Аннотация: Рассказ ранний, не очень удачный... но всё же выкладываю - для истории :)
СИЛЬНАЯ РУКА
Майор Джексон был крепким парнем. В Иствудской лётной академии он считался самым сильным, и ему ничего не стоило согнуть пальцами двухпенсовую монету или шутя разбить кулаком доску толщиной дюйма два-три - таким уж он уродился. Впрочем, редкостную силу свою Джексон воспринимал как нечто само собой разумеющееся, и полагал, что это по плечу каждому - стоит только захотеть. Именно поэтому его раздражало, когда вверенные ему курсанты не могли выполнить каких-то нормативов по физподготовке. Эти занятия, проводимые капралом Биггсом, майор имел привычку регулярно посещать, что и вгоняло будущих лётчиков в дрожь. Джексон неторопливо прохаживался в отдалении, заложив руки за спину, и наблюдал, как невысокий плотный Биггс выжимал из курсантов всё, что только можно; немудрено, что не все оказывались на высоте. Джексон в таких случаях хмурился, фыркал и, наконец, не выдержав, направлялся к очередному неудачнику.
-Тебе, сынок, надо было чистить картошку у мамы на кухне, а не учиться в Иствудской академии,-по-отечески наставлял его майор.-Чистить картошку, именно этим ты и займешься.
И, набрав в лёгкие воздуха, он ревел:
-Курсант Стаффорд! Два наряда на кухню вне очереди!
Наряды майор считал одним из самых действенных воспитательных средств, и раздавал их направо и налево щедрою рукою. В довершение ко всему Джексон был ревностным служакой, свято чтившим устав академии и её армейские традиции - одной из своих основных задач он считал поддержание в курсантах воинского духа, что, по его мнению, достигалось ежедневными строевыми и физическими занятиями, ну а практическое выполнение этих начинаний возлагалось на неутомимого капрала Биггса, который гонял парней по плацу до седьмого пота - под неусыпным оком майора.
-Вы будущие лётчики, а лётчик не может висеть на перекладине, словно мешок с овсом,-поучал Джексон своих подопечных после занятий, добродушно ухмыляясь.-Я сделаю из вас лётчиков, чёрт возьми!
И он действительно прикладывал все силы, чтобы превратить этих разномастных поначалу парней в профессионалов экстра-класса. Пройдя через руки майора, все они превращались в бравых молодцеватых офицеров - красу и гордость Королевских ВВС. Несмотря ни на что, старый служака знал своё дело.
И всё-таки было среди воспитанников Джексона настоящее стихийное бедствие, которое, казалось, невозможно было одолеть - курсант Мартин Хант, девятнадцатилетний белобрысый парень из Северного Райдинга. Подтянуться больше трёх раз было для него сущим мучением, и, хотя в общем он считался неплохим учеником, самый его вид приводил Джексона в ярость.
-Что вы здесь делаете, курсант, в стенах этой академии, а?-рычал майор.-Почему вы не остались выращивать бобы у мамочки на огороде? Тогда бы вы, чёрт побери, избавили меня и капрала Биггса от хлопот, а Министерство обороны - от расходов на ваше содержание!
И завершал это фразой, которую курсанты слышали от него миллион раз:
-Похоже, летать вы будете только во сне!
Впрочем, выразительные тирады Джексона дела не меняли, и Хант регулярно отправлялся во внеочередные наряды на кухню, на дежурство, в караул и еще чёрт знает куда - капрал Биггс был в этом отношении не менее щедр. Силы это парню не прибавляло, но с завидным упорством Хант продолжай учёбу в академии; майор же лишь мрачнел и бурчал себе под нос:
-Какой из него, к дьяволу, лётчик?! Тоже мне, курсант!..
Где-то в середине года, когда ему надоело выслушивать бесконечные жалобы Биггса, терпение у Джексона лопнуло, он вызвал Ханта к себе в кабинет и тоном, не предвещавшим ничего хорошего, поинтересовался:
-Послушай, сынок, почему тебе так трудно подтянуться хотя бы раз десять? Ведь это является для тебя чем-то невероятным, правда?
-Не все рождаются чемпионами, сэр,-осторожно заметил Хант и тут же вытянулся по стойке "смирно" в ожидании бури, которая не замедлила разразиться.
-Чемпионами!-заорал майор и грохнул кулаком по столу, едва не расколотив столешницу.-Чемпионами! Скажи-ка мне, сынок, а я, я похож на чемпиона?! Ты помнишь, сколько раз я подтянулся, когда показывал вам, как нужно это делать? Сколько раз я подтянулся?
-Двадцать, сэр. Но у вас ведь руки намного сильнее моих. Во всей академии...
-Не смейте оправдываться, курсант!-рявкнул Джексон.-Чему вас только учит капрал Биггс?! Молокосос! Запомните хорошенько - я не считаю себя выдающимся, а уж вас тем более! И поэтому вы отстоите сегодня в карауле вне очереди, - так и передайте Биггсу, - а потом будете заниматься и еще раз заниматься! Вам все ясно?
-Так точно, сэр,-пролепетал Хант.-Есть, сэр.
Но всё оставалось по-прежнему, и в конце концов даже Джексон махнул на незадачливого курсанта рукой. А потом начались учебные полёты, и основное внимание майору пришлось уделять технике пилотажа.
Курс только что пересел с тренажёров на настоящие боевые самолёты, и будущие офицеры несказанно радовались, что наконец-то они будут действительно летать, летать в небе, а не только повторять нудными голосами в тесной кабине тренажера: "Высота пятьсот, курс 15 градусов к югу". Всё это давно осточертело им, и каждый рвался побыстрее в небо.
К чести Мартина Ханта Джексону пришлось отметить, что парень неплохо управляется с тренажёром и почти так же неплохо - с настоящим "харриером", хотя порой майору казалось, что его подопечный побаивается столь сложной техники и следует указаниям инструктора не совсем уверенно. Но со временем это должно было пройти - никто не управляет истребителем с рождения.
-Давай-давай, сынок,-ворчал майор.-Всё-таки главное, чему ты должен здесь научиться - это научиться летать.
И Хант учился, хотя с физподготовкой у него по-прежнему были нелады - по крайней мере, так считал Джексон. Но Джексон был лётчик, и, несмотря на свои постоянные придирки и "поддержание воинских традиций" главное, к чему он стремился - сделать из своих курсантов первоклассных лётчиков. Таких, чтобы потом ему не было стыдно за свой выпуск.
И, наконец, настал день, ответственный в жизни каждого курсанта, день, к которому все они стремятся и которого каждый побаивается в душе. Это - ежегодный смотр, смотр, на котором присутствуют все офицеры, и на котором нужно показать всё, на что ты способен. И испытание это не только для курсантов, но и для их наставников.
...На аэродроме собралось почти всё начальство Иствудской академии; не было только полковника Мюррея да ещё трёх-четырёх офицеров. Майор Джексон стоял с микрофоном у застеклённого здания командного пункта, и на его лице играла довольная усмешка - сегодня все увидят, что он не зря потратил на них время; он многому научил этих парней.
-Группа Абрахамса - на взлёт,-скомандовал он, и невысокий, плотно сбитый Майкл Абрахамс чётким шагом проследовал к самолёту. За ним двинулись ещё пять человек. Все они уже достаточно привычно устроились в своих кабинах, позахлопывали стеклянные колпаки; разгон и уверенный взлёт, один за другим. "Неплохо",-подумал Джексон и произнёс в микрофон:
-Работайте по программе.
"Харриер" в воздухе послушен каждому движению. Привычным движением рули на себя - и самолёт начинает вращаться: виток, второй, третий... Вся группа синхронно крутит "бочки" над аэродромом.
И пятёрка Абрахамса продолжает. Последний, шестнадцатый виток, вираж на выходе из вращения - и внезапно строй резко рассыпается. Один за другим они с рёвом проносятся над головами наблюдателей, уходят на иммельман; затем - заход на цель, поодиночке и группой. Ещё, ещё - они выкладываются до последнего, и, наконец, поздравление Джексона:
-Отлично, мальчики! На посадку!
...А вслед за ними отправлялись другие группы, так же лихо расчерчивали голубое, совершенно безоблачное небо над аэродромом и приземлялись, довольные и гордые.
-Группа Блайта - на взлёт...
-Группа Фаррела - на взлёт...
-Группа Лейтона - на взлет...
Здесь, в пятёрке Джорджа Лейтона, был и Мартин Хант - вон он шагает рядом с рыжим Айзеком Броули, на ходу надевая шлемофон. Джексон сейчас не особенно тревожился за Ханта - он верил, что тот всё сделает так, как надо. Зря, что ли, он потратил на него столько времени? "Может, из парня и получится толк,-подумал майор.-Всё же лётчику необязательно иметь...-он усмехнулся,-сильную руку... Другое дело - твёрдую."
Курсанты Лейтона уже поднялись в воздух, неплохо крутанули бочку и на бреющем полёте возвращались на иммельман - врассыпную. Всё шло неплохо до того момента, когда одному из них - Боже мой, конечно же Ханту! - вдруг стукнуло в голову, что самолёт превысил положенный угон крена, и Джексон с удивлением увидел, как парень пытается выправить "харриер" прямо на вираже.
Чёрт возьми, да он спятил! Он же сейчас свалится в пике!
-Переложи рули управления, болван!-отчаянно заорал майор в микрофон, но было поздно. Свалившись на крыло, самолёт клюнул носом и вошёл в штопор.
Джексон замер.
-Сделай что-нибудь!-закричал он.-Вспомни, чему тебя учили! Ну!
Но ответом ему было лишь молчание. Бешено вращаясь, самолёт резко терял высоту, и майор понял, что всякие советы сейчас бесполезны. Если Хант сможет справиться сам, то он справится, а если у парня заклинило черепную коробку, то ему не поможет и самый лучший совет в мире.
-Ну прыгай же теперь, не тяни,-сквозь зубы пробормотал майор, но "харриер" продолжал падение. И тогда он закричал во весь голос:-Прыгай! Прыгай, курсант!
Проклятье, почему он не катапультируется?!
В эти минуты Джексон забыл, что за штурвалом был Хант, тот самый Мартин Хант, не слезавший с внеочередных дежурств, тот самый Хант, который и подтянуться-то не мог толком. Всё это было уже неважно. Там, в кабине погибающего самолета, находился сейчас курсант. Его курсант.
...Все, кто находился сейчас на аэродроме, молча смотрели в небо. До крови кусая губы, Джексон застывшим взглядом провожал падающий самолёт, все крепче сжимая кулаки; ему хорошо было знакомо это состояние ступора, накатывающее в подобных ситуациях. Хант мог помочь себе только сам, и времени для этого у него оставалось всё меньше. Уже почти не осталось.
Пронзительный вой нарастал, и когда он стал нестерпимым, когда стало ясно, что всё кончено, майор стиснул зубы, чтобы не закричать, и так сдавил ненужный теперь микрофон, что со звонким щелчком лопнула его пластмассовая оболочка.
...Он не сразу понял, что произошло затем. Перекрыв все пределы, с надсадным завыванием самолет в каких-то считанных метрах от земли вышел из пике и с рёвом пронесся над бетонкой, уходя на второй круг.
Офицеры, курсанты, обслуга - все стояли в полном оцепенении, а затем из груди Джексона вырвался победный клич.
-Чёрт меня возьми!-приплясывая, вопил он на весь аэродром.-Всё-таки я сделал лётчика из этого мозгляка! Он смог, всё-таки смог!..
...Ханта не спрашивали ни о чём, да и о чём можно было его спрашивать, когда его вытащили из пилотской кабины почти без сознания. К остановившемуся на краю полосы самолёту бросилась целая толпа, и они с трудом отдирали руки Хаита от штурвала, в который он вцепился мёртвой хваткой.
-За Новый год!-громко крикнул какой-то молодой лейтенантик, и с хрустальным звоном сдвинулись бокалы; под потолком загремел джаз. Иствудская академия в полном составе отмечала наступление очередного новогоднего праздника.
У окна стояли Джексон и Хант, весёлые, с ног до головы обсыпанные конфетти. На Ханте была новая, аккуратно отутюженная по случаю праздника форма старшего курсанта; даже Джексон, чуждый всякой сентиментальности, невольно любовался своим воспитанником.
-Извини, сынок, что я опять напоминаю тебе тот случай на аэродроме, но именно после него ты стал настоящим лётчиком,-добродушно ухмыльнулся майор.-Чёрт возьми, ты вытащил тогда самолет практически с того света!
-Ну, скорее, в этом ваша заслуга, сэр,-смущенно улыбнулся Хант.
-Моя?-удивился Джексон.-А, ты хочешь сказать...
-Микрофон, сэр... Ведь если бы не лопнула оболочка...
-Микрофон?-майор почувствовал, как по спине ползет холодок. Он медленно начинал понимать, в чём дело.
-Когда самолёт свалился в штопор, я очутился словно в каком-то трансе,-пояснил Хант.-Я и сейчас не знаю толком, что на меня тогда нашло, и как там в точности всё было, но в тот момент, когда лопнул микрофон, у меня в ушах словно бомба разорвалась. И меня озарило... вспыхнуло в мозгу... Понимаете, как если бы кто-то за меня всё это сделал.
Какое-то время Джексон молчал. Сказанное с трудом укладывалось в его голове.
-Значит, если бы не лопнул микрофон...
-Да. Именно так, сэр,-широко улыбнулся Хант.-Я всегда говорил, что у вас сильная рука.