Путешествие по степи имеет одну ярко выраженную особенность. Название ей монотонность.
Нет, конечно, ты можешь нестись, загоняя коня, загоняя себя, однако единственным результатом подобной спешки будет то, что загонишь и себя и коня и будут ваши черепа мило лыбиться друг на друга, напоминая проезжающим о сугубой бренности бытия.
Существуют веками отработанные методики перемещения, и ими стоит следовать неукоснительно. За исключением извините за тавтологию случаев исключительных. Когда, например, вам грозит смертельная опасность. Вот тогда вот да. Не стоит беречь ни себя, ни коня, ни эту самую опасность. И это вопорос еще, чей именно череп будет лыбиться, напоминая проезжающим о бренности бытия.
Но именно монотонность способствует весьма отстраненному, и я бы сказал совершенно абстрактному осмыслению вещей привычных и в какой-то степени надоевших. Едешь, покачиваясь в седле, мысли текут неторопливые, ленивые и от безделья обстоятельные. И так посмотришь на ситуацию и так. И вот так. И вдруг открывается совершенно незнакомая сторона, с которой ты еще не смотрел. И через какое-то время убеждаешься, что взгляд именно с этой стороны открывает совершенно неизвестные детали того, что кажется уже давным-давно обдумал. И ты быстро сдаешь назад, восстанавливаешь картинку и рассматриваешь ситуацию уже с новыми красками.
Еще одной милой особенностью такого путешествия является то, что торопиться некуда. Потому как скорость твоя личная ограничена скоростью каравана. А эта самая скорость каравана определяется людьми сведущими и бывает оптимальной именно для заявленного числа людей и животных и именно в этой самой местности.
Все в соответствии с веками отработанной методикой. Сначала разведка. Потом передовое охранение. За ним мощный авангард, готовый встретить могучей плюхой любого противника. Основная колонна, готовая развернуть боевые порядки, хотя вроде, как и посольство. За ним арьергард. И уже потом прикрывающие марш разъезды, задачей которых является присматривать, не проявляет ли к нам кто-либо повышенный интерес.
Такой порядок был заведен с самого первого дня и следовали ему неукоснительно. К гордости своей могу я сказать, что по моему настоянию. Но следуя принципам объективности, должен сказать, что проделал это после не останавливающегося в течении продолжительного времени, практически весь период подготовки к путешествию, настойчивого ворчания Джэлмэ Шаана. Зигба Нохор сначала недовольно бурчал, но по после первой же ночевки, когда ему были высказаны комплименты по поводу его героической постоянной готовности, ворчать перестал. Ведь все должны знать, что это идет посольство Северной Степи. Причем идет во всеоружии и бдительное подобно героям древности.
А знаете, какие опасности могут подстерегать в цивилизованной и мирной степи. Не поверите. Никаких. Признаться, я по старой памяти предполагал, что нам предстоит опять прорываться сквозь сонмы весьма агрессивной живности и отбиваться от буйных и активных степных. Это с учетом воспоминаний нашего с Тивасом путешествия. Ничего подобного. Все было, как говорил классик, чинно и благородно. Думаю, что, если бы мы ехали с несколько иными и менее мирными намерениями прием был бы гораздо более живым, потому что земля была очень прилично заселена. Ночевки расположены на расстоянии дня пути. Хотя возможно это товарищи ответственные за прокладку маршрута постарались.
В Северной Степи все было очень просто. Ехали мы по тем землям неделю. И каждый вечер подлетал конный дозор и сообщал, что люди очередного Нохора стоянку уже подготовили.
И мы попадали на очередное застолье. Не подумайте ничего дурного. Степное застолье - это очень много мяса, кумыса, бузы, и длинных застольных разговорах о родственниках и воспоминания о разного рода геройствованиях. Да, кстати, никакой истерической неприязни к Империи не наблюдалось, уважение как к сильному и опасному врагу - да, некая тоска как к слабо достижимому объекту разграбления - да. Но ненависти не было. Такой как, например, в арабских странах к США. Не было. Воспоминания присутствовали. Скорее, как у нас. Давняя неприязнь к очень сильному и не обремененному воспитанием соседу. Который кроме всего прочего, иногда может и глаз заехать.
Более того. Войны с Империей являлись темой для очень многих разговорах. Эдакие, знаете ли, малые командно-штабные игры.
Завершало мероприятие, как правило, выступление местного акына. На тему естественно героическую. Поскольку тема была рыцарская, причем сугубо, то после того как один раз Алтын подзавис в переводе, часу этак на третьем поэтического изложения тактико-технических характеристик подразделения некоего героя древности, больше я его переводами этих милых песнопений не утруждал. Плыл так сказать в общей струе и наслаждался. А вот потом свое отношение к этому виду развлечений пересмотрел.
Должен сказать, что меня с самого начала больше всего утомляло в нашем путешествии, так именно эти ежевечерние посиделки с гостеприимными хозяевами. По уму так лучше бы поспали или с умными людьми поговорил. Но нельзя. Законы гостеприимства. Не придешь на пьянку - обида большая будет, как говорил один кавказский человек. А отношения с местным населением портить не стоило. Зачем нам рассерженные и обиженные в лучших чувствах степняки? Так вот и сидел. Как уже выше упоминалось в первые пару вечеров попросил переводить песнопения акынов, а они были обязательным номером программы, Алтына. Но сжалился. Все это детальное перечисление вооружений и боевых действий, думал я, можно было и пропустить. Но поскольку все это развлечение было обязательным элементом, решил я и из этого обстоятельства извлечь некую пользу. В частности, усовершенствовать свое знание языка. На примитивном уровне я уже общался, но именно на примитивном. А я ведь посол как никак. Так что решил я начать понимать, что же рассказывают нараспев почтенные белобородые старцы. Признаюсь, сначала затея показалась мне малоперспективной. Поскольку говорили старцы, как уже упоминалось нараспев и эмоционально. Сначала так просто некие знакомые слова мелькали, но общий смысл не открывался. Я, конечно, все необходимые телодвижения совершал. Радовался, когда все радовались. Ну, или сокрушенно качал головой. Но постепенно количество перетекло в качество, и новый язык обрушился как лавина. А с ним вместе море информации. Интереснейшей, смею вам доложить.
Просто к этим песнопениям стоило подходить с правильной стороны. У народа, который хранит информацию в формате сказаний, сказания эти сохраняются в неизменном виде поколениями. И если некие словесные украшения все же появляются, то фактология сохраняется со всей возможной тщательностью. И даже самый поверхностный анализ вызывал множество вопросов, поскольку возникало противоречие между уже имеющейся в сознании картиной мира.
Так что слушал я песнопения старцев, слушал и пришел к выводу о необходимости более подробного знакомства с этим аспектом степного творчества. В результате, один из седобородых мудрецов получил предложение сопровождать посольство бой яра Силанта в Нагулан. Дедушка для приличия пококетничал. Но предложение на полном пансионе совершить путешествие в Нагулан ему настолько понравилось, что особо упорствовать он не стал. В результате все оказались в выигрыше. Дедушка на нас паразитировал, то есть питался и ехал за наш счет. Мои познания в области степного языка становился все изысканнее, а познания о здешнем представлении, о мире все многослойнее. Джелмэ Шаан получил возможность беседовать с престарелым историком. Беседы доставляли ему явное удовольствие. И неожиданно вырос наш авторитет. Факт того, что мы в гости приезжали со своим сказителем, приподнял и без того высокую репутацию. Ну, как в гости со своим оркестром заехать. Просто, но сурово.
А я собирал информацию и её тщательно классифицировал.
Все было совсем не так просто в королевстве датском. Имела место быть совершенно иная картина мироздания.
Естественно, что первым различием, было отношение к личности Лихобора, Первого Императора. Как ни странно, он здесь был героем, подчеркиваю, именно героем местного эпоса. Не самым конечно положительным, но отнюдь не демонизированным. Ну, вот как у нас например, Тугарин Адихмантьев сын. И к проявлениям его коварства местный эпос относился с пониманием. Ну чего не сделаешь в целях достижения великой цели. В борьбе за такой приз все средства допустимы.
Так вот на начальном этапе все было в полном соответствии с канонической версией. Сирота без роду, без племени. Но лихой и драчливый. И на момент своего появления в реальности уже прекрасно владеющий всеми видами степного вооружения. И дальше все в соответствии. Сколотил отряд удальцов и вместо того чтобы подобно глупцу разбойничать, привел его к престолу Отца Коней. Такая демократия в столь давние времена была вполне даже допустима. А потом началось. Успешное выполнение задания, стремительная карьера. Причем как на военном, так скажем и на научном поприще. Рос и его авторитет в местном государственном образовании. А как же иначе. Ведь предметом постоянной агрессии Лихобора были именно твердыни бой яров. А поскольку удалось этому в будущем августейшему непоседе отработать успешную методику захвата этих самых твердынь, то параллельно с ростом авторитета происходил и рост личного благосостояния. Поскольку бой яры идентифицировались как баснословно богатые люди. И совершенно естественно, что часть баснословного богатства оставалось у победителя. А поскольку имелась здесь милая традиция щедро делиться захваченной добычей с властными структурами, и властные структуры это приветствовали, то и место в иерархии становилось все выше. Делиться Лихобор умел. Правильно понимая имеющиеся реалии.
И вот здесь вот выскакивает деталька, да нет деталище.
Для начала выяснялось, что государственное формирование под названием Великая Степь организовалась не просто так. Вот просто весь мир захватить. Нет, подобного рода мелочи интересовали Владык Степи только лишь как метод концентрации ресурсов в своих руках для достижения гиперцели. И такая гиперцель присутствовала. Вот ни в жисть не догадаетесь. А я мучить не буду и скажу.
Разгром и ликвидация вагигов. С последующей или сопутствующей экспроприацией имущества. Вот так вот. Ни больше ни меньше. И сразу возник вопрос о том какое же именно место в тогдашнем мироздании эти вагиги занимали?. Что к ним вот так вот агрессивно и однозначно решили отнестись? Об это имелись упоминания крайне косвенные. Причем настолько, что даже предположения, чтобы себя не путать, делать я не стал.
Но вернемся пока к Великой Степи. Все эти кошмары на тему выдранных сердец присутствовали. Но совсем не в таких масштабах как декларировала это имперская наука. И эти акции устрашения проводились в рамках карательных операций против бой яров, которые оказывали поддержку вагигам. Такой вот маленький, но громкий звяк. За спиной бой яров стояли вагиги.
Так вот сердца эти были не только для многажды упомянутого Отца Коней. Имелись в этой сказке персоны и помощнее. И, что характерно, позагдочнее. И назывались они без затей. Отцы Гнева.
Отец Коней персоной конечно был мрачноватой. Ну что поделать. Государственный деятель. К Отцу Коней отношение было боязливое, но в то же время уважительное с серьезным флером симпатии. Суровый такой папаня большого и буйного семейства с соответствующим характером. В общем побаивались его, но и гордились.
А вот портреты Отцов Гнева нарисованы были краской черной. Как печная сажа.
История их появления была сложной и в соответствии с их названием мрачной. Появлюсь они тогда в махновской еще степи очень давно. И сразу трагично. Просто появились непонятно откуда. Просто. Как данность. Причем не просто появились. А сразу какое-то мечтное бандитско-семейное образование к праотцам отправил. Новости по Степи распространяються быстро. И нарушение сложившихся отношений совершенно посторонними людьми не приветсвуется. Своими - приветствуется. А вот чужими - нет. Чужаков по словам спасшихся очевидцев было немного. Всего пятеро. Но были они отменно вооружены. И судя по всему умелы. Поскольку изничтожили все мужское население упомянутого образования. В разных песнях звучали разные цифры. От приемлимых до совершенно фантастически. Но все же внушало. Где-то полторы сотни степных за одни раз они извели.
И естественно жизнерадостные местные жители восприняли их как некий вызов. Они вообще всякое появление кого бы то ни было воспринимали как вызов. Так что появившегося в землях племени нахала надлежало или убить, или поработить, чтобы на пользу местных жителей трудился.
А тут на тебе. Появились. Злодействуют.
Местным был брошен вызов. И вызов они радостно приняли. Снарядили экспедицию для уничтожения и порабощения чужаков. Только вот экспедиция закончилась весьма трагично для местных жителей. Для начала великолепная пятерка напрочь выбила всю охотничье-военную партию, что направилась на их уничтожение и порабощение. Причем выбила показательно. Как говорилось в азане, так местные песнопения называются, разорвали энтузиастов в клочья. И пошли по степи потешаться. Репутацию зарабатывали.
Была здесь правда любопытная деталька. Вообще то об Отцах этих в песнопениях говорилось как о вполне даже людях. Мудрых, хитрых, отважных, коварных. До непристойности жестоких. Так в частности, убивание путем разрывания трактовалось как легкая смерть. Наводит правда на размышления. Но вот в некоем азане встретилось мне описание подготовки одного из отцов к битве. В детстве, признаюсь, контуженный рыцарскими романами об Айвенго и Квентине Дорварде, про этих самых рыцарей всю доступную на тот момент информацию повычерпал. И для начала пришел к выводу, что авторы былин, сказаний и эпосов немного, но внешние характеристики преувеличивали. Тут тебе и косая сажень в плечах, и голова как пивной котел, и запястья толщиной в бедро обычного мужчины. Но вот в анализируемых азанах авторы решили вообще не скупиться. И герой именно этого эпоса был столь значительного роста, что даже высокий воин маковкой шлема доставал лишь до пояса. Для того чтобы отполировать доспех героя строился помост из драгоценного в этих краях дерева. Только для того чтобы дотянуться до плеч героя. Потому как снимать доспех герой не желал. Герою перед боем точили зубы напильниками из лучшей стали. Зубы, понимаете ли, тоже были элементом системы вооружений. И полировали когти. Никого не напоминает?
Правда, свои кровавые инстинкты ублажали Отцы недолго. Убедили одно местное племенное формирование, что с ними лучше дружить. Потом в историях присутствует некая лакуна. Особенностью азанов является то, что песнопения это героические и всякие трудовые подвиги для сложения азана поводом не являются. Однако трудовой подвиг был тут налицо. Потому что примкнувшие к Отцам племена в последующих сказаниях рвали непослушных такими же стальными когтями, как и папеньки. А вот для оружия непослушных были неуязвимы. Нет, можно конечно допустить, что имела место вирусная мутация и последователи на период военных действий превращались в страшных чудовищ. Однако гораздо более приемлемым является несколько более обыденное объяснение. Похоже, пришельцы поделились с местными последователями, имевшимися у них технологиями металлургического характера. И превосходство в вооружении давало им серьезные преференции перед теми, кто подобными технологиями не располагал.
Вот так вот, опираясь на силы последователей, число которых в процессе завоеваний постоянно росло, и завоевывали Отцы Гнева Великую Степь. А Отец Коней возник уже несколько позже. Предполагаю, я что это некое туземное руководство. Поскольку был Отец Коней носителем их воли.
Ну, а упомянутый Лихобор пер во всей этой системе в его фавориты как танк. Потому что умен был, хитер, отважен и удачлив. Эти качества в Степи всегда были в большом почете. Ну и соответственно и герой нашего короткого исследования пребывал в почете. Еще большего почета ему удалось добиться, заманив в ловушку некоего злодея. Злодеем тот был, конечно условным. Просто удачливый оппозиционер, который сплотил вокруг себя лиц недовольных новым обликом Степи и активно демонстрировавшим свое недовольство совершенно непарламентскими методам. Еще следовало из упомянутых азанов, войско состояло не только из степных. Присутствовали в этом воинстве и бой яры. Причем в значительном числе. Бой яр и сейчас это профессиональная машина смерти, а уж что говорить о тех самых легендарных мастерах. Мне довелось увидеть выступающих в канонической традиции адептов этого умения. Очень впечатляюще. А воинстве злодея бой яров было немало. И посланные на разгром злодея войска каждый раз попадались в одну и ту же ловушку. Втягивались в рубку с пешей ратью, подставляясь под таранный удар тяжелой кавалерии, которая у злодея сформирована была как раз из упомянутых бой яров. Из наличествующих источников информации понять, сколько степных удальцов сложили буйные свои головы в попытках уконтрапупить злодея в целом было сложно. Но то, что несколько битв Степь проиграла - это, несомненно. Так что война там была. Самая настоящая, несомненная и взрослая война. Возможно, это были некие пограничные силы Степи. Возможно не самые лучшие. Но несколько серьезных шлепков по носу Степь получила.
Стояли за злодеем вагиги или нет? Сложный скажу я вам вопрос.
Но вернемся к основной канве событий.
В одном из злополучных сражений погиб некто. Кто не очень понятно, однако гибель его серьезно не порадовала Отца Коней. В азанах то брат упоминался, то сын. В общем обиделось центральное руководство не по-детски. И на покусителя бросили воинство Лихобора. Как уже неоднократно упоминалось, он серьезное внимание уделял развитию пехоты. У Степных она не в чести была. А он вот и выделил её в отдельный род войск и серьезно специфицировал. Ну а поскольку пехота эта брала твердыни отважных и очень умелых бой яров, об уровне её подготовки судить можно в превосходной степени. У него и кавалерия другая была. Были у него удальцы, которые традиционно налетали, забрасывали противника дротиками, кого-то сдирали с седел арканами, в общем безобразничали всячески. Были ребята посерьезнее. Эти не только молодежными шалостями развлекались, типа лихих сшибок грудь в грудь. Эти уже могли и строй сбить и строем этим, наклонив длинные копья, так по противнику врезать, что от строя того оставались уже жалкие ошметки, которые рубили вдогон. А были у него и страшные сотни, и кони и всадники в которых были закованы в доспех из кожи, пролитой асфальтом. И вот их страшного удара выдержать не мог никто. Ну а потом еще в азанах говорилось о некоем нечестном оружии, которым впоследствии он вооружил всю свою конницу. Это как я понял, были луки. Формировал он свое воинство из изгоев, которых в Степи хватало. А вот пехоту он набирал из ребяток, бежавших из-под власти бой яров. Те к своим подданным тоже ведь странновато относились. По-эксплуататорски.
В общем, реформатор военный.
Он разгромил войска злодея. Как? Азаны умалчивают. А может просто наш дедушка именно эту песенку не знал. Но где-то с час возбужденно распевал историю о том, как Отец Коней прижал нашего героя к сердцу и назвал сыном. Больше того позволил голову главного на устои покусителя на стяг поместить. А поскольку голова эта подсохла, то стали звать Лихобора Сухой Головой. Хушшар. Ну а потом и представил его Отцам Гнева. Те юному дарованию порадовались, признали заслуги. И порекомендовали совершить подвиг. Как я понял прижиманием к груди и называнием сыном дело не ограничилось. Поскольку назвали нашего героя Шарашкаром. Это такой аналог главнокомандующего.
Какое-то время он занимался слаживанием войск. А потом ударил. Ударил далеко на Север. И ударил крайне успешно. В Нагулан колоннами вели пленных, повозками везли добро из разграбленных твердынь. А потом появился и сам великий победитель. И вез он с собой плененного вагига. Для того чтобы бросить его сердце к подножию Отца Коней.
Предполагалось проведение гигантского празднества. Как же древний враг разгромлен. Устрашен и ограблен. Ну и символическая казнь одного из представителей зловредного племени. А потом планов громадье. Владыки Степи всерьез задумывались о покорении мира.
Ну а вот тут-то вот и начались неприятности.
Поскольку Лихобор Хушшар задумал и осуществил военный переворот. Причем с великим изяществом. Уже тогда показав, что мыслить он умеет очень даже стратегически. Для начала в Нагулане были допушены все победоносные войска. Праздник ведь. До этого случая войска в таких количествах в столицу не допускались по понятным соображениям. Эти вот войска и выступили. При этом огромную поддержку им оказали те самые колонны пленных, сердца которых на следующий день должны были наполнить пресловутые чаши. Оружие им было очень своевременно доставлено, в ходе отдельной изящной операции. Дело должно было быть совсем кровавым, поскольку и верных правительству войск было в Нагулане достаточно. Однако у Лихобора в рукаве был еще один козырь. Джокер. Джокерище.
Плененный вагиг, вместо того чтобы тихо дожидаться экзекуции, подло выбрался из узилища и коварно призвал дракона. Так что война в сердце Великой Степи пошла уже с применением тяжелой авиации.
Успех был полный. Правительственные войска были деморализованы и рассеяны. Отец Коней бросился спасать некую загадочную библиотеку. Странноватое занятие для бездушного тирана. А вот из пяти Отцов Гнева пали четверо. Всей их невероятной мощи не хватило, чтобы справиться с рассвирепевшим высокоинтеллектуальным вертолетом огневой поддержки. Останки одного из них успели вывезти. А вот остальные сгорели совсем. Напалм - это вам не шутка. Вывезли эти остатки жалкие остатки гвардии Отцов Гнева. Их называли "туг а уд". Кровь и душа в переводе. Им и досталось то крепче всего. На них основной удар и был направлен. А вот охрана Отца Коней, барласы, "несущие волю", сквозь сонмы противников прорубиться смогли, продемонстрировав свои потрясающие воинские таланты. И сдержать их не удалось, несмотря на массовое применение нечестного оружия, луков.
Один из Отцов Гнева не пострадал ввиду своего отсутствия в Нагулане. Он, конечно же, немедленно принялся собирать верные ему силы, дабы растоптать наглецов.
И возможно растоптал бы. Поскольку воинов в Великой Степи было очень много.
Но только все было учтено могучим ураганом. Одновременно с переворотом в столице началось массовое вторжение в Великую Степь. Шли вагиги. И не просто шли. Они шли во главе могучих армий, над головами которых реяли свирепые драконы. Армиям особой работы не было. Потому что вагиги, наконец, показали свою ярость. И давно декларируемое Отцами Гнева коварство.
Когда на отряд Степных обрушивался извергающий огонь и смерть дракон, обращавшийся в пятиметрового великана крушащего все на своем пути. А насытившись кровью, он снова взмывал в небеса, высматривая добычу. И воинства их были не малыми и шли в их рядах не только люди. Думаю, что великая Степь за время своего могущества изрядно поднадоела своим соседям. С воинствами этими Степные бились. С переменным успехом. Но потом появлялась воздушная поддержка, и вопрос решался в пользу захватчиков. Горела Степь.
Потому что, если вторгнувшимся поддержка небесная приходила не вовремя, приходилось очень не сладко.
Эти мотания по степи продолжались достаточно продолжительное время. Конец им положил, конечно же, Лихобор. Азаны утверждали, что при помощи колдовства. А я вот думаю, что при помощи правильно поставленной воздушной и агентурной разведки. Он вычислил место дисклокации последнего оставшегося в живых Отца Гнева. И связал его войска боем до того самого грустного момента, когда подоспели вагиги. Они вот конец безобразиям этого товарища и положили. Причем насмерть. Насовсем.
А вот оставшимся в живых сопровождающим его лицам мало того, что оставили жизнь, так и еще обязали на месте последней битвы построить город. При этом и спланировали и строить этот город начали сами. Правда, вскоре бросили. Наскучило, наверно. Но город достроить поручили. И правильно организовать государство. Причем наделили этим правом лишь потомков туг а удов. В качестве подтверждающих аргументов вручили они им оружие, сделанное из костей павших Отцов Гнева. Оружие, естественно происхождение имело самое божественное, поскольку сияло как яркий северный лед. У меня тут же в голове завертелись ассоциации. И Знак Блистательного Дома, вот уж действительно блескучая штучка, и почему-то оружие наших степных. Но покрутились и успокоились очень уж не походили потемневшие костяшки на до боли блестящие камни.
А вот с барласами как-то у вагигов не задалось. Не понравились они им. Хотя и преподнесли новому Владыке Степи чашу с отрезанной головой Отца Коней. Кстати отношения у тургаудов и барласов по сю пору так окончательно и не наладились. Но это я узнал из другого источника. От Алтына.
Дальше то все было в полном соответствии с канонической версией.
Так вот мы и ехали. Постигая при этом местное видение истории.
Граница Северной Степи оказалась совершенно наглядной. Знаменовала его крепость. Правда, крепостью это величественное строение было в далеком прошлом. Когда-то наверно жители центральных областей этого государственного образования ожидали нездоровой активности от своих северных собратьев. Но времена те давно уже прошли. И крепостью это строение можно было назвать с серьезной натяжкой. Нет, некий патруль у ворот присутствовал. Однако выполнял он совершенно прикладную функцию. Деньги собирал. Поскольку на сегодняшний день бывшая крепость выполняла функции торгово-развлекательного центра. Здесь имелась прекрасно развитая инфраструктура, которая вполне удовлетворяла всем требованиям путешественников. Ночлег, пища, техническое обслуживание средств передвижения и разные легкие развлечения. Опасности если и присутствовали, то разве что в злоупотреблении этими самыми легкими развлечениями. Что интересно, посольство наше целиком в центр этот и не направилось, начало размещаться в специально отведенных местах. Вопросы со стражей порешали специально отправленные для этого представители. И пока обустраивался лагерь, Зигба Нохор, с весьма заговорщической улыбочкой предложил нам таки крепость эту посетить. В смысле руководителям посольства и сопровождающим. Мы согласились, конечно. Как-то захотелось цивилизации после оздоровительного путешествия по просторам степи.
И торгово-развлекательный центр репутацию свою оправдал полностью. Во всяком случае, во второй её части. Развлеклись мы со всем пролетарским пылом. Причем если я от развлечений убежал на второй день, невнятно сославшись на некие неотложные дела, то Зигба Нохор вернулся оттуда через пять дней. Осунувшийся, но довольный. При этом должен я отметить, посольские дела наши никоим образом не пострадали. Поскольку все это время посольства наши отдыхали и приводили в порядок все наши гужевые средства передвижения. Так что у тому моменту, как наш могучий руководитель отошел от столкновения с цивилизацией в развратной его форме, посольство было готово к передвижению. Скажу больше, горело азартом. Потому как с цивилизацией пообщались в необходимых размерах все участники путешествия.
Ну а дальше все шло по накатанной.
Что больше всего утомляло здесь так это некая плавность перемещений. Сразу после очередного мордобоя действует это конечно умиротворяюще, однако по прошествии нескольких дней, как минимум утомляет. Посудите сами. Одно дело любоваться видами из окна поезда, неспешно пожирающего расстояние со скоростью шестьдесят километров в час. Согласитесь, по нашим представлениям неспешно. И совсем другое дело, когда эти самые шестьдесят километров составляют половину дневного перехода. Есть ведь разница. При этом это хороший дневной переход.
Путешествие, как уже говорилось выше, проходило однообразно. Без героизма. Человек понимающий скажет, что совсем это даже не плохо. Гораздо хуже всю дорогу рубиться. Это конечно героичнее, но согласитесь значительно утомительней. А так все шло по накатанной.
Подлетал конный разъезд, проверял подорожную, указывал место ближайшей стоянки, и все. На этом формальности заканчивались. Изо дня в день, почти три недели, которые мы потратили, чтобы добраться до сердца степи, до славного Нагулана. Только физиономии патрульных менялись. Народов здесь жила пропасть. В основном соответствующие описаниям привычным в Империи, но встречались и достаточно экзотичные персонажи. Один раз вообще какие-то орки подъехали. Фейсы не такие склизкие и омерзительные, как в кино, но настолько разукрашены шрамированием и так, похоже, переболевшие чем-то вроде оспы в детстве, что смотреть на них не составляло никакого эстетического удовольствия. Но поскольку спутники наши к их появлению отнеслись спокойно то и я нервничать не стал. А один раз подъехали совсем уж экзотичные ребята. У каждого к задней луке седла был прикреплен шест с перекладиной. А на перекладине крепились черепа. Череп вообще сам по себе положительные эмоции у нормальных людей вызывает редко. А у этих вот мрачное это украшение было задрапировано в прозрачную такую черную марлю. Марля под непрекращающимся степным ветром играла, и казалось, что черепа живые. Пытаются то ли сказать, что, то ли подмигнуть. Произведенное впечатление ребятам понравилось. И они, сообщив нам место ночевки умчались. Мне пояснили, что мы проезжаем по территориям, на которых именно барласы пользуются достаточно серьезным влиянием. В этот момент я понял, почему вагиги не захотели с ними активно сотрудничать. Я бы, пожалуй, тоже не захотел.
Огромным образованием оказалась эта самая Степь. И очень даже хорошо организованным. Перемещение только по разрешенным дорогам. В сторону отъезжать не стоило. Сразу появлялся разъезд и вполне доброжелательно, но непреклонно указывал на ошибку. Сказано в подорожной именно так, перемещаться, вот и перемещайся. Сопровождающий нас Зигба Нохор не хорохорился. Ну а мы благоразумно следовали его примеру. Спорить смысла не было. В общем было все очень организовано и на всякую дикую вольницу совершенно не походило. Нас разве что на ручках не носили и за ручку не водили. Нечего. А то можете споткнуться, упасть и коленку разбить.
Так вот не торопясь, посольство все-таки, мы и продолжили свой путь. Так и ехали. Милейшая конная прогулка на пол дня. Обед с сиестой. И опять милейшая конная прогулка до вечера. Развлечений не было. Но я, например, повышал свою образованность, беседуя со спутниками.
Джелмэ Шаад, оказался просто кладезем информации. Даже представить себе не можете насколько интересной оказалась история Степи в пересказе патриарха. И я с огромным удовольствием погружался в хитросплетения давних интриг и сражений. И как во всякой истории чего там только не было. И подлости великие и государи великие. И уничтожения целых народов в угоду другим. И порабощения. В общем все как у людей. Причем именно историографическое исследование оказывалось совсем не менее романтичным, чем у нашего великолепного престарелого певца. Так что можете смеяться, но со всей ответственностью заявляю, что несколько совершенно героичемких песнопений наш творческий спутник сваял именно после того как поучаствовал в нашем семинаре в качестве слушателя. Причем к огромному удовольствую автора лекции автор песнопения, в преамбуле или как этот там у поющих поэтов это там называется, однозначно упомянул, что автор песнопения услышал эту историю именно от Джелмэ Шаана в присутствии вашего покорного слуги. Так что и я в местные исторические баллады, хотя и не в качестве главного героя, но попал. С неменьшим удовольствием Джелмэ Шаан просвещал меня и относительно новейшей истории. Ограничивая свои рассказы периодом лет за пятьдесят до тех героических событий, участниками которых мы и являлись. История скажу я вам была сложной и совершенно точно подтверждала мою гипотезу относительно наличия нескольких группировок, которые основываясь на собственных интересах пытались, с разной степенью успешности, продвигать свои интересы. Кого тянуло на юг, кого - на север, кто собирался торговать, кто предпочитал повышать благосостояние путем привлечения воинской силы. Очень было интересно и познавательно. Однако все это, то что я с огромной внимательностью прослушивал, посол я в конце концов или как, приводило меня к тревожному выводу, что миссия моя может оказаться несколько более сложной, чем было озвучено. Тем более что крайне сомнительно что оскорбленный в своих лучших намерениях Ёсутай Шаан окажет в этой самой миссии содействие. Выдвинулся он, по моим сведениям, практически в тот же день что и мы. Однако мы двигались не торопясь, с чувством, с толком, с расстановкой. Как и надлежало уважаемому посольству.
Тем более думается мне, что спутников своих мы все же несколько задерживали. А вот ему никто не мешал перемещаться. С какой скоростью могут перемещаться степные пояснять, пожалуй, не надо.
С огромным удовольствием болтал с Унго, по которому чисто по- человечески соскучился. Мы делились перипетиями наших приключений. Обычные рассказы в его исполнении начинали носить весьма эпический характер. Что делать. Особенности воспитания. Говорили часами. Раньше как-то признаться не до того было. Обстановка как вы помните, была несколько напряженная. Я внимательно слушал его, напирая все же на составляющую географическую. И сам себе давал слово хоть какой, но картой разжиться. А то ведь как вы помните, часть пути я нетрадиционными методами преодолел. Вот в голове некий винегрет и образовался. Где я? Куда я?
Ну и советовался с милейшим Унго конечно. Его сентиментальный, но очень спокойный северный разум был прекрасным оселком, на котором можно было проверять свои умопостроения. Жестким и логичным таким оппонентом был мой верный соратник. Ох, не раз он, вздымая над головой палец, хвалили себя за упорство, проявленное в деле воссоздания отряда Глова. Только развалились как подразделения и сразу оказались пригодны лишь мечами махать, а теперь вот. Судьбы мира решаем.
Много времени посвящал беседам с Алтыном, который оказался ценнейшим источником сведений о современном устройстве этого могучего государства. Юноша как выяснилось, и в Университетум поступил, чтобы написать соответствующий труд. Диссертацию. Так что располагал он массивом познаний просто удивительным для такого молодого человека. И это то, что он почерпнул из скажем так открытых источников. А ведь были еще и познания, почерпнутые из бесед с дедушкой. И сплав получился просто удивительный. Лекции молодой человек по этому предмету читать мог не останавливаясь. Правда, вот о поводе, по которому ему пришлось оставить учебное заведение распространяться он не любил. Замолкал.
С его коллегами, которые поочередно ознакомили меня с экономикой, военным делом и историей искусства Степи.
При этом анализ давался в сравнении с показателями Империи, что признаюсь, делало их рассказы еще более интересными, поскольку об указанных аспектах в приложении именно к Империи имел самое отдаленное представление. Информацию я поглощал с удовольствием. Хватит. Сунулся в Империю со сведениями идеалистического характера. Больше такой ошибки совершать я не собирался.
Просто потрясен я был рассказами двух помолодевших профессоров. Боракорда с удовольствием делился со мной познаниями в сферах герметических. Орсориха же оказался большим знатоком в вопросах географии этого мира. Причем как физической и экономической, так и этнографической. Так что время я не терял по определению. А профессора, соскучившись по лекциям, и обнаружив такого благодарного слушателя, просто соловьями разливались. Что интересно к нашему импровизированному семинару буквально на второй день присоединились Хамыц и Эдгар. Причем великана приволок именно певун, немедленно растолковав ему необходимость обучения.
- Старый станешь, внукам своим говорить сбудешь, что сам до мудрости такой дошел.
Великан сначала позевывал, ему больше нравилось практиковаться в вольтижировке, но потом смирился и даже втянулся.
Однако дело, конечно, не ограничивалось разговорами. Кони у всех были игривыми и простое передвижение даже в темпе рыси воспринимали как некий вызов. Мудрый Джелмэ Шаад ежедневно устраивал нам учения. При этом совершенно не обращал внимания, кому он отдает указания - сотрудникам отряда Голова или же сопровождающим лицам Зигбы Нохор. Гонял он нас и в хвост, и в гриву. И в индивидуальном порядке, и в коллективном. И замечу вам, результаты не замедлили сказаться. Все эти перестроения и перемещения. Так что стали мы опаснее и в индивидуальном плане. Я, например, наконец, научился нормально сливаться с конем. И не пугал окружающих внезапными падениями, а коню не морочил голову неожиданными телодвижениями. Благодаря постоянным издевательствам я овладел-таки непривычным для себя оружием - дротиком. А весь отряд стал на самом деле опасной и сбитой боевой единицей. Не было реальной боевой практики, но это было не фатально. Главнее был тот уровень боевой слаженности и сработанности, которого удалось достичь.
Меня Джэлмэ Шаан гонял индивидуально. При этом он совершенно не был чужд педагогическим мерам прикладного характера. Не так уж и больно, но поучительно. Но результаты были. Причем уровень моего самомнения повышался решительно. Теперь я на коне носился с огромным удовольствием. Представляете, даже мог думать о чем-то отвлеченном. И начал уже правильно понимать фразу "слиться с конем". Так что я уже и пешком ходить стал с некоторым усилием. Лень, так сказать. Да и не по чину. Посол ведь я. И Степные у меня в друзьях.
За день проезжали порядка упомянутых шестидесяти километров. Несколько однообразно, но не утомительно. И так изо дня в день. Именно благодаря всем этим экзерсисам и получалось особо не скучать. Времени особо не было.
На шалости наши особо внимания никто и не обращал. Некому было. И в Северной Степи и Великой. И там, и там дорог никаких нет. Так, направления. При этом направления эти они украшают. такой вот местный обычай. Украшают просто и безыскусно. Стоит высокий каменный столб. На нем то ли лицо коня похожее на человечье, то ли морда человека похожая на конскую. Яростное такое выражение присутствует. Ноздри в пол лица. Зубы оскалены. Глаза, - серьезно на выкате. Красота эта уже в Великой Степи началась. Я первый раз увидел - удивился. Хотел улыбнуться, но поостерегся. Как выяснилось - очень правильно поступил. Потому как спутники мои к личине этой отнеслись с явным пиететом. Так что не стал я их религиозных основ оскорблять. Незачем это. Но потихоньку Алтына порасспрашивал. Тот религиозным дурманом затронут был в очень малой степени, именно в той доле, чтобы разбираться в хитросплетениях местного пантеона. И так. Совсем без фанатизма. Он меня и просветил, что это изображения Коня- Прародителя, которого в Степи очень чтут и уважают. Что характерно этот взбудораженный дядька, не поверите, он добрый. Животноводству покровительствует. И плодородию. Во всех его проявлениях. При этом выполняет еще целый ряд ответственных функций. Так вот есть еще и злой. Его изображения широко не распространены. От описанного отличаются тем, что зубки у этого изображения выкрашены в алый цвет. Так что, но если вдруг мне доведаться с таким изображением столкнуться, то с места встречи этой ноги стоит уносить побыстрее. Потому что у поклонников именно этого антипода очень странные представления о добре и зле. Интеллигентный человек назвал бы их размытыми, а поскольку я себя прямо вот здесь и сейчас к людям интеллигентным отнести не могу по целому ряду причин, могу откровенно сказать, что наши сатанисты оказывается совсем не самое плохое. Поскольку местные злодеи - вот вроде как считают, что жизнь после смерти не кончается. И не только считают, но и соответствующими технологиями подтверждения своей точки зрения располагают. В общем, мрачные такие ребята. И описанное изображение прямо указывает на наличие в самом ближайшем недалёке этих вот мрачных ребяток. Стоит ли говорить, что такие украшения встречаются на тех самых территориях где популярны барласы.
И еще одно наблюдение зацепило занозкой. Причем неприятной такой. За все время путешествия мы не видели ни одного города. Крепости, эти самые помеси сторожевого поста и караван-сарая встречались с регулярностью, но города в том понимании к которому я привык, то есть центров производства материальных благ не было. Напрочь. В крепостях присутствовали какие-то мастерские. Но именно какие-то. А вот регулярные встречи с армейскими патрулями говорили о том, что и сбруя их коней, и доспех, и оружие унифицированы. То есть где-то есть крупное производство. Возникал естественный вопрос. Где? Ну, это я конечно в разведчика и дипломата заигрался. Те, кому надо наверно знают. И тут же я себя одернул. Один из самых информированных людей этого мира достаточно долго пропутешествовал рядом со мной. И просвещал меня об особенностях этого мира с серьезным энтузиазмом. Не очень вериться, чтобы аналитик его уровня не обратил бы внимание на такую деталь как унификация вооружений. Вывод паскуден до нельзя. Не знал он об означенной унификации. И вообще у меня сложилось стойкое убеждение, что в Империи Степь серьезно недооценивают. Увлеклись, скажем, так своим величием. Вам наверно надоели мои вопли по поводу этой самой унификации. Сейчас поясню. Наличие унитарного вооружение предполагает наличие технологичного производства. Наличие технологичного производства предполагает наличие серьезных объемов производства. Серьезные объемы производства разумны в случае если имеется намерение вооружить серьезное количество войск. Поскольку войска в больших дозах в мирное время содержать дорого, то вывод один. Война. Степь готовиться к войне. Только вот с кем? Куда ринуться степные удальцы. Очень интересный вопрос. Особенно в свете агрессивных заявлений Ёсутай Шаана. У которого Империя вызывает просто страшно негативные реакции. И интересно, сколько же здесь таких, на север сердитых. Боюсь, что много.
Вот же опять на гранд-политик потянуло. Что это со мной? Следовало себя одернуть и себе же напомнить, что в дипломаты попал я случайно и все эти навороты ко мне касательство имеют самое относительное. И вообще мне надо здесь дела сворачивать и изыскивать возможности попасть домой. А то ведь, правда, натурализуюсь. А у меня дети дома растут.
Да собственно и степных понять можно. Это же сколько лет они Империю терпели.
А потом меня от этой мысли закоматозило. Чужие правы не бывают и двух правд не бывает. Правы только мы. А если не правы, то это не мы. Такая вот тупая горская правда. Правда народа, который пережив собственное величие, веками выживал во враждебном окружении. Думаю что аксиома эта приложима ко всем. А другие мысли просто мешают побеждать. Патетично, но верно.
Нет, вы видите до каких странных мыслей безделье доводит. Так что пламенное мерси почтенному Джелмэ за плотный график тренировок. И не будем себя ругать за гранд политик. Просто будем смотреть мотать на ус и доводить до сведения людей принимающих решения. Благо доступ у нас к ним вроде как присутствует.
Мы ехали, любовались раскинувшимся простором и бесчисленными стадами местных коров. Очень убедительное зрелище. Размером с носорога и лохматая такая. Стадами руководили пастухи и матриархи. Быков мы не видели. Я обратился за разъяснениями к престарелому певцу азанов и был подвергнут длинной и подробной информационной атаке на предмет того почему быки и коровы живут отдельно. Очень лиричное повествование, но ввиду наличия огромного количества физиологических пояснений детальный пересказ я опущу.
А в один прекрасный день степь решительно переменилась. Накануне к очередному караван-сараю подъехали мы уже в сумерках. Переночевали. А вот утром были мы немало удивлены тем фактом, что ехать нам пришлось уже по дороге. Причем дорога эта шла посреди раскинувшихся до горизонта полей золотой пшеницы. Колосья которой навевали подозрения о неких генных мутациях. Настолько велики они были. Поля перемежалась фруктовыми садами, через которые текли многочисленные каналы. Да именно каналы. И это окончательно развеяло остатки уверенности в том, Степь является слабо цивилизованным, диким государственным образованием. Некое представление о правилах мелиорации волею судеб у меня присутствовало. И с уверенностью можно было сказать, что тот, кто копал эти каналы дел свое знал хорошо.
Кстати спутники наши даже попыток не делали полакомиться фруктами или побаловать коней богатой пшеницей. Но подношения принимали. Подношений, к слову сказать, было немало. К отважным воинам Северной Степи здесь относились с большой симпатией.
А потом вдали показалась огромная гора, увенчанная блестящей на солнце шапкой. И это был Нагулан.
Признаюсь, был я просто поражен, поскольку не ожидал что это циклопическое сооружение дело рук человеческих. Нет, я прекрасно помню, как в азанах говорилось, что на месте последней битвы Отца Гнева по указанию странно мыслящих вагигов был возведен город. Но я даже в мыслях не мог себе представить, насколько он велик. Мы ехали целый день, остановились на ночлег. И только к полудню следующего дня город стал принимать относительно привычные очертания. Когда же мы подъехали ближе, удивлению моему просто не стало предела. Как без использования очень тяжелой строительной техники можно возвести столь величественное сооружение, в моем сознании не умещалось даже в принципе. Мои восторги прерваны были как всегда неожиданным появлением конного разъезда. Который так же вежливо, как собственно и всегда указал направление нашего дальнейшего путешествия.
В то утро мы ехали по широченной дороге. Движение по дороге шло активнейшее. Причем как в столичный город, так и из него.
Нагулан рос на глазах, но начался неожиданно.
И начался он на заставе в километрах в десяти от города. Застава представляла собой одиноко стоящую в степи виллу. А как еще назвать этакое небольшое имение. Небольшой сад. Бассейн. Кстати доставившие нас именно на этот пост степные из разъезда коней из бассейна поить не стали, дисциплинированно отвели их к приятному такому мраморному желобу, по которому текла прозрачная вода.
После чего руководителям делегации и было предложено зайти в помещение поста, остальным же пока отдохнуть под сенью деревьев.
Вопросов относительно того, кто руководит делегацией, у нас не возникло. Так что, отдав указания относительно размещения, мы с Зигбой Нохор отправились на встречу с местными правоохранительными органами. Джелмэ Шаан тоже вознамерился посетить представителей этих самых органов. Причем на невнятные возражения Зигбы просто посмотрел на него. Внимательно. По-ленински. Двухметровый богатырь смутился и дискуссию продолжать не стал.
Так вот мы и пошествовали. Впереди мы со степным военачальником. А за нами крепенький небогато одетый старичок. Совершенно степной. В наброшенном на голову капюшоне. То ли переводчик, то ли слуга. Кто поймет.
Постом это строение можно было назвать достаточно условно. В других местах речь скорее пошла бы маленьком таком, но настоящем дворце.
Как я понял здесь, в Нагулане на оформлении присутственных мест явно не экономили. Очень солидное здание в форме усеченной пирамиды. С колоннами, богато украшенное мрамором. Высокий коридор с многочисленными светильниками на стенах. Нас совершенно явно ждали. Так двустворчатую дверь резного дерева, с поклонами открыли двое слуг. И сам кабинет был организован так, чтобы внушать посетителю почтение. Весьма приличных размеров, без окон, но тщательно освещенный светильниками. Массивный стол, до которого пришлось идти шагов десять.
За столом сидел человек, на степного похожий разве что специфичными чертами лица. Высокая рогатая шапка, украшенная кистями и позументами. Богатый шелковый халат, одетый далеко не на голое тело, как предпочитали его соплеменники. Присутствовала не менее богатая шелковая рубашка. Одежды эти покрывали широкие плечи и весьма заметный животик. Во что обут был местный чиновник, а это был именно чиновник, судя по скучающему виду с которым он разговаривал с нами, понять было невозможно, так как восседал он за столом, покрытом тоже богатой и тоже шелковой и тоже с кистями скатертью.
И шесть закованных в сталь воинов, стоящих за спиной, сидящего в кресле с высокой спинкой представителя местных правоохранительных органов.
- А вы, собственно кто, судари мои? - ленивым наглым тоном задал вопрос этот самый представитель.
Причем вопрос прозвучал на имперском. Пока я удивлялся совершенно не спровоцированному хамству, Зигба Нохор побурел, надулся, грохнул себя по грудной пластине панциря и проревел.
- Эмме - Зигба Нохор.
Как вы поняли, это он так бурно представился.
Чиновник прореагировал на это просто потрясающе. Встал, обошел стол. Кряхтя, опустился на колени. Коснулся рогатой шапкой пола.
- Эмме - Сакман Нохор Ши.
Тоже представился. Тоже Нохор. Но, если для нашего Зигбы, Нохор - это звание, то для чиновника - это должность. Высокая, кстати. Но не в боях заслуженная. Потому и кланяется.
Представитель местного чиновничества, кряхтя, воздел себя на ноги, опять обошел стол и уместил себя в кресло.
А потом опять заговорил на имперском. Он оказывается, решил и на меня обратить внимание.
- Ваш спутник, Зигба Нохор?
- Саин, сын Фаразонда. Посол бой яра Силанта дома Чубатых.
Я глянул на Зигбу. Тот согласно кивнул головой. И я вложил в неё искомое. Представитель местного чиновничества, даже не взглянув в документ, глядя поверх моей головы куда-то в пространство начал зачитывать текст, который например, у меня вызвал самые негативные эмоции.
- Яр Саин сын Фаразонда. Розыскной лист Блистательного Дома. Преступник Короны. По договору Великой Степи и Блистательного Дома, буде появиться в пределах Великой Степи, в железа забитым должен передан быть Блистательному Дому. Решение окончательное. Обсуждению не подлежащее.
И шесть одоспешенных статуй, стоявших у стены, вдруг открыли глаза и с лязгом сделали шаг вперед.
Отношение свое к путешествиям со странными металлическими украшениями как-то раньше высказывал. И потому спокойно положил ладони на пояс. Поближе к рукояткам гундабандов. А сын Степи Зигба Нохор, не торопясь выволок из заплечного мешка свою героическую палицу и водрузил её на плечо. Что привело меня к мысли, что не очень-то в Великой Степи присутствует единство и законопослушание.
- Хах, - рявкнул чиновник. И вот сейчас совсем не выглядел он смешным толстячком. Шелковый халат натянулся на могучих мышцах тщательно разработанного плечевого пояса. А правая рука хлопнула по ладони левой широким изогнутым клинком. Откуда он его выволок я так и не понял.
Джелмэ Шаан никаких агрессивных действий не предпринял. Невесомым облачком этот очень крепкий старик просочился меж нас широких и страшных и встал, уперев руки в боки.
- Хах, - эхом рявкнул он, одним резким движением сбрасывая капюшон. Причем с такой экспрессией и энтузиазмом рявкнул, что мне захотелось немного присесть. На представителя местного чиновничества такое поведение малознакомого старика произвело крайне неожиданное впечатление.
- Шаан, - рухнул он теперь на одно колено, приложив правую ладонь к сердцу. Широкий меч при этом оказался в закинутой за спину левой.
На такую реакцию я не рассчитывал. Зигба Нохор тоже. Свое удивление он продемонстрировал путем задумчивого хмыканья.
- Дозволяю встать, - голос нашего престарелого спутника тоже поменялся. Причем явно в сторону металлизации. Не сказал, лязгнул.
Крепкий чиновник вскочил на ноги с неожиданной резвостью. Как мячик. Легко. А ведь мужчине явно лет за сорок. Хорошо за сорок. Опасный противник.
- Разреши сопровождать тебя, - склонив голову на грудь, негромко спросил.
- Не дал ли ты слово иному вождю?
- Мой вождь вернулся. И всякий кому я служил, знал, чей я воин. За то и платили столько. И верили.
- Можешь сопровождать меня, - сказал Джэлмэ Шаан. Развернулся и пошел прочь.
Сакман Нохор Ши сорвал с плеч халат, бросил его на стол, шагнул было за обретенным руководством. Потом удивленно глянул на нас.
- Да, - задумчиво сказал. Протянул руку, ухватил со стола стило, отметил что-то в моей подорожной, протянул мне.
- Пойдем давай.
И поспешил на выход.
Такая вот неожиданная развязка. Мы задумчиво переглянулись и последовали за ним.
Местные архитекторы, как я понял, признавали только циклопические формы. Могучие стены крепости вздымались на непристойную высоту метров в двадцать. Блоки были подогнаны так плотно, что в еле заметные щели даже лезвие бритвы пропихнуть бы не удалось. Да и вряд ли бы такой экспериментатор протянул бы долго. Сквозь зубцы крепостной стены то тут то там поблескивали тщательно надраенные шлемы крепостной стражи. К вопросам безопасности относились здесь со всей серьезностью.
- Эту крепость взять штурмом будет не просто. Мне незнакомы люди, умеющие строить лестницы такой длины, - прокомментировал невероятное зрелище Унго.
- Такие стены берут при помощи построенных передвижных башен. Или при помощи колдовства, - просветил нас Харанхай, один их спутников Джелмэ Шаан, тот, самый который прекрасно разбирался в финансово-банковской системе местной реальности. Увидев наше удивление, он пояснил.
- Я молодым был, с фандо плавал. Лучше них никто стены не берет. Серебряные плечи разве что. Но эту крепость взять очень трудно. И воины здесь достойные.
Такой вот многосторонний представитель древнего степного рода. Пират. Финасист.
Он был прав.
Действительно создатель этой крепости предпочитал решать вопросы комплексно. Рядом со створом величественных толстенных ворот из черного металла стоял жесткий квадрат панцирной пехоты. И это в мирное время. Такая демонстрация боеготовности очень успокоительно действовала на всех в эти ворота въезжавших.
К нам, правда, отнеслись доброжелательно. Поскольку нас сопровождал Сакман Нохор Ши. Он, когда увидел персону нашего коллективного дедушки, то немедленно принял решение сопровождать нас до самого подворья, которое располагалось аж во Втором Городе. Таможенный толстячек высвистал себе смену. Одного их статуев. Тот снял с себя доспех и оказался таким же крепеньким коренастеньким и внешне не опасненьким. Такая вот взаимозаменяемость. После этого наш визави высвистал себе коня. Высвистал в совершенно непереносном смысле. Свистнул - и тот прискакал. Озвучил свое решение и поехал сопровождать. Думаю, решение это было для нас выгодным.
- Привет тебе, Сакман Нохор Ши, - поздоровался с ним пожилой жилистый мужчина, одетый с той же основательностью, что и наш добровольный сопровождающий. - Что заставило тебя, известного своей нелюбовью к городам посетить нас. Этот день мы забудем не скоро.
- Когда тебя утомят ароматы самого великого города мира, мудрейший Кайдулат, найди время и навести старого соратника. Мы посидим у сладкозвучного арыка. Насладимся молодым вином. Поедим пилау из молодого барашка. Такие маленькие радости смогут смыть тот панцирь язвительности и словомудрия который ты одеваешь каждое утро.
Его собеседник церемонно приложил руку к сердцу.
- Непременно приму твое предложение. Но все же познакомь меня с теми великими людьми, ради которых ты все же покинул столь милые твоему нежному сердцу просторы.
- Как не сделать приятное старому соратнику, - и вдруг голос его мягкий и медоточивый, обрел звонкость стального клинка, покидающего ножны. - Возрадуйся Кайдулат, Хранитель Зеленных ворот. Перед тобой Посольство Северной Степи.
Язвительный весельчак исчез.
- Слава воинам Северной Степи, - с достоинством приложил он руку к сердцу.
И без тени умора уставился на своего собеседника.
- Подорожная?
Тот склонил в некоем подобии поклона голову.
- Гости Отца Коней.
- Да будет ваше пребывание в Нагулане приятным, гости.
И когда мы уже тронули коней опять окликнул.
- Сакман Нохор Ши.
- Да, достойный? - с неожиданной для своей комплекции ловкостью извернулся тот в седле.
- Я не забуду твоего приглашения.
А потом мы въехали под арку ворот. И тянулась она метров десять.
За воротами открылся солидный захаб по которому нам пришлось ехать еще достаточно продолжительное время сопровождаемые бдительными взглядами воинов, которые разглядывали нас с высоченных стен, а потом проехали еще одни могучие ворота и оказались на широком проспекте.
Сотрудники посольства Северной Степи, не скрывая удивления, пялились по сторонам. Смотреть было на что. Многоэтажные дома высилась по обе стороны ровного как стрела проспекта. Все первые этажи этих домов заняты были многочисленными магазинами, лавками назвать их просто не поворачивался язык. Народу на улицах толпилось море. Причем совершенно не мы были причиной этого столпотворения. Они все просто шли по своим делам.
Так что Нагулан продолжал нас поражать.
Причем весьма. Не только родичей Зигбы Нохор, которые в большинстве своем и городов-то как таковых не видели, и ехали сейчас, совершенно позабыв о репутации. Суровость конечно на лицах сохраняли, но регулярно отвлекались на очередную диковину и дружно на неё глазели, совершенно позабыв про свои высокие функции хранителей тела посла Северной Степи. Сотрудники посольства бой яра Силанта из рода Гриватых любовались красотами с не меньшим энтузиазмом. Ажиотации, кстати по поводу перемещения по территории столь значительной колонны совершенно не наблюдалось. Так едут себе и едут. Однако на отдельных зевак мы все же впечатление производили.
- Слава отважным варварам с дикого Севера, - выкрикнул какой-то рослый дядька. На меня его приветствие произвело очень двойственное впечатление. Во-первых, я порадовался по поводу наличия в этом очаровательном городе своих диссидентов и демократов. А во-вторых, был очарован тем фактом, что здесь в дикой, по словам моих знакомцев из Империи, степи, нас, носителей северной культуры, на голубом глазу считают отважными варварами. Варвары, как известно к категории интеллектуальных оппонентов имеют отношение ну очень опосредованное. Что характерно орал мужчина с серьезной долей искренней симпатии.
- А вот этот на большом черном коне - северный великан. Видишь огромный какой, - просвещал во весь голос мальчишка лет семи с виду совсем крохотную девчушку.
- Где?
- Вон.
- Он не великан. Он просто большой. Наш сосед Осту Энне даже большего. А у него папа был ётте. Потому дядя Осту очень лохматый. А этот бритый и с топором и мне улыбается. - Голос у нее, кстати, был звонкий. Характер самостоятельный. Поскольку имелось собственное мнение.
- Это северный великан, - попытался возразить юный интеллектуал,- а дядя Осту наш местный.
- Нет. Северные великаны злые. А этот добрый. Видишь, яблоко ест. А великаны едят детей, - наставляла она своего соседа. Эдгар тем временем заработал критический взгляд Унго и во избежание воспитательных мер, проглотил остатки яблока целиком.
- Вот - добрый, - обрадовалась девчушка.
Чем закончилась дискуссия, мы не узнали. Проехали.
Несколько неожиданную реакцию продемонстрировали двое кряжистых высоких мужчин. Они торговали фруктами с большой телеги. При этом торговцами фруктами выглядели в последнюю очередь. Выбритые их головы украшали алые ирокезы. Широкие плечи покрывали кожаные, больше похожие на доспех, куртки без рукавов. По отполированной рукоятке из-за каждого плеча. Бугрящиеся мышцам обнаженные руки. И фруктами себе торгуют. Увидев Хайгарда с украшавшим его Унго, они ухватили по здоровенной корзине с местными апельсинами, подошли, поставили на дорогу корзины, спокойно так опустились на колени и замерли. Не на пути. Немного в стороне. Все спокойно проехали мимо. Кроме Хайгарда, который очень любил апельсины. Он остановился и начал наслаждаться неожиданным лакомством. Тогда мужчины повели себя еще более странно. Оба взлетели с колен, одновременно вырывая из-за широких спин парные секиры. Хайгард отреагировал мгновенно. Он выстрелил своими костяными щитами, закрывая от возможной опасности Унго. А мужчины повели себя еще более странно. Вместо того чтобы, взвившись в воздух, рубить все до чего дотянешься, они опять коленопреклонились, сложив свое оружие к ногам Хайгарда. Тот смотрел на них все еще настороженно. Но в сторону лакомства все же косился.
К месту инцидента подъехал Сакман Нохор Ши. Что-то спросил у коленопреклоненных. Те, не вставая с колен, ответили. Сакман Нохор Ши немного недоуменно пожал крутыми плечами и спросил у Унго, может ли его зверь коснуться вот этих вот двоих клыкам. Унго удивившись, сообщил что да, может. Что-то сказал своему отважному возителю и тот попеременно коснулся спин торговцев фруктами правым клыком.
Это привело их в величайший восторг и они, подобрав свои секиры, крайне воодушевленные умчались, чтобы сразу вернуться с новыми корзинами, которые с невероятной почтительностью передали Унго. После чего очень вежливо спросили что-то у Сакман Нохор Ши. Тот ответил. И мы поехали дальше. Я не сдержал любопытства и спросил, чего хотели эти индейцы. Мне обстоятельно пояснили, что интересовались, где мы собираемся остановиться. По этому поводу им был дан подробный ответ.
А больше никаких инцидентов не было.
Вообще-то проезд наш никакого праздничного настроения в городе не создал. Просто перемещение внутри города достаточно многочисленной колонны привлекало определенное внимание. И массы на нас реагировали. Причем спокойно и буднично. Ажиотации особой у местного населения мы не породили. Кто-то внимание обращал. Кто-то просто скользил взглядом. Кому-то до нас не было вообще никакого дела. Некоторые нас даже обсуждали. А в основном спокойно так - все ну едут себе и едут. Даже в воротах особых вопросов не возникло. Тем более что Городов этих самых оказалось пять.
Белый. Резиденция Отца Коней. Он располагался в самом центре города. А уж от него кругам шли остальные.
Золотой. Место пребывания знати и жречества. А так же и представительств, в одно из которых мы направлялись.
Торговый. Место пребывания сословия торгового.
Железный. Место пребывания людей мастеровых.
Ногоон. Зеленый город. Здесь как мне объяснили было все, что душе угодно. Развлекайся, веселись, но не забывай присматривать за карманами и кошельками. И за организмом тоже стоит присматривать, потому что частенько, говорят, использовался он в качестве оплаты за полученные развлечения.
А еще здесь квартировали воинские подразделения, которые несли стражу на стенах. Местные властители прекрасно помнили печальный опыт, когда прежняя столица рухнула именно потому, что понадеялась местная элита на непроверенную пехоту. Пехота теперь у Степи имелась, как утверждают независимые источники, неплохая, пригодная даже города штурмовать. Север с этой проблемой еще не столкнулся в серьезных масштабах, а вот южные государства уже имели печальный опыт знакомства.
Квартировали эти войска прямо в стенах, с учетом циклопичности которых разместить там можно было большие тысячи, да собственно малыми силами эту огромную окружность и не обслужить было.
Просвещал меня, конечно же, Алтын. Воистину познания этого юноши были просто энциклопедическими. Кстати в Нагулане оригинальнейшим образом была решена проблема, от которой долгое время страдали практически все города, замкнутые кольцом стен. Здесь как вы поняли таких колец было пять.
Земельный надел выделялся здесь раз и навсегда. Никаких споров не допускалось. Землю давали семье. А уж та сама решала, кому в городе жить. А кому наслаждаться просторами Степи. Если начинались споры по поводу означенного участка, этот самый участок изымался в пользу Отца Коней. Поскольку вся земля ему и принадлежала. И все. И дробить такой участок тоже не рекомендовалось.
Однако у меня была прекрасная возможность познания теоретические подкрепить знаниями, полученными эмпирическим путем.
Так что, как долго мы добирались до резиденции Северной Степи вы приблизительно поняли. Мы долго добирались.
Великая Степь государством оказалась совершенно цивилизованным. Так что и к дипломатам относились здесь совершенно цивилизованно. То есть как к шпионам и доглядчикам. Потому собственно и выработали соответствующие правила, нарушать которые было крайне неполезно для здоровья.
Именно по этой прозаической причине все посольство потомственного бой яра Силанта, несколько поотвыкшее на степных просторах от требований цивилизованного сообщества и излишне напитавшееся духом свободы, маялось на просторном дворе Походного Дома Северной Степи. Да все именно так с большой буквы. В общем, то в центре города, рукой подать до Престола Отца Коней, за высоким забором имел место быть здоровенный кусок степи, но со всеми с точки зрения степного возможными удобствами. С говорливой речушкой, несколькими рощицами, именно несколькими, про них я упоминаю именно потому, чтобы вы могли себе представить, насколько именно здоровенный кусок земли занимал этот самый походный дом, и небольшим озерцом. Домов здесь не было. Не должно степному нохору спать в доме. Оскорбительно. Только войлочный полог юрты может заслонять от него вечно синее небо. Ну и мы соответственно, как гости Северной Стены, по идее традицию такую должны были поддерживать.
Как пояснил всезнающий Алтын не очень долго. Ровно до того момента пока переданные Зигбой Нохором наши сопроводительные документы не будут рассмотрены соответствующими инстанциями и не будет вынесен по нашему вопросу вердикт. Юноша утверждал, что все это формальность, просто элемент дипломатического протокола. Однако точка зрения эта была потоптана более весомыми экспертами. Так почтенный Джелмэ Шаан просветил руководителя посольства в моем лице что, в общем то не так уж и давно, практически на его памяти имелись прецеденты, когда вердикт выносился о сугубом нежелании видеть в гостях определенную дипломатическую миссию и тогда возможны были варианты. О вариантах с энтузиазмом и с глубоким знанием дела поведала другая группа экспертов. Помолодевшие, но отнюдь не утерявшие ни багажа знаний, ни тем более любви повыпендриваться перед аудиторией, Боракорда и Орсориха. Тут уж все зависело от множества факторов. И от предыдущего поведения стороны, направившей посольство и от настроения компетентных органов. Чтобы не растекаться мыслью по древу одно могу сказать точно. У этих компетентных органов фантазия была богатая, отнюдь не зажатая рамками обыденности. И потому очень хотелось, чтобы превалировала все же точка зрения молодого исследователя, незашоренного, так сказать. Этикет ведь веками складывается и совсем не стоит сейчас ковыряться в разного рода традициях и обычаях. А то ведь начнем сейчас вспоминать, что милейшая традиция соприкасаться бокалами, извлекая нежнейший хрустальный звон, возникла собственно из элементарного нежелания быть отравленным. Да именно так. Надо было так ловко треснуть своим кубком по кубку собеседника чтобы некоторое количество жидкости, содержащееся в вашем бокале, непременно перелилось бы в бокал собутыльника. Помирать, так сказать, так хоть не в одиночку. Да кстати можете задуматься с чего это не принято мужу с женой чокаться.
Но это о великом.
Пока же вернемся к протоколу, пока все же дипломатическому. Так вот, после рассмотрения наших документов эти вот самые компетентные органы и принимали основное решение. Как следовало со слов Алтына к которым очень хотелось прислушаться, послы принятые, получали статус гостя. И не просто гостя, а гостя Отца Коней. Со всеми вытекающими последствиями. Гостей как я уже успел понять в соответствии с традициями диких народов, почитали как посланцев богов. Так что гостеприимство могло принимать несколько навязчивые формы. Это я понял еще во время путешествия во время путешествия по Северной Степи, когда каждый у кого мы останавливались совершенно искренне печалился по тому поводу что погостить еще неделю мы не можем. При этом в качестве заманивательных аргументов предлагались все скромные мужские радости. Я имею в виду охоту и состязания. О чем подумали вы, мне остается только догадываться. Но это тоже входило в программу развлечений.
Ожидание закончилось достаточно обыденно. Ближе к полудню, на четвертый день в ворота, которые всегда, кстати, были распахнуты, хотя возле них и играли ежедневно в альчики стражники, которые должны были беречь покой посланцев Северной Степи, спокойно заехал верховой, стек на землю. Конь при этом спокойно без чьего-либо участия зашел в тень деревьев, что росли вдоль стены. Верховой потер колени и направился в нашу сторону. Мы занимались истинно мужским делом. Пили прохладный кумыс, чертовски вкусная штуковина, и слушали очередную лекцию Джелмэ Шаан. Естественно о методах степной войны. Гость спокойно уселся в круг, с достоинством принял чашку кумыса, поданную юнаком и принялся слушать. Слушал с интересом, вопросы задавал по делу, чувствовалось, что в этих самых степных войнах он не новичок. Дослушал, представился и сообщил, что вопрос наш рассмотрен положительно, именно наш, поскольку посольство Северной Степи в подобного рода процедурах не нуждалось, свои ведь, и нам теперь позволялось выходить за пределы Походного Дома Северной Степи. Мы обрадовались, за четыре дня и выспаться успели и оружие перебрать и коней подкормить, так что откровенно маялись бездельем. Наши степные тоже обрадовались, поскольку из солидарности с нами тоже пределы свои не покидали. Приглашение на ужин гость принял с достоинством, сообщил нам, что достойное нас великих, помещение будет готово ну вот-вот, после чего раскланялся и пообещал вернуться после захода солнца и с друзьями. А то неудобно как-то. В гости и один. Не сирота же он.
Конь из-под деревьев вышел неторопливо, но как-то так своевременно, что у ворот оказался одновременно с наездником. В седле тот оказался даже не прыжком, а просто уровнял с конем шаг и неким неуловимым движением оказался верхом. Обернулся, вскинул приветственно руку и одним движением бедер бросил коня вскачь. Не удержался.
Джелмэ Шаан человек совершенно удивительный. Я только начал обдумывать, в какие именно формы облечь свое волюнтаристское решение направить именно себя на рекогносцировку местности, а, попросту говоря экскурсию, поскольку Нагулан видел ровно в той части, которая вела от ворот до подворья.
- Лучше мне думается, будет, если пойдешь ты не один, - глянул он на меня своими бесстрастными раскосыми глазами. - в одиночестве, без достойной свиты гулять может простой воин, - это он Унго спровоцировал, для которого понижение, даже гипотетическое, моего статуса - острый нож в сердце. - Вождь же должен шествовать в блеске окружения своих воинов и тогда даже если одет он просто и незрячему станет ясно кто перед ним. - Это он так членов отряда "Голова" замотивировал.
Хамыц радостно заулыбался, а Эдгар, тяжело вздохнув, начал собирать разложенные вокруг предметы своей амуниции. Великан явно предпочел бы поваляться в теньке. Но репутация командира - дороже.
- Пусть Нагулан тебе покажут Улан и Алтын. Улан хорошо знает этот город. Алтын же читал о нем столько, что ходить может по нему и с завязанными глазами.
Это очень хорошо. Улан - это наш финансист. Алтын - просто кладезь информации.
- Остальные присмотрят здесь, - подавил он в зародыше надежды своих племянников, - мудрецы же найдут, о чем поговорить со старым степняком.
Так изящно он решил не отпускать в город Хушшар. Вражда их со степными была очень уж старой и подсердечной. Мало ли.
Крайне удобно иметь такого заместителя. На меня возможно и обиделись бы, а вот организационные идеи нашего патриарха даже и обсуждать никто не стал, просто приняли к исполнению и все.
Посмотреть на самом деле было на что. Возможно, не строил столицу Великой Степи безумно талантливый архитектор, но те, кто строил, прекрасно понимал поставленную перед ними задачу. И город они возвели величественный, красивый и, как ни странно, весьма гармоничный. Во всяком случае, парков скверов и бульваров было здесь ну никак не меньше чем в Столице. Не могу сказать насколько больше или меньше было здесь разного рода торговых лавок. Одни лишь совершенно точно. Было их здесь великое множество, и владельцы их в отличие от своих собратьев в Столице, товар свой расхваливали самым активным образом. Это скорее походило на базар в какой-нибудь арабской стране. Потенциальных покупателей старались завлечь всеми способами. Не стесняясь методов тактильных. То есть этих потенциальных покупателей хватали за руки и орали им рекламные агитки прямо в ухо. А поскольку под категорию потенциальных покупателей попадали все, то и орали всем. Шум стоял невероятный. Как я понял, это была нормальная такая практика. И что здесь только не продавалось. Мегамаркет под открытым небом.
На меня рекламно орать явно побаивались. Поскольку сопровождение у меня имелось куда как внушительное. Правда до подтверждения нашего статуса перемещаться верхом нам запрещалось, но признаюсь, что за время нашего путешествия очень намозолил некие мясистые части тела, так что прогулка пешком была мне очень даже комильфо. И хотя пешкодралом здесь путешествовали одни простолюдины, для меня, например, это принципиального значения не имело. А на то, что именно подумают о моем месте в социальной иерархии аборигены, мне было наплевать.
Функции переводчика и экскурсовода взял на себя Улан. Город он знал просто превосходно. Так и подмывало спросить, откуда, но было как-то неудобно. Когда и если захочет, сам скажет. Тем более что он принял на себя руководство перестроениями нашего небольшого отряда. Дело в том, что в некоторых местах плотность народа просто зашкаливала. Это была не фланирующая публика, а просто толпа какая-то. Однако Улан прекрасно знал, где эта самая плотность могла оказаться достаточно невысокой, и разумно переставлял в авангард Эдгара. Вид этого великана заставлял убираться с дороги даже самых деятельных и энергичных. Именно тогда, когда он скомандовал очередное построение, все это и произошло. Напряглись? Не подумайте ничего дурного.
Из-за поворота вылетела маленькая крайне деятельная девочка и с разгона треснулась прямо о колено Эдгара. И естественно шлепнулась на попу. Физика знаете ли...
Однако конфуз ребенка не смутил. Дитя ловко поднялось на ноги, возмущенно топнуло хорошеньким сапожком, демонстрируя недовольство внезапно возникшим препятствием, и замерло, оценив размеры этого самого препятствия.
- Уа, - маленький розовый ротик превратился в удивленный овал
Девчушка разглядывала Эдгара, пребывая в состоянии полного восторга.
- О, - сказала она и, раскинув ручонки, пожала плечами, демонстрируя непонимание, чего же это вот такое большое.
Дите было совершенно очаровательное. Маленькие детки вообще не бывают некрасивыми. А эта же была чудо как хороша. Длинные серые глазища, бархатные щечки и пунцовый ротик прямо и однозначно указывали на то, что перед нами стоит будущая покорительница сердец. Одета она была в настоящее взрослое парадное одеяние степных женщин, только очень маленького размера. Одеяние кстати было украшено богатой и очень искусной вышивкой. Тюбетейка вот правда подгуляла. Нет, она тоже была тщательно и умело украшена, только вот держалась на густейших черных волосах, увязанных конечно же в косу, очень уж по- пиратски. Набекрень.
Дитё, что-то очень требовательно спросило.
- Ты злой горный великан, - перевел Улан. Мы, в общем-то, в процессе путешествия основному языку, на котором говорили в Степи поднаучились. Но тут было столько выговоров, что просто черт ногу сломит. Я вот, например, понял, что протараторила кроха с некоторым напряжением.
Эдгар отрицательно и с некоторой долей возмущения покачал головой.
Девчушка просияла. Логика ситуации стала для неё ясной как день.
- Ты имперский злой горный великан, - выдала она уже на имперском.
- Нет, - не разделил её порыва Эдгар.
На очаровательной мордашке отразилась некоторая работа мысли. Но ребенок был сторонником стремительных решений. Девчушка сунула руку в поясную сумочку и добыла оттуда леденец.
- На, - протянула она его имперскому злому горному великану.
Тот угощение принял и с удовольствием засунул в рот. После этого достал уже из своей поясной сумки недавно приобретенное яблоко, до которых был большой охотник и протянул его очаровательному ребенку. Дите подношение приняло, задумалось, а потом просияло, так что аж глазам стало больно.
- Ты имперский добрый горный великан, - озвучило оно свое заключение. Мы с облегчением вздохнули.
Только вот идиллия на этом закончилась.
В устье переулка, в котором проходила встреча высоких сторон, появилась странная фигура. Понятно было, что существо это рослое и достаточно широкоплечее. Остальные детали скрывались под необъятным серым блестящим плащом. Лица тоже невозможно было рассмотреть и не только из-за того, что капюшон был глубоким. Нет, с края натянутого почти до подбородка капюшона свисала густая непрозрачная кисея. Серый уставил на нас кисею и зашелестел. Именно зашелестел. Только вот шелест был таким, что руки сам уложились на рукоятку меча.
Ребенок отреагировал мгновенно. Даже не оглядываясь, дите по пологой траектории забежало за Эдгара, по дороге проинформировав, что серые, очень злые, очень плохие. После чего выписал ребенок некий термин, после которого Улан мгновенно вырвал из-за пояса свой костяной меч, сделанный вроде из челюсти некоего животного. Алтын плавно шевельнул плечами, отчего тул с дротиками переместился прямо под руку. Дротики метал он отменно. И наверно потому немедленно вооружился сулицей, а остальные, оставшиеся в туле, нежно так стал поглаживать. Эти многозначительные жесты мы тоже оценили, как тревожные. Особо так паниковать не стали. Так, руки поближе к оружию подвинули.
Все кроме Эдгара. Он явно встревожился. И немедленно предпринял активные действия по защите новой знакомой. Подхватил свою приятельницу под попку, та как раз в ладонь ему поместилась, и без затей опустил в заплечный короб. Дите пискнуло, но скорее довольно, чем испуганно. Тем более что в коробе было очень много всего интересного. Эдгар в силу своих могучих физических кондиций порой использовался и как средство перемещения грузов. Понятно, что дедовщина. Но ему все равно, а нам приятно. А еще он дите в коробе на всякий случай своим выпуклым круглым щитом прикрыл. А сам взял наизготовку секиру. Несмотря на все увещевания Унго, от своего чудовища он не отказался. Вид секиры, думаю, серого несколько смутил, и он зашелестел в более паническом ключе. И серых быстро стало четверо.
Функции переговорщика взял на себя один из прибывших. Хотя дипломатом назвать его было сложно.
- Люди Империи, - эти слова он прошелестел с плохо скрываемой ненавистью, - и их шавки, отдайте дитя и сохраните свои жизни.
Я решил не пользоваться мечами. Много чести. Погладил один их ножей. Эти были новые. Вполне можно опробовать. Тем более что отдавать ребенка я не собирался. Очень уж противные были вот эти. От них омерзительно несло злым колдовством. Уж не знаю, как это объяснить. Отвратительное чувство. Мой инстинктивный душевный порыв немедленно был поддержан.
- Не отдавайте меня им, - заверещало дитё. - Они плохие. Они злые. Они, - и добавило то самое слово.
Переговорщик зашипел.
Знаете, жизнь в степи, тем более под руководством такого наставника как наш, многому учит. Топот несущегося диким наметом коня я почуял пятками. Еще успел подумать, что столь стремительный способ перемещения здесь, в Нагулане вроде как не приветствуется, как за спинами серых появился вдруг золотой конь. Неоседланный. Что совершенно не мешало сидевшему у него на спине наезднику. Молодой парень, лет наверно шестнадцати, вообще чуть ли не на корточках ехал. Просто, но очень дорого одет. Для степных это особый шик. Рубаха без опояски, но перечеркнутая крест на крест ремнями, богатого шелка шаровары в простые потертые сапоги заправлены. Из-за каждого плеча по костяной рукоятке торчит.
Юноша, так вообще, ни в какие переговоры вступать не стал. С коня он слетел как кот с забора. Крутанулся в воздухе, свистнули невесть как оказавшиеся в руках клинки и трое уже опускались на землю сломанными безжизненными куклами. А он, едва коснувшись земли, оттолкнулся и врезал ногой переговорщику с такой силой, что тот с грохотом влепился в стену здания. Бедолага даже сползти на землю не успел, как неистовый молодец оказался перед ним и удержал его от падения. Скрещенными клинками у горла.
- Где. Моя. Сестра.
Подлый серый немедленно простер в нашу сторону верхнюю конечность.
Тот, кто спрашивал, даже не поблагодарил за сотрудничество и мягким кошачьим шагом двинул в нашу сторону. Не забыл, правда, одним из клинков провести по шее серого. Хороший клинок. Голова вместе с капюшоном отвалилась.
- Атай, - заверещало из короба дитя. - Я здесь. Видишь, какие у меня друзья. Они меня от, - опять это сложное слово, - защитили. А еще я познакомилась с имперским добрым горным великаном. Я у него в кармане сижу. Доставай меня скорее, - потребовало дитё.
И добрый горный великан запустил руку в короб и достал оттуда уцепившуюся за пальцы девчушку, которая от такого обращения со своей персоной просто хохотала от счастья. Эдгар усадил её на плечо, и та скатилась по гладкой коже доспеха прямо в его ладонь.
- Видишь, как он умеет, - ликовал ребенок.
Мечи направленные в нашу сторону опустились. На лице у молодого человека отразилось очень заметное облегчение. И счастье.
Эдгар протянул ребенка.
- У тебя очень добрая дочь, достойный, - прогудел.
- Это не дочь, достойнейший. Это сестра. Была бы дочь - я бы её выпорол. Чтобы неделю сидеть не могла.
Дите явно раздумало перебираться к родственнику на руки, хотя ручонки уже протянуло. Ножки в пальцы Эдгара уперло и подтянуло объект притязаний старшего родича поближе к запястью.
- А, давай его к себе позовем. Ты меня с ним отпускать будешь. Нервничать перестанешь. Он видишь, какой большой и сильный. У него топор большой... - тут ребенок разглядел размеры секиры и немедленно озаботился новой идеей. - Ты меня посади на него и покатай.
В этот раз реакция у обоих нянек оказалась одинаковой. Они практически в один голос выдали вердикт.
- Уколешься.
Переглянулись и расхохотались.
Эти двое появились разом. Только что не было - и появились, как будто соткались из ясного дня в своих серых балахонах. И пока мои компатриоты изгалялись в педагогических тонкостях, сразу и быстро оценили место происшествия. Тот, что повыше, широченных плеч которого не мог скрыть даже бесформенный балахон, повел упрятанной в капюшон головой. Чутко, как принюхивающийся пес. Раз, другой. Второй то раз зачем? И так вроде все понятно. Порубили коллег. Они и поняли. Сразу.
Рослый шевельнул кистями и из широких рукавов, звонко шелестя, в пыль улицы гулко шлепнулись зубастые звенья цепей. Занг и маленькие облачка пыли взлетели, поднятые ребристой тяжестью.
А тот, что поменьше выдернул из складок просторного одеяния кастет, похожий на ракушку и немедленно направил на нас. Признаюсь, цепи на меня, конечно, произвели впечатление, но вот, удерживаемый двумя руками кастет, очень уж пистолет напомнил. И ножи, рукоятки которых я уже пару минут согревал, слегка вжикнув о ножны, порхнули к этим двоим.
Здоровенный начал движение, прежде чем ножи устремились в полет. Он взлетел в воздух, как будто и не весил ничего, крутанул высокое сальто через левое плечо, и внезапно удлинившиеся цепи, взвизгнув, рассекли воздух. Левая, устремилась прямо на голову нашего собеседника, а правая, параллельно земле, понеслась на нас. Молодой воин продемонстрировал прекрасную реакцию. Едва мои ножи сорвались с рук, он сначала, как волк, всем телом развернулся, оценил ситуацию, и длинным перекатом ушел в сторону, уклонившись от обеих атак.
Первый удар цепи пришелся прямо по месту, где он только что стоят, оставив на земле обгорелую полосу, вторая пронеслась над его головой и ринулась в нашу сторону.