Аннотация: Однажды граф решил выбрать себе хобби...
Порой граф жалел, что у него нет какого-нибудь хобби. Будучи молодым и неопытным, он пытался коллекционировать гробы - но скоро оставил это занятие из-за крайней громоздкости собрания, что затрудняло многочисленные переезды. Как ни крути, а путешествовать он любил больше, нежели сидеть в старом продуваемом замке и отряхивать пыль с коллекции метелкой из птичьих перьев. О, эти знакомства с культурой разных народов, с местным колоритом, с традициями!.. Какие, к ангелам, гробы, когда шейка смуглой индианки пахнет совсем иначе, нежели кожа изнеженной француженки!..
Но чувство неудовлетворенности, тем не менее, не отпускало. Хотелось, приходя домой под утро в прекрасном сытом удовлетворении, возиться с чем-нибудь "для души", радоваться каждому новому экземпляру, изыскивать редкости, гордиться удачными покупками, общаться с любителями и знатоками... Или творить что-нибудь самому, идеально прекрасное, что может остаться в веках даже после его смерти... Не то чтобы граф собрался умирать - но ведь заранее не узнаешь, когда проснешься с осиновым колом в груди.
В общем, тянуло вампира к прекрасному, и всё тут. И он начал выбирать себе будущее хобби, изучая ночами музеи, выставки и всяческие частные коллекции. Благо, проходить везде он мог беспрепятственно, да и всяческие нервные люди не отвлекали вопросами типа "Что Вы тут делаете?"
Нумизматику пришлось отбросить, шипя и плюясь, сразу, - ибо эти бестолковые люди додумались делать серебряные монеты. Марки? Что за прелесть в лицезрении клочков бумаги... Картины? Вот еще, таскать за собой ворох холстов с места на место... Насекомые? Так их надо днем отлавливать, под солнцем... Фу, какая мерзость!..
Как-то граф даже набрел в большой выставочный комплекс, привлеченный остаточным запахом разнообразнейших духов. "А что, интересно получится, - подумал вампир, пытаясь разобраться в многочисленных павильонах, - если я увлекусь чем-то более женственным. Это позволит общаться с единомышленницами, встречаться для демонстрации коллекций... Что может быть чудеснее, нежели поговорить о возвышенном перед обедом?"
Но не прошел граф и десяток шагов, как уткнулся в неприлично огромную надпись над экспозицией, гласящей, что данная выставка посвящена вышиванию крестиком. От неожиданности вампир споткнулся и врезался в какой-то стенд, тот потянул за собой следующий, и так далее, и по кругу... Вскоре на месте аварии образовался большой завал из фанеры, тканей и кассовых аппаратов, из-под которого слышались шипение и всяческие выражения на различных языках.
К утру удалось откопаться. Помятый и голодный, граф мстительно написал несмываемым маркером на одной из стен на высоте трех метров: "Дуры! Вы бы еще полумесяцем вышивать начали!", после чего гордо удалился, выбросив из головы все обуявшие его фантазии как несостоятельную блажь.
Время продолжило свой ход, одинокий и неумолимый. Граф скучал. Но однажды, путешествуя на ночном поезде, он обнаружил, что его соседка - неаппетитная согбенная старушка - ловко вяжет кружевную салфетку. Заинтересовался. Подсел к бабушке и попросил показать, как это делается. Та удивилась, но согласилась научить.
Под утро заглянувший в купе проводник с удивлением воззрился на самозабвенно вяжущего графа, который успел к этому времени сотворить уже десяток салфеточек самых разных размеров. Бабушка безмятежно похрапывала, а забывший обо всем вампир ощущал себя пауком, плетущим узорчатые сети. Право, какое хобби может быть более готичным и прекрасным?..
- Через пятнадцать минут - Ваша станция, - опомнившись, проводник вспомнил, зачем пришел.
- Спасибо-спасибо, - пробормотал вампир. - Посмотрите! Вот посмотрите на это, и еще на это. Ну не умничка ли я?!
- Умничка, - покорно согласился проводник и постарался улизнуть.
Но графу отчаянно хотелось славы и оценки своих ночных трудов, поэтому он более внимательно посмотрел на проводника и, решив, что за неимением лучшего сойдет и это существо, продолжил:
- Посмотрите на ажурность узора, выверенность линий! А это - летучие мышки, похожи, правда?
- А здесь я решил изобразить паука в центре сплетенной им паутины - ну разве это не гениально?
- Вам скоро выходить, - напомнил проводник.
Граф обиделся на подобное отсутствие чуткости и творческого восприятия:
- Вам не понять моего стремления к совершенству и высшему идеалу... Вы - приземленный и узколобый тип, который погряз в формальностях!
Проводник пожал плечами и вышел из купе.
Граф даже не стал его кушать, - вдруг такое отвратительное мировоззрение заразно? - и, с благодарностью оставив все еще не проснувшейся старушке кучку банкнот, вышел на нужной ему станции. Время поджимало, и потому пришлось сразу отправиться в заранее снятый домик, куда должны были доставить сложенный (для удобства транспортировки и отсутствия лишних вопросов) гроб. С первыми рассветными лучами граф ввалился в свои апартаменты, захлопнул дверь и принялся собирать свою кровать, периодически чертыхаясь - вот угораздило же заказать постель у шведов!.. А в голове крутились, беспрестанно крутились сюжеты и идеи, которые можно воплотить на будущих - без сомнения! - произведениях искусства.
После сна, подкрепившего силы, граф развил бурную деятельность. То есть заказал в местном Интернет-магазине кучу необходимых приспособлений со срочной доставкой, и уже через час с удовольствием разглядывал большую, перевязанную розовой ленточкой коробку, доставленную курьером.
- Это всё мне! - восхитился вампир, будто не сам выбирал и оплачивал заказ чуть раньше. - Обожаю подарки!
Потом он долго все распаковывал и раскладывал, любовно поглаживая каждый клубочек ниток. Остаток ночи прошел в вывязывании панно, изображающего черный-черный лес черной-черной ночью.
"Так и похудеть недолго", - вспомнил о еде граф, когда за окном начал заниматься рассвет. И действительно, вскоре и так не шибко толстый вампир начал превращаться в уникальный образчик для изучения анатомии. Пришлось составить график кормлений и насильственно, подключая все возможные остатки воли, заставлять себя выходить на улицы города и оперативно ужинать, стремясь скорее вернуться к уютным, обвязанным кружевами тапочкам и не менее уютному, выстланному кружевами гробу. Домик постепенно превращался в выставку достижений сумасшедшей домохозяйки, ибо салфеточки были буквально повсюду.
- Может, переехать в дом побольше, - задумался как-то граф, мучительно размышляя, куда пристроить очередное творение. Да, он читал, что кто-то успешно продает свое творчество, кто-то относит на всяческие благотворительные базары, кто-то дарит... Но расставаться с результатами бессонных голодных ночей? Как можно? И он начал вывязывать второй слой кружев на тапочках, успокаивая себя размышлениями типа: "Я еще далек от совершенства, и если покажу это кому-то еще - то меня засмеют!"
Спустя пару месяцев вампиру не удалось втиснуться в собственный гроб. Шипя и ругаясь, он кое-как устроился спать на большой горе готичных салфеток, которые постепенно скапливались по всем имеющимся углам. А вечером, невыспавшийся и злой, принялся паковать свое творчество, готовясь к смене обстановки на более просторную.
Но в какой-то момент остановился, обозрел огромные коробки и патетически вопросил в шуршащее кружевами пространство:
- И почему я не увлекся чем-то более компактным?.. В конце концов, даже собирательство гробов хотя бы позволяет вовремя питаться!
Паучки на салфетках злобно заухмылялись в ответ. Граф вспылил и решил, что однозначно достиг совершенства, а значит, просто обязан вывести наконец в люди свой творческий гений. И, прихватив с собой пару десятков салфеточек, отправился на ночной променад...
Вскоре он стал местной знаменитостью. Средства СМИ, захлебываясь от восторга, рассказывали о странном мужчине, который, подкараулив припозднившегося прохожего, появлялся из ниоткуда у него на пути и, распахнув черный плащ, хриплым шепотом интересовался:
- Салфеточку не желаете?
Нелишним будет добавить, что граждане, купившие эти изделия, все как один отмечали высокое мастерство исполнения и оригинальность дизайна. А также заметить, что историй, повествующих об отказах от покупки, в прессу не поступало. Ибо вампир все-таки нашел способ совместить приятное с полезным: черствых и чуждых прекрасному людей он с удовольствием кушал.