Елохин Павел Владимирович :
другие произведения.
При разной погоде
Самиздат:
[
Регистрация
] [
Найти
] [
Рейтинги
] [
Обсуждения
] [
Новинки
] [
Обзоры
] [
Помощь
|
Техвопросы
]
Ссылки:
Комментарии: 12, последний от 26/03/2011.
© Copyright
Елохин Павел Владимирович
(
elohinpavel@list.ru
)
Размещен: 13/04/2005, изменен: 25/03/2011. 13k.
Статистика.
Сборник стихов
:
Поэзия
Иллюстрации/приложения: 1 шт.
Ваша оценка:
не читать
очень плохо
плохо
посредственно
терпимо
не читал
нормально
хорошая книга
отличная книга
великолепно
шедевр
Аннотация:
Стихи 2004-2005 г.г.
При разной погоде
стихи 2004-2005 гг.
На просторах слабо всхолмлённой
и сильной снегом равнины
от дурной бесконечности сонной
облаков белесой рванины
не укрыться нигде. А люди
устремлённы, всегда при деле,
бьют детей и пекут оладьи
и добры где-то там, в пределе.
* * *
Кто в это сунется -
прищемит бороду.
Чужие улицы
родного города.
С утра - мороз, метель.
За чем ты гонишься?
Сорвёт мозги с петель,
и не опомнишься,
и всё быстрей летит.
Пора. Отчаливай.
И "Bine ati venit"
*
,
как "Эй, проваливай".
Куда ты тянешь крест,
зелёный памятник?
Вокруг тебя окрест
лишь толпы занятых.
Я так любил тут всё,
и вот иду опять.
Какой чудесный сон!
Ещё б чуток поспать.
Уже проснулись мы
в объятьях морока.
Родные улицы
чужого города.
*
"Добро пожаловать" по-румынски
* * *
Поезд едет только вперёд.
Поборы начинаются на вокзале.
Пассажиры беспечны, и анекдот
смешнее, пока его не рассказали.
Время есть, но нет ничего в горсти.
Сумкой брезгует даже Михайловский хутор
*
.
Ничего уже не спасти,
всё мне кажется почему-то.
Ещё одного человека
вбирает Москва, гремя.
Зрачок пожилого узбека
в метро муссолинит меня.
*
российская таможня
* * *
Мне часто доставалось ночевать
на полустанках полуожиданий,
в пустыне безразличья кочевать,
лелеять шум бесплодных начинаний,
и ничего собой не означать.
Лиловые объятья пустоты
теплы, легко им душу обезболить.
Простые упования просты
и успокоят, стоит им позволить,
и вот уже не существуешь ты.
* * *
Хочу хотеть, но больше не хочу.
Деревьев жёлтых ряд предснежно сужен.
Замок не затоскует по ключу:
уют внутри не больше, чем снаружи,
и дама пик приглашена на ужин.
Раздали карты и зажгли свечу,
мне выигрыш по сути и не нужен,
выигрывая, тоже я плачу,
и глупо будет предлагать ничью.
Под утро провожая, промолчу.
Всё так, как надо: лучше или хуже.
Я эти гаммы снова разучу,
я рад теплу, но буду рад и стуже,
придуманный и добрый Пикачу.
* * *
Пространства слишком много,
а время убывает.
Куда ведёт дорога,
никто, видать, не знает.
И размышлять об этом
бессмысленно, пожалуй.
Хватало б только света,
да обувь бы не жала,
не ныла бы печёнка,
душа бы не остыла,
да эта вот девчонка
недолго, но любила.
* * *
Шум крови толчками -
как океанский прибой,
который из прошлого
предки забрали с собой.
Мне до родных берегов
тысяча километров,
и вырастает из снов
разбойное уханье ветра.
Пока кровяные волны
мысли мои омывают,
пока стволов колонны
о храме напоминают,
пока всё именно так -
всё продолжается, ибо
тьму побеждает знак,
прибой побеждает глыбу.
Мысли и чувства всё ж,
оказывается, бесконечны,
об этом тихо, как дождь,
шепчет прибой сердечный.
* * *
Я думал, что гармония спасёт,
придаст мне сил и жизнь наполнит смыслом,
и оттого хотел идти вперёд,
что видел красоту там, а не числа.
Я очарован был и выбрал сам
не жар тепла, а свет звезды холодной,
любил и горевал и верил снам,
и верил высшей силе путеводной.
И вот всё чаще миг тот настаёт,
когда мой храм мне кажется пустыней,
где никого никто давно не ждёт,
как будто вновь Отец забыл о Сыне,
как будто истина - летучий блик
и ничего ни для кого не значит.
И вот, хотя всё чаще этот миг,
я всё равно иду; нельзя иначе.
* * *
Стоял перед Страстным монастырём,
и вот теперь за ним "Россия".
Мы на рассвете здесь вдвоём.
Квадраты окон тёмные, пустые.
Вокруг полёты голубей,
на бронзе белые потёки.
С рассветом небо голубей.
Людей потоки.
Кумира голубей помёт
не оскорбляет.
Легко он примет и поймёт,
что здесь бывает.
Застыл в раздумье его рот,
не в укоризне.
И мы вокруг, и птиц помёт -
касанье жизни.
* * *
Острый жалящий звук,
это только флейта.
Со мной мой друг.
Налей-ка.
Пламя свечи,
это так старинно.
Нет, ты помолчи.
Видишь, картина.
Дымка, пейзаж,
и подпись: Телегин.
Этот синий лес наш,
но мы туда не поедем.
Такая игра:
друг другу мы снимся,
завтра с утра
простимся.
Уедешь далёко,
и я уеду.
Подожди немого.
Посидим без света.
Посидим без слов,
не видя глаз,
слыша стук часов
последний раз.
Надо понять суметь,
что мир уже не наш.
Будет время глядеть
в этот синий пейзаж.
За синей горой
через много лет
увижусь с тобой,
мой свет.
Мы не будем больше
с тобою вдвоём.
Посмотрим молча,
мимо пройдём.
Утро. Багаж.
Позвякиванье ключей.
Синий пейзаж.
Пыль в солнца луче.
* * *
Пыли, пыли, велосипед,
блестите, спицы.
Под утро в 18 лет
так сладко спится.
Быстрей, быстрее под уклон,
навстречу воздух.
Как сладок в 18 сон,
как близко звёзды.
На горку весело вдвойне -
дави педали!
Каких снов в 18 лет
мы не видали.
Я сплю и сам себя зову
вперёд, к победе.
Мы спим во сне и наяву,
мы спим и едем.
* * *
Простора алчет вечная душа
и красоты размеренных созвучий,
чтоб всё происходило не спеша,
и не царил подслеповатый случай,
но всё напрасно; как себя ни мучай,
не удаётся, стены сокруша,
избегнуть всеохватно-неминучей
судьбы: и мудреца, и малыша,
она повиноваться всех научит;
настолько тесен мир её паучий,
и мы её ходами, чуть дыша,
протискиваемся, свой мир верша,
и устаём мечтать о доле лучшей,
и та, что выпадает, хороша.
* * *
Вот и окончился век.
Еле видимый человек
глядит из окна в доме напротив.
Между домами лежит снег.
Начался новый век.
На улице молодой смех,
мороз и тьма,
снег.
Кончился старый год.
И этот уйдёт, и другой придёт,
а между домами вот так же будет
лежать снег. Полутёмный свод
крыши перестроенного особняка
не протекает наверняка.
Подъезжают джипы. Будет веселье.
Дальше - одетая в лёд река.
Церковь Покрова на Нерли - мой тыл,
но как там вокруг, я уже забыл.
Вчера народ в ледяной купели
встречал Крещенье и после пил.
День прибывает, будет весна,
будут снимать утепленье с окна
и мыть окно, чтобы солнце светило
