Самое неприятное - по крайней мере, для меня - было то, что они ничем не отличались от нас.
Внешне.
Разумеется, путь развития у них был свой. В рамках естественных пределов возможного. Технологии, возраст цивилизации, биологическое разнообразие вида, древо социальных структур - в этих деталях у нас была масса отличий, но я не собирался с ними знакомиться. Все это не имело значения. Наша собственная история могла развиваться так же, не случись в таком-то году того-то и того-то.
Проблема была в том, что они были такие же, как мы - двуногие, двурукие, двуглазые, с волосами на голове и не только, с похожими на наши лицами, с характерами в диапазоне от подлого труса до наивного героя. Так утверждали данные развед-бота, только что облетевшего планету.
Проблема была в том, что все это препятствовало мне отнести их в категорию биосубстрата, подлежащего "переформатированию". Под этим изящным термином подразумевалось, что мы так ухудшим условия их существования, что им придется сильно измениться, чтобы выжить. Очень сильно. Так сильно, что проще исчезнуть.
И еще проблема была в том, что Эскадра должна была сделать остановку, чтобы восполнить ресурсы.
В моем распоряжении было около двадцати нуль-колебаний. За это время я должен был принять решение.
Вернее, я должен был отдать приказ о начале Дозаправки, и всё. Для себя я уже решил, что Эскадра должна дозаправиться здесь, не смотря ни на что - прыгать дальше рискованно, вероятность найти аналог в другом месте меньше необходимой, а может быть, я просто устал, хотя и не имел права на это.
Как бы то ни было, мысленно я уже подписал аборигенам приговор. Но рука замирала, едва коснувшись прохладной поверхности рычага ввода.
Все из-за этой проклятой схожести.
Двадцать нуль-колебаний.
Наверное, я просто боялся, что испорчу себе настроение на всю оставшуюся жизнь... хотя точно определить тот ворох мыслей, который крутился у меня в голове по этому поводу, было сложно.
Забавный... может быть, трагикомический... оттенок ситуации придавало вертевшееся где-то в задней части мозга любопытство - мне хотелось как следует разглядеть их самок.
Или все-таки женщин?
Если они правда так похожи на нас, то... какие же они бывают?
В моем распоряжении был Транслятор и двенадцать взводов разведки. Но воспользоваться ими для разглядывания аборигенок значило заставить трястись от смеха всю Эскадру, включая полуразумных иск-инов управления и ботов-операторов.
Я знал, что найду решение быстро - иначе бы я не был тем, кем я был. Просто сама необходимость искать его раздражала и смешила меня одновременно.
Ну допустим, что они идентичны нам - что дальше?
Поставить перед экспертами вопрос о возможности слияния рас? Ответ известен заранее - слияние возможно, но накладные расходы слишком велики и не соответствуют Цели Эскадры.
Перечеркнуть свою минутную слабость, отдать приказ о начале Дозаправки и забыть их? А потом память о том, что я убил целую цивилизацию, отравит мне все будущие удовольствия техножизни. Тем более что мне явно хотелось чего-то другого.
Заявить о конфликте принципов порядка? Это был самый логичный и естественный выход из ситуации - но не для меня, а для Вселенной. Для меня же это означало неизбежный перевод на нижестоящие функции, потому что после того, как я заставлю Эскадру рисковать, толпа умников из Экспертного Анализа обязательно докажет, что я ошибся, и никаких причин рисковать не было. Ведь за моей спиной - тысячи кандидатов на мой пост, и этому давлению не в силах противостоять никакие принципы порядка, потому что это и есть сам Порядок. Вся Вселенная так устроена. Массы частиц давят друг на друга, вызывая движение материи, рождение планетных систем и взрывы сверхновых.
Мое положение усугублялось моим одиночеством.
Каждый из нас - одиночка в теле огромной Системы. Каждый обязан сам принимать свои решения, не советуясь ни с кем, поэтому тяжелые решения принимать очень тяжело.
А может, просто взять и самому уйти в отставку? В этом случае мое место автоматически займет первый из кандидатов. Ему и придется делать выбор. Скорее всего, в течение непродолжительного времени после этого его снимут. Эксперты докажут, что он "преступно ошибся", но изменить что-либо уже будет невозможно, поэтому Система будет спокойно пользоваться плодами его преступления.
А я буду уже внизу, в спокойной толще функций среднего уровня, счастливо избегнув и мучений совести, и горечи несправедливых обвинений. С моим опытом средний функционал будет похож на отпуск. Я буду делать свои дела одной левой, посвистывая от скуки.
Вот именно - от скуки. Которая и добьет меня в конце концов. Потому что, однажды упав, подняться наверх уже невозможно.
Проклятье.
Как плохо быть одинокой частицей, попадающей между двух звезд.
Двадцать нуль-колебаний. Двадцать медленных оборотов хронометра.
Это довольно много.
Всё. Я принял решение.
Я возьму грех на совесть. Я уничтожу эту цивилизацию, и эксперты будут молчать, потому что преступление ради своей Системы - не преступление, а добродетель, в некотором смысле даже подвиг. С точки зрения Системы, разумеется.
Я уничтожу эту цивилизацию и буду всю оставшуюся жизнь морщиться при этом воспоминании, но сохраню свой уровень и буду наслаждаться его возможностями, пока не совершу какую-нибудь другую ошибку, за которую моя Система меня накажет. Порочный выбор, но совершенно в моем духе.
Но перед этим - двадцать нуль-колебаний! - я сделаю вылазку на планету и вдоволь насмотрюсь на ее природу и обитателей.
Возможно, меня начнет тошнить от них, и я запущу в действие уже принятое решение с легким сердцем.
Возможно и то, что я влюблюсь в нее, стану ее фанатиком, предам Эскадру и Систему ради того, чтобы провести остаток жизни где-нибудь здесь или вместе с ней пасть жертвой неизбежной Дозаправки. Возможно, но крайне маловероятно.
Операторы, конечно, будут шокированы, но это мой стиль. Стратеги, дремлющие в необъятной глубине своих мозгов, будут лишь покровительственно улыбаться, глядя на меня и вспоминая свою молодость.
В конце концов, это была моя третья Дозаправка, и я мог позволить себе некоторое развлечение.
Первая планета, выбранная для Дозаправки, была населена несколькими миллионами жителей, влачившими растительное существование на обломках древней цивилизации. Забрав у них большую часть пресной воды и весь уран, какой только можно было извлечь без значительных затрат, мы предоставили им выбор - измениться или умереть - и полетели дальше.
Цивилизация второй планеты находилась еще в зачаточном состоянии - обретут ли разум потомки растительноядных, едва начавшие переходить к двуногости, предсказать было сложно. Поэтому я с относительно спокойной совестью проделал ту же операцию - забор воды и урана - плюс выгрузку отходов, после чего жизнь на планете должна была угаснуть за несколько оборотов вокруг звезды, и мы отправились дальше.
Здесь же была совсем другая картина.
На мониторах можно было любоваться признаками развивающейся цивилизации - острова мусора в мертвых точках гидросферы, устойчивые скопления газов над жилыми массивами, неравномерное распределение освещения, соответствовавшее неравномерности развития инфраструктуры, огромные песчаные пространства, кричавшие о неумении управлять климатом, огромная ледяная шапка на одном из полюсов - ее вид говорил о том, что это не специальное хранилище пресной воды, а стихийно образовавшийся конденсат, никому здесь не нужный.
Судя по царившему на планете бардаку, ее жители еще не научились толком управлять сами собой - не то, что окружающим миром.
Я заблокировал Центральный пульт и вызвал эскорт. Убедившись, что боты подтягиваются, образуя вокруг меня защитную сферу, я закапсулировался и двинулся к катеру, на лету отдавая приказы. Команде катера приготовиться к высадке, катер вывести к границе периметра.
Второму разведвзводу приготовиться к высадке и следовать за катером.
Второму и третьему взводам прикрытия окружить коридор высадки.
Катерному кок-боту приготовить стол на три персоны, меню: рыба, овощи, зелень, безалкогольные вина, факелы, музыка: симфония "Вступление в Оа", включить в момент выхода из тамбура, оформление - Стеклянный водопад, летний сезон, расположение - переправа у берега, дистанция сто шагов, капли должны попадать в зону стола с интенсивностью 2-3/1, птицы, насекомые, остальное по случайному выбору. Отослать приглашения командиру катера и Главному медику.
Всем начать подготовку к Дозаправке.
- - -
Мы заканчивали обед, когда катер начал заходить на посадку на окраине большого острова.
Не проронив за все это время ни слова, командир катера и медик поблагодарили меня молчаливыми кивками и выехали из-за стола к своим местам - мне же требовалось всего лишь развернуть кресло.
Чудесный мираж, картинка из жизни джунглей вымышленной планеты, исчез вместе с пением птиц и шумом воды.
Выплюнув жевательную смолу, я взял управление на себя и включил глубокое сканирование. Через тридцать секунд трансформеры выдали нам по комплекту местной одежды. Через минуту техник сделал нам точную копию наиболее часто встречавшегося здесь восьмиместного средства передвижения - с нашей начинкой, разумеется.
К этому времени была решена проблема интеграции в местную транспортную систему. Пробиться в ее базу данных не удалось - по причине отсутствия доступа. Едва зарождавшаяся инфосфера планеты представляла собой скопление несвязанных очагов-сетей. В конце концов мы просто сделали аналоги нужных документов и знаков и сразу же выехали из катера на открытое пространство.
Едва колеса коснулись планеты, как я увидел свидетелей нашей высадки - они стояли на опушке леса шагах в ста и смотрели на нас. Я заметил их еще до посадки, но не бегать же теперь по всей планете в поисках укромного места.
Аннигилировать их было бы жестоко, поэтому я просто стер их память на последние несколько минут, после чего катер и разведботы ушли в невидимость, а мы проехали мимо остолбеневших аборигенов на вполне обычном для них транспортнике.
Нейросканер уже считывал показания их мозгов.
Вселенная моя, какой же хаос там царил. Передо мной словно оказались два экспоната из музея истории.
Обрывки желаний и эмоций, мозаика нервных сигналов, большая часть из которых просто подавлялась мозгом из-за невозможности обработать, и поверх всего - сильнейший стресс от утраты памяти, сопровождающийся гормональной реакцией. И никаких попыток анализировать происходящее.
Они были почти животными. Я почувствовал жалость и отвращение.
Члены команды (два аналитика и два боеспеца, попарно мужчина-женщина) с интересом смотрели в окна, отмечая подробности.
Судя по всему, деревья росли здесь как попало - куда семя упадет. И никто за ними не следил, так что некоторые даже умудрялись засохнуть на корню.
По разбитой неровной дороге мы выехали на трассу, и я начал знакомиться с организацией транспорта.
Правила были предельно просты. Чрезмерно широкие диапазоны скоростей. Полосы движения разделялись всего лишь линиями на поверхности - интересно, как они предотвращают столкновения?
Естественно, даже эти правила соблюдались весьма условно - на наших глазах несколько аборигенов грубо нарушили их, рискуя своей безопасностью.
Для них следовать порядку было слишком сложно. Вдобавок, этому мешали животные инстинкты биологического выживания, продолжавшие действовать в подсознании... например, стремление доминировать...
Аналитики заулыбались, когда монитор нейроскана показал полную картину.
Это действительно было смешно. Оказалось, что аборигены отождествляют себя со своими машинами, их подсознание считало машины продолжением их тел. Большая сильная машина - большое сильное тело. Высокий общественный статус. Маленькая - низкий.
Только этим можно было объяснить поступок водителя "джипа", который пошел на обгон и перестроился перед нами, вынуждая нас резко снизить скорость. Я запретил автопилоту избегать столкновения, и оно произошло.
Система безопасности в последний момент смягчила удар, но нас оттолкнуло и отбросило в разные стороны.
Джип развернуло поперек дороги, он затормозил, с трудом сохранив равновесие. Прийдя в себя, его водитель выскочил из кабины и бросился осматривать "свои" повреждения.
Мы следили за ним. Нам было интересно.
Он осмотрел свою машину с одной стороны, потом с другой. Не найдя никаких следов, ошеломленно посмотрел на нас.
Затем пошел к нам, на ходу начиная излишне громкую и эмоциональную речь, пересыпанную двусмысленными нечеткими выражениями.
Неудивительно, что лингвосканер не мог перевести ее смысл, поэтому все мы лишь улыбались забавным ужимкам этого существа, и лишь один из боеспецов потянулся рукой к нейростаннеру - просто чтобы показать, что помнит о своих обязанностях.
Закончив свой монолог, абориген уставился на меня в ожидании. У него было потное лицо с признаками переедания, интоксикаций, нарушения обмена веществ, зацикленности на негативных эмоциях.
Мне стало скучно, и я поехал дальше.
Мы приближались к городу, на название которого я не обратил внимания - пусть аналитики грузятся, я думал о другом.
Конечно, надо было заложить в оперативное планирование фактор хаоса, но я не сделал этого. Сознательно, как и все, что я делаю. Для того, чтобы низкий уровень местной цивилизации, а стало быть, справедливость Дозаправки, были как можно более бесспорными - и для экспертов, и для меня и моей совести.
И еще для того, чтобы экспедиция осталась приключением, а не формальностью.
Приблизившись к скоплению людей и машин, мы припарковались с нарушением правил стоянки, наплевав на стоявший тут знак - система мониторинга общественного порядка отсуствовала, как и многое другое.
Обменявшись взглядами, мы вышли из машины и не спеша двинулись вдоль пешеходной трассы, внимательно изучая окружавший нас мир чужой планеты. Пустая машина медленно ехала за нами, пугая аборигенов.
Мой разум трепетал от широких потоков свежей информации.
По тротуару пешком шли люди - самцы и самки.
Самцы делились на два вида - конкуренты и маргиналы.
Конкуренты изо всех сил делали агрессивный вид. Хмурые лица, выставленные вперед челюсти и грудь, руки скрыты в карманах. "Бойся меня, я опасен".
Маргиналы - подчеркнуто расфокусированные, демотивированные, расслабленные и слабые. "Не бойся меня, я ни на что не претендую".
Естественно, главным объектом конкуренции были самки.
Самки,.. или все-таки женщины? Самые разные. Самых разных оттенков кожи и волос, пропорций тела, формы лица, состояния здоровья, возраста.
Полное отсутствие биорегуляции.
Многие из них вели за руку или везли перед собой в примитивных колесных тачках детенышей разного возраста. То есть, инкубация еще не разработана. Нет центрального образования и воспитания. Эти функции еще лежат на родителях. Значит, потрясающий разброс в качестве человека. Рабское положение самок, чья жизнь полностью отдана потомству, отсутствие женской самореализации.
Хаос. Хаос собственной персоной, дикий, первобытный и наглый.
У меня кружилась голова.
Мусор - мусор, мусор, мусор. Помимо шокировавшей меня пыли, густым слоем лежавшей на трассе и летавшей в воздухе, повсеместно лежали фрагменты предметов непонятного назначения. На моих глазах один самец распаковал что-то в руках, одну часть положил в рот, другую небрежно... уронил себе под ноги!
Некоторые фрагменты мусора были биологического происхождения - остатки пищи. В одном месте мне посчастливилось увидеть продолговатые предметы, которые я сначала принял за организмы, но они оказались экскрементами. Они лежали у каменного барьера, отделявшего пешеходную трассу от автомобильной.
О Вселенная.
Нагретый солнцем сухой воздух был так загрязнен выхлопными газами и пылью, что в нем не было никаких насекомых. Вокруг не было ни травы, ни цветов, ни деревьев - только грубое искуственное покрытие, грубые низкоэтажные постройки и толпы людей между ними.
Я даже не слишком удивился, когда в толпе, медленно продвигавшейся слева в очереди к какому-то окну, раздались громкие возмущенные голоса, и один из аборигенов начал толкать в грудь другого, крича и брызгая слюной в непосредственной близости от его лица. В этот момент я подумал, что наша Дозаправка - не такое уж большое зло по отношению к этой едва организованной биомассе. Они даже не поймут, что происходит.
Судя по предметам, более-менее однородно сгруппированным на столах, вокруг которых толпились зеваки, мы забрели в зону перераспределения благ. Делалось это естественным для такого уровня способом - путем товарно-денежного обмена через универсальный посредник-агент, номинирующий деньги. Его роль исполняли унифицированные знаки из специальной раскрашенной бумаги.
Самый первый уровень технологий обмена - вернее, его завершающая стадия. От раковин, блестящих камней и слитков металла, хвала Вселенной, уже ушли, но до радиоэлектронного учета еще несколько десятков лет.
У одного из столов стояла молодая женщина. На ее лице, обрамленном прямыми светлыми волосами, были написаны сомнение и нерешительность, легко читаемые и без сканера.
Вот она, "самка".
Я окинул ее оценивающим взглядом, и мысли закрутились в два раза быстрее.
Это был, пожалуй, лучший экземпляр из всех, что мне довелось увидеть за минувшие полчаса нашей экспедиции.
Очень неплохие пропорции тела. Вернее, просто прекрасные - тончайшая грань, когда невозможно изменить параметры без того, чтобы нарушить хрупкое равновесие гармонии. В положении тела чувствуется тонус, говорящий о молодости и здоровье, в том числе психическом, о внутреннем равновесии, лишь немного омраченном какой-то текущей проблемой. Однотонно белое платье прекрасно подчеркивает фигуру, не облегая ее.
Внезапная импровизация закружила мне голову. Отдав остальным приказ оставаться поблизости, я встал в "очередь" за самкой, чтобы соблюсти местную формальность и выиграть время на размышления, и начал наблюдать за ней, пытаясь проанализировать происходящее без использования сканеров.
Это оказалось несложно.
На столе лежали небольшие цилиндры, некоторые были сделаны из стекла. Мои сканеры показывали их внутреннее устройство, но оно мало о чем говорило - две части, внутри вязкое вещество и кисточка. Глаза самки, отражение которых я видел в блестящих упаковках товаров, перескакивали с одного цилиндра на другой. Судя по квадратным фрагментам бумаги с обозначениями, один был дороже и лучше, другой дешевле и хуже.
Понятная дилемма.
Продавец - толстая самка, видимо на пороге репродуктивного возраста, наблюдала за размышлениями молодой с признаками непонятного мне раздражения. По логике, она должна была испытывать приятное волнение в ожидании прибыли. Я мысленно отметил белое пятно в своем понимании этого мира.
Потратив еще некоторое время на составление тематического разговорника и адаптацию речевого аппарата, я обошел молодую самку и обернулся к ней с улыбкой:
- Не знаете, что выбрать?
Она смутилась и улыбнулась, глаза скакнули в сторону и вниз, тело инстинктивно сделало полушаг назад.
Какая прекрасная и непосредственная первобытность в движениях!
- Да, действительно... но...
Я понял, что она испугалась и готова обратиться в бегство.
- Иногда мы сталкиваемся с проблемами, - я немного развернулся и встал к ней в полуборот, чтобы перестать пугать, - которые существуют лишь в нашем воображении. Что это такое?
Я повернулся к торговке, не ждавшей такого вопроса, и переспросил ее с немного агрессивным напором, показывая на цилиндры:
- Что это такое, я спрашиваю? Вот это?!
Она посмотрела на меня, как на неадекватно функционального депривата, утратившего доступ к системе стандартных обозначений.
Я пожалел, что не могу представиться ей в полном объеме. "Адмирал Эскадры. Мы тут неподалеку висим в космосе, я вышел немного прогуляться, перед тем как уничтожить вас". Вот где бы я посмеялся как следует.
- Ну краска, - страх перед моим напором подавил в ней раздражение, - краска. Для глаз. Тушь.
Я снова обернулся к молодой самке, успевшей за это время сделать еще полшага назад от меня.
Боится. Я улыбнулся, почувствовав в глубине души желание прыгнуть вперед и схватить ее, но вместо этого сам сделал полшага в сторону.
- Зачем вам краска? - я сделал голос спокойно-проникновенным. - Красота у вас уже есть. Больше ничего не нужно.
Я подчеркнуто улыбнулся ей напоследок и пошел дальше, наслаждаясь завершенностью своей изящной импровизации.
Сотрудники слали мне мысленные аплодисменты. Правда, эмоциональный фон наших мужчин был намного выше, в то время как женщина-аналитик вообще молчала. Вселенная моя, неужели это ревность проснулась в душе сорокалетнего специалиста-историка. Вот так распространяется хаос - стоит соприкоснуться, и ты уже заражен.
Ревности не было места в мире Эскадры - в мире абсолютного комфорта и порядка. Ревность - это инстинкт сохранения семьи, а у нас не было семей. Наши дети рождались и воспитывались в Инкубаторах. Наши половые потребности полностью сублимировались, чтобы питать энергией нашу сложную деятельность.
Но стоило нам погрузиться в атмосферу хаоса, и ревность тут же дала себя знать. Женщина-историк боялась моего выпадения из большой семьи Эскадры и ревновала меня к самке из дикого мира.
Выходит, в ней самой все это время жила такая же самка?
Я не спеша двигался вдоль столов с товарами и стоявших у них несчастных аборигенов, унося в душе клубок противоречивых чувств.
Я - Адмирал. Функционал высшего уровня. Элемент Системы, для которой вся местная цивилизация - один из множества мелких эпизодов.
Девушка в белом платье - всего лишь аборигенка, и ее личность, судя по микроскопической величине терзавших ее проблем, такая же микроскопическая.
Но в ней было что-то невыносимо очаровательное. Я на мгновение пожалел, что не могу взять ее с собой, поместив в какой-нибудь биотеррариум.
Между нами была пропасть размером с галактику, отделявшую наши миры. И только что мы смотрели друг на друга с ее краев. Посмотрели - и разошлись прочь, чтобы больше никогда не встретиться - незадолго до того, как мой мир уничтожит ее мир.
Мир порядка и мир хаоса.
Я вдруг с удивлением поймал себя на том, что мне симпатичен этот хаос.
Да, он глуп и груб... как всякий юнец. И у него свои достоинства - например, почти полная свобода выбора. Живость восприятия.
А мой мир порядка - старик в мертвой тюрьме предопределенности. Старик, который знает каждый свой следующий шаг и поэтому ничему не удивляется.
Девушка в белом платье была запуганным зверьком в океане вероятностей, многие из которых вели к гибели.
А я был клеткой в организме гигантской Системы, влачившей по Вселенной свое скучное бессмертие.
Девушка могла стать кем угодно, хотя и не знала об этом - поэтом, медиком, инженером. Примитивный уровень их цивилизации легко позволял перемещаться из одной сферы в другую.
Я мог быть только самим собой - функционером-управленцем Эскадры. Я мог перемещаться только вниз, в управленцы низшего уровня - ведь своего потолка я уже достиг, а освоить другую функцию у меня нет времени.
После этого мы побывали еще в нескольких местах, но ничего нового я больше не увидел. Местные органы массовой информации были просто узлами бушующего хаоса - клоака из информационного шума, потрясающего своей бессмысленностью. Тем не менее мне удалось узнать еще несколько вещей, например то, что самые крупные политические сообщества планеты, протокорпоративные государства, находились в состоянии, близком к войне. При этом они имели ядерное оружие и средства борьбы с ним. Из имеющихся данных вероятность конфликта и его ход было трудно спрогнозировать, и я не стал этим заниматься, сочтя такой прогноз ненужным.
Звезда опустилась за горизонт планеты, вскоре воцарилась ночная темнота, разогнать которую слабые светильники были не в состоянии.
Сотрудники предложили мне продолжить экспедицию по ночному городу, где хаос, конечно, должен был еще больше усилиться, но я устал от обилия информации и нуждался в отдыхе - главным образом, чтобы обдумать увиденное.
Я отказался от идеи вернуться на катер и решил заночевать здесь же.
Мы остановились в небольшой гостинице, заняв восемь одноместных номеров. Неприятным сюрпризом оказалось присутствие насекомых, одни из которых летали, другие ползали. И некоторым из летунов требовалась наша кровь.
Я немало посмеялся, пока вместе с сотрудниками искал защиту от них. Чтобы справиться с этими крошечными монстрами, одолевавшими нас монотонными домогательствами, пришлось задействовать комплекс защиты, но в конце концов каждый из нас оказался в своем долгожданном одиночестве.
Еда, доставленная по нашей просьбе в номера, также оказалась слишком экзотической. Осторожно попробовав мясо, я обнаружил его пережаренным на токсичном масле. Вряд ли бы я умер, но Эскадре пришлось бы дополнительно потратить энергию на восстановление моего здоровья, поэтому я ограничился таблетками компакт-рациона. Напитки напоминали технические жидкости для мытья агрегатов.
Постели были относительно чистыми, но жесткими, как доски. Я лег прямо поверх них в одежде и начал сужать сознание.
Я почти достиг уровня дремы, когда меня пробудил нейросигнал.
Докладывал один из разведботов.
На другой стороне планеты стартовало одиннадцать управляемых ракет с ядерными боеголовками, скорее всего военного назначения.
Аборигены решают свои проблемы, подумал я и хотел было отключить связь, но...
Одиннадцать ядерных ракет - это все-таки сильно. Я передумал и запросил их параметры.
Они оказались достаточно мощными.
Куда летят эти доисторические уродцы, спросил я себя, и неприятное подозрение прогнало остатки сна.
Пока я осмыслял происходящее, стартовало еще двадцать... еще пятьдесят... еще... я перестал считать.
Новые запуски управляемых ракет в другой точке планеты. Новые запуски из первой точки и еще из нескольких точек поблизости от нее.
Это была ядерная война. Но почему она началась именно сейчас? Как некстати.
Уничтожить все боеголовки, отдал я несколько запоздалый приказ, чувствуя неприятный холод в животе.
Полное выполнение приказа невозможно, ответил разведбот. Часть запусков осуществлена с другой стороны планеты и пройдет по траекториям, в данный момент недоступным для огня. Огневой мощи разведвзвода и взводов прикрытия не хватит на полное и своевременное уничтожение оставшихся боеголовок, при этом значительная часть их будет уничтожена на границе с атмосферой, некоторое количество достигнет цели.
В этот момент пришел доклад главного аналитика разведзвена.
Как ни странно, виной происходящего были мы, точнее небрежность иск-инов маскировки группы высадки. Получив сигнал о подготовке к Дозаправке, они сочли лишним тратить энергию Эскадры на обеспечение невидимости. Где-то это была и моя ошибка, так как это я отдал приказ, что означало автоматически перевод местных в субстрат, перед которым бессмысленно прятаться. Но иск-ины обязаны были свериться с техническим уровнем цивилизации субстрата, обнаружить ядерные вооружения и перестраховаться.
Но почему-то этого не сделали.
В результате средства ПРО одной из местных противоборствующих сторон сочли полет наших дронов связи за летящие боеголовки противника.
Мы стали поводом к ядерной войне. Анализ ее причин я изучать не стал. Обе стороны были одинаково правы и одинаково неправы - как любые две противоположные силы, столкнувшиеся во Вселенной.
То, что я должен был сделать сейчас - максимально погасить неприятные для Эскадры последствия.
Именно этого я уже не мог сделать.
Я смотрел на психопроекции мониторов наблюдения и чувствовал странный восторг пополам с беспомощностью, как щепка, увлекаемая океанской волной.
Хаос.
Через пару минут война была уже в разгаре. Наша группа прикрытия интенсивно сбивала боеголовки обоих противоборствующих сторон, помогая активности их ПРО, но количество радиоактивного вещества, окутывающего планету, уже достигло критического значения.
Продолжение операции стало бессмысленным.
С трудом оторвавшись от завораживающего зрелища ядерной феерии, разворачивавшейся в атмосфере и в точках прорыва ПРО, я скомандовал экстренный отход экспедиции.
Мы вышли из номера, не расплатившись, и подошли к машине - я увидел, что техник уже превратил ее обратно в мобилет. Воспарив вверх под удивленные крики, мы рванули в сторону катера и меньше чем через минуту нырнули в его спасительное чрево.
Не переодеваясь, я в костюме аборигена сел за пульт управления рядом с пилотом и посмотрел на экран нижнего обзора.
Мы быстро поднимались вверх - дороги превращались в нити, города - в неровно пылающие пятна света посреди темноты лесов и полей.
Где-то там оставалась девушка-дикарка. Сейчас она, наверное, мечется в поисках путей к спасению.
Которых нет.
До входа в шлюз Крейсера было еще достаточно времени - искоса взглянув на пилота, я рискнул воспользоваться минитранслятором. Никто не осудит меня за это.
Сверяясь с собранной за время экспедиции информацией, я искал Ее недолго.
Она уже спала, еще не зная о том, что творилось в небе над Ней.
Светлые волосы растрепались по подушке.
В руке книга.
На лице улыбка.
Очень трогательно. И даже нечто большее...
Я думал всего мгновение. Впрочем, думал ли?
Я принимаю решения настолько быстро, что осознаю их уже потом.
Мое сознание подобно хвосту кометы, тянущемуся за ядром моей воли.
Это помогло мне стать Адмиралом. Это и обрекло стать тем, кем я стал сейчас.
Нажимая спуск нейростаннера, приставленного к виску пилота, я думал о том, что небрежность искинов, изобразивших с помощью дронов ядерные боеголовки, была моей личной виной. Я не отдал отдельного приказа о маскировке - а должен был, согласно пункту 1225.2 Устава.
Адмиралом мне не быть. Более того, после всего случившегося я не могу рассчитывать даже на спокойную жизнь среднего функционала. Там, наверху, меня ждало лишь Наказание. В котором я не испытывал никакой заинтересованности.
Наверное, будет лучше для меня вернуться назад, вниз, в новую жизнь этой планеты, которая потребует от меня максимума усилий воли, разума и тела. Что такое пост-ядерный мир, я знал хорошо - полет Эскадры начался еще до моего рождения, а логика всех разумных существ и цивилизаций ужасающе однообразна.
Мой поступок с пилотом вызвал шквал запросов, грозивших немедленными проблемами. Надо было срочно разорвать пуповину Эскадры, пока она не притянула меня обратно и не задушила.
Для этого надо срочно сделать то, что нельзя будет сделать потом.
Я направил катер на ближайший пустырь и открыл шлюзы - в зал ворвался свежий воздух ночной планеты.
Затем я отключил связь с Сетью, на всякий случай отрубил и свой персональный иск-ин, мгновенно окунувшись в удушающую информационную пустоту.
Привыкай к тишине, сказал я себе и усмехнулся, сглотнув от подступившего к горлу страха.
Катер остановился, встав на шасси, и я вышел из-за пульта. Первой моей мыслью было надеть экзоскелет, чтобы унести с собой припасы и оружие, - но для того, чтобы открыть ангары, требовалась Сеть Эскадры. Мне оставался только аварийный комплект - скутер, минибластер и ранец с медикаментами и пайками на несколько дней.
Начиная задыхаться от волнения, я сел на скутер в чем был - в одежде аборигена - и выехал наружу.
Улицы были пусты.
Оглянувшись на катер, я хотел скомандовать ему возвращаться на Крейсер, вместе с обездвиженными телами пилотов и заблокированным в каютах экипажем, но для этого требовалась Сеть Эскадры, поэтому я отвернулся и рванул напрямик через жилые кварталы. Ничего, разберутся без меня.
Летя над темными двориками, на скорости огибая столбы и деревья, я лихорадочно вспоминал карту маршрута и надеялся, что Эскадра не уничтожит меня в ближайшие секунды. На ее месте я поступил бы именно так.
Но на моем месте сейчас не было никого - Адмирал дезертировал, его кресло было пусто.
Хаос, мой новый господин, благодаря мне прорвался в чрево Эскадры и оттуда защищал меня, своего неофита.
Через несколько секунд я оказался у Ее дома, отыскивая среди темневших пятен одинаковых подъездов нужный.
Едва я сделал шаг по лестнице, как разум пронзила вспышка - я невольно остановился, морщаясь от болезненного озарения.
Ведь я сам все это устроил.
Я же с самого начала знал о наличии у них ядерного оружия и сопутствующей инфраструктуры наблюдения за Космосом. Я прочитал это в первом же отчете разведки - и забыл.
Якобы забыл.
Как и пункт 1225.2 Устава. Который, вообще-то, просто вшит в мою память.
На самом деле, за этим "забыл" скрывалось принятие решения. Кем? Я не знал, и это сейчас уже не имело значения.
Я привел сюда пару десятков космических кораблей и отдал им приказ крутиться по орбите планеты, не входя в невидимость.
Я создавал хаос. Я заранее мутил воду, чтобы поймать там свою рыбку.
Правда, у меня не было окончательной уверенности, и я все-таки спустился вниз, чтобы увидеть все своими глазами.
И увиденное мне понравилось.
Под напускным отвращением я скрыл от самого себя восхищение этим миром. Мне нравилась его полная, не боящаяся даже смерти и разложения свобода. Меня поразило его чрезмерное разнообразие путей и возможностей. Его опасность была для меня вызовом. Его хаос был для меня ареной. И эта арена звала меня.
Я умудрился даже бессознательно точно рассчитать дозу заражения планеты в результате ядерной войны. Она была как раз такой, чтобы отвадить от нее Эскадру, при этом максимально сохранив ее пригодность для жизни.
О Вселенная. Я так гордился своим рациональным сознанием, а мое бессознание взяло верх и сыграло свою игру по своим правилам. В результате я стал предателем Системы, переметнувшись на сторону Хаоса.
Самое безумное было в том, что все это мне понравилось. Хотя казалось, что я вот-вот сдохну.
Я поднялся по лестнице и, по привычке ткнувшись мыслью в молчавшие теперь сенсоры, толкнул дверь - не заперто. Я беззвучно вошел и огляделся.
Тишина.
К тонкому аромату женских духов - я узнал его - примешивались запахи остатков пищи и слабое зловоние ведра с органическими отходами.
Передо мной был освещенный уличным фонарем коридор, к которому примыкала кухня, маленькая комната и большая.
В маленькой спала Ее мать - пожилая женщина со скорбными складками у рта.
Мне стало жаль ее. В наступившем по моей вине Новом мире ей будет трудно выжить. Не будет ни нужных ей лекарств, ни нужного ей комфорта и покоя.
Кроме того, впереди - самое тяжелое время перелома, хаоса и кризиса, в котором она способна быть только обузой и жертвой.
К тому же, если я правильно представлял себе свое ближайшее будущее, она была моей тещей.
Я перевел нейтростаннер на полную мощность, приставил к ее виску и нажал на спуск. Она даже не шелохнулась - нервная система перестала существовать мгновенно.
Я вошел в комнату и взглянул на Нее - она продолжала спать. Замешкавшись, я неожиданно для самого себя подошел к коробке с выпуклой стеклянной стенкой, похожей на экран монитора, и стал нажимать все подряд выключатели. Был бы включен иск-ин, он бы сразу подсказал мне нужный.
Всё теперь самому. О Вселенная, как это тяжко, оказывается.
Экран замерцал бледно-голубым светом, через несколько мгновений появился звук.
- ... разрушений не установлено, их просто невозможно оценить. Паника охватила центральный район, на мосту через... возникла пробка, которая тянется несколько километров.
Она заворочалась и села на кровати, разбуженная звуками.
На другой стороне улицы загорелся свет в окнах домов. Раздались чьи-то рыдания и громкие голоса. В них было отчаяние. Голос с экрана продолжал говорить:
- Кто первый отдал приказ о запуске ракет, неясно. Представители России и США почти одновременно выступили с взаимоисключающими заявлениями. Возможно, это навсегда останется тайной.
Она слушала страшные новости и смотрела на меня ошеломленными глазами.
Главное, что она узнала меня.
Я сделал шаг и взял Ее за руку, прислушиваясь к топоту ног по лестнице.
Ее тепло наполнило мой разум сокрушающим вином Хаоса.
- Если хочешь жить, иди со мной.
На улице раздался визг тормозов и грохот удара, затем возбужденные крики. Кто-то слишком торопился уехать.
Я потянул ее за руку, и она послушно встала, трясясь от страха. Не давая вспомнить о матери, я увлек ее за собой, мы выбежали на улицу, но, дотронувшись до скутера, я вдруг остановился и посмотрел в черное звездное небо.
Где-то там, невидимая, Эскадра готовилась к отлету.
"Прощай", мысленно сказал я. На подобающую моменту улыбку не хватало сил. Мне было отчаянно жаль себя при мысли, что мне предстоит и от чего я отказался, и я не стыдился этой жалости, потому что стресс, через который мне надо было пройти, был огромным.
Всю свою жизнь я заставлял действовать подчиненных и роботов, оставаясь в комфортном одиночестве. Теперь мне надо было действовать своими руками, общаясь при этом с сотнями людей... многие из которых окажутся моими врагами.
Я жил в чистой среде, питался совершенными продуктами. Теперь к моим услугам были миллионы болезнетворных бактерий и вирусов, к которым у меня не было иммунитета, скудная и вредная пища.
Мой мир был скучным, но абсолютно безопасным. Теперь дела обстояли прямо наоборот.
Но это был мой выбор. И у него были свои плюсы.
Уж здесь-то я точно не опущусь на низший функционал. Если, конечно, меня не прикончит какая-нибудь бактерия. В этой возможности тоже было свое первобытное очарование.
- Скорей! - сказала Она дрожащим голосом и дернула меня меня за руку, не понимая предназначения скутера и собираясь бежать.
- Помолчи. Где здесь оружейный магазин?
Конечно, этот вопрос был неожиданным для Нее.
Я ждал, терпеливо борясь с приступами отчаяния. Энергии нейростаннера и минибластера хватит на пару дней, а что потом? Мне нужно было оружие местного производства.
Взять оружие, потом немного помародерствовать, собирая еду, питье, вещи и медикаменты - и бегом, скорее, прочь из обреченного города, пока Хаос не съел его с потрохами несчастных людей.
Через некоторое время Она все-таки вспомнила что-то подходящее и объяснила маршрут, я помог ей сесть на скутер, вдавил ускоритель, и мы помчались по воздуху в трех метрах над улицей. Люди метались под нами, почти не обращая на нас внимания - только некоторые провожали взглядами, раскрыв рот.
Но неподалеку от цели мое внимание привлекли странные гармонические звуки, доносившиеся из раскрытых дверей необычного здания.
Я опустился к ним и остановил скутер, заглядывая внутрь.
Внутри стояли люди. Они слаженно пели на какой-то простой и трогательный мотив, стоя на коленях, расширенными от страха глазами глядя вверх, на красивые символические изображения, перед которыми горели палочки ароматного вещества.
В голосах людей было отчаяние - и безумная надежда.
Я отвернулся и поехал дальше. Слезы выступили на моих глазах.
Я верю, что Вселенная не всегда будет миром, в котором большее пожирает меньшее, и мириады частиц бессмысленно теснят друг друга, толкаемые импульсами породивших их сил.
Я верю, что когда-нибудь настанет время, когда расы, планеты и галактики будут сосуществовать в мире, помогая друг другу.
Но я не мог позволить себе роскошь надежды.
Я должен был действовать.
И я был не один.