Время от времени я заглядываю в кафе городской филармонии, чтобы позавтракать божественным яблочным пирогом и поглазеть на пустынное фойе, сверкающее мрамором, точно льдом, и на ощерившиеся голыми крючками гардеробные. Стеклянный потолок где-то в небе, отчего лежащий на крышах снег кажется облаками. По утрам здесь совсем безлюдно, пожилая китаянка, работающая в кафе и пекущая эти чудо-пироги, раскладывает по столикам свежие газеты. Позже примчатся музыканты, выпьют кофе, полистают новости, а, может,(чем судьба не шутит?), увидят свое имя в колонке культуры, посмеются.
За прозрачными стенами - синее и белое. Снег лежит так давно, что глаза устали. Весеннее солнце режет по сугробам теплыми пятнами. Над черепичными крышами лоскутки ультрамарина - сплошной импрессионизм. Птицы поют с раннего утра, нипочем им мороз, день теперь полный, большой, и апрель не за горами.
В полдень, едва припекает, горожане снимают варежки и шапки, но и только. А всем уже не терпится. "Ну, ничего-ничего!" - уговариваю я себя. Скоро явится, потечет, зазвенит. Дамы сменят шерсть на шелка, затянут талии кожей, обнажат шейки в прозрачных шарфиках, ножки подчеркнут черным и пальчики нарядят в колечки. Вот только отступите холода, и начнется...
Кофе допит, я ныряю в куртку и варежки. Мне туда - в весну морозную.
Вечером я снова прихожу сюда - слушать оперу. Фойе переменилось: ожило, загудело. Гардероб пирует, нет места уже, он наелся до отвала, до коликов: и сапожками, и пальто, и шляпками. А ему все подносят, и не кончается.
Девушки, взволнованные скорой встречей с Лоэнгрином, сбрасывают с плечиков и ножек зиму, суют ее в гардероб и, сраженные сами собой, замирают перед высокими зеркалами. Трепещи, Лоэнгрин, и однокурсники, сидящие в партере, берите бинокли. Какая армия нимф спешит к вам! Вечные линии соблазна: декольте и юбки "скорее нет, чем есть", чулки тонируют ножки охрой, каблучки заточены иглой, волосы сложены в узел или шалью пущены по ветру... Словно из отзимовавших коконов выпархивают бабочки и стайками летят вверх по лестнице. И почтенные старушки вынимают из футляров пальто сникшие плечики в черных пиджаках с редкой брошью у ключицы. Еще молодые женщины поправляют бюсты и серьги. Третий звонок!
Пройдет месяц, и это многообразие эстетических игр хлынет на улицы. Но покуда снега не сошли, весеннее обнажение только для тебя, рыцарь Грааля, благородный Лоэнгрин. Наслаждайся!
"Миникон-4"