Глава 11, где случается много приятных совпадений.
Ив держалась неприступной скалой, что, откровенно говоря, изрядно действовало на нервы. Мы не предприняли попытки рассказать ей о тумане беспамятства. Было ясно - слушать она не станет. И, потом, подробности приключения, которое Ив проспала по нашей вине, могли окончательно испортить отношения.
Впрочем, объясняться было недосуг. Всю ночь мы гнали без устали, догоняя майский рассвет. Криволесье осталось по ту стороны дня, Туман - по ту сторону ночи, мы молчали. Под утро сбавили ход, но разговор повелся не сразу. Бедный Эрик погрузился в мрачное созерцание дороги. Эмиля одолевали мысли, но это не мешало ему сладко морщить от утреннего воздуха нос и ехидно поглядывать в мою сторону. Он считал, из-за меня Эрику опять незаслуженно досталось. Считай как хочешь, Эм, совесть моя не дрогнет. Ветер мой, мне и решать, кого брать в подмогу...
Деревеньки попадались все реже, дорога бежала сквозь поля и леса, и мы волей неволей наслаждались весной. Наше королевство не заслуживало никаких напастей, тем более подобных. Это было славное тихое место, разве что слегка запущенное. Годы не приносили ему особых перемен, и такая живописная простота была как раз по мне. Я знала: у нас птицам дышится легко, а потому любила эти края, где не охватит взор голубых ковров полей да холмов от моря до самых гор. Радость и песня. Леса густились и выстаивали свой вековой сок, поля поднимались, богатили закрома и никли к земле, дороги мостились, топтались и снова бежали трещинами, кренились старые водяные вышки, дома из весны в весну белели, точно невесты, и больше никаких перемен. Может, кому-то и не по душе, вот пусть он и бубнит с высоты своего непомерного роста. А я промолчу...
Книги говорили, что если бы однажды король пустил флот в Дальнее море, он открыл бы Другие земли, те, чьи жители швартуются у нас по осени и продают кофе. Тогда жизнь бы дала крутой поворот.
"Нам ли надо чужих блох? - Медлит король. - Уж лучше довольствоваться своей собственной судьбой, а для тех, кто ищет приключений, милости просим на передовую, работы хватает и здесь." А если король попросту опасается найти за морем новых врагов, когда как мы вполне можем поделиться своими, то опять же - политика тонкая. Королевство у нас небольшое, как туесок, что на дороге примостился, только жемчуг в том туеске явственный - Запретная Земля, Древние Горы... И каждый подобрать не прочь. Отгони-ка всех, попробуй! Туго приходится армии, что зря на гвардейцев клеветать, - стараются. Потому ни до чего другого ни главному полководцу, ни уж тем более вседержителю дела нет. Хозяйство-то вроде как не трещит, да с наукой - беда. Туон - закрытая семинария, она одна. Да, похоже, без древних книг не обошлись, иначе откуда в нашей глуши такие знания? Отсюда секретность, и разница в мировоззрении. Учебных заведений не хватает, взять в пример Криволесье. С другой стороны, нет повода тыкать крестьян физикой, ведь любой из них и так в два счета соорудит себе громоотвод на крышу. Да и агрономы из них куда лучше, чем те, которых выпускает факультет биологии. Поди разберись. Однако, наука, по ее же строгому закону, стоять на месте не может, хоть от теории до практики далеко. Эмиль и тут стал бы со мной спорить, но по мне - с прогрессом торопиться незачем. Ветра остановим, и пусть себе все идет своим чередом. Успеем. Одно то, как пленительна у нас весна, мирило меня с тем, о чем с Эмилем можно спорить до бесконечности ...
На первом же привале мы проспали восход. И все из-за того, что в мешке, подаренном кунтами, мы обнаружили сушеные яблоки и древесные грибы. А древесные грибы кунтов обладают удивительным свойством. Достаточно съесть совсем немного, ровно столько, чтобы утолить голод, и постепенно тебя наполняет спокойствие, размеренность и убежденность в том, что все идет так, как должно быть. Мир приобретает дивные краски, а мысли текут так плавно, что можно потрогать руками каждую, разглядеть ее поподробнее, убедиться в том, что она прекрасна, проста и ясна, и, не спеша, перейти к следующей. Вещь не бесполезная! Кунты понимали и насыпали целый мешок.
Эрик обнаружил его как раз тогда, когда я обрабатывала крапивным соком ссадины на спине Эмиля. Эмиль лежал на животе и ворчал на весь мир, я ему не уступала, обещая добавить подорожник, если он не угомонится. Для полноты картины Ив молчала и мрачно жевала сушеные яблоки. Эрик посмотрел на нас, хлопнул по коленкам и решил, что древесные грибы сейчас как нельзя кстати.
Отведав грибы, мы с Эмилем не могли не согласиться, что от Эрика иногда бывает толк. Моя голова прояснилась и мысли, одна за другой, плавно потекли в убеждения. Я поняла, что мне нечего опасаться слушать мир, ведь разницы никакой, слушаешь ты или нет, в твоей голове все равно звучит музыка сегодняшней правды. Я знала, за многое из услышанного придется ответить, но оно стоит того и, потом, за многое из услышанного можно заранее выставить ставку, ценою в жизнь. Это совсем не пугало. Напротив, мысль о смерти переливалась всеми цветами радуги и пульсировала, объясняя, что покуда еще немало предстоит совершить...
Эрик выдернул меня оттуда, куда сам же определил, и усадил обратно на лесную поляну.
- Ты бы, дева темная, больше так не делала! - он плюхнул в котел остатки гурской каши и пошуровал по дну ложкой. - Туман, будь он трижды неладен, мог ведь и плюнуть на все церемонии, да отделать тебя с братцем под железный гребень.
- Что ж, по-твоему, я должна не делать? - с усмешкой спросила я.
- Не воображать себя прорицательницей, вот что!
- Прикажешь не чувствовать!?
- Глупая ты девчонка, - Эрик даже улыбнулся, - Себя береги..., а чувствовать-то как раз тебе надо, без этого нам не управиться, так и знай! - Эрик подул на ложку и протянул мне, - Попробуй-ка!
- Не хочу...
Он умолк, но ненадолго, мысли распирали его, Эрик трещал по швам.
- Вот дела! - не справившись с напором размышлений, выдохнул он, - Аага течет, березки зеленью брызжут, а камень стоит, и стоит, похоже, давно. А ведь, должно быть, было время, рычал этот камень тигром и бродил меж вязов в одиночку со своим тигриным голодом...
- Тигры не водятся в этих краях, Эр! - напомнил Эмиль.
- Коротко мыслишь... Это в "этих" краях не водятся, а в "тех", может и водились... - Эрик разобиделся и полез на дерево досматривать свои мысли в одиночку.
Эмиль грустно улыбнулся. Ему повезло меньше, его мысли крепко держали ветра, моему другу казалось - на вздетых плечах его лежит и дожидается все королевство. Мое же сердце притихло, убеждаясь в том, что я ничего не могу изменить. Этот арбалет выбрал его, он справится, а если не он - никто. Эмиль знал. Опустился передо мной на колени, сложился втрое, и все равно получилось глаза в глаза. Он хотел поговорить, но в состоянии созерцания разговор скорее походил на беседу мыслей, а не людей.
- Я должен знать! - голова на моих коленях, вздох, - Запутался я, детка! Хоть бы меч в руки взять, все-тки как-то надежнее! Ведьма знает что за напасть. Эр прав, туман обошелся чудом! Кого спросить? Улен как сквозь землю, Ив обижена, у Эрика разбиты ноги, ты выжата своими чувствами, и, вообще, с тобой все время хочется завязать глаза красной повязкой...
- Хочешь трубку? - помотал головой, нет.
- Я должен понять - "как"? Не то все напрасно... - ты испугался за меня вчера, если бы ты был один, без нас, ты был бы смелее Эрика, но для тебя это осмысленный шаг...
- Хранитель Гор все сказал тебе, - ужас, Эм, ты же упрямый, как Эрик, - Доверься, и все узнаешь в срок. Он сказал, что в тебе есть то, что сильнее смерча...
- Так, значит, смерч... - поднял голову, глаза холодные, - Набей мне трубку, малышка...
До Алъеря оставалось каких-нибудь пару дней пути, когда наш жеребец начал прихрамывать. Надо было послушаться Тиса и перековать его еще в Криволесье, но вряд ли у нас была такая возможность. Пришлось остановиться в деревеньке под названием Курий хвост. Молчаливые наши друзья отправились покупать провизию, а мы с Эмилем - искать кузнеца.
- Эр, ты того, - невесело буркнул Эмиль, - Не греми о себе на всю округу, мы вроде как беглые...
- Беглые? - покачал головой Эрик, - Скажешь! Ладно, ты вот темную деву побереги. Она, выходит, у нас теперь ценный экземпляр!
На этом и разошлись. Верный конь понуро плелся следом, мотал головой и подгибал ногу, ему было больно. Это был настоящий, выносливый, сильный конь, но сейчас, в сливовой синеве его грустных глаз я видела только свет лунного сияния Волшебной Запретной Земли. Там с ним обращались ласково и жилось белогривому привольно. Хочешь, хоть весь день в реке по колено стой. Хочешь, мух гоняй, да облака над лесами взнуздывай. Не то, что нынче...
Деревня оказалась низкорослая да обширная, а кузница, как и водиться, позвякивала на самой окраине. Новая кирпичная кузница, с аккуратным двором и просторными сенями выглядела неправдоподобно чисто, самого кузнеца было слышно издалека, и мы направились прямиком к наковальне.
- Вы что ли колдуны из Криволесья? - с улыбкой опустил молот пожилой кузнец.
Вопрос застал нас врасплох, отвечать утвердительно было небезопасно, а отрицательно, - слишком очевидно, поэтому мы с Эмилем только пожали плечами. Мол, не поймем, о чем и спрашиваете.
- Ладно, ладно, сам знаю, - кузнец заулыбался шире, и морщинки вокруг глаз собрались в ехидные лучики, прям как у дедушки Феодора, - Наведался ко мне давеча ихний писарь. Загнал, дурак, лошадь с перепугу. Такого понарассказывал о вас - не спутаешь. А как обмолвился про амулеты, я, стало быть, и смекнул, что к чему. Не сумневайтесь. Сын ведь мой в Туоне учился, мало кто здесь об этом знает, да и не затем аршин куплен, лишнее это. Ну! Проходите, проходите в сени, там и чаек попьем. Чаек - это обязательно, без него никак невозможно разговор вести, - он пошел в дом, и мы не заставили себя ждать.
- В народе, ведь, Гильдия, почитай, сказка, - продолжал кузнец, и пока говорил, влез на стул и достал из-под полок да потолка огромные широкобедрые чашки, - ни кто не верит, что можно вот таким юнцам с полыньяками сражаться. Да что тут серчать? Бросьте.... Знаете, сам бы ни за что не поверил, если бы не видел, как сейчас, воочию, Розу диковинную, малахитовую... Мы, хоть чай и не ученые, да тоже не в поле обсевок, слыхали! Батя, как в первый самый раз меня к наковальне поставил, мне тогда годков и восьми не стукнуло, так и сказал. Ковать, говорит, будешь, сынок, да узоры разные доведется, берись, красоты не чурайся, но Розу Ветров нипочем не изображай, не про нас работа, не нам и нос совать... Крепко я тогда задумался, но в лета долгие позабылось, а как увидал, вмиг вспомнил, будто вчера было...
- Розу, говорите? - переспросил Эмиль, - Где ж вы видели Розу ветров, добрый человек?
- Как где? Да у сына! Сын у меня, я вам скажу, таким можно гордиться! - кузнец снял передник и поставил на печку чугунный чайник, - Ему чуток больше вашего, а, может, и столько же. Рассказывать о нем мне некому, так что я даже не против, что лошадка ваша захромала. Ее то починим, а я с вами повидаюсь.
Мы с Эмилем уселись на свежетесанные табуретки, и стали прикидывать, кто с нашего курса мог жить в Курьем Хвосте. Вскоре чайник зашипел, застучал крышкой, призывая срочно спасать свежий кипяток, который только и годиться для приготовления настоящего ароматного чая. Может, мне и хотелось спросить, но кузнец болтал без умолку, вспоминая, как испуганный писарь расписывал события в Криволесье. По его словам, колдуны в девять аршин, примчали верхом не диких уутурах и ведьмы на хвосте все из себя симпатичные, поплевали в лужу, да та как есть вся и иссохла, народу в полях полиховодили, Розу Ветров наговоренную управляющему в сизый нос сунули и растаяли без следа с первыми признаками рассвета. От души можно сказать, посмеялись.
- А верно ли, - спросил, вдруг, кузнец, - что с вами еще двое? И, мол, ты и еще один как две капли,... ну, в смысле... - кузнец почесал бороду, - похожи? Али опять наплел плут ушастый?
- Тут все верно, - утирая от смеха слезы, ответил Эмиль, - братья мы.
- Брат брату рознь. Ведь не без умысла спрашиваю. Друг у моего сына есть, так вот у него, вроде, тоже такой брат, что не отличишь. Далеко они отсюда живут, аж у моря, да и мой пострел туда же забрался. Кахлами он занимается, потому как биолуг, а какие у нас кахлы? Нету! Волколаки одни..., - кузнец вывалил в чайник полкружки заварки и принялся насыпать мяту.
Эмиль глядел, как колдует над чайником кузнец, и улыбался. Те же брови, как орлиные крылья, тот же острый, иголочкой, взгляд. Он давно уже понял, что чай для гостей заваривает ни кто иной, как отец Тигиля, Тигиля, его лучшего друга, Тигиля, который лучше всех на свете знает, как готовить восхитительный чай, Тигиля, который никак не соберется сделать предложение Атаи, а мы из-за его нерешительности вынуждены оставаться без праздника.
- Наверное, во всем королевстве только вы и ваш сын, предпочитают готовить чай по всем правилам, - сказал Эмиль, - Тигиль Талески - мой друг, лучший друг, и мне очень приятно познакомиться с вами.
- Фу ты ну ты! Вот так да! - радостно протянул руку кузнец, - Зиул, Зиул Талески! Так ты, стало быть, и есть Эмиль Травинский?
- Да, я и есть. Мы живем в долине Зеленых Холмов, и с Тигилем видимся раз от разу, но все-таки видимся. От нас до Гавани два дня пешему, да неторопливо. Я надеялся нынче повидать его, но, волею случая, до Купеческой Гавани мы не дошли.
- А его там и нет! - кузнец совсем повеселел и достал из кладовки головку белого сахара и банку прошлогодней протертой смородины.
- Значит, в море?
- Да нет, Тигиль в столице, и пару недель назад был у меня. Мы тут с ним немного поплотничали, забор вот срубили, да так, по мелочи. Он искал вас, свадьба ведь у него, знаете?
- Ведьма морская! - просиял Эмиль, - Признаться, давно к тому шло!
- Вот-вот! Так что к осени и мне предстоит ковылять до самого моря. Что не сделаешь, чтобы взглянуть на девицу, которую выбрал сын.
- Атаи - хорошая девушка, - сказала я, - Вам не зря придется преодолевать этот путь.
- Да, дочка, надеюсь, не зря... - кузнец ревниво вздохнул, - Тигиль рассчитывал увидеть вас на королевских концертах, разве вы не по этому случаю едите в Алъерь?
- На королевских концертах?! - послышалось из-за двери. - Кто здесь говорил о королевских концертах? - Это Эрик застрял в проходе, потому что зацепил головой дверной фонарь. С полной котомкой всяческой снеди он и его гордая подружка стояли на пороге. - Вот те раз! Мы их ищем по всему Хвосту, а они тут расселись, как на мамкиных именинах!
- А вот и мой вежливый брат, - представил Эмиль, - Познакомьтесь, Зиул, это - Эрик, а это - Зиул Талески!
- Талески? - за последнюю луну Эрик, видимо, еще не разучился удивляться, и сделал это от всей души.
- Отец Тигиля.
- Что ж ты, хитрая твоя натура, не сказал, что отец Тигиля в Курьем Хвосте живет?
- Да не знал я, - весело ответил Эмиль.
- Ври!
- Что и говорить, вы, и впрямь, похожи! Чудеса, и только! - Зиул пожал Эрику запоздало протянутую руку, - Проходите, и смело садитесь к столу. Как зовут твою красавицу?
- Ив! - покраснел Эрик.
- Зиул сообщил нам потрясающую новость, - сказала я, - садитесь, не то упадете. Сели? Тигиль сделал предложение Атаи, и осенью у них свадьба!
Новость, как я и предполагала, впечатление произвела. Ив вспыхнула и была вынуждена нарушить молчание.
- Не может быть! - всплеснула руками она.
- Ну, зря это он, - тут же вмешался Эрик, - Мог бы еще пару лет проканителить. Глядишь, за это время Атаи стала бы кроткая, словно юная овечка...
- Оооо..., - выдохнул Эмиль, и вид его означал только одно - Эрик вляпался по самые уши, и на этот раз совершенно самостоятельно. Разумеется, Эрик пошутил, но пошутил, прямо скажем, не очень удачно. Ив вонзила руки в боки и сверкнула глазами.
- Вот как?! - грозно спросила она, и ее маленький курносый носик многообещающе побелел.
- Видите?! - развел длинными руками Эрик. - Как тут решишься?
Зиул, Эмиль и я расхохотались.
- Да пошутил я, - сокрушенно вздохнул Эрик, сел к столу, и я поспешила отодвинуть свою чашку, иначе бы она полетела на пол. - Слышал, вы говорили о королевских концертах...
- Все верно, говорил. Да ты, поди, толкуешь в этом лучше меня. Тигиль сказал - братья Травинские наверняка будут там, ведь королевские лютнисты всегда собираются в Алъере четырнадцатого мая.
- А сегодня? - Эрик взволнованно встал и зачем-то полез в карман.
- Одиннадцатое, а то не знаете? - удивленно ответил Зиул, - Поспеете, если подлечим вашу лошадку. Уж постараюсь. Конь то хороший, сразу видно, с королевских полей. Небось, дорого отдали?
- Дорого, - кивнул Эмиль, - Зиул, а что еще говорил Тигиль? Ну, о работе, например, или о службе?
- Он сказал, что работы очень много. Кахлы, мол, совсем не переносят треску, а чтоб кормить их налимом, так надо перестраивать весь питомник в пресноводный. А что на счет службы, то, вроде, ничего. Вы же знаете, Тигиль говорит мало. В этом деле он пошел в свою мать. Строгая была женщина, светлая ей память. Ну да ладно об этом, сейчас накроем стол, и хлопнем по чарочке за знакомство. Не откажетесь?
- Не откажемся, - улыбнулся Эмиль.
Я боялась, что Зиул спросит о тумане беспамятства, но, видимо, туман прошел стороной от Курьего Хвоста, и кузнец ничего не знал.
Мы отобедали на славу, признаться, с самого Молочного хутора мы так не объедались. После обеда Зиул взялся за работу, а мы пошли искать озеро. Хотелось искупаться с дороги, а заодно остудить разгневанную Ив.
Отец Тигиля оказался отличным мастером и, к вечеру, нашему жеребцу полегчало, его перековали и подлечили. Хорошо, что копыто не успело загноиться, иначе лошадке пришлось бы не сладко, да и одним днем мы бы не отделались.
Зиул Талески оставил нас ночевать в доме, но ни мне, ни Эмилю не хотелось выступать арбитрами в поединке наших друзей, чуть зажглись звезды, мы сбежали на сеновал.
Было тепло, но я знала, что завтра в Курий Хвост придут дожди, а мы ускользнем от них, и по дороге в Алъерь вспомним, что так и не спросили Зиула, когда именно и у Тигиля свадьба.
- Королевские концерты! Эй! Нам надо поторопиться! - Эрик ворвался на сеновал совсем не вовремя, но что поделать, мы давно к этому привыкли.
- Опять! - Эмиль натянул майку, - Опять ты орешь спозаранку!
- Ничего себе спозаранку! Время обедать! Зиул ждет вас, мы собрались...
- Ну, и как Ив? - спросила я.
- Ай, темная дева! - хвастливо приосанился Эрик. - Или ты в меня не веришь?
- Ну-ну! - засмеялась я.
- И все-таки тебе досталось, братишка, к ведьме на поклон не ходи, досталось! - отряхнулся от сена Эмиль, - Пойдем завтракать, Итта!
Мы распрощались с Зиулом, как со старым другом. Он вручил нам суму с провиантом и записку для сына, на тот случай, если мы встретим его в столице. Ив, и вправду, оттаяла, и по дороге мы, наконец, рассказали ей про туман беспамятства. Она долго молчала, а затем произнесла:
- Знаете, вы молодцы, несмотря на то, что порядочные свиньи...
На следующий день показались башни Алъеря. Они выросли в туманной утренней дымке, и теперь до столицы было уже рукой подать. Кобылица Эрика трусила рядом с нашим повеселевшим конем, и мы строили планы на завтрашний день. Завтра было четырнадцатое мая, и это означало, что мы успели на музыкальный праздник. Эрик пребывал в отличном расположении духа, и поэтому не умолкал ни на секунду.
- Если Улен действительно там, нам не составит труда его найти. Все, все без исключения, а уж тем более Улен, будут завтра в королевском зале. Клянусь башкой, Рирр-Ключник из Озерья вновь заберет Кубок Солнца. Его лютня поет чище моря, в его музыке нет ни слова о вечной тьме. Он сорвиголова, это так, но слава лютнистов не обходит как раз таких.
- Это ты о себе? - полюбопытствовала Ив.
- Это он о себе, - сказал за Эрика брат, - Ты, знаешь, Ив, он не так уж не прав. Лютнисты всегда славились пылким нравом, и мало кто может сказать, что наш малыш не из таких.
- Спасибо, братишка, - рассмеялся Эрик, - Так авторитетно обо мне не говорили давно. Особенно ты!
- Не стоит, - серьезно сказал Эмиль, - Это только половина правды, а вторая половина заключается в том, что если бы ты хоть немного занимался на инструменте, то Кубок Солнца взял бы ты, а не Рирр-Ключник.
- Ладно... - отмахнулся Эрик и начал, было, новую тираду, но тут дорога изогнулась, и мы влетели из-за поворота прямо в чей-то обоз. К счастью, лошади успели остановиться, ведь, мы не слишком гнали. Обоз стоял в гордом одиночестве, а поперек дороги лежали как попало наваленные деревья. Целая просека выкорчеванных с корнем лип и берез. Немудрено, что обоз застрял здесь надолго. Впечатление было такое, как будто громадная мандгора проломила свою собственную дорогу в столицу.
Деревья лежали кронами в пыли, листва и ветви были разбиты и растерзаны в щепки, корабельной сосной придавило куропатку. Ужасное зрелище! Мы боялись догадываться о том, что могло обладать такой варварской силой. Не сговариваясь и не слезая с коней, мы схватились за арбалеты. Руны молчали. Ураган ушел далеко отсюда, не рассчитал сил и промахнулся с дороги куда раньше нас...
- Батюшки! Ничего себе... - Ив первая слезла с лошади, и оглядела следы разбоя, - Так ведь совсем недавно эта гадость пыталась разрушить наш дом, но не сумела....
- В нем было меньше силы... - сказала я и тоже подошла к поваленным деревьям, - Он был еще сонным младенцем... - я оглянулась, просека уходила сквозь весь лес до самого горизонта, - все изменилось...
- Да уж, - Эрик почесал макушку и перекинул веревку Эмилю, они отодвигали с дороги осину, чтобы лошади могли пройти, - Размах - закачаешься! Вон ту сосну не сдвинет с места и восьмибалльный шторм. - Эрик выпрямился, вытер рукавом лоб и понизил голос, - И откуда они такие свалились на нашу голову?!
- Ведьма знает! Дела мутные, и прямо скажем, неутешительные! - Эмиль натянул веревку, и осина отвалилась в сторону. - Потреплют ветра королевство!
- Потреплют...
- Вот я и думаю...
- Экий ты, право, человек, Эм! Два десятка лет тебя знаю - два десятка лет удивляюсь! Что проку голову ломать? Где ж их взять - ветра-то? Сам Хранитель тебе объяснил - до времени ничего не узнаешь! Я, может, и так изо всех сил терплю, думаешь мне по душе, что творится?! Поехали, дороги-то еще до вечера!
- Да пойми ж ты, пустая головешка, - бросил поводья Эмиль, - Мертвым арбалеты не очень-то пригодятся! Да и ждать некуда! Вон, гляди, красота какая! Они себе гуляют, а мы чего дожидаемся? Я скажу, ты - послушай! Ветер не разбить изнутри, он должен быть над тобой, или под тобой, так, чтобы видеть руны!
- Я спорю? Скажи это Итте! Дураку ясно - посторониться надо ветряных чар, а она - фють, и в самый Туман!
- Вот уж точно! - Эмиль посмотрел на меня исподлобья, - Я буду очень признателен, если ты придержишь свой пыл! Твоя задача - Ветер и Улен! Слушай свой хваленый дар!
С трудом перебравшись через бурелом, лошади принялись жадно пить из придорожной канавы. Погибшие бессмысленной смертью деревья укрылись дорожной пылью, как саваном, а мертвые птицы, не успевшие и вспорхнуть перед смертью, горечью отравляли мысли: "Вот стану птицей, - подумала я, - упаду ничком в сырую землю, но и тогда никто не пожалеет меня. Переступят, оглянутся, да тотчас забудут". Во мне булькала самая скверная обида, та, которую порождает бессилие.
Вскоре мы уже хорошо узнавали окрестности. Вот предместья королевских полей, вон мельница на отшибе, а там водяная вышка. Кони несли нас вперед, дорога стала куда лучше, и когда, наконец, началась мостовая, мы увидели обозы, идущие со стороны Северного тракта, и всадников, сопровождающих богатые повозки. Башни Алъеря взвивались высоко в небо, и золотые флаги гордо реяли в небесной синеве.
В общем-то, я любила Алъерь. Не то чтобы я смогла жить среди каменных улиц и шумных площадей, где совсем нет деревьев, нет, но приехать сюда - настоящий праздник! Алъерь великолепен, в нем вряд ли бывает скучно, а вот одиноко может быть вполне.
Окна распахиваются здесь навстречу друг другу, и кухарки могут сплетничать, не выходя из дома. С весны до глубокой осени балконы, скверы и парки страдают избытком бесчисленных цветов. Пышные, яркие, всегда праздничные цветочные гирлянды заставляют пестреть, и без того лишенные чувства меры городские улицы.
Королевская столица окружена стеною со сторожевыми башнями, на них не дремлют лучники, и, в случаи нашествия какой-нибудь взбесившейся ведьмы или чего покруче, всегда готовы натянуть тетиву. Только вот против ветра их луки бессильны. Ров вдоль стены давно уже служит только для одного, для гонок на морских кахлах, или, попросту говоря, вместо беговой дорожки. Королевская площадь выложена белым кирпичом, и башни королевского замка, похожие на изысканно украшенные крепкие стрелы, уходят к самому Солнцу. В центре - башня Алъерьских королей, фамильная башня, в ней испокон веков совершается таинство коронации.
Королевский концертный зал совсем рядом, - на площади Музыки. По воскресеньям там играет фуги уличный орган, а в праздник Малой луны он не умолкает до рассвета. Менестрелли, балаганщики и бродячие поэты выступают именно там, но крытый зал - зал для серьезной музыки. Он распахивает свои двери только для тех, кто чисто одет и ведет себя, как подобает. Поэтому трубочистам и приезжим крестьянам проходиться посещать сначала городского цирюльника, затем приобретать бабочку на рубашку, а уж потом смело входить в огромные резные двери святилища музыки... Но если бы кто спросил меня, то я бы сказала, что непременно хочу попасть в Лабиринт картин.
Тысячи всяких полотен выставлены в широких стеклянных коридорах, создавая одиночество каждому, кто хочет уединиться в волшебном мире цвета, формы и линии. Картин так много, что ни только у обывателя, даже у мастера не хватит терпения побыть наедине с каждой. Но, как бы вы ни спешили, мимо самой дивной картины вам не удастся пройти. Она одна. Реликвия старого мира, волшебная картина, чудом сохранившаяся до наших дней. Увидишь ее - позабудешь обо всем и тотчас перенесешься в Древний мир. Окажешься там, где жаркий августовский вечер покидает дикие поля так же медленно, как ночь насыщается прохладой, где пасутся яки и уутуры, никогда не видавшие человека, и где тонкий серпик Древней луны поет о том, что видел своими глазами начало бытия....
Спросишь друзей, но они вам скажут, - нет, картина отправила их в дивный город, где дома растут не вверх, а под землю, где женщины прячут под шалями лица, и огромные животные бродят по улицам и кланяются вам. Вы покинете Лабиринт и покинете столицу, но Картина Древности непременно придет в ваши сны. Пройдет время, и вы поймете, что, не рассмотрев ее до конца, многое упустили. Изо дня в день детали полотна станут являться вам все ярче и подробнее, но когда в вашем воображении картина будет казаться законченной, она вдруг начисто исчезнет из вашей памяти, и вы вспомните только ее название - "Таллиган"...
Городские ворота оказались распахнутыми, стража зевала и вяло поглядывала за рабочими, которые возводили у рва мостки: гонки все-таки будут. Еще бы, в столицу спешили и спешили жители королевства: торговцы, фермеры, любители музыки, водных гонок и праздника. Среди всадников Ив разглядела кое-кого в Туоновской праздничной форме. Когда мы учились, мы почти не надевали ее, форма плохо соперничала с джинсами и клетчатыми рубашками, да и потом, ребята выросли из нее раньше, чем поступили на первый курс.
Мы проскакали мимо стражи, и каменные трехэтажные громады окружили нас уличной паутиной. Вряд ли здесь увидишь, как восходит солнце или как туманом стелятся ночные поля. Здесь недолго и затеряться, поэтому хорошо, что мы знали, как действовать дальше. По третьей узкой улочке до угла, затем направо и там, за лавкой сапожника, есть "Сестра Куки", трактир, где всегда, даже в праздник, можно раздобыть свободную комнату.
"Сестра Куки" - хотя и неприметное, но милое место. Может, оно совсем небольшое, но любой, у кого завалялся хотя бы грош, вправе рассчитывать скоротать в тепле ночь. Столы убирают здесь только по вечерам, полы не надраены до блеска, да разве в этом дело? "Сестра Куки" - из тех мест, что собирают и хранят маленькие истории из жизни приезжих, прошептанные за кружкой эля. Этими историями полнится тесный зал, коридоры и постоялые комнаты, сдающиеся внаем. Умыслом коллекционеров комнаты сталкивают незнакомых людей, тем же умыслом добрая кухня и сладкий эль развязывают им языки. Признаюсь, мы из числа обманутых, и, пожалуй, я не прочь обмануться снова...
***
Пять весен тому назад май выдался необычайно холодный. Тогда Эмиль сидел в этой крошечной комнате с закопченным камином и делал вид, что греет перед огнем руки.
- Шел бы ты, выспался перед концертом, что ли?! - подвигаясь ближе к огню, бросил он брату.
- Лучше принесу еще эля! - Эрик даже не повел бровью.
- Не придумывай! Завтра.
- Завтра - само собой! - Эрик не сдавался, и не собирался оставлять нас вдвоем с Эмилем. Он был убежден, что брат не потеряет времени даром, но такая поспешность была не в правилах Эмиля. Эмиль всего лишь собирался говорить со мной о том, откуда приходят в мир вещи и куда потом возвращаются. Не отворачиваясь от огня, он раздраженно произнес:
- Если ты сейчас же не ляжешь спать, Улен надерет тебе уши, а я ему помогу!
- Ведьмы с две у тебя это получится! - Эрик не снес обиды, он вышел и с грохотом ударил дверью.
Эмиль остался, но мы говорили недолго. Как только он ушел к себе, я услышала, что мальчишки ссорятся, а затем увидела, как Эрик перемахнул через окно и сбежал в город.
Я нашла его на перекрестке, он стоял под фонарем, злой и растрепанный.
- Уходи! - сказал он.
- Брось, Эр! Эмиль всего лишь хотел, что бы ты выспался перед концертом!
- Не ври! - Он вдруг сгреб меня к себе, наклонился, его глаза переполнились взволнованными и злыми словами. - Он говорит, что даже не целовал тебя ни разу! Раньше мой брат мне никогда не врал!!!
Я не ответила, я встала на цыпочки и влилась губами в его порывистое дыхание. Руки сами собой запутались в кудрявых волосах... Эрик не целовал, Эрик пил меня своим жаром, утолял мальчишескую жажду любви... Как давно мы искали этот поцелуй, но больше он не повторился. На следующий день Эрик играл перед королем. Мы были еще совсем дети, и нам было стыдно смотреть друг другу в глаза. Прошло целое лето, а когда наступил третий курс, я уже знала, - Эмиль!
_______
За то короткое время, что нам отводилось на сон, невозможно было понять, спишь ты или пребываешь в забытье. Эмиль и Эрик уснули прямо в одежде, и растолкать их не представлялось никакой возможности. Нынче "Куки" была полна до отказа, и нам досталась одна комната на всех. Из окна открывался вид на соседний дом, там, на подоконнике, спала кошка. Я прижалась носом к пыльному стеклу и постаралась привести свои мысли хоть в сколько-нибудь приличный вид.
- Не очень-то веселый будет праздник... - Ив забралась с коленками на стул и открыла форточку, - теплый, затхлый воздух потек с улицы, - Эрик думает, что утро начнется с праздника...
- Брось! Он достаточно тебя знает, чтобы догадываться, что утро начнется с бани, - сказала я.
- Знаешь, Итта, у тебя плохо получается притворяться, ты напрасно считаешь, что я ничего не вижу. Не нужно обладать твоим даром, чтобы понять, что в этой войне кто-то из нас должен погибнуть. Я вижу это в твоих глазах, я видела это в глазах Хранителя Гор... Какой смысл это скрывать?
- С чего ты взяла? Что за жуткие глупости? ... - я замерла, и глоток воздуха остановился в горле. Нет, не может быть, чтобы эта была именно та мысль, которую я так тщательно от себя прятала. - Ерунда...
- Я говорила с Эмилем, - продолжала Ив, - он не хочет посвящать в дело Белую Гильдию, считает, что мы должны все сделать сами. Думаю, он, как всегда, прав. Что до меня, то у меня свои счеты с сонным бризом.
Ив говорила спокойно, ясно было, что она все обдумала, иначе бы не стала советоваться со мной. Они что, забыли о пятом арбалете? Унтар пока исчез, а что если над нами вновь закружит галочья стая? Рукастый ветер унесет нас, куда ему вздумается, он силен. Улен нужен нам, хотя тут не все просто...
- Улен... - начала я, - как бы это сказать? Он не совсем тот, за кого себе выдает. По крайней мере, в истории ветров Унтара он играет какую-то странную роль. Ведь он давно знал, что так будет, Ив! Понимаешь? И арбалеты и порванная Роза Ветров - все подстроено.
- Что ты имеешь в виду?
- Помнишь историю с королевским табуном? А теперь скажи, разве Улен не знал, что кунты - отличные парни? Разве не было другого способа вернуть табун? Был! Но не было другого способа познакомить нас с блуждающими мостами. А Хранитель Гор? Улен встречался с ним, говорил ему о нас, о нас четверых! А это что-нибудь да значит.
- Какие любопытные вещи можно узнать, если не спится! - Ив серьезно озадачилась, - Пойдем-ка, пройдемся, Итта. Давненько мы не разговаривали...
- Подожди, трубку возьму.
- Ох уж мне эти ваши трубки! - вздохнула она и накинула плащ.
Внизу, в харчевне, места не оказалась, там было полно галдящего народу, и мы с Ив вышли на улицу. Алъерь неярко зажег фонари, то тут, то там стучали о мостовую запоздалые каблучки. Мы пошли мимо лавки сапожника.
- Считаешь, ему нельзя доверять? - спросила Ив.
- Как можно не доверять Улену? Вовсе нет, но, знаешь, если бы он захотел, он бы сам нашел нас в два счета.
- С этим доводом не поспоришь... Значит ветра Унтара - война на четверых? Игра? А то, что в королевстве гибнут люди? А туман беспамятства? Ты была там, а не я, тебе лучше знать насколько это серьезно!
- Куда с добром серьезно! Да только у меня нет ответов ни на твои вопросы, ни на вопросы Эмиля..., мои чувства тут мало помогут, я не читаю мысли, ты же знаешь. По мне так Улена надо найти, приглядеться, расспросить его издалека, а так, что гадать? Все зависит от того, как он себя поведет, и что скажет. Возможно, он действительно все знал, но не хотел заранее пугать...
- Мог же хотя бы предупредить!
- Мог! Хранитель Гор тоже мог сказать нам больше, но не сказал.
- Думаешь дело в Древнем законе? "Все идет своим чередом, вмешательство в историю разрушительно..." и вся остальная чушь?
- Скорее всего, так. Чушь чушью, но Улен уважает закон...
- Но этот закон только для Хранителей! При чем же здесь Улен? - Ив помолчала, - А что думает Эмиль?
- Ты же знаешь, Эмиль держит в голове тысячи вариантов. Уверена, он давно уже продумал и этот. А вот Эрик... Ив, если выдвинуть эту версию, Эрик будет буйствовать долго и всерьез. Хорошо если не прибьет кого-нибудь ненароком.
- Эрику пока говорить не стоит, у него завтра праздник.
- Завтра надо поискать ему ботинки.
- Мне кажется, Итта, ты слишком много о нем думаешь, - спокойно, и немного устало сказала Ив, ей следовало бы сказать это раздраженно, но была не та ситуация, и не тот разговор.
- Эрик твой, это верно, Ив! Но если Солнце не убережет кого-то из братьев и что-то случится, поверь, я буду плакать одинаково!
- Я тоже, - Ив оглянулась, холодный ветер прошелся по улице и скрылся в поеме между домов, - Что ты знаешь?
- Я знаю только то, что все будет так, как должно быть, не больше, не меньше!
- Это я тоже знаю. Алъерь в нетерпении, а я, честно сказать, устала так, что готова проспать и концерт и гонки.
- И не мечтай! Эр поднимет нас чуть свет, это я обещаю!
- Пусть только попробует! - сказала Ив и толкнула тяжелую дверь трактира.