с лица остались лишь глаза, 
и то бесчувственные вовсе. 
в них жалость разглядеть нельзя 
при виде жертвы свежей крови. 

взмах топора и рубка шеи - 
просто рабочее движение. 
он делает то что умеет, 
и делает без сожаления. 

а если страшно - ничего - 
возьмет бутылочку вина, 
когда в бутылке только дно - 
вину не разбудить от сна.

бывает то что пьян палач, 
и первым взмахом не убьет. 
и дикий стон, и громкий плач, 
бедняга медленно умрет. 

разве работать будет так 
нормальный добрый человек? 
уж если только доброта 
найдет эквивалент монет. 

за деньги он готов рубить, 
распять, давить и линчевать, 
никто не сможет отомстить 
коль будет маска лик скрывать.

снизу бичуемый бедняга, 
сверху злодей аристократ, 
за казнь заплатит эта скряга, 
ну а палач не виноват. 

виновным также не увидят 
и прокурора и судью. 
родные жертвы ненавидят 
что мстить не смогут никому. 

вот в шестнадцатом то веке 
терпели инквизиторов 
когда герои и абреки 
страдали от больших костров.