Ellis L : другие произведения.

Альфа Ромео + Бета Джульетта

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Аутопсия чувств, пишу
  

О, как убийственно мы любим...

  

Фартицкий

   [] Девчонка сидела на бровке пандуса и следила, как он выкладывает из магазинной тележки в багажник пакеты. Мелкая, в джинсовой курточке, с вороньим гнездом на голове, она напоминала нахохлившегося больного воробья.
   - Мужчина, угостите даму сигареткой.
   - Курить вредно, - несогласно буркнул Фартицкий.
   Он был не в духе, у тележки заело колесо, и пришлось тащить душераздирающе скулящую тару через всю стоянку. Выглядел он при этом идиотом, и настроение амбициозному Фартицкому такое "поругание чести и достоинства" не улучшило - а тут ещё это существо.
   - Жмотяра, - констатировала "дама", натянула на голову капюшон, зябко обхватила себя руками и отвернулась.
   - Не жмотяра, а человек, ратующий за здоровый образ жизни. И "дамскому организму", извините, не полезно сидеть голой жопой на цементном полу.
   - Не оправдывайся, прими как данность свою сущность, - плюнуло ядом в ответ существо, но без азарта, вяло, тема существо не интересовала.
   Захлопнув багажник, Фартицкий оттащил пустую тележку к стене и поставил рядом с визави. Он, конечно, мог отнести тару к противоположной стене, и тогда его дальнейшая жизнь сложилась бы совсем иначе, но история не знает сослагательного наклонения, отнёс и отнёс..
   У тощей девчонки и ножки тощие, да ещё эта молодёжная мода на драные джинсы. В прорехах чёрных штанов острые коленки казались трогательно беззащитными, а кожа на них не белой - а какого-то сюрного синеватого оттенка в крупные пупырышки.
  По стоянке гуляли промозглые сквозняки некомфортные даже для тепло одетого Фартицкого, а уж насколько продрогла "дама" в дырявой джинсе, и думать не хотелось.
   Понять логику дальнейших поступков не склонного к сентиментальности, суховатого флегматика Фартицкого - сложно. Биологические часы? Отцовский инстинкт? Фатум?
   - Мадам, в этот раз вы оказались недостаточно проницательны, я не так уж безнадёжен, - он распахнул переднюю дверцу, - садитесь, вместо вредной сигареты, предлагаю вам полезный горячий обед.
   Девчонка подняла голову и удивлённо уставилась на Фартицкого, а потом, уверившись, что он не шутит, немыслимо лёгким птичьим движением подхватилась и впорхнула в салон автомобиля. Да, именно так впорхнула в жизнь заядлого холостяка Фартицкого девочка Элли из страны Оз.
   Впрочем, тогда всё ещё можно было изменить. Например, заехать в какой-нибудь попутный "Биг-Мак", оплатить девчонке обед, и не дожидаясь окончания трапезы, свалить. Именно так - оплатить и свалить, свалить и забыть...
   Но благоразумному развитию событий помешали две предыдущие недели и любовь Фартицкого к вкусной и здоровой пище. Две предыдущие недели Фартицкий провёл в командировке в Ирландии. Не погрешу против истины, если скажу, что у 'изумрудного острова' множество достоинств, но видит бог, кулинария в их число не входит. 'Фиш энд чипс' - блюдо для людей непритязательных. И что самое ужасное, в Ирландии, что бы вы ни заказали, независимо от цены и названия, этим блюдом всё равно будет 'фиш энд чипс', там всё - 'фиш энд чипс', всё, кроме виски. Наверно поэтому, жертва ирландской кулинарии Фартицкий по дороге даже не вспомнил о фастфуде, он предвкушал домашний, приготовленный собственноручно обед, а готовить Фартицкий умел.
   Вот так, прицепом к гастрономическим мечтам, девочка Элли просвистела мимо попутных 'Биг-Маков' и влетела прямо в квартиру Фартицкого. В его дом. В его крепость. В его святая святых. Проникла за периметр, нарушила целостность оболочки, забурилась под кожу. Метастазами проросла в беззащитные клетки, вместе с кровью и лимфой разнеслась по организму и, в конце концов, привела к летальному исходу. Фатально - летально.
   Но пока, не подозревающий о фатальных последствиях спонтанной благотворительности Фартицкий ехал в машине и краем глаза косился на пассажирку.
   - Пётр Фартицкий, можно ты.
   - Элли, - муркнула куда-то себе в пазуху "дама", - тоже можно...
   Девчонка слишком промёрзла, чтобы за несколько минут отогреться в тёплом салоне, и благотворительность Фартицкого её тоже не согрела, очевидно, она не верила в благотворительность. Поза. Отчаянно красноречивая поза. Зябко задранные плечики, уткнутый в ворот вязаного свитера нос, и сведённые в глухом кресте отрицания, руки. Проблема. Проблемное существо.
   - Опасность! - запоздало протрубил аларм ангел-хранитель Фартицкого.
   Где он раньше был? Привыкнув к благополучному подопечному, обленился и проспал, или отлучился по ангельским делам? Не суть... главное, что он опоздал.
   'Отогреется, покормлю, и нафиг с пляжа, мне проблемы не нужны' - решил вразумлённый подзатыльником небесного босса Фартицкий.
   Непростительная наивность для сорокалетнего мужчины.
   На паркинге, "дама" всё так же сидела, уткнувшись носом в свитер, и не подавала признаков жизни.
   - Уснула? Не поняла, что мы приехали? Или ждёт, что я открою перед ней дверь?
   Он обошел машину и распахнул дверцу. Девчонка легко обтекла препятствие-Фартицкого и направилась к лифту.
   Бог в деталях. ... она привычно подстраивает под себя эргономичное сиденье навороченного автомобиля Фартицкого; ...обыденно проводит пальцами по сенсору климатконтроля; ...от неё не воняет помойкой; ...на ней хоть и помятая, но дорогая одежда - разрозненные детали пазла сложились.
   - Она привыкла к дорогим автомобилям, и дело даже не в этом, рабочим местом проститутки может быть салон дорогой машины, но перед ними не принято открывать дверь. Она не бродяжка. Что-то не так с этой Элли. Смутная тревога лёгким крылом коснулась Фартицкого - так бывает, люди иногда предчувствуют грядущие неприятности.
   Фартицкий размеренно поглощал ужин и украдкой разглядывал сидящую напротив Элли:
   - Может она перевёртыш? Из тех, что нерадивым мамашам подкладывают в колыбель зимними ночами скандинавские тролли? И он случайно открыл универсальный рецепт снятия заклятья со сказочных уродцев? Всего-то и надо: горячий душ, горячий бутерброд, и несколько часов сна. Иначе, как объяснить чудесные метаморфозы? Разве под силу обычной девчонке, вот так, вдруг, превратиться из полудохлого воробья в прелестную птичку.
   Всё-таки она оставалась птичкой, не вальяжно-плавным лебедем или вожделенным журавлём, нет-нет, не с такой хрупкостью членов и лёгкостью стремительных движений. Гладкие чёрные волосы девчонки в рассеянном свете кухонного абажура блестели ласточкиными пёрышками. Ласточка, милая птичка-ласточка, вот на кого она похожа. Очень милая. Было в ней нечто, вызывающее чувство робкой нежности, неосознанное желание ласково погладить по блестящим чёрным волосам, защитить.
   Задумавшись, Фартицкий перестал таиться, и открыто рассматривал гостью.
   Она, не подымая глаз, вяло копалась вилкой в тарелке.
   - Что ты делала на стоянке? - нарушил он затянувшееся молчание.
   - Вызывала дьявола, хотела продать душу, - попыталась изобразить загадочную, с налётом мистики фам фаталь, птичка.
   - На стоянке супермаркета?!
   - Ну да: перекрёсток семи дорог, полночь, новолуние, покропить кровью, - Элли показала запястье со свежим порезом, - прочитать заклятье - и Он явится.
   Фартицкий недоверчиво хмыкнул:
   - Ты серьёзно? Ну и как? Он явился? Сделка состоялась?
   Девочка пожала плечами:
   - Не знаю. Явился охранник, но его интересовала лишь сохранность вверенного имущества, а я не собиралась угонять даже магазинную тележку, и он проигнорировал мою особу. Больше мной никто не заинтересовался. Потом явился ты. Ты же не Он? Очевидно, моя душа тебе постольку-поскольку, ты специалист по телу, - проявила неожиданно трезвое понимание ситуации Элли, отложила вилку, утёрла губы салфеткой и вперила в него откровенный взгляд.
   Вот тебе и птичка, циничная синичка... Нежность в районе диафрагмы начала переплавляться в совсем другое чувство, тёплое и тяжёлое, медленно стекающее к паху.
  
  

Элли

  
        Элли [] - Элли бессовестно врала. Душа умерла. Там, на стоянке, когда Никита выбросил её из машины, и издевательски подмигнув габаритами, рванул к той суке. Душа не умирает сразу, её не так просто убить, она мучается, и это больно, больно, больно. Это так нестерпимо больно, что она не выдержала. Кокс. Милосердный белый брат не дал пропасть вместе с душой её тщедушному тельцу. Заморозил, вогнал в анабиоз. Превратил в оцепенелую зимнюю муху, муху под снежком. Она ещё помнила, как посылала охранника. А дальше, уже смутно... как царапала запястье и умоляла дьявола явиться... Из ступора её вывела визжащая тележка; захотелось выковырять этот скрип из черепа и сигарету выкурить, тепла захотелось, хотя бы такого, эфемерного.
   Да, неплохо было бы всучить лежалый товарец, свою измочаленную страстями душу, хромому джентльмену и решить все проблемы чудом. Но, увы, это несбыточное желание, чудеса никогда не сочетались с Элли, наверно у них с ней одинаковая полярность.
   Элли сможет спасти только Элли.
   Нужна передышка. Тихое место - отсидеться, зализать раны, стянуть под истрёпанные штандарты остатки полков, продумать стратегию и тактику и дать решающий бой.
   Начать можно... да хотя бы с этого наивного плюшевого мишки Педди. Превратить его из проблемы в подручное средство.
   Суть проблемы в том, что мишка Педди не считал себя мишкой Педди, отнюдь, он мнил себя добрым самаритянином, совершившим благое дело - обогревшим и накормившим паршивую овцу Элли. Сидел напротив, разглядывал её, как вошь на гребешке, и полировал столовой салфеткой нимб. Его следовало вывести из этого благостного состояния. Ведь следующее проявление самаритянской филантропии - такси, и пока-пока заблудшая овца в родную овчарню. Это недопустимо. Берлога мишки Педди, вкупе с самим мишкой Педди, идеально подходили под определение: 'тихое место для зализывания ран'.
   Мишка фонил желанием, как чай щедро сдобренный полонием 210, хотя, возможно, об этом пока ещё не догадывался. И феноменальное чутьё на флюиды самцов готовых к спариванию подсказало Элли самый короткий путь к успеху.
   Тривиально, но... как всегда, это маленькое "но", оно тянулось паузой, это циничная сучка Элли цеплялась за обломки чувств и принципов. Предстоящее действо ей претило, от него за версту несло промискуитетом. Однако, альтернативу - ещё одну ночёвку на стоянке очередного торгового комплекса, можно и не пережить. Нет, пока нельзя умирать, она должна отомстить, и не только за себя.
   И Элли решилась, и по неопытности перестаралась, да, неопытность и отчаяние загнанного в угол зверя тоже ингридиенты любовного блюда. Приправа с терпким привкусом запретного плода.
  

Фартицкий

   [] За окном стемнело. Пора вызывать такси и отправлять девчонку домой, но Фартицкий молчал, он сам не понимал, почему тянет. Он смотрел на Элли, она смотрела на него. Они молчали, пауза тянулась и тянулась, нагнетая напряжение. А потом, раз - и всё закончилось: Элли встала, движением плеч сбросила халат, зажмурилась и шагнула, как с крыши небоскрёба. Прижалась, впилась в губы, больно, до зубов.
   Оттолкнуть! Под пальцами голое тело, горячее гибкое тело... гладкая кожа; птичьи рёбрышки; тонкие бёдрышки. Твёрдые губы; язык быстрый, как змеиное жало... Крышу сорвало! Господи, как он хотел, прямо там, на столе, среди столовых приборов, мало - вбить телом в диван, и только потом утащить свой трофей, свою добычу, в спальню, где, как бы извиняясь за предыдущую грубую поспешность, необычайно нежно и ласково.
   Полное удовлетворение и гармония с окружающим миром. Лёгкий, как воздушный шарик, Фартицкий парил рука об руку с девочкой-ласточкой Элли где-то высоко-высоко в небесных сферах, среди звезд, у самой Луны. 'Такси... девчонку домой...' - эти правильные мысли не взлетели вместе с лёгкой и пустой головой перерождённого любовью Фартицкого, они остались там, внизу, с благоразумным индивидом, полирующим нимб благотворительности.
   Перерождённого любовью. Любовь. Вот и прозвучало это роковое слово. Слово-стяг блаженных дураков. Слово-чувство, ослепляющее и оглушающее настолько, что Фартицкий, там, в открытом космосе, в упор не увидел семафорящего ему изо всех сил ангела-хранителя, и тому осталось лишь удалиться, в досаде выдирая ангельские перья из ангельского хвоста и посыпая голову пеплом мёртвых звёзд. Да, именно в этот момент Фартицкий и влюбился. Именно этот момент 'точка невозврата' истории. Рубикон, после которого остался один путь - падение в бездну, наивно принимаемое Фартицким за парение в высях.
   Влюблённый блаженный дурак, первая любовь в сорок лет - не поздновато ли? Первой любовью, как корью, нужно переболеть в детстве. А в сорок, столь сильное потрясение основ легко может привести к роковому финалу. Тем более, когда чувство не взаимно. Да, если мишке была мила округлая цифра три, то несуществующая душа Элли была отдана угластой, запугавшей всех японокитайцев мира, четвёрке. Четыре слова о любви.
   - Я тебя не люблю, - шипела она прямо в глупое от счастья лицо мишки. - У нас с тобой честное соглашение: ты пользуешься моим телом, а я твоим жильём. И никакой любви!
  
  
  
   Наверное, чтобы объяснить несовместимость Элли с любовью, следует вмешаться автору и рассказать о цепочке событий приведшей к стоянке супермаркета.
  
 

Авторская ремарка

  
         [] Где она живёт, вечная любовь, уж я-то к ней всегда готов... У предубеждения Элли к высокому чувству имелись свои резоны. Так бывает - некто вожделеет морковки, и кажется ему, что слаще фрукта в мире нет, другой же, объевшись корнеплода, глядеть на него не может. Любила она, любили её, жизнь была настолько полна любовью, что Элли ею объелась. Завеса пала, и открылась суть: любовь есть ложь. Красиво разукрашенный наивными идеалистами фантик, заманчиво блестящий снаружи и удручающе пустой внутри.
   Началось всё с материнской любви.
   Кровь Элиной матери была отравлена ядом Мельпомены, и она легко променяла семью на театральные подмостки. Уехала во Францию и отдалась душой и телом тамошней киношной тусовке, выступая музой каких-то безвестных, но невероятно талантливых режиссёров, актёров, операторов...
   Первое время мамочка ещё помнила об Эличке, звонила ей, рыдала в трубку о своей любви, обещала забрать к себе, обещала... обещала... Эличка слушала и верила, как может верить четырёхлетний ребенок. Бегала по утрам к воротам, посмотреть, не едет ли по дороге красная мамина машинка; рассказывала няне Оле о белой вилле у синего-синего моря, где она будет сниматься в кино вместе с мамочкой, наивно предлагая, взять в 'кино' и Олю. Но красная машинка всё не ехала, звонки становились реже и реже, пока не иссякли совсем, Эличке надоело ждать, и она с детской непосредственностью забыла о мамочке.
   Уже взрослой, Элли с трудом нашла на свалке андеграунда пару малоизвестных фильмов, где блистала в эпизодических ролях мамочка. Её амплуа оказались проститутки, обдолбанные бандитские подружки, и прочее подобное.
   Мысль о том, что ей предпочли этот мусор, окончательно убила желание встретиться. И где-то между Английской набережной и Бульваром Круазет мамочка для Элли умерла.
   Следующей любовью была Людочка.
   Элли, взрослая восьмилетняя девочка, без восторга отнеслась к желанию отца облагодетельствовать семью новой мамочкой. И на уверение: она тебе понравится - Элли, помня печальную участь золушки, лишь скептически ухмыльнулась.
   Она ошиблась. Златокудрая Людочка впорхнула в их жизнь солнечным зайчиком. Её лазоревые очи изливали лучи любви и добра на всё сущее, и сущее отвечало Людочке сторицей - её любили все: друзья, прислуга, отец и, конечно же, её полюбила Элли.
   Семь лет семья прожила в атмосфере безмятежного счастья. Под Людочкиными лучами они расслабились и забыли о коварстве любви. А наивная, как молодой лопух Элли и вовсе не догадывалась о её излюбленном приёме: сначала обласкать, показать, каково оно на вкус, счастье, а потом мгновенно всё отобрать и наслаждаться муками жертвы, знающей, чего лишилась. Разве могли они ждать беды от Людочки. Милой бабочки легкокрылой. Лёгкой. Легкомысленной.
   Гоа. Царство бога Камы. Откровенные сцены на барельефах храмов:"сокрестье рук, сокрестье ног... кружки и стрелы..." - камасутра. Как мог отец отпустить Людочку-мотылька в этот заповедник волооких смуглых самцов, впитавших искусство обольщения с молоком матери? Конечно же, они её соблазнили. Но чем-то эта жертва на лингаме не угодила индийскому амуру. И он коварно послал не стрелу из цветка, а ядовитый плевок - экзотическую хворь.
   Впрочем, Людочка перенесла болезнь легко и без последствий, а вот отец боролся с недугом тяжело и долго, и потерпел поражение, получив вердикт - бесплодие.
   Божественная ядовитая слюна основательно разъела цепи семейных уз. Отец охладел к Людочке, её сияние потускнело, и лучи угасли.
   - Он меня больше не любит, - рыдала она на плече у падчерицы.
   Элли изо всех сил старалась её утешить, уверяя, что это не так:
   - Неправда, он тебя любит, но ему нужно время... Потерпи, вы помиритесь, и всё будет как прежде.
   Но прогнозы Элли не спешили сбываться, и в доме царило уныние. Отец оставался угрюмым и раздражительным, Людочка страдала, куда-то подевались её весёлые друзья, и она больше не порхала по клубам и вечеринкам, а если и выходила в свет, то непременно под конвоем охранника Степана.
   А потом всё стало неважно, потому что Людочка встретила любовь всей жизни, и полностью отдавшись роковому чувству, забыла о семье. Её новым божеством стали наркотики. Яркая легкокрылая бабочка упорхнула в маковые поля, оставив им серую тень с глазами-пуговицами.
   И в этот раз Людочка была непоколебима: ни элитные клиники, ни маститые светила не смогли ничем помочь. "Это невозможно вылечить, - заявил седенький старичок профессор, - она не хочет возвращаться к вам, что-то её не устраивает... а зависимость производное от этого нежелания. Если бы обратились раньше... а так, личность разрушена... щадящий режим, очень небольшой шанс на ремиссию и тогда, может быть, попробуем..."
   Но этому мизерному шансу не суждено было сбыться, потому что на подмостки семейной драмы взобралась Илона. Сначала в незначительной роли: 'кушать подано' - патронажной сестры, но, от стремительности взлёта её артистической карьеры дух захватывает, через два месяца эта сучка уже сидела во главе стола, на месте хозяйки дома.
   А Людочка, между тем, тихо угасала. Целыми днями она дремала в кресле-качалке на выходящей в сад террасе, и никому больше не было до неё дела. Только Элли приходила посидеть с ней, брала за безучастную руку и рассказывала что-нибудь, или просто молчала. Людочка в ответ слабо пожимала Эллины пальцы, давая знать, что рада её присутствию. Иногда, очень редко, она задавала какой-нибудь малозначительный вопрос, но было видно, что ответ ей неинтересен.
   Элли очень хотела узнать: откуда в их доме наркотики? И она раз за разом сводила разговор к этой теме, но Людочка упорно отмалчивалась и не спешила до поры открывать свои секреты.
   На дворе стоял сентябрь, последние дни бабьего лета, тепло, солнечно и тихо. В саду с печальным шорохом опадали листья, пахло яблоками, в воздухе летали паутинки. Элли и Людочка сидели на террасе, Элли играла с айфоном, а Людочка, как всегда в последнее время, дремала. Высоко в небе слышалась заунывная перекличка, это тянулся к югу гусиный клин.
   Людочка подняла голову и долго-долго провожала птиц глазами:
   - Как прекрасен мир, какое совершенство в каждой травинке, в каждом листике, в каждой божьей твари. Так не хочется умирать... - по её щеке поползла мокрая дорожка от слёзы.
   - Ну что ты такое говоришь, Люда, всё будет хорошо, тебя вылечат...
   - Нет! - с неожиданной силой она ухватила Элли за рукав, рывком притянула к себе и исступлённо зашептала, - я знаю, что скоро умру! Элли, Эличка, отомсти за меня, ты сильная, ты сможешь! - потом выдернула у растерявшейся Элли из руки айфон, - вот... вот... ты хотела знать, кто мне давал наркоту, - она дрожащим пальцем водила по экрану пока не включила запись, - наркотики мне давал сначала Степан, а теперь Илона. Это они. Ты знаешь, что они вместе? Они любовники, они трахаются в моей машинеее, в моём поооршике, - она зарыдала в голос и выронила трубку.
   Элли кинулась её утешать, но Людочка отстранилась:
   - Обещай, Элли! Ты одна меня не предала, все остальные уже похоронили, даже Никита, не бросай его... Он не понимает, слишком молодой. Не бросай, когда меня не будет...
   Через три дня Людочка упорхнула от них в страну маковых грёз навсегда, прихватив с собой и тихую солнечную погоду.
   Зарядил бесконечный мелкий дождь, из сада поползли клочья тумана. Стало сыро, промозгло, уныло. И на улице, и на душе. На веранде под порывами ветра покачивалось забытое кресло. Как странно, - размышляла Элли, - кресло есть, плед есть, можно сесть, укрыться, и станет тепло, а Людочки нет, и никогда-никогда она больше никого не согреет.
   Умерла Людочка, но не чувства к ней: любовь, жалость, но особенно саднила совесть. Бессилие от невозможности что-либо вернуть и изменить было невыносимо до слёз, оставалось разве что исполнить последнюю просьбу - отомстить. И Элли, прижав к лицу плед, ещё хранивший невесомые частицы Людочкиного тепла, прошептала:
   - Обещаю.
   Дружеская любовь тоже ничего кроме горечи Элли не принесла.
   Со смертью Людочки необходимость в сиделке отпала, но Илона по-прежнему жила в их доме. Её положение даже упрочилось, уже не скрываясь, она проводила ночи в отцовской спальне. И вскоре, как-то за ужином, отец объявил домочадцам о намерении узаконить постельные экзерсисы, в честь чего, надел на манерно оттопыренный безымянный пальчик сиделки помолвочное кольцо.
   'И не сносивши башмаков, в которых шёл за гробом...' - Элли кипела от бессильной ярости, как мог отец устроить фарс с обручением через две недели после похорон?! Чем его зомбировала эта ведьма? Изощрённой сексуальной техникой? Гипнозом? Магией Вуду? Впрочем, не важно чем именно погрузили папочкин разум в анабиоз, нужно было срочно возвратить родителя из сумеречной зоны в мир живых и адекватно мыслящих. Людочкины признания для этой цели не годились, противная сторона могла попросту объявить их бредом наркоманки, и оглоушенный папочка согласился бы. Тут требовалось нечто убойное и совершенно неопровержимое.
   Пришлось Элли сыграть в гениального сыщика и устроить слежку за новоиспечённой невестой. Прыщик на слоновьем теле искать не понадобилось - романтичный статус никак не повлиял на шашни новобрачной со Степаном. Привыкшая к безнаказанности, парочка беспечно продолжала предаваться утехам в гараже, лишь перебралась из неприспособленного для секса спортивного кара в более просторный хозяйственный минивэн. Действо, без труда записанное Элли на телефон, исключало любую возможность двоякого толкования: банальнейший коитус вульгарис, исполненный хоть и без изысков, но с пылким чувством.
   Успех миссии не обрадовал Элли, удивительно, но она пожалела несчастного трижды рогоносца папочку. Настолько, что отказалась от громкого разоблачения, и просто положила флешку с записью на стол в кабинете.
   Компромат выдернул отца из цепких лап Барона Субботы и Мамы Бриджит, превратив его в прежнего, простого и понятного папочку: жёсткого дельца, акулу бизнеса в чьём сердце отродясь не водилось глупой сентиментальности. Совсем уж было навострившийся под венец, он вдруг вспомнил о трауре, и решив соблюсти приличия, отложил это сомнительное мероприятие на неопределённое время. А несогласную Илону, после бурной сцены в спальне, выдворил, но, увы, не из дому, а всего лишь в гостевые комнаты. И дарёное колечко не отобрал, оно по-прежнему, маня надеждой, блестело на её пальце. Степану повезло меньше - его уволили.
   Элли отец не выдал, так бы и осталась тайной её роль в разыгравшейся драме, не проговорись она сама Никите.
   Вот и пришло время рассказать о третьем краеугольном камне высокого чувства - эротическом.
   Младший Людочкин брат - синеглазый, золотоволосый рыцарь Никита. Искусный ловец, первым же выстрелом лазоревой стрелы из-под золотых ресниц сразивший наивное сердце юной Элли. Пронзил навылет, пришпилил принцесску к воротам замка, лишив возможности думать здраво и действовать самостоятельно.
   Конечно же, ему не составило труда выудить у влюблённой подружки тайну.
   Едва Илона переступила порог, Никита тут же почуял в ней родственную душу. Очевидно же, профессия сиделки для фемины с такими роскошными формами лишь средство попасть в богатый дом, получить доступ к телу хозяина, и апофеоз действа - приникнуть к хозяйскому кошельку. Насосёт и отвалится - легкомысленно недооценил он замыслы мадам. Не счёл её опасной. Ну, общеизвестно, что хорошо развитые молочные железы и призывно оттопыренные ягодицы, интенсивно стимулируя зоны мозга отвечающие за воспроизводство, подавляют прочую умственную деятельность самца. Никита не стал исключением, но на его игривое предложение дружбы и сотрудничества:
   - Вы привлекательны, я чертовски привлекателен, а не заняться ли нам сексом?
   Мадам только высокомерно процедила:
   - Окучивайте вашу капустную грядку, корнет. А то, знаете ли, на зелень нынче много охотников.
   Возможно, согласись Илона, избалованный женским вниманием юнец очень скоро утратил бы к ней интерес. А так, каждый раз при взгляде на аппетитные округлости сиделки, в его паху начинало свербеть и требовать сатисфакции уязвлённое самолюбие.
   Эллина эскапада явилась для него настоящим даром небес.
   Талантами в стратегическом мышлении Никита не блистал, его хватило просчитать примитивную интригу в несколько ходов, не беря в расчёт возможные нюансы.
   Как он и надеялся, разъярённая Илона ударила по самой болезненной точке виновницы своих бед - ревности, демонстративно позволив Никите себя соблазнить.
  Но далее, планы новоявленного Казановы стравить самок и почивать на лаврах, пожиная плоды их соперничества, накрылись медным тазом. Илона его просто поглотила. Умелая любовница и опытный манипулятор, она играла на его комплексах и чувствах, как на ксилофоне.
   Для махрового нарцисса Никиты любовь была домиком без двери, единственный обитатель которого, сам Никита - ему не выйти, остальным не войти. Элли, золотой мальчик не любил, но она была удобным кошельком, и его счастливыым билетом в радужное будущее. Дед Элли, человек весьма состоятельный, не желая спонсировать французский андеграунд, оставил всё состояние внучке. Создал именной фонд, в права владения которым, она вступит по достижении двадцати пяти лет. Пока же всеми финансовыми делами ведал опекун-папочка.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"