Елохин Павел Владимирович :
другие произведения.
В кафе
Самиздат:
[
Регистрация
] [
Найти
] [
Рейтинги
] [
Обсуждения
] [
Новинки
] [
Обзоры
] [
Помощь
|
Техвопросы
]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Комментарии: 8, последний от 22/05/2012.
© Copyright
Елохин Павел Владимирович
(
elohinpavel@list.ru
)
Размещен: 04/03/2004, изменен: 22/10/2012. 10k.
Статистика.
Поэма
:
Поэзия
Скачать
FB2
Ваша оценка:
не читать
очень плохо
плохо
посредственно
терпимо
не читал
нормально
хорошая книга
отличная книга
великолепно
шедевр
В КАФЕ
вступление
В роде всех туманных пояснений,
хоть и начинать не надо б с них,
автор сразу просит извинений:
выдумал героев он своих.
И хотя, конечно, из них каждый
обнаружен автором в себе,
видывал таких он не однажды
в пресловутой жизненной борьбе.
Было так: четыре человека.
(Пятый подойдёт — ушёл в буфет).
Столик, словно маленькая Мекка,
их собрал вокруг себя в кафе.
Может, слов и сказано-то вовсе
не было, и я придумал их?
Может быть. Но догадайся после,
не был ли и ты одним из них?
Человек первый:
До чего же я пуст.
До чего я ничтожен.
Как белянка с капуст,
как мечта, невозможен.
Непонятен, как дом,
что жильцами заброшен.
Не воспитан трудом,
а бездельем опошлен.
Для чего я живу?
Что ищу подо тьмою,
когда в ночь белизну
попираю зимою?
Словно оспою, снег
весь покрытый шагами:
это я здесь свой бег
написал башмаками.
Я весёлой весной
скушно-неинтересен,
и совсем неуместен,
как в раю старый Ной.
Ну а лето, оно
потому-то и лето,
что скрепляет звеном
цепь, ведущую в Лету.
Лишний раз убеждаюсь,
когда осень пришла:
сколько я ни стараюсь,
не уменьшилось зла.
Жёлтый лист, как печать,
жёлтый лист, словно справка,
что негодная ставка —
жизнь. И надо кончать.
Что поделать с собой?
Ну а что я умею?
Что я, дряблый такой,
за душою имею?
И в бреду, как в снегу,
вижу, хоть и не верю:
ничего не могу,
ничего не умею.
Чуть прикрытый обман,
словно будка суфлёра,
жизнь. Пилоту — туман,
небо в клетку — для вора.
Ну а что для меня?
Отвечай, провиденье!
Тусклый отсвет огня
от чужого горенья.
Человек второй:
Чего краснеешь как заря,
о своей жизни столь скорбя?
Зачем теряешь время зря?
Не хочешь жить — убей себя!
Кому ты нужен? Боже мой!
Уйди, обрадуй всех живых!
И генотип ущербный твой —
в небытие без понятых!
Ч.Дарвин знал что говорил:
всесилен творческий отбор!
Слабак, шизоид и дебил
ему не более чем сор.
Свои задатки оптимист
здоровым детям передаст,
а импотент и педераст
пополнит длинный скорбный лист.
Живущим — жить. Прости, пойми.
Уйди и сильным не мешай,
ведь ты всего лишь взял взаймы
то, что моим должно быть, знай.
Человек третий:
Как пить не стыдно, господа!
Но — пью, свинье уподобляясь.
Вы намекаете? — О, да,
не уважать себя осталось!
Вы правы, трезвый обвинитель:
кто пьёт, уже не человек.
Но как же мне принять, скажите,
всё то, чем горд текущий век?
Мне суета не по желудку,
погони дух не по нутру.
Предпочитаю я рассудку
пустую глупую игру.
А что вы можете мне вместо
игры, пусть глупой, предложить?
Скривившись, мыслей трезвых тесто
жевать, и этим радым быть?
Нет, лучше, выпив, понесёмся
в приятнейшую пустоту,
чем трезвым смыслом захлебнёмся,
кровясь о мира остроту.
Человек четвёртый:
Сплошной остров Фиджи и Океания!
Далеки от всего, как Пенза от Сызрани!
Как я попал в эту компанию?
На какой вы почве вызрели?
Этот, длинный, лопочет чего-то,
ах я бедненький да несчастненький,
слезу разнюнивает напополам с икотой
и щурится как кот на завалинке.
Здоровый бугай! Рыло — во!
Ноги как опоры у ЛЭП.
Воротит рыло от труда постылого,
и при этом жрёт родительский хлеб!
Вместо чтоб на шее сидеть, на стройку шёл бы
или, вон, в ПМК.
Вертеть пробирки и нюхать колбы —
это ли занятие для мужика?
Иди рабочим — забудешь жалобы
на бессмысленность жизни своей,
да и в кармане тогда лежало бы
сотняжки что-нибудь пожирней!
Да и ты, парень, хорош.
Что ты Дарвина тычешь мне?
Усвоил «вира», «майна» — и хорош!
Только дураки хотят быть умней!
А с алкашом разговор короткий:
А ну вставай! Вали и проспись!
Человек третий:
Чего ты?
Человек второй:
Ладно, оставь!
Человек первый:
Он кроткий...
Человек четвёртый:
Официантка!
Человек третий:
Да отцепись...
(В этот момент к столу с ухмылкой
подошёл пятый — с бутылкой.)
Человек пятый:
Тихо, ребята! Слушай меня!
Токо — тс-с-с! Никому ни слова!
Сегодня я на исходе дня
успех мой праздную снова!
То, что учёные, потея и корпя,
ищут и ищут в мире,
я обнаружил для всех и себя
в своей холостяцкой квартире.
Зачем и к чему человеку науки
и муки? Ради прогресса?
Всё заменяют любовные муки,
которые, кстати, весьма интересны.
Правда жизни во взгляде женщины,
и вообще в ней во всей,
и в поисках смысла вещего
я висну на шее у ней.
Доволен прямо донельзя!
Доволен — до чёртиков!
Послушайтесь совета, друзья,
выходите из мозга бортиков!
Спуститесь ниже, туда где массы
трутся, сопят и мозолятся,
и пожинайте, не отходя от кассы,
пока тело не взмылится и не взмолится.
Ушла одна. Горевать? Вот ещё!
Мудрость мироздания есть и у других,
может, и получше ещё.
Вспоминаю женщин моих.
Вот первая. Любила меня.
Или врала что любит.
Боялась как огня!
Жаловалась маме: «Он пьёт и курит!»
Вторая — забулдыга. Но как нежна!
Умела играть на гитаре,
не укладывала без ужина.
Увёл её какой-то парень.
Третьей не помню,
помню: была четвёртая.
Это, как спуск в каменоломню.
Здоровая, тёртая!
Неизвестно, откуда взялась она.
Знаю только, что болела триппером.
Ух, она расшевеливала меня,
от страсти змеясь зиппером!
Итак, исповедую плоть и похоть,
к телу взываю вновь и вновь,
а то ведь запросто можно прохлопать
настоящую земную любовь!
Знаю: втайне каждый и каждая
на все сто согласны со мной
и, как я, сделают однажды,
беспокоящей заболев весной.
Днём все бледны и вялы, а ночью
инстинкт на дыбе выворачивает тело.
Будьте добры, убедитесь воочию:
Вооот чего оно хотело!
Человек третий:
Несчастный! Что ты предпочёл!
Любовь земную! Что за ересь!
Какой-то модный труд прочёл
и на себе решил проверить?
Как ты смешон! Но спесь твоя
тебя от совести спасает.
Ты думаешь, поверю я,
что злость тебя не разбирает?
Не говорил ты нам о ней,
но всё же есть она — а как же?
Но, скрытая, она сильней:
разит без промаха! И даже
ты не заметишь, как умрёшь!
А это разве не прекрасно?
А впрочем, если ты и врёшь,
то ложь не менее напрасна,
чем правда глупая твоя!
Я пьян. Довольно уж с меня.
Человек второй:
Неплохо начал, драный пёс,
но околесицу понёс.
Делирий. Верно, видит мышек.
Вот так отбор и сеет: низших
элиминирует среда.
Человек четвёртый:
Не надо было мне сюда...
Человек первый:
Ну так что же, вот финиш.
Страшно или пустяк?
Прыгнешь или не примешь
заключительный шаг?
Жизнь проносится мимо,
её не удержать.
Это непоправимо,
ибо некому ждать.