Ирка потом призналась, что это она натравила на меня Феликса. Видите ли, мне надо было развеяться. Видите ли, чтобы я не наделала глупостей.
- Существует элегантное решение нашей проблемы, - сказала тогда она ему,
- Когда я излагаю твои "элегантные решения" своим начальникам, они не седеют лишь потому, что лысеют. Давай не будем "элегантно", давай сделаем - "просто".
В ответ она долго-долго раскуривала сигарету, а потом - не стала отвечать.
- Ещё одна... - проворчал Феликс, - Надо было дать её убить. Не мучился бы теперь.
- "Ещё одна"... - вслух задумалась Ирэн и, как орешки, перещёлкала недомолвки, - Твоя гадюка до сих пор демонстрирует тебе плоды дрессировки? На тебе демонстрирует? - и улыбнулась. Но потом явила любопытство. - А кто ещё хотел убить Алю?
- Ещё... Не я! - но он вовремя вспомнил, с кем имеет дело, и уточнил. - По крайней мере, не часто. И не ты. Хотя, может быть, чаще. И даже Лариса всё время оставляет её в живых.
Ирэн видела, что Феликс может ответить. А может и не ответить. Она не стала рисковать, не стала вредничать, она вежливо переспросила:
- А кто?
- В то лето, когда ты так славно выместила ей предыдущие шесть лет...
- Я?! Я не ... - "Один-один, - признала себе Ирэн, - У нас опять ничья. Сколько можно..." - Продолжай, - попросила она.
Надо признать, Феликс, постарался скрыть удовлетворение.
- В то лето достала она, наверное, многих, но по осени, пожалуй, только один знал, где достать её.
- А ты-то откуда про него узнал?
- Дружок его, заслышал, что тот собрался в Москву... питерский он... бандит, как у Али водится... Так вот дружочек тот как бы случайно собрал нашу компанию, и как бы к слову похвастал, что видел Алю в свободном полете, точнее - в свободном падении и что зашибла она во время этих упражнений на свежем воздухе сердце его сумасшедшему другу, который теперь вот вдруг засобирался в Москву. Слово "друг" он повторил.
- Умному достаточно, - поддержала рассказ Ирэн.
- Той осенью Аля, как помнишь, плотно работала с тобой, так что на её прикрытие людей мне выделили. Мы бы с Ларисой и вдвоём управились, но ресурсы конторы позволили добавить бюджета в постановку. Тебе бы понравилось.
- Я не люблю театральщину.
- Что ж ты ее регулярно закатываешь?!
- Если эффектность залог эффективности, почему бы нет?
- Здесь был аналогичный вариант. Парень, и в правду, был психом с зашибленным сердцем. В Москве он купил помповое ружьё. Лариса тотчас же потребовала приготовить десяток таких же. И когда он из Митино - коттедж там его фирма снимает - весь из себя такой вооружённый, покатил в столицу, его перехватили, - Феликс сделал паузу, чтобы Ирэн представила выворачивающуюся прямо перед Тимуром машину, визг тормозов, зажатую среди джипов BMW-шку, - Тимур, конечно, еще тот псих, но школу 90-ых прошел, жив остался - он не стал дёргаться. Да и трудно что-то противопоставить торчащим в каждое стекло помповухам. А Ларису, как раз тогда, как ты выразилась, дрессировали, вот она, чтобы отпрактиковаться, пару минут молчания от ребят и стребовала. Потом дверцу открыла, ножку из-под нее явила, дверцу захлопнула, тропку к капоту клиента каблучками отстукала, поковырялась в сумочке, вытащила баллончик, лобовое стекло спрей-клеем окатила и фотографию на стекло изображением внутрь - ляп! Аля смеётся. Ляп! - Аля изумляется! Ляп! - Аля под душем. Ляп! - Аля на подиуме. Ляп-ляп-ляп!.. Потом так же молча развернулась, и опять каблучками, по той же тропке... И так же без слов, один за другим остальные - по машинам, и прочь - только покрышки взвизгивали. Наблюдатель сообщил, что парень вылез из своей BMW, пытаясь отчистить стекло только через полчаса.
Ирэн молчала. Феликс знал её, он не мешал ей, он сам почти видел, её глазами видел пустынную дорогу, одинокую машину и ласкающиеся к ней под осенними сквозняками бесстыдно-жёлтые березовые листья.
- Отчистил? - наконец, спросила она.
- Ну, мы ж не садисты. Чего зря машину другу нашего друга портить? Клей на водяной основе. И водой легко смывается. Кстати, не садистами оказались не только мы. На его мобильник кто-то каждые три часа звонил с просьбой: "Брат, не ходи туда! Там следы!" Тимур, свою навороченную сотку отключил и в бардачок закинул - стали звонить ближней охране. Я это к тому, что ночью с 00-01 до 6-00 его не беспокоили.
- А в 6-00?
Феликс только хмыкнул.
- И кто ж баловался?
- Не мои. Есть у меня соображения, но не хочу случайно наврать тебе.
- Двое? Из всей вашей компашки только двое пытались защитить Алю?
- Ну...
- Ну?
- Он потом пожаловался Фёдору, что менты... - Ирэн поморщилась, и Феликс поправился, - милиция в первопрестольной совсем сошла с ума. За три дня у него 14 раз проверили документы. Да и наша наружка раз засекла следы... да-да только раз и лишь следы - чужого профессионального присутствия, но... когда Тимур на скромном пежоке подъехал к Алиному магазину, дверцу ему открыл - в знак глубокого уважения, конечно - лично начальник охраны "Карата".
- Ружьё?
- Больной наш был при скрипке. Точнее со скрипичным футляром. Но в нём лежала роза.
- Чайная?
- Жёлтая. Светло-жёлтая.
- Она любит...
- Их разговор так и начался. Тимур, когда Аля приняла цветок, констатировал: "Розы ты по-прежнему любишь"...
Феликс ждал дальнейших расспросов, но не дождался.
"Вот чёртова баба! - мысленно восхитился он, - Ведь от любопытства вон волосы почти скручиваются, а попробую продолжить - остановит: "Не будем сплетничать"".
- Ты по-прежнему настаиваешь на её участии? - вместо этого вернулся он к старому разговору.
- Да, - ответила Ирэн. - Аргументировать? Ещё раз?
- Нет, - вздохнул Феликс.
- Насколько же приятней работать с тобой напрямую, - подсластила ему предстоящий разговор с начальством Ирэн.
- Вы убьёте его?
- Пока не за что, но потом будет поздно.
- Вы убьёте его?
- Да, Аля, да.
- Но это будет скандал, скандал на весь мир.
- Нет, это будет уроком.
- Вы опять опозоритесь, как Яндорбиевым, как с вашим полонием!
- Аля... - Феликс добродушно улыбнулся, - нас не интересует мнение обывателей, а чеченцам показали, что они не спрячутся от нас ни в каких эмиратах. Богатенькой жизни им не достанется! Никому! Нигде! Всю жизнь по щелям и подвалам толкаться будут! И что плевать нам на эмиров! И на "весь мир" тоже. А наши знали, на что шли. Их арестовали, их судили, их даже к приговорили. И что? Командировку-то свою они не так чтоб уж и просрочили, - он чиркнул зажигалкой перед моей сигаретой, я опять закурила. - Что касается полония... Неужели ты думаешь, что у нас нет ядов, не оставляющих радиоактивных следов?... по всей Европе? Предателей надо давить! Травить, как крыс. А трупы за хвосты вывешивать - пусть светятся. А то за 90-ые расплодились...
- Вы убьёте его?
- Без тебя - да. А хочешь?.. Тебе надо будет только включить маяк. Хочешь - убить? Сама? Ты же уже убивала. Хочешь ещё раз?
"Она согласится", - предрекала Ирэн.
Я согласилась.
"За две недели раз в казино он появится. Да и Але надо будет там примелькаться.
Хорошая это работа - примелькиваться в казино!
"Проигрыш мы оплатим. Выигрыш останется тебе".
Я выигрывала. Нет, во второй и третий день немного проиграла, но в четвёртый опять начало везти. Я торопилась, чтоб успеть отыграться до его прихода, и появление "объекта" прозевала. Он устроился за своим привычным столиком по соседству, и тут мне НЕ выпало чёрное.
- Чёрт! - выругалась в полголоса.
Он услышал русскую речь и поднял на меня глаза. Я, нарвавшись на соотечественника, полыхнула очами. Второй раз мы столкнулись взглядами, когда я угадала четверть.
- Есть!
Он чуть улыбнулся, я раздражённо поджала губки, отвернулась и начала собирать фишки.
"- Ты думаешь, что его можно сделать в два взгляда?
"- Аля сделает. Он пойдёт следом.
Он не встал из-за столика, он не догнал меня у кассы. "Старость - не радость, - констатировала я и зашла в туалет: посмотреть на себя старую,- И чёрт с ним! Всё равно пока всё не спущу - не уеду. Или не выиграю миллион."
Миллиона я не выиграла - назавтра проигралась в дым. А он ждал меня у выхода.
И обратился ко мне:
- Как вы азартны.
"Он никуда не ходит без охраны."
"Аля его уговорит."
- А ты ещё кто такой?!
Он назвался.
- Да вижу, - отмахнулась я. - Слушай, дай миллион, я их всё-таки сделаю!
Над нами бегали огни реклам, и их отсветы копошились по его лицу.
- Хочешь отыграться? Сколько?
- Шесть штук, - буркнула я.
- Идём! - он взял меня за руку и потащил к кассе, набрал фишек аккуратно на шесть тысяч. - Это тебе в долг.
- Сыпь! - другой рукой отщёлкнула я сумочку.
- Перебьёшься, - усмехнулся он. - Ты нанимаешь меня. Играть буду я.
- Проигрывать мои деньги??
- Проигрыш считаться не будет.
- Как это?
- Риск исполнителя. Увидишь.
Я увидела. За два часа игры он более чем удвоил сумму. Он переходил от столика к столику, иногда спрашивал моего совета и, не обращая внимания на моё возмущение, почти каждый раз ставил наоборот. Везунчик! Ещё бы - только такие и оказываются в нужное время - раз за 70 лет! - в нужных при нужных. И делают миллиарды.
И он не выпускал, не выпускал из рук мою руку. А ладони у него - мягкие, сильные, тёплые, сухие. Хорошие у него ладони. Уютные.
Вот только охрана... секьюрити долбанные!.. За два часа они мне все глаза измозолили. Надеюсь, я им - тоже. Мозолей-то понатирала.
- Это долг, - сказал он и отделил свои шесть тысяч. - Остальное, леди - ваше. А теперь в оплату труда... - этот барон хотел настоять двусмысленности в паузу, но я сорвала процесс. Я сразу потянулась губами к его щеке. Он попробовал подставить губы, но на этом рынке у меня стажа больше. Он получил лишь то, что я выставила на торги.
- И только? - чуть удивился он.
- А я на групповуху не подписывалась! - окрысилась я.
Старший из хранителей его тела продемонстрировал свою спину, а он... Он пригладил свою щеку - как котёнка, погладил мой поцелуй.
- Ты догадываешься, сколько желающих попросить у меня миллион?
- Бедненький,- пожалела я его, - потрахаться и то, без присмотра - никак... Ладно, как играть ты мне показал: "подумай, чего хочется и поставь наоборот". Я их сейчас всё-таки сделаю. А тебе - спасибо, я тебя другим представляла.
Положила руки ему на плечи. Я умею делать ладони лёгкими, как крылья ангела. Он придвинулся.
Потянулась к его рту. Я умею делать паузу долгой, как вздох при прощании. У него чуть приоткрылись губы.
Поцеловала.
"...а твои губы, словно яблоко Евы"...
Я не хочу думать, кто это сказал!... написал... написала.
Резко оторвалась от него, отодвинулась, высвободилась, отвернулась, сделала шаг к кассе.
- Аля... - негромко пришелестело из-за спины.
- Six thousand, - обратилась я к кассирше.
- Аля, пожалуйста, - опять тихо произнёс он.
Повернулась.
А он повернулся к охраннику:
- Вадим...
- Не сходи с ума.
- Вадим, ты не идёшь за нами.
- Уйду, - предупредил тот.
- Вадим, пожалуйста...
Тот посмотрел на меня. Я посмотрела на него. Противопожарная сигнализация не сработала. Как ни удивительно.
- Сотка, сумочка, осмотр, - скрипнул зубами он. - И ты не отпускаешь её от себя ни на шаг.
- Вадим...
- Всё!
- Аля...
-Что?
- Аля, отдай ему свою сотку, пожалуйста. На один вечер. И пусть он посмотрит твою сумочку... Пожалуйста. Не ссорь меня с другом.
- Обыскивать меня он лично будет? ручонками своими?! или мне раздеться? здесь и сейчас, да?!
- Аля...
Отвернулась и взглянула на кассиршу. Бедная девочка опять начала отсчитывать фишки. Опять не успела. Шаги скрадывала дорожка, но я их слышала.
Рука, которая легла на мое плечо, развернувшая меня, была тяжёлой и жёсткой.
- Аля, - сказал Вадим, - пожалуйста. Прошу. Очень прошу.
- Не вижу! - рыкнула я.
- Не вопрос, - ответил этот гад, бухнулся на колени, и цепляясь к моим ногам, и норовя прижаться к ним лицом, заревел. - Ну, пожалуйста!...
Посетители вокруг замерли, у девочки сзади звякнули выпавшие фишки. Я еле вырвалась и кинула ему мою сумочку.
- Да подавись ты!..
Он прямо на пол всё из нее и вывалил. Ничего лишнего - мобильник, деньги, документы, косметичка, щётка для волос, духи, презервативы, ключи, салфетки.
Сотку он бросил себе в карман, щетку взвесил в руке - в сумочку, деньги - в сумочку, поднял духи, пшикнул...
- Э! они дорогие! - возмутилась я.
Духи в сумочку. Помял салфетки...
- Что? припёрло? Да они ж и так - мягкие.
Смолчал. Бросил в сумочку.
Взял паспорт, сличил фото, вознамерился листнуть...
- Только, гад, попробуй...
Он поколебался - не стал. В сумочку... Открыл косметичку, вынул пудреницу, раскрыл...
- Давай, не стесняйся, может, мальчики приглядываться начнут.
В сумку. Презервативы... Взглянул, хмыкнул.
- Как видишь, ты мне не подходишь!
- Как же тебя не убили-то до сих пор... - не выдержал он.
Встал, вытащил какой-то приборчик, провёл над сумочкой, потом обвёл им мои контуры.
- Ноги раздвинуть?
- Вот же гонорея... - больше он не сдерживался.
- Зато не радиоактивная.
- Не радиоактивна, - подтвердил он боссу. - И электроники на ней нет тоже. Но если она задушит тебя колготками...
- Это - чулки, деревня...
- Слушай, у тебя нюх, что ли, на этих стерв?! Ну, хоть бы одну - нормальную, ну хотя бы одну...
А откуда-то донеслось, почти отчётливо:
- O those russian...
Босс делал вид, что ему неловко, но неловко ему не было. Ничего, он за это заплатит.
Он и пытался. Он затащил меня в ювелирную лавку. Я пересмотрела всё и от всего отказалась, потребовав рубиновое ожерелье с рубиновыми серьгами, с рубиновым браслетом... и рубиновым обручем, чтоб до кучи... Не было у них всего этого... но если господа закажут, то...
- У нас нет времени на заказы.
Взамен я разрешила купить себе кролика, игрушечного кролика, квакавшего I love you.
Перед рассветом я попросила, чтоб он вызвал такси.
- Я вызову Вадима, - потягиваясь в постели, сказал он, - ведь я обещал.
- Нет, - ответила я.
- Почему?... - не понял поначалу он. - Ты же не была против.
- Потому что иначе своё такси вызову я. Я опять схожу в ванну - возьму твоего кролика, свою пудреницу - и уйду в ванну... А ванной сделаю вот так, - я разломала игрушку, выломала из её внутренностей батарейку, раскрыла пудреницу, сдвинула один из тонов и обнажила гнездо. Вставила. - Теперь надо только закрыть пудреницу. И такси прибудет. Грузовое такси. С носильщиками.
Он приподнялся, сел.
- Так позвонишь? - ещё раз спросила я. - Или мне закрыть её?
- Маяк?
- Спутники, кибернетика, двойное дно... фокусы.
- Что тебе надо?
- Э?... Я же сказала - такси.
- Кто ты?
- Спроси Вадима. Он едва не вспотел, заучивая номер паспорта.
- Подожди... бред какой-то... Ты хочешь уехать и всё?! И только ради этого?? И спутники, и кибернетика?
- Не выставляйся идиотом. Теперь ты понял, что вот так же, в любой момент, любая... но ещё...
- Ещё?
- Ещё меня просили тебе передать привет от Носорога. Кто он хоть?
- Он мёртв.
- Жив. Меня уверили, что жив. Так кто он?
- Был третьим. Захотел стать первым, единственным. Ушёл, пропал.
- Когда от кого-то уходят, то к кому-то приходят, да? К кому он пошёл? Хотя это меня спрашивать не просили. Всё. Вызывай такси.
- Ты славно поработала, - всё-таки пробормотал он.
- Да какая это работа! - отмахнулась я, - поиграть в дорогом казино, потрахаться с молодым олигархом...
- Не выставляйся шлюхой.
Он потянулся к столику и достал свою сотку...
Внешне это тоже не работа: в небольшом зале со множеством зеркал за полтора часа, перемерить от двух десятков до двух дюжин ювелирных комплектов... Вот только после - трясутся ноги.
Но говорят, что те, кто смотрит на действо из-за зеркал, уже сбились в стаю, в компашку, в "коллектив", и новичков почти не бывает... Не пускают их.
Сердце стукнуло, когда я увидела набор - браслет, кольцо, серьги, ожерелье, обруч. Рубины, рубины, рубины...
А когда за зеркалами зажёгся свет... Я пошарила по столику, надела очки - точно: за одним из зеркал стояли они - еврей, русский, грузин. Олигарх, его охранник и... нет, носатого я не знала.