Аннотация: Я календарь переверну и снова 3 сентября.
Всё не так!
Мост одно из лучших изобретений человечества. С него можно задумчиво смотреть, как тьма медленно падает на сверкающий автомобилями город-магму. Переход от сумрака к ночи всегда тягучий, но незаметный. Стоит разок моргнуть. Сощурить слезящиеся глаза в тонкую нить, пытаясь рассмотреть неуловимый прыжок смерти и рождения. Вдохнуть изменения вокруг, прислушаться к себе. Я раньше часто ходил на мост...
С моста можно плевать вниз, старясь попасть на проезжающие машины, целя по дорогущим внедорожникам. Иногда удается. "Да-а-а-а", - кричу, победно воздевая правую руку вверх. Снова набираю слюну. Прицел. Огонь! Мерзкая помесь некрасиво зависла на губе, никах не желая стать орудием социальной справедливости. Долго, противно и тягуче она вытягивалась в желтую стрелу, затем нехотя понеслась вниз, попав на лобовое стекло лексуса. Хорошо.
А еще с моста классно кормить уток. Чистить карму. Помню купил стыдливо три слоеных язычка. В отличие от моста, это дьявольское изобретение человечества. Не иначе как сатана лично явился к пекарю, что бы лично я пух. Знаете сколько там калорий? Один язычок равен получасовому издевательству на беговой дорожке, но кто же ест один?
Утки узнавали меня издали, по героическому профилю. Что бы не передумать одним движением переломал слоеное тесто, бросил в мутаген, которой в насмешку называется рекой. Легион пернатых мутантов помчался к еде и... Тут меня постиг когнитивный диссонанс. Они не стали это есть. Все что я им приносил до этого уничтожалось в бескомпромиссной битве. Язычок же был уклюван и выброшен за негодностью. Тогда обиделся и одним кусом уничтожил оставшееся лакомство. Выводов, разумеется не сделал. Я же мужчина.
Но самое приятное кончить. Кончить жизнь самоубийством, постояв на мосту, а затем рухнуть вниз, успев в полете пожалеть о нелепом поступке.
Оделся я хорошо. В бежевый костюм, что остался со свадьбы, модную дутую куртку и старые, но еще прилично выглядящие итальянские туфли от Карло Пазолини. На голову шапку с тремя козырьками в стиле Шерлока Холмса. Перед выходом тщательно помылся, волосы уложил специальной щеткой. Трусы одел свежие. Перед выходом, еще раз пописал и под раковиной сполоснул пенис. Задумался. Пришла в голову мысль помечтать напоследок, есть у меня любимый сайт. Нет. Зачем тогда полночи переустанавливал операционную систему и чистил компьютер. Вдруг кто-то потом, ну потом... Поймет, чем я занимаюсь. Еще подумают, что я извращенец. Глупо, да?
Квартиру я тоже убрал. Тер тщательно, словно от этого зависела моя смерть. Кстати, от чего зависит смерть? Мысль зацепила. Я обдумал ее со всех сторон и внезапно понял. Смерть зависит только от любви. Ведь рождаемся мы благодаря ей, всегда. Даже если родители ненавидят друг друга, даже если никогда не любили, ведь до этого все равно была любовь...
В холодильнике оставил разные вкусности, в любом случае двоюродный брат приедет. Он челочек небогатый, пусть хоть помянет нормально. Деньги на похороны оставил на кухне, немного, но достаточно на эконом-вариант. Все... Иду...
20.03.2020 - 22.45
Пора вроде. Какая чушь лезет в голову. Ее лицо, такое родное и ненавистное. Ну, давай. Прыгай сука. Сейчас. Очень глубокий вдох, еще один...
- Не поймет она.
Женщина была неприятной. Максимально серой, хотя дело не в цвете одежды. У нее был приплюснутый, уродский нос и тонкие обескровленные губы. Какой-то смазанный бесформенной кусок, нехотя принявший образ пенсионерки. "Моль!" - сразу родилось в голове определение.
- Пойдем. У меня в машине термос с зеленым чаем, ты такой даже в Шанхае не пробовал.
В уставшем, безразличном голосе, в толстых линзах ее очков отразились огни ночного города, но мне показалось, что в них бушует и звучит дьявольское пламя. Совсем не страшное, а какое-то умиротворяющее.
- Пойдем, - сказал я, бросив в поток машин кепку мистера Холмса. Небольшая жертва. Вместе с кепкой падал я, немного другой, создающий вероятности. Убивший, помимо себя, еще троих людей. Вполне неплохих. Но мне насрать на них. Ведь я центр земли, пуп. Другой я иду за Молью и мне кайфово.
22.03.2020 - 17.32
Мы находимся в обычном офисном здании. Сначала медленно, по лестнице, пугая курильщиков поднимаемся на двадцать второй этаж. Это дается трудно. Чемпиону по армейскому рукопашному бою и мастеру спорта по боксу такие нагрузки совсем не по душе. Больная спина орёт матом, колени выдают коленца.
- Лучше бы я там на мосту сдох, - укоризненно сказал, пытаясь восстановить дыхание.
- Лифт? - в моем голосе нет недоверия, просто ожидал чего-то более грандиозного.
- Что тебя смущает?
- Вот этот лифт машина времени?
- Что тебя удивляет? Любой лифт машина времени.
Заходим. Помимо нас в просторной кабине двое пожилых мужчин и одна молоденькая девушка. Она окидывает меня заинтересованным взглядом. Смущаюсь, последнее время на меня так редко смотрят.
Моль нажимает цифру один, кабина дергается и плавно скользит вниз.
- А эти? - киваю на пассажиров. - Тоже путешественники во времени?
- Просто секунды, их уже нет.
Кабина замедляется. Один из мужчин и девушка начинают дырявиться, в буквальном смысле превращаясь в сыр масдам. Сквозь дырки видно стенки лифта. За какие-то мгновения они исчезают и все это в полной тишине. Второй мужчина, самого профессорского вида: седая борода клинышком, круглые очки на веревке, достает из воздуха отрывной календарь. Резко дергает рукой и оторванные страницы летят в нас. Вижу, как Моль уклоняется от третьего сентября. Листок с металлическим звуком попадает в кнопку лифта. В меня летит седьмое июля, это неожиданно больно, день, когда я ее нашёл. Уклоняюсь, делаю шаг вперед. Нож для вскрытия писем, 17 век, ловко вскрывает горло, из которого льется алая как снег кровь, она не падает на пол, а застывает в воздухе. Думаете, мне есть чему удивляться? Цинично вытираю нож о рубашку "профессора", вовремя, тот начинает повторять судьбу секунд.
- Неплохо справился, - голос Моли чуть подрагивает, но это не похоже на волнение.
- Это таймкоп?
- Да. Одна из самых страшных тварей во вселенной. Кстати, забери календарь, уверена еще понадобиться.
На полу валялось табельное оружие блюстителей времени. Я сунул календарь во внутренний карман пиджака.
- Как этим пользоваться?
- Очень просто, как сюрикеном. Вырываешь листок, кидаешь в противника. Каждый раз выпадает дата значимая для оппонента. При соприкосновении происходит мгновенный перенос в собственное прошлое, а не в реконструкцию. Текущая личность стирается.
- Что было третьего сентября?
- Смерть Павел...
Я усмехнулся. Все как у всех. Лифт почему остановился, воздух загустел, по кабинке стали проноситься небольшие вихревые воронки.
- Что происходит? - я совсем не переживал, но мне стало интересно.
Белая воронка прошла сквозь меня оставив чувство свежести. Ноздри ощутимо закололо морозом.
Женщина поежилась. Толстые линзы очков запотели. Она сняли их, устало протерла глаза.
- И что теперь?
- Ждать. Машина времени саморегулируемый объект. Время ремонта составит от одной секунды, до четырех суток.
Охренеть. Застрять на четверо суток в лифте с этой бледной тенью прекрасная перспектива. Надеюсь, она не станет ко мне приставать. Вот если бы застрять с красивой девушкой.
Лифт дернулся. Завихрения пропали. Я вздохнул с облегчением. Скорость движения стала заметно нарастать. Такое чувство, что кабина падала вниз. Да нет! Ее кто-то подталкивал.
- Все нормально, - успела сказать Моль, прежде чем мы разбились.
20.03.2020 - 23.52
Чай действительно хорош. С нотками молока, сливок, грецкого орех и кокоса. Как удалось создать такой букет? Так, что попеременно ощущается каждый вкус.
- Это нездешний сорт, - произнесла Моль, пригубив из пластикового стаканчика.
- Какошний?
- Давай все по порядку. Ты Павел Владимирович Арсецкий, 1977 года рождения. Наёмный убийца и шизофреник. Ты любишь женщину, которую сам убил. Периодически пытаешься покончить жизнь самоубийством.
Смотрел на нее безучастно. Мне было чуть грустно. Опять кто-то вышел на меня, раскопал прошлое. Опять будет вербовка, попытка решить проблему чужими руками. Может быть шантаж, может патриотическая хрень. Такое тоже бывало. Чекисты пытались надавить на любовь к родине, как же я смеялся.
- Я не убиваю людей, - мысленно добавил - больше.
- Придется Павел, - Моль откинулась на кресло, подставляя горло под удар.
- И кто же меня заставит?
- Никто. Ты будешь делать это по собственной воле.
Я красиво приподнял левую бровь.
- Я же не сказала самого главного. Киры никогда не было.
Удар тьмы в височную область.
- Женщина, которую ты любишь, которую убил Павел, ее никогда не было здесь.
Тошнит. Мне страшно. Дико страшно. Мне хочется выскочить из огромного черного крузака, но все тело одеревенело.
- Но ты не отчаивайся, если ее нет в этой реальности, то она есть в твоей реконструкции Павел. Она жива и любит тебя. Я расскажу. Ответь мне лишь на один вопрос. Как часто тебе приходит мысль, что все не так? Что ты живешь не своей жизнью? Что вокруг происходит какой-то грандиозный спектакль, в котором тебе уготовлена роль "подай-принеси" и нет шанса стать режиссером, тем паче зрителем.
Мне очень плохо, страшно и физически больно. Тело сводит судорогой, мышцы связки - надрывающиеся от перегрузок канаты. Как же так? Кира? Почему ее никогда не было!? Самое страшное оружие правда. Я слышу ее голос. Голос Моли, голос правды. Ее вопрос, поднимает что-то из глубин моей души.
- Всегда, - с трудом ворочаю языком, но она кивает моим словам. - Всегда, все не так. Это не моя жизнь.
- Тогда слушай...
Тут нас первый раз пытаются убить. Фары дальнего света бьют по глазам. Рядом, с визгом тормозов останавливается патрульная машина. Выстрелы звучат сразу. Пули, выпущенные из двух калашов, пробивают стекло и застывают у моего лица и груди. Еще одна, преодолевая невидимое сопротивление, бесконечно долго рвет ткань куртки проникая глубже. Хватает ума дернуть плечо влево. Моль что-то беззвучно кричит, я же выпрыгиваю из машины, сталкиваясь нос к носу с полицейским. Его лицо какое-то удивленное. Ненавижу умирать не по собственной воли. Палец вдавливает курок, посылая одну за другой пули. Но я уже лечу ему в ноги. Второй полицейский огибает машину, не смущаясь посылает смертельный роль в своего напарника, который оказывается сверху. Чувствую, как одна пуля находит дорогу, задевает шею, следующая рвет что-то в паху. Выстрелы смолкают. Мой убийца меняет рожок. Спокойно выдергиваю автомат из пальцев мертвого полицейского, опустошаю магазин в его лицо. Все, закрываю глаза. Очень жалко пах, это последнее чем я безосновательно гордился.
21.03.2020 - 11.23 (19.03.2020 ус)
- Здоров, ты ухо давить.
Моль стояла рядом. Одета она была все также бесформенно, в какие-то меховые платки и серые юбки. В руке она держала чашку с надписью "Пушкин Лох, Дантес красавчик". Мою чашку. В глазах стояла какая-то рябь, все было словно подернуто легкой дымкой.
- Так и должно быть, - Моль словно поняла, что я испытываю. - Мы сейчас находимся в двух временных потоках одновременно. Артефакты перед твоими глазами, это реакция времени и пространства на безобразие, творимое нами. Не спрашивай, как такое возможно, я и сама не знаю. Зато нас не найдут враги.
- Враги?
- А кто, по-твоему, в нас стрелял? Забыл уже?
- Я думал полицейские.
Моя рука потянулась к самому ненужному за последнее время органу. Там оказалось все в норме. Раны на шее тоже не было, вообще, никакого следа.
- Это временно. Я отправила пораженные органы в прошлое, но если наша миссия не увенчается успехом, раны вернуться.
- Что за хрень!?
Мимо прошел я. Вернее не я, а мой двойник. Хотя не двойник, а я накануне самоубийства. Сценка, разыгрывающаяся на моих глазах, заставила покраснеть. Он, черт! Называть себя он шизофрения в кубе, так вот он, снял трусы и сел за ноутбук.
Каждую пятницу в двенадцать часов на радио "Василиск" ставят Вагнера - Полет Валькирии. Это делается специально для меня. Когда-то под Хасавьюртом, я спас будущего директора радиостанции. Зная мою страсть к Вагнеру, он уже несколько лет радовал меня гениальной композицией. И каждый раз, включая онлайн трансляцию, сидя за ноутбуком делал это. Хотя воздух был похож на картинку из кинопроектора и все вокруг было черно-белым, его движения были хорошо видны.
- Останови это! - к стыду, примесью капала злость.
- Само кончится, - усмехнулась Моль. - Минуты через три.
Я с ненавистью посмотрел на нее. Моль ответила спокойным взглядом черно-белых глаз.
- Не в моей власти что-то остановить. Мы находимся одновременной в разных днях. Воздействовать на прошлое не можем. В настоящем нас ждет засада, пять таймкопов. Они знают, что мы здесь, но ничего сделать не могут. Пока не могут. Зато я успела наворовать продуктов, - Моль улыбнулась. - Увела прямо у них из-под носа, когда они садились за стол, молодец ты хорошо подготовился. Пойдем подкрепимся. Времени не так уж много. И кстати ты в курсе, что Рихард Вагнер был геем?
Я прошел мимо себя прошлого. Он глядел в монитор дикими глазами и выглядел ничтожным. Витые канаты мышц, шрамы по всему телу, татуировка меча в брызгах крови на всю спину и кулак, лихорадочно тискающий плоть.
На зыбкой кухне, стоял реальный стол, на котором кто-то сервировал заныканные мной продукты. Попытался сесть на кухонный уголок, но лишь провалился, испытав небольшое сопротивление кисельного воздуха.
Моль лишь покачала головой, отпив из моей чашки, она начала рассказ.
- Начну с основ. Будущего нет. Есть прошлое и данный миг. Проще говоря дожив до 21 марта, ты не сможешь попасть в 22, но дожив до 23 такая возможность появляется. Второй важный принцип путешествий во времени, объект может перемещаться только в рамках своей жизни. Если ты родился в 1977, то в 1976 попасть не можешь, правда есть исключения, но о них позже. Третий принцип, времени нет, - она посмотрела на меня так словно я должен был все сразу понять. Есть субъективная реальность и реконструкции.
Нельзя сказать, что я ничего не понимал из сказанного и то, что произошло за последние сутки, как бы исключало, что Моль несет бред. Но мне было почти неинтересен ее рассказ. Единственное, что меня интересовало...
- Кира, - сказал я.
- Не спеши Павел, будет тебе Кира, если не сдохнешь. Ты пока кушай и постарайся слушать внимательнее. Твое инфантильное лицо дебила не самое лучшее, что я видела, но выбирать не приходится.
Мое лицо мне нравилось, но я промолчал, мне была безразлична ее оценка, важна лишь Кира, которой не было.
Наша история древнее экскрементов мамонта. Я увидел ее на берегу моря. Она стояла, раскинув руки крестом, подставляя плечи лучам османского солнца. Сначала обратил внимание на ее крепкую загорелую попку, затем бесконечно длинные ноги. Оценил мускулистую, но изящную спину, по которой струился водопад иссини черных волос. Уже до того, как она обернулась, я знал - это моя женщина. И маятник качнулся. Ее лицо. Господь! В которого я не верю, я знал это лицо. Пять лет назад, Брюгге, на улице Вальсраат, я выследил одного неудачника, задолжавшего мафии проценты, которыми была его жизнь. В тот, самый момент, когда мой нож входил в его почку, я увидел нефритовые глаза моей женщины. Рука дрогнула. Я сплоховал. Цель спасли, сердобольные жители успели доволочь его до больницы Сент-Джонса, прежде чем тело истекло кровью. Той же ночью я завершил начатое иначе завершили бы меня.
Потом в Питерском метро, пару лет назад, я поднимался по эскалатору, она же спускалась вниз. Зыбкий идеал, размытые черты и лишь нефрит безумно красивых глаз.
Последний раз это было в Луганске. Я увидел ее в прицел снайперской винтовки "сумрак", после того как поразил тушу одиозного олигарха. Винтовку чуть отклонило и в меня ударил изумрудный поток...
Ее лицо. Сросшиеся густые брови, тонкие губы, чуть большеватый нос и родинки на левой щеке, образующее крест. Я задохнулся. А она шла мимо, куда-то в свою жизнь, на встречу улыбающемуся мужчине, туда где ее трахают. Ах, мужчины стразу думают об этом и моя первая мысль, стала именно такой. От чего яркий солнечный день, окрасился алым. Мне показалось, что сейчас умру. Обнаружил себя рядом с улыбающимся уродом, посмевшим претендовать на моё! Он, что-то спрашивал, я же ничего не слышал, в ушах стоял гул. Колоссальным усилием воли взял себя в руки, что-то коротко кивнул и отошел, представляя как эта шея с хрустом ломается под моим коленом.
В помутнение прошло два дня, я следил за ней, стремясь не показать интерес. Взял дурацкую экскурсию в зоопарк, ненавижу тварей меньших. Всех. Они вызывают у меня брезгливость, а брехание собак, этих созданий дьявола - страх. Меня чуть было не загрызли насмерть пара питбулей, я вышел из этой схватки с рваным ухом, шрамами на бедре, рваным бицепсом и новым неврозом.
В автобусе, сел сзади, улавливая запах духов со вкусом ирисов. Мне удалось "случайно" прикоснуться к ней и это было так ярко, что я чуть не испытал оргазм без эрекции. Потом я выяснил, что ее спутник двоюродный брат. Это был момент дикого счастья, такую радость я испытал лишь дважды. Первый раз, когда поразил цель с расстояния в два километра, второй, когда взял руки новорожденного племянника. Но это другое, это такое облегчение...
Она сама подошла ко мне, в тот момент, когда я делал вид, что не пытаясь проникнуть глазами за ее раздельный купальник.
- Откуда столько шрамов?
Ее голос был странным, шершавым, скребанул по нервам.
- Это оставил ваш брат, вернее ваша сестра, - неумело пошутил я. Видя ее недоумение - пояснил. - Женский пол.
- Вау. Ты наверно сильно насолил "нашему брату".
- Сложно быть рядом с идеалом.
- Это ты о себе?
- О нас...
В эту ночь она мне не отдалась. И в последующие тоже. Я умирал от желания, но понимал, что это правильно. Потом была Москва, прозрачные витражи башен из стекла и бетона, огромная ванна, вынесенная на балкон, в ночной город. Месяц рая. Страсти, о которой не напишут ни в одной книге, не покажут в самом диком порнофильме. Затем пустота. В какой-то миг я понял, что всё! Я не люблю ее и не хочу. Полный ноль, точка, как отрезало. Она умоляла, рыдала, я шел к выходу, она ползла за мной цепляясь за ноги, говорила, что умрет без меня... Я ушел. Ушел, что бы через два дня меня накрыло. Я снова ее любил, бешено еще сильнее. Что это было с мной!? Что за помутнение. Я нашел ее, хотя это было сложно. Как в самых тупых сериалах, именно в тот момент, когда она пьяная трахалась со своим бывшим. Я сломал ему шею, а ей вогнал ударом ладони хрящи носа в мозг. Через несколько секунд висок пронзила острая боль. Мне словно протерли глаза, на кровати лежало одно тело, никакого мужчины не существовало. Он мне привиделся. Могла ли привидится Кира? Почему нет? Ведь этого нечего не было. Громко смеюсь.
- Весело тебе, - Моль, недовольно скривила губы. - Ну смейся пока можется. Так вот, в субъективной реальности примерно семь миллиардов человек и все они живут не своей жизнью, кроме субъекта. Субъект, это творец реальности, все остальные секунды, ничтожные части мироздания, созданные обслуживать повелителя. Все что ты видишь, все, что происходит в мире это представление одного единственного человека, это его реальность и он в ней хозяин. Самое смешное, что Субъект текущей реальности не догадывается о своем могуществе, более того он несчастен.
Моль поставила чашку. Открыла фисташковые конфеты "комильфо" и протянула мне. Взял парочку. Тем временем я-прошлый закончил слушать Вагнера, прошел на кухню и поставил чайник. Несколько раз он просачивался сквозь нас, занимаясь своими делами, наверно со стороны это выглядело забавным. Если бы это был не голый я, а молодая красивая барышня.
- Не отвлекайся. Субъект меняет мир непроизвольно. Представь, что тебе сниться сон, кошмар. За тобой гонится чудовище, ты мысленно представляешь, что тебя сейчас убьют и тебя убивают.
- Мрачно, а можно представить, ну скажем яхту, рассекающую море в пламенеющем закате?
- Можно, однако как правило подсознание настроено на негативные сценарии. Как бы там ни было, субъект данной реальности управляет ею неосознанно.
- Дай угадаю, нам надо завалить его? Сразу согласен, мир в котором я живу паршивое место.
- Мимо. Завалить его не удастся, во-первых, я точно не знаю кто он. На роль субъекта подходит 237секунд, во-вторых, его смерть приведет к исчезновению данной реальности, а пока я здесь, меня это не устраивает.
- Здесь?
- Да, Павел. У каждой секунды есть возможность стать Субъектом своей реальности, которая называется реконструкцией. Эта реконструкция уже существует как модель и для того, чтобы она заработала не хватает лишь творца. В твоей реальности, ты счастлив с Кирой, которой никогда не существовало здесь, там ты не шизофреник или шизофрения будет нормой, все как ты захочешь.
- А что в твоей реконструкции? Чего не хватает тебе женщина без имени?
- Все просто, я хочу жить вечно.
- Хорошая цель. Так что мешает? Я так пониманию у тебя есть знания. Кстати, откуда они? Перемещайся в свою реконструкцию, делай ее реальностью, я тебе зачем?
-- Вот тут как раз порылась та самая собака Павлова Павел. Субъективная реальность сопротивляется, она обладает собственной волей и создает таймкопов. Существ, которые не дают воплотиться новой реальности. Чем они руководствуются не ясно, но их цель уничтожить любого, кто захочет вырваться из текущего мира. Выглядят они как обычные люди, но пользуются лишь одним оружием - отрывным календарем. Сходство конечно чисто внешнее.
- Погоди, а те полицейские кто?
- Это обычные секунды, сознанием которых завладели таймкопы, такое случается, но к счастью довольно редко, есть определенные ограничения.
- Хорошо, пусть так. Но таймкопы просто охотятся за такими как ты, они же не мешают тебе непосредственно покинуть эту реальность?
- Есть еще одна сложность. Кандалы. Это такие артефакты, которые не позволяют мне покинуть это гребанный мир!
Я впервые увидел, как Моль изобразила что-то вроде эмоций, и то это было насквозь фальшивым.
- В разных временных потоках было установлено 44 артефакта. Много лет я уничтожала их и вот теперь остались последние 2. Сложность в том, что я не могу одна попасть в это время. Артефакты находятся в 1978 и 1995 г. С твоей помощью смогу.
- Не понял, тебе же не меньше шестидесяти лет? Почему ты не можешь попасть в это время?
- Это сложно объяснить, - Моль задумалась. - Таймкопы достали меня, их оружие не смогло уничтожить, но заблокировало способность попасть в нужное время.
- Тогда другой вопрос, кто расставил Кандалы? Тоже бессознательная субъективная реальность?
- Нет, это сделал сам Субъект.
- Не осознавая этого?
- Да, Павел. Так и есть.
- В твоей истории Моль, слишком много белых пятен и нет ответов на главный вопрос.
- Моль? Не плохо для убийцы-шизофреника с мозолистыми ладонями.
- Это от турника.
- Да, я видела.
Я-прошлый, на которого уже никто не обращал внимания стоял голый у окна, задумчиво смотря на моросящий дождь.
- Задавай свои вопросы.
- Почему именно я?
- А почему нет Павел? Думаешь ты уникален? Поспешу тебя разочаровать, ты мой 137 помощник.
- Ого! Где остальные смысла не спрашивать?
По моему телу прошла приятная дрожь предвкушения опасности. Пули, устремленной в голову, ножа, замедленно летящего прямо в сердце, челюстей, стремящихся откусить лодыжку, рвущегося над пропастью канатного моста. Кайф на острие смерти.
- Никакого, - Моль достала из банки маринованный огурец и с хрустом откусила. На ее лице появилось блаженство. - Но ты не дрейфь. Шансы закончить все на этот раз довольно высоки. И да, ты получишь свою награду, свой мир, свою реконструкцию, ставшую реальностью, свою Киру. Я тебе обещаю.
Звучит хорошо. Главное, я умею отличать ложь от правды, в том, что она мне рассказала было немало вранья, но последние ее слова были правдивы, она собиралась выполнить обещание.
- Держи, - Моль протянула небольшой нож странной формы.
- Что это?
- Оружие Павел. Единственное оружие, которым можно остановить таймкопов. Нож для вскрытия писем.
- Какой-то он хлипкий, - я с сомнением надавил на лезвие, которое легко погнулось.
- Не беспокойся для наших противников самое то, нужно лишь несильно попасть.
- Отрывной календарь, нож для вскрытия корреспонденции, занятная личность этот Субъект. Боюсь спросить, как выглядит машина времени и Кандалы.
- Кандалы - любой предмет, не принадлежащий временному потоку. Они создают аномалии, мешающие покинуть реальность. Что касательно машины времени, тебя ждет череда открытий чудных.
17.02.1978 - 20.02
Приземление было волнительным, я успел подпрыгнуть вверх, что почти бесполезно при падении лифта с высоты более четырех этажей и очутился на широкой заснеженной улице, по которой шли советские люди. Моль не удержалась, под снегом был скользкий лед, она рухнула под ноги двум весело щебечущим девчушкам. Все вмести они упала на мостовую, девчонки весело хохоча, Моль ругаясь как гетеросексуалист при виде трехведерной клизмы.
На нас стали обращать внимание и дело не в том, что мода 2020 сильно отличалась от конца семидесятых, просто мы попали из летнего вечера в холодную зиму. Мы выделялись как мужчина на Лесбосе. Мифическом разумеется.
- Такси! - Моль выбравшись из девичьих тел, бросилась к тротуару, вскидывая руку. Желтая волга с зеленым огоньком плавно притормозила. Ничего не спрашивая Моль села на передние сидение, я не стал тупить и сел назад.
- Иностранцы? - окинув нас ироничным взглядом спросил таксист.
Таксист выглядел каким-то ненастоящим. Я несколько мгновений пялился на него силясь понять, потом дошло. Внешность для таксиста редкая, не азиат и не таджик, возможно даже не сидел.
- Бразильцы, - не мигнув глазом ответила Моль. - С карнавала едем. Серебрянический переулок д.9 пожалуйста.
- Ну и как там в Бразилии? - включив радио спросил таксист.
- Воруют, - также спокойно ответила Моль.
- А к нам чего? Достопримечательности посмотреть?
- Мы зоотехники, хотим обмен наладить, наши бразильские макаки в обмен на советских шимпанзе.
Я прикрыл глаза, вслушиваясь в строчки, доносящиеся из динамиков.
Но тот, кто ничей, тот несчастен всегда. Ничей!
Как небо без птиц и без рыбы вода. Ничей!
Но тот, кто ничей - пропадет без следа
Как, чиркнув по черному небу звезда.
Ничей. Это про меня. Где-то затерялся во времени. И то не могу ощутить жизнь на вкус. Лишь однажды, как после пыльного города в лесу, когда вдохнешь полной грудью, не понимая, как жил раньше без этого пьянительного запаха. Вот и я так же вдохнул эту жизнь, чтобы потом забить себе пазухи, жить без этого кайфа. Быстрей бы начать стрелять, убивать, единственное, что помогает вдыхать полной грудью.
- Приехали, с вас 82 копейки.
- Расплатись, - Моль кивнула, вылезая из машины.
Таксист захрипел, пытаясь отодрать душащие его руки.
- Не сопротивляйся, - попросил я. - Меньше травмируешься.
Он меня не послушал. Боюсь несколько дней таксиста будут мучать головные боли.
На улице был собачий холод. Оказавшись на морозе из лифта, я почти не ощутил мороз, сейчас же убаюканный в теплой машине, зябко поежился, застучав зубами.
Моль зашла в арку, свернула направо, дернула за подъездную дверь. Мы очутились в небольшой парадной.
- Кыш масалы, мать вашу!
- Чего? - удивляется Моль.
- Таксист через полчаса очнется и вызовет милицию.
- Мы успеем.
- А как мы вернемся?
- Здесь тоже есть лифт.
Поднимаемся на четвертый этаж, опять пешком, блин! Дверь в нужную квартиру оказалась открытой. Обшарпанная прихожая, стены обклеенные мертвыми тараканами, ржавый велосипед и старик с оплеванной бородой, сидевший на табуретке. Моль ни обращая ни на кого внимания шла вперед по длинному коридору, я следовал за ней заглядывая в комнаты. В одной было пусто, во второй две девушки, одетые в банные халаты, сидели за ноутбуком, в третьей мелкий шкет, паял... Ноутбук!
Поворачиваясь с приседом, отрывной листок летит вглубь коридора. Второй чиркает по щеке, выбивая влажную гроздь, кажется это должно меня убить? Но нет времени рассуждать. Девушки в розовых халатах синхронно бросают в меня россыпь смертельной бумаги. Вваливаюсь в третью комнату, сбивая шкета с ног, обжигаюсь паяльником.
- Вы кто? - шкет смотрит на меня, как гестаповец на партизана.
Я выскальзываю в коридор, держа нож наготове. На полу ворочаются две бесформенные массы, только по халатам можно признать в них девушек. Моль деловито делает в каждую еще по выстрелу.
- Что застыл? - кричит она, но вижу, что самообладание ей не изменило. - У меня пули закончились, а эти твари слишком быстро регенерируют.
В руках у нее кольт-питон коммандос. Здоровенная дура весом полтора килограмма, восьмидюймовым стволом и калибром, с которым даже на слона охотится стыдно, по причине малых габарит хобатого.
- Да не стой столбом придурок! Они сейчас в себя придут и порвут нас!
Бесформенное нечто с воем поднимается, в розовом халатике, это выглядит эпично. Небрежно бью в этот сгусток концентрированной ненависти, который от удара лопается разноцветными каплями. Чуть не успеваю отреагировать на движение второй "девушки", что-то похожее на конечность пихает в грудь, одновременно кидаю ножик. Удачно. Я улетаю в коридор, к меланхолично курящему дедку, таймпкоп красиво умирает сине-красным драже.
- Охо-хо, - моя спина. - В жопу такие приключения. Почему я не послал тебя в долгое эротическое путешествие?
- В жопу, - соглашается дедок, заходясь в туберкулезном кашле.
- Не свисти, Павел, - говорит Моль. - Тебе нравится. Где артефакт?
- Ты меня спрашиваешь? - я так удивился, что забывал спросить про смертельную рану, оставленную гребанным терминатором.
Моль пожимает плечами. Из комнаты выходит пацан, он держит в руках раскаленный паяльник вид у него решительный.
- Уходите роботы!
- Сейчас малой.
Иду в комнату, беру ноут. Моль кивает и дотрагивается до него пальцем. Устройство лопается разноцветным конфетти, подражая таймкопам. На лице моей спутницы огромное облегчение.
- Всего один шаг, всего один, Господи!
Тут начинается веселье, в коридор вваливаются двое милиционеров и придушенный таксист. Теряю хватку, от силы 15 минут прошло. Вид у сотрудников правопорядка бравый, неподкупный и чебурашковый. В том смысле, что оба они лопоухие и с такими максимально честными, открытыми глазами.
- Руки вверх, - командуют они, направляя на нас табельное оружие.
- Дяди милиционеры, - орет шкет. - Я все видел! Это роботы из Монголии!
- Не стыдно парень, - сетую. - Я к тебе со всей душой, тайну страшную, а ты!?
- Разберемся, - сказал сержант, почему-то игнорируя огромную дуру.
Я не про Моль, а про кольт в ее ладонях. Но хоть она на всю голову пришибленная, оружие выбросила сама. Тут сержант от страха дернулся и послал пулю. Как всегда, в меня. Хотя Моль для этих целей подходит гораздо больше. Или вот дедок, он все равно уже пожил.
- Метко, - хвалю побледневшего милиционера. - Опять в плечо.
- Извините товарищ, - чуть не плачет сержант.
- Вы можете нас просто арестовать, - подает голос Моль, - и черт вас подери перевяжите пострадавшего.
К счастью, пуля отрывает кусок мяса, не задевая кости. Представляю если бы это был выстрел из кольта-питона. Советские милиционеры долго извиняются, я почему-то их не убиваю. Наконец мы оказываемся в лифте, все. Даже туберкулезный дедок. Моль любезно нажимает на кнопку. Лифт начинает ускоряться, пролетая этажи-года. Милиционеры и компания неслышно исчезают, лишь шкет как-то недоуменно смотрит на свой живот, в котором возникает огромная дыра.
- Let's get dangerous, - говорит Моль, набирая комбинацию кнопок. Странно этажей пять, а копок десять.
- От винта, - соглашаюсь с ней, мы падаем вниз.
24.07.1995 - 10.01
Первое, что мне бросилось в глаза песок. Он летел волной из-под колес Land Rover Defender. На секунду показалось, что желтый внедорожник снесет Моль, но та ловко отпрыгнула в бархан. Я же несколько секунд отплевывался и тер глаза, спеша избавиться от песка.
Естественно, если машина с бешенной скоростью скачет по пустыне, значит в ней сидят минимум два идиота. В этой сидело три и все трое были арабами, самого неприятного типа. Один был максимально неприятным. У него был УЗИ. Очень непатриотично, веди узи - израильский автомат. Смотрели они на нас совсем не дружелюбно, а ругались еще хуже. Обозвали "кяфирами", свиньями и обещали убить.
- Что они говорят?
Моль вышла из кувырка и выглядела совсем грустно. Интересно откуда она знает, что я владею арабским?
- Называют нас кисломолочными продуктами типа - Кефир. Меня обещаю убить, над тобой надругаться. Смотри, не упусти свой шанс.
- Идиот, убей их.
И это я идиот? Маньячка хренова. Завалить троих за здорово живешь. Ничего, что мне автомат смотрит в пузо. Рэмбы только в кино бессмертны.
- Этот человек есть свинину, - я показал рукой на ближайшего араба. Самого толстого из троицы.
По его лицу, цвета бдсм попы, было видно, что он не только ест свинину, но еще стабильно пьёт сок перебродивших ягод. А вот с нечистыми женщинами не ладится, с такими габаритами, пописать уже проблема.
Поросячьи глазки негодующее распахнулись. Он развернулся к геям-товарищам, пытаясь оправдаться. Ну, а кто они? Шляются втроем, без женщин, вдали от цивилизации, невинных путников пугают, пукалками своими размахивают. Пикничок-тройничок у них. Ну и кто они после этого?
До толстячка три метра. Преодолеваю их за секунду врезаясь в него всей массой помноженную на скорость. Гипертоника, сносит к товарищам, те - верблюды позорные успевают отскочить в стороны, а я вот не успеваю. Дуло автомата готово плюнуть мне в лоб.
Моль с невозмутимым видом метает оружие, не считаясь с затратами. За несколько секунд полкалендаря оказывается в полете. КПД весьма низкий, зато противники кончаются, оставляя после себя потную (уверен) одежду.
- Что так можно было?
Моль посмотрела на меня оценивающим взглядом с последующим закатыванием глаз. Так обычно реагируют на идиотов.
- Ты, почему не использовал оружие?
- Я думал, что оно против таймкопов.
- Ты чем слушал? - Моль нервно поправила юбки. - Против них только нож, листки против людей!
- Извини, забыл.
Про себя Моль ругнулась матом, но промолчала.
- Кстати, где мы?
- В Бахрейне, в 30 километрах от столицы.
- Знакомые места.
Восемь лет назад мне пришлось уходить из эмиратов через королевство, спасаясь от чеченского спецназа. Невероятно, но факт. В персидском заливе меня пытались уничтожить "россияне". Вот это ирония судьбы, а не улица строителей.
- Куда дальше?
- На картинг.
- Информативно.
- Здешний шейх фанат формулы один, все деньги тратит в развитие гоночных трасс, подкупает международные федерации, чтобы крупные соревнования проводить у себя.
Солнце припекало. Мы выделялись на фоне пустыни, как Вассерман в порно фильме. Мало ли тут еще охальников, охочих до покатушек.
- Помимо трасс для формулы один, чтобы популяризовать спорт, царёк построил целый стадион для картинга. Сам он погонять любит, но вот на спорткарах боится, мини-вариант его устраивает.