|
Я слабый карлик, силы мне не надо,
она мешает видеть, знать и понимать.
В пещере я живу, тут нету злата,
зато могу и петь, и вспоминать.
Я жду обиды, как восхода и заката,
любой способен, опасаться стоит всех,
Чуток уюта, больше ничего не надо.
Жить, пусть в щели, под спудом, это и успех.
Проноситесь вы надо мною ошалевшей стаей
туда, где в клочья рвут, грызут, чтоб победить.
На поле боя истина ни разу не настанет,
а мне там, где темно, блеснёт вдруг, может быть.
Блеснуло, и я понял: карлики, гиганты —
мы все равны и одинаковы
пред бытием, пред светом этой лампы,
все двум сестричкам Жизнь и Смерть мы лакомы.
В пещере разбитая лампа, осколки зеркал,
оскал сталактитов, летучие мыши.
Внезапно понял, что всё потерял,
и плачет карлик всё тише, тише.
Поплакал, утих, на сгибе руки
уместил лицо, как, устав, шофёры,
шмыгнул, поднялся, спотыкаясь о дневники,
уходит в самый тёмный, лучший угол пещеры.
Я позабыл, как добираться к той пещере.
И что с того? Кто захочет
продираться сквозь тёрн, беседовать о вере,
неверии, любви, ненависти, дне, ночи.
25.5.8.
|
|