонятный, странный, и все стихло. Я лежала еще некоторое время, затем осторожно открыла глаза - никого. Села, осмотрелась - в спальне я была совершенно одна. Осторожно встала с постели, подошла к окну, на мгновение замерла, любуясь заходящим солнцем, словно окунающимся в морские просторы, затем повернулась и едва сдержала вскрик. Цветок мальвы! Цветок, который сажают на могиле безвременно ушедших, цветок скорби и боли. А еще, для всех кто искренне верит в суеверия - символ смерти! Причем, по существующему с давних пор поверию, если обнаруживший цветок расскажет о нем, смерть приходит быстрее. Еще одно поверие гласило - что прикасаться к нему нельзя, по тем же самым причинам!
  Меня, самым наглейшим образом, пытались запугать.
  Вновь повернувшись к окну, я подумала, что с гораздо большим удовольствием постояла бы и посмотрела на то, как огромное солнце, медленно погружается в воду, но...
  - О, Пресветлый! - мой перепуганный вопль должен был прозвучать достаточно правдоподобно. - О, Богиня! Только не это!
  И я выбежала из спальни, пытаясь изобразить судорожные рыдания. В уборной я некоторое время брызгала водой в зеркало, затем в идеальнейшем порядке раскладывала баночки с кремом и мылами, а после, совершенно нехотя, взбила мыльную пену и умылась, не полностью прикрывая глаза. Веки запекло, слезы хлынули по щекам, глянув на себя в зеркало, я убедилась, что выгляжу испуганной и заплаканной.
  Всхлипывая и вытирая слезы, я вернулась в спальню, посмотрела на столик - цветка уже не было!
  Мне пришлось вспомнить все неудачи в жизни, бал, на котором я так и не появилась, и ужас перед своей новой жизнью, чтобы разрыдаться максимально достоверно, потому что я совершенно точно знала - за мной следят. А демонстрировать, что их игра не возымела действия, было бы глупо.
  ***
  Стук в двери и голос господина Ирека были спасительным светом в беспросветном получасовом представлении с рыданиями в голос. Я вспомнила все, что могла вспомнить, я оплакала даже гибель своей первой куклы, я рыдала над первым наказанием папеньки, лишившем меня сладостей на год, за порчу имущества его влиятельного друга, я даже вспомнила единственный низший балл, полученный на домоводстве. Я так еще ни разу не рыдала в своей жизни, а потому была искренне благодарна поверенному, за появление.
  - Леди Уоторби, - вновь позвал господин Ирек.
  - Да-да, сейчас иду.
  Накинув халат, я вышла в гостиную, миновав ее, открыла двери.
  - Леди Уо... - начал поверенный и осекся.
  Всхлипнув, опустила взгляд.
  - Леди, ужин и... только не банты. И... Я жду вас, - добавил господин Ирек и сам закрыл двери.
  Пожав плечами, я решила, что раз не банты, то не банты. Про бантики поверенный не упоминал.
  Мой наряд к ужину состоял из короткого, почти по колено белого платья, из-под которого ворохом голубых кружев топорщились нижние юбки. Полосатые бело-голубые чулочки, голубые туфельки, в тон к ним голубая лента обручем придерживающая волосы. А вот в волосах очень, очень и очень много крохотных голубых бантиков, мне их мама на двенадцатилетние подарила, но все пятьдесят штучек я впервые использовала.
  Открыв дверь, я, скромно потупившись, вышла в галерею.
  - Ну все! - взревел господин Ирек. - Знаете что, леди, это уже переходит все границы!
  Естественно леди на брань не реагируют, промолчала и я. А поверенный продолжал:
  - Вы - исчадие преисподней, леди! И знаете что, одно дело издевательства надо мной, но измываться над герцогом я вам не позволю, слышите?!
  Вновь реагирую абсолютным молчанием.
  - Вы... вы просто...
  - Что здесь происходит? - голос лорда оттон Грэйда вынудил господина Ирека мгновенно закрыть рот.
  Я же продолжала молча стоять, опустив голову и стараясь быть безучастной к происходящему.
  Звук приглушенных шагов и герцог, подойдя к нам, повторил вопрос:
  - Что случилось?
  Я молчала, поверенный, как ни странно, тоже. В следующее мгновение случилось странное - сильные пальцы последнего представителя военной династии оттон Грэейд неожиданно сжали мой подбородок, и вынудили запрокинуть голову. Это оказалось так неожиданно, что я не сдержала вскрик, попыталась отступить, но удержавший герцог продолжал внимательно разглядывать мое лицо.
  - Вы плакали, - вынес вердикт оттон Грэйд.
  Я не дышала! В каком-то священном ужасе глядя на герцога. А он продолжал меня удерживать, сильно, властно, и... удерживать!
  - Лорд оттон Грэйд! - вновь предприняла попытку вырваться.
  - Да-да, я помню, мне требуется священник, - он как-то печально усмехнулся, - но речь не обо мне. Вы плакали. Причина?
  - Отпустите меня! - сама не ожидала, что это прозвучит почти истерическим криком.
  Темные глаза оттон Грэйда словно стали темнее. Значит не только леди не реагируют на повышенный тон. И мне вдруг стало по-настоящему страшно - я принадлежала этому мужчине, целиком и полностью. Его замок, его люди вокруг, его желание здесь единственный закон. С утра это обстоятельство было подзабыто, но в сумерках наши страхи оживают, мой страх продолжал меня удерживать, даже не осознавая, насколько пугает меня.
  - Пожалуйста, - тихо попросила я, испуганно глядя на оттон Грэйда.
  Герцог медленно коснулся моей щеки. Я вздрогнула всем телом. Отпустил мгновенно. Отшатнувшись на два шага, резко отвернулась к окну, сжимая кулаки до боли, до розовых полумесяцев от врезавшихся в кожу ногтей.
  - Леди Уоторби, - начал герцог.
  - Лорд оттон Грэйд, для меня и так мало приятного в данной ситуации, и демонстрация вашего физического превосходства была совершенно излишней.
  Я обернулась и взглянула в каменное лицо своего страха. Герцога вполне справедливый упрек взбесил, и мне напомнили:
  - Леди Уоторби, начнем с того, что я мог и не отпускать!
  - Да, - согласилась я, - и вы с нескрываемым наслаждением мне это продемонстрировали.
  Лорд оттон Грэйд с холодной яростью смотрел на меня. Молча отступила еще на шаг к окну. Резко выдохнув, герцог тряхнул головой, пробормотал что-то непонятное, затем, сложив руки на груди, с трудом сдерживая раздражение, задал неожиданный вопрос:
  - Сколько лет вы провели в лицее имени Девы Эсмеры?!
  Тон не предполагал даже возможность молчания с моей стороны, пришлось ответить.
  - Семь лет, лорд оттон Грэйд.
  - Семь лет... - задумчиво повторил он. - С десяти?
  Это уже напоминало допрос.
  - Мне едва исполнилось девять, когда святой отец Фамио принес письмо матери настоятельницы моему папеньке, в тот же день я покинула поместье.
  - Вот как...
  Герцог щелкнул пальцами, и свет в галерее стал ярче, и теперь было отчетливо видно, что на его белой рубашке имелся странный рисунок из серебристых переплетенных рун. Собственно камзолом лорд не озаботился.
   - Простите мне мое любопытство, - как-то ядовито это прозвучало, да и взгляд, коим окинул меня оттон Грэйд был далек от доброго, - а вы... покидали стены монасты... лицея, на момент каникул?
  Я с трудом подавила улыбку, мгновенно догадавшись, на что намекал герцог, но не подыграть ему в этом было бы глупо.
  - Никогда! - с жаром ответила мгновенно скривившемуся лорду. - Мир, погрязший в разврате, никогда не привлекал меня, и все каникулы я проводила в святых стенах, неистово молясь о спасении душ, погрязших во лжи и разврате!
  На лице герцога появилась смесь досады, отчаяния и чего-то очень печального, и совсем несчастный взгляд он бросил на побелевшего господина Ирека. О, Пресвятой, надеюсь, лорду оттон Грэйду никогда не доведется прочесть мою далекую от образа праведницы характеристику, ибо тот единственный раз, когда во время каникул я осталась, сестры воспитательницы не забудут никогда.
  - Что-нибудь еще, лорд оттон Грэйд? - вежливо спросила я.
  Предполагалось, что утративший нить разговора герцог, ответит отрицательно, однако он сумел собраться, и я услышала поднадоевшее:
  - Вы плакали. Почему?
  Спрашивал, все еще глядя на Ирека, а господи поверенный выглядел недоуменно ровно до тех пор, пока не поймал мой мстительный взгляд, после чего побелел и уже понял - мы перешли к военным действиям.
   - От осознания окружающей действительности, - спокойно ответила я.
  Я даже не ожидала, что вопрос последует мгновенно:
  - И чем же вас не устраивает окружающая действительность, леди?!
  Развернувшись, в упор посмотрела на герцога. Лорд, пристально глядя на меня, отчеканил:
  - Если бы не данная весьма печальная для меня действительность, леди вашего положения никогда бы не удостоилась чести стать герцогиней оттон Грэйд. Следует это осознавать, леди Уоторби.
  Кровь прилила к щекам! Мгновенно и стремительно! Дыхание перехватило... Да, в юности мы редко осознаем реалии высшего света.
  - Что ж, - я улыбнулась возможному супруга, - вам осталось еще припомнить весьма значительную сумму, переданную за эту сделку моему отцу, чтобы я окончательно оценила вашу, вызванную печальной действительностью, щедрость.
  Лорд оттон Грэйд сузил черные глаза, и зло ответил:
  - Мне не хотелось прибегать к данным аргументам.
  - Но вы все же... опустились до них, - ядовито вставила я.
  Герцог дернулся как от удара. Взгляд его, казалось, был способен убить на месте. Но я выдержала и даже глаз не отвела.
  - Так значит 'опустился', - мрачно повторил он. - Ирек, ступайте в каминный зал, мы вас... догоним.
  Я вздрогнула и беспомощно оглянулась на поверенного, но мужчина, не глядя в мою сторону, покинул нас. Я не рискнула, ни попросить его остаться, ни взглянуть на герцога, едва шаги господина Ирека стихли.
  - А у вас весьма острый язычок, леди Уоторби, - голос оттон Грейда звучал не менее угрожающе, чем все те ужасающие слухи о нем, что проникли даже в стены лицея 'Девы Эсмеры'. - Соизвольте смотреть на меня, когда я с вами разговариваю!
  Пришлось вновь взглянуть в глаза своему страху. Но едва герцог поймал мой взгляд, медленно сделал шаг ко мне, и еще один, и еще - пока не подошел вплотную. Он мне казался громадным и суровым, как эта крепость на вершине горы, таким же неприступным, жутким и безжалостным ко всему живому. Последний представитель прославленной династии оттон Грэйд, руководитель Сернской компании, полностью уничтожившей повстанцев в западных промышленных районах Даэмры, глава Военного совета ТрансЭрии - я знала о нем слишком много, чтобы не бояться. И я не знала ничего, чтобы чувствовать себя рядом с герцогом в безопасности.
  - Чего вы добиваетесь, леди Уоторби?! - вопрос прозвучал неожиданно.
  Я резко опустила голову, привычно скрывая в этом жесте смирения обуревающие эмоции, но герцог не мать-настоятельница и не папенька - сжав подбородок, заставил смотреть на себя.
  - Я слушаю, - ледяной тон, аристократично-презрительный взгляд и решимость истинного представителя военной династии, чья кровь веками брала штурмом неприступные крепости.
  Казалось - солгать равносильно как минимум порке, и я не сумела подавить страх, не смогла сопротивляться, я тихо ответила:
   - Расторжения этой нелепой помолвки.
  Герцог оттон Грэйд усмехнулся. Жестоко, хищно, презрительно, как водой окатив этим отношением свысока. Впрочем, в тот момент он жесток не был, истинная жестокость прозвучала в его словах:
  - Леди Ариэлла Уоторби, вы еще ребенок, но не настолько дитя, чтобы ваша честь находилась вне пределов досягаемости известного светского злословия. Теперь рассмотрим факты - вы прибыли в мою крепость накануне, вы... - усмешка, - провели ночь под одной крышей с мужчиной.
  Кровь мгновенно прилила к щекам, я хотела ответить, но оттон Грэйд не позволил, продолжив растаптывать меня:
  - При вас не было камеристки, гувернантки или компаньонки, вы лишены дуэньи, следовательно, для всего высшего света империи в вашей ситуации выражения 'ночь под одной крышей' и 'ночь в постели с мужчиной' тождественны.
  Ноги неожиданно ослабли, свет начал меркнуть.
  - Вижу, вы окончательно осознали 'окружающую действительность', - ядовито заметил герцог, продолжая сжимать мой подбородок, и не позволяя даже отвернуться, чтобы скрыть обуревающие после его слов эмоции. - Приятно видеть проблеск осознания в ваших в высшей степени наглых глазах. И я искренне надеюсь, что вы достаточно умны, а ум вы уже проявили, Ариэлла, чтобы начать соответствовать статусу моей невесты и будущей жены, ибо, должен напомнить, лично у меня хватит денег на покупку еще сотни невест, а вот у вас не хватит жизни, чтобы смыть подобный позор со своего гипотетически честного имени.
  Удар, удар, удар, один болезненнее другого, Я уже давно не смотрела в жестокие глаза оттон Грэйда, глядя исключительно на ворот его рубашки, но сейчас. На мгновение опустила ресницы, чувствуя, как по щекам потекли слезы, но тут же вновь открыла глаза, посмотрела на герцога, и нанесла свой удар.
  - По крайней мере, у меня останется жизнь, лорд оттон Грэйд, а вот в том, что став вашей женой я сохраню ее, вверив в якобы достойные руки, сильно сомневаюсь, учитывая печальный опыт моих предшественниц.
  Меня отпустили мгновенно. И едва обретя свободу, я решительно обошла герцога, вошла в собственные покои и захлопнула дверь. Засов прочно вошел в пазу, и только после этого я позволила себе сгорбить до этого неестественно прямую спину.
  - Ариэлла! - от окрика оттон Грэйда казалось, дрогнули стены.
  - Прошу прощения, я плохо себя чувствую и не спущусь к ужину, - произнесла я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно.
  А по лицу текли слезы, и на этот раз ничуть не притворные.
  - Леди Уоторби... а к демонам!
  Его удаляющиеся шаги я слышала как в тумане, медленно сползая по двери на пол. О, Пресвятой, за что мне все это? Я должна была танцевать на балах! Я должна была посещать театры, парады, музеи и выставки, я должна была наслаждаться всей радугой чувств, эмоций и развлечений что дает юность, а вместо этого сижу на полу в холодном каменном замке и упиваюсь жалостью к себе...
  
  
  Я не знаю, сколько времени просидела вот так, обняв колени и продолжая плакать над своей незавидной судьбой. За окном уже было темно, из замка не доносилось ни звука, и, судя по всему, все уже спали. Медленно стянула все заколки с волос, бросила на пол и они россыпью смешных бантиков разлетелись по ковру. А потом я поняла, что хочу есть. Очень хочу.
  И поднявшись, я осторожно выглянула за дверь - в галерее было пусто, мерцающие магические шары дарили мягкий тусклый свет, едва разгоняя полумрак. Выскользнув из комнаты, я сняла туфельки, и босиком, чтобы не дай Пресвятой не разбудить герцога, торопливо миновала всю галерею. Спустилась по лестнице, свернула вправо, прошла немного и... заблудилась.
  Действительно заблудилась!
  Развернулась назад, но там, вместо лестницы виднелась глухая стена! Ее не должно было там быть, но... Испуганно прижимая руки к груди, я прошла по узкой комнате, открыла дверь и едва не закричала, обнаружив за дверью обрыв! Отступила обратно, пока спиной не уперлась в еще одну дверь, обернулась и поняла, что я уже не в комнате, а в коридоре! Огромном, длинном, с высокими сводчатыми потолками мрачном и едва освещенном факелами коридоре!
  Хотелось закричать от страха, хотелось броситься бежать, в надежде встретить хоть кого-то, но это было бы слишком неразумно - а вдруг за очередной дверью снова будет пропасть?! А здесь факелы, значит военные ходят, как минимум постовые. И я осторожно прошла к стене, села, обняла руками колени и решила дождаться хоть кого-то. Ждать пришлось долго, я продрогла на холодном полу, но идти куда-либо все равно было бы глупо.
  Непонятно как, но я уснула. Сначала старалась сопротивляться, часто моргала, всматриваясь в тусклые пространства коридора, а после сон сморил окончательно.
  И мне приснился дом, наш загородный, огромный и несуразный, построенный еще пять веков назад и неизменно достраиваемый нашими предками. Мне снилось, что я бегаю по нему в поисках бездомной собачки, подобранной мной в деревне и укрываемой от всех домашних, потому что я точно знала - выгонят. Мне снилось, что я заблудилась, плакала, и заснула в левом крыле, обветшалом и заброшенном, а потом меня нашел папа. Укоризненно произнес 'Ариэлла', поднял на руки и понес в детскую, к сестрам. И я обняла его за шею, правда почему-то неудобно было, во сне у него шея какая-то высокая оказалась и жесткая, но я все равно прижалась крепко-крепко и попросила:
  - Папочка, не выгоняй Бусика.
  - Бусика?! - и голос у папы был не привычным, низким, хриплым и странным.
  - Он хороший, - прошептала я, уткнувшись носом в его плечо. - А на улице холодно и дождь и Бусик там будет совсем один, а от одиночества умирают.
  - Глубокомысленное замечание, - папа говорил странно.
  Странный сон, очень. Но мерное покачивание уверенных шагов убаюкивало, а вскоре меня положили на постель в детской, и папа привычно снял с меня очередное испачканное платье, а потом укрыл и осторожно погладил по щеке.
  - Я тебя очень-очень люблю, - прошептала я.
  Папина ладонь, сильная и чуть шершавая, замерла. А мне уже снились морские просторы и Локар, играющий с моими волосами.
  ***
  В эту ночь окно было закрыто, поэтому горн меня не будил - я проснулась сама, с ужасом вспомнив коридор, странные смещения комнат и то, что я должна находиться в коридоре, тускло освещенном факелами. Резко сев на постели, я увидела собственное платье, заботливо наброшенное на спинку стула, и широкий атласный пояс, уложенный поверх него. Под стулом аккуратно разместились туфельки, на столике горкой лежали все мои разбросанные накануне заколочки. А рядом, на подушке, я обнаружила сложенный вдвое листок бумаги, и, развернув его дрожащими пальцами, прочла: 'Леди Ариэлла, пожалуйста, с наступлением ночи не перемещайтесь по замку без сопровождения, это может быть опасным'.
  И я вспомнила странный сон! И стало более чем очевидно, кого я в состоянии полусна называла папой! И кто меня раздел!
  С глухим стоном вновь упав на подушки, я закрыла лицо руками, и мне очень хотелось умереть от стыда! И больше никогда не видеть герцога! И, о Пресвятой, как же стыдно!
  Стук в двери, затем женский голос:
  - Леди Уоторби, герцог ожидает вас к завтраку.
  У меня просто не было сил ответить. Но дверь открылась, судя по шелесту ткани женщина миновала гостиную, подошла к двери в спальню, осторожно приоткрыла и я услышала ее встревоженное:
  - Леди Уоторби, вам плохо?
  Мне было очень плохо, мне еще так плохо никогда не было.
  - Леди, - женщина торопливо подошла, осторожно прикоснулась ко лбу, - нет, жара нет, или вас знобить начало?
  - Нет, - простонала я, все так же закрывая лицо ладонями.
  - Леди Уоторби, мне стоит позвать врача? - я молчала. - Я... я сейчас позову герцога...
  - Нет! - от моего крика я и сама вздрогнула.
  Но тут же убрала ладони, постаралась взять себя в руки, и выдавив жалкую улыбку произнесла:
  - Доброе утро.
  Женщина едва ли сорока с небольшим лет, улыбнулась в ответ, присела в реверансе и представилась:
  - Госпожа Оливия Камиера, указом герцога оттон Грэйда ваша личная камеристка с сегодняшнего дня.
  - Леди Ариэлла Уоторби, - в свою очередь представилась я.
  Госпожа Камиера улыбнулась. Да, глупо представляться, учитывая, что дама уже несколько раз назвала меня, но вежливость и воспитание... О, Пресвятой, я не хочу выходить из комнаты!
  - Герцог просил вас поторопиться, - с улыбкой произнесла камеристка.
  Я же только сейчас поняла, что женщина назвала себя камеристкой. Значит это не гувернантка, и не компаньонка, и уж совсем не дуэнья, это прислуга! То есть личность, чьи слова не примет в расчет ни один представитель знати, следовательно, я все еще сплю под одной крышей с мужчиной, оставаясь совершенно без приличествующей моему происхождению защиты. С некоторым сомнением оглядела платье плотной коричневой ткани, белоснежные манжеты оттеняющие смуглую кожу, аристократичную посадку головы, идеальную осанку, тонкие длинные пальцы изящных рук... Камеристка!
  - Ммм, - поднялась с постели, но почти сразу вновь села на край, и осторожно осведомилась: - Госпожа Камиера, могу я узнать, о причинах побудивших вас... согласиться на данную должность?! И... уверены ли вы, что именно должность камеристки...
  - Леди Уоторби, - перебила меня женщина, - вы должны обращаться ко мне по имени. Что касается должности, именно она прописана в договоре о найме, подписанном мной сегодня.
   Значит, существует даже договор о найме камеристки. Что примечательно - для личных горничных договоры обычно не составляются, мы проходили домоводство и я это точно знала. Что еще примечательнее - эта дама могла быть кем угодно, но только не служанкой, пусть даже и личной.
  - Что вас расстроило? - вежливо спросила госпожа... нет, вернее будет просто Оливия.
  Отрицательно качнула головой, встала, подошла к окну и вгляделась в синие просторы бесконечного моря.
  - Я подберу для вас платье, - произнесла Оливия.
  Даже не оглянулась, продолжая смотреть куда-то туда, за облака, куда умчался подаренный мне огненный феникс... куда хотелось улететь и мне.
  - Белое утреннее платье, - прозвучал голос Оливии из гардеробной, - вы будете в нем очаровательны. И да, герцог просил сообщить, что после полудня вас посетит портниха, вам потребуется новый гардероб, соответствующий вашему статусу и... возрасту.
  Среди моих платьев белых утренних было всего два, но, помимо них имелось еще четыре сшитых в лицее, для воскресных походов в храм. Они даже являлись длинным!
  - Оливия, - окликнула я камеристку, - вы не могли бы принести мне стакан воды?
  - Простите? - она вышла из дверей, держа белоснежное украшенное вельскими кружевами платье.
  - Воды, - повторила я. - Пожалуйста.
  К ее возвращению с никому не нужным стаканом воды, я уже доплетала тугую косу. Белое строгое платье с длинными рукавами и завышенной талией, серая строгая пелерина с воротничком-стоечкой, серые матерчатые туфельки - матушка Иоланта была бы в восторге от моего образа благочестивой послушницы.
  - Но... - начала Оливия, и ее черные глаза заметно округлились.
  - Я готова, - сообщила самым вежливым тоном, и закрепила конец косы. - Идемте.
  - Но, леди Уоторби...
  - Вы ведь камеристка, да? - невинно осведомилась я.
  
  Оливия шла впереди - напряженная спина, каменное выражение лица, с трудом сдерживаемая злость. А я все пыталась угадать, кем же на самом деле являлась эта женщина. Быть горничной ей явно ранее не доводилось, в этом нет даже сомнений, а вот аристократические черты лица, жесты, свидетельствующие о достойном воспитании. Странно.
  Не менее странным мне показался и наш путь - мы шли наверх. Выше, выше и выше, три лестничных пролета прежде, чем вышли... в саду на крыше. И я остановилась на пороге, с нарастающим удивлением разглядывая цветочные клумбы, великолепнейшие южные орхидеи, овевающие карликовые деревья, и стол в дальнем конце этого роскошнейшего из садиков, у стены из горного хрусталя. И вот за этой полупрозрачной стеной открывался вид на материк! На горы и холмы, покрытые тропическими лесами, на реки, сверкающими змеями пересекающие пространство, на города и деревеньки, виднеющиеся отсюда лишь скоплением крохотных крыш, на...
  Высокая фигура поднявшегося герцога отвлекла мое внимание лишь на мгновение, и я хотела было уже подбежать к хрустальной преграде, в стремлении рассмотреть пейзаж, как услышала:
  - Доброе утро, Ариэлла.
  И мои щеки медленно залились краской. Мне было стыдно за прошлую ночь настолько, что я не сразу обратила внимание на его обращение ко мне.
  - Доброе утро, - смущение и стыд медленно отступали, - лорд оттон Грэйд.
  Мой взгляд метнулся к столу - не оставив без внимания тот факт, что накрыт он был всего на две персоны. Между тем, взгляд герцога оказался направлен на кого-то за мной, и, оглянувшись, я увидела и посеревшее лицо Оливии, и ее виноватый взгляд. В следующее мгновение камеристка, поклонившись, нас покинула. Мне же протянули руку, со словами:
  - Прошу вас.
  Даже если опустить тот факт, что я была очень голодна, уйти не решилась бы по очень простой причине - ходить по этому замку в одиночестве я уже боялась.
  - Смелее, - приободрил меня оттон Грэйд.
  Молча прошла по дорожке, приблизившись, поприветствовала лорда реверансом, и направилась к столу. Едва присела, герцог пододвинул мой стул, а в следующее мгновение:
  - Всегда ненавидел две вещи - вздорных капризных детей и набожных монашек, - зло произнес он, и ловко расстегнул все три пуговки пелерины.
  Сдернул серую ткань с моих плеч, смял, и выбросил через стену.
  - Так гораздо лучше, - с этим словами герцог расположился напротив меня и добавил: - Приятного аппетита.
  И принялся за завтрак, даже не глядя в мою сторону. Не пытаясь заговорить, не делая никаких попыток извиниться за свой в высшей степени безнравственный и вопиющий поступок. Он просто ел.
  - Ариэлла, - усталый голос и злой взгляд на меня, - искренне сомневаюсь, что вы сейчас менее голодны, нежели ночью.
  Щеки опалило огнем.
  - Как мило - юная смущенная монашка, - съязвил оттон Грэйд.
  Взяв салфетку, разложила ее на коленях, затем разгладила, затем... увидела кулон, внезапно оказавшийся на моей шее! Капелька бриллианта на длинной цепочке.
  - Ваш второй свадебный дар, - невозмутимо сообщил герцог.
  У меня задрожали руки, и даже подбородок, и пришлось опустить голову, чтобы только лорд не заметил. Заметил.
  - Ариэлла, - он с заметным удовольствием произносил мое имя, видимо наслаждаясь малейшим нарушением этикета, - что вас не устраивает в получении второго свадебного дара? Не любите бриллианты?
  Мне хотелось бы промолчать, но:
  - Вы же... вы же собирались вернуть меня ро... вы...
  Герцог перебил меня удивленным:
  - Правда? Когда это я был столь... неосторожен в высказываниях?
  Я опустила голову еще ниже. Некоторое время слышался лишь свист ветра, да отдаленные пушечные выстрелы, затем я услышала тихие слова оттон Грэйда:
  - Не могу сказать, что я хороший человек, скорее наоборот, но вот подонком я никогда не был. Завтрак, леди, мы не при дворе, чтобы уделять столь незначительной трапезе несколько часов.
  Молча насыпала себе овсянки, так же молча начала есть. Рядом со мной, к моему удивлению, находилось блюдо с теми самыми морскими гадами, которых я вчера отказалась есть с рук герцога. Но сейчас приобщаться к блюдам приморской кухни не хотелось совершенно. Я все так же молча пыталась есть кашу, даже не ощущая ее вкуса.
  - Кстати, что стало с Бусиком? - вопрос прозвучал неожиданно.
  - Умер, - тихо ответила я.
  - Сочувствую, - судя по тону ни капли сочувствия оттон Грэйд не испытывал. - От одиночества?
  О, Пресвятой, сколько же всего я успела вчера наговорить?!
  - От старости, - сухо ответила я. - В прошлом году.
  - Ммм, речь ведь о собаке, как я понимаю? - никак не унимался лорд оттон Грэйд.
  - Да, - я смотрела исключительно в свою тарелку.
  - Ммм, и какой породы был пес?
  Как же мне хотелось бы отправить остатки каши в последнего представителя древней военной династии.
  - Бусик был дворнягой, - я не узнавала свой словно лишенный эмоций голос, - он был маленьким лохматым рыжим псом.
  - Полагаю подарок одной из ваших многочисленных тетушек? - иронично осведомился герцог.
  Говорить не хотелось совершенно. Но и промолчать не представлялось возможным.
   - Мне было пять, когда я увидела его на деревенской помойке. Предвосхищая ваш очередной ехидный вопрос по поводу помойки - я помогала подруге выносить мусор. Там был Бусик, отощавший и больной. Я его забрала. У него не было левого уха, но было очень доброе сердце. Когда я уехала в лицей 'Девы Эсмеры' Бусик тосковал, а потом убежал из дома. Он нашел меня через несколько недель, вбежал сквозь приоткрытые для почтальона ворота, бросился в учебный корпус и нашел меня... Матушка-настоятельница была столь добра, что оставила Бусика при лицее. Его все очень любили... когда Бусик умер мы похоронили его в монастырском саду. На его могилке в память о нем мы посадили ромашки. Они такие же яркие, добрые и удивительно солнечные цветы, каким был он. - Я вскинула голову, посмотрела на оторопевшего герцога, и вежливо-холодным тоном осведомилась: - Что-то еще?
  Мне казалось после такого, оттон Грэйд как минимум повременит с вопросами, но я ошиблась.
  - Да, меня все же заинтересовала история с помойкой. Просветите меня, будьте столь любезны.
  Я отвернулась, сложила руки на груди, откинулась на спинку стула и промолчала.
  - Очень по-взрослому, - насмешливо поддел герцог, а затем жестко добавил: - В любом случае к концу недели я буду знать о вас все, Ариэлла.
  Соизволила вопросительно посмотреть на него, оттон Грэйд пояснил:
  - Абсолютно все, уделив внимание в первую очередь личному делу и характеристике, составленной на вас в лицее 'Девы Эсмеры'. Уже сейчас опрашиваются ваши соседи, родственники, друзья, если таковые имелись, а что-то мне подсказывает, что друзей у вас немало.
  Я побледнела.
  - Ммм, все любопытнее и любопытнее, - протянул герцог. - Полагаю, вы преподнесете мне еще немало сюрпризов, не так ли, Ариэлла?
  Мне казалось, что земля стремительно уходит из-под ног.
  - Мм, если не сложно, передайте мне графин, - с вежливой улыбкой произнес лорд Грэйд.
  Чувствуя себя оглушенной, растерянной и просто растоптанной, я протянула руку к серебряному кувшину, и услышала спокойное:
  - Хэгра, рейш.
  Одернула руку прежде, чем поняла, что он сказал. 'Хэгра, рейш' - в переводе с ассара осторожно, горячее. Я так и замерла, потрясенно глядя на улыбающегося герцога, и его улыбка ширилась по мере того, как до меня доходило осознание ситуации.
  - Итак, вы владеете наречием степных племен, - заключил оттон Грэйд. - Невероятно, но вот он, весьма удивительный факт.
  - Вы! - я вскочила, позабыв обо всем кроме откровенного негодования.
  Черные глаза герцога откровенно смеялись надо мной, в то время как голос был вполне вежлив и пристоен, разве что с нотками превосходства:
  - А чего вы ожидали, Ариэлла? - он жестоко усмехнулся. - Я не мальчик, я взрослый опытный мужчина, и в силу должности и многих лет работы в области дипломатических переговоров, всегда четко реагирую на несоответствия. В случае с вами несоответствий оказалось слишком много, и я только начал последовательно проверять их. Сядьте!
  Я опустилась на стул.
  Герцог с улыбкой смотрел на меня. Рассматривал. Внимательно, изучающее, пристально. Взгляд его черных глаз скользил по овалу моего лица, замер на губах, и на какой-то миг мне показалось, что лорд затаил дыхание. В следующий миг он посмотрел прямо мне в глаза, спокойно, уверенно, властно.
  - Через несколько лет вы станете удивительно красивой женщиной, Ариэлла.
  Очень нехорошее чувство медленно растекалось в груди.
  - Красивой, уверенной в себе, несколько наивной, но честной, открытой, искренней. Сейчас утверждать еще рано, но что-то мне подсказывает - собранная информация о вас, только подтвердит уже сделанные мной выводы.
  У меня возникло ощущение, что я сейчас потеряю сознание, впервые в жизни.
  - Возможно, - усмешка, - через несколько лет, просыпаясь с вами в одной постели, я буду сам себе завидовать.
  'Просыпаясь с вами в одной постели'! Я вцепилась пальцами в ткань платья, и теперь, едва дыша, в ужасе смотрела на наслаждающегося ситуацией лорда оттон Грэйда. Герцог не сводил с меня насмешливого взгляда. После и вовсе расхохотался и, посмеиваясь, поинтересовался:
  - Вас настолько пугает эта мысль, Ариэлла? - я промолчала, он добавил: - Понимаю, монастырское воспитание накладывает отпечаток на неискушенный ум послушниц.
  - Воспитанниц! - неожиданно резко возразила я. - Послушницы - находятся в монастыре, воспитанницы обучаются в лицее, мне кажется, разница очевидна.
  Герцог улыбаться перестал.
  Затем подался вперед, провокационно-насмешливо задал вопрос:
  - Собираетесь объявить мне войну?
  Господин Ирек! Вот откуда у герцога столь заметные изменения в отношении ко мне! Видимо господин поверенный является и весьма доверенным лицом. Очень странно для традиционного аристократического отношения к подчиненным.
  - У вас... весьма неординарный... поверенный, - медленно произнесла я.
  Герцог откинулся на спинку стула, побарабанил пальцами по столу, и несколько задумчиво ответил:
  - Ирек родом из Ассара, он полукровка.
  - Что ж, - я грустно улыбнулась, - мне следовало обратить внимание на два момента - чрезмерная склонность к курению табака и неуважительное отношение к женщинам.
  - Да, - оттон Грэйд рассмеялся, - у жителей степей своеобразные ценности, вероятно, вы знаете, что лошадь там стоит значительно дороже жены.
  - А овца дороже невесты, - добавила я.
  Герцог рассмеялся и укоризненно покачал головой.
  - Ариэлла, вы просто очаровательное дитя. Надеюсь, когда-нибудь, я смогу посмотреть на вас как на женщину, но даже сейчас, в образе скромной монастырской воспитанницы, вы мне уже нравитесь.
  Я вздрогнула, вежливую улыбку удержала и даже выражение лица не изменилось, но герцог мою реакцию заметил.
  - Кстати, удовлетворите мое любопытство, леди Уоторби, - тихим проникновенным голосом начал он, - вам известно, откуда берутся дети, или столь незначительная мелочь как продолжение рода не входит в программу обучения монастырской воспитанницы?
  Он так старательно заменял слово 'монашка' определением 'монастырская воспитанница', что это казалось особо изощренным издевательством. Не менее издевательски прозвучал и мой вопрос:
  - Планируете заняться моим образованием лично? Впрочем, судя по всему, вы уже к этому приступили, - не могла же я промолчать о предоставленной мне коллекции дамских романов.
  Однако герцог воспринял мой намек по-своему и холодно отрезал:
  - Я не извращенец.
  Лорд Грэйд отвернулся, некоторое время смотрел на материк, затем добавил:
  - Я предпочитаю зрелых женщин, Ариэлла, тех, кому уже за тридцать. Леди же вашего возраста не способны вызвать в мужчине ничего, кроме снисходительной улыбки.
  И мне впервые с момента нашего в высшей степени странного разговора стало интересно. И я просто не могла не спросить:
  - Что же вас так привлекает в... женщинах указанного возраста?
  Насмешливый взгляд и снисходительное пояснение:
  - Истинные леди с возрастом обретают то невероятное, что сводит с ума каждого мужчину - женственность. В каждом движении, в каждом взгляде, в изящном повороте головы, в пленительной округлости тела. Такая женщина умеет брать и отдавать, у нее нет сомнений, нет ограничений, она раскованна в постели, знает, чего желает и уверенно берет желаемое.
  Так откровенно со мной еще никто никогда не разговаривал. Как завороженная я смотрела в его черные глаза, а щеки пылали с тех пор, как он произнес 'раскованна в постели'. И я просто не могла понять смысла данной фразы.
  - Простите, - я несколько смущенно потеребила кружево на рукаве, - а... вы... утверждаете... нет, скорее намекаете на скованность в... данной стороне супружеских отношений? Скованность в каком смысле?
  Усмешка и спокойно-воспитательным тоном:
  - Фраза не имеет отношения к кандалам и наручникам, впрочем, не спорю, в спальне, особо искушенными, практикуется и подобное.
  Такого не было даже в дамских романах! И вот теперь я возмущенно смотрела на спокойно улыбающегося мне представителя династии оттон Грэйд, продолжающего откровенно наслаждаться ситуацией. И по мере того, как я бледнела, улыбка герцога становилась все шире. В результате он расхохотался, и, отсмеявшись, произнес:
  - Ваше монастырское воспитание становится все более забавным развлечением, и, должен признать, придает особый шарм нашим беседам. Но для беспокойств подобного характера у вас совершенно нет причин, Ариэлла, поверьте, изысканным удовольствиям я предаюсь исключительно с теми, кто это оценит, и любовниц у меня более чем достаточно.
  Странное дело, мне всегда казалось, что я превосходно владею собой - вера в это разбилась, едва я осознала сказанное оттон Грэйдом! На мгновение перестала дышать, щеки опалило огнем, а после кровь отхлынула, оставляя странное ощущение слабости и опустошения. Любовницы! И суть не в том, что они у герцога имеются, суть в том насколько спокойно, не таясь и даже не испытывая стыда, смущения, сомнений, в конце концов, он сообщил это мне!
  - Вас что-то смущает? - поинтересовался лорд.
  - А вас - нет? - едва слышно спросила я.
  Он усмехнулся и произнес:
  - Ариэлла, еще раз вернемся к сказанному - я мужчина. И как у всякого здорового, молодого и сильного мужчины у меня существует ярко выраженная потребность в ласке, нежности и удовольствии, которое способно даровать только женское тело. Естественно у меня есть любовницы. А учитывая ваше монастырское воспитание, я не намерен отказываться от них и в дальнейшем. Следовательно, для вашего беспокойства нет никаких причин, леди Уоторби, обещаю, с вами все будет в высшей степени пристойно и исключительно в целях продолжения рода.
  У меня было такое чувство, что меня унизили. Жестоко, намеренно, не скрывая собственного превосходства - унизили. Впрочем, чего еще могла бы ожидать бесприданница вступая в брак с сиятельным герцогом оттон Грэйд. Я молча смотрела на лорда, с трудом сдерживая эмоции.
  - Не желал этого говорить, - невозмутимо признался он, - но учитывая ваши знания в ассаре и то, что вы уже умудрились услышать, скрывать собственные намерения просто не имеет смысла, не так ли? Полагаю, так же бессмысленно скрывать от вас тот факт, что наш брак состоится ранее, чем через месяц. Что касается первой брачной ночи - как минимум год я вас не трону, как уже было сказано выше - я не извращенец, детьми не увлекаюсь. Впрочем, и консуммация нашего брака вас так же не должна страшить, поверьте, это будет быстро. Я постараюсь все сделать наименее болезненно, и наиболее продуктивно, в идеале достаточно будет одного раза, чтобы вы сумели зачать наследника рода оттон Грэйд.
  Я медленно поднялась из-за стола. Моя выдержка, все мое воспитание, мое вышколенное сестрами монастыря умение сдерживаться - разлеталось на осколки.
  - Прошу прощения, лорд оттон Грэйд, я нехорошо себя чувствую и вынуждена вас покинуть, - ровным тоном и почти не дрожащим голосом, произнесла я.
  Герцог не возражал, продолжая все так же смотреть на меня с насмешливой улыбкой, затем щелкнул пальцами. Где-то в башне прозвенел колокольчик, и почти сразу на входе в сад показалась Оливия.
  - Всего доброго, - издевательски-вежливо произнес лорд Грэйд. - И на будущее - считайте себя временно под домашним арестом.
  Я стерпела и это, лишь вежливо осведомившись:
  - Насколько 'временно'?
  Ответ последовал незамедлительно:
  - До тех пор, пока не научитесь вести себя соответственно положению моей невесты.
  Туше!
  Сдержанно кивнув, я направилась к ожидающей меня камеристке.
  ***
  Оливия попыталась заговорить со мной едва мы вошли в галерею, но я была не в состоянии сказать даже слово. Я сейчас ничего не хотела говорить. Не могла. Просто не могла. Ворвавшись в отведенные мне комнаты, я металась как пойманная птица в клетке, от одного зарешеченного окна к другому, я не могла найти себе места, успокоиться, остановиться. Спустя некоторое время, видимо убедившись что истерики не предвидится, камеристка оставила меня одну, а едва вышла, в замке был провернут ключ. Меня заперли!
  С последним поворотом ключа, я сорвала с шеи второй предсвадебный дар и зашвырнула его на стол...
  И стало легче. Не намного, но все же.
  Следующее о чем я подумала, был вчерашний цветок мальвы.
  Двери в спальню я заперла, окно закрыла и задернула плотной шторой, погружая спальню в полумрак. Две подушки привычно сформировав в подобие тела, прикрыла одеялом, туфельки смиренно расположились у кровати, платье наброшено на стул рядом. Все выглядело понятно и естественно - идеальная монастырская воспитанница после истерики прилегла спать. Именно это и подумает заглянувшая в щель камеристка, а в том, что Оливия проверит, я даже не сомневалась. Едва с приготовлениями было покончено, я надела серое платье, матерчатые домашние туфельки и зажгла свечу - тот, кто принес мне цветок мальвы вошел не через двери, следовательно, здесь был тайный ход, а огонь идеальный способ его обнаружить.
  Я попыталась вспомнить тот визит отчетливо:
   шаги, удаляющиеся - значит это где-то в дальнем конце спальни;
   шорох ткани - взгляд остановился на гобелене во всю стену, изображающем морской пейзаж;
  скрип дерева - по обеим сторонам от гобелена располагались шкафы - гардероб и комод.
  Для начала я осмотрела стену под гобеленом - монолитная каменная кладка казалось единой, нерушимой и на наличие потайного хода не намекала. Я обошла ее всю трижды, но огонек свечи остался непоколебим - значит не здесь. Подойдя к гардеробу я точно так же исследовала его, но снова - никаких зацепок, никаких подвижных деталей и огонек оставался спокоен. С сомнением посмотрела на комод, заподозрить в этом предмете мебели на изящных ножках тот самый потайной ход было как-то странно. Но отступать не в моих правилах, и я начала проверять каждый ящичек, каждый предмет декора, каждый позолоченный завиток - ничего. Затем свеча - от края до края, и вся стена за комодом - ничего. Раз, еще раз, на пятый, когда я приблизила свечу к углу между комодом и гобеленом - огонек дрогнул. Сначала едва заметно, а после потянулся туда, где явно имелась щель. Незримая, я не видела ее совершенно, но огонь указал четко! И уже переставив свечу на поверхность комода, я начала изучать этот угол более внимательно. Вновь вспомнила шорох ткани и скрип дерева. Несколько долгих мгновений думала над тем, как можно было бы совместить оба звука, а затем вытянула верхний шкафчик - дерево скрипнуло, натужно идя по пазам. Скрипнуло очень знакомо! Но шелест ткани?! Я осмотрела гобелен - он просто висел, прибитый к стене посредством широкой изящно обработанной и позолоченной доски. Задумчиво схватила плотную ткань, потянула, проверяя крепость, и так, как придерживала высунутый ящичек, с удивлением ощутила, как тот дрогнул! Не веря собственным ощущениям снова дернула гобелен - и дрогнул придерживаемый мной ящичек!
  С замирающим сердцем я задвинула ящик комода обратно, затем потянула на себя край гобелена, и после выдвинула ящичек комода - стена в углу заскрежетала, отодвигаясь!
  Взяв свечу, я бесстрашно отправилась навстречу приключениям, потому что самое страшное со мной уже случилось, остального бояться было бы глупо.
  
  Едва я вошла в темный узкий коридор, вход в мою спальню закрылся. Я осталась во мраке, разгоняемом трепещущим огоньком свечи. Некоторое время стояла, прислушиваясь, затем осторожно присела - свет выхватил следы ног в пыли. Следы женских туфель. Судя по всему, она пришла, а затем ушла. Я отправилась по следу, будучи точно уверенной, что он приведет к выходу.
  Путь был долгим - около ста шагов мимо пустых комнат, откуда не доносилось ни звука, винтовая лестница, узкая, на которой едва ли уместился бы крупный мужчина, спуск на множество этажей, я уже утратила им счет, и выход, за которым слышался шум волн. Именно шум я услышала первым, и лишь подойдя в щели между кладкой, увидела берег моря вдали, пустырь поросший кустами мальвы, песчаный холм, уходящий на материк. Покинуть замок я не решилась. В первую очередь, потому что не была уверена что, выйдя, смогу найти вход, а во вторую - там тоже была стена. Разглядела я ее не сразу, но поняла, что из замка выйти этим путем смогу - из крепости нет.
  Возвращаться назад оказалось сложно - если спуск дался относительно легко, то поднимаясь, я начала задыхаться уже к середине лестницы. Вынужденная остановиться, присела на ступени, отдыхая, и вдруг ощутила аромат цветочного чая. Такой чуть сладковатый, наполненный летними травами чай. Как заваривала моя тетушка в деревне. И почти сразу аромат горячих, только из духового шкафа булочек с корицей. Возвращаться обратно в спальню и так не было никакого желания, а уж теперь.
  Я поднялась со ступеней, спустилась на этаж, шагнула в темный коридор, из которого и доносился вкусный запах. Сорок шагов с медленно догорающей свечой и я услышала голоса, шум посуды, смех двух женщин, немного обиженный мужской голос. Вскоре в проходе стало светло, и, загасив свечу, я поторопилась к щелям, откуда пробивался солнечный свет.
  Там, за стеной, была кухня. Большая, просторная, наполненная светом. Здесь варилось и жарилось в огромных медных казанах и массивных кастрюлях, кухарки вынимали хлеб из печи, поварята сновали между столами. Похоже, готовился обед для гарнизона. Я вдруг поняла, что очень голодная, а еще хочется чаю и булочек.
  И я начала искать выход. Искать пришлось долго, эта стена, несмотря на наличие щелей была монолитной, я прошла дальше, поняла что теперь я за стеной кладовой, и но и туда не было никакой возможности войти. Еще несколько шагов и помещение значительно более маленькой кухни, где среди грязной посуды, я увидела тот самый серебряный графин да и остальную посуду, которой сервировали стол. И почти сразу пальцы ощутили, как сдвинулся один из камней. Я замерла, боясь даже пошевелиться. Между тем кухня практически опустела, и там осталась только госпожа Винслоу, которая занималась тем, что чистила морских гадов, извлекая белое мясо и складывая в пиалу.
  И тогда я решилась, и осторожно надавила на камень.
  Стена открылась совершенно беззвучно, но женщина, краем глаза заметившая движение, повернулась, и едва сдержала крик, увидев меня - в пыли и паутине.
  - Только не кричите, - шепотом взмолилась я.
  Госпожа Винслоу всплеснула руками, торопливо поднялась, достала два чистых полотенчика и решительно направилась ко мне. Не прошло и пяти минут, как умытая, с чистыми руками, в передничке и с чепчиком на голове, я сидела за маленьким столиком в углу, скрытом от глаз любого вошедшего и пила чай, с булочками! Под причитания кухарки:
  - Ироды бессовестные, бедный ребеночек голодный совсем, а они!
  У меня возникло ощущение, что я снова дома, на нашей кухне, прячусь от всех и вся у няни под крылышком.
  - А может суп сырный? - предложила госпожа Винслоу.
  - С удовольствием, - выдохнула я, доедая булочку.
  Женщина метнулась на вторую кухню, и вскоре вернулась с полной тарелкой и ломтем ржаного хлеба. Как же я соскучилась по простой и вкусной пище.
  - Спасибо, - искренне поблагодарила я, и взялась за ложку. - Это мой любимый суп.
  - Вы кушайте-кушайте, - она присела рядом, - ох, леди, мы тут думали вы как и все, к изыскам приучены. Уж с госпожой Тортон и так придумывали и эдак, а не едите ж совсем, тарелки все полнехонькие возвращались, уж думали, не угодили вам. Вчера к ужину как старались, а вы ж ничегошеньки не попробовали.
  Я всхлипнула. Это как-то непроизвольно получилось, но и сдержаться не смогла.
  - Что такое? - встревожилась кухарка.
  - Вчера я не ужинала, - тихо призналась этой доброй женщине.
  Госпожа Винслоу смотрела на меня округлившимися глазами и как-то совсем потрясенно:
  - Так и утром едва ли две ложки овсянки съели!
  Внезапно поняла, что по щекам потекли слезы. Очень горькие слезы.
  - Ох, леди, что ж вы так.
  А я, отложив ложку, закрыла лицо руками и заплакала, уже не таясь.
  И вдруг в кухню торопливо вошла женщина, тоже в возрасте, как и госпожа Винслоу, и испуганно прошептала:
   - Герцог.
  Слезы высохли мгновенно. Кухарка, утешающая меня, вскочила, испуганно огляделась и указала мне на дверь в кладовую. Метнулась туда, по пути опрокинув стул, и затаилась, прикрыв дверь. В кладовой пахло очень вкусно - копченой колбасой и окороками, чесноком и травами, на какое-то мгновение я снова почувствовала себя как дома, в том далеком детстве.
  Ровно до того момента, как услышала голос оттон Грэйда:
  - Госпожа Винслоу, Ирек обмолвился, что вы настаивали на встрече со мной.
  - Я...
   Начала кухарка, но была перебита раздраженным:
  - Впредь, я просил бы вас проявлять больше уважения к моим секретарям и моему поверенному. Угрозы отшлепать всех троих поварешкой выглядели бы мило в отношении детей, госпожа Винслоу, но и только. Учтите - еще один подобный инцидент в крепости и я гарантирую - с первым же кораблем вы отправитесь в родовое поместье Грэйд.
  Менее всего я ожидала возмущенного:
  - Дэсмонд!
  Голос принадлежал второй женщине.
  - Госпожа Тортон! - прошипел взбешенный лорд. - Я просил бы вас не вмешиваться!
  Насколько я поняла, вторая кухарка, обратилась к герцогу по имени. Этого я точно никак не ожидала. Более того, не ожидала, что женщина ничуть не испугается, более того, продолжит весьма фамильярное общение:
  - Дэсмонд, я не могу не вмешаться. И госпожа Винслоу тоже никак не могла не вмешаться. Не знаю, понимаете ли вы, но у ребенка скоро начнутся голодные обмороки!
  В помещении стало тихо. Там, в более большой кухне все так же гремели кастрюли, слышались голоса, правда смеха не было, они же не могли не увидеть герцога, а здесь...
  - Госпожа Тортон, - голос лорда оттон Грэйда прозвучал угрожающе, - леди Уоторби не ребенок, ей шестнадцать лет...
  - Батюшки, - воскликнула госпожа Винслоу, - бедная деточка, то-то все платьишки еще коротенькие. Да как вы...
  - Госпожа Винслоу.
  Кухарка умолкла.
  - Дэсмонд, - госпожа Тортон начала говорить быстро и в то же время успокаивающе-примирительно, - естественно мы беспокоимся, девочка в Гнезде Орла второй день и практически ничего не ест, если это наша вина и блюда не подходят или не нравятся леди Уоторби, это одно...
  - А если один бессердечный ирод чернокнижный девочку до слез доводит...
  - Госпожа Винслоу! - прикрикнула госпожа Тортон, и уже спокойно продолжила: - Леди недовольна качеством подаваемых блюд?
  На этот раз не было ни резкого тона, ни раздражения и гнева, герцог как-то устало ответил:
  - Леди недовольна исключительно компанией, к меню это не имеет никакого отношения, Лессия. Но я понял тебя и уважаемую госпожу Винслоу. В любом случае ты могла прийти ко мне сама, а не высылать арьергард с поварешкой.
  Я невольно улыбнулась, госпожа Винслоу и вовсе фыркнула, госпожа Тортон тихо ответила:
  - Это была не моя инициатива, я не имела чести видеть вашу невесту, мой герцог, но госпожа Винслоу всем сердцем переживает за леди.
  - Не кормят ребенка, а у меня больное сердце, - проворчала женщина.
  - О, да, как же я мог забыть о вашем больном сердце, - не скрывая иронии, произнес оттон Грэйд. - Собственно мой старший секретарь отныне тоже не забудет о нем, учитывая тот сияющий краснотой и перспективой отсвечивать синевой артефакт, которым его наградил ваш незабвенный половник.
  - В моем роду были суровые воины! - гордо заявила кухарка.
  - И у всех было очень больное сердце, - поддел лорд. Но далее продолжать разговор не стал, и обратился ко второй женщине: - Лессия, ко мне вопросы еще есть?
  - Насчет сладкого... - осторожно начала госпожа Тортон.
  - Никаких сладостей, - отрезал герцог. - Она наказана.
  И герцог ушел. Еще с минуту никто не двигался, после госпожа Винслоу открыла дверь и прошептала:
  - Выходи, деточка.
  - Следует обращаться 'леди Уоторби', - сурово напомнила об этикете госпожа Тортон.
  - Нет-нет, не нужно, лучше просто 'Ариэлла', - я вышла из кладовой и с интересом посмотрела на ту, кто обращался к суровому оттон Грэйду просто по имени.
  Госпоже Тортон было около сорока-сорока пяти лет, волосы скрывал чепец домоправительницы, темно-коричневое платье оттенял белоснежный передник и кружевные манжеты. Лицо ее было широким, крестьянским, глаза серо-голубые, глубоко посаженные, немного крупноватый нос, тонкие губы, и при всем при этом приятное доброе лицо. Возможно из-за улыбки.
  - Моя мать была кормилицей герцога, - удовлетворила мое любопытство госпожа Тортон, - поэтому я с детства присматривала за ним, вот и сейчас присматриваю.
  Присматривает?! Вероятно, на моем лице отразилось сомнение, потому что обе женщины переглянулись и рассмеялись.
  - Присматриваю, и еще как, - госпожа Тортон тоже с интересом меня разглядывала, и осмотрев с улыбкой сказала: - Вы очень красивая девушка, леди Уоторби.
  - Ариэлла, - поправила я.
  - За стол! - скомандовала госпожа Винслоу. - И съесть суп, а я вам пока конфет принесу.
  Даже не подумала возражать - история о поварешке будоражила ум и усмиряла любые проявления недовольства. Я села за стол, вновь взялась за ложку - суп был великолепен. Чуть-чуть с кислинкой, в меру горячий, с кусочками курятины и сухариков, и с приятным, нежным сырным привкусом...
  Быстрый перестук каблучков, и запыхавшаяся госпожа Винслоу, появилась в дверях с целым блюдом сладостей. Там была целая россыпь шоколадных конфет, маленьких бисквитов и еще каких-то южных сладостей в виде засахаренных орешков. Ловко обойдя все еще стоящую госпожу Тортон, кухарка все это лакомое изобилие водрузила на стол.
  - Наказал он деточку, - бормотала она, - привез молодюсенькую такую, рычит на нее, ироду своему степному доверил, кто ж тут не взбрыкнет! И я бы пирожком запустила, ух как бы я...
  Я с улыбкой слушала госпожу Винслоу, не забывая есть суп, госпожа Тортон, присев на скамью близ столика, тоже улыбалась, даже не думая вмешиваться в откровенную диверсию приказа герцога. Так вот, я смотрела на кухарку, и первая увидела беззвучно вошедшего лорда оттон Грэйда.
  Герцог остановился в трех шагах от суетящейся госпожи Винслоу, внимательно посмотрел на застывшую с ложкой у рта меня, затем окинул откровенно нехорошим взглядом госпожу Тортон. Женщина, словно почувствовав, резко повернула голову и тоже замерла. И только кухарка продолжала, ничего не замечая:
  - Леди то постарше голодать могут, им-то что - фигуру берегут, а тут дите совсем, организм растущий, а он... - и тут госпожа Винслоу обратила внимание на мои широко распахнутые глаза.
  Гулко сглотнула, и медленно обернулась. Герцог изучающее смотрел на нее, чуть склонив голову к левому плечу, и изогнув уголок рта в чуть презрительной усмешке. В сочетании со шрамом смотрелось жутко.
  - Покинув вас, я все не мог понять, что же меня столь сильно удивило, - задумчиво начал оттон Грэйд, глядя пристально на все более краснеющее лицо госпожи Винслоу. - И лишь подойдя к дому коменданта, я вдруг вспомнил, что ни вы, ни госпожа Тортон не пренебрегаете обедами с нашим уважаемым пастором и его драгоценной словоохотливой супругой, следовательно, не стали бы портить аппетит до обеда. - Он допустил паузу, продолжая испепелять взглядом кухарку. - Еще одним заинтересовавшим меня моментом, был верианский фарфоровый сервиз, коим вы сервировали стол для леди Уоторби. Видите ли, госпожа Винслоу, искренне сомневаюсь, что вы прикоснулись бы к свято оберегаемому лично вами наследию замка Грэйд, ради себя, либо кого-нибудь в гарнизоне.
  Я перевела растерянный взгляд на изящную чашечку и расписанное золотом блюдце, а так же на серебряную ложечку с супом, которую продолжала держать в руке, и откровенно восхитилась умением лорда Оттон Грэйда подмечать такие мелочи, на которые я даже не обратила внимания. Мысль о том, что лично я не удосужилась не то что обратить внимание на его особенности, а даже попросту рассмотреть внимательнее, пришла неожиданно. Осторожно взглянула на герцога, тот молча смотрел на госпожу Винслоу, что дало мне возможность беспрепятственно изучить его. Черные с синим отливом волосы острижены коротко, следуя скорее военной, чем светской моде, серебро седины на висках и по линии волос, словно изморозь, спускается к затылку. В левом ухе маленькая агатовая серьга - отличительный знак черных магов.
  Но едва я начала рассматривать его лицо - поняла, что герцог пристально наблюдает за мной, причем уже некоторое время. Резко отвела взгляд.
  - Вы уже поели, леди Уоторби? - задал неожиданный вопрос оттон Грэйд.
  Мне и так было стыдно, теперь стало еще и жутко.
  - Поднимайтесь и следуйте за мной, - приказал герцог.
  Я поднялась мгновенно, опустив голову подошла к лорду, остановилась.
  - Чепец и передник - забавный наряд для леди, - насмешливо констатировал он.
  Госпожа Винслоу вскинулась было ответить, но этого не требовалось.
  - Вздорные дети и благовоспитанные монашки вас, помнится, не устраивают, - с достоинством ответила я.
  Усмехнувшись, герцог произнес:
  - Образ прислуги меня так же не устраивает.
  Молча стянула чепец, развязала пояс передника и, сняв его, протянула госпоже Винслоу. И почти сразу возникло пренеприятное ощущение холодка по спине от пристального внимания лорда оттон Грэйд.
  - Что ж, - голос его стал задумчив, - должен признать, сложены вы вовсе не как дитя.
  Вскинув голову, посмотрела в черные глаза герцога, и вежливо поинтересовалась:
  - Пытаетесь снять с себя моральную ответственность?
  Взгляд последнего представителя династии оттон Грэйд заледенел, однако ответ прозвучал ровно, и все в той же насмешливой манере:
  - Пытаюсь понять, что подвигло вас возлюбить обилие кружев и рюшечек.
  У меня вдруг появилось такое странное ощущение, что мира вокруг не существует, и остались только мы с герцогом. Чем иначе я могла объяснить сорвавшуюся с губ фразу:
  - Ваше воспитание, лорд оттон Грэйд. Точнее его полное отсутствие.
  Герцог хмыкнул, уклончиво кивнул и с несколько угрожающими нотками поинтересовался:
  - То есть вы утверждаете, что мне не хватает воспитания, леди Уоторби?
  Ощущение, что в его голосе прозвучал звук встретившейся в поединке стали, я словно расслышала скрежет скрестившихся шпаг. Стало жутко, но отступать я не желала.
  - Я утверждаю, - маленькая пауза, - что отсутствие у вас воспитания, вынуждает меня возлюбить обилие кружев и рюшечек.
  Тихо охнула госпожа Тортон, госпожа Винслоу, испуганно осела на скамью, но не издала ни звука, где-то за стеной что-то разбилось, послышались голоса и топот ног поваров и поварят... а в маленькой господской кухне словно воцарился сумрак.
  - Забавно, - лорд оттон Грэйд позволил себе кривую усмешку в мой адрес, - благочестивая воспитанница лицея имеет наглость критиковать... впрочем, это будет уже грубо. Прошу вас, леди Уоторби.
  Повинуясь его жесту, обошла герцога и направилась к выходу из кухни, стараясь не показать тот ураган чувств и эмоций, которые бушевали в моей душе. Но едва оказавшись в кухне, ко всем чувствам прибавилось так же ощущение растерянности - на меня смотрели все, женщины, мужчины, подростки, а я не знала куда идти.
  - Вас что-то смущает, леди Уоторби? - насмешливо-злой голос лорда оттон Грэйда раздался надо мной, совсем близко.
  Я вздрогнула и вдруг увидела высокого юношу в черном камзоле секретаря и с надкушенной булочкой в руке. И этот приятный внешне молодой человек, поймав мой взгляд, украдкой указал вправо. Последовав его подсказке, я обнаружила дверь, и поспешила покинуть гарнизонную кухню.
  Выйдя, оказалась на террасе с тремя лестницами - вверх, вниз, вправо.
  - Вниз, - подсказал следующий за мной оттон Грэйд.
  Я остановилась. Учитывая, что по винтовой лестнице я спускалась, сейчас следовало бы подниматься наверх...
  - Вниз, Ариэлла, - довольно грубо приказал герцог, и, ухватив под локоть, с силой увлек к спуску.
  Попытка вырваться ни к чему не привела - мне ли соперничать с одним из величайших воинов империи.
  - Я бы взял вас на руки, - неожиданно произнес оттон Грэйд, - но нет желания пугать обитателей Гнезда Орла вашими дикими призывающими священника воплями.
  Беспомощно оглянувшись, увидела его жестокую усмешку, и едва не упала, споткнувшись на ступеньке. Герцог удержал, практически на весу, и едва я вновь твердо стояла на каменной плите, изменил тактику - обняв за талию.
  - Лорд Грэйд! - возмущенно воскликнула я.
  - Пытаетесь намекнуть на мою невоспитанность? - холодно полюбопытствовал герцог.
  - Нет, прямо сообщаю - я в состоянии спуститься сама!
  Рука на моей талии сжалась, обнимая сильнее. И ощущение такое, словно жар его прикосновения, он проникает сквозь плотную ткань платья, сквозь сорочку...
   - Отпустите меня.
  Это не крик, почти шепот, и говорить тяжело, и я не могу ни о чем ином думать, кроме его ладони.
  - Пожалуйста...
  Оттон Грэйд отпустил, на мгновение, но следом ухватил повыше локтя, и вынудил почти сбежать по лестнице вниз. И у меня не осталось ни возможности, ни времени сказать еще хоть что-то. Вниз, вниз, вниз, резко вправо, по серым камням до упора в глухую стену. Движение руки герцога и камни перед нами вдруг осыпались пеплом - лорд шагнул вперед и меня потянул за собой. А едва мы оказались в узком проходе, стена вновь стала прежней - спаянной из горных камней.
  И в то же мгновение тайный ход осветился ярким мертвым светом магических шаров, но рассмотреть что-либо мне не позволили. Герцог проволок меня до конца узкого хода, поднимающегося вверх безо всяких ступеней, взмахнул рукой, и едва стена осыпалась, вытолкнул меня в открывшееся сумрачное пространство.
  Я едва удержалась на ногах, испуганно обернулась и вопросительно посмотрела на лорда Грэйда, ожидая как минимум объяснений.
  - Ммм, - он усмехнулся, - а как же обморок?
  - Что? - не понимая, переспросила я.
  Лорд Грэйд медленно приблизился, и, глядя в мои глаза, с улыбкой произнес:
  - Вы находитесь в ужасном месте, леди Уоторби, рассаднике разврата, источнике попрания святых норм и запретов...
  - Святилище сектантов? - предположила я.
  Удивленно вскинув бровь, лорд оттон Грэйд неожиданно весело спросил:
  - Еще предположения есть?
  Задумчиво ответила:
  - Склад контрабандистов?
  Герцог широко улыбнулся и отрицательно мотнул головой. Мне хотелось оглядеться, но почему-то было жутко, и я решила исключить самые ужасающие опасения.
  - Ммм, алтарь жертвоприношений?
  Рассмеялся.
  - Казна повстанцев?
  Смех прекратился, взгляд стал внимательно-задумчив.
  - Нет, Ариэлла, - последовал ответ.
  - Но вы посерьезнели сразу, - заметила я.
  Улыбнулся, все так же внимательно глядя на меня. Внезапно поняла, что стоим мы недопустим близко, стремительно отступила на шаг. Оттон Грейд вопреки всем правилам приличия подался вперед, словно желал что-то сказать... Я отпрянула еще на шаг, наткнулась на что-то, не удержалась и полетела вниз! Самым невероятным было то, что герцог даже не попытался предотвратить мое падение - стоял и улыбался.
  А я упала на что-то мягкое, что спружинив, подкинуло вверх, и вновь приняло в мягкие объятия. Испуганно открыла глаза и увидела... полог. Несколько мгновений недоуменно смотрела на золотые сверкающие в полумраке руны и только после осознала, где я лежу!
  - Лорд Грэйд! - мой вопль был недостоин воспитанной леди, но молчать я оказалась не в состоянии.
  - Нет, - смеясь, ответил герцог, - это только кровать, она к лордам Грэйд не имеет никакого отношения.
  Я вскочила столь стремительно, словно обожглась крапивой, и остановилась, лишь оказавшись в десяти шагах от места, о котором и вовсе не желала бы знать. И только после огляделась. Да, это была спальня! Три не зарешеченных окна, плотные темно синие гардины, огромная белая шкура на полу, настолько громадная, что я никак не могла понять, какому зверю она когда-то принадлежала, кресло, комод, гардероб. Все. Никаких личных вещей, никаких картин, ни статуэток, ни книг, ни дневника, ни малейшего предмета одежды. Постель была застелена, окна задернуты, в спальне царил идеальный порядок. И любопытство оказалось сильнее смущения.
  - Простите, - я недоуменно взглянула на наблюдающего за мной герцога, - это ваша... спальня?
  Загадочная улыбка и вопрос:
  - Не похоже?
  - Ммм, знаете, данное место проще соотнести со всем вышеперечисленным, нежели с личным жилым помещением, - тихо призналась я.
  На сей раз налет непонимания отразился на аристократическом лице оттон Грэйда, и лорд внимательно оглядел спальню. Несколько мгновений молча разглядывал обстановку, затем спокойно пояснил:
  - Казарма оставляет неизгладимый след на восприятии личного пространства.
  - В смысле абсолютно обезличествует его? - полувопросительно предположила я.
  Герцог повторно огляделся, пожал плечами и произнес:
  - Одна личная вещь здесь присутствует.
  Молча взглянула на шкуру, затем на оттон Грэйда. Герцог кивнул, подтверждая мое предположение. Я невольно улыбнулась - мужчины. Не удивлюсь, если данную шкуру лорд оттон Грэйд добыл в неравном бою, где с одной стороны присутствовал зверь, с другой герцог... отряд охотников, псы, оружие, ум, стратегия и склонность к получению трофеев.
  - Леди Уоторби, у вас удивительно живая мимика, - вдруг произнес герцог, а едва я на него взглянула, пояснил, - могу поспорить, что только что вы с трудом сдержали снисходительную улыбку по поводу данного охотничьего трофея и его здесь присутствия.
  Несколько смутившись, я все же рискнула ответить:
  - Вы... не правы.
  - Ммм, - усмешка, - в таком случае придется совершить невозможное и весьма болезненное для моего самолюбия, и отнести ваше снисхождение на счет моего достижения в поимке данного зверя.
  Поспешно опустила голову, в надежде скрыть мою 'удивительно живую мимику' от проницательно взгляда лорда Грэйда. Он рассмеялся и с неожиданной тоской произнес:
  - Да, я многое отдал бы, чтобы узнать вас искренней и открытой, без этой грубой шлифовки монастырского воспитания.
  Я так и не поняла, что он хотел этим сказать. Осторожно взглянула на лорда Грэйда, но тот вновь стал надменным и подобным каменному изваянию - холодным, злым, бесчувственным. Именно таким тоном мне и был задан вопрос:
  - Где ваш второй свадебный дар, Ариэлла?
  Вздрогнув, опустила голову и призналась:
  - На столике в спальне.
  Тишина. Устав разглядывать кончики собственных туфелек, искоса взглянула на герцога - вздрогнула, откровенно ужаснувшись его тяжелого злого взгляда.
  - Леди Ариэлла Уоторби, - прорычал лорд оттон Грэйд, - к моему искреннему сожалению, нам не удалось поговорить ранее о правилах вашего поведения в моем замке. Что ж, обозначу их сейчас. Правило первое - вы носите все, что я надеваю на вас. Ибо если я собственноручно застегнул цепочку кулона, значит это не просто кулон, леди Уоторби, это ваша защита!
  Теперь я смотрела на оттон Грэйда с откровенным удивлением.
  - Далее, - продолжил герцог, - вы должны есть исключительно в моем присутствии, ибо я, не советую снисходительно улыбаться, единственный маг высшего порядка на три тысячи миль вокруг, следовательно, способен определить любой яд.
  Я бы искренне изумилась даже предположению, что госпожа Винслоу возжелала бы меня отравить, но... но герцог продолжил:
  - Правило третье - если я нанял для вас камеристку, значит она как минимум боевой маг четвертого уровня, и я не рекомендую надевать что-либо не проверенное Оливией!
  Вот теперь я не скрыла искреннего изумления. Однако лорд оттон Грэйд добил последним:
  - И я запрещаю вам перемещаться по замку без сопровождения. Категорически запрещаю. Допустимые провожатые - господин Ирек, Оливия и я. Им обоим я доверяю как самому себе, и они оба способны противостоять любой грозящей вам опасности.
  Некоторое время я в ужасе смотрела на герцога - тот глядел спокойно, но сурово и непреклонно. И почему-то, несмотря на заботу о моей безопасности, мне после услышанного стало откровенно нехорошо. А еще очень заботил вопрос:
  - Прошу прощения, лорд оттон Грэйд, ни в коем случае не желая вас оскорбить, позвольте все же поинтересоваться - к остальным вашим невестам применялись те же меры безопасности?
  Герцог тяжело и шумно вздохнул, но ответил честно:
  - Нет.
  - Нет?! - слабеющим голосом переспросила я. - Но... почему тогда... а...
  Пристальный тяжелый взгляд и насмешливое:
  - Ариэлла, вы первая леди, которую мне пришлось полночи разыскивать по магически активному в ночное время лабиринту замка. И это мне, а не вам, выпало спускаться в овраги, с ужасом ожидая увидеть там ваше хрупкое юное тело. И, не буду скрывать, вы единственная обозвали меня папочкой и попросили не выгонять Бусика.
  Щеки запылали от стыда.
  Оттон Грэйд загадочно улыбнулся и произнес проникновенно:
  - Леди Уоторби, вы мне нравитесь, и я не хочу вас потерять.
  Несколько мгновений я смотрела на герцога широко распахнутыми глазами, затем стремительно развернулась, и торопливо пройдя через спальню, попыталась открыть двери. Раз, второй, третий... Я...
  - Заперто, Ариэлла, - произнесли надо мной.
  Совсем близко. Настолько, что я побоялась бы обернуться, даже разверзнись передо мной Гиенна Огненная. И, несмотря на слова лорда, я продолжала безуспешно рвать дверную ручку, в надежде сбежать и как можно дальше!
  - Страшно? - голос теперь звучал издевательски, а ручка никак не желала поддаваться.
  А в следующее мгновение случилось то, что заставило замереть на месте - руки лорда оттон Грэйда скользнули по моей спине, обосновались на талии, и медленно начали подниматься вверх.
   - О, господи, прекратите! - крик вырвался сам, прежде чем я осознала это.
  Тихий смех и ироничное:
  - Все так ужасно, Ариэлла?
  Меня била мелкая дрожь, сказать что-либо, я была уже не в состоянии, а герцог... Лорд оттон Грэйд вдруг властно развернул меня, прижал спиной к двери, и, нависнув так, что его лицо оказалось ужасающе близко, зло произнес:
  - Очень надеюсь, что вы действительно испугались, Ариэлла, и, как минимум, начнете опасаться вызвать мое неудовольствие. Потому что именно эта спальня, леди Уоторби, станет вашим наказанием при малейшем нарушении правил, о которых я вам поведал.
  Я перестала дышать, в ужасе глядя на герцога, он же, с улыбкой, добавил:
  - И в следующий раз, Ариэлла, разговоров не будет, - его ладонь поднялась, пальцы коснулись моих губ, и лорд Грэйд выдохнул: - Надеюсь, мы поняли друг друга?
  Сжавшись, я продолжала смотреть на последнего представителя военной династии оттон Грэйд, не в силах ни отвернуться, ни пошевелиться, ни ответить. Тело сковало от ужаса, я едва могла дышать.
  - И последнее, - уголки его рта изогнула злая ухмылка, - если вы еще раз посмеете отказаться от ужина, мне совершенно плевать по какой выдуманной причине, я приду в вашу спальню, свяжу ваши ручки, и накормлю лично. И я не гарантирую, леди Уоторби, что после этого оставлю вас спать в одиночестве.
  Вздрогнув всем телом, я сглотнула, и едва слышно потрясенно произнесла:
  - Вы же... вас же... вы же не извращенец!
  Его улыбка была достойна полотна церковного художника, для отражения истинной сущности лукавого, и именно с этой улыбкой, герцог выдохнул мне в лицо:
  - А вы не ребенок, Ариэлла, вы уже вполне сформировавшаяся юная женщина, и без обилия кружев и рюшей это вполне отчетливо видно.
  Щелкнул замок. Дверь распахнулась и я, с трудом удержавшись на ногах, отпрянула от лорда оттон Грэйда. Страшно было так, что я побоялась повернуться к нему спиной, и отступала, в ужасе глядя на герцога. А он улыбался - весело, иронично, не скрывая чувства собственного превосходства и искренней насмешки надо мной.
  Осознав это, мгновенно развернулась и, торопливо пройдя через гостиную, распахнула двери в галерею.
  И замерла.
  Там, на красном ковре стояли и нервно переминались с ноги на ногу госпожа Тортон и еще две женщины. Некоторое время мы несколько изумленно смотрели друг на друга, а после все женщины вдруг резко изобразили книксен. Присев значительно ниже, чем полагалось бы, и я не могла понять причин этого до тех пор, пока позади меня не прозвучало:
  - Вы решили задержаться, леди Уоторби?
  Осознание ситуации было ужасающим! Я стояла на пороге покоев герцога, он, судя по голосу, находился непосредственно позади меня, и все это на глазах госпожи Тортон и присутствующих с ней дам. О, пресвятой! Стыд опалил щеки, шею и даже уши, я с величайшим трудом удержала на лице приличествующее вежливое выражение, искренне проклиная лорда оттон Грэйда. Женщины так же были крайне смущены ситуацией, и даже вернувшись в исходное положение, не поднимали глаз, словно были бесконечно заинтересованы ворсом алого ковра и только герцог, судя по всему, чувствовал себя более чем комфортно.
  - Госпожа Тортон, вы не желаете озвучить причину вашего нахождения возле комнат леди Уоторби?
  Женщина вскинула голову, бросила на меня несколько растерянный, но очень сочувствующий взгляд, и, запинаясь, ответила:
  - Мы... стучались, нам... не ответили.
  - Хм, странно.
  Герцог, приобняв за плечи вывел мгновенно окаменевшую от его прикосновения меня в галерею, и решительно направился к моей двери. Едва оказавшись за его спиной, абсолютно все присутствующие дамы вперили в меня заинтересованно-сочувствующие взгляды, а я понимала, что, несмотря на выдержку и даже улыбку, мои алеющие щеки слишком красноречивы. Казалось, я сейчас просто сгорю со стыда.
  Лорд оттон Грэйд достаточно громко постучал в дверь.
  Тишина.
  - Оливия! - голос герцога заставил вздрогнуть всех присутствующих.
  Тишина.
  Резко выдохнув, герцог приложил ладонь к дереву... синеватое свечение, щелчок отворившегося замка, и я едва удержала удаленный вскрик.
  Открыв дверь, лорд стремительно вошел в мои покои, и почти сразу раздалось:
  - Какого демона, Оливия?!
  Первой мыслью было - ее убили! Я ушла, камеристка же оставалась в моих покоях и ее убили! Напуганная собственным предположением я бросилась в комнату, но едва вбежала, замерла, недоверчиво глядя на госпожу Камиеру, подскочившую видимо после окрика герцога, и прижимающую к груди раскрытый томик 'Безудержной страсти'. Щеки горничной пылали, взгляд был томным и рассредоточенным, губы приоткрыты, словно она собиралась что-то сказать. И тут Оливия увидела меня. Замерла, тяжело дыша, после в ужасе посмотрела на герцога.
  - Я, - выдохнула, наконец, женщина, - я... она спала! - последнее было почти криком. - Переживала, металась здесь, а после, отправилась спать и даже заперлась.
  О, Пресветлый...
  - Вот как? - бровь герцога насмешливо изогнулась. - И заперлась?
  - На засов, - подтвердила камеристка. - Конечно, для меня это не составило сложностей и едва леди заснула, я вошла, проверила все ли в порядке и после вернулась. Но она спала!
  Оттон Грэйд внимательно посмотрел на меня, затем прошел через гостиную, открыл дверь, вошел в спальню. Нервно кусая губы, я проследила за тем, как последний представитель военной династии Грэйд подошел к моей кровати, откинул одеяло... умело свернутые подушки идеально имитирующие тело спящего человека были пристально изучены, затем в моей спальне прозвучало:
  - Просто-таки жажду прочесть вашу личную характеристику, леди Уоторби. Похоже, я найду в ней гораздо больше любопытного, чем смел даже предполагать.
  Я не произнесла ни звука. Герцог же, медленно и несколько задумчиво вернулся в гостиную, и, подойдя к Оливии, небрежно отнял у нее книгу, закрыл, вчитался в название. Удивленно хмыкнул, открыл, переплеснул несколько страниц... На высокомерном аристократическом лице не отразилось ни единой эмоции, но это окаменевшее выражение уже говорило о многом. Откровенно недобрый взгляд черных глаз, направленный на меня после ознакомления с любовной литературой, так же смотрелся многозначительно.
  - Леди Уоторби, я буду искренне разочарован, узнав, что эта книга принадлежит вам!
  Ах вот как...
  - Эта книга принадлежит мне, лорд оттон Грэйд, - с самой вежливой улыбкой ответила я.
  Взгляд герцога потемнел. Захлопнув томик, он отшвырнул его на стол, и все это не отрывая от меня весьма злого взгляда. Мне же и был задан вопрос.
  - Позвольте узнать, чем же вас так привлекает данная лишенная логики, морали, знаний и ума литература?!
  Я улыбнулась. Не смогла сдержать улыбку, с ней же и ответила:
  - Лорд оттон Грейд, позвольте с вами не согласиться - конкретно в этом издании, - я указала на сиротливо лежащий на самом краю столика том, - масса познавательного.
  Не могу понять чего больше отразилось во взгляде оттон Грэйда - злости или откровенного недоверия. Обошел все так же пылающую Оливию, подошел к столику, вновь взял книгу. Открыл наугад, примерно на середине, вчитался...
  - Ньор патокер эсваи, Оливия? - вопрос не мне.
  Но... так уж вышло, что ведая о моих познаниях в ассаре, герцог использовал северное наречие королевства, и его 'Действительность уточнения постельных сцен, Оливия?' - я фактически сразу перевела. Вероятно, мой перевод был груб, и, наверное, не 'уточнение', а подробности, но не суть - фразу я поняла преотлично.
  - Нал даскеве, - ответила камеристка.
  Причем ни одна камеристка не могла происходить из мертвой ныне области - это язык магов. А сказала она 'Без горизонта увлечение', что, скорее всего звучало бы вернее 'Безгранично увлекательно'. Все же северное наречие изобилует идиомами и двусмысленными значениями.
  - Даскеве?! - взревел лорд оттон Грэйд.
  Я не выдержала и напомнила:
  - Лорд Грэйд, несколько невежливо вести разговор в присутствии тех, но не понимает ни слова, - удивительная вещь - мне начинает нравиться откровенная ложь.- Либо соизвольте вернуться к понятному всем языку, либо вспомните о приличиях, хотя бы некоторых, и удалитесь продолжать обсуждение неведомого куда-либо в иное место, нежели моя гостиная.
  Герцог хмуро взглянул на меня, затем совершил неожиданное - раскрыл книгу на самой последней странице.
  - Леди Альвион Эррат.
  Да, к сожалению, эта библиотека принадлежала не господину Иреку, а жаль. Прочти оттон Грэйд его имя, было бы куда забавнее. Впрочем, герцогу забавно не было. Закрыв книгу, он мрачно и пристально посмотрел на меня и констатировал:
  - Вы мне солгали.
  От его тона вздрогнула Оливия, но меня уже испугали до такой степени, что страх стал чем-то привычным и незаметным.
  - Ложь в перечне правил моего поведения в вашем замке не указывалась, - гордо напомнила я.
  Наверное, я продолжала улыбаться, потому как лицо его светлости каменело. Всего несколько секунд, после чего произнес:
  - Леди Уоторби, не хотелось бы думать, что сказанное мной, не было в полной мере услышано вами.
  Опустила глаза и промолчала. Мне хотелось бы высказаться, но, во-первых, я, как выяснилось, обладаю слишком живой мимикой, а во-вторых, не в присутствии посторонних дам.
  - Леди Уоторби! - к полумерам последний представитель династии Грэйд видимо был неравнодушен.
  В смысле считал неприемлемыми. Я же считала неприемлемым повышение голоса в разговоре с леди.
  - Ложь в перечне правил моего поведения в вашем замке не указывалась.
  Произнесла это достаточно тихо, но, к сожалению не достаточно уверенно. Слишком сильно боялась герцога, действительно боялась. Страшно осознавать, что этот человек может сотворить со мной все что угодно, причем совершенно безнаказанно.
  - Леди Уоторби, - ледяной голос - соизвольте смотреть на меня, когда я с вами разговариваю.
  Резко выдохнув и не поднимая головы, я произнесла:
  - Лорд оттон Грэйд, будьте любезны не повышать голос, когда вы со мной разговариваете.
  Хорошо, что моя голова была опущена - есть надежда, что никто не заметил зажмуренных от страха глаз. Впрочем, это продолжалось всего секунду, а затем я вскинула подбородок и уверенно взглянула на герцога. И только сейчас осознала, что в момент, пока я справлялась с эмоциями, Оливия нас покинула, более того, именно сейчас она закрывала двери, игнорируя возмущенный взгляд госпожи Тортон.
  Когда дверь закрылась, в гостиной выделенных мне покоев, остались я и лорд оттон Грэйд... и книга. Хотелось бы хоть что-то сказать, но страх практически парализовал.
  - Ариэлла, - герцог произнес мое имя не громко, но прозвучало это жутко, - еще раз, и более конкретно, раз уж первые наши беседы не произвели на вас должного впечатления. Я действительно был крайне зол, увидев малолетнюю монашку в качестве привезенной невесты. Зол и разочарован. Но вы сумели заставить присмотреться к вам и обратить внимание на ваши несомненные достоинства. И я оценил - вас, ваш ум, и возможности, предоставляемые мне вашей юностью. И в данный момент я отдаю себе отчет в том, что судьба предоставила мне шанс воспитать будущую леди оттон Грэйд так, как это требуется мне. И ваше воспитание, Ариэлла, будет достаточно жестким, но учтите, я могу сделать его жестоким. Результат будет все равно один - тот, что требуется мне. А вот избрать путь, по которому вы придете к этому результату, можете сами, Ариэлла. Но поверьте - жесткость и жестокость абсолютно разные определения.
  Сердце болезненно сжалось, вопрос вырвался сам:
  - Значит наша весьма содержательная беседа за завтраком, являлась элементом воспитания?
  Смотреть я продолжала исключительно в пол.
  - Мне было любопытно, насколько хорошо вы владеете собой.
  Подняла голову, взглянула на оттон Грэйда и сделала выпад в сторону его выдержки:
  - Да, теперь я понимаю, почему гибли ваши невесты. Полагаю, они сочли самоубийство наиболее милосердным выходом из ситуации.
  В темных глазах герцога промелькнуло что-то странное, а улыбка почему-то стала шире.
  - Вы ошибаетесь, Ариэлла, - его голос на этот раз прозвучал неожиданно мягко, - к тому же вы единственная, чьим воспитанием я займусь лично.
  - Мне... повезло, - с трудом произнесла я.
   И пройдя к окну, замерла, вглядываясь в горизонт.
  - О, понимаю, тонкая ирония, - с нескрываемой издевкой произнес лорд Грэйд.
  - Что вы? - не оборачиваясь, изумилась я. - Исключительно грубый сарказм!
  Меня трясло от ярости, но леди не должны проявлять гнев. И вскинув подбородок, я сконцентрировалась на созерцании морских просторов. Лорд оттон Грэйд некоторое время постоял за моей спиной, затем на моей шее был вновь застегнут кулон с бриллиантом, а после я услышала звук его удаляющихся шагов, скрип открывшейся двери, слова женщин 'Мой герцог'.
  Через минуту портниха, ее помощница, госпожа Тортон и Оливия вошли в гостевую. Оливия попыталась что-то сказать, но промолчала. Госпожа Тортон также не подошла, и вскоре они все вчетвером защебетали обсуждая наряды, столичную моду, ткани... Я продолжала стоять, вглядываясь в горизонт, и лишь когда ворот платья промок, поняла очевидное - все это время я беззвучно плакала... даже не заметив.
  - Леди Уоторби, - осторожно позвала меня госпожа Тортон, - госпоже Имис, лучшей портной на побережье, необходимо снять мерки, и...
  - Я понимаю, - мой голос звучал ровно.- Госпожа Тортон, могу я узнать, как часто из крепости отправляются письма?
  - Ежедневно, - некоторая тревога проскользнула в ее ответе, - но вам лучше обратиться с данным вопросом к герцогу, вся корреспонденция проверяется подотчетным ему отделом. Лишь после запечатывается и рассылается по адресатам, и если вы желаете отправить личное послание, лучше герцог... так письмо не подвергнется проверке.
  - Благодарю, я поняла. Прошу меня извинить, я на минуту.
  И ни на кого не глядя, я отправилась в спальню. Закрыла дверь, некоторое время стояла молча, затем сходила, умылась. Сменила платье. На точно такое же серое платье монастырской воспитанницы. После, с листком бумаги и пером вернулась в гостиную. Предметы для письма расположила на столике и отправилась знакомиться с портнихой.
  В госпоже Имис с первого взгляда угадывалась южанка - смуглая кожа, темные глаза и волосы. Веселый легкий нрав, подвижность и улыбчивость. Ей было глубоко за сорок, но обаяния и умения легко общаться заставляли видеть в ней как минимум молодую особу. А вот профессионализм вызывал уважение. Она сняла мерки, провозившись не более получаса, и в процессе успела опросить меня о предпочтениях в цвете, любимых увлечениях и книгах. Мои односложные ответы ее расстроили, но на большее я, к сожалению, была не способна.
  Спустя час дамы покинули нас с Оливией, пообещав вернуться уже завтра для первой примерки. Несмотря на удивление по поводу столь быстрого исполнения заказа, я заверила, что с нетерпением буду ожидать результатов их работы. Провожая портную и ее помощницу, госпожа Тортон хотела было что-то сказать, но натолкнулась на взгляд Оливии и тоже вышла.
  - Надо же, - моя камеристка поджала губы, - уже завтра...
  - Да, - ровным тоном отозвалась я, - меня это тоже удивило, видимо госпожа Имис с усердием отдается работе.
  - Усердием? - Оливия хмыкнула. - Жена губернатора уже месяц ожидает собственное платье для свадебной церемонии дочери, а для вас портниха все приготовит уже на завтра.
  - К чему же такая спешка? - устало спросила я.
  - Герцог, - она произнесла это так, словно называла имя господа. - Ему всегда стараются угодить.
  Я промолчала. Прошла к столу, села, и принялась писать послание.
  - Леди Уторби, время обеда, - несколько нервно произнесла камеристка.
  - Подготовьте мне платье, пожалуйста, - попросила я, выводя ровные строки.
  Я не боялась, что их прочтут - чтение личной переписки в высшей степени безнравственно, посему была достаточно откровенна как в выражениях, так и в изъявлении намерений. Слова, слова, слова... только слова, но я точно знала, что мать настоятельница Иоланта увидит в них гораздо большее - мою боль. Мое горе. Мое нежелание хоронить себя в стенах Гнезда Орла. И я рассчитывала, как минимум получить совет, как максимум - помощь. Матушка Иоланта была не из тех, кто склонен к утешению, предпочитая помогать не словом, а делом.
  - Леди Уоторби, - Оливия вошла, держа бирюзовую рубашку, - мне кажется, в сочетании с юбкой...
  Окинув предложенное тяжелым взглядом, я спокойно ответила:
  - А мне кажется, элемент туалета предназначенного для верховой езды будет неуместно смотреться.
  Камеристка изумленно взглянула на меня, затем на рубашку, и несколько неуверенно:
  - Но... это одна из немногих вещей которая подходит вам по...
  - Размеру и статусу, - завершила я за нее, вложила письмо в конверт и зажгла свечу.
  Растворив воск, вылила тонкой струйкой, запечатала фамильным кольцом. И только после этого пояснила:
  - Я находилась в лицее, Оливия, на содержании матушки настоятельницы монастыря 'Девы Эсмеры', как и остальные воспитанницы. А сшить новый мне попросту не успели. Следовательно, у меня имеется крайне ограниченный гардероб. Но даже в столь стесненных обстоятельствах, я не рискну появиться за обедом в наряде для верховой езды. Это в первую очередь неудобно, к данной рубашке полагается пышное накрахмаленное жабо, что касается второго пункта - без жакета эта вещь, по меньшей мере, неприлична.
  С некоторым недоверием горничная растянула предмет одежды, изучила, и пожав плечами, заметила:
  - Вы же... дома.
  - Я в аду! - просто не сдержалась.
  И сама вздрогнула. Устыдившись собственной несдержанности, тихо извинилась, прошла мимо застывшей Оливии, и направилась в гардеробную.
  В светской жизни так много внимания уделяется туалетам. Утреннее платье, платье для прогулок, обеденный наряд, домашнее платье для послеобеденного отдыха, несомненно, вечерний костюм... Наряды, наряды, наряды. Бесконечный круговорот шелка, батиста, скромного хлопка... Я замерла на входе, оглядела имеющееся, молча развернулась и вышла, объявив камеристке:
  - Я готова.
  Оливия не решилась возразить, протянув только:
  - Ваши волосы...
  Коса несколько растрепалась после примерок тканей и снятия мерок портнихой, но не существенно. Гордо вскинув подбородок, я подошла к двери и выразительно посмотрела на камеристку. Госпожа Камиера несколько неуверенно приступила к своим обязанностям по сопровождению невесты лорда оттон Грэйда.
  ***
  У меня сложилось странное впечатление, что герцог не любит принимать пищу дважды в одном месте. А как еще объяснить факт накрытого стола на незнакомой мне небольшой уютной террасе. Здесь были колонны из камня янтарного оттенка, плиты гладкого мрамора на полу, каменные перила малахитового оттенка и вид на тенистый сад в глубине замка.
  А еще лорд Грэйд ожидал меня сидя за столом и мрачно глядя куда-то в никуда, ибо я искренне сомневаюсь, что его мог так заворожить каменный узор. Он не поднялся, даже когда я подошла, и лишь окинул хмурым взглядом, и произнес, обращаясь к Оливии:
  - В замке маг.
  Камеристка удивленно переспросила:
  - Помимо нас?
  Легкая улыбка скользнула по губам лорда.
  - Простите, - мгновенно исправилась госпожа Камиера.- Мне проверить охранные заклинания?
  Отрицательно мотнув головой, герцог указал мне на стул, а для Оливии было предназначено:
  - Покои леди Уоторби.
  Низкий поклон, вместо полагающегося женщине реверанса и нас герцогом вновь оставили наедине. Поведение оттон Грэйда изменилось в тот же миг.
  - Я вижу, вы решили меня порадовать, Ариэлла, - произнес он, с улыбкой разглядывая меня.
  - Чем же? - не слишком дружелюбно спросила я, присаживаясь на стул.
  Герцог поднялся, проявив подобающую галантность, пододвинул стул, затем склонился надо мной так близко, что его дыхание шевелило выбившиеся из прически волосы, прошептал:
  - Вы остались в том платье, что так понравилось мне.
  С языка чуть не слетело - 'Я намеревалась вам досадить'. Но сдержалась. Лорд оттон Грэйд вновь сел на свое место, и взяв блюдо с мясом, переложил на свою тарелку несколько обильно политых соусом кусочков. Затем последовали два вида салатов, причем один с хвостами морских гадов, а после герцог почему-то взглянул на меня.
  - Вы решили спровоцировать войну скалки и поварешки, леди Уоторби? - насмешливо поинтересовался он. - Учтите, госпожа Винслоу очень старалась вам угодить, и ее несомненно оскорбит ваше нежелание даже попробовать.
  - Скорее обидит, - не сдержалась я.
  Герцог повел бровью, но ничего не сказал на это. Сняв крышку со своей тарелки, я обнаружила сырный суп и мысленно поблагодарила госпожу Винслоу. Обедали мы молча, я смотрела исключительно в свою тарелку, куда взирал лорд Грэйд даже знать не желаю. Но едва с обедом было покончено, я решилась поднять глаза на последнего представителя военной династии оттон Грэйд и поняла, что он, расправившийся с едой по-военному быстро, все это время наблюдал за мной.
  Разгладив салфетку на коленях, решилась:
  - Лорд Грэйд, мне нужно отправить письмо, и...
  - Родителям? - тут же последовал вопрос.
  - На конверте указан адрес, - вполне вежливо ответила я, и, достав письмо, протянула герцогу.
  Менее всего я ожидала, что оттон Грэйд мгновенно развернет его лицевой стороной и прочтет имя адресата. Но именно так он и поступил. Затем окинул меня неприязненным взглядом и сухо спросил:
  - Почему вы передали письмо мне?!
  В каком смысле? Несколько мгновений я смотрела на лорда, не желая дурно думать о госпоже Тортон. Потому что была искренне убеждена - она меня не обманула. Но все же отвечая герцогу, я старательно подбирала слова:
  - Видите ли, лорд Грэйд, меня предупредили, что любая корреспонденция в Гнезде Орла проверяется, а это же личная корреспонденция...
  - Госпожа Тортон предупредила, - герцог мгновенно все понял.
  И его несколько хищное лицо отразило откровенное недовольство. А я смотрела на него - опасного, жилистого, со смуглой кожей, которую только подчеркивал цвет белоснежной небрежно расстегнутой рубашки, и откровенно говоря, не могла понять его едва заметной злости. На скромный конверт он глядел почти с таким же выражением, с коим леди взирала бы на гусеницу, брезгливо отобранную у ребенка.
  - Что-то не так? - спросила, не скрывая удивления.
  - Маленький этический нюанс, - лорд оттон Грэйд посмотрел на меня, и теперь нервно постукивал моим письмом о стол.- Видите ли, Ариэлла, отправь вы данное письмо с поверенным, и оно отправилось бы на проверку моими секретарями в тот же миг. Естественно, письмо моей невесты никто бы не посмел открыть, следовательно, его доставили бы мне, где я, с преогромным удовольствием, ознакомился бы с его содержанием в приватной обстановке.
  Возмущенный вскрик вырвался помимо моей воли. На эту вполне обоснованную его словами реакцию, герцог ответил ничуть не смущенной, скорее наглой ухмылкой, и продолжил.
  - И вы бы ни о чем не узнали, Ариэлла, - в черных глазах на мгновение мелькнуло нечто совершенно мне не понятное. Однако лорд продолжил: - Теперь же, когда вы сами вручили мне данный конверт, отработанная схема проверки корреспонденции кажется мне несколько... не этичной.
  - Не удивительно! - я была глубоко возмущена.
  Герцог мне улыбнулся, а дальше:
  - Терпеть не могу муки совести, - весело произнес он.
  Затем взял нож и вскрыл письмо!
  От возмущения я просто лишилась дара речи! И я, оторопев от подобной наглости, с изумлением наблюдала за тем, как лорд оттон Грэйд бегло читает мою личную переписку! Мое письмо! Мое...
   - 'Дорогая матушка Иоланта, - зачитал вслух лорд, - к сожалению, мне не доведется описать вам мой первый бал, как и обещала, по причинам не зависящим от меня и вследствие того, что моего имени в списках дебютанток уже не значится. С прискорбием сообщаю, что волею некоторых мерзких личностей родом из восточных степей, я стала невестой того самого похоронившего двенадцать претенденток на роль герцогини оттон Грэйд. Собственно о самом последнем представителе военной династии Грэйд - матушка, помнится вы застали нас за чтением утренней газетенки 'Сплетница' за номером сто двенадцать от первого зимнего месяца ушедшего года, и прочли незабываемую лекцию о пагубности чтения слухов, сплетен и домыслов. Так вот, достаньте эту газету, прочтите ту пространную статью с перечислением отнюдь не достоинств лорда на две страницы и вот вы не поверите - все хуже. Все значительно хуже'.
  Прервав чтение, лорд оттон Грэйд внимательно посмотрел на меня, и далее опустил несколько абзацев, и зачитал еще три предложения:
  - 'К сожалению, я отчетливо осознаю, что попытка побега ляжет несмываемым позором на род Уоторби, но и оставаться здесь выше моих сил. Надеюсь, лоно церкви станет мне защитой. Я соглашусь даже не медицинское освидетельствование.'
  Еще один очень внимательный взгляд на побелевшую меня, усмешка.
  - Да, - продолжив чтение, несколько хмуро произнес герцог, - рад, что отбросил муки совести и не стал скрывать от вас произошедшее. Иначе, в дальнейшем, пришлось бы как-то объяснить тот пренеприятный факт, что письмо не дошло до адресата.
  С этими словами лорд Грэйд молча разорвал послание, сложил две половинки, разорвал снова... опять сложил и... порвал...
  - Что вы... - у меня голос осип, - как вы... вы...
  - Кстати, - он сложил остатки моего письма на правую руку, легко подул и бумага мгновенно вспыхнула. А герцог, продолжая держать на раскрытой ладони маленький костер, продолжил, - мы с вами уходим в плавание, Ариэлла.
  И он стряхнул пепел, прямо на пол террасы. А затем, вытирая пальцы, продолжил:
  - Я планировал оставить вас под присмотром Ирека и Оливии, однако теперь эта идея не кажется мне правильной. Во-первых, господин поверенный совершил глупость и приволок вам книги, которые давно следовало сжечь, - насмешливый взгляд на меня. - Во-вторых, кто-то значительно более умный, чем Оливия, ощущается в замке, следовательно, мне придется взять вас с собой. Чтобы присматривать. Лично.
  Широко распахнутыми глазами я потрясенно смотрела на герцога. Он же, с неизменной чуть насмешливой улыбкой, посвятил меня в детали:
  - Только представьте - армада юга, сорок четыре корабля, 'Ревущий' - флагманский корабль, двести метров в длину, водоизмещением две с половиной тысячи тонн, вы и я... в одной каюте.
  Резко выдохнув, я перебила его злым:
  - Зачем вы это сделали?
  Вместо ответа спокойная улыбка.
  - Зачем?! - я едва не сорвалась на крик.
  - Вам откровенно ответить или выдать приличествующую нашим отношениям версию?
  Мне не понравился тон, с каким это было сказано. Не угрожающе, нет, но угроза читалась в этом насмешливом спокойствии.
  - Первое, - попросила я ровным тоном.
  Усмешка, и сложив руки на груди, герцог, продолжая пристально смотреть на меня, произнес ледяным тоном:
  - Ненавижу храмовников.
  Больше не было сказано ни слова. Я ждала, надеялась, и даже уточнила:
  - Это все?
  - По первой версии - да, - ответил герцог.
  - Будьте столь любезны, озвучить вторую, - откровенно потребовала.
  Хитрый взгляд хищных чуть раскосых глаз и вопрос:
  - Чего вы добивались, написав данное послание?
  Прямой вопрос. Я дала не менее прямой ответ:
  - Расторжения помолвки.
  - Я против, - спокойно ответил лорд оттон Грэйд.
  И улыбнулся. Практически провокационно.
  Создалось странное впечатление, что герцог намеренно выводил меня из себя. Намеренно и методично, получая от этого какое-то извращенное удовольствие. Словно проверял на прочность.
  - Безупречная выдержка, - с улыбкой произнес лорд. Но затем, ледяным тоном добавил: - Ариэлла, потрясен вашими знаниями в области законодательства империи. Однако хочу предупредить заранее - если на пороге моего замка появится любой из длиннохламидных служителей Пресвятого с требованием передать невинное дитя в лоно церкви, вы мгновенно окажетесь в моей постели и перестанете быть невинной. И не потому что я беспринципный ублюдок, а исключительно из желания уберечь вас от самой страшной ошибки в жизни.
  'Это война' - мрачно подумала я. Только подумала, потому что объявлять об этом тому, в чьей абсолютной власти я находилась, было бы откровенно глупо. Он уже нарушил все мыслимые законы этики, морали и гостеприимства.
  - Знаете, - я отвела глаза и теперь разглядывала рисунок на скатерти, - во время путешествия в Гнездо Орла, я догадывалась, что будет не просто. Я осознавала, что эта огромная крепость станет мне тюрьмой. Я даже знала, что вы страшный, жестокий и уверившийся в своей безгрешности и всесилии деспот. Но все же, - вздернув подбородок, взглянула в черные глаза оттон Грэйда, - я надеялась, что со мной, как минимум, будут обращаться как с леди!
  Демонстративная усмешка, показное разведение рук, и веселое:
  - Не всем надеждам суждено сбываться, Ариэлла. Добро пожаловать во взрослую жизнь.
  Медленно поднявшись, я заставила себя вежливо улыбнуться, и не менее вежливо ответить:
  - Спасибо, - и ядовито добавила, - вы сделали мое взросление крайне...
  - Запоминающимся? - подсказал оттон Грэйд.
  - Я бы сказала - болезненным, - вежливо ответила лорду.
  Рассмеялся и весело предложил:
  - Дайте выход своему гневу, Ариэлла, можете запустить в меня чем-нибудь. Станет легче.
  Выйдя из-за стола, присела в реверансе, а поднявшись, ледяным тоном ответила:
  - Благодарю, лорд оттон Грэйд, но причинение вреда окружающим, в стремлении сделать себе 'легче', на мой взгляд, просто низко. И я до подобного не опускаюсь, - пауза, затем откровенно злое, - в отличие от вас.
  Улыбка покинула лицо герцога в то же мгновение. Хищные глаза сузились, на скулах заиграли желваки.
  - Откровенность за откровенность, лорд оттон Грэйд, - издевательски-вежливо произнесла я.
  Легкое движение пальца и в тот же миг на террасу ступила Оливия.
  ***
  На сборы у меня было менее часа, после все та же закрытая карета, путь по послеполуденному зною вниз, и еще несколько часов по ровной укатанной магически дороге, к военному порту Санрэны. Сопровождал меня господин Ирек, но и он предпочел путешествовать верхом, предоставив душное пространство транспорта исключительно в моем распоряжении.
  И мне оставалось только прислушиваться к звукам за тонкими стенами. И если по дороге мне был слышен лишь мерный стук копыт, то приближаясь к столице Юга я была оглушена разноголосьем шумного прославленного Санрэнского базара, на котором можно было купить абсолютно все - от сладких плодов горного Веранаса, до изысканных ковров восточных степей и книг мудрецов прошедших веков. Всегда мечтала побывать здесь... Но вот карета миновала шумный рынок, некоторое время мы ехали по заполненным людьми улицам, но звуки голосов становились все тише... а вскоре я услышала:
   - Въезд в транспорте на территорию военного порта запрещен.
  Суровый лишенный эмоций голос офицера охраны. Все верно, порт военный, а потому повышенные меры безопасности. Но как же я была им благодарна за возможность покинуть душную карету и пройтись... Увы.
  - Я сопровождаю леди Уоторби, невесту герцога оттон Грэйда, - с заметным чувством превосходства и даже с некоторой надменностью, произнес господин Ирек.
  И я сразу поняла, за что его так не любят офицеры в крепости.
  Секундная пауза и решительное:
  - Проезжайте.
  О, нет!
  Скрип открывающихся стальных ворот, и карета двинулась далее. Еще более получаса мы передвигались по территории порта. Неторопливо, местами даже стояли, после чего карета остановилась окончательно, а я различила плеск волн и скрип парусных снастей! Мы приехали!
  И я уже надеялась выйти, но никто не потрудился открыть дверцу кареты. Я ждала несколько минут, отсчитывая про себя мгновения, я нервно постукивала каблуком по полу, я...
  Не выдержала и в нарушение всех правил этикета дернула ручку и распахнула дверцу.
  А там был порт! Великий военный порт Санрэна, крепнейший в Южном королевстве! С целым лесом высоких мачт, с рядами военных кораблей, с матросами, словно мартышки карабкающимися по снастям и духами ветра, свободно парящими в небе!
  - Леди Уоторби, - прошипел, оказывается находящийся не далее чем в десяти шагах господин Ирек, - потрудитесь вернуться в карету и находиться там до прибытия его светлости!
  Рядом с господином поверенным находилось еще четверо представителей высшего офицерского состава, судя по нашивкам изображающим водного дракона - капитаны кораблей. И вот они-то как раз соизволили поклониться, приветствуя леди.
  Я спрыгнула со ступеньки, поправила шляпку, и присела в легком реверансе, так же приветствуя лордов.
  - Леди Уоторби! - это был уже фактически окрик.
  Стерпеть подобное было выше моих сил.
  - Господин Ирек, мне безумно любопытно, известны ли вам правила приличия? Видите ли, создается ощущение, что вас воспитывали как минимум - дикари, как максимум - никто.
  Капитанов массово охватил приступ кашля, поверенный побагровел, я же гордо вскинув подбородок, отправилась в обход кареты, восторженно разглядывая корабли...
  Ветер налетел внезапно. Налетел, закружил, будто обнимая, сорвал с меня шляпку, растрепал волосы, дыхнул в лицо запахом моря, свободы...
  - Локар, - закрыв глаза и улыбаясь, прошептала я, сходу узнав его.
  Он обрадовался, вихрем закружился вокруг меня, напрочь лишив последних шпилек, и умчался за шляпкой, которая как раз едва не упала в море... Упала. Дух ветра подхватил, на мгновение замер, а после вдруг помчал ее куда-то за склад... И оттуда раздалась сначала ругань, причем лично я покраснела мгновенно, а после удивленное:
  - Что? Подержать? Что ты... Так подержать?! Локар! Откуда у тебя...
  Голос был мне удивительно знаком, и когда проказник-ветер принес мне плохо просушенную шляпку, на повороте показался капитан Ордас и старший помощник господин Уннас.
  - Леди Уоторби! - капитан не поверил своим глазам.
  - Здравствуйте, капитан Ордас, - радостно воскликнула я.
  - Леди, не ожидал вас увидеть! А ваша прическа... Локар!
  Дух ветра, под шумок, попытался надеть на меня мокрую шляпку. И так неловко, что она сползла на нос... Не знаю как это выглядело со стороны, но мне было очень забавно. Я рассмеялась, подхватила беглянку, поправила волосы, уже совершенно безнадежные до встречи с расческой, и попросила ветер:
  - Отнеси в карету, пожалуйста, я ее все равно уже не одену.
  Локар забрал, недоуменно покрутил шляпку... декоративный цветок фиалки, не выдержав встречи с морской водой и ветром, отклеился и жалобно сполз по широким полям...когда он шлепнулся на дорогу, Локар вороватым движением быстренько отшвырнул его, словно ничего и не падало. Шляпка уже явно восстановлению не подлежала, но мне стало легко и весело, вот только смеяться в голос для леди моего происхождения недопустимо, но... но когда и вторая фиалка покинула грешную шляпку, я расхохоталась не стесняясь никого и ничего.
  'Ари' - шепот ветра и вновь теплый вихрь кружит вокруг меня, смеется вместе со мной, а шляпка... ее унесло куда-то под облака.
  - Локар, - прикрикнул господин Ордас.
  'Догоняй', - шепнул дух.
  Сорвал ленту с шеи, обвил мою руку и словно повел за собой, хотя у меня было ощущение, что Локар шарик, стремящийся в небо, а я держу его за ниточку. И подхватив юбки, я побежала туда, куда завет ветер. Мимо удивленно замирающих военных, мимо складов из запакованных тюков, прочь от ринувшегося следом господина Ирека. Я бежала быстро-быстро, как только могла, сердце билось так сильно, а Локар уводил выше и выше по пристани, туда, где кончались каменные плиты, и деревянная лестница вела, казалось бы, в небо... туда где были приключения! Он меня и на корабле вывел из каюты, примерно вот так же, только он тогда в спину подталкивал. Я совсем выбилась из сил, пока поднимались по лестнице, едва дышала, но не останавливалась ни на миг - когда впереди чудо, останавливаться бессмысленно!
  И когда запыхавшаяся, раскрасневшаяся я, на подрагивающих от перенапряжения ногах вбежала на смотровую площадку и врезалась в кого-то в военной форме, только и успела выдохнуть 'Простите', как Локар подтащил к самому краю.
  И я задохнулась от восторга! Порт был огромный! Сотни внушающих уважение военных кораблей, тысячи торговых, морской горизони, темно-синий в свете опускающегося солнца, чайки, кружащиеся белыми стаями, ветер в лицо...
  - О, Пресветлый, как же прекрасно! - выдохнула я.
  'Нравится' - довольный шепот.
  - Очень! Локар, это... это...
  'Как свобода?'.
  - Да! - я раскинула руки, в этот миг больше всего мечтая стать чайкой... или ветром. - О, как бы я хотела уметь летать!
  Мне казалось, я сейчас действительно полечу от переполнявших меня эмоций, от восторга, от упоительного чувства, какое, вероятно, настигает всех птиц, вырвавшихся из клетки, от...
  - Да вы и бегаете неплохо, леди Уоторби, - внезапно раздалось позади.
   Я мгновенно узнала голос герцога!
  И чувство полета, ощущение, что я могу обнять весь мир, надежда на что-то светлое и чудесное... все ушло. Осталось ощущение пустоты и потерянности, ощущение, что мы одни в этой смотровой башне и осознание растрепанности и аморальности собственного внешнего вида.
  И не только у меня.
  - Дух ветра третьего ранга баркентина 'Бросающий вызов', - мрачно произнес лорд оттон Грэйд.
  Локар мгновенно отпустил мою руку и застыл в воздухе темным облаком каплеобразной формы - требования к военному построению. Мне совсем горько стало.
  - Вольно, - отрезал герцог. - Вы свободны.
  Дух ветра метнулся было к проему в смотровое окошко, но тут же вновь вернулся ко мне, и прошептал:
  'Бежим?'.
  Я резко обернулась, от чего волосы ударили по лицу, вынудив зажмуриться, а когда распахнула глаза и посмотрела на герцога, заметила, как дрогнули, скрывая улыбку, уголки его губ. Всего на мгновение, но тут же вновь став суровым, лорд оттон Грэйд произнес:
  - Вы спуститесь со мной, Ариэлла. Ваш головокружительный подъем был в некоторой степени забавен, но я искренне опасаюсь, что спуск в подобном темпе приведет к сломанной шее. Со мной будет безопаснее, согласитесь.
  'Ты домой?' - спросил Локар.
  - Нет...- шепотом ответила я, - но на корабль.
  'Найду' - шепнул дух ветра, коснулся моей щеки и исчез.
  А с ним исчезло и ощущение чуда. И теперь смотровое окно казалось мне маленьким и не раскрывающим всего вида на залив и порт... и башня каменной и мрачной, и...
  - Хочу показать вам кое-что, - произнес подошедший лорд оттон Грэйд, обнимая левой рукой за талию, - но при одном условии - вы обещаете не кричать.
  - Что? - переспросила я.
  Маг улыбнулся, обнял крепче и взмахнул рукой.
  В тот же миг каменная кладка пришла в движение, разбираясь, словно пазл из стены, и собираясь в длинный узкий мост, выдающийся далеко за пределы башни. И этот мост...
  - Доверьтесь мне, - прошептал герцог и повел меня к узкой каменной дорожке над совершенно пустым пространством.
  Хотелось закричать, вырваться, отпрянуть, но... Но вот я делаю шаг, второй, третий, ощущая руку лорда оттон Грэйда, крепко сжимающую мой стан и чувство ужаса отступает, позволяя увидеть то, что хотел показать мне герцог. Широкую панораму залива, весь огромный порт, как на ладони лежащий подомной, красоту начинающегося заката...
  - Нравится? - тихо поинтересовался лорд.
  - Очень, - выдохнула я, восторженно вглядываясь в удивительно прекрасный вид.
  - Страшно? - последовал следующий вопрос.
  - Очень! - все так же жадно вглядываясь в залив, ответила я.
  Герцог рассмеялся.
  - Воистину детская непосредственность очаровательна, - он прижал меня чуть сильнее, и сообщил, - мне придется взять вас на руки, леди Уоторби, иначе на этой дорожке не развернуться.
  Осторожно запрокинув голову, посмотрела на лорда оттон Грэйда... на него, потому что на дорожку смотреть было в высшей степени страшно, и, кивнув, зажмурилась. Герцог подхватил меня легко, с такой же легкостью развернулся и зашагал обратно, а я с ужасом прислушивалась к скрежету камней и свисту ветра...
  А затем лорд остановился и с улыбкой произнес:
  - Все, уже можно не бояться.
  Открыв глаза взглянула на небо над нами, затем на стену, которая вновь была монолитной, и только после этого на... герцога.
  - А вы не могли бы меня отпустить? - вопрос вырвался сам.
  - А мне вас держать не трудно, - посмеиваясь, ответил лорд.
  Щеки опалило, осознание того где и с кем я нахожусь медленно накрывало, вытесняя чудо едва произошедшего и...
  - Чудо растрепанное, - вдруг весело произнес оттон Грэйд.- Отпускаю уже, только не вопи.
  И меня действительно аккуратно поставили на ноги.
  - Спасибо, - вежливо поблагодарила я, поправляя волосы.
  - За то, что отпустил? - уточнил герцог.
  Взгляд на лорда, на стену смотровой башни и слова вырвались сами:
  - Это было волшебно! Восхитительно! Залив... он такой огромный! И море огромное! И чайки!
  - Огромные? - посмеиваясь, переспросил оттон Грэйд.
  - Волшебные! - мне было не до состязаний в ироничности высказываний. - И... спасибо!
  Герцог рассмеялся, протянул руку и произнес:
  - Идемте, Ариэлла.
  Я, не возражая, вложила пальчики в его широкую ладонь и мы вышли из башни. Герцог начал спускаться первым, все так же не отпуская моей руки, и с улыбкой на меня поглядывая. А я... наверное выглядела так же, как в первые несколько дней на баркентине, бегая от палубы к палубе с воплями 'Море! И тут море! Оно огромное!'.
  - У вас удивительная улыбка, - вдруг произнес оттон Грэйд.
  - А вы - маг! Настоящий! - меня все еще не отпускало ощущение восторга и чуда.
  - Бывают не настоящие? - чуть заметно посмеиваясь, поинтересовался герцог.
  - Бывают... но, лорд Грэйд, вы стену... и мост... Мост в небо, представляете? - меня переполняли эмоции.
  - Есть немного, - он откровенно подтрунивал.
  А я... я...
  - А вы летать можете? - я не могла не спросить.
  - Летать?- улыбка герцога на мгновение стал мечтательно-загадочной. - Предпочитаю заниматься другими, дарующими ощущение полета, вещами. Впрочем, летать я вполне способен, правда при определенных условиях и исключительно в момент буйства стихии, в ином случае это чрезвычайно затруднительно.
  Я не услышала ничего, кроме самого главного:
   - Вы можете летать! Вы! Летать! Вы...
  Герцог остановился, и под его чуть снисходительным взглядом я умолкла, но...
  - Обещаю, как только начнется достаточно сильная гроза, мы с вами полетаем, Ари.
  Он улыбнулся мне, так тепло и удивительно, что на какое-то мгновение даже шрам, росчерком молнии перечеркнувший его лицо, словно стал менее заметен, но вдруг улыбка исчезла. А затем лорд Грэйд стремительно повернул голову к пристани, и его ладонь, придерживающая меня, непроизвольно сжалась, вынуждая меня вскрикнуть от боли.
  - Прошу прощения, - холодно произнес герцог, - идемте.
  Нет, он не торопился, все также приноравливаясь к моим шагам и неизменно придерживая, но едва мы спустились - я одернула руку, герцог молча указал мне направление и направился следом за мной.
   Идти, чувствуя спиной взгляд лорда оттон Грэйда было не слишком приятно, но обернуться я не решилась, до тех пор, пока мы не вышли на пристань. И лишь ступив на гладкую каменную дорогу, созданную, несомненно, с помощь магии, я рискнула остановиться.
  - Леди Уоторби, полагаю, будет лучше, если вы соизволите пройти к ожидающему вас господину Иреку, - прозвучал голос подошедшего герцога. - И я бы просил вас, более не отходить от моего поверенного.
  Резко обернувшись, я прямо взглянула на лорда и не решилась возразить. Собственно герцог не смотрел на меня, уделяя все свое внимание высокой стройной фигуре, стоящей в окружении трех высших офицеров флота. И странное дело, присмотревшись, я поняла, что это женщина. Одетая в мужскую офицерскую форму, с короткими собранными на затылке в неровный хвост волосами и шрамом на лице. Очень характерном шрамом. Практически идентичным тому, что находился на лице оттон Грэйда. Но вот женщина повернула голову, изящно, грациозно, с царственной небрежностью, ее светло-карие глаза бросили взгляд на герцога, полные красиво очерченные губы изогнулись в подобии улыбки и это было то единственное, что выпало на долю последнего представителя рода Грэйд. В следующее мгновение странная леди, и у меня не осталось сомнений, что леди, отвернулась. На лице герцога отразился откровенный гнев, вместе с оттенком бессильной ярости.
  И вдруг как-то совершенно неожиданно, лорд обратил свой взор на меня. И его гнев по поводу непонятной ситуации так же выпал на мою долю.
  - Ступайте к господину Иреку, Ариэлла, - злой гневный голос.
  - Она вам... нравится? - я не знаю, почему спросила.
  Лорд оттон Грэйд странно усмехнулся, и почему-то ответил:
  - Я любил эту женщину.
  Удивленно взглянув на него, я не могла не спросить:
  - Но... почему вы...
   - Я любил эту женщину, - перебил меня герцог, - я был готов отдать жизнь за нее, пока не увидел истинное лицо. В вас, еще по сути невинном ребенке, есть благородство, Ариэлла, в ней - нет.
  Тонкий комплимент, и в то же время в нем столько горечи.
  - У нее шрам на щеке, как и у вас, - я не знаю, почему это сказала, просто не могла смолчать.
  - Проклятие, - тихо ответил лорд оттон Грэйд, - одно на двоих.
  Я не ожидала даже этих слов, и не смела даже надеяться на продолжение:
  - Убийство высшего мага не проходит бесследно, Ари, я знал, на что иду.
  - А она? - Пресвятой, останови мой язык.
  - Ее жизнь была тем, ради чего я на это пошел, - усмехнулся лорд Грэйд.
  Взглянув в сторону женщины, я увидела, как грациозным движением она встряхивает волосы, как очаровательно улыбается офицерам, и украдкой бросает взгляд на герцога. Оттон Грэйд брезгливо отвернулся и посмотрел на меня. И я в очередной раз поступила совсем не так, как должна была бы:
  - Мне кажется, любая жизнь достойна подвига, но не каждый способен его совершить.
  Герцог криво усмехнулся и перевел тему, поинтересовавшись:
  - Скрытый комплимент?
  - Неохотное признание достоинств, - парировала я.
  - Вы наслышаны о моих достоинствах? - заинтересовался лорд.
  - Капитан Ордас хорошо о вас отзывался, - ответ прозвучал с затаенной улыбкой.
  - Приятно слышать, - герцог указал на пирс, - идемте, я вас провожу.
  В этот миг я вспомнила, куда меня собираются сопроводить и осознание ситуации было крайне неприятным. Я, уже шагнувшая к герцогу, остановилась и быстро спрятала руки за спину, жестом монастырской воспитанницы. И сразу вспомнился мой крайне растрепанный вид, детский восторг в башне, прикосновения лорда...
  - Вас что-то смущает? - спросил герцог.
  Внезапно меня коснулось что-то, осторожно, едва ощутимо прошлось по щеке, даже не потревожив волосы и замерло, прозрачным туманом рядом с лордом Грэйдом. Испуг сменился живейшим интересом, едва я узнала это существо - высший дух ветра!
  - Паром ожидает, - отрапортовал дух.
  - Хорошо, Янир, - привычно ответил герцог и посмотрел на меня.
  Я же во все глаза взирала на духа! Их, вот таких, всего двенадцать в империи, и лишь один за ее пределами - вот этот! Высшие духи не просто способны управлять кораблем, они сама стихия! Они могут сменить направление ветра, стать смерчем, устроить цунами, шторм, бурю! Они невероятны и подчиняются только сильнейшим из магов, они...
  - Леди Уоторби, я напугал вас? - вежливо поинтересовался дух.
  Я стояла едва дыша, не отрывая потрясенного взгляда от призрачного создания. И вдруг услышала над ухом насмешливое:
  - Можно потрогать.
  - Правда? - переспросила прежде, чем поняла - лорд Грэйд просто пошутил надо мной.
  Высшего духа нельзя потрогать или коснуться, как нельзя притронуться к ветру или...
  - Мне очень приятно с вами познакомиться, леди Уоторби, - в следующее мгновение мою ладонь подхватили и, судя по ощущениям, прикоснулись губами, - и вы первая женщина, которой дозволено ступить на мой корабль.
  - Это честь для меня, лор... госпо...
  - Просто Янир, - пришел на помощь лорд Грэйд.
  - Просто Ариэлла, - дозволила переход на личное обращение я.
  - Польщен, - призрачные ладони отпустили мою руку.
  И прозрачная фигура легко прошла к краю пирса, чтобы шагнув в пропасть, воспарить, раскинув крылья... Я затаила дыхание, не отрывая взгляда от чуда, которое видела впервые в жизни...
  - Янир, - негромко окликнул герцог.
  Смутившись, я мгновенно придала лицу соответствующее светское выражение и постаралась вновь вести себя как леди, но... Но едва дух ветра вернулся, лорд оттон Грэйд произнес невероятное:
  - Янир, не могли бы вы сопроводить леди Уоторби на паром?
  Вопрос был задан лениво-скучающим тоном, но обернувшись к герцогу я увидела чуть хулиганскую улыбку на его жестком властном лице, и растерялась окончательно.
  - С удовольствием, лорд Грэйд, - ответил Янир и протянул мне руку.
  Я же вопросительно смотрела на герцога, откровенно не веря в происходящее.
  - Идите, Ари, - весело приказал последний представитель династии Грэйд, - поверьте, это куда увлекательнее спуска по лестнице.
  Перевела взгляд на духа ветра - он, все так же протягивал мне призрачную ладонь, и так хотелось вложить в нее руку, но... В отличие от лорда оттон Грэйда я видела идущую к нам леди, ту самую чье лицо было перечеркнуто шрамом, и на ее губах играла странная улыбка, а я... я вдруг поняла, что не хочу оставлять их наедине. Потому что я отчетливо понимала - леди намеревается причинить боль тому, кто когда-то ее любил.
  - Простите, - мой голос прозвучал шепотом, - я...
  Дух ветра вдруг, как и я взглянул за спину герцога, затем на меня, кивнул и... растворился.
  - И кто же там столь неприятный? - заметив его маневр, поинтересовался лорд Грэйд.
  Достаточно громко поинтересовался, так, что приближающаяся леди его отчетливо расслышала. Но и не подумывала останавливаться. Она уверенно шла к цели, и взгляд ее не предвещал ничего хорошего. Я же с интересом разглядывала символы на ее эполетах, цвет манжет, темную серьгу в ухе, знак воды на груди. Вода - малый парусный крейсер, а значит вспомогательные войска, то есть без духа ветра. Притом, что леди маг? Черный маг, если учесть цвет ее серьги. Удивительно.
  Леди, при приближении намеренно застучав каблуками, приблизилась и, встав по правую руку от герцога, окинула меня насмешливым взглядом, а после:
  - Дэсмонд, дорогой, мне хотелось бы...
  Наглость невероятная. Как офицер она обязана была представиться и испросить разрешения обратиться, как леди не имела права начинать обращение с просьбы. Наверное, мой откровенно осуждающий взгляд весьма позабавил лорда оттон Грэйд, так как совершенно игнорируя леди, он обратился ко мне:
  - Леди Уоторби, вы всегда следуете правилам?
  Вопрос застал врасплох меня и вынудил оборвать речь леди. Но не ответить при посторонних было бы грубостью, а потому я произнесла:
  - Прилагаю к этому усилия, лорд оттон Грэйд.
  - Успешно? - подчеркнуто-внимательно продолжил герцог.
  - Старательно, - уклончиво ответила я, чувствуя себя откровенно неуютно, под пристальным взглядом леди-мага, - лорд оттон Грэйд.
  И ее терпение иссякло.
  Вытянувшись по струнке, леди отчеканила:
  - Разрешите обратиться!
  Вот только после этого герцог соизволил удостоить леди вниманием, как впрочем, и ответить.
  - Слушаю вас, офицер эн-Аури.
  'Эн' - рожденная вне брака. Не незаконнорожденная, но рожденная от свободных людей, не соизволивших сочетаться супружеским союзом. И остается только догадываться была ли это случайная связь, временный брак или же материнство по договору, ведь 'эн' априори принадлежат отцам. Определенно, теперь я с большим интересом внимала леди, но разглядывать было бы грубостью.
  - Командующий армадой Юга герцог оттон Грэйд, могу услышать причины, по которым мой корабль отстранен от участия в карательной экспедиции?
  В ее голосе отчетливо прозвучала звенящая злость. А взгляд был направлен исключительно на меня, и догадываюсь почему - леди, как и я, отчетливо понимала, что в моем присутствии герцог не допустит фамильярного к себе обращения.
  - Офицер эн-Аури, - лорд оттон Грэйд соизволил развернуться к леди, и продолжил, пристально глядя в ее глаза, - могу я услышать причины, по которым вы пришли к столь наивной идее, как моя обязанность отвечать вам на данный вопрос?
  Прозвучало насмешливо и высокомерно. На грани оскорбления. И леди с трудом сдержалась. Поджав полные губы, она судорожно вздохнула и мгновенно сменила линию поведения:
  - Дорогой, - плавный, выполненный с грациозностью истинной аристократки шаг, - мне казалось, мы уладили то маленькое недоразумение...
  Это было ошибкой. Ее роковой ошибкой.
  - Господин Ирек, - голос лорда прозвучал весьма громко, и поверенный торопливо зашагал в нашу сторону. Но еще до того, как он приблизился, герцог все так же громко произнес: - Дисциплинарное взыскание офицеру эн-Аури за нарушение субординации.
  Поверенный был заметно удивлен, но остановившись, кивнул и обратил взгляд на леди эн-Аури. Собственно в этот миг на нее смотрели практически все, услышавшие слова оттон Грэйда. Единственный, кто не удостоил офицера взглядом, был сам герцог, однако...
  'Настойчивость - несомненное достоинство каждой умной леди' - неоднократно говаривала нам матушка Иоланта. Но я никак не могла ожидать, что пример женской настойчивости мне доведется увидеть в данный момент.
  - Лорд Грэйд, - голос леди эн-Аури стал тихим, мягким, сладким как ванильная патока, - могу я задать вопрос не как офицер вашего флота?
  Ситуация становилась патовой. Несомненно, герцог, и я прекрасно знала уже об этой его черте, сумел бы ответить достаточно жестко и не считаясь с правилами этикета, но... Что-то помешало последнему представителю рода Грэйд резко ответить. Что-то, что он не желал бы демонстрировать в моем присутствии.
  - Леди Уоторби, - обратился герцог ко мне, - дорогая, - сказано было все так же мне, но произвело неизгладимое впечатление на леди эн-Аури, - Янир ожидает вас.
  Мне не хотелось оставлять его в обществе леди, которая чувствовала свою власть, но сказанное не оставляло и шанса. Легкий книксен, и я протянула ладонь фактически в воздух. Незримые пальцы крепко обхватили, и повели к краю пирса, туда, где в десятке футов плескалось море. Я уверенно дошла до самого края, и лишь там остановилась.
  - Вы боитесь, леди Уоторби? - спросил дух ветра. - Не стоит, я достаточно силен, чтобы поднять корабль, поверьте.
  Верила, но все же. Резкий поворот и я обернулась назад. Чтобы увидеть, как столь же порывисто леди эн-Аури обнимает лорда оттон Грэйд и приникает поцелуем к его губам. И взбешенный мужчина дернулся, порываясь остановить столь вопиющее нарушение любых правил морали и этики, но... его руки, обхватившие талию леди, чтобы оттолкнуть... вдруг скользнули по мундиру, а в следующее мгновение уже крепко обнимали целующую его и видимо все еще безумно любимую женщину.
  Я почувствовала себя мерзко.
  - Леди Уторби, - дух ветра попытался увести меня.
  Молча вырвала руку из его цепких пальцев. Мне действительно было до крайности мерзко! А что еще может ощутить тот, кого прилюдно унизили?! И глядя, как все крепче герцог сжимает в объятиях ту, которую уже целует сам - жадно и страстно, я не могла понять лишь одного - ради чего этот человек сломал мою жизнь?! И по какому праву он, фактически насильно вынудивший принять титул его невесты, смеет унижать меня демонстрацией прилюдно привязанности к данной леди! Да как он смеет! Поступать со мной подобным образом! Да как...
  - Лорд оттон Грэйд, - мой голос прозвучал непозволительно громко.
  И это вынудило, несомненно, любовников, оторваться друг от друга. Герцог отпрянул первым. Вид его был несколько растерянным, взгляд - затуманенным, рот - раскрасневшимся. Но я не стала ожидать момента, когда лорд в полной мере осознает происходящее, и не менее громко произнесла:
  - Приятно видеть, что вы настолько любите вашу... должность.
  Это был скандал! Определенно. Смутившиеся офицеры поторопились покинуть пристань, матросы, напротив, прислушивались с живейшим интересом, а вот на лице леди эн-Аури на мгновение промелькнула откровенная досада, да и взгляд ее не предвещал мне ничего хорошего. Впрочем, ее чувства заботили менее всего - я с улыбкой ждала ответного хода стремительно приходящего в себя герцога. И дождалась - затуманенный взор стал осмысленным и обозленным.
  - Леди Уоторби! - прошипел взбешенный оттон Грэйд.
  - Лорд оттон Грэйд, - в свою очередь весьма язвительно ответила я.
  Взгляд герцога потемнел. На сей раз от глубокого и непреодолимого чувства ненависти, и нет даже сомнений в том, что ненависть относилась ко мне.
  - Леди Уоторби, немедленно ступайте на паром! - было заметно, каких трудов стоило лорду сдержаться и не опуститься до изъявления хотя бы доли тех выражений, которые читались в его полном ярости взоре.
  Вот только это была уже война!
  - Лорд оттон Грэйд, простите, если помешала, - объясни Пресвятой, почему улыбка не покидает моего лица. - Это невероятная бестактность с моей стороны, столь остро реагировать на отсутствие у вас не только воспитания, но и познаний в области общеизвестных правил этики и морали.
  Лицо последнего представителя военной династии Грэйд на мгновение исказила столь могучая ярость, какая вероятно, не была известна всем его доблестным предкам. Лишь на мгновение, после чего, напрочь позабывший о возлюбленной любовнице, присутствующих на пирсе рабочих и матросах, да даже о собственных офицерах, направился ко мне.
  - Знаете, леди Уоторби, - прошипел он, - пожалуй, я буду вынужден продемонстрировать вам мои познания в области применения розг.
  Что-то внутри меня содрогнулось от ужаса, но внешне... улыбка все так же не сходила с моих губ, когда я все столь же громко ответила:
  - Лорд оттон Грэйд, прискорбно наблюдать столь ранние склеротические симптомы в вашем, еще далеком от престарелого возрасте, однако вынуждена напомнить - я не ваша дочь, не ваша воспитанница и не ваш офицер. И, боюсь, мой статус не позволяет вам продемонстрировать все имеющиеся и я уверена - крайне обширные знания в области телесных наказаний, как впрочем и использовать жестокие воспитательные меры. Будущих жен воспитывать не принято, лорд оттон Грэйд. Это несколько выбивается из общеизвестных представлений о периоде ухаживания, не находите?
  И герцог остановился. Несколько секунд молча взирал на меня, а после:
  - Так значит война, леди Уоторби?
  Сказано было негромко и услышали лишь я, да вновь прикоснувшийся к моей руке дух ветра. Настойчиво потянувший меня дух ветра. И мне действительно очень хотелось бы сбежать с места событий, но... трусость никогда не обреталась среди черт моего характера.
  - Война, лорд оттон Грэйд? - достаточно громко переспросила я. - Учитывая, насколько уязвлено ваше самолюбие, здесь планируется исключительно избиение младенцев.
  Черные глаза герцога словно стали еще темнее, а затем он произнес:
  - Янир, вы свободны.
  Странное дело, дух не отпустил моей руки.
  - Янир.
  Выпустил с неохотой, чуть сжав мои пальцы. Все же господин здесь лишь один, и неподчинения герцог не терпит. И в следующее мгновение на краю пирса я осталась одна, под немигающим злым взглядом последнего представителя династии Грэйд. О чем я думала?! О наказании, несомненно, о том, что слов извинений он никогда не дождется - дважды несомненно. О том, что меня никто никогда не бил... Об этом я постаралась не думать. Матушка Иоланта всегда говорила, что самые сильные цветы - взращенные с любовью. А значит я, та кого купали в нежности и любви с раннего детства и окружили вниманием и заботой в лицее, должна быть очень сильной. Даже в такой ситуации.
  - Ваше поведение неприемлемо, леди Уоторби, - тихо уверенно и зло произнес лорд оттон Грэйд.
  - Вы унизили меня, - внутри все дрожало, внешне я, к собственному удивлению, оставалась совершенно спокойна,- и ожидали покорности?! Я юна, лорд оттон Грэйд, но не лишена самоуважения, и если вы не способны следовать правилам приличия не только наедине, но и прилюдно, вам не следует упорно цепляться за идею об этом браке, который, и это уже очевидно, не приведет ни к чему хорошему.
  Герцог молча шагнул ко мне, приблизившись на недопустимое расстояние, в котором не осталось никакого расстояния... Мое сердце замерло, однако я даже взгляда не отвела, уверенная и в собственной правоте, и в том что сумею сдержаться.
  - Леди Уоторби, - голос герцога предвещал исполнение моих самых худших предположений, - вы...
  И в этот момент на пристани раздалось:
  - Дэсмонд, мне очень жаль, что нас прервали, но все же...
  - Офицер эн-Аури, - лорд Грэйд даже не обернулся, - приступайте к вашим служебным обязанностям!
  Я не видела реакции леди, все происходящее на пирсе закрывала для меня широкая спина человека, волей судьбы ставшим роковым событием в моей жизни, растоптавшего мои надежды на счастливый брак, на любовь, радость и круговорот светской жизни. Возможно, именно обида за все отнятое, спровоцировала мое ядовитое высказывание:
  - Вы мне солгали, лорд оттон Грэйд. Вы не любили эту женщину, вы все еще ее любите.
  И герцог замер. Всего на миг взгляд его изменился, а затем:
  - На паром, леди Уоторби.
  И этим все было сказано. Лорд оттон Грэйд не желал прислушаться к голосу разума, как не желал и отказываться от планов на брак. На нелепый сулящий мне мрак отчаяния брак. Я не смогу так жить. Я не примирюсь, это выше моих сил. Я...
  - Вы сейчас повернетесь и направитесь к лестнице, - голос герцога был сух и холоден, - иначе, клянусь богами, вы пожалеете.
  - Мне уже о стольком приходится жалеть, лорд оттон Грэйд. Боюсь, еще немного и я начну сожалеть даже о факте своего рождения, - тихо ответила я.
  Затем развернулась, и гордо вскинув подбородок, вопросительно посмотрела на господина Ирека. Поверенный несколько неуверенно глянул на герцога, видимо спрашивая о собственных дальнейших действиях и возможности сопроводить меня, но...
  - Я уже отдал вам четкие распоряжения на счет офицера эн-Аури, - отрезал оттон Грэйд. - Янир.
  Дух ветра возник передо мной, галантно поклонился и зашагал вперед, пытаясь подражать человеческому шагу. Но выходило это все равно волшебно, как и сама полупрозрачная фигура духа. Не оглядываясь, я прошла вслед за Яниром по пирсу, затем, один из офицеров, отводя глаза, помог спуститься по лестнице, после я увидела покачивающийся на волнах плот.
  Внушительная конструкция чем-то напомнила ромб, но углы линии по ширине скошены. По всему периметру железные поручни, в центре тюки, орудия, по краям солдаты и офицеры. Хватило лишь взгляда чтобы понять - единственной леди среди присутствующих была я. Хватило мгновения, чтобы понять еще менее приятную вещь - присутствующие знали о произошедшем на пирсе, а потому офицеры смущенно отводили взгляд, в большей же массе на меня поглядывали с интересом и одобрением. Мне же сгореть со стыда хотелось.
  - У вас очень здоровый румянец на щечках, - заметил Янир, ведя меня по сходням.
  - Боюсь, этот румянец не имеет отношения к здоровью, - прошептала я.
  - Боюсь, я впервые имел удовольствие наблюдать, как лорд Грэйд сумел не поддаться чарам леди эн-Аури, - загадочно произнес дух ветра.
  Я споткнулась, поднимаясь на паром, Янир галантно поддержал и дальнейшее путешествие по периметру, мы проделали молча.
  Мы не успели дойти до места на палубе, как все пришло в движение. Оглянувшись, я увидела сбегающего по ступеням герцога, затем прозвучали его отрывистые четкие команды, и еще до того, как лорд вступил на паром, матросы принялись отвязывать швартовочные тросы.
  - Прошу прощения, я вынужден вас покинуть, - сообщил Янир.
  - Конечно-конечно, - рассеянно пробормотала я.
  В тот же миг дух взвился вверх, и над всей конструкцией установился прозрачный полог.
  Паром дрогнул, вынуждая вцепиться в поручни, приподнялся над водой, совсем немного, но все же, и поплыл, словно скользя по волнам... Я замерла от восторга, подставив лицо ветру и вглядываясь в очертания стоящих в отдалении кораблей. Огромных, сверкающих броней, очаровывающих белоснежными парусами, величием и мощью...
  - Еще пятьдесят шагов и к вашему распоряжению кресло, леди Уоторби, - прозвучал голос герцога.
  Вздрогнув, тем не менее не обернулась, но ответить была обязана:
  - Благодарю, я прекрасно себя чувствую здесь, и останусь, если позволите, лорд оттон Грэйд.
  - Не позволю, леди Уоторби. Меня не радует ваш растрепанный внешний вид, и еще менее я счастлив, осознавая, что вас в подобном виде наблюдают мои подчиненные.
  Мне не оставалось ничего иного, как пошатываясь и придерживаясь за поручень, миновать еще пятьдесят шагов, чтобы увидеть огороженную парусиной часть на корме, на которой располагались два кресла и столик. И тут же возникла одна мелочь - ход у парома был куда как более резким, чем на корабле, и пройти, не касаясь поручня, было достаточно проблематично.
  - Вашу руку, леди Уоторби, - произнес находящийся за моей спиной герцог.
  - Благодарю, я справлюсь, - решительно ответила я.
   И сделала первый шаг.
  Палуба качнулась совершенно неожиданно, когда я делала уже третий шаг, и внезапно поняла, что устоять не смогу. Попытка удержать равновесие, взмах руками и... меня схватили прежде, чем довелось весьма близко познакомиться в деревянными досками.
  - Излишняя самонадеянность до добра не доводит, леди Уоторби, - холодно произнес оттон Грэйд.
  Герцог осторожно поставил меня на ноги, постоял, пережидая, затем уверенно шагая, довел до прикрученных к палубе кресел, и усадил, не желая слушать мои возражения. Я же с ужасом ждала, что лорд расположится в кресле напротив, но нет - отойдя, оттон Грэйд, заложив руки за спину, стоял рядом с поручнем и смотрел вдаль. Его не тревожила качка и порывистые движения парома, нет, герцог стоял недвижимо и уверенно, как одиозный столп непримиримой ненависти. В его положении меня расстроило лишь одно - лорд Грэйд закрывал весь вид на корабли, и мне не осталось ничего иного, кроме как любоваться заливом.
  Плыли мы менее получаса, но затем начали происходить удивительные вещи - паром приближался к очередному кораблю, оттуда сбрасывались веревочные лестницы, и часть солдат устремлялась вверх, но в то же время три-четыре толстых веревки, словно бревна, падали на паром, рассекая призрачный купол и корабельный дух ветра, спускался, дабы поднять груз. Все это не занимало и пяти минут и вот мы вновь отплываем, чтобы повторить то же приблизившись к следующему кораблю.
  - Я не могу оставить вас в Гнезде Орла, - неожиданно произнес лорд оттон Грэйд.
  Взглянув на него, я вновь уделила все свое внимание исключительно кораблям южной армады.
  - В каких отношениях вы находились с матерью-настоятельницей монастыря 'Девы Эсмеры'?
  Проигнорировав вопрос, я продолжала рассматривать приближающийся корабль, последний в армаде и, судя по всему тот, на котором предстояло плыть нам.
  - Я задал вопрос, - напомнил лорд оттон Грэйд.
  - Матушка Иоланта всегда была мне второй матерью, как и всем леди, которые находились на ее воспитании, - сухо ответила я.
  Соизволив оглянуться, лорд Грэйд произнес:
  - Полагаю, эта весьма влиятельная монахиня будет категорически против нашего брака?
  - Несомненно, - подтвердила я, - как только мне удастся сообщить ей обо всех обстоятельствах и вашем вопиющем поведении.
  Улыбка скользнула по губам герцога, и он с усмешкой произнес:
  - Я не могу оставить вас в Гнезде Орла, Ариэлла, так как существует отнюдь не призрачная возможность, что по возвращению я вас там не застану.
  - Искренне сомневаюсь, что это принесло бы вам огорчение, - не сдержалась я.
  - Вы ошибаетесь, - лорд вновь отвернулся, вглядываясь в приближающую баркентину, - меня бы огорчила столь значительная потеря.
  Грустно, очень грустно было осознавать, чего я лишена, и что получила взамен. Грустно и до слез обидно. Еще тяжелее понимать, что не минет и года, как я де факто стану женой этого опротивевшего мне человека. Вольно, или невольно - я уважаю силу, я преклоняюсь перед теми, кто вопреки всему вытесал свое имя среди героев империи, я восхищаюсь теми, кто силен духом, как матушка Иоланта... А теперь я утратила и тень уважения к герцогу оттон Грэйду. Как жить с тем, кого даже не в силах уважать?!
  - Леди Уоторби, - лорд развернулся, и теперь взирал на меня с высоты значительного роста, сложив руки на груди, - вы...
  Он не стал договаривать, внимательно вглядываясь в мое лицо. Затем произнес:
  - Забавно, я не вижу вполне ожидаемого страха в ваших фиалковых глазах, Ари.
  Грустно улыбнувшись, я тихо ответила:
  - Разве можно испытывать страх к тому, кто утратил уважение?
  И я отвернулась. Не в силах вступать в дискуссию с тем, кого просто не желала видеть. Еще всего несколько дней назад, глядя на приближающуюся крепость на скале, я со страхом думала о собственном будущем... Теперь с отвращением. Мне придется рожать ему детей... Встречать с улыбкой с каждым едва появившимся младенцем на руках, ожидая имени, которое по традиции должен дать отец... Учить детей почитать отца... Сопровождать на светских приемах, всеми силами выражая глубочайшую любовь, преданность и восхищение, как полагается примерной супруге. Как?!
  - Леди Уоторби, - голос прозвучал глухо, - вас столь... расстроил инцидент, произошедший с леди эн-Аури?
  Удивлена тем, герцог поднял эту тему. Но все же, не поднимая глаз, я ответила:
  - Меня разочаровало ваше стремление наказать за собственный просчет того, кто априори слабее. Очень показательно, лорд оттон Грэйд. И характеризует вас, как слабого, несдержанного и малодушного человека. Разочарована ли я? Да! Особенно перспективой быть вашей женой.
  Я не ожидала продолжения беседы, и тем более проявления откровенной циничности:
  - Поверьте, леди Уоторби, разочарования сопровождают любой брак. Любая девица жаждет любви, и не находя ее...
  - Речь не о любви! - перебила я герцога, и прекратив рассматривать узор на собственных перчатках, вскинула подбородок и взглянула в его черные злые глаза.- Речь об уважении, лорд оттон Грэйд. Уважение - вот основа любого успешного брака. А я... - голос неожиданно сорвался.
  Мы приближались к баркентине, ее огромная корма словно надвигалась и фигура герцога терялась на фоне потемневшего дерева, и выглядело это как-то зловеще.
  - Вы что? - потребовал продолжения последний представитель военной династии Грэйд.
  - Я утратила к вам всяческое уважение, - почти шепотом произнесла я. - И мне не страшно, мне просто неприятно думать о будущем.
  Паром мягко соприкоснулся с бортом 'Ревущего', и в тот же миг с корабля были сброшены веревочные лестницы и тросы. А затем темный каплеобразный сгусток метнулся с паруса самой высокой мачты и Янир перестал быть тентом. Жаркое летнее солнце вдруг стало нещадно палить, ветер подул сильнее, значительно сильнее заколыхался и паром. А два духа слаженно и быстро грузили тюки и оружие, в то время как матросы и солдаты сноровисто взбирались на борт... по веревочной лестнице, и других способов подняться не наблюдалось.
  Лорд Грэйд медленно подошел ко мне, протянул руку. Он не произнес ни слова, я и так понимала, что мне волей или неволей придется сопровождать его в этом плавании. Но все же протянуть руку и коснуться пальцами его ладони мне казалось... полным признанием своего поражения.
  - Я подниму вас, - холодно произнес герцог, - или же Янир. Руку, Ариэлла.
  Медленно протянула... жесткие пальцы лорда оттон Грэйд сжали почти болезненно, не поднимая - выдергивая меня из кресла... но степень своей ярости герцог более не демонстрировал, сопроводив меня до края плота, туда, где двое матросов придерживали веревочную лестницу, ожидая нашего приближения.
  - Просто обнимете меня, я подниму сам, - предупредил лорд Грэйд, останавливаясь перед лестницей.
  - Прошу прощения, - я высвободила ладонь из его цепких пальцев, - однако не вижу сложности в том, чтобы самостоятельно подняться, - произнесла, не глядя на герцога.
  - Леди Уоторби! - ярость промелькнула отчетливо.
  Я не взглянула на него. Присобрав край юбки, решительно шагнула вперед, и была остановлена герцогом. Ему было не сложно, физическое превосходство, несомненно находилось на его стороне, но если, обняв меня, лорд надеялся что-то изменить - его надеждам не суждено было сбыться.
  - Лорд оттон Грэйд, я действительно в состоянии взобраться самостоятельно, - решительно напомнила.
  В следующее мгновение объятие герцога стало куда как крепче, а затем поднялся ветер, и в небе, совершенно безоблачном, прогрохотал гром, практически рядом с нами ударила молния... в ту же секунду мы взлетели вверх.
  До самого борта 'Ревущего', и выше, пока герцог не ухватился за канат. Рывок, и мы соскользнули на палубу... И отпустив меня, лорд оттон Грэйд вдруг упал на одно колено, тяжело и хрипло дыша. А внезапно возникшая гроза, просто растворилась в сиянии летнего солнца, словно и не было ничего. Ничего, кроме задыхающегося адмирала Южной армады.
  - Лорд оттон Грэйд, - выдохнула испуганно я.
  - Леди Уоторби, я попросил бы вас проследовать в каюту, - голос герцога был хриплым, срывающимся. - Джереми!
  Адъютант, судя по нашивкам на мундире, незамедлительно подошел к нам, учтиво поклонился, выпрямившись, указал рукой направление и выжидательно посмотрел на меня. Я же, потрясенно глядела на лорда Грэйда, которому полет дался с явным трудом, потому как в данный момент герцог продолжал хрипло дышать и обессилил настолько, что не мог подняться.
  - Лорд оттон Грэйд, на корабле имеется лекарь? - встревожено спросила я.
  Знала бы, что в ответ услышу! Потому как герцог вдруг вскочил, и заорал на меня:
  - Да ступайте же в каюту вы, растрепанное чудовище с монастырским воспитанием и максималистским отношением к себе и окружающим!
  Я опешила, в смятении глядя на герцога, чей лоб был влажен от пота, а тело дрожало от перенапряжения. Но все же!
  - Лорд оттон Грейд, - выдохнула возмущенно, - я попросила бы вас не повышать голос, при разговоре с леди. Я вполне могла бы подняться самостоятельно, о чем недвусмысленно сообщила вашей светлости и... и если вы не услышали, это исключительно ваше упущение... и...
  - Во имя всех богов, леди! - взревел герцог. - Я слышал каждое ваше слово. Каждое проклятое богами слово! Но вы никак не желаете уяснить главного - вы практически моя жена, Ариэлла. И мне совершенно наплевать на ваше желание или не желание следовать брачным обязательствам. Будет так как я решу, а решение я уже принял! Ступайте в каюту, леди, и учитесь беспрекословному подчинению, иного вам не дано самим небом!
  Меня словно водой ледяной окатили. Спина стала прямая до боли, подбородок гордо вскинулся, взгляд... взгляд я не могла бы оторвать от палубы даже при всем желании - мне было бесконечно стыдно, однако:
  - Не обвиняйте небо в собственных грехах, лорд оттон Грэйд. Небеса, в отличие от вас, ограничений не накладывают.
  Едва заметный реверанс адъютанту, выразил мое согласие следовать за ним. Джереми, к сожалению имя его рода мне было не известно, проявил верх тактичности и сопроводил меня молча до трапа, помог подняться, придерживая под локоть, затем, едва мы оказались на верхней палубе, довел до каюты адмирала, вновь поклонился и оставил одну.
  Медленно, очень медленно, я открыла дверь, несмело вошла и остановилась у порога. Здесь было одно большое широкое окно, через которое виднелось море, небольшая терраса и практически вся палуба 'Ревущего'. Какая ирония - менее всего желая видеть герцога, я сейчас имела честь наблюдать именно его, гневно поднимающегося на капитанский мостик. А в белоснежных парусах, словно запутавшийся ветер, набирали силу духи. Три духа ветра. Два темных, похожих на подвижную каплю, и висящий призраком Янир, с громадной высоты взирающий словно на меня. Несмело махнула рукой, дух отвесил церемонный поклон, я невольно улыбнулась и присела в реверансе. А после, не желая отрывать духа от работы, продолжила осмотр каюты - стол из белого дерева у окна, шкаф во всю стену, в котором через стеклянные дверки виднелись книги, свечи, разовые магические светильники, документы, стопки писчей бумаги, какие-то чертежи и инструменты для черчения, одежда, сложенная стопками. Мужская одежда. Взгляд на широкую двуспальную кровать... ощущаю, как мгновенно взмокли ладони, а по спине прошелся озноб. Здесь была всего одна кровать. Широкая, двуспальная кровать. И более никаких спальных мест! Вешалка у двери, стул в единственном экземпляре... Единственной, казавшейся несколько неуместной вещью, оказалась деревянная ширма. Абсолютно новая, сверкающая свежеструганным деревом, сложенная и стоящая в углу.
  - О, Пресвятой, это не может быть правдой, - выдохнула я, не в силах сдержаться.
  Неожиданно в двери постучали.
  Отойдя на шаг, я едва слышно сказала:
  - Войдите.
  Все тот же Джереми, открыл дверь, поклонился, затем внес... два моих чемодана и один, черный из дорогой кожи, который не мог принадлежать мне. И все три предмета багажа, адъютант донес до шкафа, после чего открыл чемодан герцога, торопливо и с заметной сноровкой расставил все по шести свободным полкам. Замер. И торопливо разместил все вещи в двух, оставив четыре совершенно свободными. Затем, боясь даже взглянуть на меня, поклонился, торопливо произнес 'Приятного отдыха, леди Уоторби' и покинул каюту.
  Мне хотелось умереть. Упасть на постель и зарыдать. Хотелось покинуть каюту и броситься в море... Хотелось... Но я молча подошла к чемоданам, достала расческу, и остановившись у окна, начала медленно приводить растрепанные Локаром волосы в порядок.
  А там, в парусах ритмично, словно подчиняясь такту неведомого барабана, двигались будто по контуру знака бесконечности, два духа ветра. И корабль помчался по волнам, направляясь в закат - Южная Армада покидала залив.
  Лично мне время отплытия казалось несколько странным, учитывая скорое наступление ночи, но едва сумерки сгустились все корабли как один подернулись светящейся зеленой дымкой. 'Призрачный флот' - именно так прозвали корабли империи в летописях завоеванных королевств... теперь я поняла почему. Представляю что думали жители портовых городов, едва на их территории вторгались окутанные зеленым светом корабли... Наверное издали они казались прекрасными... издали.
  Дверь открылась, вырывая из сонма странных мыслей и образов...
  - Вы все это время стояли у окна? - прозвучал несколько недоуменный вопрос.
  Вздрогнув, перевела взгляд на волосы, которые не просто блестели, они едва не искрились. Молча опустила расческу, невольно опустились и руки.
  - Вы даже свечей не зажгли, - продолжил оттон Грейд. - Прискорбно.
  Шум закрываемой двери, проворот ключа, по мужски твердые шаги к шкафу и вскоре в каюте ярко сверкал магический светильник, заливая все мягким мертвым светом. Затем захлопнулись ставни, отрезая нас от всего корабля, и герцог вновь заговорил:
  - Удобства.
  Невольно оглянулась на него, увидела неприметную дверь близ шкафа, на которую лорд не просто указал - прошел, открыл и продолжил:
  - Воду беречь. Естественно душевая имеется лишь в моей каюте, но запасы пресной воды на корабле все же ограничены, прошу это учитывать. - дверь вновь была закрыта. - Вещи разложите самостоятельно, уверен монастырское воспитание способствует выработке самостоятельности. Ужин через пятнадцать минут, на этом все.
  Расческа выпала из ослабевших пальцев и с глухим звуком оказалась на полу.
  - Что-то не так? - поинтересовался лорд, расстегивая мундир.
  Набрав побольше воздуха, я решительно сказала:
  - Лорд оттон Грэйд я требую отдельную каюту, я...
  - Ари, это не обсуждается.
  Он скинул мундир, бросил его на спинку единственного стула, затем одним движением через голову снял рубашку, швырнул поверх мундира и подойдя ко мне, оторопевшей от его бесстыдства, продолжил:
  - Это единственный приемлемый для вас вариант, леди Уоторби. Каюта капитана втрое меньше, офицеры проживают в общей, для солдат и матросов так же общее помещение в трюме. Я понимаю, что 'Ревущий' показался вам огромным кораблем, но это военное судно, леди, последнее, о чем здесь заботятся, это об удобстве.
  Я осторожно сделала шаг назад, отступая от полуголого оттон Грэйда, но не могла не попытаться:
  - Почему бы мне не занять каюту капитана, ведь ваша вполне располагает достаточным местом для двоих и...
  - Ариэлла, - перебил меня герцог, - а здесь и будут проживать двое - вы и я. И это не обсуждается. Надеюсь, вы обратили внимание на двуспальную кровать, размещенную здесь? Ее доставили в полдень исключительно для вашего комфорта.
  Мне вдруг показалось, что корабль как-то особо значительно пошатнуло... А еще вдруг стало темно.
  ***
  - Леди Уоторби, каюсь, я не приготовил нюхательных солей, но если вы настаиваете, они здесь будут уже к утру, - голос оттон Грэйда прозвучал откуда-то из темноты, затем к моим щекам вновь приложили что-то холодное и мокрое. - Ари, полагаю, уже можно прийти в себя, - раздраженно заметил герцог.
  Я медленно открыла глаза. Магических светильников теперь было два - оба шарика мерцали под потолком, застыв в неподвижности... В следующее мгновение я осознала, что полулежу, причем не особо удобно и как-то вовсе неприлично. Осторожно повернув голову, встретилась взглядом с раздосадованным лордом оттон Грэйдом и не сразу поняла суть происходящего... Но затем! Я оказалась полулежащей у него на руках, сам герцог сидел на кровати и удерживал меня... находясь во все тем же полуголом виде! Но самое ужасное - лиф моего платья оказался развязан!
  - Да... да... да как вы посмели? - осипший голос звучал жалко. - Да как вы...
  На губах герцога промелькнула мрачная усмешка, и он перебил меня спокойным:
  - Надеюсь, вы осознаете, что пощечину я не потерплю.
  Рванувшись, я неловко вскочила, пошатнулась, едва оказалась стоящей на ногах и к собственному ужасу, поняла, что падаю вновь... в объятия нелюбезного герцога, который, подхватив, устроил в прежнем положении. Усмехнулся, глядя на зажмурившуюся меня, и задумчиво произнес:
  - Соблазнение по-монастырски.
  Я вздрогнула и попыталась встать, но оттон Грэйд, удержав, поднялся и уложил меня на постель, чтобы бы добавить:
  - До ужина не так много времени, леди Уоторби, проявите свою легендарную выдержку и будьте так любезны, прекратить это хаотичное лишение чувств. Я голоден, вы, уверен, так же. А вот ночью можете падать в обморок столько, сколько вам угодно.
  А после лорд проследовал в комнатку с удобствами и оттуда послышался плеск воды... Вышел он спустя минуту, вытираясь на ходу, и пройдя к шкафу, извлек свежую рубашку. Отбросив полотенце оделся, и, обернувшись ко мне, принялся застегивать пуговицы.
  - Долго вы собираетесь отдыхать, Ариэлла? - вопрос прозвучал если не издевательски, то с определенной долей насмешки.
  - Вы не могли бы выйти? - тихо попросила я.
  - Леди Уоторби. - покончив с пуговицами, герцог сложил руки на груди, - нам с вами предстоит жить в одном помещении некоторое время, привыкайте обходиться без навязанных вам в монастыре правил приличия. К тому же, я полагаю, вам потребуется помощь с платьем.
  - Благодарю, - отрезала я, поднимаясь, - сестры действительно приучили к самостоятельности.
  - Я рад, - насмешливо произнес лорд оттон Грейд, и направился к шкафу.
  Пока он извлекал какие-то бумаги и располагался за столом, я напряженно думала о том, что надеть и о необходимости освежиться.
  - Туалетная комната в вашем полном распоряжении, а смущение совершенно излишне, - не отрываясь от бумаг, произнес герцог.
  - Ширму поставьте, пожалуйста, - уже ни на что не надеясь, попросила я.
  И ушла в комнатку, надеясь по возвращении найти свое пожелание исполненным.
  
  ***
  Ярко горели свечи - десять, по пять в каждом тяжелом подсвечнике. Стол расположили на верхней палубе и мы могли наблюдать призрачную армаду во всей красе. Впрочем, в данный момент я уделяла ей куда меньше внимания, чем огромному членистоногому ярко-красного цвета, расположившемуся на моей тарелке в обрамлении листьев зеленого салата.
  - Это краб, - ломая клешню собственному чудищу, сообщил герцог.
  Подошедший лакей наполнил его бокал вином, но едва попытался налить и мне, лорд произнес:
  - Леди Уоторби еще слишком юна, чтобы иметь право на вино за ужином.
  Мне налили воды, и лакей вновь отступил в полумрак. Тихий хруст ознаменовал кончину конечности морского обитателя.
  - Не понимаю, - решилась все же я, - неужели нормальная пища...
  - Леди Уоторби, - перебил меня герцог, - это прибрежные районы юга, морские животные здесь часть рациона. И должен заметить, что крабы - одно из лучших лакомств приморья.
  Из всего этого следовал лишь один неутешительный вывод - меня оставили без ужина. Достойное завершение малоприятного дня. Скомкав салфетку, сняла ее с колен, осторожно расположила на столе и поднялась, намереваясь оставить лорда оттон Грэйд поедать монстра в одиночестве.
  - Сядьте! - резкий окрик герцога вынудил вздрогнуть.
  Но я даже не попыталась последовать его приказу. Ровно до слов:
  - Леди Уоторби, как бы низко я не пал в ваших глазах, не стоит забывать о том, что слов на ветер я не бросаю.
  Мне моментально вспомнились его жуткие слова: 'Если вы еще раз посмеете отказаться от ужина, мне совершенно плевать по какой выдуманной причине, я приду в вашу спальню, свяжу ваши ручки, и накормлю лично. И я не гарантирую, леди Уоторби, что после этого оставлю вас спать в одиночестве'.
  Я медленно опустилась на стул. Затем взяла салфетку, расстелила на коленях и обратилась к скрытому полумраком лакею:
  - Любезный.
  Вышколенность слуг на корабле потрясала - лакей тот час же предстал передо мной. Мило улыбнувшись мужчине средних лет, я вежливо поинтересовалась:
  - Скажите, а все ли присутствующие на 'Ревущем' имеют неудовольствие питаться соответственно вкусам и предпочтениям адмирала Грэйда?
  На подчеркнуто бесстрастном лице все же отразилось недоумение, но владение собой делало ему честь и лакей невозмутимо поинтересовался:
  - Леди Уоторби желает сменить блюдо?
  - Вы очень проницательны, - подтвердила я.
  - Сию минуту, - лакей поклонился и краб исчез вместе с блюдом и обрамлением из зеленого салата.
  Лорд Грэйд замер, пристально глядя на меня. Я же, сложила руки на коленях и принялась смиренно ждать, как самая благовоспитанная монашка.
  - Леди Уоторби, - в темных глазах герцога словно мелькнула молния, - позвольте поинтересоваться - вы всегда отказываете себе в желании попробовать что-то новое?
  Ответ мой в каком-то смысле прозвучал достаточно резко:
  - Прошу прощения, лорд оттон Грэйд, однако вынуждена признать - ваши манеры отбили желание пробовать каких бы то ни было морских гадов.
  - Двусмысленное выражение, - заметил герцог, беря бокал.
  Он выпил вино залпом, и не глядя на меня, вновь вернулся к ужину. Я же откровенно любовалась видом огромного корабля, белоснежных парусов и духов без устали танцующих танец ветра.
  Вскоре из полумрака шагнул лакей, и передо мной поставили тарелку с самыми традиционными блюдами - ростбиф с мясным пудингом, запеченные картофель, лук, морковь, мелко порезанные листья салата отдельной возвышающейся горкой, и кусочек вареной рыбы. Помимо этого мне принесли чай, по вкусу которого я уже успела соскучиться.
  - Благодарю вас, - с чувством произнесла я.
  Лакей церемонно поклонился и отступил в темноту. С самой довольной улыбкой я приступила к трапезе, и была не особо удивлена, услышав сказанное герцогом:
  - Тороп, будьте любезны, принести мне то же самое.
  Все же в дали от родины мы более всего ценим привычное.
  С трудом подавив улыбку, я даже не взглянула на лорда Грэйда, к тому же готовили здесь превосходно, и портить трапезу созерцанием малоприятного собеседника не было никакого желания.
  Ужин прошел в совершенном молчании. Лорд Грэйд более не притронулся к вину, хотя лакей по возвращении наполнил его бокал, однако и от своих принципов герцог не отказался и едва принесли пирог к чаю, произнес ледяным тоном:
  - Леди Уоторби наказана и потому лишена сладкого.
  Блюдо едва не выпало из рук потрясенного услышанным лакея, однако выдержка позволила сдержать проявление недоумения, и с поклоном удалиться. И когда стол был убран, я, наслаждаясь терпким вкусом, задумчиво пила чай без десерта, впрочем, это был наименьший повод для сожалений.
  Внезапно послышался звук вспарываемого воздуха. Жуткий, словно где-то рядом летело пушечное ядро. Я вздрогнула, едва не расплескав чай, и услышала ленивое:
  - Всего лишь почта, леди Уоторби.
  А воздух гудел от напряжения и в следующее мгновение на стол перед герцогом упал слегка обугленный сверток кожи. Из темноты выступил лакей, сноровисто накрыл сверток мокрым полотенцем, от чего пошел пар, затем с уже испачканной тряпицей, отступил на свое место.
  - Тороп, вы свободны, - не глядя на него, произнес герцог.
   Лакей выступил из мрака, поклонился, и поторопился исчезнуть с террасы. Лорд оттон Грэйд бросил взгляд на заинтересованную происходящим меня, неожиданно коварно улыбнулся и произнес:
  - Вот он момент истины, леди Уоторби.
  - Момент истины? - переспросила я, глядя как извлекший нож герцог, разрезает веревку, стягивающую сверток.
  - Именно так, - путы опали, и лорд начал неторопливо разворачивать плотную невыделанную кожу, - понимаю, вы не имеете и малейшего представления о том, насколько ценную информацию о вас мне удалось заполучить.
  - Несомненно, вам удалось пробудить мое любопытство, - признала я. - Что же скрывается в этом свертке?
  - Следите за руками, - ответил лорд Грэйд, загадочно улыбаясь.
  Естественно я следила с живейшим интересом. В свертке оказался футляр из выделанной и защищенной кожи, открыв крышку которого, герцог извлек несколько запечатанных воском документов, около десятка писем и... Сердце пропустило удар! Потому что толстую тетрадь с переплетом из серой кожи знала не только я, знали все воспитанницы лицея имени 'Девы Эсмеры!'. Именно наша святая защитница с длинной ветвью крапивы в руках и была изображена на обложке тетради! Но ладно бы это - это был личный дневник матушки Иоланты! Личный, магически защищенный, с перечнем имен лучших воспитанниц лицея!
  - Лорд оттон Грэйд! - воскликнула я, возмущенно вскочив.
  Мой крик разнесся по всему кораблю, и так тихо стало, лишь паруса на ветру поскрипывали. Но в тот миг я даже не думала об этом. Я была возмущена до глубины души, я была шокирована его поступком, я...
  - Вы не посмеете! Вы... это воровство, лорд Грэйд! Вы...
  В ответ на мое возмущение, герцог расхохотался, а затем неожиданно лукаво произнес:
  - Леди Уоторби, - он все еще едва сдерживал смех, - признайтесь, вам ведь тоже всегда хотелось заглянуть под эту серую обложку, не правда ли?
  Я замерла, в ужасе глядя на человека, который не гнушается даже воровства. Не хватало ни слов, ни сил, возразить, ни решимости противостоять. И единственное, что успокаивало в данной ситуации:
  - Вы не сможете ее открыть, - холодно произнесла я, вновь присаживаясь на стул. - Матушка Иоланта - маг.
  Черные глаза сверкнули, на губах оттон Грэйда заиграла чуть хулиганская немного мальчишеская улыбка, и он, подавшись вперед, выдохнул:
  - Поспорим?
  На это я вполне обоснованно ответила:
  - После всего случившегося у меня нет желания с вами даже разговаривать, не говоря о заключении пари!
  Весело подмигнув, лорд неожиданно выдал:
  - Зануда.
  И простер ладонь над тетрадью.
  В тот же миг произошло то, что происходило с каждой из воспитанниц матушки Иоланты, посмевшей попытаться прикоснуться к данному артефакту - над тетрадью задымился сизый туман, в нем возникла дева Эсмера, по преданию выдворившая распутников из горной деревушки при помощи крапивы. Ветка крапивы четко проступила в руке святой... Обычно девушки после этого с визгом убегали прочь, и только я знала, что бывает, если не внять предупреждению - крапива жжется, руку потом полдня под проточной холодной водой держала. Но вот в данный момент мне очень хотелось, чтобы герцог ладонь не убирал... А призрачная фигурка уже замахнулась, дабы покарать нечестивца...
  - Ари, - как выяснилось, вместо того, чтобы следить за готовящимся возмездием украденной тетради, лорд следил за мной, - а вы ведь знаете, что произойдет дальше, не так ли?
  Знаю. Отчетливо. Пожалуй, единственная в лицее. Но никогда не признаюсь в этом и в данный момент, с затаенной улыбкой, я наблюдала, как зеленеют листья крапивы, чей удар будет вовсе не призрачным. Замах. Удар!
  Но едва пресвятая ударила по ладони оттон Грэйда случилось невероятное - крапива начала темнеть и сворачиваться! Затем сжалась фигурка девы Эсмеры, послышался вскрик и... тетрадь открылась, а вокруг нее осыпалась призрачная серая пыль...
  - Вот и все, - с улыбкой констатировал факт собственной победы черный маг, - а вы боялись, леди Уоторби.
  Я испытала смешанные чувства. С одной стороны свершилась мечта моей юности, не говоря о детстве, ведь прочесть эту тетрадь, в которой матушка описывала лучших своих воспитанниц, мечтала каждая лицеистка. И каждая сомневалась в том, что ее имя найдется в тетради... Интересно, есть ли там имя 'Ариэлла Уоторби'?
  - Как я уже говорил, у вас удивительно живая мимика, леди Уоторби, - с улыбкой произнес герцог и перевернул первую страницу тетради.
  Я же едва дышала, борясь с двумя чувствами - прекратить это кощунство или присоединиться к чтению. Противоречия разрывали, однако...
  - Забавно, лицей был открыт двенадцать лет назад, - вдруг произнес лорд оттон Грэйд, - обучение длится десять, но странное дело, на первой странице данного журнала личных записей, я встречаю знакомые имена.
  Теперь я просто не дышала, заинтригованная сверх меры.
  - Леди Диана Элридж... - черные глаза оттон Грэйда взглянули на меня, - вы знакомы?
  Стройная, высокая идеально воспитанная леди была одной из лучших учениц и являлась любимицей матушки Иоланты, впрочем, Диана была этого более чем достойна, а ее свадьбе с наследным принцем империи Теодором Лаэнер радовались мы все.
  - Значит знакомы, - вынес собственное суждение герцог, - и как она?
  - Истинная, достойная восхищения леди, - уверенно ответила я.
  Почему-то моих восторгов оттон Грэйд не разделил, и задумчиво барабаня по столу, произнес:
  - Элридж... весьма обнищавший род, древний, некогда величественный, но... до недавнего времени они практически влачили нищенское существование... и тут прогремевшая на всю империю история любви. Забавно.
   Он медленно перевернул страничку и выражение лица вмиг изменилось. Вновь вернулся к уже прочитанному моменту, вчитался, усмехнулся странно и зло, и, листая страницы, начал зачитывать, комментируя по ходу:
  - Леди Эрения Аллис... замужем за камердинером его величества. Леди Энн Хэраин - как ни странно супруга герцога Анрийского. Леди Ванесса... Помнится, матушка писала о браке виконта Бранье с этой милой леди.
  С некоторым недоумением я смотрела на герцога, лорд Грэйд с яростью на меня.
  - Простите, я...
  - Не понимаете? - издевательски уточнил он.
  Молча кивнула.
  Черные глаза герцога странно прищурились, а после:
  - Если я прав, - он вновь простер ладонь над тетрадью, - в этом фолианте, несомненно, есть еще несколько сюрпризов. И я их найду.
  Последняя фраза прозвучала угрожающе. В следующее мгновение от руки лорда в книгу ударила молния! Маленькая, тоненькая, синяя, но грохот был сродни реальной буре. Я вскочила, в ужасе глядя на творящуюся волшбу, а маленькая молния, растекалась золотой лужицей, затем тонким серебряным словно ртуть пятном... И все это под тихий едва слышный полный боли стон герцога.
  - Лорд оттон Грэйд, - выдохнула я.
  - Не мешайте, Ари, - хрипло произнес он.
  Обойдя стол, я остановилась за его плечом и взглянула на ртутное пятно, расползавшееся по странице леди Дианы Элридж и рядом с ее именем я прочла невероятное 'Его императорское высочество Теодор'.
  Герцог резко выдохнул, тряхнул головой, словно прогоняя наваждение, и тоже прочел надпись. Усмехнулся, затем стремительно, не боясь повредить озерцу, начал листать, словно искал что-то определенное. Нашел.
  - Леди Ариэлла Уоторби, - зачитал вслух оттон Грэйд.
  Поворот и взгляд на меня.
  - Какая интрига, не находите? - поинтересовался герцог.
  - В чем интрига? - переспросила я, польщенная тем фактом, что мое имя в тетради все же имелось.
  - Неужели вам не любопытно было бы узнать, кому матушка Иоланта предназначила вас, леди Уоторби?
  Я находилась недопустимо близко к лорду и стоило бы отступить, но порой любопытство держит крепче иных уз, а потому я осталась стоять у его правого плеча, однако выразила собственные мысли по поводу предположения:
  - Вы ошибаетесь. Вероятно, матушка Иоланта дописывала имена супругов, радуясь за воспитанниц, которых любит всем сердцем и...
  Маленькое ртутное пятнышко проступило сквозь страницы, разлилось сверкающим озерцом и я прочла: 'Его высочество принц Генрих, несомненно, наследующий трон после гибели нелояльно настроенного брата. Ариэлле недостает роста, дабы соответствовать статусу императрицы, но сила воли, решимость, верность идеалам и преданность ордену являются решающими факторами'.
  В следующее мгновение мне показалось, что корабль пошатнулся и лишь мгновенная реакция герцога, удержавшего меня, спасла от падения. От падения, но не от осознания произошедшего... От падения, но не от реакции самого последнего представителя военной династии Грэйд. Династии, что славилась неудержимым нравом, нежеланием следовать велениям короны и перманентным вооруженным нейтралитетом с империей. И в тот миг, когда я стояла, вцепившись в плечо герцога и изо всех сил старалась сохранить самообладание, я еще не понимала, что опасаться мне следовало именно его.
  - 'Ариэлле недостает роста, дабы соответствовать статусу императрицы, но сила воли, решимость, верность идеалам и преданность ордену являются решающими факторами', - крепко удерживая за талию, процитировал оттон Грэйд. - Янир!
  Окрик герцога заставил вздрогнуть и в высшей степени способствовал возвращению самообладания, но едва я, уже вполне уверенно стоящая на ногах, попыталась отойти, столкнулась с вполне определенным нежеланием лорда поспособствовать этому.
  - Пустите, - взмолилась я, менее всего желая находиться в объятиях этого человека.
  Герцог совершенно проигнорировал мою просьбу, а затем приказал появившемуся духу ветра:
  - Вызови мне капитана Эртана.
  Дух, призрачно-светящийся в полумраке, поклонился и исчез, я же предприняла еще одну попытку вырваться и замерла, услышав сказанное герцогом:
  - Его императорское высочество Теодор и я дружны с детства. У нас много общего, леди Уоторби. Как и я - Теодор воин, как и я - черный маг. И если вы не осознаете произошедшего, то позвольте вам объяснить - слова 'Его высочество принц Генрих, несомненно, наследующий трон после гибели нелояльно настроенного брата', фактически являются изменой короне.
  Прекратив попытки высвободится, я потрясенно взирала на лорда, пытаясь осознать его слова. Каждое из слов.
  - Удивлены? - взгляд на меня, взгляд снизу вверх и мрачное: - Полагаю вы не были в курсе происходящего... Впрочем, - насмешливый взгляд, - знай вы о роли, на которую готовила вас матушка Иоланта, свитка договора я не увидел бы в жизни. Следовательно, вас оставили в неведении.
  - Я, - еще одна попытка вырваться, - я вообще не понимаю о чем речь. Вы... и обвинения в измене, лишены всякого смысла, лорд Грэйд. Матушка Иоланта...
  - Матушка Иоланта, моя драгоценная Ариэлла, - прошипел герцог, - как и все в империи прекрасно осознает - на Теодора повлиять невозможно, чего не скажешь о его младшем брате Генрихе, неизменно преклоняющем колени в храмах столицы. Вы понимаете, о чем я?
  Отрицательно качнула головой и услышала насмешливое:
  - Надо же, леди Уоторби, где же ваша не по годам развитая проницательность?
  Внезапно герцог вскочил, но все так же продолжая крепко удерживать меня, коснулся подбородка, вынуждая запрокинуть голову и задал неожиданный вопрос:
  - Леди Уоторби, а вы знакомы с его императорским высочеством?
  - Я?! - просто не верю, что все это происходит. - Лорд оттон Грэйд, мы не были представлены друг другу и ваш вопрос...
  В следующее мгновение лорд склонился надо мной и произнес:
  - Да, или нет, леди Уоторби?
  Меня пугает этот страшный, лишенный чести и воспитания человек. И тот факт, что он сжимает меня в объятиях столь крепко, что мне практически больно, пугает еще больше и...
  - Ариэлла, - тон герцога вдруг стал обманчиво мягким, он будто обволакивал, вынуждая прислушиваться, - просто ответьте, вы встречались с Генрихом или нет?
  Я отвела взгляд. Потому что наше знакомство с его высочеством совсем не было соответствующим нормам приличия и... он благородно согласился забыть о том инциденте, я была ему искренне за это благодарна.
  - Ари! - прорычал лорд оттон Грэйд.
  - Мы не были представлены друг другу! - решительно повторила, уже сказанное ранее.
  И взяв эмоции под контроль, взглянула в черные глаза нависшего надо мной темноволосого мужчины. Мелькнула странная мысль: 'У его высочества Генриха глаза голубые как летнее небо, волосы светлые, словно поля созревшей пшеницы, а черты лица красивые и благородные'. Впрочем, в отношении его высочества я могла с уверенностью утверждать - красота являлась наименьшим из его достоинств. Прекрасное воспитание, изысканные манеры, образование, отточенное лучшими университетами империи и начитанность, позволявшая ему часами цитировать изречения древних философов. Наша встреча была не только случайна, но и... до сих пор при воспоминании о том, сколь значительно я опозорилась в глазах второго принца, я испытываю невероятное чувство стыда. Все дело в том, что в монастырском саду росли ранние абрикосы, и я обожала эти фрукты. А матушка Иоланта прошлой весной категорически запретила их рвать, аргументировав тем, что плоды еще зеленые. В то время как абрикосы уже переспевали. Нет, я не оправдываю себя ни в коей мере, но когда мне позволили сдать экзамен по литературе первой, а после отпустили, я не удержалась. Время было утреннее, в эти часы в саду традиционно никого не было, и оставив учебники в комнате, я отправилась за абрикосами. Подвели меня туфельки, которые не стала снимать, опасаясь того, что засевшую в густой листве меня никто не заметит, а вот оставленная на дорожке обувь внимание привлечь способна. И вот в момент, когда я спускалась, нога скользнула, я схватилась за ветку, последняя хрустнула... Начав падать, я зацепилась юбкой за колючие веточки, и все могло кончиться крайне печально, не подхвати меня... его высочество. 'Не пугайтесь, считайте, что вас коснулись руки ангела хранителя' - услышала готовая закричать я. Не удивительно, что принц поспешил заверить в своих добрых намерениях - подол моего зацепившегося платья, находился значительно выше моей головы. И то, за что придерживал меня Генрих, по меньшей мере, вслух в приличном обществе не обсуждают. К моему счастью его высочество невозмутимо помог вернуть мое одеяние в приличествующий вид и даже словом не обмолвился о произошедшем конфузе. Он повел себя так, словно для лицеисток вполне нормальным является красть абрикосы и падать с деревьев, я была ему весьма благодарна за тактичность и... абрикосами поделилась. Теми, которые его высочество соизволил достать для меня, что при его росте не составляло трудностей. А после мы более трех часов провели в саду, так как Генрих ожидал встречи с матушкой Иолантой, а я... учитывая, что других учениц видно не было, сделала вполне справедливый вывод - у них продолжался экзамен. Конечно, оставаться наедине с мужчиной было верхом безрассудства, но... его высочество вел себя столь безупречно, что я позволила себе быть безрассудной и проговорить с незнакомым человеком несколько часов кряду.
  И странное дело, я никогда не думала о том, что каким-либо образом наши судьбы соединятся или та встреча станет чем-то большим, нежели приятное воспоминание о моем недопустимом поведении, но сейчас... Я вдруг на мгновение, всего одно краткое мгновение, представила, что рядом со мной не жесткий вплоть до жестокости лорд оттон Грэйд, а его высочество Генрих, чуткий, воспитанный, безукоризненно вежливый... И невероятная горечь сожаления затопила сердце.
  - Вы встречались, - ровный, полный холодной ярости тон герцога только добавил горечи безрадостному осознанию ситуации, - полагаю, имела место случайность, подстроенная сестрами монастыря 'Девы Эсмеры', не так ли?
  Внезапно, я ощутила себя смертельно уставшей. Бесконечно, невероятно уставшей... Несколько первых дней путешествия на корабле капитана Ордаса я уже пребывала в этом безрадостном состоянии. Вырванная из суеты подготовки к сезону, впервые в жизни оказавшаяся совершенно одна, я сидела в каюте молча глядя в стену напротив моей узкой постели и не было сил даже плакать... Потом в окно ворвался Локар, принеся запах моря и соленый привкус бесконечных водных просторов и словно вернул меня к жизни. А сейчас...
  Ладони, упирающиеся в попытке оттолкнуть в твердую грудь лорда оттон Грэйда, бессильно опустились... У меня не осталось более сил к сопротивлению, как не осталось и надежд на что-то светлое в моей жизни...
  - Леди Уоторби, - в голосе герцога отчетливо слышалась злость, - надеюсь, вы понимаете, что единственным возможным развитием дальнейших событий будет наше немедленное бракосочетание?
  Мне было все равно, я словно не слышала его слов.
  - И церемония будет проведена капитаном данного корабля, потому мне теперь абсолютно ясно, что ни один священнослужитель не обвенчает нас, учитывая влияние матушки Иоланты на мир духовенства.
  У меня не будет даже свадебного платья, не говоря уже о красивой церемонии в храме, но мне действительно все равно.
  - Леди Уоторби?!
  И я не узнаю собственного голоса:
  - Поступайте, как считаете нужным, лорд оттон Грэйд.
  Странное дело - он не произнес больше ни слова. Меня, словно безвольную куклу из которой вынули душу, усадили на стул, а дальше все было как в тумане...
  Поднялся капитан, но я не слышала о чем был их разговор, я молча смотрела на тетрадь, ту самую, в которой когда-то мечтала увидеть свое имя. Увидела. Оно, выведенное четким уверенным почерком матушки Иоланты, предваряло запись обо мне, и мой безразличный взгляд невольно выхватывал отдельные фразы: 'удивительная сила духа', 'стойкость', 'любознательность', 'познания в ассаре, и дитя единственная из сестер Уоторби обучилась данному языку от няни', 'сострадательность', 'чистота помыслов'... А в самом конце, в сиянии расползающейся лужицы, торопливо приписанное поверх строк о моем характере: 'Свершилось, его высочество очарован. Но в большей степени сердце ликует от осознания - моя удивительная девочка будет счастлива с тем, кто сумел увидеть в ней не только красивые глаза оттенка первых фиалок, но так же оценил несомненный ум, силу духа и характер'.
  
  Внезапно, стоящие неподалеку мужчины заговорили на повышенных тонах и до меня донеслось:
  - Если вы убеждены, что церковь не пожелает признать этот брак, я... - голос был мне не знаком.
  Взглянув в сторону дискутирующих я поймала на себе взгляд убеленного сединой мужчины с капитанскими нашивками на мундире и лорд вздрогнул, едва наши взгляды встретились.
  - Мой герцог, я отказываюсь в этом...- начал он.
  И был остановлен единственной фразой:
  - Это приказ.
  Поистине волшебные слова - капитан мгновенно вытянулся по струнке и возражений более не последовало.
  Наша свадьба состоялась спустя полчаса на верхней палубе, в присутствии всех офицеров корабля. Герцог не предложил мне сменить наряд, впрочем, у меня не хватило бы сил на это, и во взрослую жизнь я вступала в платье присущем скорее девочке - для сочетающейся браком леди оно было чрезмерно коротко. В то же время все офицеры, включая герцога, сверкали парадными мундирами, являя собой мощь и блеск имперских вооруженных сил, олицетворяя всеподавляющее величие империи... Матушка Иоланта как-то оговорилась, что Теодор став королем будет еще более алчным до новых завоеваний, чем его великий отец, и никогда не положит конец эпохе завоеваний.
  - Леди Уоторби, - герцог сжал мою безвольную ладонь и прошипел, - не слишком ли у вас отсутствующий вид для бракосочетания?
  И я понимаю, что все это время взираю не на капитана, который нервно мнет потрепанный томик святого писания, и не на своего будущего супруга - сквозь слезы я взираю на поднимающуюся, словно из кромки воды, кроваво-красную луну.
  - Боюсь, мой вид соответствует моим желаниям, лорд оттон Грэйд, - тихо ответила я.
  Капитан, к моему искреннему стыду, услышал. Я мгновенно попыталась улыбнуться. Вероятно, вышло откровенно жалко, так как во взгляде лорда Эртана теперь читалось откровенное сочувствие. Очень жаль, что сочувствовать мне уже поздно.
  - Ари, - герцог заговорил тихо, так что слышала только я, - дело даже не во мне или в вас, сейчас я действую исключительно в интересах короны.
  Молча повернулась и, запрокинув голову, посмотрела на последнего представителя династии Грэйд. Я лишь смотрела, без ненависти и без обвинений, но лорд отвел глаза. Я грустно улыбнулась, взглянула на капитана, улыбнулась уже увереннее и кивнула. Мне уже было кристально ясно, что избежать этого брака нет никакой возможности.
  Лорд Эртан раскрыл томик и над кораблем разнесся его чистый уверенный тенор, чуть напевный, из-за растягивания гласных, что сразу выдало в нем уроженца северных предместий империи.
  - Мы собрались здесь, чтобы соединить этого мужчину и эту... - он запнулся, но мгновенно выправился, - женщину...
  Я - леди, формулировка 'женщина' практически недопустима, но... я не стала поправлять и так заметно волнующегося капитана, я с улыбкой, несколько более насмешливой и усталой, чем полагалось по этикету, рассеянно слушала брачную речь... и старалась не думать, что рядом со мной мог стоять его высочество принц Генрих. Тот самый Генрих, что используя дар целителя, участвовал в помощи населению пострадавшего от землетрясения Стауна, наравне с братьями ордена разбирая завалы и вынося раненных. Интересно, смог бы лорд оттон Грэйд выносить на себе пострадавших и быть последним утешением для умирающих? Смог бы он вкладывать личные средства в постройку приютов и лично раздавать еду бедным дважды в месяц? Сомневаюсь. Такие как герцог привыкли брать города и крепости, а не заботится о тех, кто по их милости лишается крова и пищи.
   - Брак должен быть заключен с благоговением, или это не брак, - торжественно вещал капитан.
  С трудом подавив горькую усмешку, я неожиданно для самой себя спросила:
  - Лорд оттон Грэйд, а вы подаете милостыню нищим?
  Наверное, это худшая тема для беседы во время брачной церемонии, но я все же подняла ее. И получила холодный ответ:
  - Я не бог, чтобы брать на себя смелость одаривать милостью тех, кого высший разум лишил каких-либо благ, леди Уоторби. К тому же я четко придерживаюсь принципа, по которому каждый творец своей собственной судьбы.
  Отчетливо понимаю, как сложно мне будет в роли леди оттон Грэйд, но не могу не спросить:
  - А как вы относитесь к тем, кто потерял жилье вследствие военных действий?
  Герцог поднял мою ладонь к губам, как-то издевательски поцеловал, и едва слышно поинтересовался:
  - Ариэлла, неужели вы ожидаете от меня проявления милосердия по отношению к врагам?
  - От вас, лорд оттон Грэйд, я уже давно не жду ничего хорошего, - отрезала я, пытаясь отнять ладонь.
  Напрасно. Вновь поцеловав, герцог опустил, но не отпустил мою руку.
  А капитан продолжал церемонию, которая мне все больше казалась ироничной усмешкой Пресвятого, над моей судьбой.
   - В браке, каждый из супругов должен найти новые силы и возможности. Брак должен быть средством для развития тех личных и социальных ценностей, что мы ценим очень высоко: целостность, сотрудничество, самоуважение и человеческое достоинство.
  Речь капитана весьма и весьма отличалась от речи пастыря в храме, и я невольно начала прислушиваться.
   - Ваш дом должен быть местом, где можно поделиться радостями жизни. Ваш дом должен быть также местом, где боль и трагедии жизни можно преодолеть. Мы надеемся, что вы найдете там глубокое чувство безопасности; безопасности, которая позволит каждому из вас узнать, понять, принять и простить другого человека, и как каждый из вас, узнать, понять, принять и простить самого себя.
  Это речь для бракосочетания?! Где слова о долге перед богом и людьми, где напутствия о духовном?! Я в недоумении вгляделась в потрепанный томик и с нескрываемым изумлением разглядела семейный герб рода Грэйд. Рода, который до сих пор находился вне лона церкви.
  - Лорд оттон Грэйд, - начала я.
  Герцог, так словно снизошел до меня с высоты горы девы Эсмеры, наклонился и произнес так тихо, чтобы услышала лишь я:
  - Ариэлла, посмеете попытаться сорвать брачную церемонию, и я консумирую наш брак этой же ночью. Я ясно выразился?!
  О, Пресвятой, дай мне твердости духа.
  - Лорд оттон Грэйд, - я так же говорила крайне тихо, - боюсь я не могу молчать о том, что данное бракосочетание лишено как духовной так и юридической силы и...
  - Вы ошибаетесь, Ари, - очень спокойно ответил лорд. - Именно эту форму брака не смогут расторгнуть ни светская власть, ни духовная. Наслаждайтесь церемонией, леди.
  'Эту форму брака'... Я растерянно взглянула на потрепанный томик, на герб рода Грэйд, на капитана, который зачитывал все, видимо впервые сталкиваясь с данным текстом... И внезапно я осознаю, на что намекнул герцог! Родовой брак! О, Пресвятой, это родовой брак! Я фактически покидаю лоно церкви, я!
  - Лорд оттон Грэйд! - мой крик перекрыл речь капитана Эртана. Но вероятность устроить скандал пугала меня куда меньше происходящего. - Лорд Грэйд, я категорически отказываюсь заключать родовой брак! Это неприемлемо, я не желаю менять религию и становиться приверженкой культа вашего рода, я...
  - Очень жаль, - спокойно перебил меня герцог, - что вы не вняли предупреждению, леди Уоторби. Капитан, продолжайте.
  Меня трясло от возмущения, не хватало слов, воспитанная сестрами выдержка разлеталась на куски, а оттон Грэйд, вновь склонившись ко мне, прошептал:
  - Знаете, я ведь мог поступить иначе, Ари, и обвинить в измене вас и вашу семью. Просто поразмыслите об этом, моя дорогая. - Я перестала дышать, а герцог все так же насмешливо-спокойно добавил: - К тому же я не мог проигнорировать фразу 'верность ордену'. Кстати, как вы понимаете, заключение подобного брака автоматически исключает вас как из лона церкви, так и из ордена Пресвятого. Добро пожаловать в мой насквозь еретический мир.
  Капитан, прервавшийся на момент моего возмущения, взглянул на своего адмирала и продолжил:
  - Брак - это отношения, основанные на любви. Смысл брака в том, чтобы чувствовать радость и печаль супруга, как свои собственные. Но вместе с тем цель брака - помочь возлюбленному и возлюбленной стать лучше. Так супруг растит все лучшее в жене, жена развивает хорошее в муже.
  Мир в моих глазах медленно темнел.
  - Итак, перед лицом собравшихся, я спрашиваю здесь и сейчас, и прошу дать ответ, что вы, пронесете через века. Признаете ли вы, леди Ариэлла Уоторби, этого мужчину как своего повелителя и супруга, обещаете ли поддерживать его в болезни и здравии, в достатке и среди невзгод, клянетесь ли почитать и принимать слово его, как единственно верное?
  Мир в моем сердце медленно разрывался на части... рушился, раня осколками.
  Но ответить придется. И расправив плечи я попыталась решительно ответить, но... голос сорвался и сдавленным шепотом тихо сказала:
  - Клянусь.
  Лорд Эртан кивнул и обратился к герцогу:
  - Берете ли вы, лорд Дэсмонд Грэйд, эту женщину? Обещаете ли ей свое покровительство и защиту?
  - Да, - величественно ответил герцог.
  Капитан кивнул и перешел к заключительной части речи:
  - Властью, данной мне императором Ринерии, правом капитана данного корабля, объявляю вас мужем и женой. Лорды, приветствуйте лорда и леди оттон Грэйд.
  Мир стремительно потемнел.
  ***
  Я открыла глаза и увидела потолок из отполированного светлого дерева, тускло освещенный ровным спокойным светом явно магического огня.
  - Нюхательные соли все же придется приобрести, - голос герцога я узнала сразу.
  Вздрогнула, резко повернула голову и обнаружила лорда в одних брюках возвышавшегося над постелью.
  - Рад видеть, что вам уже лучше, леди оттон Грэйд, - с улыбкой произнес герцог.
  Мне мгновенно стало значительно хуже. Настолько, что даже на вежливый полагающийся в таких случаях ответ, не хватило ни моральных, ни физических сил.
  - Леди оттон Грэйд, прекращайте это дело с обмороками, - холодно приказал герцог.
  И развернувшись, ушел к столу, где, по-видимому, все это время изучал личный дневник матушки Иоланты.
  Несколько минут я лежала, старательно сдерживая слезы и пытаясь осознать случившееся. Родовой брак! Родовой... Если я права, должна заметить - моей крови оттон Грэйд не коснулся...
  - Я несколько поранил вас, - не поднимая головы, произнес герцог, - надеюсь, вы понимаете, что это было вызвано исключительно объективной необходимостью.
  Медленно окинула себя взглядом - на безымянном пальце правой руки обнаружился бинт. На нем проступило крохотное пятнышко крови... Да, Родовой брак. Варварский языческий обряд, дозволенный лишь некоторым аристократическим родам... Правда имеется один нюанс.
  - Лорд оттон Грэйд, - начала я, садясь на постели.
  - Десмонд, - не соизволив даже повернуться, поправил герцог.
  Матушка Иоланта была совершенно права, заметив как-то, что лордам присущ чрезмерный авторитаризм.
  - Лорд оттон Грэйд, - упрямо повторила я.
  Усмехнувшись, его светлость одарил меня насмешливым взглядом, но неожиданно холодно произнес:
  - Ариэлла, наедине вы обязаны называть меня по имени. Это первое предупреждение, после третьего единственной формой обращения для вас станет 'мой господин'.
  После данной тирады, герцог вновь вернулся к бумагам. Я была ему благодарна за это - оттон Грэйд избавил от необходимости держать лицо. А мне оказалось неимоверно сложно сдержаться.
  Несколько минут просидев на кровати, я медленно поднялась, прошла к своим, так и не разобранным дорожным сумкам, присев, достала из бокового кармана томик 'Священных жизнеописаний', некогда подаренный матушкой Иолантой, и вместе с ним вернулась на постель, за неимением второго стула, вынужденная устроиться на ее краешке. Тисненную золотом кожу переплета невольно погладила пальцами - глупая детская привычка, и раскрыла на середине.
  'Испытания Пресветлый шлет лишь самым возлюбленным из детей своих, ибо они закаляют душу и оплетают сталью характер. Испытания - путь сильных, тернистый и трудный, но лишь он ведет на вершину горы. Испытания - ступени великих, возводящие к самим небесам. Не убоись трудностей...'
  - Ариэлла, - оклик лорда оттон Грэйда вынудил прервать чтение, - мне кажется, вы намеревались задать вопрос.
  - Я пришла к выводу об ошибочности своего намерения, - сухо ответила супругу, не поднимая головы.
  - Что ж, - я определенно услышала его усмешку, - в таком случае, готовьтесь ко сну, Ариэлла.
  Томик в моих руках дрогнул.
  Медленно, очень медленно я подняла голову и посмотрела на мужчину, все так же увлеченно читающего уворованный личный дневник. Герцог читал внимательно, выписывая какие-то сведения в желтый свиток пергамента, который буквально поедал слова и фразы - они попросту растворялись в нем. И мне было бы крайне любопытно узнать, какие именно сведения выписывает лорд оттон Грэйд, однако смотреть на полуобнаженного лорда оказалось выше моих сил, я отвела взгляд.
  - И поторопитесь, - продолжая просматривать артефакт, произнес герцог.
  Захлопнув томик, я отнесла его вновь в сумку, а затем открыла отделение с одеждой. Выбор ночной рубашки для брачной ночи - трепетное действо.
  - Можете лечь и вовсе без одежды, ночь будет жаркой.
  И мне мгновенно вспомнилось его полное злой угрозы 'Ариэлла, посмеете попытаться сорвать брачную церемонию, и я консумирую наш брак этой же ночью. Я, ясно выразился?!'. Руки задрожали... Стремительно повернув голову поняла, что герцог наблюдал за мной. Украдкой, старательно демонстрируя полное безразличие и не желая, чтобы данный факт стал мне известен, так как мгновенно вновь вернулся к изучению украденного.
  - Вам нравится издеваться надо мной?! - вопрос сорвался прежде, чем я его осознала.
  Осознала и испугалась... последствий. Но герцог отреагировал спокойно, заявив мне:
  - Откровенно говоря - да.
  - Прискорбно осознавать, что вы гордитесь собственными пороками, - резко произнесла я.
  - Издевательство над ближним - порок? - весело переспросил лорд оттон Грэйд. - Что ж, полностью с вами согласен. Кстати, всегда считал наличие храмовников откровенным издевательством над чувствами здравомыслящих людей.
  Я замерла. Вновь взглянула на герцога и, не желая вступать в дискуссию на религиозную тему, пояснила:
  - Речь шла об издевательстве над теми, кто беззащитен и значительно слабее.
  - Это вы себя назвали беззащитной и слабой, Ари? - закрыв тетрадь матушки Иоланты, герцог развернулся, и сообщил: - Дорогая, отныне вы одна из самых защищенных леди империи, и да - менее всего я склонен считать вас слабой, леди Грэйд.
  Комплимент с сомнительной подоплекой. Я не стала отвечать и, взяв пижамный костюм из плотной серой ткани, поднялась. Эту пижаму матушка Иоланта выдала перед поездкой на гору девы Эсмеры, которую я совершала с сестрами второго столичного монастыря Всех святых. В нашем лицее не возбранялось носить как белье по собственному вкусу, так и ночные рубашки, но в паломничество мы отправлялись в казенном одеянии, столь же сером, как и уныние монашек. Собственно тогда не надела пижаму ни разу, чем спровоцировала недовольство сестры Торин, которая, увидев как я укладываюсь в длинной ночной рубахе, громогласно объявила распутницей, и после обращалась ко мне не иначе, как презрительно поджав губы. Но я все равно спала в ночной рубашке, потому как пижама была твердая, неудобная, натирала кожу, кололась и в ней вообще отдыхать не представлялось возможным... до сего дня. И прижав ткань к груди, я направилась переодеваться за ширму.
  - Ариэлла, - прозвучало, едва я ослабила шнуровку платья, - удовлетворите мое любопытство - ранее в этом пережитке монастырского прошлого вам спать доводилось?
  - Многократно, - не моргнув, солгала я.
  - Да? - удивленно-издевательский вопрос. - И бирка вам ничуть не мешала?
  В ужасе смотрю на ворот сорочки и вижу бирку, с указанием 'Изготовлено по заказу 448 для монастыря Девы Эсмеры'. Краска жгучего стыда затопила щеки.
  - Ариэлла, не будьте ребенком, - вновь заговорил оттон Грэйд, - поверьте, вас не спасет даже монашеская ряса. Ступайте в комнату с удобствами, приведите себя в порядок и ложитесь спать, не то я уложу вас лично.
  С расшнурованным платьем я вышла из-за ширмы, не глядя на герцога решительно прошла к столу, взяв нож для бумаги срезала бирку, и вернулась вновь за ширму. Мне бы очень хотелось, чтобы лорд оттон Грэйд промолчал, однако он, как и всегда, игнорировал мои желания.
  - Ариэлла, - взглянув в щель, увидела, как он вертит срезанную бирку в пальцах, - мне вот крайне любопытно, если сие, вы не надели ни разу, в чем же вы спали все эти годы?
  'В чем мать родила!' - едва не вырвалось у меня.
  - Полагаю, вам стыдно ответить, - по-своему истолковал мое молчание лорд.
  - Неверное предположение, лорд...
  - Второе предупреждение, - меланхолично перебил меня герцог.
  Расшнуровав платье, я спустила его но не сняла полностью, и, повернувшись спиной к герцогу, чей взгляд словно ощущала даже через ширму, начала расстегивать белье... Пальцы дрожали. Как бы мне не хотелось быть сильной, как не уговаривала себя помнить о том, что этот жестокий человек мой муж и мой долг повиноваться, хотелось... прыгнуть с борта корабля в темные объятия волн. О, Пресветлый, как же мне этого хотелось...
  - Вы переодеваетесь или предаетесь философским размышлениям, Ари? - голос герцога прозвучал неожиданно близко.
  Застыв, я искренне понадеялась, что мне его близкое местоположение лишь почудилось.
  - Должен напомнить, - вдруг очень вкрадчиво заговорил лорд Грэйд, - как ваш муж и повелитель, я имею полное право убрать ширму вовсе.
  В следующее мгновение на мои обнаженные плечи впервые в жизни легли мужские руки! Жесткие, чуть шероховатые, мозолистые, с длинными сильными пальцами... И почти сразу к моей спине герцог прижался обнаженной грудью...
  Это стало последней каплей!
  - Что вы себе позволяете?! - мой вопль, вероятно, был слышен и за пределами каюты, но кого это волновало!
  Стремительно развернувшись, я решительно потребовала:
  - Подите вон!
  И на этом вся моя решительность иссякла. Потому что герцог ничуть не убоялся праведного возмущения, и теперь возвышался надо мной, с интересом разглядывая... вовсе не лицо. И этот интерес был с налетом откровенной насмешки, которая играла на губах лорда Грэйда, определенно отвлекая внимание от шрама на щеке.
  - Кстати, - голос его был низким и чуть хрипловатым, - полагаю, мне следует напомнить, что как ваш муж, я имею полное право здесь находиться. Что вы на это скажете, Ари?
  Мне было, что сказать на это!
  - Ни один воспитанный лорд не войдет без разрешения супруги в ее будуар! - яростно воскликнула я.
  - Да? - лорд насмешливо вскинул бровь. - Боюсь, дорогая, мы сейчас в моей спальне находимся.
  Судорожно прикрыв руками на сорочку груди, я стремительно отступила на шаг, с ужасом осознала, что уперлась спиной в стену, и с еще большим ужасом увидела, как герцог совершает плавный шаг, закрывая меня в ловушке.
  - Ну что же вы так тревожитесь, Ари, - он откровенно смеялся надо мной, - у вас мое полное и безоговорочное разрешение на нахождение здесь.
  Еще шаг, и я оказалась прижата к стене могучим телом герцога. Хотелось закричать - но горло сжало спазмом, я была не в силах издать ни звука, не в силах пошевелиться, без сил даже на сопротивление, и самое ужасное - я смотрела на лорда широко распахнутыми от ужаса глазами и не могла отвернуться. Ни отвернуться, ни взгляд отвести...
  - Какой взгляд, - насмешливо произнес оттон Грэйд, склоняясь надо мной, - трепетная лань замерла перед хищником... Вас этому в монастыре научили, Ари? - его ладонь коснулась моей щеки, - или это импровизация? Вызывает волнительные ощущения, должен признать... - Герцог склонился еще ниже, и теперь едва не касался моего носа.- Знаете, что мне это напоминает, Ариэлла? *****
  Случившееся в следующий миг напугало меня не меньше, чем взбесило лорда оттон Грэйда - моя рука метнулась к подушке, ухватила ее удобнее я уже обеими, а затем изо всех сил опустила на лицо лежащего мага. Глухой звук удара, и я повторно вскинув орудие справедливого возмездия, нанесла удар его светлости. Осознание пришло с третьим ударом, перехваченным оторопевшим от произошедшего лордом.
  Ярко вспыхнул свет, и подскочивший лорд оттон Грэйд, с покушавшейся на его здоровье подушкой в руке, взбешенно взревел:
  - Что вы себе позволяете?!
  - Я?..
  Растерянный вопрос, не помешал совершенно испуганной собственным поведением мне, схватив другую подушку, попросту швырнуть ее в остолбеневшего от ярости лорда. Врезавшись в герцога, мое орудие упало на пол. Лорд оттон Грэйд перевел взгляд с упавшей подушки, на меня...
  
  - Ариэлла, как это понимать? - ровным тоном вопросил герцог.
  
  Слова вырвались сами:
  
  - Простите, в моем распоряжении, к сожалению, не было ножа.
  
  - И вы попытались воспользоваться подручными средствами, - протянул лорд оттон Грэйд.
  
  О, Пресвятой, я не ведаю, что на меня нашло.
  
  - Скорее - не сумела сдержаться, - выдохнула я, поднимаясь под его пристальным взглядом.
  
  - Забавно, - не скрывая сарказма, произнес его светлость, - весьма. Леди оттон Грэйд, а не приходило ли в вашу головку столь нетривиальная мысль, как необходимость и мне быть весьма сдержанным?! - вопросил он.
  
  - Сомневаюсь, что у вас возникало желание ответить агрессией там, где слова оказались бессмысленными, - пробормотала я, осознавая результат собственной несдержанности.
  
  Результатом был полуголый взбешенный лорд оттон Грэйд, сжимающий одной рукой подушку, в то время как вторая так же сжалась в кулак, и взгляд его светлости не предвещал ничего хорошего, но видит бог - будь у меня еще одна подушка, я бы поступила так же, и...
Оценка: 6.42*638  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"