Нет, я больше не хочу описывать ни как они трахались, ни как занимались любовью - за долгие шесть лет было всё. Я не хочу описывать ни их бешеные ссоры, ни сумасшедшие примирения. Ни, как им было хорошо друг с другом, ни, как им друг от друга становилось тошно..
Если бы не их старшие подруги, они бы не продержались и полугода.
Для Ирэн почти сексуальным удовольствием было в очередной раз выбить из "лживой девки" правду. И ее Натали признавала: это она причинила боль Але. Или ее Натали осознавала, это ее провели, подставили, подтолкнули.... потому, что это она была бессмысленно жестока... из-за Алиного выкрутаса... который стал следствием ее бессовестного каприза... обусловленного жестоким экспериментом...вызванным бездумной "шуткой"... которая спровоцирована точным розыгрышем... рожденным...
Искать концы было бессмысленно, но так занимательно...
И пахли сандалом ароматические свечи. А поцелуй при встрече становился все глубже, и обязательным стал поцелуй на прощание, а потом.... потом Ирэн напомнила: "Ты же знаешь, мне лучше думается, когда я возбуждена"... О, она помнила, она знала...
И на этот раз это было, когда не было ни истерики, ни отчаяния, не было даже алкоголя - был только ее вольный выбор...
Ну, не совсем... Но зачем Натали разные дотошные подробности? Чтобы она вставила их в свой роман? Ну, так они ей не в стиль...
А Натали - когда она возбуждена - так безвольна, так послушна.... И даже не словам, и даже не рукам, а на уровне рефлекса - желаниям... как цветок - солнцу... И раскрывается, безотчетно и до дна... как цветок - солнцу.... И хорошо, что девчонке хотелось повторить некоторые из Алиных изысков - не с мужем же... И хорошо, что и у них тоже были свои милые секреты, которые девочке хотелось припомнить - не с Алей же...
"Если бы еще послё всего этого тебя можно было бы не выпускать из постели, любовь моя... Но ведь бесплатного сладкого не бывает?"... И запрет на табак в ее присутствии был лишь вступительным взносом...
Маленькие праздники были редкими, но... - Ирэн тихо улыбалась - регулярными... И пока ее Натали будет с Алей....
И Ирэн, как могла помогала их любви... Помогала Наташе... помогала Але.
Ох, девочки-девочки...
Хорошо было и Лоле.
Алкаш отец, неврастеничка мать, "мальчики", клиенты, бандиты, "папа Вова", вытащивший ее, прикрывший ее, давший ей шанс... Партнеры, опять бандиты, "девочки"... незримая "крыша"... первые из-за нее смерти... Грязь... выход почти на легальный статус... грязь... собачьи бега, волчьи схватки... грязь...
Кем стала для нее Аля? Младшей, не рожденной по случаю аборта, сестрой? Старшей, не рожденной по случаю аборта, дочерью? Да не была бы, не стала бы ни ее дочь, ни сестра такой умной и честной... и чистой... Подругой? Но разве подруге столько прощают?.. А прощать приходилось...
Склонность к мазохизму в постели у старшей обостряло склонность к садизму у младшей... а вот у той уже не только на простынях! Ведь у этой дурацкой парочки - все было не как у людей. Абсолютно минорная в спальне Наталья, едва выйдя из нее - хоть на кухню! - привычно переходила на доминантную модель... Указывать, понукать, принуждать - не мытьем, так катаньем, чтобы за нее что-нибудь сделали - хоть вымыли посуду! Хоть принесли чаю! Лишь бы ее слушались.... или хотя слушали...
А Аля... Ни изнасилования, ни проституция даром не проходят... И любовь бандита - это плохое лекарство для интеллигентной девочки... Да и теперь.... Нет, чтоб найти себе какого-нибудь мальчика-программиста - так ее угораздило влюбиться в женщину... К тому же в писательницу... Целый букет комплексов в одном... в одной чернильнице... Дура...
Но... Лола была уверена, что эта сумасшедшая связь - единственное, что привело к ней, что держит ее девочку рядом. Что, как только из жизни Али пропадет Наташа, из ее собственной жизни исчезнет Аля... Ну, нет, не сразу, конечно... Просто посещения станут реже, потом заменятся звонками, а потом...
А потом - зачем ей Аля, если она будет Але не в радость, если Аля перестанет этой радостью делиться, этой радостью одарять?
И Лола, как могла помогала их любви, помогала Але.... Помогала Наташе...
Ох, девочки-девочки...
О, эти стервы стоили друг друга. Абсолютная бессовестность одной уравновешивалась абсолютным бесстыдством другой. Абсолютная вседозволенность - абсолютной безжалостностью, точность крика - непробиваемостью молчания.
Два месяца Аля выслушивала постоянные напоминания, упоминания, упрёки, намёки, шутки на тему ее "профессионализма".
"- Дождёшься!" - предупреждала Ирэн.
"- И ты терпишь?" - удивлялась Лола.
И очередную шутку встретила пощечина. Разрыв на неделю. В постельной оргии по случаю примирения - опять... "шутка". Пощечину в постели? Мазохистке?!
Аля оборвала процесс и ушла на кухню. И когда Наташа пришла туда выяснять "ну, в чем дело", вот там-то пощечина ее и встретила ...
На образование рефлекса ушло еще два месяца...
Три месяца ушло у Наташи, чтобы Аля перестала курить... хотя бы в ее присутствии.
- Мне неприятно. - объясняла она. - Въевшаяся стойкая ассоциация с советскими сортирами, с советскими мужиками, с советскими пьянками - с грязью.
"А у меня - со свободой".
- От тебя так пахнет женщиной! - аргументировала она. - Зачем ты глушишь этот чистый запах табачной вонью?
"Женская вонь вместо чистого запаха дорогого табака?"
-У тебя так вкусно во рту... - просила она. - Не порть...
"А твои жвачки лучше?"
"- Ты терпишь ее в постели с сигаретой?!" - поражалась Ирэн.
"- Дождешься." - предупреждала знавшая подобных психов Лола.
Дождались.
- Ко мне? - спросила она.
- Нет. У тебя там все провоняло табаком....- Наташа отчетливо акцентировала паузу, и четко выговорила,. - как у дешевой проститутки.
Почти воющий в злой тоске муж Натальи, прячущаяся по углам охрана "Карата"... Изобиженная Лола, изнасилованная Ирэн...
"Какая у меня, оказывается, тонкая кожа..." - тихо, сама себе изумлялась Лола
"Так вот как оно, оказывается, в девках-то..." - тихо, сама себе изумлялась Ирэн.
"Нет, надо что-то придумывать..."
"Надо."
-Ненавижу!
-Ненавижу!
Досталось даже секретарочке-Алёнке... Досталось даже младшенькому Димочке....
- Я ее люблю....
Совместными усилиями добились компромисса. В квартире спальня была объявлена зоной свободной от табака. Девочки устроили день открытых окон и перемыли, протерли, проветрили всё, до чего только можно было дотянуться...
И Ирэн подкинула Наталье идею, чем можно заглушить остатки табачной вони.
- Что это?
- Сандаловые палочки.
- Индийские благовония?
Наташа расслышала иронию в голосе подруги, но не стала обращать на нее внимания. Не обращать внимания на ее пальцы было сложнее. Плетение их касаний путала мысли, путы их прикосновений истомой заплетали руки...
- Подожди...
Аля не послушала, не ответила, она расстегнула молнию:
- Знала бы ты, как тебе не идут брюки.
Наташа чиркнула спичкой - она сломалась.
'Так, волю в кулак, зубы сцепить, глаза в кучу.' - но спичка опять сломалась.
Пальцы Али холодными капельками пробрались под ткань и коснулись кожи. Наташа не сумела сдержать дрожи - и снова сломала спичку.
- У меня слишком холодные пальцы?! - с вкрадчивым отчаяньем спросила Аля.
- У тебя слишком горячее сердце! - с отчаянным отчаяньем ответила Наташа. - Ну, подожди!
Но когда это Аля слушала ее в спальне! Последними усилиями Наташа вытащила пучок спичек, чиркнула...
- С-сумасшедшая...
- Под-дожди...
Наташа всё-таки подожгла палочки, и даже успела задуть огоньки, а потом... а там... Ох, что было там... в благословенном запахе сандала...
Помните? - огонь костра, искры.... и клубящийся дым... Помните? - огонек сигареты, то почти гаснущий, то снова и снова оживающий, расцветающий ... и спиральки дыма.... Знаете, что подспудно раздражает, чего не хватает, в огне камина? - вот этой его свободной неровности, трепетности ... Не хватает дымных завихрений... То ли дело, колеблемый даже дыханием язычок свечи... Или прихотливая, неразрывная, танцующая с незримыми сквозняками, неслышно заполняющая своим ароматом полумрак комнаты, прозрачная струйка ароматической палочки... А если это - сандал...
Где я слышала, что первую ночь, когда Адама и Еву изгнали из рая, они провели у подожженного молнией сандалового дерева?... которое обогрело их, успокоило, и у них была первая, по-настоящему первая, не украденная и не постыдная, а чистая и жаркая, как то пламя, благословенная Богом любовь...
И все страхи мира были разогнаны светом костра, и все тревоги мира были заглушены уютным его потрескиванием, а все надежды - были обещаны причудливыми клубами его дыма...
Слышала? Нет, это я придумала... только что.... Но пусть оно так и будет...
А Наташи и Аля... да ну их... Они обнялись и спят.