Аннотация: История одного "везунчика". Ему повезло дважды потерять все, обретая взамен нечто иное, абсолютно не нужное ему до этого.
Везет как утопленнику.
В последнее время мне все чаще везет. Но, везет так, как и положено утопленнику. Вообще, мне с детства везло, но понял я это только сейчас.
А тогда? Тогда я лишь мечтал. О, как я много мечтал. Обо всем подряд: о банке сгущенки и о межпланетных перелетах. Я даже космонавтом быть мечтал. Прямо как в старые добрые советские времена, которые мне так и не довелось застать. Зато я застал лихие девяностые в самом их разгаре. Я мечтал быть доктором, учителем и милиционером, причем одновременно. Когда я слышал ночью визг тормозов, я просыпался и мечтал, пока не усну. Мечтал, что там за окном сейчас кого-нибудь маленько похитят злые дяденьки с автоматами, а я приду и всех спасу. Раненым окажу срочную помощь, арестую преступников, а потом их так поучу, что они исправятся, станут хорошими и их даже в тюрьму сдавать не надо будет. А если меня и других детей вдруг похитят и я не смогу (ну, вдруг)ничем им помочь, то всех спасет мой папа. Он самый лучший, честный, добрый, смелый. Капитан дальнего плаванья. Правда, я его никогда не видел, даже фотографию. Но это уже не важно, ведь мне везло - не нужно было никого спасать. Только труповозки по утрам шныряли часто.
Я мирно играл во дворе в войнушку, ловко скрывался в окопе (траншее для труб, вырытой посреди двора), узнавал планы врагов и меня ценили товарищи. Одним летом мама лишилась всех своих сбережений, и обедать я домой не ходил, как другие дети. Зато наш командир смелым солдатам выдавал сух паек. А я всегда был самым смелым и ловким в команде.
Я мечтал поучаствовать в войне, как сосед дядя Вася, что вернулся без одной руки, но главное что вернулся. Я мечтал спасти всю планету от инопланетян с помощью своей армии покемонов. Жаль, покемонов у меня не было, но мне везло - на планету никто не нападал. Я мечтал, что только мне будет улыбаться соседка по парте, и мне везло - она меня не сильно била, когда я дергал ее за косички.
Я мечтал сначала о тетрисе или пейджере, а потом и о сотовом телефоне. Мне повезло - я выиграл во дворе мешок фишек и обменял их на пейджер. А потом и тетрис нашел. Он был сломан, но я его починил. Играл только дома, так как у него не было корпуса, и пришлось вставить все внутренности в картонную коробку. Но главное, что все работало. Потом другой сосед продал нам свой старый сотовый, (весом с пол килограмма). Когда мама заработала много денег и купила себе маленький телефон, она отдала этот мне. Как я был горд! Я принес его в школу, а меня стали спрашивать, вибрирует ли он при звонке, чтоб сыграть в игру, чей упрыгает дальше и быстрее по столу. Я не знал и предложил проверить. Мне позвонили, телефон одиноко лежал и громко пел. Тогда я стукнул кулаком по парте, и он подпрыгнул, потом еще и еще. Я смеялся вместе со всеми. Мне не было весело, но я смеялся, чтоб не смеялись надо мной.
Кем я только не подрабатывал, мне везло - меня обсчитывали реже других ребят. Может, потому, что я был самым исполнительным? Мне всегда необычайно везло, но я всю жизнь мечтал о большем. Я мечтал заработать кучу денег и обзавестись машиной, ну или крыльями, как у Бэтмена. Но вместо этого...
Я мечтал о подводной лодке, любил нырять, но совершенно не умел плавать. Однажды нырнул возле мостика и не достал ногами до дна. Вместо этого достал ногой до сетки. Или сетка достала меня?
В прохладную воду никто не лез купаться. В тот день на реке было почти безлюдно, и руками махал в воде я безрезультатно. Даже пузыри под мостом не увидел никто.
Зато без доступа кислорода мой мозг по напридумывал себе иллюзий. Я увидел красивую девушку в бирюзовом купальнике с длинными распущенными волосами. Она подплыла ко мне, схватила за плечи и... поцеловала, вместо того, чтобы выловить или помочь распутать сеть. Девушка быстро скрылась, на прощанье махнув бирюзовым хвостом. "Это был не купальник", - отстраненно подумал я.
***
Весьма пожилой человек пробирался по берегу речушки. Перед ним стояла проблема выбора: бросить уже все и возвращаться, или поискать еще хоть с километр до следующей скалы. Над рекой клубился слабый туман. В принципе, доказательства все он уже нашел. В повозке, что неторопливо вез конь, лежало мертвое тело приятеля его сына. Тело было сухим и похожим на мумию, как будто из него выпили саму жизнь, хотя пролежало в воде минимум дня три. Осталось только найти тело собственного сына, чтобы хоть похоронить достойно.
Неделю назад они ушли купаться на реку и не вернулись. Зато тем же вечером на берегу нашли две крупных жемчужины. Дорогие, но продать их, значит предать. Предать саму память. Это были красивые умные парни, каждый, как говорится, косая сажень в плечах. Их заприметили русалки (мавки/наяды/ундины - уже без разницы). У них нет, и никогда не было мужских особей. Ежегодно они высматривают будущих отцов для своих дочерей и похищают их. Через несколько дней возвращают высушенные тела из рек и морей на берег. Но раньше они не подплывали так близко к человеческому жилью. Времена меняются. Все когда-то происходит первый раз.
Вдруг человек заметил что-то в воде и кинулся туда. Разгреб траву и вынул из воды коротко стриженую голову. Увы - не сын, но и не хуже. Большеглазый худой паренек, почти мальчик, о чем свидетельствовали резкие черты лица и чуть выпирающий кадык.
- Его-то зачем? - выкрикнул старик, с упреком смотря в глубину.
Ответом ему были лишь тихий бульк и всхлипывание. Что? Всхлипывание? Он повернулся обратно к парню. Изо рта и носа у него выливалась вода. Спешно вытащив и перекинув его через колено спиной вверх, и слегка встряхнув для надежности, он осмотрел парня внимательнее.
Но присмотревшись к нему самому, можно увидеть как его иссушенное горем лицо наливается жизнью. Лицо старика избавилось от преждевременных морщин, и теперь он выглядел так, как и положено человеку средних лет, имевшему дочь на выданье. Сына у него больше не было, но судя по тому отеческому взгляду, которым наградил утопленника, этого парня он не бросит.
Интенсивное встряхивание принесло желаемый результат - спасенный хрипло вдохнул влажный воздух и принялся усердно кашлять. Мужчина усадил его на берег, прислонив спиной к большой коряге, и продолжил рассматривать. Голый и часто вздымающийся торс, на котором можно было пересчитать все ребра, сетка, опутавшая ноги до пояса и все. Впрочем, хорошо что все - значит он совсем легко отделался. Русалки никого не отпускают. Видимо, этого пожалели. Все когда-нибудь происходит в первый раз.
Прокашлявшись, юноша пару раз громко чихнул и распахнул глаза. Мужчина отметил, что их цвет такой же точно, какой был у его покойного сына. Вспомнив про сына, он резко поднялся и тут же осел обратно. С другой стороны коряги он встретился с такими же глазами на безжизненном и сухом лице.
***
Я смутно помню о том, как меня спасли. Пришел в себя уже на берегу. Болел весь нос изнутри, и саднило горло. Когда смог открыть глаза, увидел все в легком тумане. Еще и голова немилосердно кружилась. Но главное, что я был жив.
Какой-то мужчина, сидя на корточках, пристально взглянул мне в глаза, потом, словно о чем-то вспомнив, резво вскочил и хотел куда-то кинуться. Но споткнулся на ровном месте и упал назад.
Я оглядел его с ног до головы: растрепанные волосы, недельная щетина, бешеный взгляд. Что его так напугало или поразило? Неужели я?
Встрепенулся, но сил, чтобы предпринять какие-либо действия, не было. Я не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, ни даже головой, только смотрел во все глаза дальше на него.
Широкие плечи, немалый рост, длинные крепкие пальцы, которыми он треплет свою новоприобретенную широкую и короткую бороду. По его ловким мозолистым рукам видно, что работа, которую они ежедневно выполняют, отнюдь не легкая. Вместе с тем, на лице не было признаков недалекого ума, обычно присущих простым исполнителям. Значит дело, которому он посвятил свою жизнь требует не только сноровистости, но и смекалки.
На нем была обычная рыбацкая одежда, за исключением болотников. Они явно были не резиновыми, скорее кожаными. Вполне возможно, что он рыбак, но где же все его снасти?
Постепенно его взгляд приобрел осмысленность, он успокоился и взглянул на меня немного оценивающе. Потом махнул рукой в успокаивающем жесте и поднялся. Оглянувшись назад, подозвал коня.
Широкогрудый серый конь медленно выплыл из тумана, таща за собой визжащую повозку. Рыбак взял повод и провел коня мне за спину. Я испугался, когда и телега скрылась из виду. А туман, словно назло мне, все сгущался.
Но телега взвизгнула последний раз и замерла не далеко от меня. Вскоре почти над головой послышалось шуршание. Опора для моей спины чуть покачнулась, и я чуть не упал на бок. Успел опереться рукой, чтоб не оказаться лицом опять в воде. Силы потихоньку начали возвращаться ко мне.
Словно в противовес этому, послышалось отдаляющееся шлепанье ног по мягкой илистой почве. Сильно скрипнула телега, словно набравшая груза. Неясное шуршание и вновь отдаляющиеся шаги коня, мирное поскрипывание повозки. Апофеозом всему этому действу, стал крик возничего: "Но!" и рывок упряжи.
Я сел, удобнее облокотившись о корягу, и рванул сеть, удерживающую мои ноги...
Сейчас пойду, обязательно найду и повешу себе на шею огромную подкову. На счастье. А потом с нею нырну куда-нибудь поглубже, чтоб никто уже не нашел и никогда не спасал. Это же надо так: подарил надежду и бросил тут меня в тумане, одного. До дома мне не дойти, да и не нужен я там никому: мать вышла замуж, родила дочку. Им не до меня, с моими проблемами. А проблема есть, и очень большая. Длинная, тяжелая и совершенно не управляемая. Не хочу к русалкам!..
***
Подтянув телегу ближе к телу своего сына, мужчина с трудом отцепил его от коряги и быстро занес в повозку - высушенное оно было совсем легким. Несмотря на это, телега звонко просела, когда и он сам туда же поднялся. Полностью накрыв оба тела плотной тканью, он подстегнул коня. Оглобля мешала сделать малый разворот на этом участке между скал, и пришлось отъехать дальше на более широкое место. В воду ни конь, ни его хозяин въехать не хотели.
Вернувшись к коряге, он обнаружил, что парень постепенно набирает сил. Вот уже и распутать сеть попытался. Только что это? Недоуменно мужчина воззрился на ноги парня, соединившиеся в хвост и покрытые чешуей. "Нелегко отделался, значит", решил он. По созерцал это зрелище еще с пару секунд и поднял взгляд выше. На него также недоумевающе смотрели большие глаза, наполненные не пролитыми слезами.
***
Он вернулся! Он все же вернулся! Не знаю почему, но он вернулся и явно за мной. Я был так этому рад, что дернулся подняться и потерял последние силы, ровно, как и сознание. "Только не в воду!" - билась в голове паническая мысль.
***
Спасенный (а спасенный ли, он же наверняка может жить под водой) резко изогнулся, силясь подняться и обмяк. Из последних сил отклонился так, чтобы не упасть в воду.
- И что теперь делать? - спросил мужчина у коня. Потом похлопал парня по щекам, пытаясь привести в чувства. Безуспешно. Тогда он решил все же отвезти его к себе. Ну, не оставлять же одного, раз даже русалки его бросили. Поднял это хилое, но длинноногое,.. простите, длиннохвостое тело и легко потащил его к телеге. Затем погрузил в угол, противоположный тому, где были трупы, чтобы не пугать пацана, если он в пути вдруг очнется. Накрыл хвост тканью, чтоб не привлекать лишнего внимания.
Не очнулся. Спустя полчаса он начал бредить. Еле слышимым голосом произносить какие-то странные слова и цифры. Много разных сложных чисел. Туман рассеялся, и солнце стало серьезно припекать.
- Я живу на улице...
"Как можно жить на улице? Почему не в доме?"
- Корпус... Квартира... Школа... Класс...
"Странные слова, потом числа и буквы. Вся важная информация в цифрах? Вместо возраста довольно крупное число, потом какой-то странный месяц. Не понятно даже время года. И тысяча девятьсот чего-то там. Но слово 'школа' мне знакомое. Там маги учатся. Из нашей деревни вроде уходил один. Вот почему у него пальцы тонкие и без мозолей - он маг. Но куда он с хвостом-то теперь? Кому такой маг нужен?"
Не отрывая взгляда от дороги, и не отпуская уздечки, мужчина протянул свою мозолистую ладонь ко лбу парня и быстро отдернул, словно обжегшийся. Остановил коня, соскочил с телеги. Дорога тянулась вдоль речки, поэтому он взял кусок какой-то ткани, смочил ее прохладной речной водой и, обтерев новоявленному русалу лицо, положил влажную ткань на лоб.
"Придется его дома в бочку сажать, иначе засохнет".
***
К деревне довольно быстро подъезжал местный кузнец. Все знали, куда и зачем он ездил, поэтому попрятались по домам. Проявлять свои чувства никто не спешил. Жалость ему была не нужна, сочувствие уже бессмысленно и не интересно. А уж любопытство и вовсе может стать опасно. Он подъехал к своему дому, не остановившись даже возле своего друга, отца второго погибшего.
Не распрягая коня, стащил хвостатого с телеги и донес до бочки возле бани, куда и сгрузил парня почти с головой. Неизвестно чем он дышит - легкие вроде бы еще есть, но могли и жабры отрасти. Хотя, ни плавников, ни перепонок у него не было. Только русалочий хвост. Сгрузив, он повернул обратно. Показывать парня не хотелось ни другу, ни даже дочери, особенно дочери. За кого он переживал сейчас больше, не мог сказать даже сам кузнец.
В ворота заглянул его друг. Оглядел телегу, потом самого кузнеца. Он не видел бочки, но не мог понять внезапно изменившегося поведения своего соседа.
- Ты чего такой? Русалку что ли увидел? - решил он разрядить обстановку, хотя самому было не по себе - в телеге оказалось открытым лицо его родного сына. Кузнец случайно задел покрывало, когда доставал чешуйчатого. Сухое и оттого страшное лицо.
Еще неделю назад собирался гулять на свадьбе своего друга и свадьбе сестры второго своего друга. Хорошо еще, что жених тогда с ними на реку не пошел. Светлые кудри развивал ветер. Глаза были на выкате и закрыты, щеки впалые и рот приоткрыт в кривой усмешке.
Сдернул покрывало кузнец и со своего сына. Та же жуткая картина, только тут глаза были открыты, они видели саму смерть. Без всякой поволоки ясная радужка глаз и упрямо поджатые губы. Друг кузнеца отшатнулся. "Хоронить будем в закрытых гробах", - единодушно решили отцы, оглядывая мертвые тела своих сыновей. У обоих они были единственными.
***
Очнулся я в сумерках, по уши находясь в большой бочке с водой. К слову, вода была довольно прохладной, поэтому, очнувшись, я оглушительно чихнул, и тут же погрузился по самую макушку. А там я чихнул еще раз, вдохнув воды.
Задыхаясь, забил по воде руками и ногами. Потом вспомнил, что ног у меня больше нет, и, странным образом изогнувшись, вылетел из бочки как дельфин. Приземление вышло не столь красивым, так как это было именно приземление - я банально шлепнулся на грядку, расположенную недалеко от бочки. Кстати, последняя от моего кульбита наклонилась и ополовинилась прямо на меня. Что ей помешало припечатать меня своим оставшимся весом, так это крепкие хозяйские руки, которые ставили свою бочку в небольшое углубление в земле.
Это все я увидел, когда приподнял свое лицо из приютившей меня грядки, которая излишне поспешно напиталась водой и превратилась в свинские угодья. Я чихнул еще пару раз, полностью избавляясь от воды, забившей мне все дыхательные пути, и земли, которая стремилась сделать то же самое, но безуспешно, по-счастью. Сесть я уже даже не пытался, только перевернулся на спину, стряхнув с ушей морковную ботву. Снимать урожай вчера еще было рано, а сегодня уже поздно.
Принимая грязевую ванну, я пытался сообразить, едят ли рыбу с гарниром из морковки. По всему выходило, что очень даже едят, только не сырую. Значит, меня нужно приготовить. И желательно в бане, благо до нее и ползти далеко не надо. Правда, сам я туда ни за какие коврижки не полезу, но на шум из избы выбежал тот самый рыбак. Если уж он там за мной вернулся, то и здесь посреди своей грядки наверняка лежать не оставит. Я перестал трепыхаться и постарался сесть на хвост как настоящая русалка. Получалось только боком.
***
Гробы для умерших сколотили уже три дня назад. Еще два дня безуспешно по очереди отцы искали тела. Так что церемонию захоронения надолго не откладывали. Ни омывать, ни заворачивать их не стали. Отпеваний тут отродясь не было. Просто поместили в излишне просторные для этих сухих тел два безупречно изготовленных гроба и все в той же телеге увезли на кладбище. Друг кузнеца был первоклассным плотником, поэтому и гроб своему сыну он делал с особой любовью. Жаль, оценить его старания было некому. С кладбища он домой вернулся пьян в доску. Кузнец сильно напиваться не стал, поэтому завез своего шатающегося друга к нему во двор и оставил телегу с конем там же. Пусть о Сером позаботится жена плотника - она вернулась с поминок уже часа два назад.
Дома дочь кузнеца пыталась растормошить отца - ей казалось, что он излишне ушел в себя. На самом деле он раздумывал о том, зачем же он притащил русала к себе и что теперь с ним делать, как скрыть его появление от собственной дочери. Хорошо еще, что она его до сих пор не обнаружила, но долго ли это сможет продолжаться? В итоге он не придумал ничего лучше, чем послать дочь к родителям ее будущего мужа, со своим родительским благословеньем. В самом деле, погиб ее брат уже неделю назад, так что свадьбу можно играть хоть послезавтра. А иначе они не успеют отгулять до первоснега.
Отослав дочь, кузнец хорошенько закрыл ворота. Подобие колючей проволоки, чтоб мальчишки к нему в сад за яблоками не лазили, делало невозможным любое проникновение сюда ближайших соседей и прочих любопытных. Частокол без единой щели не позволял никому из них даже грядки увидеть.
Озаботившись проблемами безопасности, кузнец не забыл и про то, чем они будут питаться. Полный погреб да колодец, много ли еще надо?
Он проведал хвостатого - парень мирно спал в той бочке, где и был оставлен. После этого со спокойной совестью кузнец заснул и сам.
Под утро, заслышав за окном шум и плеск воды, кузнец выскочил из дому и бегом направился к бане. Правда, за поворотом он резко притормозил.
Посреди морковной грядки поднималось нечто. Единственное, что однозначно можно было различить, так это большие ясные глаза. Все остальное было покрыто довольно ровным слоем грязи, а на одном плече висела мелкая еще морковка с длинной ботвой.
Вопрос "почему русал вылез из бочки" отпал сам собой, когда кузнец предложил ему вымыться в бане. Парень вздрогнул и весь сжался так, как будто ему сообщили, что он будет приготовлен на сегодняшний обед.
- Да не боись, русалок там нет. За это я ручаюсь, - принялся кузнец уговаривать, протягивая руку.
Вместо ответа юноша попытался отползти назад, елозя хвостом по грядке и додавливая последние морковки. Кузнец так просто от него не отставал, взывая к совести и чувству чистоплотности. Смутившись, хвостатый остановил разрушения и стал счищать с себя всю грязь. Чешуя очищалась очень быстро, кожа все равно оставалась грязной. На свои волосы он внимание обратил не сразу. Они еще были покрыты тиной и илом с реки. Растрепав их пятерней, он оглушительно чихнул и, наконец, поддался на долгие уговоры. Кузнец довел-дотащил русала до полупустой бочки, позволяя ему умыться и отправился топить баню.
***
Красный весь, как вареный рак, я лежал на полу в предбаннике и просто дышал, причем делал это с большим удовольствием. Дышать непосредственно в самой бане у меня уже не было сил. Нет, я конечно же понимаю, что для профилактики простудных заболеваний необходимо хорошенько прогреться в жарко натопленной бане. Но не свариться же там, правда?
***
Вел он себя как звереныш, баню до этого в глаза ни разу не видевший. От елового веника шарахнулся, как от огня. Мыльный корень долго разглядывал, явно не зная зачем он тут, и мочалку называл кактусом. Потом кое-как отмылся, не без помощи кузнеца, окатил камни горячей водой, якобы случайно, и как большой червяк спешно выполз наружу.
Спустя несколько минут, с предложением помыть ему голову, в предбанник выглянул кузнец, обернутый в простынь наподобие большого полотенца. Парень серьезно недоумевал, почему ему не позволили сделать этого сразу, и попросил поведать где стоит шампунь. Эти слова повергли воспрянувшего было духом кузнеца в уныние: мальчик совсем беспомощный, раз даже элементарных вещей не знает - нельзя же париться с мокрой головой.
Как обращаться с детьми он уже успел подзабыть, а до внуков пока было рановато. Не был бы он вдовцом, может, проблем осталось бы меньше. Его жена как никто другой умела ладить с детьми. Она была настоящей женщиной, одной из тех, что коня на скаку остановит и в горящую избу войдет. Вот и не убереглась.
Он уже подумывал о том, а не позвать ли пока обратно собственную дочь, но вовремя передумал. Не дело это, нянчить великовозрастного глупца непонятной расы, девке на выданье. Ведь может же он проявить свои необычные возможности и иссохнет его дочка точно также, как и сын, даже жемчужины от нее не останется.
Пропел петух. Занималась заря. Утро нового дня обещало быть гораздо более миролюбиво.
***
Интересные свойства проявляет мой организм. Стоило мне только, по привычке, вытереться насухо до красноты, как хвост разделился на две ноги и чешуя исчезла, оставив на своем месте чужие брюки. Как будто все это был кошмарный сон и все вернулось на круги своя, стоило только смыть с себя ту речную воду. Будто не тонул я в реке, не целовала меня прекрасная русалка, не вырос у меня хвост, не оказался я неизвестно как в чужой бочке.
Поразившись этому факту, я даже не сразу заметил как из бани вышел тот рыбак, выпустив за собой большое облако пара. Облако приблизилось ко мне и в единый миг вместо ног опять образовался хвост.
- Ну почему обратно? - тихонько огорчился я.
Мужчина охнул, заметив это странное преобразование.
- Как ты это сделал?
- Это не я, это Вы дверь открыли.
- Да нет, не хвост. Как ты ноги себе смог вернуть?
- Не знаю, просто вытерся хорошенько.
- Ну так, вытрись еще раз!
- Не могу - полотенце мокрое.
- А заговором?
- Чем, простите? - переспросил я и стал оглядываться вокруг - может, это особый вид полотенец?
- Ясно, тогда пошли в дом, - с этими словами он легко закинул меня на плечо и понес наружу, придерживая за кончики хвоста.
Я не сопротивлялся - это было бесполезно и в данной ситуации абсолютно бессмысленно.
***
Раздался грохот, потом шлепок и следом громкое "ой-йо!", но сказанное таким тоном и с такими эмоциями, словно оно было как минимум грязным ругательством. Через несколько долгих минут, в течение которых кузнец старался придти в себя и успокоиться, дверь приоткрылась и туда протиснулся худощавый паренек в длинной рубашке навыпуск и босиком. Руки он держал перед собой так, словно собирался аплодировать.
- А у нас посуда кончилась, - с грустной физиономией сказал он кузнецу, пытающемуся справиться со смехом.
- Чистая?
- Нет, целая, - пояснил подросток, открывая ладони, в которых было с десяток глиняных черепков.
- Как же так? Неужели у тебя внезапно вырос хвост и ты все разбил?
- Нет, я сначала все разбил, а уж потом у меня вырос хвост, - повинился он, переминаясь с ноги на ногу.
- Н-да. Ну что ж, собирай осколки, бери лопату, пойдем, - самым серьезным тоном заявил мужчина.
- К-куда эт-то? - внезапно начал заикаться его собеседник.
- Во двор, - лаконично ответил кузнец, раздумывая на тему "А что я такого сказал, что он опять меня боится?"
- Пожалуйста, не надо. Я же случайно упал. Я не хотел разбивать все тарелки... И кружки, - потом добавил после небольшой паузы: - И кувшин.
- И даже кувшин? - громко переспросил мужчина.
Паренек вжал голову в плечи.
- Хорошо хоть, что ложки у нас деревянные... - протянул хозяин дома более нейтральным тоном.
В ответ ребенок пересыпал все осколки в одну руку и достал второй из-за пояса по отдельности ручку и черпалку от ложки.
- Вот. Я на нее упал когда из кувшина вода вылилась и у меня хвост вырос.
Кузнец не нашел приличных слов, чтоб ему ответить, а неприличные слова он при детях старался никогда не употреблять.
***
Вот уж неделя прошла с тех пор, как я утонул. И я счастлив тем, что живу, пусть и не дома. Жизнь прекрасна в любом своем проявлении, уж поверьте. И нельзя сказать что эта жизнь хоть в чем-то хуже предыдущей. Сложнее - да, но ни в коем случае не хуже.
С большим трудом я привыкаю к этой тихой деревенской жизни, как и к тому, что при контакте с водой, объемом больше стакана, мои ноги быстро срастаются воедино, а брюки становятся чешуей. И все бы ничего, я бы с удовольствием ходил всюду в непромокаемой обуви и не снимал перчатки, но каждый мой шаг, как в Земной сказке про русалочку, словно по лезвиям сотни бритв.
Дышу я теперь тоже не так легко как раньше и каждый вдох отдается болью в груди. Будто вместо воздуха я вдыхаю расплавленный свинец, а выдыхаю замороженный пар. Но зато я живой и имею возможности ходить ногами и дышать легкими, хоть и каждое утро день за днем мне приходится уговаривать себя сделать первый шаг и пару вдохов. А сплю я в неглубокой и широкой бочке с водой. Дышу там с помощью жабр, что находятся у меня за ушами. По счастью, больше ничего рыбообразного у меня не отросло, правда, на счет внутренних органов я еще не совсем уверен, но хоть плавников нет.
Приютивший меня человек рассказал о том, чем он тут занимается, но и в ответ расспросил также обо всем. Свою бесхитростную историю я поведал ему быстро. Даже слишком быстро, не успев еще осознать, что нахожусь на другой планете. Здесь и сутки короче, и луны как не бывало, да и диск солнца в разы больше. А если учитывать реальность магии, то сразу становится понятно что к чему. И если поначалу у меня еще возникала мысль о том, что я просто нахожусь на экваторе родной планеты, то после первого же завтрака она отпала. Яйца такого размера нормальные курицы не несут. Да и тот серый конь оказался всего-лишь небольшим пони. Не хотел бы я в таком случае встречаться с драконом.
Отступление автора.
Построение отношений между взрослым, потерявшим сына, и парнем, в глаза не видевшим родного отца и которого отчим сравнивал с отбросами и называл приблудным... Увольте, описывать я это не хочу.
***
Четыре года с той поры, как я тут оказался, пролетели как-то быстро и не заметно. Я не очень-то преуспел в росте за это время. Оно и не мудрено - тут в каждом месяце всего пятнадцать-шестнадцать дней, значит реально прошло года два Земных. У меня даже усы не начали расти.
Все это время кузнец заботился обо мне так, как порой о родном сыне не заботятся. Научил меня многому из того, что умел сам. А он не только кузнечных дел мастер, но и гончар и стеклодув преотличный. Сил рук и легких мне не всегда хватало, но я умело применял в быту правило рычага и даже приспособил кузнечные меха для выдувания. Вот с глиной приходилось работать аккуратно - чуть сильнее намочишь руки или прольешь воду - вырастал хвост, а им крутить гончарный круг не очень удобно.
Старательно выполнив очередное задание, я получал только похвалу. За испорченные заготовки он лишь говорил мне, что такое бывает, но я способный ученик и со временем всему научусь. Время летело незаметно, а я все боялся. Нет, не того, что он может мне что-нибудь сделать, я боялся его огорчить и поэтому старался изо всех сил сделать все так, чтобы ему моя работа понравилась.
Пару раз, как видно случайно, он называл меня своим сыном. Я откликался, не подавая виду - иногда и мне хотелось называть его отцом. Он никогда не говорил мне об этом, но я видел к кому он тайком ходил на кладбище. Я никого раньше не мог назвать так, как его. Для меня слово 'отец' всегда было под запретом, а слово 'папа' вообще отменено. А к этому человеку мне хотелось обращаться именно так.
Не успел оглянуться, а уже опять зима наступила. Выпал первый снег. На реке стал лед. Санный путь смог соединить наш островок с большой землей. И оттуда к нам прикатила призывная комиссия. Маскировались они под простую перепись населения. Кроме того, именно они распределяли земли - на каждого совершеннолетнего члена семьи тридцать лишних соток и деньги.
Так как эта перепись велась раз в пять лет, а сын кузнеца тогда не был совершеннолетним, то деньги и земли отцу были очень нужны - мы с ним кузницу расширили за счет грядок. Он назвал меня своим сыном, они так и записали мое имя с его фамилией. Я прибавил к своим четырнадцати еще четыре местных года и сделал вывод, что стал совершеннолетним, о чем и сообщил переписчикам с довольным видом. Сомневались они не долго, лишь коротко переспросив, правда ли это. Деньги выдали сразу, земли выделили необработанные, далековато от деревни, но нам удалось обменять это пастбище на обработанную землю меньших размеров не вдалеке от места жительства.
А на следующий день за мной пришли. Армия. По иронии судьбы я попал в морскую пехоту. Стоит ли напоминать о том, что русалок тут по-прежнему очень не любят? Из отчего дома - а мне хотелось считать именно так - я попал прямиком в ад. Начался он не сразу, конечно же. Для начала меня и еще нескольких весьма рослых "счастливчиков" из соседних деревень привезли в часть. Все как обычно: медосмотр, выдача формы, строевой смотр, объяснение правил и постановка задач. Никакой присяги - служба с первого дня и пять лет без возможности уйти.
Проблемы начали возникать в первый же день - мне удалось снять брюки-чешую для медосмотра и всю одежду у нас забрали. Поначалу я решил, что теперь все, избавился я от хвоста. Но нет, первый же опыт опроверг мои мысли - голый без чешуи хвост смотрелся ужасно. Чтобы вернуть ее, мне пришлось пробраться на склад, где хранились вещи солдат.
Склад охранялся, а убегать мне было больно - в этой форме словно поселилось стадо ежей, не дававших мне сделать и шага. Найдя свои штаны я не стал переодеваться, и очень зря, так как сторожа не спали на посту. Завидев их, я рванул к окну, так как и запасные двери были перекрыты. Меня постигла неудача - сторожа загнали в угол и поймали, позвали свое (теперь уже наше общее) начальство, и вместе они долго допытывались, зачем мне нужна было домашняя одежда, ведь выдали же новую форму. При этом чешую у меня отобрали и унесли куда подальше.
Допытывались они настолько настойчиво, что мне пришлось раскрыться перед начальством, показав хвост. Оно совсем не одобрило то, что я оказался в их части, но неожиданно пришло к выводу, что я буду очень полезен им в спец операциях, готовящихся уже этим летом.
Пловцы им были нужны, а моя отговорка на счет того, что не умею плавать, не была воспринята всерьез. Очень зря. Мало того что я не умею, так с некоторых пор вообще боюсь глубины. Говорят, единожды тонувших учить плавать бесполезно. Сначала надо психику лечить. Это похоже на правду. В речке у деревни я не раз пытался научиться, пока никто не видел. Бесперспективно.
Чешую мне не вернули - море рядом. Они боялись что я уплыву домой.
В общем строю выяснилось, что я самый низкорослый среди всех призывников (это и не удивительно, ведь я младше их), а начальство выставило меня вперед, выделив этим особо. Не знаю чего они этим хотели добиться, но вот сослуживцы были этому очень не рады. Потом мы поселились в казарме и вот там как раз начался тот ад, о котором я слышал еще в школе, когда брат моего одноклассника в армии служил - дедовщина. Старослужащих среди нас пока не было, но это не мешало новичкам применять те же методы между собой, среди тех, кто слабей.
Ежедневные марш-броски, которые я всегда заканчивал первым, но после которых валился от усталости и тупой боли без задних ног. Просто прибежав первым, я с головой заползал в самую большую ванну, свернув там хвост. Спустя пару минут все последствия бега проходили, а многочисленные ранки и мозоли исчезали без следа. Впрочем, на следующий день все повторялось. Самое страшное было не в этом.
Меня сразу и единодушно невзлюбили все сослуживцы, провоцируя на получение внеочередных нарядов. Хуже всего в них было то, что меня заставляли мыть пол. Сверкать хвостом на всю округу я не собирался, а поэтому умудрялся набирать в ведро воды не больше стакана. А им доставляло удовольствие наблюдать как я ношусь с этим ведром туда-сюда. Работа продвигалась крайне медленно. Их это забавляло.
Я был объектом всех их многочисленных шуток и приколов. Начиная со вполне безобидных шалостей и не заканчивая всяческими каверзами, на что хватало их фантазии. Они изводили меня ежедневно. Я терпел сколько мог - не впервой, но когда они начали прибегать быстрее меня и забираться в ванну, мое терпение лопнуло - я не мог им позволить отнять у меня самое необходимое. Лопнуло мое терпение очень не вовремя. Осознав, что, после моей жалобы начальству, станет только хуже, стал бороться с ними их же методами. Я стал злей и искал у каждого его слабое место, а как только находил, то бил туда не промахиваясь и не жалея. Они были моими врагами, а врагов жалеть нельзя. Уважать - да, но ни в коем случае не жалеть.
Теперь меня ненавидели уже вполне осознанно. Ненавидели и боялись. Они перестали смеяться надо мной в открытую и старались причинить мне вред исподтишка. Я слишком поздно понял что зря развязал эту войну. Теперь иного выхода из нее не было: победи или умри за свои идеи. И я продолжал бороться - не впервой. Внешне между нами не было трений. Казалось, что воцарился мир, но это было не так - мы держали вооруженный нейтралитет, а то, что я боролся один против всей их системы, только придавало мне сил.
Наше обучение набирало обороты и мы постепенно подбирались к плаванью. Я понимал что еще немного и моя тайна будет раскрыта, а вот тогда мне уж точно не сдобровать. Понимал, но отказывался в это верить. Я не предпринимал ни единого шага, чтобы отсрочить этот момент. И вот однажды он настал.
Мы стояли на краю огромного и глубокого бассейна. Моя душа ушла в пятки - я опять был в первом ряду. Мелькнула мысль, что это конец.
Кроме нас в этом бассейне собралось все военное начальство и еще какие-то левые гражданские люди в неуместных для этой местности и эпохи одеждах. Женщина в широких как шаровары брюках и коротком платье, парень в плаще с длинными мокрыми волосами, босоногий мальчишка в шортах и куртке с мехом, да дед мороз со снегурочкой в штатском.
И тут я почувствовал сзади удар.
***
Новобранцы в новенькой форме тремя ровными рядами стояли перед бассейном. Вообще-то их привели сюда как зрителей. Но они об этом не догадывались. В глазах был страх, а у мальчишки в первом ряду (и зачем его только взяли?) прямо на лице был написан ужас.
На другой стороне бассейна собрались маги воды и воздуха. Все готовились к показательным выступлениям.
Вдруг из стройных рядов солдат послышался жалобный крик и один из них, махая руками, свалился в бассейн. От места его падения вода расступилась. С трехметровой высоты он упал плашмя на твердое дно. Девочка закрыла ладошками глаза. Если бы он не был человеком, у него был бы хоть какой-то шанс.
Когда оцепенение спало, раздались обвиняющие крики: "Вы зачем его толкнули?" - солдатам. И: "Кто убрал воду?" - магам. Они промолчали в ответ.
Под телом виднелась лужица крови. Никто не полез проверять, жив ли он. Сомнений не было ни у кого. Из бассейна быстро вывели всех людей и опечатали помещение.
Недоумение, непонимание, обида витали вокруг. Жалости и сочувствия не испытывал никто. Для одних это был просто лишний человек, для других не оправдались надежды. И лишь за сотню километров от этого места кто-то не донес ложку до рта, пролив все по дороге, так как она надломилась ровно в середине. Тот человек готов был поклясться, что его сын хорошо ее скрепил. Сердце ёкнуло.
***
Неживая вода. И я в этой воде лежу давно, именно поэтому она и не живая. Свою жизнь вода отдала мне. А бассейн тут не маленький. Я лежу под толщей воды у самого дна и меня это уже нисколько не пугает - слава жабрам и умению человека приспосабливаться к чему угодно. Я оглядел хвост - он полностью оброс новенькой чешуей.
Ощупав лицо, я убедился в том, что мой нос не сломан и зубы на месте - вода все лечит, испробовано не раз и не мной одним. Это сколько же она меня лечила? В половине стакана воды царапина заживает за минуту, синяк пропадает за пол минуты, разбитому носу нужно два стакана и десять минут. Вопрос: что я такого себе сломал, раз за день уничтожил тонну, а может и не одну, воды.
Помню, что сначала стукнулся пятками, затем ладонями и потом встретил пол лицом. Больше ничего не помню. Сколько прошло времени? День, или полутора суток? А может, больше? За высокими окнами уже виден закат, явились мы сюда утром, а я совсем не голоден. Либо потому, что получил достаточно энергии от воды за это время, либо получил ускоренное лечение множества своих болячек и ускорение роста чешуи. За то время, что я провел тут, чешуя отросла не сильно и в одежду не превращалась.
Я отрешился от всех мыслей и прислушался наконец к происходящему снаружи себя.
Почувствовал слабое пока течение и вынырнул на поверхность - уровень воды медленно, но неуклонно понижался. Поддавшись потоку, я подплыл к замаскированному в стене отверстию, расположенному в самом углу бассейна.
Видимо, они вспомнили, что не спустили воду и решили исправить эту оплошность.
Значит, пришла пора сматываться, или смываться. Я тщательно исследовал выход - он оказался довольно широким для обычного слива - и отковырнул решетку. Узковат ход, придется сжиматься.
Я снял одежду (кстати, штаны были не сильно рваными, а ботинки я собрал по углам - у них порвались только шнурки) и протолкал ее вперед себя. Протиснулся в прямоугольник, вытянув руки перед собой. Если бы я был чуть больше, остался бы служить. Хвостом поставил за собой решетку на место и драпанул, подтягиваясь руками, ускоряясь хвостом. Надеюсь, впереди решеток нет.
Только ближе к утру труба вывела меня под лед, в речку. Всю ночь я провел в узкой и длинной трубе. Не знаю как выдержала бы это моя психика раньше, но сейчас я был готов принять и это. Как хорошо, что у меня есть жабры. Быть просто хвостатым русалом и не уметь дышать под водой было бы неоправданно глупо и опасно. А так я чувствовал себя полноценной личностью с дополнительными возможностями. Вода была холоднющая, но большая скорость и отросшая чешуя не давали мне замерзнуть. Я улепетывал вниз по течению как можно дальше от этого места, ища полынью и достаточно надежное укрытие - встречаться со своими новоприобретенными сородичами я не желал. Надеюсь, что в этой реке русалки не живут.
Я был не беспомощен - кое-каким оружием меня пользоваться научили (еще бы как-то его суметь достать), а кулаками я и до этого махать умел не хуже прочих. Но я был беден как церковная мышь и не знал этих мест. А из воды мне по-прежнему хотелось вылезти - рыбой я себя не ощущал. Зато ощутил свое влияние на воду. Тогда в бассейне я заставил ее отступить и поэтому упал на голое дно. Я могу заставить воду отступить от меня и теперь, хотя это очень не просто. Неужели у меня проснулись русалочьи магические способности?
Стемнело быстро. Температура воды не понизилась, однако изменился ее состав, упала скорость течения. Кажется, я доплыл до озера. Наконец-таки найдя полынью, я отгородил от себя всю воду и мой хвост вскоре разделился. От себя-то отделил, однако одежда была по прежнему мокрой. Я вылез из полыньи и, почувствовав человеческое тепло невдалеке, отправился к людям. Наткнулся на тропинку и пошел по ней. Под ногами скрипел снег, а в ботинках хлюпала вода, не соприкасаясь, однако, с босыми ногами. Эти звуки убаюкивали, я еле-еле передвигал ногами. Но зубы стучали от холода, выдавая барабанную дробь и будили меня. Именно поэтому я дошел, а не упал по дороге, уснув. Тепло исходило от площади деревни. Собравшийся люд всем миром выяснял какую-то проблему.
Не задумываясь над тем, как я сумел почуять этих людей с озера, я объяснил им, что упал в полынью, и попросил возможность отогреться и отоспаться.
Сердобольная женщина согласилась оставить меня греться до утра в своем доме. Определив меня спать на печку, она вернулась к своим, так как выглядел я довольно бодро и в уходе не нуждался.
Глубокой ночью мне неожиданно поплохело. Меня свалил жар. Кое-как я свалился с печки и стал искать воду. Не нашел. Вместо этого я получил по затылку. Не по-женски сильный удар оставил меня без сознания. Очнулся я на полу, лицом вниз, со связанными руками. В доме горела слабая лучина, а в горле полыхал пожар, тушить который никто не собирался. Я повернул голову и встретился взглядом с той женщиной, что огрела меня по голове.
- Что ж ты, беглый солдатик, делаешь-то? Неужто обокрасть меня, старую, задумал.
- Пить, - кое-как прохрипел я.
В ответ на эту просьбу она вылила мне на лицо воду из кувшина. Но так как обзаводиться сейчас хвостом я не собирался, то заставил струйку воды литься только мне в рот.
- Ты маг? - ахнула она, увидев это.
- Воды, - прохрипел опять я, не напившись.
- Да понятно, что маг воды. Как ты в армии-то оказался?
- Пить, еще, - не унимался я.
Она развязала мне руки и указала на ковшик, плавающий в ведре. Я жадно припал к нему.
- Так ты по дому шарил, потому что пить хотел? А я уж подумала...
Я на это не отвечал, так как продолжал пить. И только выдув второй ковшик, оторвался и соизволил ей все объяснить.
- О том, что я маг, сам узнал только в армии. Сбежал, да. Но вряд ли за мной устроят погоню - им на меня плевать. Никому я не нужен.
- Ты бы учиться пошел, магии-то. Глядишь, и станешь нужным.
- Верная мысль, да только кто станет меня учить? Не того я роду-племени.
- Как это не того? Не может быть такого, чтоб маги от своего человека отказались. Их мало и все друг за друга горой.
- Так то от человека, а я теперь непонятно кто... Обращенная русалка мужского пола. Ни тем не нужен, ни этим.
- Не может быть! - горячо воскликнула наивная женщина, - Кто-то же тебя вырастил?
- Родня моя вся на другой планете осталась, да и тем я никогда особо нужен не был, - сказав это, я отвернулся к стене.
Лучина догорела.
- Спи, отдыхай. Вода знаешь где. Завтра поговорим.
Воспоминания отдавали грустью. Странно, мне казалось, что за эти четыре года я сумел все забыть. Оказывается, что нет. Ком в горле не уходил, хотя я выпил еще пол ковша. Студеная колодезная вода не успела еще отогреться в доме. А душа моя оттаяла и растеклась слезами по щекам. Время, проведенное в армии, утром мне показалось просто страшным сном.
Женщина накормила меня вкусной кашей а потом принялась расспрашивать.
- Ты уже решил, что будешь делать дальше?
- Есть еще человек, которому я могу быть нужен и он нужен мне, но я не знаю как его найти. Меня в армию забрали из его дома, где я четыре года прожил. Он мне как отец.
- Вспомни, как называлась та деревня и где она находится.
- Какой-то остров, названия не знаю. В часть эту нас везли дня три.
- На ком?
- В смысле?
- Если на спинах снесков, то это одна скорость, если в упряжке снящериц, то другая. И еще у них свои методы доставки есть, так они еще и летать могут.
- Я не знаю. Какая-то платформа была, но на вряд ли живая и по верху крытая брезентом, со щелями вместо окон. Так что я ничего не видел.
- Это сложнее. Ты вообще знаешь сколько тут островов?
- Понятия не имею, почему-то никогда местной географией не интересовался.
- А биологию учил?
- При чем тут это?
- Морскую звезду видел?
- Только по телевизору.
- По чему? Ладно, не важно. Наш материк это большая звезда, у нее пять лучей и на каждом с два десятка наростов. Вот эти наросты и есть острова. По краям совсем маленькие, в середине один большой, на котором мы сейчас находимся и тут же ваша военная часть. Где ты будешь искать отца и как, если лед весь сейчас растает, я не представляю. Но зато тут можно найти такого мага воды, который тебя обучит всяким премудростям. Только не пытайся скрыть свое происхождение. Лучше расскажи все сразу. Если не один, так другой возьмется. Ты только не сдавайся.
- А сколько всего тут таких магов?
- Пять, а если быть точной, то четыре с половиной - одна еще маленькая, ей и полусотни лет нет.
- Всего?
- Всего сорок девять, а что тебя не устраивает? Самому-то вряд ли больше.
- Нет, всего пять магов на целый материк?
- Всего тех, кто набирает учеников. Не каждый ученик дорастает до уровня настоящего архимага. Обычных магов много, на каждую пару островов один точно есть.
- А из тех четырех, к кому мне лучше пойти?
- Ты хотел сказать, из тех двух архимагов воды?
- Двух?
- Ну, я же говорила, если не один, так другой точно возьмет. Такое умение как у тебя, любой нормальный ученик только ко второму году обучения нарабатывает, если он не тугодум, конечно же.
- А сколько всего учатся маги?
- В среднем около пяти лет. За этот срок либо учитель понимает, что дальнейшее развитие его способностей невозможно, либо ученик, зазнавшись, не возвращается с практики. Архимаги учатся всю жизнь, совмещая свое самосовершенствование с обучением других. И чем лучше они учат, тем больше понимают себя и свои возможности.
- Нет предела совершенству, да? Поэтому если не один, так другой возьмет меня в ученики?
- Все верно. Ну, а если уж они оба откажутся, то приходи ко мне, есть и третий путь.
- К русалкам я не полезу!
- Да не надо, просто в начале я говорила о четырех с половиной магах. Все потому, что пятый маг воды сейчас осваивает воздушную стихию. Официально учеников она сможет набирать еще не скоро, но ведь есть и неофициальный путь.
Быть учеником ученика должно быть забавно, однако я не вполне уверен в том, что я желал бы им быть. С меня вполне хватило бы и обычного ученичества. Хотя эта идея мне явно понравилась.
- И откуда у Вас вся эта информация? - спрашиваю не просто из любопытства, а для того, чтоб оценить, насколько мне можно ей доверять.
- Давай, это останется моей маленькой тайной.
- Хорошо, но тогда и мое происхождение подержите тоже в секрете.
Она кивнула и я попросил ее рассказать мне про первого водного мага и как его можно найти. Она описала по повадкам и внешнему виду натурального водяного, такого же заросшего бородача, немного вредного характера. И жил он у самой настоящей водяной мельницы, хорошо еще, что не под ней. Эта женщина собрала мне котомку с едой, наскоро сшитую из штанов военной формы. Говорит, если что, возвращайся. Отправляться к нему я решил прямо сейчас, благо и жил он неподалеку.
Ну, это вначале я думал, что он живет неподалеку. Но когда по глубокому снегу я, вдоль реки, добрался до мельницы только к вечеру, то тут уж меня покинула надежда на то, что удастся самостоятельно и скоро найти свой приемный дом. И вообще, я сменил свое отношение к слову 'неподалеку' в исполнении той женщины. А если уж она говорит, что мне до дома далеко, то значит шансов до туда дойти у меня сейчас и вовсе нет.
Небольшой домик возле мельницы казался не очень приветливым. Низкая крыша словно давила на головы обитателям. Снег с нее так и норовил свалиться. С опаской я тихонько постучал в дверь. В течение минуты не наблюдалось никакой реакции. Я постучал сильнее, но результат по-прежнему был нулевым. И тогда я постучал в третий раз... Куча снега не заставила себя долго ждать и полетела мне на голову. Быстрым перекатом я ушел в сторону. Хозяин, словно только и ждал этого условного сигнала, тут же открыл дверь. Я смотрел на него сбоку, он смотрел на кучу снега, почесывая всклокоченную бороду.
- Если хочешь быть моим учеником, выбирайся сью же секунду! - заявил он куче снега.
Я тут же подскочил к нему, но бесполезно.
- Ты пришел не один? - спросил он у кого-то за моей спиной.
Я оглянулся, хоть и знал, что никого там быть не должно.
- Я один, - отвечаю.
Но он по-прежнему предпочитал разговаривать со снежной горой.
- Плохой из тебя вышел бы ученик, - с этими словами он захлопнул дверь прямо у меня перед носом.
А я позволил ему это сделать, так как полностью был обескуражен словами и действиями, совершенными полубезумным магом. Поначалу даже закралось подозрение, "А туда ли я попал?". Ну, мало ли на свете тех, кто набирает учеников. Но мои сомнения развеялись когда куча снега поднялась в воздух и разместилась на крыше как будто так все и было. Я тут же постучал еще раз, но из-за двери услышал:
- Второго шанса я не даю. Не смог освободиться сам, значит ты не маг.
Интересное заявление, значит маг воды, даже новичок, должен уметь управлять снегом? Я попробовал - скатал снежок и попытался его отбросить, не прикасаясь. Результат был почти нулевым - снежок растаял. Навряд ли он имел в виду, что ученик должен оказаться в луже. А мне вот интересно еще, как же он летом, когда снега нигде нет, нерадивых учеников отваживает? Кидает их в речку и берет только всплывших?
Я представил себе эту ситуацию и тут же вспомнил о том, что сейчас уже почти ночь и он оставил меня замерзать на улице. А если бы я только что искупался в снегу? А если бы он растаял от моих глупых попыток им управлять? В таком свете версия летней выбраковки не показалась мне бредовой шуткой. Она очень даже может быть похожа на правду.
Нет, мне не показалось, что хуже быть не может, но снег все равно пошел, игнорируя закон подлости. Крупными хлопьями он падал мне на голову и не таял даже в ладонях. Красивейшие снежинки в моих руках склеивались между собой, образуя тончайшее кружевное полотно. Это что, это я их соединил? Я могу управлять снегом? И он не спешит таять? Для проверки я провел ладонью над свеже-наметенным сугробом - тот потянулся вслед за рукой.
Нарисовав таким образом несколько раз полукруг, я получил некоторое подобие берлоги. В ней уже можно было спать, не боясь замерзнуть. Изнутри я намертво заделал вход - не задохнусь и без него, взбил холодную подушку и укрылся снежным одеялом. Потом пожелал сам себе спокойной ночи и уснул, в своем иглу неподалеку от мельницы.
Утро выдалось на редкость морозным, но часть крыши обвалилась мне на лицо, подтопленная первыми лучами полуденного солнца. Стряхнув снег, я за одним и умылся. Вылезать из домика не хотелось совершенно, но пора возвращаться. Время поджимает, да и есть охота. Нужно до ночи вернуться обратно в деревню.
Если я сегодня вернусь, то завтра с утра пораньше смогу отправиться ко второму магу. А он обитает гораздо дальше. В противном случае я буду либо опять ночевать на улице, либо брести пол ночи. Оставался еще и третий вариант - доплыть, но при этом либо я буду ходить потом опять в мокрой одежде, либо устану через пол пути удерживать ее от намокания. Что лучше? В любом случае пора вставать.
Выпрямившись, до ломал крышу своего укрытия. А там меня ждал сюрприз и далеко не киндер, а тот самый маг, что вчера захлопнул дверь у меня перед носом. Вид у него был недобрый: нахмуренные брови и сурово поджатый рот заставили меня срочно искать пути отступления. Под толщей снега, стараясь не выдать себя повреждением наста, прополз ему за спину в сторону речки. Надеюсь, я успею удрать.
Интересно, почему это он на меня так вызверился? Только за то, что я до сих пор на его территории? Мучившее меня любопытство заставило вынырнуть из снега через десять метров и оглянуться. Дед старательно разрушал мой домик, без помощи рук раскидывая его стенки по всему полю. В сторону реки я теперь пополз гораздо быстрее.