...Алые лепестки цветка яркими кляксами разметало на выщербленных мраморных плитах пола старинной беседки. Энцо смотрел, как ветер играючи раскидывает их в разные стороны, и печально улыбался. Такие нежные и еще источающие еле ощутимый аромат, они уже были мертвы...
... Он нес розу гордо, как трофей, прикрывая ладонью крупный, полураскрывшийся бутон от резких порывов ветра. Бордовые лепестки в еле заметных темных прожилках, казалось, горели каким-то внутренним светом. Туго свернутые спиралью, они прятали от чужих глаз сердцевину как скупец, не желающий расставаться со своим сокровищем. Острые шипы кололи руки, но он не обращал на это внимания. Он касался цветка пальцами, сравнивая его нежность с ее бархатистой кожей. Вдыхал легкий цветочный запах, сравнивая его с ее запахом. И щедро делился с окружающим миром своей улыбкой.
Сегодня он скажет ей это. Скажет то, что знал с их самой первой встречи. С самого первого взгляда. Скажет, что они предназначены друг другу Судьбой. Иначе и быть не может. Иначе не было бы того дня, когда они познакомились. Судьба на каждом шагу шептала, кричала, пела ему тогда: "Это Она!"... И яркий морозный день 14-го февраля. И имя на тонкой бумажке в печении. Бумажке, которую он чуть не проглотил по неосторожности. Бумажке с именем суженной, которая теперь как величайшая ценность хранится в маленьком медальоне во внутреннем нагрудном кармане пиджака. Предсказание не обмануло, и на этом все еще пахнущем ванилью клочке до сих пор видно ее имя. И их встреча. И день, который они провели вместе. Первый совместный день. А потом были другие, полные неясных намеков, примет и намеков Судьбы. Он так ясно их видел! И с каждым днем он все больше уверялся в том, что не ошибается.
Первый день весны. Это так символично. Он нес розу своей избраннице, желая сделать первый день этой весны незабываемым для нее. Он летел по продуваемому всеми ветрами бульвару к старой беседке над рекой, и его глаза светились ярче, чем слепое солнце на еще неумытом весенними дождями небе...
... Глянцевый стебель стыдливо прикрыл рану надлома темно-зелеными листьями. Его угловатый профиль на истоптанном мраморе казался разломом. Разломом, безжалостно поглотившим все мечты Энцо, но так и ненасытившимся. Голодный оскал на фоне каменных плит, он казался зловещим и насмешливым.
... - Это тебе...
Она смотрела на Энцо, еле заметно улыбаясь, а ее темно-карие, почти черные глаза прятали в себе очередную тайну. Он как всегда смутился под этим взглядом, забыл слова и почувствовал, как румянец заливает его щеки. Это его проклятье, светлая кожа. Светлая кожа и светлые волосы. Кто-то считал его внешний вид трогательным, но не он. Пепельные волосы и белая, никогда не загорающая кожа казались ему слишком блеклыми на фоне ярких и живых красок мира. Как будто это пасмурное небо выпило из него все краски.
- Тебе...
Он протягивал ей розу. Цветок, который он согревал своим дыханием и оберегал от промозглого ветра. Также он будет согревать и ее... На ярком лепестке подрагивала, как слеза, росинка. Всего лишь конденсат, последствие его дыхания, но под неровным, бледным светом совсем по-зимнему низкого солнца эта капля вспыхнула как бриллиант.
- Это...
Она сидела на каменной скамье в выстуженной яростными зимними морозами беседке, вполоборота к обрыву. Ее волосы, рассыпавшиеся по плечам и спине блестящим, атласным покровом, заигрывали с ветром. Тонкие пальцы решительно сомкнулись на стебле. Она принимала розу.
Иначе и быть не могло! Просветлел лицом он. Она тоже поняла. Мы действительно созданы друг для друга!
... По-осеннему холодный косой дождь хлестнул по лицу, осыпав брызгами мертвый камень под ногами, швырнув гроздь небесных слез на сломанный цветок. Солнце виновато выглянуло из-за туч и спряталось окончательно. Полумрак в беседке сгустился, опутывая еще пахнущие свежестью алые лепестки погребальным саваном тени...
...- Почему роза?
Он зачарованно следил за ее движениями. Вот она поднесла цветок к глазам, рассматривая. Вдохнула легкий, еле уловимый аромат. Коснулась бутоном губ. Он затаил дыхание. Зрелище было настолько притягательным и завораживающим, что он не расслышал ее слов.
- Почему? Роза?
Ее голос зазвучал более настойчиво, требовательно.
- Потому что это... Это ты. Это то, что я чувствую к тебе.
Его слова были тихими, их заглушал ветер, окончательно распоясавшийся и заставляющий петь старые, выщербленные колонны. Но она услышала.
- Это я? - она покрутила в пальцах цветок, рассматривая его снова, как будто в первый раз увидела.
- Конечно! Она прекрасна, как ты! Почти как ты... - он почувствовал легкое замешательство, услышав в ее голосе непонимание. Как? Она не понимает? Это ведь символ!
- Она завянет через пару дней. Ее лепестки станут дряблыми, дивный запах исчезнет, и ее можно будет выкинуть. Меня ты тоже выкинешь, когда моя красота увянет? - от ее голоса повеяло холодным любопытством. Он почти увидел, как морозно блеснул иней в трещинах старого камня.
- Нет! Что ты!
- Еще ее можно засушить... И тогда ее красота хоть и померкнет, но не исчезнет. Пока она будет стоять под стеклянным колпаком на том месте, которое ты отведешь для нее...
Ее глаза стали почти черными, а в глубине зрачков трепетали огоньки. Как отражение звезд. Или пламени свечи...
- Место?... - он непонимающе смотрел на нее.
- Место, - она кивнула, вкрадчиво улыбнувшись, - Быть может, ты решил поступить со мной так? Быть может, ты уже и место для меня подобрал?
- Как можно поставить любовь на место? - Энцо растерялся.
- А можно сохранить только лепестки. Заключить их в ажурный плен саше, и, наслаждаясь запахом, предаваться воспоминаниям... - ее голос стал колючим, как шипы той розы, что она держала в руках. Она будто не слышала его.
- Разве воспоминанием можно заменить настоящее? Копия никогда не сравнится с оригиналом! - Энцо обиженно смотрел, как ее пальцы ощупывают толстый стебель цветка, как будто ищут слабое место.
Она нежно провела пальцами по бархатистым алым лепесткам, и загадочно улыбнулась. В ее глазах появилась светлая грусть, легкое сожаление...
- Ты даришь недолговечную иллюзию, считая ее символом. Она растает, как утренний туман исчезает в лучах восходящего солнца. Что тогда ты будешь делать? - на ее губах заиграла чарующая улыбка. Та улыбка, с которой она приняла его предложение помощи в тот день. А потом эта улыбка не сходила с ее губ. Она улыбалась, когда он помогал ей добраться до обувной мастерской. Улыбалась, когда он веселил ее шутками-прибаутками, пока сапожник прилаживал сломанный каблук на законное место. Улыбалась, когда он предложил ей проверить, насколько хорошо мастер сделал свое дело, и они отправились в парк на праздничные гуляния.
... Ослабевшие без влаги алые лепестки, скрученные вокруг сердцевины, уже не так настойчиво защищали свою тайну. Распластавшись на грязном мраморе, осыпанные холодными каплями, они печально трепетали под прикосновениями ставшего вдруг необычайно осторожным ветра. Обнимая зелеными листьями плиты пола цветок как будто пытался что-то удержать...
- Я не буду твоей розой, - она покачала головой, поднимаясь со скамейки. Тонкие, нежные пальцы нашли слабое место. Надломленный стебель, тихо хрустнув, упал на холодный пол, рассыпая вокруг кровавые лепестки. Энцо не верил своим глазам. Судьба... Она опять обманула? Или это он обманулся, и все, что он принимал за символы, за подсказки, было всего лишь коварной игрой случая и его воображения?
- Я не цветок. И не буду расти в твоей оранжерее. - Она победно смотрела на него с высоты своих пятнадцатисантиметровых каблуков. Ему в глаза вдруг резко бросилось великолепие переливчатого меха на воротнике ее куртки и убогость его потертого пальто. В длинных, иссиня-черных ворсинках запутались льдинки холодного дождя. Она повела плечами и качнула головой. В ее черных зрачках блеснули, и тут же лукаво спрятались под защиту пушистых ресниц такие же льдинки.
- Ищи себе другой цветок, садовник...
Она отвернулась, а ветер сорвал темно-синий газ шарфа с ее шеи, и швырнул его прочь, в обрыв над рекой. Легкая ткань распростершим крылья вороном устремилась к воде. Бойкий стук каблучков по мраморным плитам, затихающий вдали, запечатывал очередной склеп несбывшейся надежды. Щеку обожгла замерзающая одинокая слезинка. Он торопливо смахнул ее рукой, убеждая себя, что всему виной пронзительный ветер.
- Не судьба? - Усмешка в чуть хрипловатом голосе заставила его вынырнуть из сплетения мрачных мыслей. Зеленый насмешливый взгляд сквозь спутанные, отливающие бронзой, каштановые кудри застал врасплох.
- Сломать проще, чем вырастить. Но, не сломав, порой, и не построишь.
Энцо опустился на колени, подбирая сломанный цветок. Теперь он был таким беззащитным и печальным, и шипы его не кололись.
- Оставь на память. И переверни страницу, - легкая улыбка на губах, подбадривающая и заразительная.
Энцо робко улыбнулся в ответ, чувствуя, как снова обретает краски, украденные серым небом.
- Первый день этой весны должен стать для тебя особенным...
... Надломленный стебель печально клонил припорошенную пылью и временем головку высохшей розы под стеклянным колпаком. Энцо провел пальцами по прозрачной преграде. Таинственная улыбка на мгновение коснулась его губ, и пропала, как пропадает солнечный зайчик, застигнутый наступлением темноты врасплох. Он решительно отставил колпак в сторону, и взял засохший цветок в руки. От неосторожного движения несколько хрупких лепестков осыпались мелкими осколками.
- Ну вот, ты все испортил!
Он снова утонул в искрящихся смехом изумрудных глазах, и улыбнулся в ответ:
- Я все исправил...
На подносе, где до сих пор под колпаком стояла сухой и бесцветный сломанный цветок, в маленьком горшочке, полыхая яркими огоньками свежих бутонов, красовалась комнатная роза...