Ендальцев Егор Евгеньевич : другие произведения.

Последний мост к Истине: Начало / том целиком

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Мирной жизни обычных детей приходит конец, когда ветер приключений заносит к ним в Селение молодого искателя знаний, желающего добраться до главного хранилища примудростей на всей земле и возвратить эпоху просвещения человечества. Романтика неизведанного влечет юного Гуппера и еще более юную Фиалку следом за этим усталым странником. Но дорога странствий бывает куда более мрачной, чем рисует воображение неокрепших умов.
  
  
  Последний мост к истине / Книга первая: Начало
  
  ========== Глава 1 ==========
  
  Осенние листья медленно опадали на усеянный грязными лужами двор Дома. Гуппер уныло скреб землю веткой, собирая этих мерзких негодников в кучи, которые после нужно было уносить на компост. Работа, конечно, не трудная, но и удовольствия парнишке она не доставляла. Он бы с большей радостью повозился с другими детьми на выпасе свиней, но нарушить приказ тётушки паренёк не осмеливался.
  
  Уборка листьев была его наказанием, что, само по себе, было чем-то из ряда вон - его почти никогда не наказывали. Бывало, конечно, что Гуппер с другими парнями умудрялся устроить большой переполох в Селении, или, скажем, поджечь дерево на праздник весеннего равноденствия. Но тогда наказывали всех скопом, не выделяя никого лично.
  
  За свои неполных четырнадцать лет Гуппер так и не сумел ничем выделиться. У него даже прозвища не было, у единственного пацана во всем Селении. Все вокруг умудрялись вляпаться во что-то значительное, отметиться чем-то особенным и получить неповторимые клички. Прилипчивая маленькая соседская девчонка, что везде и всюду таскалась за ним, успела покрасить свои волосы в режущий глаз фиолетовый свет, за что и получила звонкое прозвище Фиалка. По всему Селению бегали Плевалы, Косые, Хмурые и Чёрные. Был даже один Три дуба. И только Гуппер был просто Гуппером. Он старательно ввязывался во все неприятности, которые затевали его друзья, всегда кричал, когда кричали остальные, но так и остался просто Гуппером.
  
  Так что его персональное наказание неким образом льстило ему и служило поводом для гордости. По началу. Но нескончаемый листопад превращал пятиминутное дело в бесконечное размазывание луж по двору.
  
  За высоким забором, окружавшим и двор, и Дом, послышались задорные голоса и шлепанье множества ног. Парень вытянул шею, вглядываясь в щели между старыми досками. Замелькали серые мешковатые курточки, которые в Селении носили все, от мала до велика. Толпа весело пробежала мимо Дома, куда-то в сторону площади Зала Старших, так и не дав повода Гупперу оставить надоевшее дело и умчаться прочь.
  
  Парень уныло вздохнул, нарисовал круг на грязи и принялся добавлять черты, пытаясь изобразить то ли тётушку, то ли корову.
  
  - Ты чего здесь торчишь? - раздался звонкий голосок. Гуппер вздрогнул и размазал художества матерчатым лаптем.
  
  - Я наказан, - пробурчал он и обернулся.
  
  В створках больших ворот стояла Энни Фиалка, нетерпеливо теребя подол серого платья в руках.
  
  - Там какой-то странник на площади речь толкает. - В её больших серых глазах плясали маленькие чертенята. - Пойдем посмотрим! Все там. Тётя Марта не будет ругаться.
  
  Парень сделал вид, что оставляет недочищенный двор с неохотой и сомнением, и радостно побежал вслед за девочкой с фиолетовыми волосами.
  
  Площадь перед Залом Старших была единственным во всём Селении местом, вымощенным камнем. В центре площади раскинуло свои могучие ветви древо Высшей Благодати, что оставили верховные как благословение для жителей. Древо цвело круглый год, украшая площадь лепестками всевозможных цветов и распространяя на всё Селение сладковатый аромат ванили.
  
  Здесь было многолюдно и шумно. Жители толпились у порога Зала Старших, мешая разглядеть, что же, собственно, происходит.
  
  - На любой вопрос! На любой! - громко вещал высокий мужской голос. - Всё, что происходит вокруг нас, всё, что происходит в мире, можно объяснить, не обращаясь к магии. Почему подул ветер, когда будет дождь. Можно предсказывать и приумножать урожаи. Можно даже сделать ночь светлее дня!
  
  Толпа весело зашумела. Кто-то закричал "Завали пасть!", и этот крик был подхвачен десятком голосов.
  
  - Оглянитесь вокруг, - не унимался оратор, - разве все окружающие чудеса можно списывать только на деяния верховных? Может есть что-то большее, чем течение эфира. Что-то доступное и для нас, людей!
  
  Толпа зашумела еще громче. Раздались призывы заткнуть рот этому сучьему сыну и гнать долой из Селения, дурачка беспокойного.
  
  Фиалка попыталась протиснуться вперед, чтобы увидеть виновника шумихи, но плотные спины зевак не поддавались. Девушка досадливо хмыкнула и уступила место Гупперу. Впрочем, его попытка так же не увенчалась особым успехом.
  
  - Задумайтесь, - продолжал свою речь говорящий, - вдруг когда-то давно человечество не ухаживало за садами и не пасло скот, а управляло погодой, строило небесные замки и не зависело от воли верховных!
  
  Над толпой повисло тягостное молчание, которое быстро перешло в поток угроз и призывов заткнуться. Мужчины постарше двинулись вперед, намереваясь скрутить баламута. Всё это только сильнее подогревало интерес ребят, и они отчаянно толкались, протискиваясь между кричащими селянами.
  
  Их потуги пробраться в передние ряды зрителей были прерваны скрипом открывающихся дверей Зала. Массивные резные врата медленно распахнулись. Из Зала вышли двое. Высокий, статный мужчина в свободных одеждах небесно-белого цвета, с длинными черными, как смоль, волосами, и короткой ухоженной бородкой, и прекрасная женщина, с золотыми волосами, в узких кожаных штанах и свободной зеленой кофте.
  
  При их появлении все голоса на площади смолкли. Жители почтительно склонили головы перед Старшими и отступили на несколько шагов назад. Гуппер и Энни, неожиданно для себя оказались впереди всех и увидели, наконец, нарушителя спокойствия. Им оказался высокий, тощий юноша, в пыльном сером плаще, с грязными, свалявшимися в ком волосами и странной, маленькой полумаской, похожей на разноцветные прутики, свернутые в знак бесконечности и совершенно не скрывающие его осунувшегося лица.
  
  - Этот пришелец нарушает покой Селения, - обратился к Старшим один из зевак, в котором Гуппер узнал кожевника, Рябого Питера, очень уважаемого в Селении человека.
  
  Черноволосый Старший смерил взглядом нарушителя и спросил:
  
  - Так почему он еще здесь? Вы все знаете правила.
  
  Тётка Мири, повариха, что готовила как селянам, так и Старшим, подняла голову и робко возразила:
  
  - Но он просил укрытия. Не отказывать же бедному страннику в малой помощи?
  
  Золотоволосая Старшая нахмурилась и подошла к говорившей.
  
  - Ты хочешь, чтобы на наши головы пала кара Верховных?
  
  Кухарка потупилась и отрицательно затрясла головой. Старшая кивнула и направилась к растерявшемуся оратору.
  
  - Покинь это место и никогда не возвращайся, - её глубокий, пробирающий до костей, голос заставлял зевак всё ниже наклонять головы.
  
  Юноша выпрямился, оказавшись на голову выше, чем пугающая женщина, и гордо вскинул подбородок.
  
  - Я лишь делюсь своими знаниями.
  
  Женщина закатила глаза, а черноволосый мужчина рассмеялся.
  
  - Исчезни! Иначе я прикажу скрутить тебя и отправлю к Верховным!
  
  Юноша возмущенно фыркнул, подобрал старый походный мешок и поплелся в сторону больших ворот, ведущих на торговый тракт. Хмурые взгляды селян сверлили его спину, отчего странник ссутулился и ускорил шаг.
  
  Гуппер пялился на шагающую фигуру в пыльном плаще, задумчиво грызя ноготь большего пальца правой руки. Эта дурная, неискоренимая никакими тумаками и наказаниями привычка означала глубочайшую степень задумчивости.
  
  - Вот же дурак, - весело пробормотала Фиалка, дергая Гуппера за рукав. - Пойдем, а то тётя Марта ругаться будет.
  
  Паренек неопределенно хмыкнул и побежал обратно к Дому, оставив Энни удивленно хлопать серыми глазищами.
  
  Дом пустовал - все были либо на полях, либо в садах. Гуппер быстро скидал свои скудные пожитки в заплечный мешок отца, утащил с кухни краюху свежеиспеченного хлеба и бутыль с водой. Затем натянул походные сапоги кого-то из многочисленных дальних родственников и поспешил в сторону тракта, стараясь не попадаться селянам на глаза.
  
  Странника он нагнал в яблоневой роще, что раскинула свою благодатную тень в полумиле от ворот Селения. Путник неловко подпрыгивал, пытаясь сорвать несколько яблок, до которых еще не добрались руки сельских детей.
  
  Гуппер остановился в отдалении, набираясь духу, чтобы подойти и начать разговор. Странник продолжал скакать вокруг яблони, отчего парнишке было очень сложно удержаться от смеха.
  
  Прошло несколько долгих минут, прежде чем странник заметил мнущегося на краю дороги парня.
  
  - Чего надо? - хмуро спросил он, отряхивая плащ и старательно делая вид, что не имеет никакого интереса к яблокам.
  
  - Ну, это... - Гуппер неловко топтался на месте, поправляя неудобный заплечный мешок. - Ты на площади говорил, что знаешь ответы на все вопросы. Это правда?
  
  Хмурое лицо странника разгладилось, словно и не было недоверчивости и настороженности. Он широко улыбнулся, уселся под яблоней и, достав из своей походной сумки какой-то сверток, поманил парня подойти поближе.
  
  - Я не знаю ответы на все вопросы, - сказал он, медленно разворачивая пёструю тряпицу и доставая из свертка разноцветную бумажку. - Но я знаю, где их можно найти!
  
  Гуппер осторожно подошел, заинтересовавшийся ярким клочком. Он никогда не видел подобной бумаги: она блестела, радостно отражая солнечные лучи, и радовала глаз яркими красками.
  
  Однажды, когда Гуппер был еще совсем сосунком, ему и другим малышам показывали большую иллюстрированную книгу сказаний о Верховных с цветными картинками. Но краски там были такие же бледные, как и воспоминания Гуппера о тех далеких днях. С этого же клочка блестящей бумажки на него глядели яркие, невероятно насыщенные цвета.
  
  - Это место называется Кервард, - продолжал вещать странник, размахивая бумажкой перед носом Гуппера. - Оно находится в самом сердце земель Верховных и хранит все тайны нашего рода.
  
  Гуппер как зачарованный смотрел на пёструю картинку, на которой были нарисованы дома. Но не глиняные и деревянные хижины Селения, а каменные, яркие, разноцветные, невероятно красивые. Таких домов он еще не видел.
  
  - И ты идешь туда? - Гуппер ткнул пальцем в изображение.
  
  Странник кивнул и убрал картинку обратно в свёрток.
  
  - Я хочу узнать о прошлом людей, о мире вокруг. - Он откинулся назад, опираясь на ствол яблони и мечтательно прикрыл глаза. - Обо всем.
  
  Гуппер снова вцепился зубами в ноготь большего пальца правой руки. Он отчаянно хмурил брови и морщил лоб, искоса поглядывая на погруженного в свои мечты странника.
  
  - Возьми меня с собой?
  
  Странник дернулся, вырванный из цепких лап сладостных грез, и удивленно воззрился на паренька.
  
  - Зачем тебе это? - недавняя подозрительность вновь вернулась к нему.
  
  - У меня есть свои причины, - уклончиво ответил Гуппер, теребя в руках ремень от своего мешка.
  
  Странник внимательно осмотрел собеседника и неопределенно хмыкнул.
  
  - Ну, хоть имя то скажешь?
  
  Гуппер спохватился и быстро протянул руку в приветственном жесте.
  
  - Меня зовут Гуппер.
  
  - А я - Мартин.
  
  - Просто Мартин? - радостно удивился Гуппер, надеясь на положительный ответ.
  
  Странник скорчил недовольную гримасу и неохотно сказал, глядя куда-то в сторону:
  
  - Ну, меня Странным прозвали. Мартин Странный. Но я был бы тебе очень благодарен, если бы ты называл меня просто Мартин.
  
  Гуппер кивнул, разочарованно прощаясь с мелькнувшей надеждой на встречу с кем-то, таким же как он - не имеющим прозвища.
  
  Мартин поднялся и задумчиво посмотрел на яблоки, висящие на высоких ветвях.
  
  - Поможешь сорвать парочку?
  
  Паренёк кивнул и, скинув сапоги, ловко взобрался по гладкому стволу яблони.
  
  - Сколько надо? - спросил он, плавно раскачиваясь на ветке.
  
  Мартин воровато оглянулся и, удостоверившись, что других свидетелей нет, сказал:
  
  - Давай все, что сможешь.
  
  Гуппер пожал плечами. Ему не было жалко кислых диких яблок, которыми в жаркую пору лакомились все сельские. Сладкие яблоки, которые шли в пищу и на заготовки росли в садах, а туда так просто не пробраться.
  
  Стряхнув с ветки десяток спелых яблок, парень спустился и вновь натянул сапоги. Ему не терпелось убраться подальше от Селения как можно быстрее.
  
  - Ну, пойдем?
  
  Странник кивнул и взвалил свою сумку на плечо.
  
  - И куда это ты намылился, Гуппер? - парень вновь вздрогнул от звонкого голоса.
  
  Энни стояла на дороге, уперев руки в бедра, и обиженно глядела на Гуппера.
  
  - Я ухожу, - пробурчал парень, стараясь выглядеть как можно более уверенным и серьезным.
  
  - Тогда я пойду с тобой!
  
  Гуппер замотал головой, пытаясь придумать наиболее вескую причину для отказа, но Фиалка уже всё решила. А если решила, то уже ни что не сможет её переубедить. Так что несколько раз беззвучно открыв и закрыв рот, парень обреченно вздохнул и махнул рукой.
  
  - Вот и отлично, - Энни удовлетворённо кивнула и обратила взор на странника. - Вы, надеюсь, не против нашей компании?
  
  Странник, заинтересованно наблюдавший за разыгравшейся сценкой, улыбнулся и ответил:
  
  - Чем больше умов тянется к знанию, тем лучше.
  
  - Она даже не знает, куда мы идем, - пробурчал хмурый Гуппер, топчась на месте и разглядывая землю.
  
  - В место, где есть все ответы, - Энни улыбнулась и показала парню язык. - Я почти весь ваш разговор подслушала.
  
  Гуппер обиженно надулся, а странник рассмеялся и скомандовал:
  
  - В путь, новые друзья. Меня, кстати, Мартином зовут.
  
  Фиалка представилась, вежливо пожав протянутую руку и спросила, не скрывая удивления:
  
  - Просто Мартин?
  
  Странник чертыхнулся и ускорил шаг, оставив Гупперу объяснять девушке его отношение к прозвищу.
  
  
  ========== Глава 2 ==========
  
  Дорога, а точнее широкая вытоптанная тропа, вела через обширные поля дикой пшеницы. Мартин молча шагал впереди, иногда оглядываясь на плетущихся позади ребят. Гуппер неловко перекидывал походный мешок с одного плеча на другое, ругая себя за поспешные сборы. Он уже начал сожалеть о принятом решении и с каждым шагом становился всё мрачнее и несчастнее.
  
  Зато Энни сияла довольной улыбкой и бодро подскакивая рядом с Гуппером. Её легкие тряпичные тапочки, которые в Селении носили все, кто не работал на полях или в садах, поднимали целые фонтаны брызг, когда девушка неосторожно наступала в одну из многочисленных луж.
  
  - Тебе нужна другая обувка, - пробурчал паренёк, глядя как быстро буреет, намокая, её обувь.
  
  - Я себе лапти сплету, когда привал будет, - отмахнулась Энни, продолжая весело скакать вперед.
  
  Гуппер фыркнул и ускорил шаг, догоняя странника.
  
  - А где находится Кервард? - спросил он, поравнявшись с Мартином.
  
  Странник улыбнулся, неопределенно махнул рукой вперед, поплотнее запахнув измятый плащ, и что-то неразборчиво пробормотал. Такой ответ погрузил Гуппера в еще большее уныние и нерешительность. Он оглянулся назад, где за мельтешением фиолетовой копны еще виднелась яблочная роща и большие деревянные ворота. Грязный двор Дома, где остались его рабочая ветка и куча неубранных листьев, показался ему родным и манящим, а грозное лицо тётушки Марты - милым и любимым.
  
  - Там что-то скачет! - удивленно воскликнула Фиалка и ткнула пальчиков в сторону Селения.
  
  Печальные думы отпустили Гуппера, и он присмотрелся и разглядел несколько невысоких фигур, быстро несущихся по дороге. Они были еще очень далеко, чтобы можно было разглядеть детали, но огненно рыжие головные уборы видно было и на таком расстоянии.
  
  - Вот дерьмо! - выругался Мартин, всмотревшись в указанном направлении. - Бежим!
  
  Гуппер хотел было спросить, почему нужно бежать, но когда он обернулся, то увидел странника, скачущего огромными прыжками со всей возможной скоростью.
  
  - Не тупи! - крикнула Энни, огибая замершего паренька и бросаясь вдогонку за Мартином.
  
  Гупперу ничего другого не осталось, кроме как бежать что есть сил следом. Бегать ему было не впервой - в Селении не так много развлечений, в основном беготня с друзьями да мелкие пакости, после которых приходилось быстро уносить ноги. Так что странника ребята нагнали быстро.
  
  Прыти Мартина хватило не надолго. Он побагровел и стал задыхаться, а длинные ноги неловко спотыкались и не хотели больше бежать вперед.
  
  - Может... может, они отстали? - Мартин с трудом выплевывал слова, пытаясь обернуться на ходу и не потерять ускользающее равновесие.
  
  Энни, бодро перебиравшая ногами рядом, ловко обернулась и развеяла его надежды:
  
  - Нагоняют. Шустрые какие!
  
  Гуппер, которому порядком мешали чужие сапоги и неудобный мешок, немного отстал от легконогой девушки. Желание плюнуть на эту непонятную беготню и остановиться росло с каждой секундой. Но он не мог проиграть какой то девчонке, не мог сдаться раньше, чем это сделает Фиалка. Иначе какой же он мужчина! Прозовут бабой, и будет он всю жизнь Гуппером Бабой ходить!
  
  Эти мысли подгоняли Гуппера пуще, чем палки тётушки Марты, заставляли искать способ выгодно выделиться. Впереди замаячили зеленые пики елей и паренек, ткнув в них свободной рукой, крикнул:
  
  - Давайте в лес! На дороге негде спрятаться!
  
  Предостерегающий крик Энни был подавлен радостным возгласом странника:
  
  - Да! В лес! Быстро в лес!
  
  Мартин бросился в сторону появившегося подлеска, неуклюже перепрыгивая через ямы и кочки. Гуппер побежал за ним, оставив Энни что-то кричать им вдогонку.
  
  До подлеска пришлось добираться по бездорожью. Бежать через высокие заросли пшеницы в неудобных сапогах было трудно, но азарт гонки уже захватил Гуппера, а Фиалка вновь догоняла оторвавшихся парней.
  
  За подлеском начинался настоящий бурелом. Толстые стволы деревьев переплетались в причудливых танцах, делая передвижение через лес проблематичным делом.
  
  Странник с разбегу перемахнул через поваленную ель и, зацепившись сапогом за торчащий сук, распластался по земле. Гуппер остановился рядом, пытаясь перевести дыхание. Через мгновение их нагнала Энни.
  
  - Что теперь? - спросил паренек, когда странник наконец смог отлепить лицо от ковра из опавших иголок.
  
  - Нет сил... - только и смог выдавить из себя Мартин.
  
  Энни выглянула из-за ели и задумчиво хмыкнула.
  
  - Что там? Они нагоняют?
  
  - Неа, - Фиалка отрицательно тряхнула головой. - Остановились.
  
  Гуппер подошел к ней и выглянул из-за дерева. Преследователей было семеро - семеро невысоких, плотных мужчин в зеленых одеждах. То, что ранее паренек принял за шапки, оказались необычайно яркими рыжими волосами. Преследователи неуверенно топтались у самого подлеска, зло поглядя в сторону спутников, и громко переругивались между собой.
  
  - Ну, что там? - вяло поинтересовался странник, безуспешно пытаясь подняться на ноги.
  
  - Какие-то карлики, - ответил Гуппер, продолжая разглядывать преследователей. - Стоят на краю леса и почему-то не решаются зайти.
  
  Энни фыркнула.
  
  - Потому что бояться. И нам следует! Это же Мертвая чаща!
  
  Гуппер ощутил, как пробежал холодок по спине и все волоски на теле встали дыбом. Один запрет из невероятного множества правил, вдалбливаемых Старшими в головы селян, гласил: никогда, ни за что на свете не заходить в Мертвую чащу. Почему это было запрещено, никто не объяснял, но из всех, ходивших вокруг этого места, слухов следовало одно - кто зашел в этот лес, тот уже не выйдет на свет.
  
  Мартин, наконец поднявшийся с земли, выглянул, чтобы увидеть преследователей.
  
  - Что, ублюдки, съели? - радостно закричал он, увидев их хмурые лица. - Проваливайте!
  
  Странник демонстративно выкинул вперед руку с оттопыренным средним пальцем. От этого жеста, которого раньше Гуппер никогда не видел, преследователи пришли в бешенство. Они подпрыгивали, размахивая увесистыми кулаками и пискляво орали ругательства, но ни один из них не переступил невидимой черты, отделяющей лес от остального мира.
  
  - Не зли их, - сказала Фиалка, с укором смотря на Мартина. - И нечему тут радоваться!
  
  Гуппер стоял, парализованный страхом, прислушиваясь к шорохам и скрипу ветвей, что доносились из тёмных глубин леса. Ему казалось, что из тени на него смотрят злые, холодные глаза, оценивая и уже примеряя его бренное тело на роль главного блюда.
  
  - Ну и что будем делать? - не унималась Фиалка.
  
  Она утянула странника обратно за дерево и принялась нетерпеливо мять подол своего серенького платья.
  
  - Нужно выбираться отсюда! Тут нельзя находиться.
  
  Мартин провел рукой про всклокоченным волосам и оглядел непролазный бурелом, раскинувшийся вокруг.
  
  - Назад, на дорогу, нам точно нельзя, - сказал он, невольно ёжась. - Эти ублюдки не отступят.
  
  Гуппер продолжал стоять статуей, не в силах побороть свой страх. Он не замечал ничего, что происходило вокруг, и смотрел только в глубь леса, выискивая в переплетениях веток мерзких чудовищ.
  
  - Гупп! - окликнула его Фиалка. - Нет времени отсиживаться! Надо найти выход.
  
  Её звонкий голос подействовал лучше, чем ушат холодной воды, которым тётушка Марта будила тех, кто любил проспать побудку на жатву. Парнишка вздрогнул, стряхивая с себя цепкие путы страха, и обернулся к остальным.
  
  - Может, пройти вдоль леса, пока не сможем опять выйти на дорогу, - предложил странник, разглядывая завал из деревьев. - Если будем двигаться тихо - сможем одурачить этих рыжих козлов.
  
  - Кто это вообще такие? - Гуппер старался не смотреть в сторону леса. - Почему нам надо убегать от них?
  
  Мартин скорчил кислую рожу и театрально вскинул голову.
  
  - Знание всегда преследуется теми, кто его боится.
  
  Энни фыркнула, стараясь не расхохотаться. Гуппер же непонимающе переводил взгляд то на неё, то на странника. Его вытянувшееся от недоумения лицо вызвало у Фиалки новый приступ хохота, который таки прорвался наружу.
  
  В ответ на её заливистый смех со стороны дороги послышались разъяренные крики и звук ломающихся ветвей. Мартин резко подскочил к краю их укрытия и так же резко отпрянул назад.
  
  - Они прутся через подлесок! - в его голосе звучали панические нотки. - Бежим!
  
  И он бросился проламываться через цепкие кусты в глубь леса.
  
  Энни попыталась выкрикнуть что-то предостерегающее, но треск ломаемых ветвей и злобные крики, раздававшиеся за спиной, оставляли мало времени для раздумий. Гуппер схватил ее за руку и побежал следом за странником.
  
  
  ========== Глава 3 ==========
  
  Пробираться через бурелом было гораздо сложнее, чем бежать по полю. Мешок постоянно цеплялся за крючковатые коряги, ветки больно хлестали по лицу. Фиалка быстро высвободила свою руку из пальцев Гуппера и ловко ускакала вперед, оставив парня бороться с сопротивляющимся лесом.
  
  Гуппер почти ничего не слышал, кроме треска сухой древесины и собственного дыхания. Перед глазами постоянно мелькали листья, ветки и стволы деревьев, так что он не заметил, как остальные путники остановились, и налетел на Фиалку, затормозившую у края оврага. Не удержавшись на ногах, они покатились по склону, зацепив и потащив за собой Мартина, и с шумным плеском упали в мутную воду.
  
  Обжигающие прикосновения ледяной воды заставили путников быстро вскочить на ноги. Гуппер хватал ртом затхлый воздух и крутил головой, глядя вокруг выпученными от шока глазами.
  
  - Ты! - Энни больно ткнула Гуппера кулаком в плечо. - Смотри под ноги, увалень неуклюжий!
  
  - Сама такая! - огрызнулся он, шаря в воде руками в попытках найти свой мешок.
  
  Мартин, стеная и охая, потирал ушибленные в падении бока и осматривал противоположный склон оврага. Фиалка продолжала колотить и ругать Гуппера, от чего тот вновь упал в воду.
  
  - А этих что-то не слышно, - произнесла Энни, оставив барахтающегося парня в покое. - Отстали, что-ли?
  
  Странник прислушался и согласился, не скрывая своего удивления. Гуппер нашел, наконец, свои вещи и выпрямился, тоже впиваясь взглядом в склон, по которому они только что катились.
  
  - У этих маленьких лепреконов теперь есть дела поважнее, чем игра в догонялки, - раздался за их спинами глухой, похожий на тихое шипение, голос.
  
  Энни взвизгнула от неожиданности, Гуппер подпрыгнул и резко обернулся, но сзади никого не оказалось.
  
  - Впрочем, они скоро будут здесь, - продолжил загадочный голос. - Вам лучше спрятаться на болоте. Оно тут, недалеко. Если пойдете вдоль ручья, найдете.
  
  - Кто здесь? - спросил Мартин, испуганно озираясь, но ответа не последовало.
  
  Фиалка поёжилась и вопросительно посмотрела сначала на Гуппера, а потом на странника.
  
  - И что будем делать? - спросил Гуппер, нервно покусывая ноготь на большем пальце правой руки.
  
  - Выбор не велик, - ответил странник, приглаживая свои непокорные пряди, - но следовать совету из неоткуда как-то не хочется. Пока карликов не слышно, попробуем выбраться из оврага.
  
  Он указал на склон, противоположный тому, по которому путники так неудачно спустились. Гуппер кивнул и стал взбираться, цепляясь за торчащие из земли корни и редкую траву.
  
  Мокрый мешок камнем тянул вниз, земля осыпалась под ногами, но Мартин полз следом и подталкивал паренька вперед, когда опора вновь ускользала из-под его сапог.
  
  Когда они уже почти выбрались на край оврага, раздался сухой треск и что-то холодное ударило Гуппера по голове, сталкивая обратно. Падая, он вновь зацепил странника, сбил карабкающуюся Фиалку, и они, как и несколько минут назад, кубарем скатились обратно в холодный ручей.
  
  - Плохие гости, - вновь раздался шипящий голос, - не слушают хозяина!
  
  Вновь раздался хруст ломающихся веток и к путникам по склону, поднимая целый фонтан брызг, скользнула огромная змея. Её длинное тело моментально заполнило весь овраг, отрезав барахтающимся людям все пути к бегству. Тварь молниеносно обвилась вокруг незадачливой троицы, и поволокла их по дну оврага в глубь леса.
  
  Её жесткая, холодная чешуя больно впивалась в кожу Гуппера, сдавливая его, и не давая пареньку ни вдохнуть, ни выдохнуть. Он видел как беззвучно открывается и закрывается рот Энни, и как испуганно таращит глаза Мартин.
  
  Мимо проносились сломанные деревья, камни и кусты. Змея скользила по ручью извиваясь, на сколько это ей позволяли стенки оврага. Ручей становился глубже, вода в нем мутнела.
  
  Гуппер уже стал задыхаться в железных объятьях чешуйчатого тела, когда кольцо, сжимающее его, вдруг ослабило хватку, и он упал на бурую болотную траву, отчаянно хватая воздух ртом. Рядом с ним упали Мартин и Энни, а змея заложила крутой поворот и замерла, окружив путников широким кругом. Её плоская голова, размером с целую телегу, мерно покачивалась, приковывая к себе взгляд. Холодные плоские глаза неотрывно следили за корчащимися путниками.
  
  - Вы плохие гости, - слова с глухим шипением зарождались на высунутом кончике её раздвоенного языка. - А плохих гостей надо наказывать!
  
  Странник медленно поднялся на ноги и помог встать Фиалке. Гуппер, запутавшийся в ремне своей сумки, неуклюже барахтался на земле.
  
  - Мы не знали, что заходим в чужие владения, - подал голос Мартин, стараясь не смотреть на плавные движения плоской головы. - И мы не хотели никого обижать. Но если деяния наши оскорбили вас, то мы нижайше просим прощения, о Великий.
  
  Голова змеи, плавно раскачиваясь, приблизилась к перепуганной троице. Её огромные золотистые глаза не мигая смотрели на странника.
  
  - Слишком поздно проявлять учтивость, - прошипела она, почти касаясь кончиком раздвоенного языка лица Мартина, - если переломали все стены в доме.
  
  Ноги Гуппера, который наконец поднялся с земли, предательски подкосились. Но он остался стоять, ибо спрятавшаяся за его спину Энни каким-то образом придавала ему сил.
  
  - Но я сегодня добрый, - продолжала вещать змея, переводя взгляд со странника на паренька и обратно, - да и гости редки в наши тихие времена. Давайте сыграем с вами в игру.
  
  Мартин бросил взгляд на перепуганных ребят и спросил:
  
  - В какую игру?
  
  - Каждый из вас расскажет мне одну историю, - шипение змеи, каким-то неуловимым образом, прозвучало обрадованно, - и если хоть одна из них окажется мне незнакома, то я вас отпущу.
  
  - А если все они окажутся вам известны? - спросил Мартин, пытаясь унять дрожь в руках.
  
  Пасть змеи искривилась, складываясь в некоторое подобие улыбки.
  
  - Тогда я вас съем, шумные вы мои гости.
  
  - Не очень честная игра.
  
  - Ты ставишь под сомнение мою честность? - шипение теперь напоминала рокот камнепада. - Ты потерял рассудок от страха, мерзкий насекомышь?
  
  Мартин сглотнул, невольно отступив назад и упершись спиной в застывших ребят.
  
  - Видимо, у нас нет выбора. Давай сыграем, о Великий.
  
  Змея радостно закачалась из стороны в сторону. Мартин сделал шаг вперед и собрался начать рассказ, но тварь шикнула на него, заставив отшатнуться.
  
  - Начнет тот яркий цветочек, что прячется дальше всех, - приказала змея, пристально глядя на копну фиолетовых волос Энни.
  
  Странник отступил в сторону, позволяя Фиалке и Гупперу выступить вперед, но выйти из-за спины паренька, девушка не решилась.
  
  - Не бойся, малышка, - ласково прошипела змея, - я тебя не съем.
  
  Девушка несмело выглянула из-за перепуганного Гуппера и робко подняла глаза на змеиную голову.
  
  - Расскажи мне историю, моя маленькая птичка, - подбодрила её змея, щуря свои плоские глаза.
  
  Фиалка помялась, морща свой лоб, а затем начала рассказывать:
  
  - У нас за Cелением растет большой куст, - её голос подрагивал, - что цветет яркими розовыми цветами. Тётя Марта называет его Олеандр, или погибелью блудных мужей. Он очень ядовит. Когда-то, давным-давно, на разных берегах реки жило двое влюбленных: девушка жила на правом берегу, а юноша - на левом.
  
  Энни прервалась, чтобы прочистить горло, а затем, уже более уверенно и смело, продолжила:
  
  - Река была бурной и широкой, но юноша каждую ночь переплывал её, чтобы увидеться с возлюбленной. И чтобы он не заблудился в темноте, девушка зажигала огонь на высокой скале. Юноша видел пламя и плыл на него, счастливо добираясь до берега.
  
  Девушка вновь замолкла, собираясь с мыслями.
  
  - Однажды дул сильный ветер, и когда девушка запалила огонь, задул его. Всю ночь ждала девушка своего возлюбленного, но он так и не явился. На следующий день она вышла на берег и звала его по имени, но парень не отозвался ей. И подумала она, что парень забыл о ней, разлюбил и бросил. Её сердце было разбито, и, не в силах вынести боль, она взбежала на ту гору, где разжигала каждую ночь костер, и сбросилась на острые камни, торчащие из воды. И волны реки расступились, вынеся на берег мертвое тела парня, что потерялся в волнах без путеводного огня. На тех камнях рос куст с прекрасными белыми цветами. Он впитал кровь девушки, окрасив свои лепестки в розовый, впитал всю боль и обиду, что наполняли её разбитое сердце, и стал ядовитым. Люди назвали его Олеандр, в честь погибших, ибо девушку звали Оле, а парня - Андр.
  
  Девушка замолкла, переводя дух.
  
  Змея улыбнулась, приблизив свою морду к юной рассказчице.
  
  - Какая красивая и грустная история, - прошипело чудовище, - но она стара как мир, и пересказывалась мириадами способов. И, конечно, я слышал её.
  
  Энни вздрогнула и спряталась обратно за Гуппера. Перенек, вновь почувствовал, как дрожат и подгибаются его колени, но вновь совладал с собой и устоял на ногах.
  
  - Теперь твой черед, маленький напуганный зайчик, - обратилась к нему змея, продолжая плавно покачиваться.
  
  Гуппер сглотнул и попытался что-то сказать, но из его рта донесся лишь тоненький хрип. В его голове звонко гудела пустота. Он старательно пытался припомнить те истории и страшилки, которыми пичкали друг-друга мальчишки в Cелении, но ничего не приходило на ум. И поэтому он начал рассказывать то, что вертелось у него в голове с самого утра, да и несколько последних лет его жизни.
  
  - В Cелении, оно как - ты вляпался в какую-нибудь неприятность, и тебе дали прозвище, - он испуганно писклявил и ничего не мог с этим поделать. - Споткнулся о камень - прозвали неуклюжим. Сломал нос - стал Кривым. Кто-то умудряется получать звучные прозвища, типа Бычий зоб или Два дуба, кого-то прозывают Красивым не за что. У всех в селении были прозвища, кроме одного парня.
  
  Гуппер, поперхнулся, вымучивая в своём воображении какое-то подобие сюжета.
  
  - Он был среднего роста, не толстый, не худой. Он, как и все, воровал яблоки из сада, катался на свиньях, закидывал яйцами Симона Дурного, но так и не получил своего прозвища. Они просто не приставали к нему, - парень грустно вздохнул, погружаясь в свои мысли. - Ну, так вот. Он захотел получить самое лучшее прозвище во всём Cелении. Собрал свой походный мешок, взял старый меч и отправился к логову дракона! Да... Дракона. Дракон был большой, огромный! Как гора! Он сидел в страшной пещере и все его боялись. Но парень не испугался. Он взобрался на гору, зашел в пещеру и сразился с драконом. Да... Дракон. Он это.. огнем дышал, рычал страшно, руками бил. Но парень уворачивался и бил его своим мечем. И победил дракона! Да.. Он отрубил дракону голову, забрал её и принес в деревню. И получил прозвище Победитель Дракона! Да! Гуппер Победитель Дракона!
  
  Чем дольше паренек рассказывал, тем больше он увлекался своими фантазиями, и тем сильнее вытягивалось лицо у Мартина. Змея пристально смотрела на рассказчика, продолжая свой плавный танец. Когда Гуппер завершил своё повествование, наступила тишина, в которой стало отчетливо слышно, как за спиной тихо пофыркивает Энни, пытаясь сдержать смех.
  
  Гуппер хотел было возмутиться такому неуважению со стороны подруги детства, но тут расхохоталась змея, сотрясая почву под ногами у путешественников. Тварь, судорожно подергивалась, широко раскрыла огромную пасть, в которой яростно трепетал красный раздвоенный язык.
  
  Вслед за змеёй Фиалка перестала сдерживать смех и заливисто расхохоталась, схватившись за мешок паренька, чтобы не потерять равновесие. Гуппер растерянно переводил взгляд с танцующей змеи на девушку и обратно, не понимая, стоит ли ему плакать от обиды или радоваться удаче.
  
  Мартин хмуро смотрел на огромную извивающуюся тварь и что-то бормотал себе под нос.
  
  - Забавный рассказ, - прошипела, наконец отсмеявшись, змея. - Только и его я слышал не раз.
  
  Парень удивленно вскинул голову и возмутился:
  
  - Неправда! Ты не могла её слышать!
  
  Его детское возмущение вновь вызвало приступ хохота у змеи. Она тряслась, с шипением заглатывая воздух зубастой пастью.
  
  - То, что ты придумал её, не делает историю новой, - прошипела она, отдышавшись. - А уж историй о герое, вышедшем из серых масс, превеликое множество. Но в мечтах нет толку, мой маленький зайчик, не бывают простые люди героями. Побеждают выдающиеся личности.
  
  Гуппер потупился и принялся разглядывать серую болотную траву под ногами.
  
  - Ну что же, болтливый олень, - обратилась змея к Мартину, - настал твой черед рассказывать историю. Постарайся, ибо это ваш последний шанс.
  
  Странник глубоко вдохнул и выступил вперед, заслоняя ребят от змеи.
  
  - Я расскажу о том, что было, - он замялся, прочищая горло. - Я верю, что было. Давным давно мир был другим. Люди жили далеко за пределами своих Cелений, строили прекрасные замки, плавали через великие моря и летали по небу на железных птицах. Они покоряли запретные вершины и даже обладали властью над солнечным пламенем!
  
  Змея остановила свой танец и неотрывно следила за странником.
  
  - Человечество достигало небес, обладая тайными знаниями о мироздании. Люди растили леса и управляли погодой, соединяли земли мостами из жидких камней и могли общаться на расстоянии!
  
  Змея угрожающе зашипела, прерывая вдохновленно вещающего Мартина.
  
  - Ты смеешь говорить о запретном, - она почти рычала, приблизив свою пасть к лицу странника. - Ты нарушаешь слово, данное презренными всем нам! Тебя ждет смерть! Всех вас!
  
  Она резко вскинула свою плоскую голову и широко разинула пасть, демонстрируя острые, как бритва, клыки. Кольца её тела, окружавшие путников, стали быстро сжиматься.
  
  - Ты обещал, что отпустишь нас, если мы расскажем тебе новую историю! - крикнул Мартин, упираясь руками в скользкую чешую в попытке остановить удушающие объятья.
  
  - Вы не способны рассказать мне ничего нового! - прошипела змея, сдавливая троицу в железных тисках колец своего тела, - Я живу с начала времен!
  
  - Значит, ты жульничал! - прохрипел Мартин, отчаянно вырываясь. - Ты обманул нас!
  
  Змея захлопнула пасть и очень по человечески усмехнулась:
  
  - А ты питал какие-то надежды, войдя в мой лес?
  
  Пасть твари стала медленно раскрываться, грозясь заглотить всех троих разом. Гуппер мысленно проклял себя за идиотскую идею отправиться в этот поход, Мартина и его запутанные речи, Энни и её несдержанный смех, и эту змею, за размер и острые клыки.
  
  Как бы хотелось вновь проснуться у себя в кровати, от холодной воды, вылитой из половника тётушки Марты на его сонную голову. Он зажмурился, пытаясь представить, что находится дома, в милом безопасном Cелении, но жесткая чешуя, впивающаяся в тело, быстро вернула его к суровой реальности.
  
  
  ========== Глава 4 ==========
  
  Раздался оглушительный хлопок, затем второй. Змея резко откинула голову назад, орошая свою перепуганную добычу алым дождем крови, и громко взревела от боли. Кольца, сжимающие путников, ослабили хватку, позволяя вновь набрать воздух в легкие. Раздался еще один хлопок. Тварь вновь вскрикнула, её холодное чешуйчатое тело содрогнулось от боли, и путники оказались на земле, освобожденные от смертельных объятий. Подняв целый фонтан брызг, валя на своём пути коряги и деревья, змея стремительно уползла в темную чащу, окружавшую болото плотной стеной.
  
  Гуппер, упавший лицом в землю после того, медленно барахтался, глотая невольные слезы. Энни, вставшая на ноги быстрее остальных, вертела головой, оглядывая окружающее их болото.
  
  Мартин уже поднялся с земли и помог пареньку, когда из-за деревьев вышел высокий мужчина и направился в их сторону. Он был необычайно строен и легок. Серые походные одежды, перетянутые множеством ремней, плотно облегали его тонкую фигуру, движения - плавные и наполненные грацией, которой Гуппер еще никогда не видел.
  
  - Вы, и вправду, крайне глупые существа, - незваный спаситель легко скользил по поверхности болотной воды. - Зашли в запретный лес, пытались заговорить зубы великому змею.
  
  Его мягкий мелодичный голос звонко разносился над безмолвным болотом, и пареньку показалось, что листва деревьев вторила словам незнакомца.
  
  Мартин тихо выругался, глядя на пришельца, а у Гуппера вновь подкосились ноги, когда он увидел заостренные уши и юное лицо говорившего.
  
  - О, Высший! - странник пал ниц перед пришельцем, утягивая Гуппера следом. - Что заставило Вас обратить свой светлый взор на ничтожных смертных?
  
  Мужчина раздраженно махнул рукой.
  
  - Ой, брось все эти примитивные жесты, человек. Я не из тех стариков, что тешат свою душу в унижении недостойных. Вставайте. Нам нужно убраться до возвращения хозяина болот или до прихода этих мерзких алкоголиков в коротких штанишках...
  
  Энни, весь разговор стоявшая с открытым ртом, ткнула в пришельца пальцем и прошептала:
  
  - Ба! Да это же эльф! Самый настоящий!
  
  Мартин отчаянно зашикал на неё, все еще не решаясь встать с колен, но эльф лишь улыбнулся и погладил удивленную девочку по фиолетовым волосам.
  
  - Самый настоящий, - ответил он, поправляя странную железную палку, висящую на длинном ремне за плечом. - Но надо уходить и очень быстро.
  
  Энни продолжала пялиться на тонкую фигуру эльфа, забыв закрыть рот.
  
  - Идите за мной, - поманил их пришелец и ловко побежал, перепрыгивая с кочки на кочку.
  
  Странник оглянулся на ребят и прошептал:
  
  - Будьте осторожней! Неизвестно, что он задумал.
  
  Гуппер кивнул, перехватывая тяжелый от намокших вещей мешок. Фиалка все так же восторженно пучила глаза на эльфа, так что страннику пришлось тащить её за руку.
  
  Догнать эльфа было непросто, но страх перед чудовищной змеёй, которая только что ими чуть не пообедала, подстегивал Гуппера быстрее перебирать ногами. Вскоре вся компания добралась до леса, окружающего болото, и стала пробираться через завалы сгнивших бревен и хитросплетения ветвей.
  
  Шли молча. Гупперу, занятому борьбой с ремнем мешка, было не до разговоров. Мартин хмуро сверлил взглядом тонкую спину их незваного проводника, а Энни просто пялилась на острые уши эльфа. Пришелец же уверенно шагал вперед, легко перескакивая через поваленные деревья и проскальзывая через самые колючие кустарники, через которые остальным приходилось продираться с боем.
  
  Из лесу они выбрались уже затемно. Молодой месяц блекло освещал раскинувшиеся перед путниками бескрайние зеленые холмы. Эльф замер, щурясь на линию горизонта, и вся компания столпилась за его спиной. Мартин, выйдя вперед и отстранив любопытную Фиалку, легонько кашлянул, привлекая к себе внимание.
  
  - Мы благодарим вас за спасение, о Высший, - вкрадчиво проговорил он, скрючившись в поклоне, когда эльф повернул голову в его сторону.
  
  - Перестань уже называть меня высшим, смертный, - его тонкие брови слегка изогнулись, словно от недоумения или легкого недовольства. - Я такой же высший, как те пьяницы, что гнались за вами. Зови меня Полдон.
  
  Мартин снова склонился и пробормотал:
  
  - Как пожелаете, господин Полдон. Что привело вас в эти негостеприимные края?
  
  У эльфа слегка дернулось веко, когда Мартин отвесил очередной реверанс. Он закатил глаза и издал страдальческий стон.
  
  - Хватит! - в его мягком голосе прозвучала то ли мольба, то ли угроза. - Прекрати равнять меня с этими снобами!
  
  Эльф вытянул руку вперед, указывая на холм, с виду ничем не отличавшийся от всех прочих.
  
  - Нужно уйти как можно дальше, прежде чем Пресветлый начнет новый день. - Он поправил ремни, удерживающие его заплечный мешок и чудо-палку. - Привал сделаем в старой барсучьей норе. Идем.
  
  Эльф сорвался с места, упруго шагая сквозь травяное море. Мартин чертыхнулся и махнул притихшим ребятам, чтобы те следовали за ним.
  
  Теперь настала очередь Гуппера издавать страдальческие стоны, взваливая уже неподъемный мешок обратно на плечо. Ноги ужасно болели от чужих сапог, и каждый шаг давался парнишке с огромным трудом, но Энни бодро семенила вслед за странником, и у Гуппера не было иного выхода, кроме как превозмогая все страдания, плестись вперед.
  
  Когда он поравнялся с Фиалкой, девушка, не отрывая глаз от длинной фигуры эльфа, прошептала Гупперу:
  
  - Он такой красивый...
  
  Парень презрительно фыркнул, как это делали его сверстники, но не смог удержаться и присмотрелся к их незваному спасителю.
  
  Сказать, что эльф был красив - ничего не сказать. До этого момента Гуппер считал Старшую Эрику самым прекрасным существом в его жизни, но рядом с Полдоном величественная белая красавица выглядела несуразным теленком. Лунный свет ярко очерчивал его стройное тело, тонкие, правильные черты лица. Легкие, густые волосы, цвета вороного крыла, отсвечивали синим. Даже грязная походная одежда серых тонов, обилие ремней объемного вещевого мешка не портили общего впечатления.
  
  Паренек забыл о тяжести мешка, о неудобной обуви. Он шагал вперед и пялился на эльфа с не меньшим энтузиазмом, чем это делала Энни.
  
  Лунный серп медленно плыл по небосклону, освещая путникам зеленые просторы впереди. Они шли вперед, следуя за легконогим эльфом, и море травы расступалась перед ними и смыкалось за их спинами, надежно пряча следы. Холодный осенний ветер трепал походный плащ Мартина и заставлял ребят шагать быстрее, чтобы согреться. Полдона, казалось, ночной холод и дальняя дорога не волновала совсем.
  
  Когда эльф, наконец, остановился, за спинами путников уже забрезжил рассвет.
  
  - Отдохнем тут, - Полдон указал рукой на нору, шириной в два локтя, что притаилась в высокой траве очередного холма.
  
  Странник подошел к норе и, сев на корточки скептически хмыкнул.
  
  - Тут мало места даже для одного из нас, господин Полдон.
  
  Эльф фыркнул и нырнул в нору, оставив замечание Мартина без ответа.
  
  Юноша некоторое время недоуменно всматривался в темноту, в которой растворился Полдон, а затем вопросительно глянул на ребят.
  
  Гуппер, будучи не в силах ни стоять, ни идти, ни думать, уже растянулся на земле, не сняв даже походный мешок. Энни же, присев на корточки, клевала носом.
  
  - Да лезьте уже! - раздался из норы раздраженный голос. - Она больше внутри, чем снаружи!
  
  Мартин вновь чертыхнулся и принялся тормошить ребят.
  
  - Давайте в нору, замерзнете же.
  
  Фиалка встряхнула головой, и медленно уползла в земляной лаз. Гуппера же Мартину пришлось поднимать силой, и силой заталкивать в нору.
  
  Лаз был длинным. Он делал несколько поворотов, из-за чего Мартин матерился в голос, толкая перед собой вялого Гуппера и таща все походные сумки. Вытолкав его за очередной поворот и завернув сам, странник был ослеплен ярким светом пламени.
  
  - Ну что, недоверчивый смертный, достаточно ли тебе тут места? - с усмешкой проговорил эльф.
  
  Мартин, прекративший тереть глаза, огляделся и открыл рот от удивления. За маленькой, извилистой земляной норой скрывался обширный зал, в котором и Мартин, и эльф могли стоять в полный рост. Пол был застелен причудливым ковром, на стенах висели натюрморты и полочки с различной глиняной утварью. В середине зала располагался широкий открытый камин, в котором весело гудело пламя. Полдон сидел в массивном кресле-качалке и с ехидной ухмылкой наблюдал за ошалевшим странником. Энни спала около камина, свернувшись калачиком на толстой плетенной циновке.
  
  Увидев огонь и мягкие ковры, Гуппер издал нечленораздельное мычание, пополз вперед к теплу, и повалился на другую циновку, почти моментально уснув.
  
  ========== Глава 5 ==========
  
  Гупперу снилась похлебка тетушки Марты. Целое море похлебки, в котором он плавал в глубокой миске, и хлебал это мясистое варево с помощью огромной деревянной ложки. Где-то далеко, почти на самом горизонте, среди фрикадельковых рифов мелькала фиолетовая шевелюра, но Гупперу было не до этих странностей. Похлебка была наваристой и такой вкусной, что парень поглощал её ложка за ложкой и никак не мог насытиться. Даже наоборот, чем больше он поглощал варева, тем больше ширилась бездна, разверзнувшаяся в его желудке.
  
  Гуппер всё ел и ел, глядя, как из-за горизонта выплывает широкое, строгое лицо доброй тётушки. Он хотел было закричать, чтобы тетушка принесла еще чего-нибудь, но его рот был наполнен картошкой и голубцами, так что ни единый возглас не смог прорваться наружу. А бездна ширилась, выбравшись за пределы раздувшего живота парнишки, и принималась резать аппетитное море пополам. Бурные потоки хлынули в неё, увлекая Гуппера за собой в черную пустоту.
  
  Он летел, продолжая выхватывать из воздуха галушки и запихивать их в рот. Ему хотелось кричать от страха, но остановить свои челюсти он уже не мог.
  
  Впереди забрезжил просвет. Гуппер прищурился, пытаясь разглядеть хоть что-то, и заметил движение. В светлом пятне, целую бесконечность ниже, ворочался гигантский змей и пожирал всё, что падало в бездну. Он поглощал целые блинные острова, мясные рифы и потоки бульона за один взмах огромной пасти.
  
  - Пафшкуда! - прошамкал Гуппер и, ухватив рукой огромный окорок, обрушился на паразита со всей своей голодной яростью.
  
  Он колошматил змея свиной ляхой, оставляя на его серебряной лоснящейся шкуре жирные выбоины. Он рвал его чешую пальцами и вгрызался зубами в нежное сочное зеленоватое мясо.
  
  Змей верещал, крутился и завязывался в причудливые узлы, но от ужасного Гуппера-Поглотителя не было спасения. Фут за футом, фунт за фунтом, пожирал парень проклятую тварь, пока не пожрал всего. Проглотив последний кусочек длинного змеиного языка, Гуппер выпрямился во весь рост, подставляя лицо каплям падающего сверху дождя. Завтра надо будет вновь расчищать двор, получать тумаки от тетки Марты, но сегодня это не важно.
  
  Парень ткнул вверх сжатым кулаком и крикнул так, что бездна затряслась:
  
  - Я Гуппер, Великий Победитель Великого Дракона!
  
  Взрыв звонкого хохота Энни развеял его грезы. Парень принялся испуганно озираться, пытаясь понять, что происходит и из-за чего так звонко смеётся Фиалка. Первым он увидел эльфа, который смотрел на него, даже не пытаясь скрыть улыбку.
  
  - С пробуждением, о Великий Победитель Великого Дракона, - раздался голос Мартина. - Иди есть.
  
  Фиалка вновь зашлась в приступе заразительного хохота. Гуппер открыл было рот, чтобы спросить, что тут произошло, но потом увидел вытянутый вперед кулак, и осознал произошедшее.
  
  Кровь прилила к лицу парнишки, и он стыдливо опустил руку. Мартин стоял у камина и мешал что-то в большом котле. Это что-то пахло так вкусно, что на секунду Гупперу почудилось, что он еще спит. Желудок парнишки призывно заурчал, и позор минувших мгновений был благополучно забыт.
  
  В котле оказалась пригрезившаяся Гупперу похлебка, и он набросился на неё, словно изголодавшийся медведь. Только умяв три глубокие плошки варева, он смог наконец оторваться от ложки и толком оглядеться.
  
  Энни сидела на шкурах у камина и весело улыбалась, гладя какой-то пушистый комок, и периодически посмеивалась, когда её взгляд падал на Гуппера. Эльф сидел в кресле и беседовал с невероятно большим барсуком в цветастом переднике. Ростом барсук не уступал Фиалке, а в в ширину - превосходил Мартина вдвое. Он стоял на задних лапах, сложив передние на объемном животе, и покачивал вытянутой мордой, искоса поглядывая на людей.
  
  Мартин возился у камина, подкидывая дрова и разливая похлебку в берестяные фляги.
  
  - Так куда вы идете? - пропищал неожиданно тоненьким голоском барсук, обращаясь то ли к Полдону, то ли к остальным.
  
  В воцарившейся тишине раздалось шипение пролитой в камин похлебки. Мартин чертыхнулся и принялся дуть на обожженную руку.
  
  Полдон смерил странника изучающим взглядом и ответил:
  
  - Мы идем через горы, на Родные острова, на слет представителей Семей.
  
  Барсук кивнул и торопливо просеменил к одной из полок, что была обильно заставлена разнообразными склянками и бутылочками.
  
  - Была у меня где-то дорога к горам, - весело пищал он на ходу, - раньше была даже дорога на острова, да только разбилась при всей этой суматохе с переделами.
  
  Он зазвенел бутылками, пытаясь найти что-то конкретное.
  
  Гуппер наблюдал за всем происходящим с открытым ртом. Он спокойно воспринял огромную говорящую змею, ибо был слишком напуган, чтобы удивляться. Он не был поражен эльфом, потому что сначала дрожал от страха, потом боролся с мешком, а после был слишком уставшим и голодным для эмоций.
  
  Но теперь, после крепкого сна и вкусной похлебки, паренек был вновь открыт для удивления.
  
  Пока Гуппер пытался захлопнуть отвисшую челюсть, барсук нашел то, что искал, и принес эльфу.
  
  - Вот, до самых предгорий доведет, - он приплясывал на месте, забавно перебирая короткими толстыми лапками. - Дальше, увы, ничего нет. Что потратили, что побили...
  
  Полдон осторожно взял протянутую склянку с голубоватой мутной жижей внутри из пушистых когтистых лап и провел рукой по шерсти за ушами удивительного зверя.
  
  - Я и не смел на это рассчитывать, друг мой, - с улыбкой сказал эльф, почесывая шерсть барсука.
  
  Хозяин норы замурчал от удовольствия, словно кот. Полутораметровый. Толстый. В цветастом переднике.
  
  Мартин спрятал фляги в свой походный мешок и толкнул Гуппера в плече.
  
  - Собирайся, Великий. Надо уходить.
  
  Энни оторвалась от пушистого комка в своих руках и посмотрела на мрачного странника.
  
  - Может быть, побудем здесь еще немного? Ну пожалуйста!
  
  Комок в её руках запищал и развернулся в маленького пушистого зверька, похожего на уменьшенную копию хозяина норы. Зверек весело верещал и хватал Фиалку за пальцы.
  
  Мартин отрицательно покачал головой, продолжая запихивать свои вещи в мешок.
  
  Девушка грустно вздохнула, но больше спорить не стала. Осторожно опустив визгливый комок на мягкие шкуры около камина, она принялась обуваться.
  
  Гуппер с грустью посмотрел на свои ботинки и на треклятый мешок, который он успел возненавидеть всей душой.
  
  Эльф между тем прекратил гладить барсука и поднялся с кресла. Осторожно положил бутылёк в один из множества кошелей на своём поясе и подошел к копошащимся людям.
  
  - Собираетесь? - спросил он, увидев их возню с походными сумками. - Хорошо, нам уже пора двигаться дальше. Дорога теперь есть.
  
  Мартин выпрямился, оставив свой мешок в покое, и, прочистив горло кашлем, учтиво сказал:
  
  - Мы бесконечно благодарны вам за спасение, господин Полдон, и за радушный прием, господин Уховорот, но наше путешествие должно продолжаться.
  
  Эльф усмехнулся, глядя своими янтарными глазищами в напряженное лицо странника.
  
  - Я понимаю вашу настороженность, смертные, и могу представить, какие страхи её породили, - он поглаживал кошель на ремне, где спряталась склянка, - но в которой уже раз повторюсь: я не имею ничего общего с древними заносчивыми чистоплюями, с которыми вам приходится иметь дело.
  
  На лице Мартина отразилось недоверие к словам Полдона. Эльф удрученно вздохнул и сменил тактику.
  
  - Тогда я скажу так: я знаю, куда вы направляетесь и что ищете. Еще я знаю, что вы понятия не имеете, куда идти. - Он вновь потянулся к ременной сумке, но отдернул руку. - Вы можете пойти на поводу своих страхов и бродить вслепую, но, боюсь, далеко вы не уйдете.
  
  Полдон на секунду умолк, вглядываясь в лицо странника, а затем продолжил, смягчив и без того приятный и мелодичный тон.
  
  - Или же вы можете переступить через опасения и принять мою помощь.
  
  Гуппер замер за спиной у странника, настороженно прислушиваясь к разговору. Он не видел лицо Мартина, но отчетливо расслышал, как тот громко сглотнул и закашлялся.
  
  - Я не понимаю, о чем вы, господин Полдон, - прохрипел странник, так толком и не откашлявшись. - Мы простые путешественники, ходим от селения к селению, приторговываем всякой безделицей...
  
  Эльф закатил свои янтарные глаза и, по своему обыкновению, страдальчески вздохнул.
  
  - Я ценю ваше упрямство и осторожность, но их надо было проявлять раньше, - эльф перешел на громкий шепот, - а не кричать на всё болото о своей цели, пытаясь заговорить вечного змея. Я слышал ваш разговор, и я не так глуп, как вы надеетесь.
  
  Мартин снова закашлялся, выпуская походную сумку из рук, и растерянно посмотрел на Гуппера. Паренёк переводил взгляд с эльфа на странника и обратно, не особо понимая что происходит, и не был способен помочь. Так что Мартину ничего не оставалось, кроме как тяжело вздохнуть и смириться.
  
  - Зачем тебе помогать нам? - спросил он, отбросив церемониальную вежливость. - Эльфы не поощряют стремление к знаниям...
  
  - Мне наплевать, что там эти заносчивые старики не поощряют, - губы Полдона растянулись в зловещей ухмылке. - Я хочу насолить им, а ничего не нанесет больший удар по их самомнению, чем человек в хранилище знаний!
  
  Янтарные глаза смотрели куда-то сквозь Мартина, придавая эльфу, при всей его утонченности, зловещий вид.
  
  На секунду в зале воцарилась тишина, нарушаемая только треском огня в очаге да верещанием маленького барсучонка, который пытался вскарабкаться по подолу платья Фиалки ей на руки.
  
  - Ну так что? - спросил эльф, оторвавшись от своих размышлений и взглянув на копошащегося в углу хозяина норы. - Вы согласны принять мою помощь?
  
  Мартин вновь бросил взгляд на замершего Гуппера, а затем, не получив никакой подсказки, посмотрел на Энни. Девушка торопливо закивала, стараясь придать себе наиболее серьезный вид.
  
  Странник вздохнул и кивнул.
  
  - Да, мы будем благодарны тебе, если ты поможешь нам найти дорогу.
  
  Полдон улыбнулся и хлопнул ладонями.
  
  - Замечательно. Собирайтесь быстрее, нам нужно выдвигаться.
  
  Он развернулся и поспешил присоединиться к господину Уховороту, который суетливо скреб одну из стен зала.
  
  Мартин вновь вздохнул и вернулся к сбору своих вещей. Энни бросилась помогать ему с небывалым усердием, так что они справились очень быстро и принялись собирать мешок растерянно хлопающего глазами Гуппера.
  
  Когда всё было собрано и упаковано, эльф с барсуком уже заканчивали чертить на стене сложный геометрический рисунок, состоящий из нескольких десятков кругов и треугольников.
  
  - Подойдите сюда, - пропищал хозяин норы, указывая на свободное место перед стеной, - и встаньте друг за другом.
  
  Он суетливо дочерчивал очередной круг, иногда отстраняясь от своего шедевра и что-то считая на пальцах.
  
  Странник и дети подошли к указанному месту и замерли, с удивлением наблюдая за тем, как разрастается сложная паутина тонких линий.
  
  Энни подалась вперед, раскрыв глаза так широко, что они, казалось, собрались выскочить из орбит, и затаила дыхание, следя за каждым движением двух мистических существ.
  
  Гуппер, поначалу с интересом наблюдавший за происходящим, вскоре отвлекся на неудобный ремень своей походной сумки. Да и сапоги вновь напомнили, что принадлежат не ему.
  
  Когда Полдон и Уховорот прекратили разрисовывать нору и, удовлетворенные результатом, отошли на несколько шагов назад, Гуппер уже впал в уныние и вновь погрузился в мысли о теплой постели в его комнатке, что осталась в Доме, о блинах тетки Марты и грядущем осеннем солнцестоянии.
  
  - Когда я открою дорогу, - наставлял путников барсук, - вы должны пробежать в проход так быстро, как только сможете. И не забудь про склянку, старый друг.
  
  Полдон благодарно улыбнулся и вновь погладил кошель с бутыльком.
  
  Хозяин норы задрал лапы над головой и неожиданно зычно прорычал:
  
  - Приготовьтесь!
  
  От его рыка нора вздрогнула и отозвалась глухим эхом. Барсук медленно переступал с одной лапы на другую, с каждым шагом громко прорыкивая незнакомые Гупперу слова. С каждым словом нора вздрагивала, а круги на стене начинали светиться.
  
  Полдон опустился на одно колено и напрягся, как натянутая тетива. Мартин тоже подался вперед, готовый к рывку. Его примеру последовала и Энни. Даже Гуппер забыл о неудобствах, доставляемых ему мешком и ботинками, и напряженно всматривался в рисунок, мерцающий множеством оттенков зеленого.
  
  Уховорот пронзительно заверещал и резко опустил поднятые лапы. В тот же миг воцарилась оглушительная тишина и стена перед замершими путниками растворилась в зеленом свечении.
  
  - Вперед! - прокричал эльф и бросился в свечение подобно стреле. Вслед за ним прыгнула Фиалка, что-то тоненько пискнув. Гуппер, отпрянувший от таинственного света, выронил свою сумку и, споткнувшись о её ремень, с грохотом рухнул на пол.
  
  От удара головой у паренька потемнело перед глазами. Он услышал, как громко выругался Мартин, и почувствовал, как чьи-то руки резко поднимают его и тащат вперед. Весь мир залило зеленым светом, уши заложило от пронзительного свиста. Почва ушла из под ног, и Гуппер понял, что стремительно падает сквозь зеленую пустоту.
  
  ========== Глава 6 ==========
  
  Полет длился несколько бесконечных мгновений, а затем раздался оглушительный хлопок, и парень больно ударился о что-то жесткое.
  
  Вновь кто-то поднял его на ноги и сунул под нос резко пахнущую ромашкой склянку.
  
  - Пей! Быстро! - голос Полдона был неожиданно груб и напряжен. - Ну же!
  
  Гуппер осторожно коснулся склянки губами, но сильные руки впихнули бутылёк ему в рот и запрокинули голову. Терпкая, сладковатая жижа потекла по горлу, обжигая нутро.
  
  - Глотай, - прокричал в ухо эльф, отнимая бутылку и зажимая парнишке рот. - Глотай быстрее!
  
  Гупперу ничего боле не оставалось, кроме как проглотить жижу. Его тут же выпустили, оставив откашливаться и приходить в себя.
  
  Пойло имело странный травяной привкус. Оно обожгло Гупперу горло и забурлило в желудке, норовя вырваться обратно. Перед глазами плавали яркие точки, мешая сфокусировать взгляд. Голова отчаянно кружилась, словно Гуппер скатился по склону Ромашкового холма, что обрамляло Селение и было постоянным местом для игр.
  
  Рядом закашлялся Мартин, хватаясь за живот и падая на колени.
  
  - Какая гадость! - раздался звонкий голос Энни. - Воротит прямо.
  
  Гуппер попытался выпрямиться и оглядеться, но тошнотворная волна вновь подкатила под самый кадык, заставляя согнуться пополам.
  
  - У смертных очень странные вкусы, - несколько удивленно произнес Полдон. - Я не нахожу в якорной настойке ничего отвратительного.
  
  - Вот и пей ее сам, - пробормотал Гуппер, борясь с очередными желудочными спазмами. - Нас-то зачем травить?
  
  Паренек услышал, как скрипят камушки под легкими шагами эльфа и ощутил его тонкие пальцы на своём плече.
  
  - Вас я травлю этим не без причины, маленький смертный, - мелодия его слов приобрела угрожающий оттенок. - Вы же не хотите, чтобы вас затянуло отдачей обратно и размазало вдоль всего меридиана?
  
  Гуппер замотал головой, отчетливо ощущая нечеловеческую силу в таких тонких, на первый взгляд, ладонях.
  
  - Вот и хорошо, - голос смягчился, и эльф выпустил плечо парнишки. - Приходите в себя и выдвигаемся. Путь предстоит неблизкий.
  
  Странник издал странный булькающий звук и опустошил желудок на серые камни, обдав веером брызг и Гуппера, и не успевшего отойти эльфа.
  
  Полдон тонко взревел, словно раненый теленок, отскакивая от страдающего Мартина на добрый десяток метров, и принялся судорожно отряхивать свою одежду, шипя что-то на непонятном языке.
  
  Гупперу показалось, что среди незнакомых, витиеватых слов эльфа проскальзывали вполне понятные "грязные смертные" и "дикие свиньи", но паренек подумал, что ему послышалось.
  
  Когда Полдон прекратил трястись и тереть свои штаны, Гуппер уже вполне пришел в себя, Мартин перестал булькать на скалы и наконец распрямился, вытирая рот краем замызганного плаща. Фиалка же прыгала с камня на камень, разглядывая открывающиеся вокруг вид, словно мерзкое зелье не возымело над ней никакого действия.
  
  - Ладно, - эльф осторожно подошел к парням, опасливо косясь на лужу, образовавшуюся около странника. - Сделаем небольшой крюк. Готовы идти?
  
  Мартин вяло кивнул и взвалил свой походный мешок на плечо. Гуппер нехотя последовал его примеру, и вся группа медленно зашагала по извилистой каменной тропе, ведущей куда-то в заоблачную высь.
  
  Вокруг, на сколько хватало глаз, простирались бурые горные склоны, увенчанные снежными шапками. Редкие рощицы обрамляли их, словно меховые воротники. Сквозь коричневую траву пробивались серые камни и влажная земля. Яркое солнце щедро дарило свои жаркие лучи, но даже его тепло не могло одолеть зубастый холодный ветер, что зло кусал путников сквозь одежду.
  
  Фиалка, по началу бежавшая впереди всех, теперь медленно брела рядом с Гуппером, обхватив себя руками и шмыгая носом. Глядя на её мучения, странник стянул с себя свой дырявый плащ и накинул девочке на плечи.
  
  - Нужно найти укрытие и придумать что-нибудь, против этого холодного ветра, - сказал он, нагнав легко шагавшего впереди Полдона.
  
  Эльф удивленно вскинул брови и остановился, внимательно изучая мелко дрожащих людей.
  
  - Я и не думал, что смертные - такие хрупкие существа. - Он задумчиво оглядел окружающие их горные вершины. - Нам осталось пройти совсем немного, и можно будет развести костер. Там что-нибудь придумаем.
  
  Мартин кивнул и поторопил ребят, принуждая шагать быстрее.
  
  Гуппер уже не хотел никуда идти. Он хотел сесть на ближайший камень, стянуть с себя сапоги и зашвырнуть с ближайшего обрыва, и тяжелый мешок, оттягивающий плечо - вслед за ними. Даже угроза навсегда остаться просто Гуппером больше не пугала его, но Фиалка упорно шагала рядом, кутаясь в грязный серый плащ, и ему ничего боле не оставалось, как проклинать себя за глупость и дурацкий авантюризм и идти дальше.
  
  Тропа вела их вдоль склона, иногда начиная забирать вверх, иногда спускаясь обратно к подножию. Она тянулась сквозь редкие рощицы низкорослых деревьев, через каменистые россыпи и травяные поляны, постепенно подводя путников всё ближе к серым стенам скалистых разломов.
  
  Солнце, дававшее хоть какое-то спасение от пробирающего до самых внутренностей холода, стало клониться к закату. Его золотистый диск постепенно скрывался за белой вершиной горы, и на тропу опускалась тень.
  
  Гудящие ноги и мозоли уже не беспокоили Гуппера - было слишком холодно, чтобы думать о таких мелочах. Он клацал зубами и семенил за идущим впереди Мартином. Энни шмыгала носом всё интенсивней и постепенно отставала от группы. Странник постоянно тер свои плечи руками, пытаясь хоть чуть-чуть согреться. Только Полдона, казалось, не волновала низкая температура и кусачий ветер. Он продолжал легко и грациозно вышагивать, не удосужившись даже запахнуть свой плащ.
  
  - Долго еще? - простучал зубами Гуппер, догнав Мартина.
  
  - Почти пришли, - ответил эльф, указав на россыпь огромных камней, что уже некоторое время маячила впереди. - За тем подъемом разобьем лагерь и отмоемся.
  
  Последние слова были произнесены с придыханием. Глаза Полдона мечтательно заблестели, и он ускорил шаг.
  
  Гуппер страдальчески застонал и остановился, пытаясь перехватить походную сумку поудобнее.
  
  - Давай сюда. - Мартин протянул руку и забрал ненавистный мешок у паренька. - Держитесь, осталось совсем немного. Энни, ты можешь идти?
  
  Подошедшая к ним девушка утерла сопли и утвердительно кивнула.
  
  - Надо догнать нашего спасителя, - с усмешкой произнес странник. - Давайте, кто быстрее до него добежит, тот получит вкуснейшее яблоко.
  
  Энни что-то пробормотала и побежала вперед, заставив Гуппера догонять.
  
  Когда они, тяжело дыша и глотая обжигающе холодный воздух ртом, добежали до Полдона, он уже ловко карабкался по камням вверх.
  
  - Я победил! - хрипло прокашлял Гуппер, первым добежав до отвесного подъема.
  
  Фиалка фыркнула, затянула завязки на плаще и принялась взбираться, уверенно цепляясь тонкими пальчиками за едва заметные уступы.
  
  - Мы еще его не догнали! - бросила она через плечо пытавшемуся отдышаться парню. - Победит тот, кто первый коснется его плаща!
  
  - Так нечестно! - обиженно взревел Гуппер и бросился следом за девчонкой, позабыв про усталость, одышку, мозоли и груз мрачных мыслей.
  
  Вокруг Селения не было скал, по которым можно было лазить, но все дети прекрасно умели карабкаться по стенам деревянных хижин и прыгать с крыши на мягкую траву. Каждый год ребятня устраивала соревнование "Кто быстрее оседлает медного петуха" - флюгер на крыше Большого Дома тётушки Марты, а в нем было целых четыре этажа!
  
  Гуппер цеплялся за маленькие трещинки, вбивал сапоги в узкие щели между камней и уверено карабкался вслед за серым плащом Фиалки. Он уже почти нагнал несносную девчонку, как вдруг она резко взмыла вверх и исчезла из виду.
  
  От неожиданности паренек оступился и повис на одной руке, отчаянно молотя ногами по отвесному камню, в попытке найти опору. Он бросил вниз беглый взгляд, чтобы увидеть, куда можно встать, и оцепенел. Далеко внизу, шагах в сорока или даже пятидесяти, стоял Мартин и что-то кричал, указывая на Гуппера рукой.
  
  Головокружительная высота сковала сердце паренька железной хваткой, не позволяя ни шевельнуться, ни закричать. Пальцы медленно скользили, упуская последнюю опору, и через мгновение Гуппер почувствовал, что падает.
  
  Он начал было кричать, но чья-то сильная рука схватила его за шкирку и потащила вверх. В считанные секунды Гуппер оказался выброшен на широкую площадку.
  
  - Ты в порядке? - испуганно прощебетала Энни, склонившись над таращившим глаза пареньком.
  
  - Я... - Гуппер тяжело дышал и часто моргал, смахивая подступившие слёзы. - Я... Нормально.
  
  - Я так испугалась, - продолжала причитать Фиалка, - когда ты полетел вниз. Хорошо что господин Полдон тебя поймал!
  
  Гуппер перевел взгляд на эльфа, который смотрел куда-то за край площадки, потирая правое плечо. Снизу доносились приглушенные крики Мартина, но слов паренек разобрать не мог.
  
  - Да в порядке он! - раздраженно бросил Полдон. - Сидит, глазами хлопает. Залезай давай!
  
  Крики странника стихли, сменившись сухим скрежетом камней. Эльф опустился у края на одно колено и стал внимательно вглядываться в происходящее внизу. Гуппер поднялся на ватные ноги и, легонько отстранив обеспокоенную Энни, подошел к нему.
  
  - Спасибо, - голос паренька стал внезапно очень сиплым и тихим. - Спасибо, что спас меня...
  
  Полдон раздраженно махнул на него рукой, не отрываясь от своего занятия. Гуппер замолк и тоже заглянул за край площадки. Внизу, яростно пыхтя и ругаясь, карабкался Мартин, увешанный походными мешками.
  
  Он уже добрался до края, когда эльф, свесившись и ухватив странника за ворот, одним мощным движением втащил беднягу на площадку.
  
  - Я бы и сам залез, - пробурчал Мартин, развалившись на холодных камнях и вытирая пот, выступивший на его раскрасневшемся лбу.
  
  Эльф не стал отвечать. Он выпрямился и бодро зашагал в сторону широкой расщелины, разделявшей склон надвое.
  
  - Там есть пещера с замечательным теплым источником, - сказал он, указывая куда-то левее расщелины. - В ней мы разобьем лагерь и переночуем. Хватайте свои пожитки и быстрее за мной. Гроза идет.
  
  Гуппер удивленно оглядел чистое, без единого облачка, небо и пожал плечами.
  
  - Ну, идем, - пробормотал странник, нехотя поднимаясь с земли. - Надо огонь развести и согреться.
  
  Он протянул пареньку его походный мешок и медленно побрел вслед за удаляющимся эльфом. Энни, нетерпеливо притоптывая на месте, молча поманила Гуппера рукой, и они побежали догонять Мартина и Полдона.
  
  Пещера, про которую говорил эльф, оказалась даже больше, чем нора господина Уховорота. Её своды терялись в хитросплетении теней, отбрасываемых величественными сталактитами. Гладкий, словно выточенный и отполированный водой, каменный пол плавно переходил в такие же ровные каменные ступени, расположенные у стен.
  
  - Ух ты, - восхищенно выдохнула Энни, разглядывая величественные каменные колонны сталагмитов, прекрасную игру линий в глубинах каменных плит. Даже у Гуппера захватило дыхание, хотя обычно он не разделял восторженность Фиалки.
  
  Эльф возился с костром, набрав дров из аккуратно сложенной стопки в одном из темных углов их временного убежища.
  
  - Это чья-то ночлежка? - спросил Мартин, оглядывая неестественно прямые линии каменных ступеней. - Или жилище очередного Зверя?
  
  - Это старый схрон, которым пользуются странники и охотники, идущие через перевал, - ответил Полдон, раскалывая одно из поленьев на щепу. - Но в это время мало кто ходит этой дорогой, так что мы можем здесь спокойно отдохнуть.
  
  Гуппер скинул свой мешок на одну из ближайших ступеней и устало опустился рядом. Фиалка бегала из одного угла в другой, засовывая свой любопытный нос за каждую колонну и в каждый тёмный провал. Казалось, она совсем не устала и была полна сил.
  
  Раздался щелчок огнива, яркие искры упали на стружку. Полдон принялся раздувать пламя, и вскоре посреди пещеры весело трещал жаркий костер. Его тепло остановило бессмысленные метания Энни по пещере и все стянулись поближе к огню, усевшись полукругом. Мартин, покопавшись в походном мешке Гуппера, вновь принялся что-то готовить в маленьком походном котелке Полдона.
  
  - Там, дальше, - эльф указал рукой на темнеющий за одной из колонн провал, - есть источник с горячей водой. Мы можем смыть с себя грязь. Я пойду первым. Не заходите туда, пока я не вернусь.
  
  Он строго посмотрел на людей и скрылся в указанном направлении.
  
  - Больно уж нам надо мыться, - пробормотал Гуппер, протягивая руки к пламени и радуясь растекающемуся по телу теплу.
  
  - Помыться не помешает, - покачал головой Мартин, пробуя похлебку. - Да и намерзлись мы сегодня. Недомогание может сильно усложнить наше путешествие.
  
  Гуппер хмуро посмотрел на странника, но спорить не стал.
  
  - Вроде готово, - продолжал говорить Мартин, - Гупп, Энни, хватайте черпаки.
  
  Гуппер с готовностью ухватился за длинную деревянную ложку, тоже из запасов эльфа, и набросился на варево.
  
  - Энни! - вновь позвал странник, но девушка не отозвалась. - Энни! Только же тут была!
  
  Гуппер оторвался от котелка и огляделся. Фиолетовой головы нигде не было видно, хотя паренек был готов поклясться, что Энни всё время сидела рядом с ним.
  
  - Может, она вышла наружу? - прошамкал Гуппер с набитым ртом. - Или спряталась за одну из этих штук, - он ткнул черпаком в сторону ближайшего из сталагмитов.
  
  Мартин выглядел растерянным и обеспокоенным.
  
  - Надо её найти, - он подскочил на ноги и побежал к выходу из пещеры, - мало ли какая нечисть обитает в этих краях. Или этот эльф...
  
  Гуппер нехотя отстранился от котелка и принялся рыскать среди каменных колонн. Но не успел он отойти от костра, как из провала, в котором скрылся эльф, раздался грохот, плеск, тонкий визг и певучая эльфийская брань.
  
  Странник изменился в лице и, подхватив полено, бросился в провал, столкнувшись с эльфом нос к носу.
  
  Полдон, красный от злости, практически голый, с обернутым походным плащом вокруг узких бедер, нес Энни, ухватив её за шкирняк, словно котёнка. Лицо девушки пылало еще сильнее, чем у эльфа. Она беспомощно сжалась в комочек, безвольно покачиваясь при каждом шаге Полдона.
  
  - Отпусти её! - странник грозно выпятил челюсть и поднял палено над головой. - Убери от неё свои руки!
  
  Алое лицо эльфа скорчилось в гримасу отвращения, и он разжал пальцы. Фиалка упала на пол и быстро ретировалась за ближайшую колонну.
  
  - Опусти это, смертный, - зло прошипел Полдон, указав на полено в руке Мартина. - И не смей мне угрожать!
  
  Он смерил людей ненавидящим взглядом и вновь скрылся в провале, бросив через плечо:
  
  - Если еще кто-нибудь из вас зайдет сюда, пока я не выйду - убью!
  
  Мартин, тяжело дыша, медленно опустил полено и вернулся к костру. Он некоторое время молча смотрел в огонь, а потом вздохнул и заговорил.
  
  -Гупп, Энни, я надеюсь, вы знаете, что эльфы опасны? - он старался говорить как можно тише. - Им нельзя доверять.
  
  Фиалка, все еще красная от смущения, медленно подошла к костру и села рядом.
  
  - Для них мы - животные. Нет... Насекомые, - продолжал вещать странник, постепенно распаляясь. - Они презирают нас и ради нас не пошевелят даже пальцем!
  
  Гуппер угрюмо булькнул похлебкой.
  
  - Но он спас нас! - возмутилась Энни, - Гуппа, вон, даже дважды!
  
  - Никто меня не спасал! - фыркнул паренек, - Я бы и сам залез.
  
  Мартин покачал головой.
  
  - Он спас нас потому, что ему что-то от нас нужно. - Он подбросил дров в костер. - И мы с ним в такой же опасности, как и без него. Будьте на стороже.
  
  Он замолк на мгновение и одарил Фиалку угрюмым взглядом:
  
  - И не надо его злить.
  
  Энни покраснела еще сильнее и отвернулась.
  
  Гуппер оторвался наконец от котелка и сыто откинулся на спину. Жар от костра и тепло от похлебки в желудке сковали паренька цепями сонливости, отогнав страхи и переживания прошлых дней.
  
  - Ну и на что похож голый эльф? - спросил он у девушки.
  
  - На самое прекрасное, что ты можешь представить, маленький смертный, - раздался мягкий певучий голос у паренька за спиной.
  
  От неожиданности Гуппер подпрыгнул почти до самого свода пещеры, Энни тихонько взвизгнула и уползла за колонну, а странник грязно ругнулся.
  
  Эльф, стоящий за их спинами, довольно улыбался, наблюдая за их реакцией. Его бледная кожа в отблесках костра казалась совершенно белоснежной. Пламя отражалось в его янтарных глазах, увеличивая сходство с привидением. На этот раз он был полностью одет. Походная куртка и плащ были тщательно вычищены и отливали изумрудом свежей зелени.
  
  - Идите, отмывайтесь, смертные, - сказал Полдон, присаживаясь у костра. - Больше такого удовольствия не будет до самого острова.
  
  - Острова? - спросил Мартин, пришедший в себя первым.
  
  - То место, что ты ищешь, хранилище знаний смертных, находится на большом острове, в самом центре священных лесов.
  
  Мартин непонимающе смотрел на него, широко распахнув глаза.
  
  - Это наши земли, - пояснил эльф. - Земли рода Каменного круга. Там придется непросто.
  
  Странник кивнул и протянул эльфу котелок с похлебкой, но тот отрицательно покачал головой и достал упругий сверток листьев из поясного кошеля.
  
  - Энни, иди первой, - сказал Мартин, запустив черпак в похлебку, - потом пойдем мы.
  
  - Я могу и не мыться, - пробурчал Гуппер, вновь укладываясь возле костра. - Я же не девчонка...
  
  - Тебе нужно отмыться в первую очередь, - резко оборвал его эльф, сверкнув своими глазами в темноте.
  
  Гуппер что-то мрачно пробубнил себе под нос и повернулся к Полдону спиной.
  
  Энни поднялась и убежала в провал, пригрозив Гупперу и Мартину жуткой расправой за вторжение.
  
  На некоторое время в пещере воцарилась тишина. Мирно трещали дрова в костре, тихо сопел задремавший паренек. Эльф осторожно хрустел своими листьями, задумчиво глядя на пламя. Странник помешивал остатки похлебки в котелке, погруженный мысли.
  
  Внезапно Полдон повернул голову в сторону выхода из пещеры и прислушался.
  
  - Сейчас ударит, - сказал он возвращаясь к своему ужину.
  
  Мартин вопросительно посмотрел на него и открыл было рот для вопроса, но задать его не успел. Раздался гром, ударив с такой силой, что на путешественников посыпалась каменная крошка с потолка пещеры.
  
  Гуппер вновь подпрыгнул от неожиданности, даже выше, чем прежде. Странник вдруг сжался и задрожал, выпустив котелок из рук.
  
  - Сильная буря, - вновь подал голос эльф. - Надеюсь вы не боитесь грозы, смертные.
  
  Вновь раздался удар грома, еще громче, чем в прошлый раз. Из провала выскочила Энни, закутанная в плащ странника, глядя на мужчин широко открытыми от испуга глазами.
  
  - Что это? - спросила она, подбежав к Мартину.
  
  - Гроза, - процедил странник сквозь зубы, медленно вставая на ноги. - Мерзкая, оглушающая, грёбаная гроза.
  
  С каждым словом его голос звучал всё громче, гулко отражаясь от сводчатых стен убежища. Юноша выпрямился во весь рост и побежал к выходу из пещеры, рыча ругательства.
  
  Фиалка ошарашенно проводила его взглядом. Полдон отложил свои листья и стал с интересом наблюдать за происходящим.
  
  Странник выбежал из пещеры под проливной дождь, ткнул кулаком в черное небо и закричал:
  
  - Я не боюсь тебя! Ты лишь статический разряд! Ты меня не достанешь!
  
  Он принялся скакать по площадке перед пещерой, размахивая руками. Белая изломанная линия разрезала небо пополам и ударила куда-то за горным хребтом, на мгновения осветив всё вокруг.
  
  Эльф, а за ним и Гуппер, подошли к выходу из пещеры и наблюдали за безумной пляской Мартина. Энни беспокойно мялась за их спинами, кутаясь в плащ.
  
  - Может, ему нужна помощь? - крикнула она, пытаясь перекричать шум дождя.
  
  - Может быть, - спокойно ответил Полдон, и не подумав пошевелиться.
  
  Между тем странник подбежал к краю площадки и принялся возиться со своими штанами.
  
  - Я не боюсь тебя! - продолжал выкрикивать он, размотав завязки и спустив портки. - Ты ничтожное явление природы! Я тоже могу громыхать и мочиться с высоты!
  
  Одинокая струйка слилась с мощными потоками ливня. Эльф фыркнул, не в силах сдержать улыбку, Гуппер смотрел на своего старшего товарища с отвисшей челюстью. Фиалка ойкнула и убежала обратно в пещеру, чтобы не видеть этого срама.
  
  Внезапно дождь прекратился и наступила абсолютная тишина, нарушаемая только звонким журчанием мочи. Полдон переменился в лице и бросился через площадку к замершему на краю страннику.
  
  Гуппер поднял голову и увидел, как тяжелые черные тучи сформировали ровный круг и раскручивались с каждым мгновением всё быстрее.
  
  Эльф подскочил к Мартину и, ухватив его поперек туловища, рывком отбросил назад, к пещере. В тот же миг из центра образовавшегося вихря ударила ослепительная молния, обрушившись на то самое место, где мгновение назад стоял юноша.
  
  ========== Глава 7 ==========
  
  Гора затряслась. Гуппер не смог сохранить равновесие и был сбит обрушившимся громом на камни. С неба упала еще одна молния, ударив куда-то за край площадки, и скала под ногами вновь дрогнула. В пещере звонко ойкнула Фиалка.
  
  Третья молния пронзила самый центр площадки, едва не задев поднимающегося на ноги Полдона. Гуппер зажал уши, но гром вновь больно ударил по барабанным перепонкам, оглушив паренька.
  
  Всё стихло. Небо почти мгновенно прояснилось. Гуппер лежал на камнях, пытаясь прикрыть уши от нарастающего звона. Из пещеры выбралась взлохмаченная и перемазанная грязью Энни, неловко пошатываясь на ватных ногах и отчаянно прижимая к себе плащ. Мартин валялся со спущенными штанами и ошалело таращил глаза на очистившееся небо. Эльф тихонько стонал, пытаясь подняться.
  
  Наступившую тишину прервал оглушительный вздох, раздавшийся откуда-то снизу.
  
  - Мерзкие, тупые, никчемные... - бормотал Полдон, вставая на ноги.
  
  Фиалка, укутавшись в плащ, подбежала к всё еще оглушенному Гупперу.
  
  - Что это было? - спросила она, оглядывая почерневшую после удара молнии площадку. - Магия? Это была магия?
  
  - Это была ваша тупость! - прорычал эльф, подходя к распростертому на земле страннику. - Ты чуть не убил нас всех, глупый смертный!
  
  Мартин что-то неразборчиво простонал в ответ и сел.
  
  Энни вновь залилась краской, ойкнула и убежала в пещеру.
  
  - Одень штаны, смертный, - процедил эльф, всё еще нависая над странником, - твоя нагота оскверняет этот мир.
  
  Гуппер встал на ноги и неровной походкой подошел к краю площадки, чтобы посмотреть, куда била молния.
  
  Мартин ошалело крутил головой, глядя невидящими глазами на окружение.
  
  - Гроза... - тихо прохрипел он, сглотнув ком, плотно засевший в его горле. - Она хотела убить меня!
  
  Гупп заглянул за край и увидел огромные черные выбоины в камнях у самого подножия. Некоторые особо крупные каменья были расколоты на несколько частей, что сделало их похожими на серые цветки полевого медоносца, что рос в полях вокруг Селения.
  
  - Ты, своим оскорбительным невежеством, - пояснял Мартину эльф, - влез в тонкое плетение мощного заклятья, за что и поплатился! Радуйся, что удар был не нацеленным.
  
  - Так, значит, гроза хотела меня убить, - голос странника начал дрожать, - гроза...
  
  Эльф мученически вздохнул и закатил глаза.
  
  Гуппер заметил что-то необычное среди обугленных камней. Он наклонился поближе, стараясь разглядеть получше, и удивленно воскликнул:
  
  - Там человек! Человек среди камней!
  
  Полдон прервал свои страдальческие вздохи и подскочил к пареньку, выглядывая за край. Там, куда указывал Гуппер, среди черных осколков лежал человек, тихо постанывая и вяло перебирая ногами.
  
  - Надо поднять его! - неожиданно оживленно сказал Полдон и легко, словно ящерица, пополз по отвесной скале вниз.
  
  Гуппер оглянулся назад, но странник всё еще находился в прострации, бормоча о том, что гроза пыталась его убить.
  
  Эльф добрался до неизвестного в считанные мгновения. Взвалив безвольное тело на плечо, он принялся осторожно взбираться обратно. Человек, видимо, был очень тяжел, ибо Полдон делал небольшие передышки и лез значительно медленней.
  
  Свесившись с края, Гуппер ухватил ношу эльфа и помог втащить на площадку. Полдон ввалился следом, тяжело дыша и что-то тихонько шепча на своём эльфийском.
  
  - Еще больше грязных голых смертных на мою голову, - отчетливо сказал он, распрямляясь и скептически осматривая находку.
  
  Гуппер тоже поднялся, чтобы лучше разглядеть находку.
  
  Это был абсолютно голый мужчина крупного телосложения с короткими черными волосами и странной бородой, тянущейся от правого виска через выступающий подбородок к левому. Верхняя губа была тщательно выбрита, что сильно удивило Гуппера - в Селении мало кто носил бороду, но усы носили все старшие мужчины поголовно.
  
  Мускулистые руки, толщиной с обе ноги эльфа, переходили в широкие, бугрящиеся от мышц, плечи и создавали впечатление огромной мощи. Выпуклый живот, похожий на кожаный шар, мерно вздымался в такт дыханию незнакомца.
  
  - Кто это? - внезапно подал голос Мартин, удивленно глядя на мужчину. - Почему он голый?
  
  Губы эльфа растянулись в злобной ухмылке.
  
  - Это порождения твоих чресел, - он звонко рассмеялся. - Не стоило размахивать тут своими причиндалами.
  
  - Что? Я? - странник удивленно уставился на Полдона, а потом перевел взгляд вниз, подскочил и принялся судорожно натягивать свои штаны.
  
  Мужчина тяжело застонал, схватился за голову и открыл глаза. Его взгляд бессмысленно блуждал по прояснившемуся небосводу, пока не упал на Гуппера. Полные губы незнакомца дрогнули.
  
  - Ты кто? - его оглушающе громкий голос заставил Гуппера отшатнуться.
  
  Паренек отступил на несколько шагов и беспомощно посмотрел на странника.
  
  - Куда ты, мелкий? - продолжал грохотать незнакомец, приподымаясь. - Отвечай на вопрос.
  
  - Он просто человеческий мальчик, - сказал эльф, вставая между Гуппером и великаном.
  
  Мужчина некоторое время рассматривал Полдона большими карими глазами, а затем громогласно выдал:
  
  - Ба, эльф! Что, придумал еще что-то? Будешь варить меня в смоле или скормишь черным муравьям?
  
  Незнакомец медленно поднялся с каменного пола, кряхтя, как старый дуб под ударами ветра, и выпрямился. Гуппер удивленно ойкнул - мужчина не уступал ростом Полдону.
  
  - Ну, давай, ваше Наивысочейшество, жги! - мужчина гордо вскинул голову. - Никакие пытки не сломят гордую песню Свободы, что гремит у меня в животе!
  
  Полдон выругался по эльфийски и примиряюще поднял руки перед собой.
  
  - Видимо, вы путаете меня с кем-то из моих сородичей, - его певучий голос убаюкивал, заставляя успокоиться и расслабиться.
  
  Незнакомец удивленно вскинул брови и отступил на шаг.
  
  - Ба! Вежливый эльф! - он огляделся и, увидев Мартина, подскочил к нему, тыча в Полдлона толстым пальцем. - Прикинь! Вежливый эльф! Сколько же я проторчал в камне? Неужели я спал так долго, что ростки песни Свободы успели принести свои сладкие плоды?
  
  Странник непонимающе переглянулся с эльфом.
  
  - Эм... - Полдон почесал в затылке. - Я не понимаю, о какой песне ты говоришь, но Высший совет эльфов всё еще остается сборищем деспотичных консерваторов. Если ты об этом, конечно...
  
  Незнакомец громко хмыкнул и принялся нарезать круги по площадке, оставив путешественников удивленно наблюдать за ним.
  
  Совершив несколько нелепых танцевальных па, мужчина замер и отвесил низкий поклон.
  
  - Имя мне Гарри Великолепный, артист, путешественник и певец Свободы! Рано покинули родители мои этот свет, сгинув в яростном пожаре, что оставил страшные шрамы на теле моём, - вещал незнакомец, демонстрируя бледный шрамик на своём лбу. - С малолетства скитался я в поисках крова и пропитания, пока не нашел пристанище в труппе бродячих артистов, где и выучил я своё ремесло.
  
  Он замер, втягивая воздух с пронзительным свистом. Эльф, воспользовавшись наступившей паузой, поспешил представить своих спутников:
  
  - Меня зовут Полдон, а это Мартин и Гуппер. Мы держим путь через горы к острову. Еще с нами путешествует девушка малого возраста, так что я бы попросил вас прикрыть свою наготу.
  
  Гарри замер, открыв было рот для продолжения своей душещипательной истории. Так он простоял несколько тягучих мгновений, после чего разразился новой громогласной тирадой.
  
  - Вот незадача, в своих злоключениях я был лишен своей одежды и всего своего имущества. Не будут ли милые путники так добры, и не поделятся ли они со мной хоть малым кусочком тряпицы, чтобы прикрыть места причинные, да приличия соблюсти.
  
  Мартин задумчиво провел рукой по своим спутанным кудрям и подозвал Гуппера к себе.
  
  - Принеси из пещеры наши сумки, может, удастся найти что-нибудь. И попроси Энни пока не выходить на площадку.
  
  Гуппер кивнул и побежал к пещере, обогнув голого артиста по широкой дуге.
  
  В пещере Энни не оказалось, но из прохода к источнику раздавалось тоненькое фырканье и плеск воды. Паренек собрал все попавшиеся под руку сумки, крикнул в провал: "Энни, не выходи из пещеры пока!" - и побежал обратно.
  
  На площадке Гарри громогласно вещал о своей тяжелой судьбе:
  
  - Злобные свободоненавистники прокляли меня на вечное заточение в камне!
  
  Полдон хмыкнул и посмотрел вниз, туда, где несколько минут назад лежал артист.
  
  - Так за что тебя наказали? - спросил странник, поманив Гуппера к себе.
  
  Гарри картинно взмахнул руками и прогрохотал:
  
  - За сущую безделицу! За пару волосков с хвоста белой кобылицы.
  
  Мартин вопросительно посмотрел на эльфа, но тот лишь пожал плечами и уточнил:
  
  - Из хвоста простой белой клячи? Слишком велико наказание, да и проступок слишком мелковат...
  
  - Это лишь показатель расовой ненависти и угнетения свободы! Не будь я человеком, на этого однорога всем было бы наплевать, но стоило мне...
  
  Эльф побледнел и издал тонкий писк, медленно опускаясь на холодный камень.
  
  - Ты, ты прикасался к единорогу? - тихо прошептал он, глядя сквозь Гарри.
  
  - Говори громче, о добросердный представитель бессмертных, твой шёпот слишком утончен для моих грубых смертных ушей, - поголосил артист, наклоняясь к Полдону поближе.
  
  Взгляд эльфа сфокусировался на кустистых бровях голого мужика и голос его зазвучал словно тысяча ветров, завывших одновременно.
  
  - Ты, грязная смертная тварь, посмел осквернить чистоту безупречного своей мерзкой рукой? - Полдон поднялся, внезапно став выше, и навис над артистом, словно голодная цапля над толстой жабой. - Ты посмел оторвать кусок от самого олицетворения жизни?!
  
  Камень под ногами путников дрогнул, заставив Гуппера уронить походные сумки. Он испуганно присел на корточки и вцепился в куртку Мартина, который размахивал руками, пытаясь не потерять равновесие.
  
  Гарри невозмутимо пялился в потемневшее лицо Полдона, уперев ручища в бока.
  
  - Ваша сила не дает вам права уничтожать нашу свободу! - голос артиста гремел лишь немногим тише, чем завывания разъяренного эльфа. - Бейте нас, крушите нам кости, но вам не сломить наш дух! На смену мне придут другие, и ощиплют вашу священную кобылу до последней шерстинки!
  
  Скала вновь дрогнула, сбив странника с ног. Он пытался что-то крикнуть Полдону, но вновь поднявшийся ветер утопил его слова в своём оглушающем вое.
  
  Янтарные глаза эльфа загорелись ослепляющим золотым огнем. Полдон вцепился тонкими руками в горло голого артиста, и поднял его крупное тело в воздух, словно пустой бурдюк.
  
  - Внемли же мой приговор! - громыхнул голос бессмертного, заставив гору вновь пошатнуться.
  
  Все звуки пропали, поглощенные внезапно опустившейся тьмой, такой непроглядной, что Гуппер не видел даже Мартина, которого держал за подол куртки. Только два золотых факела эльфийских глаз яростно блистали в этой черноте.
  
  - Ты не уйдешь от своей судьбы, что пала на тебя за твой проступок! - слова Полдона падали подобно могильным плитам. - Покуда ты душой не раскаешься в совершённом, покуда не полюбишь мир наш так, как любим мы его, твоё проклятье будет возвращаться с каждым заходом пресветлого лика!
  
  Камень под ногами Гуппера мелко задрожал, вторя нарастающему из глубин тьмы рыку. Вцепившись в куртку Мартина мертвой хваткой, паренек вжался в пол и принялся рыдать от страха. Гул и тьма давили на него, парализуя и пробуждая в воображении самые потаённые ужасы.
  
  А потом всё стихло. На спину парнишки упали ласковые лучи заходящего солнца, площадка под ногами замерла, словно и не плясала, как пьяный селянин на празднике весны. Пропала и давящая безысходность, сжимавшая грудь паренька тисками ужаса.
  
  Гуппер поднял голову и огляделся. В центре площадки стояли эльф, вновь вернувшийся к своим прежним размерам, и Гарри, который тяжело кряхтел в цепких пальцах Полдона.
  
  - Отпусти меня, высокомерный узурпатор! - слова с хрипом вырывались из его сдавленного горла. - Твоя магия не властна над великим поэтом Свободы!
  
  Полдон отдернул руки, освободив голого артиста, с неподдельным ужасом и отвращением глянув на свои ладони, и медленно, пошатываясь, словно от слабости, поплелся в сторону пещеры.
  
  - Что, испугался, бессмертный тиран? - голосил Гарри, потирая шею. - Бежишь от света Правды? Помни, тебе не скрыться от её всесжигающих лучей. Я...
  
  Артист внезапно умолк. Его глаза расширились, он тоненько пискнул и замер. Последний солнечный луч скользнул по его сереющему лицу.
  
  - Что? - раздался испуганный голос Мартина. - Что ты с ним сделал, эльф?
  
  Полдон обернулся и устало ответил:
  
  - Я вернул его наказание, обратил в камень.
  
  Гуппер уставился на окаменевшего артиста. К горлу паренька подкатил мерзкий комок, в груди болезненно закололо.
  
  - Расколдуй его! - прокричал странник, тыча в новоиспеченную статую пальцем. - Мы не бросим его так, здесь...
  
  Мартин умолк, грозно пялясь на усталого эльфа.
  
  Полдон скривился.
  
  - Почему? Что тебе в этом грязном голом смертном? - эльф говорил тихо, иногда замолкая на несколько мгновений. - Ты не знаешь его, ты ему не друг и не брат. Почему ты хочешь ему помочь?
  
  Мартин беззвучно открыл и закрыл рот. В его взгляде на мгновение промелькнула растерянность, быстро сменившаяся уверенностью.
  
  - Потому что я человек, - зло процедил он, - а люди не бросают своих в беде.
  
  От его слов эльф зашелся в приступе беззвучного хохота.
  
  - Ну, раз он тебе так уж нужен, - Полдон, отсмеявшись, махнул на статую рукой, - то сам его и расколдовывай.
  
  - Как?
  
  Эльф снова фыркнул и зашагал к пещере, бросив через плечо:
  
  - Так же, как ты его в прошлый раз расколдовал. Проклятье то одно и то же.
  
  И он скрылся в темноте убежища, оставив странника недоуменно моргать.
  
  ========== Глава 8 ==========
  
  Гуппер вытер сопли и слезы рукавом своей рубахи и встал на ноги. Уйдя за горизонт, солнце унесло с собой и последние крохи тепла, оставив площадку на съедение холодным осенним ветрам.
  
  - Страшный эльф, - пробормотал паренек, встав рядом со странником, - хуже змеи на болоте...
  
  Мартин посмотрел на его зареванное лицо и тяжело вздохнул.
  
  - Возвращайся в пещеру. Убедись, что с Энни всё в порядке. И разведи костер пожарче, - он почесал свои спутанные волосы и тяжело вздохнул. - А сумки здесь оставь, я их потом принесу.
  
  - Но... - попытался возмутиться Гуппер, но странник указал ему пальцем в сторону темнеющего прохода в скале.
  
  - Иди! Нельзя оставлять девочку наедине с этим чудовищем! Ей нужна твоя защита!
  
  Паренек умолк, кивнул и поспешил в пещеру, стараясь стереть с лица следы недавней истерики, оставив странника наедине со статуей и ледяным ветром.
  
  Войти в пещеру после всех событий, произошедших снаружи, Гуппер смог не сразу. Липкий страх перед чудовищным могуществом проводника, которое эльф скрывал от них, стянул ноги Гуппа посильнее веревок. Застывшее в безмолвном крике лицо артиста стояло перед его глазами, как бы сильно он не зажмуривался. Но последние слова странника подталкивали его вперед, заставляя переступать через свои страхи.
  
  В пещере висела зловещая тишина, прерываемая только сухим треском огня в костре. Полдон сидел у стены, позволяя тени укрыть его лицо от чужих взглядов. Он тихонько шуршал листочками и что-то еле слышно напевал на своём мелодичном языке. Энни нигде не было видно.
  
  Гуппер пробежался по пещере, стараясь держаться от эльфа так далеко, насколько это было возможно, но девушки не оказалось ни за колоннами, ни в тёмных закутках дальних сводов. Помявшись некоторое время у костра, паренек неуверенно двинулся в сторону провала, ведущего к источникам. Остановившись у самого прохода и боязливо покосившись на неподвижную фигуру Полдона, он крикнул в темноту:
  
  - Энни! Ты тут?
  
  Из провала раздался всплеск и истеричный крик девушки:
  
  - Не заходи!
  
  Паренек облегченно выдохнул и побрел к костру, вновь обойдя эльфа стороной. Но не успел он усесться и протянуть руки к забытому всеми котелку, как снаружи вновь сверкнула молния и гром тяжелой оплеухой повалил Гуппера на пол. За первой вспышкой последовала вторая, а за второй - третья. Гору затрясло, на Гуппа вновь посыпалась мелкая каменная крошка. От источников отчетливо донесся девичий визг, эльф выругался, зажимая уши руками.
  
  Гроза вновь развеялась, как по волшебству. Гуппер поднялся, потирая ушибленное при падении плечо. Полдон вновь вернулся к своим тихим песням. Их едва слышимый мотив немного успокоил перепуганного паренька, который напряженно ждал, когда вернется Мартин или Фиалка наконец соблаговолит выбраться из воды.
  
  Чувство одиночества, неведомое Гупперу в его мирной жизни поселенца, внезапно овладело его обеспокоенной душой. Он почувствовал себя маленьким муравьем, что по глупости отбился от своих и попал на пожарище. Черная, страшная угроза неминуемой гибели, казалось, таилась в каждой тени, за каждым углом, и, особенно, в янтарных глазах проводника.
  
  Гуппер поёжился и уселся поближе к костру, глядя на эльфа поверх пламени. Яркие горячие языки плясали на догорающих поленьях, убаюкивая и гипнотизируя, притягивая взгляд и заставляя забыть о гнетущих невзгодах.
  
  - Эй, ты в порядке? - звонкий голосок Фиалки раздался над самым ухом Гуппера, от чего паренек резко дернулся и едва не уткнулся носом в костер.
  
  - Я в порядке, - хмуро ответил Гупп, оправившись от испуга. - А ты чего так долго?
  
  Энни фыркнула и возмущенно вздернула свой округлый подбородок, обдав парнишку веером брызг от мокрых волос.
  
  - Попробовал бы ты помыться, когда всё ходит ходуном, а с потолка сыпется грязь и пыль!
  
  Гуппер пожал плечами, пробормотав: "Ну что такого?", и потянулся было к похлебке, но тут от входа в пещеру до них донеслись тяжелые шаги.
  
  Мрачный странник в сопровождении весело подпрыгивающего толстяка Гарри, зашел в пещеру, бросил на Полдона косой взгляд и уселся напротив Гуппа, схватив котелок и начав уминать варево. На артисте были натянуты матерчатые штаны, явно маленькие для такого крупного мужчины, но хотя бы прикрывающие срам. Крупное брюхо расколдованного незнакомца свисало над кое-как затянутой веревкой-ремнем, и потешно раскачивалось при каждом шаге великана.
  
  - Ты в порядке! - радостно воскликнул Гуппер, приветствуя еще недавно наводящего на него страх незнакомца.
  
  - Никаким чарам не сломить мою волю к свободе! - радостно прогремел Гарри, усаживаясь у костра.
  
  Его мощный голос обрушился на путников, многократно усиленный сводчатыми стенами пещеры.
  
  Мартин поперхнулся похлебкой и отставил котелок, бросив взгляд на оторопевшую Энни. Девушка взирала на полуголого высоченного бородача с округлившимися от ужаса и удивления глазами и не могла вымолвить не слова.
  
  - Энни, - странник старался говорить как можно более спокойно и уверенно, но его голос по обыкновению срывался на высокие ноты, - этого человека зовут Гарри. Он странствующий артист и поможет нам перейти через эти горы.
  
  Великан вскочил на ноги и склонился в вычурном поклоне.
  
  - Певец Свободы и свободный артист Гарри к вашим услугам, - он широким жестом указал на Мартина. - Я обязан жизнью этому доброму путешественнику, так что буду следовать за вами, пока не смогу вернуть этот неоплатный долг. А как ваше имя, о прекраснейший цветок?
  
  Лицо Фиалки вновь залилось румянцем, и она почти неслышно промямлила:
  
  - Энни... Энни Фиалка.
  
  Гарри восхищенно всплеснул руками.
  
  - Какое прекрасное имя для такой юной и яркой девушки!
  
  Артист набрал воздуха в легкие, явно намереваясь излить поток изысканных слов на новую слушательницу, но Мартин прервал его, указав Гупперу на провал.
  
  - Иди мыться, Гупп. Надо еще отдохнуть. С рассветом мы пойдем дальше.
  
  Паренек возмущенно фыркнул.
  
  - Не надо мне мыться. Я же не неженка!
  
  Румянец застенчивости на лице девушки моментально сменился багрянцем гнева, и в тишине раздался гулкий звон затрещины, которую она ловко отвесила Гупперу по затылку.
  
  Мартин устало вздохнул.
  
  - Мы не знаем, когда такая возможность предоставится нам еще раз. Нужно пользоваться моментом. Я тоже пойду мыться, после тебя.
  
  Гуппер замотал головой, потирая пострадавший затылок.
  
  На выручку страннику неожиданно пришел Гарри.
  
  - Пойдем, паренек, - зычно позвал он Гуппа. - Я тоже с удовольствием поплескаюсь в воде и расскажу тебе легенду о великих драконах гор, вод и небес.
  
  Гуппер сокрушенно вздохнул, делая вид что возмущен перспективой намокнуть, и поплелся к источнику, показывая артисту дорогу.
  
  Впрочем, его неудовольствие быстро иссякло, смываемое теплыми пузырящимися волнами. Источник оказался большой круглой чашей, вытесанной в камне рукой мастера. Будучи почти двадцати локтей в ширину, она позволяла пареньку растянуться в полный рост. После маленьких ушат, которыми пользовались в селении при купаниях, эта чаша показалась ему царской роскошью.
  
  Тепло вновь укутало его, напомнив о том пути, который Гуппер прошагал за прошедший день, и он задремал, под монотонные разглагольствования артиста о великих существах, которых никто и никогда не встречал.
  
  
  ========== Глава 9 ==========
  
  - Далеко-далеко, - негромко, на сколько это было вообще возможным, вещал Гарри, - за бескрайними степями и лесами, за зубцами великих горных, что царапают небесный свод своими вершинами, лежит великий край, полный самых причудливых магических существ. Есть среди них и похожие на нас с тобой, или на треклятых эльфов, а есть и совершенно невообразимые чудища, один вид которых заставил бы тебя зареветь как малое дитя.
  
  Артист развел руками, пытаясь изобразить одно из таких существ, но вызвал лишь легкий смешок от засыпающего Гуппера, да волнения на воде.
  
  - Самыми могущественными из всех были мудрые драконы. Они отличались от тех крылатых змеев, что украшают все храмы Старших во всех людских селениях. Те драконы были настолько длинными, что могли спокойно облететь весь мир и укусить себя за хвост. Они не имели крыльев, но свободно парили в воздухе, плавали в воде или рыли тоннели под землей.
  
  С каждым новым словом, вылетающим из мощной глотки артиста, Гуппер клевал носом всё сильнее и сильнее.
  
  - Всего их было четверо, - продолжал свой рассказ Гарри. - Один вечно парил на великом облаке и охранял врата Нефритового дворца. Второй скрывался под землей и стерег несметные богатства. Он был настолько велик, что, когда переворачивался с одного бока на другой, земля тряслась и горы выплёвывали огонь. Третий же жил в воде, в каждой реке, в каждом озере и в каждом ручье, и никто в тех краях не мог испить водицы без его ведома.
  
  Что делает последний из четырех драконов, Гуппер уже не услышал, ибо теплые волны унесли его в мир снов.
  
  И снилась ему бескрайнее каменное плато, полное застывших серых человеческих фигур в самых неестественных позах. Паренек подошел к ближайшей из фигур, чтобы рассмотреть повнимательней и отшатнулся, увидев у статуи своё лицо. Испуганно вскрикнул, но не услышав звука своего голоса, он бросился к другой статуе, но и с неё на паренька взглянуло его собственное лицо, скорченное в гримасе невыносимой муки.
  
  Гуппер бегал от одной статуи к другой, беззвучно крича и заглядывая в их безжизненные лица и убегая прочь в ужасе.
  
  - Ты обречен! - прогремел в пустоте певучий голос Полдона. - Ты навсегда останешься безвестным камнем, без прозвища!
  
  Слезы навернулись на глаза Гуппера. Они крупными каплями срывались с его куцых ресниц и улетали в черную бездну грозовых туч, закруживших над головой паренька стремительных хоровод.
  
  Невидимый Полдон разразился истеричным злодейским хохотом. Гуппер буквально чувствовал его злорадное дыхание за своей спиной и бежал еще быстрее. Слезы уже лились мощным потоком, орошая безжизненную каменную пустыню солёным дождем.
  
  - Ты чего разревелся как девчонка? - зазвенел удивленный и осуждающий возглас Фиалки, разбив смех ужасающего эльфа на тысячи микроскопических смешков.
  
  - Я не плачу! - заорал Гуппер, пытаясь перекрыть потоки слез, закрыв глаза руками. - Просто в глаз что-то попало!
  
  - Да ты не мужик просто! - насмехался над ним звонкий голос. - Бесполезный, трусливый заяц!
  
  - Маленький зайчонок, - внезапно прошипел огромный болотный змей, - расскажи мне историю!
  
  Гуппер споткнулся и покатился по гладкому плато, кувыркаясь, словно безвольный куль с картофелем, который селяне скатывали с обрыва на праздник осени. Когда он остановился и смог подняться на ноги, на плато уже не было статуй. Вместо них на сером камне разлеглись два змея бесконечной длинны. Вместо морды у одного зверя была голова Гарри, с яркими фиолетовыми волосами Энни, а у другого - голова Полдона. Их бесконечно длинные тела уходили далеко за линию горизонта и обвивали бескрайнее плато неизмеримыми кольцами
  
  - Не бойся его! - прогремел змей с головой артиста, - этот высокомерный узурпатор не сломит твой свободный дух! Я расскажу ему такую историю, что его вывернет наизнанку и обратит в нефритовый замок в каждом ручье!
  
  - Я обращу твою плоть в самый твердый камень, - рычал змей-Полдон, склоняя свою прекрасную голову над перепуганным пареньком, - и даже твой свободный дух не сможет добраться до подземных сокровищ!
  
  Гуппер попытался отступить от нависшей над ним угрозой, но ноги не послушались. Посмотрев вниз, он с ужасом увидел, что его ноги уже обратились в серый безжизненный камень, и эта серость ползет всё выше и выше, подбираясь уже к коленям.
  
  - Я не хочу быть камнем без прозвища! - отчаянно закричал Гуппер.
  
  Перед ним из воздуха материализовался Мартин.
  
  - Не бойся, Гупп, - сказал он, успокаивающе улыбаясь, - я тебя расколдую!
  
  Странник развязал веревку, служившую ему ремнем, и спустил штаны.
  
  - Не надо! - взвыл паренек и проснулся.
  
  - Спать в воде опасно, - прогрохотал склонившийся над ним Гарри. - Можно захлебнуться.
  
  Гуппер ошеломленно хлопал глазами, пытаясь осознать, где он и что происходит.
  
  - Ты в порядке? - голос артиста скатился до глухого рокота. - Давай, вылазь из воды. На бой с тиранией нужно идти бодрым и собранным.
  
  Гуппер буркнул неразборчивое "угу" и выкарабкался из чаши источника на холодный каменный пол пещеры, пытаясь нащупать свою одежду в полумраке залы. Кое-как натянув штаны и рубаху, паренек, пошатываясь побрел на отсветы костра, пробивавшиеся из провала.
  
  У костра всё было тихо. Фиалка мирно посапывала, укутавшись в многострадальный плащ странника, Мартин сидел насупившись и клевал носом. Эльфа нигде не было видно.
  
  - А где этот? - тихо спросил Гуппер, усаживаясь подле усталого странника.
  
  Мартин встрепенулся, отгоняя дрему и огляделся.
  
  - Ушел. Сказал что нужно пополнить припасы. Обещал к утру вернуться, - юноша сладостно зевнул, вызвав у Гуппера ответный зев и поднялся. - Пойду, ополоснусь. Последи, чтоб костер не погас. И кричи, если что.
  
  Гупп что-то утвердительно пробурчал и странник скрылся в провале, оставив паренька следить за веселым танцем языков пламени.
  
  Подкинув пару полешек в огонь, Гуппер улегся, положив свой походный мешок под голову, и принялся следить за выходом из пещеры, с твердым намерением дождаться возвращения Мартина, но не прошло и минуты, как он провалился в глубокий сон. На этот раз без сновидений.
  
  Разбудили его глухие разговоры и треск сырых веток в костре.
  
  - Но и мы не можем идти в слепую! - в пол голоса ворчал странник. - Если у тебя есть карта, покажи её нам. Если же карты нет, то расскажи, как идти.
  
  Гуппер приоткрыл глаза и увидел тонкую спину эльфа, который напряженно спорил с Мартином.
  
  - Ты слишком осмелел, смертный, - в голосе Полдона звучала усталость. - Мои знания принадлежат лишь мне. Вам же достаточно знать, что я приведу вас к вашей цели.
  
  Гуппер зевнул и медленно сел, оглядывая пещеру. Энни еще спала, тихо посапывая по другую сторону костра. Грузной фигуры артиста нигде не было видно.
  
  - Но мы не можем быть уверенны в этом! - не уступал Мартин.
  
  Эльф громко и страдальчески вздохнул.
  
  - Вам недостаточно того, что я спас ваши жизни? Вам нужно, чтобы я танцевал вокруг вас, исполняя ваши маленькие прихоти, чтобы заслужить ваше доверие? Даже не надейся, смертный.
  
  Гуппер приметил котелок, мерно покоящийся у костра, и его желудок радостно заурчал, но в котелке, к его разочарованию, оказалось пусто.
  
  - Мы благодарны тебе за спасение, - странник немного понизил тон. - Дай нам хотя бы примерное представление, куда мы идем, что ждет нас на пути...
  
  Из-за одной из колонн вышел Гарри, облаченный в неизвестно откуда взявшийся красный кафтан и широкие серые матерчатые штаны.
  
  - Не стоит взывать о милости у высших, - прогремел он, даже не пытаясь сдержать мощь своего голоса. - Наши доводы и цели лишь пыль под их сапогами.
  
  Фиалка вздрогнула и открыла глаза, испуганно озираясь вокруг.
  
  - Хорошо, хочешь знать путь, я расскажу тебе, - сдался Полдон, устало присаживаясь на один из каменных выступов. - Мы должны пересечь эти горы, потом пройти через великое плато, на север, к большой воде. Там мы должны найти вход в тёмное царство кобольдов, и, пройдя через него, мы окажемся на острове Друидов, в самом центре владений высших фейри.
  
  Мартин обескураженно хлопал глазами, шевеля губами и повторяя незнакомые Гупперу слова и названия.
  
  - Дальше нам нужно будет пробраться через леса эльфов в Керемблидж, в центре которого и стоит то заветное хранилище, в которое ты так стремишься попасть.
  
  - Через горы, - бормотал странник, - через плато на север, вход в царство к... колбов...
  
  Эльф закатил глаза.
  
  - Кобольдов, смертный, кобольдов! - на лице Полдона явно читалось презрение. - Вроде все смертные должны были выучить имена всех фейри. Но, видимо, это не доступно для вашего ограниченного восприятия.
  
  Мартин хмыкнул и замолчал. Эльф, между тем, продолжил свою тираду:
  
  - Но даже если вы выучите все имена и языки всех фейри, живущих в этих местах, если найдете путь через великое плато и сможете пробраться мимо кобольдов, без меня через земли эльфов вам не пройти. Любого человека без сопровождения там ждет неминуемая и жестокая смерть!
  
  Гарри подошел к спорящей парочке и положил руку на плечо притихшего странника.
  
  - Не паникуй, спаситель Свободы. Эльф хоть и жаждет напугать тебя, но говорит правду. Чтоб пробраться в земли Высших, нужно пересечь Альпины и идти вдоль большой реки, пока не достигнешь бескрайней воды.
  
  Гуппер разочарованно поставил котелок на место и встал на ноги, разминая затёкшие за ночь мышцы. Фиалка тоже встала, сонно потирая глаза.
  
  - Ты знаешь дорогу? - Мартин радостно воззрился на крупного артиста.
  
  - Я исходил эти земли вдоль и поперек! - оглушающе продекламировал Гарри, картинно взмахнув руками. - Я пел песнь Свободы и в снежных пиках Альпинов, и в дельте большой реки, везде получая славу и почет.
  
  Эльф фыркнул и занялся сбором своих немногочисленных пожитков.
  
  - И ты был на острове Друидов? - с надеждой в голосе спросил у великана странник.
  
  Величественная поза Гарри плавно перетекла в позу сожаления.
  
  - Увы нет, - он сокрушенно вздохнул. - Эти земли отделены от мира бескрайней водой и только Высшие знают тайные тропы, ведущие на их родину.
  
  На лице Полдона промелькнула злорадная ухмылка.
  
  - Как бы вы не крутились, смертные, - сказал эльф, - без моей помощи вам не обойтись. И я всё еще согласен помочь вам, несмотря на все оскорбления, которые вы нанесли мне за тот короткий срок, что мы странствуем вместе. Но только если вы будете подчиняться и не перечить мне.
  
  Мартин удрученно вздохнул и склонил перед Полдоном голову.
  
  - Я приношу свои извинения и клянусь, что мы будем следовать твоим указаниям, - он сжал кафтан на своей груди. - Прошу, проведи нас в великое хранилище тайн и знаний.
  
  Эльф снисходительно кивнул, продолжая укладывать вещи в свои поясные кошели. Гарри и Мартин вернулись к костру, неразборчиво перешёптываясь между собой.
  
  - О, вы проснулись! - радостно прогудел артист, глядя на Гуппера и Энни, переминающихся с ноги на ногу.
  
  - Тут было слишком много разговоров, - угрюмо пробормотала девушка.
  
  Гуппер подошел к мрачному страннику и спросил:
  
  - Что дальше? Будем готовить завтрак?
  
  Но прежде чем Мартин успел открыть рот, раздался певучий голос Полдона:
  
  - Нужно выходить. Мы и так потеряли тут слишком много времени, а путь впереди неблизкий. Нужно торопиться, чтобы успеть пересечь горы до наступления холодов.
  
  Странник молча кивнул и похлопал Гуппера по плечу.
  
  - На завтрак нет времени. Перекусим на ходу. Собирай свои вещи и выходим.
  
  Паренек обреченно вздохнул и поплеся к своей походной сумке, с ужасом думая о предстоящем походе, о ужасных сапогах, которые постоянно натирают ему мозоли, о пустом желудке и теплой постели, которая осталась в Большом доме тетки Марты.
  
  - Ты пойдешь с нами? - спросила Фиалка у великана Гарри.
  
  - Да, мой прекрасный цветок, - артист склонился в вычурном поклоне, - отныне моя судьба тесно переплетена с вашими, и наши дороги пролегают рядом.
  
  Мартин пробурчал что-то неразборчивое в ответ, но Гуппер не расслышал ни слова. Он уныло запихивал свои скудные пожитки в проклятый мешок, с содроганием ожидая момента, когда нужно будет надевать сапоги. Он был так поглощен своими мрачными мыслями, что не заметил, как эльф возник за его спиной.
  
  - Вот, обуй это, смертный, - сказал Полдон, бросив перед пареньком пару тонких тапочек, искусно сплетенных из лозы. - В твоих ты далеко не уйдешь. И вот еще.
  
  Рядом с тапочками лег зеленый плащ, словно сотканный из тысячи камышовых листов.
  
  Гуппер поднял удивленные глаза на внезапно расщедрившегося эльфа и тихо спросил:
  
  - А как далеко мы должный идти?
  
  Полдон только рассмеялся в ответ и двинулся дальше, бросив такой же плащ перед странником.
  
  - Откуда это? - недоверчиво буркнул Мартин, продолжая возиться со своим походным мешком.
  
  - Достал из старого эльфийского схрона, тут неподалеку, - спокойно ответил эльф, передавая еще один плащ Фиалке. - Этому громкому борову нужна была одежда, да и вам бы утеплиться не помешает.
  
  Странник хмуро кивнул и не стал задавать больше вопросов.
  
  Гуппер, задумчиво взиравший на этот короткий диалог, уныло вздохнул и вернулся к своим скудным пожиткам. Радость от осознания того, что больше не придется таскать стирающие ноги в кровь сапоги, не смогла побороть гнетущую безысходность, в которую паренька вогнала предстоящая дорога.
  
  Вновь и вновь мысли его возвращались к теплым и веселым вечерам, когда почти всё селение собиралось за одним огромным столом в зале Большого Дома и шумно праздновали окончание плодосбора. Смех, вкусная еда, интересные истории, которые произошли в минувшее лето.
  
  Увязавшись за странником, Гуппер даже не задумывался, что не попробует в этом солнцевороте первых солнечных лепех тетки Марты, которые она пекла на первый снег, не выпьет первую чашку яблочного сока, заготовленного на холодную зиму, не сможет искупаться в большой куче листьев священного дерева.
  
  Гуппер так увлекся безмолвным оплакиванием всего, чего ему в этом году уже не сделать, что не заметил, как все остальные уже собрали свои вещи, облачились в принесенные Полдоном одежки и нетерпеливо мялись у выхода из пещеры, наблюдая над вялыми телодвижениями паренька.
  
  - Эй, Гупп! - звонкий голос Энни выдернул его из бездны сожаления. - Хватит спать! Пошли уже!
  
  Гуппер вздрогнул и, заметив что только он один умудрился не собраться, быстро скидал оставшиеся шмотки в мешок, оставив проклятые сапоги на холодном каменном полу. Обув удивительно теплые и мягкие тапочки, он накинул на себя зеленый плащ и быстро выбежал из пещеры.
  
  Яркое утреннее солнце больно ударило по привыкшим к темноте глазам. Пронзительный горный ветер тут же принялся терзать полы нового плаща, пробирая паренька холодом до самых костей.
  
  - Ну и куда ты рванул? - спросила подбежавшая к нему Фиалка. - Думаешь, если выскочишь вперед всех, то мы сразу забудем, как ты целую бесконечность копался?
  
  Гуппер поплотнее закутался в плащ, прячась не столько от холодного ветра, сколько от колкого язычка девушки, и угрюмо пробурчал что-то неразборчивое в ответ.
  
  Из пещеры вышел Мартин, прикрывая глаза от солнечного света, а за ним из темноты вынырнула грузная фигура артиста. Последним их ночное убежище покинул Полдон, остановившись у входа и, обернувшись, пропел что-то на своём языке.
  
  Мартин подошел к краю площадки и огляделся.
  
  - Ну, господин Полдон, - спросил он, вглядываясь в величественные горные вершины, - куда нам теперь? Я вижу лишь одну тропу, и она ведет обратно.
  
  Гуппер подошел к страннику и заглянул за край платформы. Мартин был прав - по склону вилась лишь одна тропа - та, по которой они пришли.
  
  - Вы, смертные, слишком суетливы, - сказал эльф своим мелодичным голосом. - Смотрите, но не видите, ищите, но не находите...
  
  Он грациозно прошествовал к противоположному краю площадки и простер руки над открывающимся обрывом.
  
  - Мы пойдем путями фэйри, - сказал он, плетя пальцами невидимую паутину. - Это поможет сократить время...
  
  Гуппер непонимающе посмотрел на странника. Тот был явно недоволен услышанным.
  
  - И что это за пути такие? - спросил он, поудобней перехватывая заплечный мешок.
  
  Полдон раздраженно поморщился, но пояснил:
  
  - Давным-давно фэйри проложили тысячи путей по грани этого мира, - в его голосе чувствовалось некое благоговение и воодушевленность. - Время на этих дорогах подчиняется совершенно другим законам. Можно за день преодолеть тысячу миль, а можно и за тысячу солнечных циклов не сделать ни шагу. Если, конечно, не знать дорогу.
  
  Внутри Гуппера что-то оборвалось и со звоном упало в новые эльфийские тапочки. С каждым новым словом, которое он слышал сегодня от эльфа, надежда вновь увидеть родной дом стремительно таяла.
  
  - Лучше пойдем нормальной, человеческой дорогой, - хмуро ответил Мартин, - не хватало нам еще сгинуть в где-то за гранью мира...
  
  Внезапно, на сторону эльфа встал Гарри.
  
  - Не бойся, о спаситель Свободы, - громогласно продекламировал он, приобняв странника за плечи. - Эльф не заблудится на дороге надменных. Мы будем несколько месяцев перебираться через эти горы, если откажемся взглянуть на изнанку мира!
  
  Его громовому голосу вторило звонкое "Пойдем! Пожалуйста!" Энни. Она нетерпеливо подпрыгивала около плавно водящего в воздухе руками эльфа.
  
  Мартин невольно дотронулся до своей груди, проведя рукой по спрятанной за пазухой бумажке. Его взгляд упал на побледневшее лицо Гуппера, который с ужасом понял, что грядущим трудностям и лишениям не будет конца.
  
  - Ты теперь отвечаешь не только лишь за себя, смертный, - с усмешкой бросил эльф, продолжая размахивать руками. - Неужели ты подвергнешь детей многим месяцам голода, холода и опасности?
  
  Странник чертыхнулся и процедил сквозь сжатые зубы:
  
  - Ладно, веди нас своими дорогами.
  
  Вязкий ком вновь подкатил к горлу Гуппера и слезы сами навернулись на глаза, но вид радостно подпрыгивающей Фиалки заставил паренька взять себя в руки и утереть сопли.
  
  - Вот и славно, - радостно пропел Полдон, прекратив свои таинственные телодвижения. - Теперь слушайте, смертные: на тропе от меня не отходить ни на шаг. Мы вместе идем, вместе останавливаемся на привал. Если почувствуете усталость - сразу говорите мне. Не снимайте путевых плащей, говорите только шепотом. Натяните капюшоны на головы, и если вдруг мы встретим кого-то по пути - молчите и не подымайте головы.
  
  Эльф сделал долгую паузу, внимательно всматриваясь в лица людей.
  
  - Ты, смертный, - продолжил он, ткнув в Мартина длинным изящным пальцем. - Следи за детенышами. Если будете меня слушаться - пройдем без проблем. Всё понятно?
  
  В ответ прозвучало нестройное "Да".
  
  - А теперь приготовились, - Полдон встал, ухватившись за полу своего плаща и растянув её так широко, на сколько позволяла длинна его руки. - После перехода стойте и ждите меня. Не делайте ни единого шага!
  
  Тёмно-зеленая подкладка его плаща пошла рябью и стала стремительно темнеть, словно поглощая весь окружающий свет. Все звуки стихли. Гуппер перестал слышать даже собственное дыхание.
  
  - Быстро! - раздался оглушающий приказ эльфа. - Пошли!
  
  Гарри оглянулся на путешественников, подмигнул, и, не долго думая, нырнул в распахнутый плащ. Тьма моментально поглотила его, оставив лишь маленькую, быстро затухающую искорку на подкладке.
  
  Следом за грузным артистом, зажмурившись и безмолвно крича, во тьму прыгнула Энни, превратившись в еще одну тусклую звездочку.
  
  Гуппер почувствовал, как руки Мартина подталкивают его к распахнутому плащу. Всё его естество вопило от ужаса и нежелания двигаться дальше, но паренек шагнул следом за исчезнувшей девчонкой.
  
  ========== Глава 10 ==========
  
  Стоило только Гупперу погрузиться в смольную черноту, им овладело чувство свободного падения. Глаза упорно утверждали, что ноги его всё еще стоят на твердом камне, но всё его нутро кричало о том, что он летит в бездонную пропасть.
  
  Парень попытался закричать, но страх парализовал каждую мышцу в его тщедушном теле, не дав даже открыть рта.
  
  Мир вокруг стал наливаться невероятно яркими красками: серый камень скал окрасился в изумрудный, небо стало пронзительно-голубого оттенка, а солнце поливало землю алыми, похожими на щупальца гигантского моллюска, лучами. Глаза Гуппера невольно заслезились из-за необычайной яркости окружения, но он не мог их ни закрыть, ни даже просто моргнуть.
  
  Горы, громоздящиеся вокруг, стали медленно таять, стекая изумрудными ручейками вниз. Эти ручейки собирались в небольшие речушки, которые, в свою очередь, стекались в огромный, неудержимый поток, бесновавшийся между горных остовов, смывая всё на своём пути.
  
  Изумрудная волна поднялась до самого неба, загородив от Гуппера танец солнечных лучей и, прежде чем обрушиться на ту маленькую площадку, где стоял обездвиженный паренек, замерла, словно изваяние из титанического драгоценного камня. Гупп беспомощно взирал на неминуемую смерть, готовую смести его в любой момент. Чувство собственной ничтожности и незначительности овладело им, затмив даже ощущение падения. Он ощутил себя маленькой каплей в безграничном океане бессмысленности. Еще одна слезинка скатилась по его щеке, и, как только она сорвалась с подбородка, изумрудная волна рухнула вниз, в одно мгновение погрузим мир в непроглядную тьму, наполненную звуками и голосами.
  
  - Держи его! - донесся из темноты певучий голос. - Надо идти. Стойте!
  
  Раздался топот нескольких пар ног, треск огня, невнятный гомон голосов. Они показались Гупперу знакомыми, словно голоса из далёкого прошлого, из тех дней, когда он был еще глупым несмышленым пареньком, мечтающим только о том, чтобы набить желудок да получить звучное прозвище. Эти воспоминания вызвали у него улыбку.
  
  - Молчите, не слова, - вновь скомандовал мелодичный голос. - Далеко же забрела ты от своего дома.
  
  Гуппер ощутил неприязнь к этому голосу. И хотя им пришлось пережить вместе множество приключений, он так и не смог простить ему...
  
  - Нам не нужна помощь! - продолжал между тем голос. - Скоро выход, будьте готовы.
  
  Тьма вокруг Гуппера дрогнула. Сотня маленьких ярких звездочек расцвело на её непроницаемом полотне. Звезды блистали всё сильнее и ярче, увеличиваясь и набирая силу. Чувство свободного падения, притихшее было в темноте, вернулось. Гуппер летел сквозь непроглядную черноту на встречу растущим огням. Ветер трепал полу его эльфийского плаща и ревел в ушах. Одна из сверкающих звезд отделилась от полотна ночи и стремительно понеслась пареньку навстречу, разрастаясь в бескрайнее море огня.
  
  "Вот и настал мой конец", - подумал Гуппер, криво усмехаясь в седую бороду. - "Долго же вам пришлось этого ждать."
  
  И он рухнул в бушующее огненное море, победно хохоча. Чудовищная, обжигающая боль пронзила всё естество Гуппера, обращая последние мгновения его существования в кромешный ад, но он чувство величайшего триумфа полностью поглотило старика. И всё исчезло.
  
  Парень медленно приходил в себя. Чьи-то теплые руки придерживали его голову и пытались всунуть в рот холодное горлышко кожаной фляги с водой.
  
  - Что с ним? - раздался встревоженный девичий голос, в котором Гуппер с трудом узнал голос Энни. - Что с ним случилось?!
  
  Вода полилась по губам парня, стекая ледяными каплями за ворот плаща.
  
  - Коллапс сознания, - голос Полдона звучал скорее раздраженно, чем расстроенно. - Редкость, но случается с вами, смертные. С ним всё будет в порядке.
  
  Несколько капель всё таки попали в горло юноши и он закашлялся, резко согнувшись.
  
  - Не так-то просто сломить человека! - прогрохотал Артист. - Какие бы невзгоды не обрушили на нас жестокие фэйри, мы будем подниматься вновь и вновь!
  
  Гуппер медленно поднял невероятно тяжелые веки и встретился взглядом с большими, необычайно лазурными глазами, которые с интересом наблюдали за ним.
  
  Они принадлежали невысокой и совсем еще юной девочке со светлыми, почти соломенными волосами, торчащими во все стороны под самыми немыслимыми углами. Некоторые пряди были переплетены с тонкими, поросшими зеленым листом, прутьями. Выцветшая пятнистая шкура заменяла её одежду.
  
  Вопреки дикому виду одеяния и прически, её лицо имело очень правильные, тонкие, почти эльфийские черты, хотя до изящного очарования Полдона им было еще далеко.
  
  Взгляд её ясных глаз заворожил Гуппера. Было в них что-то такое, что не давало пареньку ни моргнуть, ни пошевелиться.
  
  - И когда он придет в себя? - голос Фиалки раздался прямо над его ухом. - Эй, Гупп, ты меня слышишь?
  
  Паренек с трудом разлепил губы и выдавил сиплое "дааа", не отрывая взгляда от двух бездонных озер, взиравших на него с животным интересом.
  
  - Прекрати! - угрожающе зазвенел голос Полдона, и незнакомка моргнула.
  
  С плеч Гуппера словно гора свалилась - прошел паралич, дышать стало легче. Он часто заморгал и огляделся: вся их группа столпилась вокруг. Эльф зло смотрел на незнакомку, выпрямившись во весь свой непостижимый рост. От него прямо-таки веяло силой и опасностью, как тогда, на каменной площадке. Впрочем никто, кроме Гуппера и девочки не обращал на это внимания. Странник и Энни обеспокоенно склонились над пареньком, за ними высилась массивная фигура артиста.
  
  Лицо Гарри привлекло внимание Гуппа - странная бородка, которая украшала мощный подбородок великана, превратилась в заросли, погребая под собой почти половину лица.
  
  - Что с тобой? - спросил Гуппер, пытаясь встать на подгибающиеся ноги.
  
  Густые брови артиста поползли наверх.
  
  - Я в порядке, юный путешественник, - прогремел он, взмахнув своими мускулистыми ручищами. - Ничто не способно побороть моё стремление к свободе...
  
  Видя, что Гупп приходит в себя, Мартин издал вздох облегчения и помог пареньку подняться. Его лицо тоже перетерпело изменения - посерело и осунулось. Жесткая черная щетина неровными пучками покрывала его скулы и подбородок, делая его старше.
  
  - Ты как, Гупп? - спросила Энни подрагивающим голосом.
  
  Её нижняя губа предательски дрожала, но в остальном она выглядела спокойной.
  
  - Я в порядке, - Гуппер попытался высвободиться из рук странника, но колени подогнулись, и ему пришлось опереться на заботливо подставленную руку. - Да что со всеми вами?! Подумаешь, на мгновение закружилась голова! Чего вы все скачите вокруг меня? И кто это?
  
  Его палец указал на незнакомку, которая вновь с любопытством смотрела на происходящее, по птичьи склонив голову на бок.
  
  - Ты ничего не помнишь? - спросил в наступившей тишине Мартин
  
  - Что не помню? - удивленно переспросил Гупп.
  
  - Наш путь по грани реальности! Ночевку на туманном перевале! - голос Энни звучал тоньше обычного. - Как Гарри потерялся в потоке! Как мы встретили Триви, как они подрались с Полдоном, как мы пересекли корень великого северного древа, как мы...
  
  Узкая белая ладонь с изящными пальцами легла на подрагивающее плечо девушки.
  
  - Не надо, смертная, - голос эльфа звучал тихо, даже мягко. - Он не помнит этого. Пути фэйри закрыты для его разума.
  
  Гуппер удивленно переводил взгляд с Фиалки на Полдона и обратно, пытаясь понять, о чем они там толкуют, но ни одно из перечисленных девушкой событий не будили никаких воспоминаний.
  
  - Но... как... - Энни отступила на несколько шагов назад и принялась вытирать рукавом выступившие слезы. - Это же почти месяц жизни...
  
  - Не переживай, цветок моей души. - прогремел оглушающий бас артиста. - Мы освежим его память нашими рассказами! Нет лучшего способа скоротать ночь у огня, чем замечательная история, рассказанная благодарному слушателю.
  
  Незнакомая Гупперу девочка звонко рассмеялась и принялась стремительно носиться вокруг путешественников. На мгновение лицо Полдона скривилось в гримасу.
  
  - Нам пора двигаться дальше, - сказал он, поправляя свои кошели и вновь невесть откуда взявшуюся поблескивающую металлом палку. - Иначе Дина потащит нас силой.
  
  Мартин устало вздохнул и забрал у ничего не понимающего Гуппера походный мешок.
  
  - Идем, приятель, разберемся со всем по дороге.
  
  Гупп хотел было спросить у него, что здесь вообще происходит, но готовые сорваться с языка слова остановило утробное урчание, донёсшееся из его живота.
  
  - Ну, ты хотя бы остался верен себе, - с улыбкой сказал Мартин.
  
  Фиалка тихонько захихикала, вытерла раскрасневшееся лицо и поспешила следом за удаляющимся эльфом. Не успел Гупп сделать и шагу, как мощные руки артиста оторвали его от земли и усадили на мощную шею.
  
  - Давай я поведаю тебе, как наша бесстрашная группа прошла невероятно опасными путями эльфов, - прогремел Гарри, бодро шагая вперед, словно Гуппер был невесомой пушинкой.
  
  Мерно покачиваясь на широких плечах великана и слушая о невероятных приключениях, которые им всем пришлось пережить по ту сторону плаща эльфа, Гуппер растерянно смотрел на шагающих впереди друзей и попутчиков.
  
  Их путь пролегал через пологие холмы, покрытые буреющей травой и редкими рощицами. Осень уже прошлась тут своей желтой кистью, смазав яркие краски и затянув небосвод низкими облаками. Оглянувшись назад, паренек увидел далекие горные вершины, подернутые серой дымкой. Он протёр свои глаза, но горный хребет всё так же высился на самом горизонте.
  
  - Как мы спустились с гор? - удивленно спросил он у болтающего без умолку артиста.
  
  - Ты совсем не слушаешь меня, - обиженно загудел Гарри, - я ведь тебе и рассказываю про наш путь...
  
  - Но мы же всего несколько мгновений назад были на каменной площадке.
  
  Гарри умолк на несколько мгновений, а потом тихо сказал:
  
  - Это было двадцать пять ночей назад.
  
  Гуппер охнул и умолк, пытаясь осознать свалившуюся на него новость, позволив артисту продолжить свой вдохновенный рассказ.
  
  Двадцать пять дней! Почти целый лунный цикл пропал из памяти. От этих мыслей у Гуппера похолодело внутри и даже неуёмный желудок замолк на несколько мгновений. Что было с ним, что он видел, что он ел? Почему он ничего не помнил? Почему Энни все помнила? Неужели он хуже девчонки?
  
  Гуппер всё больше и больше утопал в водовороте появляющихся вопросов. Кто эта новая девчонка с лазурными глазами? Почему у Гарри выросла такая большая борода? Почему странник выглядит таким измученным и уставшим?
  
  Среди бесконечной пучины пугающей неизвестности парень наткнулся на мысль, которая заставила его вскрикнуть от ужаса. А вдруг он уже заработал прозвище и не помнит его? А вдруг это прозвище ужасно и унизительно, как было у рыжего пацана из соседнего двора, упавшего лицом в коровью лепеху на глазах у целой толпы ребят. Его так и прозвали - Боб Коровья лепёха!
  
  - Гарри, Гарри! - вскрикнул он, испуганно заерзав. - А я не получил никакого прозвища?
  
  Артист пожал плечами, чуть не сбросив паренька на землю.
  
  - Вроде нет, - ответил он, - не было такого...
  
  Камень, свалившийся с души Гуппера был не меньше тех гор, что медленно таяли за их спинами.
  
  Они шли, пока солнце нависло над линией горизонта, бросив на уставшую за день землю косые закатные лучи, которые уже не спасали от пробирающего до костей холода. Зарядил мерзкий пакостливо накрапывающий дождь, скорее раздражая, чем доставляя неудобство.
  
  Идущий впереди всех Полдон указал на рощицу, что украшала вершину очередного холма и сказал:
  
  - Заночуем там.
  
  В ответ ему прозвучали усталые вздохи и радостный смех дикарки, которая за весь путь не произнесла ни единого слова. Гуппер, который таки слез с плеч тучного артиста и половину пути проделал на своих двоих, даже немного повеселел от мысли, что скоро он сможет согреться и набить желудок.
  
  Последние несколько сотен метров путешественники проделали в полнейшей тишине, прерываемой только тяжелым дыханием да звуком шагов. Даже Гарри, не умолкавший ни на мгновение в течении этого дня, тихо пыхтел в свою разросшуюся бороду.
  
  Рощица встретила их скрипом веток и уханьем совы. Эльф замер у самого первого дерева и жестом остановил остальных. Гуппера поразила эта невероятная согласованность, с которой все в группе неподвижно застыли. Все, кроме девочки в пятнистой шкуре, которая, весело подпрыгивая, скакала среди деревьев.
  
  Полдон что-то беззвучно шептал дереву, напряженно вглядываясь в застывшие впереди тени.
  
  - Какой же ты трус, остроухий, - звонко крикнула дикарка, обнаружив неожиданно сильный и глубокий голос. - Эта роща свободна, хозяин давно покинул её. Только слабый след остался.
  
  Гуппер заметил, как Полдон скривился от злости, но тут же успокоился и махнул остальным.
  
  - Заходим. Впереди на поляне есть несколько крупных камней. Они укроют нас от ветра и дождя.
  
  Странник кивнул и все, за исключением Гуппера и дикарки, устремились вперед. Паренек бросил на девочку опасливый взгляд и тоже поспешил за остальными.
  
  Как и говорил эльф, на самой вершине холма деревья расступались, открывая затянутому тучами небу аккуратную полянку, шагов двадцати величиной. На полянке, отбрасывая мрачную тень, возвышалась странная пирамида, сложенная из гладких, словно речная галька, но крупных, как скальные выступы, камней.
  
  Гуппер невольно засмотрелся на это удивительное сооружение. Каменная кладка была большой редкостью в селении, храм Старших и Большой Дом тетки Марты были выложены обработанными каменными глыбами, но эта пирамида высотой чуть более двенадцати локтей притягивала взгляд.
  
  Тусклый свет уходящего солнца, с трудом пробивающийся через многослойное одеяло облаков, окрасил каменные кругляши в бледный белый цвет, отчего Гупперу казалось, что сооружение освещает всю поляну.
  
  Его размышления прервал сердитый голос Фиалки.
  
  - И чего ты замер, простофиля! - она взирала на него из под нахмуренных бровей, сжимая охапку веток в руках. - Надо развести костер, приготовить еду, подготовить площадку для ночевки! Ты так и будешь стоять тут разинув рот или поможешь нам?
  
  Парень хотел было возмутиться, но передумал, заметив, что и странник, и артист, ползали по площадке у кургана, очищая место. Полдон водил руками и что-то распевал, стоя лицом к каменной пирамиде, а дикарка носилась вокруг, подбирая маленькие веточки.
  
  - Я просто засмотрелся на это, - Гупп ткнул рукой в белеющие камни сооружения.
  
  Энни бросила короткий взгляд на пирамиду и презрительно фыркнула.
  
  - Подумаешь...
  
  Она впихнула Гупперу полную охапку веток и поспешила к Мартину, который принялся выкапывать небольшую ямку в центре расчищенной площадки. Пареньку ничего не оставалось, кроме как последовать за ней, удивляясь перемене, которая произошла с его подругой детства, всегда веселой, любознательной и надоедливой.
  
  Гупп сложил ветки около углубления в земле и огляделся. Мартин копался в походном мешке, выуживая оттуда всё необходимое для готовки, Гарри мастерил простенький навес, вбив длинные палки между камней пирамиды и растянув между ними свой плащ.
  
  - Поторопись, смертный, - сказал Полдон, оторвавшись от нашептывания камням, - солнце почти село.
  
  Гарри громогласно чертыхнулся и принялся закреплять плащ еще усерднее.
  
  - Иди, Гарри, - сказала Энни, подойдя к великану. - Я закончу.
  
  Артист кивнул и засеменил к ближайшим деревьям.
  
  - Надеюсь, твоя фляга полна, - бросил он, проходя мимо Мартина. - Не хочется вновь замереть на всю ночь.
  
  - Я могу! - раздался радостный голос незаметно подкравшейся дикарки!
  
  Эльф, странник и артист единодушно выкрикнули нет, вызвав у девочки лишь приступ хохота.
  
  - Я сам всё сделаю, - сказал Мартин, откладывая мешок в сторону, зря что ли всю дорогу терпел. Иди, я сейчас.
  
  Гарри кивнул и скрылся за деревьями. Мартин налил в походный котелок воды из кожаной фляги и поднял голову.
  
  - Чего стоишь, Гупп? - спросил он, заметив замершего паренька. - Разведи костер.
  
  Гуппер кивнул и принялся сооружать из принесенных веток кучку, чем вызвал у Фиалки недовольное фыркание.
  
  - Ты что, совсем всё забыл, простофиля? - сказала она, бросая возиться с навесом и подбегая к пареньку.
  Отобрав у растерянного Гуппа ветки, она быстро накидала в вырытую яму желтой травы, принесенной дикаркой, и соорудила сверху из веток подобие шалаша. Щелкнуло невесть откуда взявшееся в её руках маленькое огниво, и тонкая струйка дыма взвилась к плачущим небесам. Пламя сначала нехотя, а потом всё быстрее принялось весело трещать, перепрыгивая с травы на ветки и взбираясь выше.
  
  - Ничего, ты всё вспомнишь, - сказал Мартин, закрепив котелок над костром и похлопав Гуппера по плечу.
  
  Последний солнечный луч, соскользнув с самого верхнего камня пирамиды, покинул поляну, позволив сумеркам набрать силу и укутать рощу тьмой.
  
  В тот же миг из-за деревьев, за которыми скрылся Гарри, раздался сдавленный хрип и скрежет, словно кто-то пытался сгрызть камень.
  
  - Пора, - радостно вскрикнула притихшая дикарка и побежала в сторону источника звуков.
  
  - Стой! - крикнул странник и бросился следом, уронив все приготовленные для ужина кульки и мешочки.
  
  Энни проводила их взглядом и, покачав головой, вернулась к навесу. Полдон, прекратив свои приглушенные песнопения камням, подошел к костру и устало опустился на землю.
  
  Гуппер растерянно стоял около закипающего котелка и пытался справиться с подступающими слезами. Ощущение собственной беспомощности и бесполезности обрушилось на него сильнее, чем когда либо. То приключение, которое было начисто стерто из его памяти, изменило всех, и больше всего Фиалку. Глядя на то, как она растягивает второй плащ, он понял, что ему не угнаться за этой малявкой, которая еще так недавно как привязанная ходила за ним по пятам.
  
  Желудок Гуппера призывно зарычал, напомнив пареньку, что у него во рту крошки не было целый день, а может, и больше. Сбросив оцепенение, он присел около разбросанных странником припасов и стал собирать их.
  
  Молния, на мгновение ослепив и оглушив всех присутствующих, упала среди деревьев. За ней последовала вторая и третья, самая яркая и оглушающая. Гуппер выпустил собранные мешочки из рук и зажал уши, спасаясь от невыносимого грохота. Он ждал еще вспышек, но их больше не последовало. Всё так же трещали сыроватые ветки в костре, Энни продолжала возиться с навесом, а Полдон, с отсутствующим лицом, открыл один из своих кошелей и выудил оттуда изрядно похудевший сверток листьев.
  
  Гупп никогда не отличался кулинарными способностями, но как и любой мальчишка в селении, обожал печь картофельные клубни на углях и поджаривать кусочки мяса над костром. Еще когда тётка Марта ловила его за воровством печенья или сладких лепешек, Гуппера заставляли помогать по кухне. Это было одно из самых тяжелых наказаний во всем селении, хотя возможность наесться украдкой всякой всячины немного смягчала его суровость. Кто бы мог подумать, что этот опыт пригодится Гупперу в будущем.
  
  Припомнив все свои кухонные заключения, паренек приступил к приготовлению ужина, чтобы обрести хоть какую-то полезность в глазах изменившихся спутников.
  
  Когда вернулся Мартин в сопровождении весело подпрыгивающей дикарки и неожиданно мрачного Гарри, похлебка в котелке начала закипать и дразнить пустые желудки аппетитным ароматом.
  
  При виде еды не в меру бородатое лицо артиста просветлело.
  
  - Вот это дело, - прогремел он, потирая свои огромные ладони. - Голос Свободы звучит чище, когда желудок набит.
  
  Все отложили свои дела и собрались около весело потрескивающего огня. Даже Полдон, вяло жующий свою траву, присоединился к ним. Гуппер немного удивился тому, как спокойно Мартин подвинулся в сторону, освобождая для эльфа местечко подле костра.
  
  Разговоры смолкли, сменившись усердным стуком невесть откуда взявшихся грубо выструганных ложек. Все путники усердно работали челюстями, так стремительно опустошая котелок, что Гупперу пришлось поспешно схватиться за свой черпак, чтобы не остаться голодным.
  
  Воцарившееся умиротворение прервал утробный рык, похожий на бурчание желудка. Все сразу посмотрели на Гуппера, от чего паренек подавился кусочком черствого хлеба и закашлялся.
  
  - Гупп, успокой своё чудовище, - весело сказала Фиалка, - а то мне порой кажется, что всех нас съешь.
  
  - Это не я, - пробурчал парнишка, проглотив наконец застрявшую корку.
  
  Рык повторился, и все взгляды обратились к артисту, который довольно поглаживал своё объемное брюшко.
  
  - Не смотрите на меня, - Гарри замотал косматой головой, - эту песню исполняю не я.
  
  Девочка в леопардовой шкуре внезапно принялась хихикать, выронив свою ложку из рук.
  
  Рык повторился вновь. Внутри у Гуппера все сжалось, предчувствуя опасность, таящуюся в этом утробном звуке.
  
  Полдон вскочил на ноги, схватив свою металлическую палку в руки, и замер, напряженно вглядываясь в темноту. Вслед за ним поднялся странник. Хихиканье дикарки перешло в настоящий хохот. Она повалилась на спину и принялась безвольно молотить воздух ногами, захлебываясь истеричным смехом.
  
  - Проклятое животное! - прошипел Полдон, тыча своим странным оружием в беспросветную тьму. - Ты же сказала что хозяин рощи ушел!
  
  - А... это... и не он, - еле выдавила девчонка, кое как переборов очередной приступ хохота.
  
  Мартин схватил ветку, ожидавшую свою очередь на растопку, сунул в огонь и поднял над головой, пытаясь разогнать стену ночи, что окружала их маленький освещенный пяточек.
  
  - Гупп! - крикнул он пареньку. - Хватай Энни и прячьтесь под навесом! Гарри, нужно больше света!
  
  Гуппер медленно поднялся, изо всех сил пытаясь не поддаваться липкому страху, что хотел окутать, обездвижить и подчинить парнишку. Рык, который постепенно превратился в монотонный гул, отдавался в основании его черепа, пуская мерзкие холодные мурашки вдоль позвоночника.
  
  Ухватив подскочившую Фиалку за руку и укрывшись под навесом, парень прижался спиной к холодному камню и с ужасом наблюдал за происходящим. Он видел, как эльф, высоко вскинув руку и пропев несколько странных слов, шагнул в темноту. Спустя несколько мгновений его ладонь засияла, осветив всю поляну и деревья вокруг. Все затихли, пытаясь разглядеть среди теней окружающей их рощи угрозу.
  
  Гул нарастал, став больше похожим на рев исполинского водяного потока. Он перекрыл все иные звуки, и только истеричный хохот дикарки доносился до ушей Гуппера.
  
  Внезапно эльф переменился в лице и, грациозно развернувшись на месте, бросился к костру, гася свой магический свет.
  
  - Это стая! - его голос, словно серебряный меч, пронзил полотно рева. - Ложитесь!
  
  Последний приказ он выкрикивал уже падая на землю. С секундным промедлением за ним последовал и Мартин, бросившись лицом в траву. Но было уже поздно.
  
  
  ========== Глава 11 ==========
  
  Гул обрушился на поляну невероятным порывом ветра. Гуппер почувствовал, как его вжимает в камень с непреодолимой силой. Что-то вязкое, прозрачное и освещающее темноту слабым свечением, залило все пространство, потушив костер и поглотив все звуки.
  
  Дикарка, продолжая смеяться подлетела в воздух, увлекаемая едва различимым в темноте течением, скрылась из виду. Гуппер почувствовал, что неведомая сила тащит его по камням вверх, срывая так и не пригодившийся навес. Рядом с ним барахталась Фиалка, и паренек крепче сжал её руку.
  
  Крупная фигура артиста воспарила над землей и стремительно понеслась к ближайшим деревьям. Течение ударило его о дрожащий ствол молодой вишни, протащило через кусты и унесло ввысь.
  
  Гуппер попытался закричать, но вязкая масса тут же хлынула ему в рот, стремясь заполнить всё свободное пространство. Неведомая сила дернула паренька в сторону, словно стремясь вырывать руку Энни из его моментально вспотевших пальцев, но Гупп удержал Фиалку, и они вместе взлетели над поляной.
  
  Внизу, среди бледного свечения, по поляне метался Мартин, кидаемый незримыми потоками из стороны в сторону. Полдон же медленно полз к каменной пирамиде, видимо, желая обрести укрытие. А потом поляна пропала из виду, скрывшись в ночной темноте.
  
  Неведомый поток стремительно нес детей вверх. Гуппер притянул девушку к себе и вцепился в её платье обеими руками, отчаянно боясь остаться один перед лицом неизвестного ужаса.
  
  Внизу, с головокружительной быстротой, проносились холмы и рощи. Течение увлекало ребят всё выше и выше, и вскоре они нырнули в ледяные объятья низко висящих облаков. Холодные капли обожгли лицо Гуппера. Вся его одежда, за исключением плаща и ботинок, моментально намокла. При каждом вздохе нос паренька наполнялся влагой, которая заставляла его содрогаться в приступах болезненного кашля.
  
  Когда поток, прорвав холодные тучи, вынес детей прочь из облачного фронта, на краткий миг Гупп испытал облегчение и даже радость. Впрочем, эта радость продлилась лишь одно незримое мгновение.
  
  Поток, видимо наигравшись со своими жертвами, отступил. Вязкая светящаяся пелена, укутывавшая Гуппера и Энни, медленно растворилась, отдав ребят на растерзание высоте и ветру.
  
  Теперь Гуппер смог закричать. Он орал что есть мочи, чувствуя, как падает с невероятной высоты. Он заливался криком пролетая сквозь мокрые и холодные облака, но когда его взору открылась быстро приближающаяся земля, он уже не смог выдавить из себя ни единого звука. Закрыв глаза, Гупп зарылся лицом в трепещущие фиолетовые волосы девушки и начал шептать:
  
  - Это сон. Это всего лишь страшный сон. Просто кошмар. Сейчас он закончится, и я проснусь. Тётка Марта задаст мне за не убранный двор, а потом мы сядем завтракать теплым молоком и свежеиспеченными лепешками. Надо только проснуться. Только проснуться от этого сна. Плевать даже, если я на всю жизнь останусь без прозвища. Только бы проснуться. Ну пожалуйста.
  
  Но ветер продолжал реветь в ушах у парня, напоминая, что реальность гораздо страшнее, чем самый пугающий кошмар. Гуппер попытался открыть глаза и посмотреть вниз, но преодолеть парализующие путы страха так и не смог. Он продолжал шептать молитвы в фиолетовую макушку и ждать неминуемого конца.
  
  Словно череда ярких вспышек, в сознании юноши пронеслись воспоминания. Он увидел моменты своей короткой жизни, которые когда-то представлялись Гуппу судьбоносными, но оказались пустыми и будничными. Только одно его решение изменило всё. Глупое желание выделиться, обрести славу, стать значимым. Какой бы была его жизнь, не последуй он тогда за растрепанным странником? Сидел бы сейчас, небось у большого камина и попивал бы компот из первой открытой бочки. А, быть может, утащил бы немного свежей бражки и распил бы её в сарае с другими парнями. Его бы прозвали Хмельным Гуппером, и это его бы вполне устроило.
  
  Бессмысленные гадания о несбывшемся и бесконечные если, закрутившиеся вихрем в голове у Гуппера, были прерваны оглушительной болью, пронзившей всё тело. Казалось, что его погрузили в ледяное море, острой иглой вонзавшееся в каждую косточку его тела, гася сознание яростной вспышкой. "Это конец?" успел подумать Гупп, прежде чем эта вспышка стерла его собственное "Я", оставив только бесконечно белое небытие.
  
  Небытие было неподвижно и безмолвно целую вечность, но вот на многомерной поверхности пробежала одинокая волна, а за ней вторая и третья, и вскоре белое море покрылось мелкой рябью.
  
  - Я? - спросил Гуппер, медленно стягивая своё естество воедино и всплывая из несуществующей глубины. - Я умер?
  
  О смерти он слышал множество небылиц, по большей части страшилок, которыми старики любили веселить детишек на вечерних посиделках у камина в главном зале Большого Дома. О призраке старой мельницы, о рыцаре, что играл в кости с самой смертью, и о Великом Лесе, в который отправляются все умершие люди. Искать истину среди всех этих выдумок было глупым занятием, но одно Гуппер знал точно - на старой мельнице кто-то плакал по ночам, и от этого плача кровь стыла в жилах.
  
  - Так это и есть смерть? - Гуппер осматривал пустоту.
  
  Тоска сдавила его сердце. Неужели и правда его жизнь оборвалась, и он никогда не вырастет, не выпьет самогона Кривого Питера, не получит прозвища? Так и канет в безвестность просто Гуппером.
  
  Боль в груди усиливалась, кипятком растекаясь по всему телу, заставляя белое небытие дрожать и распадаться на тысячи тысяч маленьких осколков.
  
  - А смерть - это больно, - удивленно констатировал Гупп, чувствуя, как его что-то тащит вверх, заставляя вынырнуть из несуществующих глубин.
  
  - Вот, теперь он точно будет жить.
  
  Этот грубый, низкий, дрожащий голос вырвал Гуппера из болезненного забытая и бросил в не менее болезненную реальность. Паренек попытался открыть глаза.
  
  - Полегче, малявка, - предостерег его тот же голос. - Хоть вы и крепкий народец, но после такого приключения даже высшие Фэйри могут откинуть копыта.
  
  Голос Гуппер узнал сразу. Ещё этим летом он испытывал раздражение, когда за его спиной раздавался этот мелодичный, тоненький голосок. Но теперь, услышав его, Гупп испытал облегчение и радость.
  
  - Спасибо вам.
  
  - Я уже думала что мы в этой реке, - Энни продолжала благодарить незнакомца.
  
  Гуппер приподнял веки на несколько мгновений и тут же закрыл глаза, ибо мир вокруг принялся яростно вращаться. Но этих секунд хватило, чтобы мельком разглядеть лицо мужчины, склонившемся над ним.
  
  У незнакомца было широкое, приятное лицо с крупными чертами. Оно могло бы быть красивым, если бы не смятый и свернутый на бок нос. Высокий лоб, широко посаженные зеленые глаза и тёмно-серые зачесанные назад волосы, придававшие незнакомцу интеллигентный вид.
  
  - Какой упрямый, - мужчина ощупывал лицо Гуппера широкими, покрытыми мелким пушком ладонями. - Так и норовит открыть глаза или пошевелиться.
  
  - Да, он такой, - Фиалка негромко усмехнулась. - Упрямый как баран.
  
  В Гуппере поднялась волна возмущения, которую он был не в силах сдержать. С трудом разлепив пересохшие губы, он прохрипел:
  
  - Сама ты упрямая.
  
  Незнакомец отрывисто расхохотался,и смех его был больше похож на ржание. Гуппер вновь открыл глаза и попытался сопротивляться навалившемуся головокружению. Ладонь мужчины закрывала ему половину обзора и не давала как следует осмотреться.
  
  - Так, значит, вам надо в земли эльфов, - отсмеявшись, уточнил незнакомец.
  
  - Ага, - ответила Энни откуда-то со стороны. - Мы хотим навестить друга.
  
  - Чудные нынче времена. Эльфы редко водят дружбу даже с другими эльфами, что уж говорить про низших Фэйри. Я никогда не слышал о Высших, которые бы якшались с карлами.
  
  - Да, это редкость, - уверенно ответила Фиалка, - Наш друг особенный. Много путешествует, общается с самими разнообразными фэйри. Даже с людьми.
  
  Гуппер хотел было спросить, что за чушь несет его подруга, но говорить было слишком болезненно, и ему оставалось только слушать непонятные небылицы и пытаться осмотреться.
  
  - Люди... - в незнакомец фыркнул, совсем как лошадь. - Эти мерзкие паразиты...
  
  - И не говори! Ужас просто! - поспешно вставила Фиалка. - Мы говорили ему не говорить с ними, вдруг заразу какую подхватит, но разве эльф будет слушать карлу?
  
  Незнакомец вновь рассмеялся.
  
  - Ладно, я провожу вас до путеводной пещеры, - сказал он, немного успокоившись. - А вы мне расскажите о своих приключениях. Ну, и поможете дорогу найти, а то я сам заплутал тут. Если бы не ваши плюхи и барахтания, я бы и не догадался, что к реке вышел.
  
  - Спасибо вам! - радостно заверещала Энни. - Не знаю, что бы мы без вас делали!
  
  - Как, что? - в голосе незнакомца зазвучало наигранное удивление. - Отлежались на берегу и пошли бы дальше, как настоящие карлы. И ещё, зовите меня Фол.
  
  - А я - Энни. Или Фиалка, для друзей. А этот упрямый страдалец - Гуппер.
  
  - Чудные у вас имена, - сказал мужчина, - забирайся на спину, будешь держать страдальца, чтобы не свалился.
  
  Гуппер почувствовал, как его поднимают в воздух и кладут на что-то теплое и бугристое, покрытое мягкой шерсткой и пахнущее, словно старая Плотвинка - кляча, что тягала борону на полях Селения.
  
  Мир вокруг наполнился глухим стуком и принялся мерно раскачиваться. Гуппер крепко зажмурился, спасаясь от стремительной круговерти, но качка не прекратилась. Боль немного стихла и теперь не ломала каждую его косточку, а упорно ныла, как свежий порез или ушиб.
  
  - А вы живете здесь? - голос любопытной девчонки немного отвлек Гуппа от страданий.
  
  - Ну, не здесь, - Фол говорил приглушенно, словно он стоял к Гупперу спиной. - Но где-то недалеко, в Старом лесу. Там тихо, еды полно и зима не так больно треплет мою гриву.
  
  Его негромкий голос и мерное покачивание немного притупили боль и постепенно погрузили Гуппера в глубокий сон.
  
  Гуппу снилось широкое поле, полное золотистых пшеничных колосков, которые мерно покачивались в такт неспешному барабанному бою, что гонял ласкающие глаз волны по желтому морю. Пшеница касалась измученного тела парнишки своими пушистыми лапками, вытягивая страдание, залечивая раны и сращивая кости.
  
  Проснулся Гуппер оттого, что кто-то тихо позвал его по имени.
  
  - Гупп! Просыпайся! - шептала Энни, склонившись над парнем и почти касаясь своими губами его уха.
  
  - Ещё чуть-чуть, тётушка, - пробурчал Гупп и перевернулся на бок, спасаясь от назойливого наваждения.
  
  - Сам ты тётушка, - Фиалка сразу отпрянула и надулась, но вскоре вновь принялась трясти его за плечо.
  
  - Просыпайся, соня! Быстро!
  
  Гуппер с трудом разлепил веки и сладко зевнул.
  
  - Чего тебе?
  
  Энни бросила быстрый взгляд по сторонам и торопливо зашептала на ухо:
  
  - Запомни, мы карлы! Ну, коротышки из Тётушкиных сказок.
  
  - Какие карлы? Почему? - Гупп непонимающе смотрел на Филаку. - Не хочу...
  
  Энни нахмурила брови.
  
  - Потому что никто не хочет иметь дело с людьми, дурак! Пора бы уже запомнить! Фол спас нас из реки, куда мы рухнули, но вряд ли бы он стал тебя лечить, если бы узнал, что ты человек. Вот я и сказала, что мы карлы с другой стороны гор.
  
  Гуппер медленно сел, с удивлением вспоминая ужасную боль, что сейчас его совсем не беспокоила.
  
  - И что, мы похожи на этих карлов? - спросил он, осматривая укромную норку между толстых корней старого дерева, в которой проснулся.
  
  - Не знаю. - Фиалка хихикнула. - Но Фол почти слепой, и карлов не встречал, так что сойдет, пока не придумаем, что делать дальше.
  
  - Да что за Фол? - Гупперу начало надоедать его неведение.
  
  Теперь лицо Энни выражала неподдельное восхищение. Девушка даже стала нетерпеливо ёрзать на месте.
  
  - Кентавр! Представляешь - настоящий кентавр! - она взмахнула руками, не в силах сдержать эмоции. - Как на картинке в библиотеке! Сверху человек, снизу лошадь!
  
  В памяти Гуппера смутным пятном проплыла картинка с ветхой страницы книги, которою детям селения показывали при каждом удобном случае. Вроде что-то, подходящее под описание, было, но ничего конкретного парень вспомнить не смог.
  
  Энни, между тем, продолжала восхищенно лепетать:
  
  - Он такой добрый и умный! И красивый, - она на секунду замолкла, словно пытаясь что-то припомнить, а затем продолжила щебетать: - Не такой красивый, как Полдон, конечно. У Фола другая красота... Более грубая, такая животная, природная...
  
  Гуппер перестал слушать и попытался встать на ноги. Слабость сразу потянула его обратно на мягкое ложе из травы, но паренек упрямо не обращал на неё внимания. Размяв затекшие конечности и оглядев дерево, чьи корни служили ему укрытием, он спросил у весело болтающей девчонки:
  
  - А где Мартин и Гарри?
  
  Радостный щебет резко оборвался. Улыбка пропала с лица Энни, а её большие глаза наполнились слезами.
  
  - Я не знаю, - ответила она дрожащим голосом, - когда я очнулась, их не было рядом. И по дороге в лес они нам не встречались... Видимо, их унесло дальше... Или они смогли удержаться...
  
  Гуппер замер, ощущая, как неприятный холодок растекается по спине. Они остались одни на неизвестной земле, вдали от спасительной юбки тётки Марты и толстых стен большого дома. Одни-одинешеньки против злобного незнакомого мира, полного всяких ужасов, страшных монстров и холода. Эти мысли подкосили парню ноги, и он плюхнулся обратно в желтую траву.
  
  Что им теперь делать? Куда идти? Пусть ещё несколько часов назад Гуппер проклинал странника за то, что он втянул паренька в ужасающее, бесконечное приключение, теперь же Гуппер отчаянно нуждался в Мартине.
  
  - И что мы будем делать? - прошептал он, с ужасом ощущая невыносимую тяжесть сложившейся ситуации.
  
  - Мы пойдем до подземного королевства, что ведет в земли эльфов, - уверенно ответила Фиалка, внезапно обнимая паренька. - Мы договорились, что если разделимся, будем идти на север до большой воды, а потом искать вход в подземное царство. Там все и должны встретиться.
  
  У Гуппера немного полегчало на душе. Он проглотил готовящиеся пролиться слезы и посмотрел на девушку.
  
  - Когда договорились? - голос парня был готов сорваться.
  
  - Ты не помнишь этого, - с грустью сказала она, обнимая ещё крепче. - Это было на пути Фэйри...
  
  Гуппер хмыкнул, не решившись сказать что-то ещё из-за страха плаксиво заверещать.
  
  - Я вам не помешал? - раздался низкий голос Фола.
  
  Ребята подпрыгнули от неожиданности. Фиалка поспешно выпустила Гуппера из своих объятий и отскочила в сторону.
  
  - Нет, что ты! - весело ответила кентавру девчушка, поправляя своё потрепанное в путешествии платишко.
  
  Гуппер вытер глаза и обернулся, чтобы наконец увидеть их очередного спасителя. Фол медленно вышел из-за дерева и подошел к Энни, неся в руках грубо сплетенную корзину, и у парня перехватило дыхание от изумления.
  
  Услышав о кентавре, спасшем их из реки, Гупп успел напридумывать себе множество различных вариаций человеко-лошади, но реальность оказалось более впечатляющей, чем любая из его фантазий. Мощное лошадиное туловище гнедой масти, достигавшей в холке почти пяти футов, венчал мужской торс, чьи мышцы проступали даже сквозь мешковатый кафтан и поношенную куртку. Смуглое лицо Фола Гупперу удалось разглядеть ещё будучи в полусознательном состоянии на берегу реки. Но тогда он не обратил внимания на длинные и широкие, совсем как у лошади, уши, которые, казалось, жили своей жизнью то подрагивая, то поворачиваясь в совершенно неожиданные стороны. Кентавр носил странную вязанную шапку неопределенного цвета, сдвинув её почти на самую макушку и заломив назад. Закатанные рукава куртки обнажали мощные жилистые предплечья, ещё более смуглые, чем лицо, а широкие ладони были сравнимы с граблями Гарри и даже превышали их.
  
  Гуппер так и застыл, сидя в углублении между корней, наполненном жухлой травой.
  
  - Как твой приятель? - спросил Фол, щурясь в сторону окаменевшего Гуппера. - Он вроде проснулся.
  
  - Он мне не приятель, - поспешно ответила девушка. - Он мой брат. Ему уже лучше. Огромное спасибо.
  
  Гуппер попытался что-то сказать, но вместо слов смог выдавить только короткий звук "Ы".
  
  - Что-то он не разговорчив, - сказал кентавр, а его уши грустно обвисли. - Может, болит ещё что-то?
  
  Энни бросила осуждающий взгляд на онемевшего от удивления друга.
  
  - Он просто никогда раньше не видел кентавров, вот и застыл, словно истукан.
  
  Фол рассмеялся и подошел к Гупперу поближе, склонившись над ним, насколько позволял его невероятный рост.
  
  - Тебе повезло, маленький карл, - усмехнулся кентавр, - мои родичи ужасные зануды и задиры!
  
  Гуппер нашел в себе силы коротко кивнуть.
  
  - Ну ладно, молчаливый карл, - Фол, щурясь, потрепал паренька по волосам. - Меня зовут Фол. Я выловил тебя из великой реки. Тот ещё улов, скажу я тебе.
  
  - Я Гуппер, - прохрипел напуганный парень, боясь шелохнуться под широкой ладонью своего спасителя.
  
  - Ну и странные у вас, у карлов, имена, - фыркнул кентавр. - Надеюсь, хоть желудки у вас крепкие.
  
  Он пошарил рукой в своей корзине и протянул Гупперу серый, измазанный землей, клубень.
  
  - Эмм... Что это? - парень недоверчиво осмотрел предложенный предмет, но брать его в руки не торопился.
  
  - Это еда, - уверенно констатировал Фол. - Бери, у меня тут ещё полно таких!
  
  Маленький червяк высунулся из черного глазка на клубне и упал в траву у самых ног Гуппа. Паренек беспомощно посмотрел на Энни, но та лишь нахмурила брови и беззвучно прошептала "Бери!"
  
  - Спасибо... - промямлил он и подставил руки под предлагаемое лакомство.
  
  Грязный клубень со звонким шлепком плюхнулся в подставленные ладони.
  
  Фол радостно фыркнул, достал ещё один клубень, тщательно вытер о рукав своей куртки и впился в него зубами.
  
  - Тут не так то просто найти пропитание, - прошамкал он с набитым ртом. - Но мне повезло. Я наткнулся на диких свиней и они привели меня к этим клубням. Иногда от них крутит в брюхе, но они очень вкусные.
  
  Гуппер с ужасом взглянул на комок грязи, что лежал у него на ладонях и с трудом подавил рвотные позывы.
  
  - Мы обычно не едим сырое, - сказала Энни, отбирая у друга клубень. - Разве что фрукты. Но всё равно спасибо за угощение.
  
  - Тут не далеко есть яблоня, - сказал Фол, кивнув куда-то за дерево, - но я съел все яблоки. Может, вам повезет, и вы найдете чего-нибудь.
  
  Девушка снова поблагодарила кентавра, аккуратно положила клубень обратно в корзину и, ухватив Гуппера за руку, побежала в указанном направлении.
  
  Яблоня, а точнее целая яблоневая роща, состоящая из пяти крепких деревьев, нашлась почти сразу. Трава вокруг была начисто вытоптана, словно здесь пронесся целый табун лошадей.
  
  Ребята обошли рощу несколько раз, но не нашли ни одного яблока. На Гуппера нахлынули воспоминания о яблоневом саде за воротами селения, где он нагнал Странника.
  
  - Как ты думаешь, - спросил он у Фиалки, которая шурудила сухой веткой в зеленой кроне очередной яблони, - мы ещё встретимся с Мартином?
  
  - Конечно, - уверено ответила девушка, усердно орудуя палкой. - С ним Полдон и Триви.
  
  Гупп хмыкнул, глядя на себе под ноги. Странные существа, обладающие невообразимыми силами всё ещё пугали парня, вызывая инстинктивное недоверие.
  
  - А кто такая Триви? - спросил он, припоминая девочку в пятнистой шкуре.
  
  Фиалка оставила свои попытки вытрясти из яблони хоть что-то, кроме листвы, и удивленно воззрилась на своего друга. После нескольких мгновений молчания, она сказала:
  
  - Ах, да... Ты же забыл всё.
  
  От её слов в груди у Гуппера неприятно закололо. Он насупился и сел под яблоню, прислонившись спиной к стройному стволу.
  
  - Забыл то, забыл это! - пробурчал он. - Я же не виноват, что забыл! Что же там такого было, что ты теперь такая злая и серьезная?
  
  Девушка некоторое время смотрела на надувшегося, словно лягушка, Гуппера, а затем рассмеялась и села рядом с ним.
  
  - Просто там много всего случилось, - она глядела, как по небу плывут низкие облака. - Гарри же тебе всю дорогу что-то рассказывал?
  
  Гупп нахмурился, пытаясь вспомнить все байки артиста, что тот рассказывал, пока тащил ослабшего парня на своей широкой спине, но ничего толком не вспомнил.
  
  - Ничего он мне не рассказывал, - пробурчал Гуппер, глядя в сторону. - Да и не до сказок было...
  
  Энни снова хихикнула.
  
  - Мы встретили Триви на путях Фэйри, - начала она свой рассказ. - Она плутала по перекресткам и не могла выбраться. Там были такие перекрестки, которые постоянно менялись... Сложно объяснить. Это словно паутина, подобно той, что была у старого Микона Брехуна на чердаке...
  
  Гуппер усмехнулся, вспоминая это невероятно обширную мешанину из серебристых нитей, которую Микон почитал за ценность и никому не позволял убираться на своём чердаке. Паутина та была старше Гуппера, а, возможно, старше самого Микона, если, конечно, верить его россказням. Но не зря же старика прозвали Брехуном.
  
  - Так вот, эта паутина постоянно менялась, - продолжала Энни, - и не зная секрета, выбраться оттуда было невозможно. Полдон очень нервничал, когда мы зашли на эти перекрестки, постоянно ворчал и всё время сверялся с каким-то блестящим камушком. Мы мотались по перекресткам три или четыредня, прежде чем на одной из дорог встретили Триви. Она сидела на большом камне и махала нам рукой. Ох, как же Полдон тогда занервничал!
  
  Фиалка улыбнулась своим воспоминаниям.
  
  - Он так шипел на нас, заставил капюшоны плащей чуть ли не до подбородка натянуть и помалкивать. Вышел вперед, весь такой грозный и самоуверенный. Не знаю уж, о чем они там разговаривали, но мы и глазом моргнуть не успели, как наш прекрасный и благородный эльф вцепился в волосы Триви, и они покатились по земле. Мы их еле разняли. Не сразу, правда. Вначале мы послушно стояли и боялись шелохнуться.
  
  Теперь настала очередь Гуппера улыбаться: он представил, как изящный эльф со страшным шипением борется с маленькой хрупкой девочкой в грязи.
  
  - Ну так вот, растащили мы их, успокоили. Полдон сказал, что девочка - фэйри из низших, и заблудилась тут, и что теперь она пойдет с нами.
  
  Гупп вздохнул и почесал затылок.
  
  - А что она за Фэйри? Вроде нормальная девчонка...
  
  Фиалка пожала плечами.
  
  - Не знаю. Что-то вроде феи или ещё кого. Только молчаливая и дикая. Как зверек. Не знаю, почему Полдон взял её с собой -они всё время цапались и ругались...
  
  Гупп хмыкнул и задал вопрос, который мучил его с того самого момента, как он пришел в себя среди холмов после выхода из этих мистических путей.
  
  - А как я там себя вел? Ну, на этих тропинках?
  
  Девушка серьезно посмотрела на него, но потом рассмеялась.
  
  - Нормально ты себя вел, Гупп. Как парень! - она похлопала юношу по плечу и поднялась на ноги. - Мы все повзрослели в тех странных местах. Вынужденны были. И ты тоже. Только ты забыл это.
  
  Её слова немного успокоили море переживаний, которые копились в душе парня на протяжении всего их неожиданного приключения. Но лишь немного.
  
  - Не бойся, - сказала Энни, вновь схватив палку и подойдя к другой яблоне. - Ты вспомнишь. Я в это верю.
  
  - Угу, - пробормотал Гуппер, поднимаясь с земли.
  
  В его сердце крепла решимость ни в чем не уступать Фиалке. Ну, или хотя бы постараться не отставать от неё.
  
  ========== Глава 12 ==========
  
  Когда они вернулись к большому дереву, под которым, съев целую корзину загадочных клубней, дремал кентавр, солнце начало клониться к закату. Ребятам удалось собрать пять незрелых яблок, ужасно твердых и таких кислых, что скулы сводило при одном только воспоминании о них. Но особого выбора у Гуппера и Энни не было, так что они вгрызались в твердые яблочки, жмурясь и кривясь.
  
  - Долго вы, - пробормотал Фол, не открывая глаз. - Я уж думал, что вы сбежали искать своих эльфов.
  
  Его ноздри расширились, с шумом втягивая воздух.
  
  - Что там у вас? - кентавр поднялся на ноги и повернулся к ребятам. - Яблоки? Обожаю яблоки. Можно одно?
  
  Не дожидаясь ответа, он подошел к Гупперу и протянул широкую ладонь к зеленоватым плодам.
  
  - Да, конечно, - только и успела сказать Энни, как оставшиеся три яблока оказались в руке Фола.
  
  С выражением истинного наслаждения на лице кентавр впился в твердый кругляш.
  
  Гуппер с сожалением посмотрел, как стремительно его ужин исчезает в пасти этого мифического существа, но возразить так и не осмелился.
  
  - Вы бы не шатались тут в одиночку, - сказал Фол, дожевывая последнее яблоко. - Мало ли кто тут бродит. Опасно. Особенно таким маленьким и беззащитным существам, как карлы.
  
  - Мы не беззащитны, - тихо пробурчал Гуппер, - и вполне можем о себе сами позаботиться.
  
  Длинные уши кентавра встали торчком. Он вытер руки о край своей куртки и подошел к пареньку, нависая над ним, словно скала.
  
  - Для лягухи, которая едва не утонула, ты слишком дерзкий, - Гуппер увидел, как короткая шерстка на руках Фола встала дыбом.
  
  - Он не хотел вас обидеть, - поспешно сказала Фиалка. - Он еще не вполне отошел от падения, да и пустой желудок делает его сварливым.
  
  Но её слова оказали совершенно противоположный эффект. Шкура на лошадином крупе судорожно дернулась и Фол начал рыть землю передним копытом.
  
  - Так не надо было отказываться от моих клубней! Неблагодарная козявка! - ноздри кентавра раздувались, а прищуренные глаза налились кровью. - Спасаешь их, выхаживаешь их, кормишь их, а они съедают твои яблоки!
  
  Гуппер как завороженный смотрел, как забилась жилка на виске у их недавнего спасителя. Фол судорожно сжимал и разжимал кулаки, дрожа всем телом.
  
  - Проси прощения! - едва слышно прошипела Энни в самое ухо паренька.
  
  Гупп сглотнул и слабым прерывающимся голосом выдавил тоненькое "Я..."
  
  - Ты?! - Фол взвился на дыбы, яростно молотя в воздухе передними копытами.
  
   Энни успела в последний момент выдернуть своего приятеля из-под удара. Копыта глухо бухнули о землю.
  
  - Бежим! - крикнула девушка и, ухватив Гуппера за рукав, рванула в сторону ближайших кустов.
  
  Спотыкаясь и с трудом переставляя парализованные страхом ноги, Гуппер побежал следом.
  
  - Куда же вы? - ревел кентавр, топоча на месте, вырывая копытами целые пласты дерна вместе с травой. - Давайте играть!
  
  Этот рев словно подстегнул паренька, превратив страх из непосильного груза в силу, которая тащила его вперед. Он обогнал Фиалку и нырнул в кусты, увлекая девушку за собой.
  
  Кентавр издал очередной оглушительный рев, от которого кровь стыла в жилах, и бросился следом за убегающими.
  
  Продравшись через кусты, Гуппер и Энни побежали по лесу, отчаянно петляя между деревьями.
  
  - Давай... туда, - задыхаясь прокричала Фиалка, указывая на высокие заросли, промелькнувшие за группой вязов.
  
  Глухой стук копыт и яростное фырканье раздалось за спинами ребят, и они припустили что было сил в указанную девушкой сторону.
  
  - Подождите! - ревел Фол, перемахнув через кусты и налетев на молодое деревце, которое с треском переломилось от удара. - Отдайте яблоки!
  
  - У нас нет больше яблок! - крикнула Энни, ныряя в спасительные заросли.
  
  Гуппер, бежавший следом зло зашипел на неё:
  
  - Ты чего?! Он же нас убьет!
  
  Раздался треск еще одного сломавшегося под мощным ударом лошадиного корпуса дерева.
  
  - Но он же был таким хорошим, - сокрушенно прошептала девушка опускаясь на корточки. - Он нас спас... И тебя вылечил.
  
  Они поспешно отползли в сторону и затихли, укрытые высокой травой. Глухой стук копыт, приближался, и, вскоре, стало казаться что он доносится со всех сторон. Словно за ними гнался не один взбесившийся Фол, а целый табун ополоумевших кентавров.
  
  - Вернитесь! - кричал их недавний спаситель. - Там опасно!
  
  Гуппер увидел, как губы Фиалки дернулись, и поспешно зажал её рот своей рукой. Копыта стучали всё ближе. Нутро Гуппера призывало его вскочить на ноги и бежать прочь, прочь от сюда, но парень собрал всю свою волю в кулак и замер, стараясь не издавать не звука.
  
  - Где же вы?! - голос Фола раздался над самыми их головами. - Вы в опасности! Карлы! Простите!
  
  Заросли затрещали, не в силах устоять перед мощным натиском. Гуппер обхватил девушку руками и прижал к себе что было силы, втягивая голову в плечи и задерживая дыхание.
  
  Удар широкого копыта отбросил парня на несколько метров. От шока, неожиданности и боли, Гупп выпустил Фиалку из рук. В глазах у него потемнело, мир принялся описывать стремительные круги. Раздался тоненький визг Фиалки и треск кустов. Гуппер попытался подняться на ноги, но повалился обратно на землю.
  
  - Ты! - взволнованный выкрик кентавра разорвал пелену, что начала затягивать сознание парня. - Живой?
  
  Широкая ладонь ухватила Гуппа за шкирку и легко подняла в воздух.
  
  - Это об тебя я запнулся? Ты жив? - на Гуппера смотрели прищуренные зеленые глаза.
  
  - Что... ты сделал с ней? - прохрипел Гуппер, ощущая железный привкус крови во рту.
  
  - Живой! - на лице Фола было видно искреннее облегчение, которое быстро сменилось беспокойством и смущением. - Прости меня, маленький карл. Но нам надо спешить! Твоя подруга убежала в сторону реки, а из-за этой травы кругом я не могу найти её следов. Ей грозит опасность! Помоги мне!
  
  Гуппер с трудом понимал, что ему говорил обеспокоенный кентавр.
  
  - Ты хочешь и её убить? - прохрипел паренек, зло глядя в просветлевшие зеленые глазищи. - И хочешь, чтобы я помог тебе в этом?!
  
  Длинные уши кентавра поникли.
  
  - Нет! - Фол отчаянно замотал головой. - Я... Это сложно объяснить... Это всё яблоки.
  
  Внезапно, откуда-то из-за деревьев раздался тоненький девчачий возглас. Фол вздрогнул.
  
  - О нет! Маленькие существа пострадали от моей слабости! - кентавр забросил Гуппера себе на спину. - Держись, маленький карл!
  
  Почувствовав, что кентавр собирается рвануться на крик, парень вцепился в его куртку плохо слушающимися пальцами.
  
  Фол несся вперед мощными скачками, перемахивая по несколько десятков футов за один прыжок. Гуппер болтался на его спине, словно куль, но вырывающийся край куртки не выпускал.
  
  Впереди, среди редких деревьев подлеска, замелькали яркие фиолетовые волосы беглянки.
  
  - Подожди! Маленькая карла! - заревел Фол. - Тебе угрожает опасность!
  
  - Беги, Энни! - закричал Гуппер, подтянувшись поближе к торсу кентавра и впиваясь тому зубами в трепещущее ухо.
  
  Фол заревел от боли, но бега не замедлил, пытаясь на ходу отцепить кусачего пассажира.
  
  Энни припустила вперед что было сил. Она отчаянно петляла между деревьев, перепрыгивала через невысокие кусты и кочки. Глухой стук копыт стремительно приближался и заставлял бежать еще быстрее. Каждый глоток воздуха давался ей с невероятным трудом и отзывался в груди обжигающей болью.
  
  Перескочив через поваленное дерево, Энни бросила короткий взгляд назад, но преследователя не увидела. Она сделала еще несколько крутых поворотов и немного замедлила бег, чтобы перевести дух. Оглушительный треск не позволил ей расслабиться. Из небольшой рощицы прямо перед девушкой выскочил кентавр огненно рыжей масти, с голым торсом, перетянутым только широким поясом, и с высоким ирокезом красных волос на голове.
  
  Издав воинственный рев, нагнувшись вперед и широко расставив руки, существо бросилось к девушке. Энни резко остановилась, но, не удержав равновесия, повалилась на спину. Сзади раздался стук копыт, и из подлеска выскочил Фол, держа отчаянно размахивающего конечностями Гуппера на вытянутой руке.
  
  Фиалка вскрикнула, оказавшись между двух огней, и попыталась отползти в сторону, но рыжий кентавр в два скачка настиг её ухватил за фиолетовую копну волос.
  
  - Знатная добыча, друг! - радостно прокричал незнакомец Фолу. - Попируем!
  
  Рыжий кентавр поднял девушку за волосы в воздух и направился к соплеменнику. Гуппер продолжал отчаянно молотить воздух руками и ногами, безуспешно пытаясь зацепить Фола. Гнедой кентавр не обращал внимания на брыкающуюся ношу и неотрывно следил близоруким взглядом за незнакомцем.
  
  - Кто ты? - спросил он, тряхнув Гуппера так сильно, что у паренька посыпались искры из глаз. - Что ты делаешь тут?
  
  - Маккен, из табуна двух копий, - радостно ответил рыжий, нетерпеливо переступая передними копытами. - Охочусь тут. А тебя как звать, друг? Удивительно встретить собрата так далеко от Эллады.
  
  Фол разжал пальцы, выпуская ворот плаща Гуппера, и парень с глухим шлепком впечатался в землю. Удар выбил весь воздух из его легких и заставил мир вокруг на мгновение потемнеть.
  
  - Фол, - коротко представился близорукий кентавр, широко расставляя ноги.
  Улыбка пропала с лица Маккена, сменившись настороженностью.
  
  - Ты не назвал мне кланового имени, Фол, - тихо сказал он, опуская руку с корчащейся от боли девчонкой вниз. - Я нарушил границы твоей территории или оскорбил тебя, прервав охоту?
  
  Фол оскалился и потянулся рукой к себе за спину, вытаскивая из-за широкого полотняного пояса острый костяной нож с закругленным лезвием.
  
  - Ты оскорбил меня, - прорычал темно-гнедой кентавр, - предложив отведать плоти другого фэйри!
  
  Настороженность на лице рыжего сменилась недоумением.
  
  - Что?! - он выпустил фиолетовые волосы Энни. - Ты что-то путаешь, друг! Я никогда бы не предложил тебе такого кощунства! Это же просто...
  
  - Не смей трогать моих карлов! - взревел Фол, взвиваясь на дыбы и бросаясь на недоумевающего противника.
  
  Маккен сумел в последний момент отскочить в сторону, уходя из-под мощного удара корпусом. Выхватив припрятанный на кожаном ремне широкий клинок из темного металла, он развернулся в сторону нападавшего.
  
  - Остынь, брат! - крикнул рыжий. - Нет нужды проливать друг-другу кровь!
  
  Но Фол не слушал его. Зеленые, налитые кровью глаза, словно привязанные, следили за огненной гривой Маккена. Рыча, как горный обвал, близорукий кентавр вновь прыгнул на противника, нанося стремительные удары своим кинжалом.
  
  Костяное лезвие, описав молниеносную дугу, столкнулось с металлом. Маккен зарычал не хуже Фола и ударил того безоружной рукой в солнечное сплетение.
  
  Громоподобный рев, лязганье оружия и глухой топот копыт привели Гуппера в чувства. Переборов приступ головокружения, он сел и огляделся. Два величественный существа кружились по небольшой поляне, то сходясь в короткой яростной схватке, то вновь отступая. Гупп уже давно перестал понимать, что же, черт возьми, здесь происходит. Его взгляд зацепился за Энни, неподвижно лежавшую в стороне. Парень медленно встал на ноги, кривясь от боли в ушибленной спине, и подбежал к девушке, краям глаза наблюдая за рвущими друг друга на части кентаврами.
  
  - Ты в порядке? - спросил он, увидев, что девушка в сознании. - Идти сможешь?
  
  Фиалка молча кивнула, не отрывая взгляда от гнедой шкуры Фола, и встала.
  
  - Надо уходить, - сказал Гуппер, поддерживая ее за руку, - пока они заняты.
  
  Энни отрицательно покачала головой.
  
  - Ему может понадобиться наша помощь.
  
  Парень чертыхнулся и сжал сильнее руку девушки.
  
  - Ты совсем рехнулась? - зашипел он. - Он же нас чуть не убил! Гонялся за нами по всему лесу, меня чуть копытом не зашиб! Он бы и до тебя добрался, если бы я его не удержал!
  
  Фиалка упрямо мотнула головой и выдернула свою руку из пальцев парня.
  
  - Он бьется со своим сородичем из-за нас! - в её голосе звучала непреклонная уверенность. - Мы должны остаться и помочь ему. Ты обязан ему жизнью, в конце концов.
  
  Фол обрушивал на противника целый град ударов. Рыжий ловко ловил все атаки на лезвие своего клинка, медленно отступая. Близорукий кентавр распалялся всё сильнее, бросаясь в атак с первобытной яростью, забыв об осторожности. Он наскакивал то справа, то слева, пытаясь зацепить рыжую шкуру костяным ножом.
  
  Отбив очередную беспорядочную атаку, Маккен резко рванул вперед, нанеся удар плечом в живот Фола и стремительно понесся по широкой дуге, стараясь разорвать дистанцию.
  
  Фол бросился следом, сплевывая кровавую пену. В три огромных прыжка догнав рыжего, он обрушился всем корпусом на неприкрытый бок убегающего кентавра. Но Маккен только этого и ждал. Копыта глубоко зарылись в размякшую от осенних дождей землю, останавливая его стремительный бег.
  
  Не успев среагировать на маневр, Фол на полном скаку пролетел мимо и упал, гулко ударившись о жесткую землю. Близорукий кентавр вскочил на ноги за считанные мгновения, но их хватило, чтобы рыжий подскочил к барахтающемуся противнику. Фол чудом успел подставить свой кинжал под сокрушительный удар металлического клинка. Маккен продолжал бить, прижимая соперника к земле и не давая тому прийти в себя. Очередной удар вывернул костяной нож из пальцев гнедого кентавра.
  
  Увидев, что противник открыт, Маккен нанес мощный удар клинком поперек груди, рассекая плоть. Алые капли оросили осеннюю траву. От удара Фол пошатнулся и рухнул на колени.
  
  Победно взревев, рыжий встал на дыбы и принялся молотить копытами, нанося сокрушительные удары по голове и корпусу гнедого соперника. Но Фол не пытался закрыться от смертоносных копыт. Он подался вперед, со всей силы ударив раскрытой ладонью в брюхо противника. Мощные пальцы впились в шкуру, разрывая мышцы и погружаясь глубже в горячее нутро.
  
  Победный рев сменился отчаянным криком боли. Маккен отпрыгнул в сторону, пытаясь спастись, но Фол сжал кулак и вывалил содержимое брюшины на засохшую траву.
  
  Сделав четыре неуверенных шага, рыжий кентавр потерял равновесие. Глухо ударившись об землю, он забился в предсмертной агонии.
  
  Энни, неотрывно следившая за схваткой, было бросилась к Фолу, но Гуппер удержал её, ухватив за руку.
  
  - Он тебя убьет! - прошипел он, с мольбой заглядывая в серые глаза. - Не надо! Он плохой!
  
  Девушка смерила своего друга презрительным взглядом.
  
  - Не будь ребенком! Мир не делится на плохое и хорошее! - оттолкнув Гуппа, она побежала к истекающему кровью Фолу.
  
  Гуппер некоторое время смотрел ей в спину. Обида, смешанная со страхом, вскипала в нем, побуждая бросить девушку на растерзания этим чудовищам, а самому убежать как можно дальше. Но ужас одиночества, поджидающего его в этом кошмарном мире, без надежды на возвращение в родное Селение, к вкусным пирогам и мягкой перине, оказался гораздо сильнее. Парень и опомниться не успел, как ноги понесли его вслед за раздражающе яркой копной Энни.
  
  Фол стоял на коленях, тяжело дыша и пошатываясь. Из глубокой раны, рассекающей грудь, лилась кровь. Зеленые глаза бессмысленно смотрели перед собой.
  
  - Фол! - вскрикнула Фиалка, подбегая к кентавру. - Как ты?
  
  Близорукий кентавр повернулся на звук её голоса и прищурился.
  
  - Это ты, маленькая карла? - прохрипел он. - Ты в порядке? Где твой друг?
  
  - Он тут, - быстро ответила девушка. - С нами всё в порядке. Просто пара царапин. Давай мы тебе поможем.
  
  Из зеленых глаз Фола покатились крупные слезы.
  
  - Из-за меня... - всхлипнул он, не в силах сдержать рвущиеся наружу рыдания. - Маленькие карлы пострадали из-за меня... Маленькие. Беззащитные...
  
  Он заревел, словно младенец, впервые вдохнувший воздух этого мира. Крупные, словно ягоды клубники, слезы градом лились по его лицу, срываясь с кончика подбородка и падая в растекающуюся лужу крови.
  
  ========== Глава 13 ==========
  
  Фиалка с ужасом смотрела на зияющую рану на груди у кентавра. Сквозь рассеченную плоть проглядывали ребра, скрывающие большое, бешено колотящееся сердце.
  
  Гуппер с опаской приблизился к замершей парочке. Голос в его голове шептал, что не стоит доверять никому из фэйри, что все они хотят лишь навредить людям. Сопротивляться этому голосу было непросто. Но оставить Энни он тоже не мог. Подойдя к девушке, он тихо спросил:
  
  - Он выживет?
  
  Фиалка встрепенулась.
  
  - Надо остановить кровь, - она осмотрелась в поисках достаточно большой тряпки. - Фол! Ты меня слышишь?
  
  Кентавр, продолжая глухо рыдать, утвердительно кивнул головой.
  
  - Нужно перевязать тебе рану.
  
  - Оставьте меня, - рыдал гнедой кентавр. - Я заслужил смерть!
  
  Энни нахмурилась и залепила плаксе звонкую пощечину.
  
  - Мы тебе жизнью обязаны, - ее голос звучал неожиданно властно. - Так что перестань ныть и позволь вернуть тебе долг!
  
  Фол громко всхлипнул, вытер рукой заплаканные глаза и достал из-за пояса небольшой сверток сухих листьев.
  
  - Вот... замажь этим, маленькая, добрая карла.
  
  Гуппер подошел поближе, заглядывая девушке через плечо. В свертке оказался комок грязи, сильно пахнущей чем-то кисло-сладким.
  
  - Сними с него куртку, - скомандовала Энни, зачерпывая горсть мази.
  
  Гупп пытался было возмутиться, но не терпящий возражений взгляд серых глаз пресек все возражения, и парню ничего не оставалось, кроме как подчиниться.
  
  Осторожно обойдя плачущего Фола, Гупп уцепился за край куртки и потянул, пытаясь стащить её с кентавра. Кентавр не сопротивлялся. Даже наоборот, он помог снять сначала мешковатую куртку, а затем и серый хлопковый кафтан.
  
  Девушка, встав на цыпочки, принялась втирать пахучую грязь в кровоточащую рану.
  
  - Порви это на длинные полоски, - она указала свободной рукой на окровавленный кафтан.
  
  Покорно распарывая пропитанную кровью кофту, Гупп с удивлением понял, что заниматься таким ему не впервой. Он не мог вспомнить, когда ему уже приходилось заниматься чем-то подобным, но руки знали, что надо делать.
  
  Разорвав кафтан на длинные полоски, Гуппер помог девушке перевязать, измазанного кровью и странной грязью Фола. Кентавр уже перестал плакать и усердно помогал ребятам.
  
  Отойдя на несколько шагов назад, Энни оглядела свои труды и довольно хмыкнула.
  
  - Теперь надо тебя довести до какого-нибудь укромного места, - сказала она, вытирая руки о край своего платья.
  
  Кентавр медленно встал на все четыре ноги и отрицательно покачал головой.
  
  - Надо уходить, - он посмотрел в сторону замершего противника. - Это охотник, а значит и табун недалеко. Они будут мстить за смерть своего.
  
  Рыжий кентавр неподвижно лежал в луже собственной крови. Кишечник, вытащенный из его разорванного брюха, тянулся через поляну на несколько десятков шагов. Пар вился над еще не остывшими внутренностями бедняги.
  
  - Но ты ранен! - возразила девушка.
  
  Фол посмотрел на неё и улыбнулся.
  
  - Не бойся за меня, маленькая карла. Мало кто из фейри может похвастаться такой же живучестью, как у моего народа. Главное - что ноги целы. Вернемся в моё скромное убежище, заберем вещи и отправимся к подземному царству.
  
  Гуппер, молча наблюдавший за беседой Фиалки с кентавром, хмуро спросил:
  
  - А ты на нас больше не будешь нападать?
  
  На глаза Фола вновь навернулись слезы. Он опустился на колени и склонился перед ребятами так низко, насколько мог.
  
  - Я клянусь, что не причиню вам вреда и буду защищать ценой собственной жизни, - его голос дрожал от сдавливаемого плача.
  
  Гуппер хмыкнул и тут же получил звонкую затрещину от возмущенной Фиалки.
  
  - Хватит, Гупп, - прошипела она, подбегая к скрюченному кентавру и обнимая его за могучую шею. - Не надо таких клятв. Мы верим тебе. Ты не хотел причинить нам вреда. Это была случайность и мы тебя прощаем. Правда ведь, Гуппер?
  
  - Правда, - пробурчал парень, подчиняясь её железному взгляду.
  
  Фол перестал всхлипывать и, притянув Гуппера рукой к себе, заключил ребят в свои объятья.
  
  - Ты... - раздался хриплый, едва слышимый шепот, - ты променял своих собратьев на этих...
  
  Рыжий кентавр смотрел на них глазами, полными ненависти. Он попытался приподняться, но смог лишь подтянуть руку к себе. Кровь хлынула из его рта на землю.
  
  - Надо уходить, - тихо повторил Фол, бросив взгляд в сторону умирающего.
  
  Гуппер не мог оторвать взгляд от поверженного кентавра. Горящие глаза на бледнеющем лице, перемазанном багрянцем свежей крови, прожигали парня до самых темных уголков перепуганной души. Чувствуя, как холод ужаса сковывает сердце, парнишка вцепился в руку кентавра.
  
  - Тебя... загонят... как кролика... - хрипел рыжий, сплевывая кровь, - растерзают... Тебе не скрыться...
  
  Фол встал, легко поднимая ребят в воздух и пересаживая к себе на спину.
  
  - Добей его, - тихо попросила Энни, глядя как корчится на земле поверженный кентавр, пытаясь ползти в их сторону. - Избавь от мучений.
  
  Фол молча кивнул и медленно приблизился к рыжему.
  
  Бедняга уже просто хрипел, захлебываясь собственной кровью.
  
  - Прости, брат, - печально сказал Фол и нанес мощный удар передним копытом в огненную макушку поверженного противника, прервав его жизнь.
  
  Гуппер вздрогнул и отвернулся, чтобы не видеть бездыханное тело кентавра. Его взгляд скользнул по вытоптанному в пылу сражения полю и остановился на тускло поблескивающем под лучами солнца клинке. Все мысли о ужасе смерти тут же вылетели из его головы. Соскочив с гнедого кентавра, онподбежал к находке.
  
  Клинок из тёмного метала был тяжелым и холодным. Гуппер ухватился за оплетенную грубым ворсом рукоять двумя руками и поднял кинжал над головой. В его руках этот короткий клинок казался мечом.
  
  - Правильно! - оживился Фол, оглядывая поле. - Надо найти мой кинжал. Нельзя давать зацепок охотникам.
  
  Фиалка кивнула, спрыгнула со спины кентавра и принялась высматривать потерянное оружие.
  
  Но Гуппер не обращал на них никакого внимания. Его взгляд был прикован к отблескам лучей, танцующих на тёмном лезвии. Все переживания дня померкли и отошли на второй план. Впервые в жизни он держал в руках что-то смертоносное. Конечно, ему доводилось махать топором, раскалывая сухие чурки, но тот затупленный топор был годен только для колки дров. Меч же был специально изготовлен для сражения, для убийства.
  
  Парень чувствовал, как отступают его страхи, вытесняемые зарождающейся уверенностью в собственных силах. Теперь он сможет постоять за себя. И защитить Энни. И помочь Мартину. Теперь нет ничего невозможного. Теперь у него будет великолепное прозвище!
  
  - Ты чего застыл как каменный? - усталый голос Фиалки прервал его мечтания. - Надо уходить.
  
  Она держала костяной кинжал Фола, украшенный тонкой резьбой. Размерами он ничуть не уступал металлическому клинку в руках паренька.
  
  Гуппер что-то пробурчал и опустил оружие, чувствуя как его руки наполняются усталостью.
  
  - Нашли? - спросил подбежавший кентавр. - Нам надо торопиться.
  
  И, не дожидаясь ответа, ухватил Гуппера за ворот плаща и усадил к себе на спину. Энни запрыгнула следом.
  
  Обратная дорога до старого дерева, в корнях которого Гупп проснулся, показалась парню бесконечной. Держаться за куртку Фола и прижимать к себе клинок, который с каждой секундой становился всё тяжелее, оказалось непростой задачей. Кентавр торопился, перескакивая кусты и кочки, из-за чего ребят подкидывало и мотало, как свежевыстиранное бельё, которое вывесили просушиться под ураганным ветром.
  
  Несколько раз полы куртки Фола выскальзывали из пальцев Гуппера, и он только чудом да стараниями Фиалки, которая отчаянно цеплялась за короткую шерсть, не падал на землю.
  
  Гупп мог бы выбросить найденный клинок и вцепиться в спасательную ткань обеими руками, но он продолжал отчаянно сжимать тяжеленную рукоять, словно боялся потерять те зачатки уверенности, что внезапно проросли в его сердце.
  
  Когда они добрались до места, руки паренька свело судорогой, и он скатился со спины Фола безвольным мешком.
  
  Спрыгнувшая следом Энни озлобленно зашипела на Гуппа:
  
  - Ты нас угробить хотел?! - Она вцепилась в железный клинок и вырвала его из ослабших пальцев Гуппера. - Из-за этой железки мы чуть не упали!
  
  - Отдай! - прохрипел паренёк, медленно поднимаясь на ноги. - Я это нашел! Это моё!
  
  - Успокойтесь, маленькие карлы. Не время сейчас спорить, - сказал Фол, копаясь в углублении между корней дерева. - Раз уж взяли нож, бросать здесь его не стоит. Давайте я его понесу.
  
  Девушка фыркнула и отдала клинок кентавру. Гуппер беспомощно смотрел, как его сокровище исчезает в объемных сумках, извлеченных из тайника под деревом. Обида мерзким липким комочком сковала сердце паренька, но он не стал спорить.
  
  Достав переметные сумки, Фол быстро закинул их себе на круп и подвязал к своему широкому ремню. Энни между тем выудила из корней потрепанный походный мешок Гуппера, темный от сырости и налипшей грязи.
  
  - Откуда это? - удивленно спросил Гупп, подходя к ней.
  
  Девушка смерила его хмурым взглядом и вздохнула.
  
  - С нами прилетел. Фол выловил его из реки, каким-то чудом.
  
  - А я уже думал, что избавился от него, - удрученно пробурчал Гуппер, взвешивая свою извечную ношу в руке.
  
  Девушка весело фыркнула и похлопала его по плечу.
  
  - Лучше это, чем ничего.
  
  Пока они разговаривали, кентавр закончил крепить сумки.
  
  - Боюсь, маленькие карлы, вам придется идти пешком, - в его голосе звучала неподдельная печаль. - Я пока не смогу нести и сумки, и вас.
  
  - Ничего страшного, - поспешила успокоить его Фиалка, - мы вполне привычны к пешим переходам.
  
  Гуппер интенсивно закивал головой, с ужасом думая о повторной поездке на спине кентавра.
  
  - Тогда выступаем, маленькие карлы, - скомандовал Фол и двинулся в глубь леса.
  
  Энни поспешила следом за ним, оставив Гуппа наедине с старым походным мешком. Обреченно вздохнув, паренёк взвалил свою ношу на плечо и зашагал в сторону фиолетовой шевелюры, мелькающей между деревьями.
  
  Дорога через лес оказалась простой: спустя несколько минут блужданий в кустах, путники вышли на широкую тропинку, ведущую сквозь лесную чащу. Шли молча. Фиалка пыталась несколько раз разговорить кентавра, но он отвечал коротко и односложно.
  
  Миновав опушку леса, путники увидели широкую змею реки.
  
  - Пойдем вдоль великой воды. Придется немного промочить ноги, маленькие карлы. Вода смоет следы и даст нам немного времени.
  
  Небо было чистым, и солнечные лучи приятно согревали путников, но лезть в воду у Гуппера не было никакого желания. Тем более, холодный ветер время от времени напоминал ему, что лето давно прошло.
  
  Фиалку будто бы это ничуть не волновало. Когда они подошли к берегу, она сбросила легкие плетенные мокасины и, подобрав полы своего плаща, вошла в воду. Гупп последовал её примеру, обреченно думая о теплых меховых тапочках тётки Марты, которые она доставала с наступлением первых холодов. Такие мягкие, отделанные кроличьим мехом, они были невероятно теплыми. Гупперу иногда удавалось стянуть их из-под большой кровати.
  
  Вода оказалась холодной. Мурашки целыми полчищами носились по спине паренька, но он молчал, упрямо шагая следом за девушкой. Фол спокойно шел рядом, поднимая невысокие волны своими копытами.
  
  - Там, впереди, - внезапно нарушил молчание кентавр, - около входа в подземное царство, надо будет вести себя осторожнее. Кобольды не очень-то жалуют наземников. Даже эльфы опасаются ходить через их земли, предпочитая перелетать большую воду на своих крылатых кораблях.
  
  - Или путями фэйри, - добавила Энни и Гуппер заметил, что девушка стучит зубами от холода.
  
  - Ты права, маленькая карла.
  
  - А ты ходил через эти пути? - спросила девушка.
  
  Кентавр отрицательно покачал головой.
  
  - Мой народ не любит все эти яркие магические штучки. Мы предпочитаем свободно скакать по великим просторам. А на путях так не побегаешь - потеряешься или с ума сойдешь.
  
  Гуппер хмыкнул, ощущая, как его собственные зубы начинают стучать. Он подошел к кентавру поближе и указал на медленно клонящееся к закату солнце.
  
  - Надо разбить костер и согреться. Мы замерзли совсем.
  
  Кентавр печально посмотрел на парня.
  
  - Слишком опасно сейчас останавливаться, маленький карл. Нужно уйти как можно дальше, позволить воде спрятать наши следы.
  
  Гуппер оглянулся назад.
  
  - Мы тут как на ладони, - он обвёл рукой абсолютно голый, без единого деревца, берег. - Если нас преследуют, не лучше ли уйти с открытого места обратно в лес? Найти какое-нибудь укрытие?
  
  Кентавр задумчиво оглядел берег и кивнул.
  
  - В твоих словах есть смысл, маленький карл. Но в лесу мы оставим слишком много следов и станем легкой добычей.
  
  Бросив беглый взгляд на переступающую с ноги на ногу девушку, Гуппер решил стоять на своём. Тем более, что у него самого уже зуб на зуб не попадал.
  
  - Там у нас будет хоть какой-то шанс скрыться, - он старался выглядеть как можно убедительней и уверенней, - а тут они нас в два счета нагонят.
  
  Фол выглядел неуверенным, словно растерявшийся щенок. Он месил речную воду копытами, раскачиваясь из стороны в сторону, и подергивал ушами.
  
  - Ладно, - сказал он наконец, - выходим на берег. Думаю, мы достаточно оторвались.
  
  "Если нас вообще кто-то преследовал", - подумал Гуппер, но озвучивать эту мысль не стал.
  
  Путники покинули мелководье и зашагали по пожухлой прибрежной траве в сторону стены деревьев. Как только они вышли из воды, Гупп натянул свои мокасины и теперь хлюпал при каждом шаге. Фиалка не спешила обуваться, хотя было видно, что она подрагивает от холода. Кентавр же не выказывал никаких признаков усталости или того, что он замерз. Он то и дело нервно поглядывал назад, туда, откуда они пришли. Гуппер тоже оборачивался пару раз, но ничего необычного не увидел.
  
  Лес, стоявший сплошной неприступной стеной у путников на пути, будил в пареньке неприятные воспоминания, еще совсем свежие в его памяти. Страшные тени, порожденные закатным солнцем, тянули к нему свои кривые, сучковатые руки. Остатки пожелтевшей листвы шелестели на ветру, и казалось, что лес дышит, часто, тяжело, пугающе.
  
  На секунду Гуппер даже пожалел, что так упорно требовал выбраться из реки и найти убежище в этом лесу. Но мокрые ноги в эльфийских мокасинах и холодный ветер, от которого уже не спасало яркое солнце, быстро прогнали прочь сожаления. Да и желудок, в котором побывало за сегодня только два маленьких кислых яблочка, начинал призывно рычать. Вроде бы в промокшем мешке, что оттягивал уставшее плечо паренька, было что-то съестное.
  
  Пока Гуппер размышлял, путники пересекли границу леса и запетляли между толстыми стволами дубов. Изнутри чаща не производила такого уж удручающего впечатления. Редкие солнечные лучи, пробиваясь сквозь поредевшую листву, падали яркими колоннами, наискосок разрезая полумрак, царивший здесь. Желтая листва мягким ковром укрывала землю, глуша звук шагов. Даже ветер был не такой холодный и лишь легонько игрался с полами плаща.
  
  Мрачные мысли и воспоминания о злоключениях, связанных с посещенными им лесами, стали медленно затихать в голове Гуппера, уступая место мыслям об усталости и пустом желудке. Парень вновь с приятным удивлением отметил, что длительные пешие переходы уже не заполняют его ноги и спину той свинцовой тяжестью, что мучила его в начале приключения.
  
  Они шли вперед, всё углубляясь в лесную чащу. Иногда Фол отставал и путал следы, заметая длинным хвостом отпечатки копыт на мягкой почве, шагая задом наперед по собственным следам и отбегая далеко в сторону.
  
  По началу его маневры напугали Гуппера и Энни, но девушка быстро смекнула что к чему и пояснила пареньку. Спустя некоторое время, Гупп уже не обращал на кентавра никакого внимания, продолжая шагать вперед и пытаясь заглушить громогласно урчащий желудок.
  
  Когда длинные тени скрылись в сумраке, Гуппер, воодушевленный своей недавней убедительностью, снова обратился к Фолу:
  
  - Надо сделать привал, перекусить чего-нибудь.
  
  Его предложение, казалось, застало кентавра врасплох. Фол застыл, удивленно вскинув брови.
  
  - Мы не такие выносливые как ты, - продолжал напирать Гуппер, - мы устали и нуждаемся в отдыхе.
  
  Энни подошла к парню и потянула за рукав, принявшись быстро шептать ему на ухо.
  
  - Не надо его злить, - в её голосе звучало беспокойство и раздражение, - не ты ли говорил, что он пытался нас убить?! А теперь ты пытаешься указывать ему, что делать.
  
  Внезапно перед глазами Гуппера возник образ взбешенного кентавра, сжимающего в руках моток внутренностей. Неприятный холодок вновь пробежал по его спине, заставляя слова застрять в горле.
  
  - Не слушай его, Фол, - сказала Фиалка, подойдя к кентавру. - Мы можем идти дальше.
  
  Но гнедой путник отрицательно мотнул головой.
  
  - Нет, маленький карл прав! Я совсем забыл, что маленькие существа не могут долго скакать. Простите меня, давайте найдем укромное место и отдохнем.
  
  Гуппер облегченно выдохнул, отгоняя прочь видения залитых кровью глаз. Он оглядел окружающие их деревья, но не нашел ничего примечательного.
  
  Они прошли еще около мили, прежде чем наткнулись на небольшой овраг, в котором можно было укрыться от ветра и посторонних глаз. К этому моменту уже совершенно стемнело, и ребятам пришлось вести подслеповатого кентавра практически на ощупь.
  
  Расчистив небольшую площадку на дне оврага от веток и камней, путники натащили побольше листвы и соорудили подобие гнезда. Разводить костер Фол отказался напрочь, ссылаясь на возможных преследователей. Так что пожевав кусок размокшего хлеба, чудом сохранившегося на самом дне походного мешка Гуппера, они легли спать, плотно прижавшись к теплым бокам кентавра.
  
  Сон никак не шел к Гупперу. Он лежал, прислушиваясь к мерному дыханию Фола и смотрел, как странные, почти не различимые в темноте очертания веток, причудливо колышутся высоко над головой.
  
  Странные мысли кружились в его голове, не давая успокоиться и уснуть. Он вспоминал прошедший день, с удивлением отмечая детали, на которые сразу не обратил внимание. Странная перемена, что произошла с Фиалкой за тот таинственный месяц, о котором у Гуппера не осталось воспоминаний, пугали его. Она стала такой решительной, сильной, смелой. Да многие из охотников Селения на её фоне смотрелись бы хнычущими детьми. Что уж говорить о нём, бесполезном, растерянном пацане.
  
  Гупп вновь ощутил свою ничтожность, но теперь уже не перед лицом бесконечной пустоты одиночества, а перед его маленькой, приставучей, глупенькой подруги детства. А ведь она была младше его на целый год.
  
  Фол вздрогнул, прервав его тягостные размышления. Было слышно, как он прядает своими острыми ушами в темноте.
  
  Гуппер замер, тоже вслушиваясь в шорохи ночи. Поначалу он не уловил ничего необычного. Все так же шелестела листва, повинуясь прихоти игривого ветра. Где-то далеко ухала ночная владычица лесов - сова. Скрипели деревья, сгибаясь под тяжестью лет. Хрустели ветки, высохшие на устеленной желтым ковром земле.
  
  Хруст раздался ближе и отчетливей. Кентавр затих и стал тихонько трясти паренька за плечо.
  
  - Я не сплю, - прошептал Гуппер, которому передалась тревога гнедого спутника, - что там?
  
  - Нас хотят окружить, - так же тихо прошептал Фол и принялся будить Фиалку.
  
  Внутри Гуппа все сжалось. Он сумел подавить подступивший приступ паники, но страх вцепился в него, заставляя сердце бешено подпрыгивать в груди паренька.
  
  - Придется бросить сумки, - прошептал кентавр, отрывая ремни от своих переметных сумок, - Забирайтесь ко мне на спину. И держитесь так крепко, как сможете.
  
  Гуппер послушно взобрался за спину Фола и втащил туда полусонную девушку. Кентавр перекинул самый длинный ремень себе поперек груди и отдал его концы пареньку.
  
  - Готовы? - шепотом спросил Фол, и Гуппер почувствовал, как мощное тело мистического существа собирается для рывка.
  
  - Да, - коротко ответил паренек, обнимая Энни и вцепляясь в ремень что было сил.
  
  Фол рванул вверх, словно распрямившаяся пружина, одним мощным движением выскочив из оврага.
  
  В тот же миг, со всех сторон раздался треск ломаемых веток и чудовищный многоголосый рёв "Держи их!".
  
  Цепляясь что есть мочи в трепещущую куртку Фола, Гуппер не успел толком разглядеть кричащих. Гнедой кентавр совершал невероятные прыжки, перелетая целые рощи и лавируя между деревьев. При каждом рывке Гуппу казалось, что он точно слетит со спины их спасителя и покатится по земле, слушая как хрустят его косточки.
  
  Впрочем, у путников были проблемы посущественней, чем опасность впечататься в землю на полном скаку. Треск веток и многоголосый рев не отставал. Непроглядный мрак ночи разорвали отблески приближающегося огня, порождая бессчетное количество пугающих теней.
  
  - Кто это? - прокричал Гуппер на ухо Фиалки, сильнее сжимая пальцы на ускользающей ткани.
  
  Энни, сидящая перед парнем, вытянула шею и посмотрела назад через его плечо.
  
  - Плохо видно, - прокричала она, продолжая всматриваться в танец теней и отблесков огня. - Какие-то всадники с факелами. Или...
  
  Фол снова подпрыгнул, перемахивая через поваленный дуб, заставив девушку взвизгнуть и вцепиться в Гуппера.
  
  - Это кентавры, - сказала она, когда бег Фола немного выровнялся. - Их там не меньше десяти.
  
  - Два копья пришли мстить за погибшего жеребца! - прохрипел Фол, сплевывая пену. - Артемида, спаси нас!
  
  Гуппер не знал, кто такая Артемида, но тоже воззвал к ней, хоть и молча. Он был готов просить о помощи любое существо, о котором когда-либо слышал. Но трудные времена выявляют самых могущественных героев, так что вскоре все молчаливые молитвы были направлены к самому могучему существу в его жизни. К тётушке Марте.
  
  Погоня не отставала. Свет от факелов был все ближе и ближе. Яростный рев звучал почти над ухом у беглецов. Фол тяжело дышал, с хрипом втягивая воздух.
  
  - Мы не уйдем, - неожиданно спокойно сказала Энни, вновь взглянув назад. - Они движутся быстрее нас.
  
  Гуппер почувствовал предательскую дрожь в руках, но тут же загнал страх поглубже. В последние дни он боялся так часто и так сильно, что свыкся с этим обездвиживающим чувством. Он уже почти полностью состоял из чистого страха.
  
  "Они нас настигнут, - зазвучал знакомы предательский голосок в его голове, - стащат с кентавра, повалят на землю и выпотрошат. Растянут наши кишочки между деревьями, словно гирлянды на празднике весны. Ты будешь умирать долго и мучительно".
  
  Эти мысли показались Гупперу внезапно очень забавными. Смешок, сначала тихий и робкий, постепенно смелел и набирал силу, поднимаясь откуда-то из бездонной ямы гупперовского желудка все выше и выше.
  
  Сначала Гупп сопротивлялся ему, стискивая зубы, но смех был сильнее. Разжав челюсти, он вырвался на свободу, и парень захохотал.
  
  Сквозь свой смех до него долетел удивленный возглас Энни:
  
  - Гупп, что с тобой?!
  
  Её слова больше не имели значения. Больше ничто не имело значения. Был только смех, который пожирал Гуппера, начиная с живота, закусывая горящими легкими и запивая кровью из разрываемой хохотом глотки.
  
  Внезапно левая щека парня заболела, словно охваченная огнем. Звонкая пощечина, перекрыв шум погони и глухой топот десятков копыт, выбила дьявольский смех прочь.
  
  - Возьми себя в руки! - прокричала Фиалка ему на ухо. - Нельзя отчаиваться! Мы придумаем что-нибудь!
  
  Гуппер смотрел на неё удивленными, непонимающими глазами. Что, что они могут сделать?! Разве может Фол справиться с десятком кентавров? Разве тётушка Марта оторвется от своего ненаглядного котелка, чтобы спасти их? Разве Мартин появится внезапно из-за деревьев и укажет дорогу к спасению?
  
  Фол прорычал что-то нечленораздельное и резко метнулся вправо, ныряя в неглубокий овраг. Крики преследователей зазвучали удивленно, но вскоре факела вновь замаячили почти над самыми головами ребят.
  
  Преследователи уже не призывали их остановиться, не сыпали угрозами и проклятиями. Они просто улюлюкали и смеялись, размахивая факелами. Руки тянулись к спине Гуппера. Паренёк уже ощущал жаркое зловонное дыхание.
  
  - Я... не... могу... - прохрипел, задыхаясь, Фол. - Простите... меня...
  
  "Это конец, - удовлетворенно зазвучал голос в голове Гуппера, - не будет никакого завтра, никакого прозвища".
  
  Голос затих на несколько мгновений, а затем добавил:
  
  "Никакого страха и одиночества".
  
  По спине кентавра пробежала судорога. Фол запнулся, зацепившись передним копытом за торчащий из земли корень и рухнул на землю.
  
  Гупп почувствовал, как выскальзывает из пальцев край куртки кентавра, как взлетает в воздух, потеряв всякую опору. Он видел, как стремительно несется ему навстречу серая, покрытая жухлой травой, земля.
  
  Не было больше страха. Весь страх вылетел из Гуппера вместе с приступом безудержного, болезненного, истеричного хохота. Он только покрепче сжал Энни, которая слетела со спины Фола вместе с ним в объятьях, пытаясь прикрыть её голову от удара, и закрыл глаза.
  
  Падение оказалось на удивление мягким. Усыпанная листвой и размытая частыми дождями грязь приняла их с громким чавканьем, смягчив удар.
  
  Отплевавшись и подняв голову, Гуппер увидел широкий круп павшего кентавра, скользящий по дну оврага прямо на них. Парень попытался отползти в сторону и оттащить Фиалку, но они лишь бессмысленно барахтались в темном месиве, не в силах сдвинуться ни на шаг.
  
  Преследователи, скакавшие по обе стороны оврага, затормозили и вытянули свои факела вверх, освещая беспомощных жертв. По лесу пронесся торжествующий клич десятка глоток.
  
  Остановившись в нескольких волосках от ребят, Фол мощным рывком вскочил на ноги и выхватил из-за пояса свой кинжал.
  
  - Держитесь... позади... - он пошире расставил подгибающиеся ноги. - Если... будет шанс... бегите.
  
  Но такой возможности не появилось. Два кентавра спрыгнули в овраг перед ними, еще двое спустились позади, отрезав пути к отступлению и бегству. Остальные преследователи стояли по обе стороны оврага, светя факелами, размахивая короткими копьями и радостно подбадривая товарищей, постепенно сжимающих круг.
  
  - Простите меня, маленькие карлы, - прошептал Фол, пытаясь восстановить дыхание. - Спасая вас от одной смерти, я навлек на вас другую, более мучительную и страшную.
  
  Энни поднялась на ноги и, подойдя к близорукому воину, обняла его за пояс.
  
  - Тебе не за что просить у нас прощения, - прошептала она, улыбаясь. - Это мы втянули тебя в смертельную опасность. Прости нас.
  
  Фол кивнул, вытирая предплечьем внезапно выступившие слезы. Фиалка отпустила его и вернулась к Гупперу. Паренёк бессмысленно разглядывал плотоядно улыбающихся и приближающихся к ним кентавров.
  
  - И ты прости меня, Гупп, - девушка уже не пыталась сдержать рвущихся наружу слез. - Я была слишком жестокой, слишком требовательной. Просто... Просто...
  
  Ей слова потонули в потоке всхлипов, и Энни повисла на шее у паренька. Гуппер удивленно смотрел на неё, пытаясь понять, почему она плачет. Но звенящая пустота в голове гасила любую мысль в зародыше.
  
  Внезапно Гупп понял, что над оврагом повисла тишина.
  
  - Вот мы и настигли тебя, убийца! - проревел один из приблизившихся кентавров.
  
  Он был крупнее Фола, выше почти на две головы. Абсолютно лысую голову покрывала сетка шрамов, как старых, почти рассосавшихся, так и новых, еще сочащихся свежей кровью. В руках он держал тяжелый молот, похожий на те, что Гуппер видел в кузнице, когда-то давным давно, в другой жизни, в другой реальности. Там, где всё просто и хорошо, где стол накрыт, а камин растоплен и у пацана нет других забот, как набить брюхо, да впечатлить сверстников.
  
  - Встреть свою судьбу с достоинством, убийца, - продолжал вещать лысый. - Назови своё имя.
  
  Фол выпрямил спину и прорычал:
  
  - Меня зовут Фол, из клана Последней реки!
  
  Его голос громом прокатился по лесу. Шелест листьев вторил его словам. Кентавры замерли и начали перешептываться.
  
  - Далеко же ты забрел, один из стражи Леты, - прорычал лысый кентавр, - Но кем бы ты ни был, ты ответишь за содеянное.
  
  Кентавры одобрительно зашумели. Фол гордо вскинул голову.
  
  - Я приму свою судьбу, как и подобает вольному скакуну. Но не трогайте этих маленьких карлов. Они беззащитны и не станут достойной добычей!
  
  - Карлов? - переспросил Лысый, удивленно вскидывая бровь. - Здесь нет никаких карлов. Видимо тебя обманули, Фол из клана Последней реки. Тебя провели люди!
  
  Гнедой кентавр вздрогнул. Вздрогнула и Энни, принявшись часто шептать "Прости".
  
  - Не так уж и важно, кто они, - ответил Фол после некоторой паузы. - Они безобидны. Отпустите их, и я не стану сопротивляться.
  
  - И лишишь меня знатной битвы? - прорычал лысый, взмахивая своим молотом. - Порвите их!
  
  Он рванул вперед, а вслед за ним в овраг спрыгнули остальные кентавры.
  
  Гуппер с удивлением обнаружил, что дрожит. Что-то глубоко внутри него отчаянно билось, пытаясь прогнать всепоглощающую пустоту, что воцарилась в его голове. Гупп попытался сконцентрироваться на том, что же его так беспокоит. Пробившись сквозь плотный туман опустошения, он поднял этот маленький верещащий комочек и вгляделся в его изменчивые очертания. Это были мысли о будущем, о том, чего так хотелось сделать, но что так и не было совершено. О вкусе первой осенней браги, которую он так никогда и не отведает, о собственном кинжале, которым он уже не сможет воспользоваться, о тех, кого больше никогда не увидит, о еде, которой уже никогда не отведает, о неизведанных страстях и удовольствиях, которыми их так дразнили взрослые со своими запретами. Столько всего было в этом мире, столько неизведанного, не узнанного, не испытанного. Он прожил так мало, так ничтожно мало успел узнать об этой жизни и совершенно ничего не успел совершить. Он только набивал брюхо и ныл, как тяжело. Как тяжело работать в поле, убираться во дворе, как тяжело помогать накрывать на стол, как невыносимо трудно переставлять ноги.
  
  Внезапно, чудовищно поздно, Гуппер осознал, что хочет жить. Что хочет перестать ныть и начать расти, исследовать неизведанное, ходить новыми тропами, увидеть и понять всё на свете. Это осознание зародило в его душе страх, такой привычный, но, в тоже время такой новый. Гуппер понял, что боится умирать.
  
  Пустоту сдуло мощным взрывом. Её место заполнили панически роящиеся мысли. Как же так. Я только начал свой путь. Я не хочу чтобы всё закончилось. Я не хочу, чтобы меня запомнили ноющим бесполезным сопляком.
  
  Он обнял Энни и прошептал:
  
  - Прости меня за то, что я был таким бесполезным.
  
  Слезы покатились из его глаз. Он и не пытался сдержать их. Он просто неотрывно следил, как мощная рука заносит над его головой тяжелый топор.
  
  Внезапно над оврагом раздался оглушительный, подобно яростному грому, голос:
  
  - Остановитесь, четвероногие бестии! - от раскатов этого рыка закачались деревья. - Отступите, если хотите жить!
  
  Кентавры замерли, занеся свои клинки над головами.
  
  - Бегите, хищные твари! - продолжал громыхать голос, - Пока на вас не обрушился гнев поборников свободы и справедливости!
  
  - Покажи себя! - зарычал лысый кентавр, опуская молот.
  
  Над оврагом раздалось какое-то шуршание, а затем долгий протяжный вздох.
  
  - Вы слишком медлили.
  
  На землю, перед самым носом Гуппера плюхнулось что-то некрупное и пятнистое, и, отскочив, словно надутый бычий пузырь, налетело на ближайшего из кентавров. Четвероногий воин испуганно заржал, но его крик быстро превратился в сдавленное бульканье. Ноги бедолаги подкосились, и он рухнул в грязь, а пятнистое нечто перескочило к следующему.
  
  Поднялась паника. Кентавры ржали и кричали, размахивая оружием. Лысый предводитель пытался призвать к порядку и спокойствию, но видя, как товарищи падают один за одним, войны паниковали всё больше и больше.
  
  Гуппер удивленно смотрел, как пятнистый ответ на его отчаянные молитвы терзал перепуганный табун.
  
  - Чего замерли, - над ухом паренька раздался такой знакомый и такой нежданный голос. - Рвем когти! Все за мной.
  
  Гуппер перевел свой взгляд на хозяина голоса. Из-под плетенного эльфийского плаща, который так легко спутать с переплетением теней или опавшей листвой, на него смотрели воспаленные глаза Мартина.
  
  - Ну же, - прошипел Странник и схватил ошеломленного паренька за руку. - Быстро!
  
  - О Артемида, - раздался благоговейный голос Фола, - ты даешь мне еще один шанс?
  
  Странник замер, смотря на гнедого кентавра и нервно покусывая нижнюю губу.
  
  - Ты, - сказал он после нескольких мгновений раздумий, - хватай этих и дуй за мной.
  
  Гуппер почувствовал, как сильные руки поднимают его и Энни над землей. Он до боли в глазах пялился на Мартина, боясь, что тот исчезнет, как призрак, как видение.
  
  Странник отпустил руку паренька, развернулся и быстро помчался по дну оврага, ловко лавируя между павшими и панически скачущими кентаврами. Фол рванул следом.
  
  - Ты куда? - заревел лысый, но его рев потонул в оглушительно звонком девичьем хохоте, который лился из смертоносного пятнистого комка.
  
  Прижимая ребят одной рукой к своей груди, кентавр скакал следом за стремительной фигурой, нанося короткие удары кинжалом каждому четвероногому войну, который оказывался на его пути.
  
  Вскоре звонкий хохот и отчаянное ржание остались позади. Мартин вывел путников из оврага и углубился в лес. Он больше не бежал, а медленно шел подле кентавра, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Гуппер молча таращил на него глаза, безвольно болтаясь под мышкой у Фола.
  
  Он все еще не мог поверить в произошедшее, но медленно, робко отвоёвывая себе место в его переполненной мыслями голове, приходило осознание.
  
  Гупп оторвал взгляд от спины Странника и посмотрел на свои руки. Пальцы дрожали, вторя бешено колотящемуся сердцу. Он чувствовал как кровь стремительно несется по его венам, разнося это осознание в каждую мельчайшую частичку его тела. Когда эта мысль наконец добралась до языка, он поднял глаза на не менее ошеломленную Фиалку и спросил:
  
  - Я... Я жив?!
  
  ========== Глава 14 ==========
  
  Холодный, уже по настоящему зимний ветер шелестел пожухлой листвой, что в изобилии укрывала землю. Черные тени облетевших деревьев, отбрасываемые тусклым светом едва пробивающейся через пелену облаков луны, гротескными костлявыми руками тянулись к горлу уставшей и перепуганной Энни.
  
  Её сердце все еще бешено колотилось в груди, отдаваясь грохотом в висках и дрожанием на кончиках пальцев. Сейчас, впервые за несколько последних месяцев, ей хотелось расплакаться. По-настоящему, навзрыд. Реветь, захлёбываясь собственными слезами, цепляться руками за тех, кто сильнее. Но не от безысходности и горя.
  
  Перст смерти, казалось бы, уже неотвратимо нависший над её головой и головами её спутников, внезапно ткнул мимо, оставшись маячить за спиной размытым призраком.
  
  - Я... Я жив?! - дрожащим от напряжения голосом пробормотал Гуппер.
  
  Энни невольно посмотрела на него и слезы, уже было готовые вырваться из глаз, высохли.
  
  Идущий впереди Мартин обернулся и хмыкнул.
  
  - Рано еще праздновать, - он хрипел, запыхавшись от быстрого бега. - Не знаю, насколько Мина сможет задержать этот табун, но нам стоит убраться как можно дальше.
  
  Фиалке на мгновение показалось, что он стал выше, шире в плечах и гораздо суровей. Хотя это скорее всего было просто наваждение. Девушке захотелось подбежать к нему и вцепиться руками в его заляпанный грязью плащ, но Фол крепко держал её в охапке. Энни могла только болтаться безвольным мешком у кентавра под мышкой и сверлить ошалелыми от пережитого страха глазами спину странника.
  
  Где-то далеко позади кто-то очень пронзительно завизжал, захрипел и умолк. От этих звуков по спине Фиалки пробежал холодок. Перед глазами почти сразу всплыли фигуры мощных мифических существ, мечущихся в панике и гибнущих под ударами стремительного размытого пятна. А еще вспомнилось лицо кентавра, убитого Фолом на поле, его налитые кровью глаза и вывороченные внутренности, размотанные на десяток метров.
  
  - Кто ты, спаситель? - внезапно подал голос Фол, продолжая вышагивать вслед за Мартином.
  
  Странник обернулся и смерил кентавра изучающим взглядом.
  
  - Я - Странник, а вот кто ты такой, и почему тебя и ребят преследуют твои сородичи, это по-настоящему интересный вопрос...
  
  Фол хмыкнул и некоторое время продолжал молча идти вперед.
  
  - Меня зовут Фол, из клана Последней реки. Нас преследует клан Двух копий, потому что я убил их охотника.
  
  Мартин кивнул, но больше ничего не сказал. Над группой вновь повисла тягостная тишина, прерываемая только шелестом опавшей листвы.
  
  Энни ощутила напряжение в мощном теле кентавра.
  
  - Фол спас нас, - поспешила пояснить она ситуацию Мартину. - Мы упали в реку, а он нас вытащил на берег. Мы бы утонули, если бы не он...
  
  - Потом все расскажите, - прервал её поспешные излияния странник, - когда до места доберемся. Недалеко осталось.
  
  В этот раз его голос прозвучал мягче и спокойней. Фол, видимо, тоже почувствовал это, и немного ослабил хватку, с которой сжимал ребят.
  
  Тяжелая черная туча скрыла луну и лес погрузился в почти непроглядную темень. Фигура шагающего впереди Мартина почти растворилась в хитросплетении теней и мрака, но Фол уверенно шагал следом, так что девушке ничего больше не оставалось, как довериться его способности ориентироваться в темноте.
  
  Все тело Фиалки болело. Длительный переход, брожение в холодной воде, паническое бегство и напряжение последних минут давали о себе знать. В голове гудела пустота, пришедшая на смену тому хороводу мыслей и эмоций, что обрушился на девушку во время погони. И потом, когда она, уже отчаявшаяся и смирившаяся с неизбежным концом, увидела лицо Мартина, вынырнувшего из хаоса паники.
  
  Тогда Энни показалось, что её сердце разорвалось, разметав окровавленные ошметки её души по опустевшей оболочке тела. И сейчас эта сосущая пустота черной дырой звенела где-то в груди, поглощая все мысли, все чувства, оставляя лишь слабость и беззащитность.
  
  - Мы пришли, - неожиданно нарушил тишину странник.
  
  Энни быстро заморгала, стараясь стряхнуть с себя наваждение пустоты. Кентавр остановился и аккуратно опустил ребят на землю.
  
  Ноги не держали девушку. Коленки тот час подогнулись, стоило ей только оказаться на земле, и, если бы не крепкая рука Фола, она бы грохнулась, словно куль с картошкой.
  
  - Клан так просто не отстанет, - мрачно сказал кентавр, глядя куда-то в сторону Мартина. - Они продолжат преследование, как только придут в себя.
  
  Странник кивнул, со вздохом опускаясь на выпирающий из земли корень высокого старого дуба, раскинувшего свои корявые ветви у путников над головами.
  
  - Нужно дождаться остальных, - в его голосе Энни заметила усталость, - а уже потом двигаться дальше. Да и вряд ли табун так быстро придет в себя...
  
  Фиалка, неуверенно переставляя подкашивающиеся ноги, подошла к Мартину и села рядом, обвив руками его шею и уткнувшись лицом в сырой плащ.
  
  - Чем это вы их так? - внезапно подал голос молчавший до этого Гуппер.
  
  Мартин приобнял девушку за плечо и усмехнулся.
  
  - Да хрен его знает. У нас времени особо не было, чтобы что-то придумать. Мы на вас случайно наткнулись. По грохоту и улюлюканью нашли. Полдон хотел что-то колдонуть, но на это ему тоже время нужно было.
  
  Он умолк на секунду, потирая испачканный грязью лоб и вновь усмехнулся.
  
  - Гарри принялся орать что-то там про гнев богов, чтоб этих отвлечь, а Мина взяла и сиганула к вам с дерева. А дальше уж вы знаете...
  
  Перед глазами Фиалки вновь пронеслось расплывчатое яростное пятно, рвавшее кентаврам глотки, и девушка невольно вздрогнула.
  
  - Надо им помочь! - неожиданно решительно сказал Гуппер.
  
  - Не беспокойся, - ответил Мартин. - Я не знаю, что за тварь эта Мина, но она явно покрепче всех кентавров вместе взятых будет. Она нас всех, меня, Полдона и здоровяка, одной рукой из обрыва вытянула. Да и остроухий с ней там. Ничего с ними не случиться.
  
  - А если и случится, то и хрен с ними, - шепотом продолжил Мартин, стараясь, чтобы его никто не услышал. Но Энни услышала.
  
  - У вас могущественные друзья, - сказал Фол, устало опускаясь на землю. - На какое-то мгновение мне показалось, что сама Артемида обрушила свой гнев на несчастный клан.
  
  - Ты очень близок к правде, кентавр, - из темноты раздался голос Полдона, а еще спустя мгновение из тени появился и сам эльф.
  
  У девушки перехватило дыхание, когда его стройная, высокая фигура вынырнула из глубоких теней. Он был прекрасен, как и в первую их встречу в логове проклятого говорящего змея. Даже слишком прекрасен для этого бренного мира. Он казался воплощенной мечтой, а его белая кожа, которая будто бы светилась даже в том слабом свете, что давала затянутая тучами луна, делала его похожим на наваждение.
  
  От неожиданности Фол резко подскочил и схватился за свой кинжал, а уши прижались к голове.
  
  - Полегче, вольный охотник, я тебе не враг, - Полдон протянул руки ладонями вперед, демонстрируя мирные намерения, - и пугать тебя я не хотел. И все же мне интересно, почему своим сородичам ты предпочел человеческих детенышей.
  
  Длинные уши Фола вновь встали торчком. Кентавр спрятал кинжал и вздохнул.
  
  - Человеческих... - пробормотал он, смотря на землю перед копытами.
  
  Чувство вины и стыда неожиданно пронзило Энни. Она врала Фолу, который спас её и Гуппера, и не один раз. Кентавр не отступился даже тогда, когда правда о происхождении ребят стала ему известна.
  
  - Прости нас... - тихо пробормотала она.
  
  Девушка хотела сказать больше, но слова застряли в её горле, сдавленные липким горьковатым комком сожаления.
  
  - Так, - прервал неловкое молчание Мартин, - давайте разбираться с проблемами по порядку. Где Гарри? И эта?
  
  Глаза Полдона неожиданно ярко сверкнули в полуночной тьме, но голос эльфа остался спокойный и умиротворенный.
  
  - Толстяк сейчас подойдет. А дикарка гонит табун дальше в лес, - он вздохнул и продолжил. - Торопиться уже нет нужды, но и задерживаться здесь я бы не стал. Мало ли кого привлечет запах пролитой крови.
  
  Гуппер издал усталый стон и опустился на землю. Фиалка тоже не чувствовала себя способной продолжать путь. Каждая мельчайшая частичка её тела вопила об отдыхе. Но все же открытая демонстрация своего бессилия Гупом, разбудило в Фиалке уснувшее чувство разочарования и некоторого презрения к слабохарактерности её спутника.
  
   Девушке было тяжело видеть, как паренёк, с которым она начала это странное путешествие, и который вместе с ней познавал и переносил тяготы, встреченные ими на пути, в один момент позабыл большую часть пережитого, вновь став бесхребетным слизнем.
  
  Фиалка понимала, что вины Гуппера в этом нет, что во всем виновата его странная природа, стершая из памяти все воспоминания о Путях Фэйри, но горечь обиды всё равно то и дело брала власть над разумом девушки.
  
  Внезапно из-за деревьев вынырнула грузная тень, в следующий миг обратившаяся косматым великаном в тёмном травяном плаще.
  
  - Счастливая звезда горит над вашими судьбами, дорогие мои друзья! - загрохотал оглушительный бас артиста. - Видимо, нити наших жизней переплетены так туго, что никакие опасности и препятствия не могут разделить нас на долго. Наши пути вновь сошлись, в самый подходящий для этого момент.
  
  - Гарри! - радостно воскликнул Гуппер и подскочил на ноги, словно позабыв о своей усталости.
  
  Фиалка тоже обрадовалась, увидев этого крупного, могучего, неунывающего и шумного человека.
  
  Гарри подошел к радостному пареньку и легко поднял его одной рукой вместе с походной сумкой.
  
  - И я рад тебя видеть, Гупп! - даже когда великан пытался сдерживать свой могучий голос, у всех окружающих закладывало уши. - Ты должен поведать мне о тех злоключениях, что выпали на вашу с Фиалкой долю. Мы уже и не чаяли увидеть вас в живых!
  
  - Ладно, - вновь прервал их Мартин, пытаясь звучать строго и непоколебимо. - Отложим все истории и приветствия на потом. Сначала нужно убраться от сюда и найти безопасное место для ночлега.
  
  Он посмотрел на неподвижного понурившегося кентавра и спросил:
  
  - А что нам делать с ним?
  
  Фол поднял голову и оглядел окружающих.
  
  - Возьмем его с собой! - ответила Энни.
  
  - Пусть уходит, - одновременно с ней сказал эльф.
  
  Мартин задумчиво почесал отросшую щетину.
  
  - Он нас спас! - принялась убеждать его девушка. - И из-за нас он поссорился со своими сородичами! Мы не можем оставить его одного.
  
  - Фол знает дорогу к подземному царству, что ведет на Альбион! - неожиданно вступился за кентавра Гуппер.
  
  - Я тоже знаю дорогу, - фыркнул Полдон.
  
  Странник хмыкнул и посмотрел на Гарри.
  
  - А ты что думаешь?
  
  - Тот, кто жизнь свою был готов отдать за наших друзей, достоин доверия, - прогрохотал артист.
  
  - Значит решено, - усмехнулся Мартин и обратился к кентавру. - А ты хочешь продолжить путь с нами? Или же пойдешь своей дорогой?
  
  Энни заметила, как Полдон переменился в лице. Кентавр переводил свои печальные глаза с одного путника на другого.
  
  - Я дал слово защищать этих маленьких созданий, - твердо сказал он, - и довести их до королевства гоблинов.
  
  Он задумался и остановил свой взгляд на Энни.
  
  - Но вы обманули меня, - в его голосе слышалась внутренняя борьба, - и из-за этого я теперь не могу вернуться назад. Даже моя укромная роща теперь не сможет послужить мне убежищем, ибо я совершил страшное преступление перед всеми кланами.
  
  - Прости нас, Фол, - просяще пробормотала девушка, - но у меня тоже не было особого выбора. Мы нуждались в помощи, Гуппер умирал, а никто не стал бы помогать людям.
  
  - Ваше неверие в мою честь и доброту оскорбляет меня, - Фол гордо вскинул голову.
  
  - Мы обязаны тебе жизнью, - вставил слово Гуппер. - Позволь нам попытаться вернуть этот долг. И, быть может, заслужить твоё доверие.
  
  От удивления у девушки из головы вылетели все тщательно подобранные слова, которыми она хотела вымолить у кентавра прощения. Чтобы мямля и сопляк Гуппер выдал такую речь!
  
  Фол встрепенулся и расправил свои широкие плечи.
  
  - Я дал слово и не отступлюсь от него!
  
  - Вот и славно, - устало усмехнулся Мартин и поднялся с корня. - Тогда выдвигаемся.
  
  Энни, стиснув зубы, поднялась на непослушные ноги.
  
  - А как же Мина? - спросил Гуппер, оглянувшись назад, в шуршащую темноту чащи.
  
  Странник что-то неразборчиво хмыкнул, а Гарри похлопал парнишку по плечу и громогласно ответил:
  
  - Не переживай за неё, друг мой. В этом маленьком диком создании сокрыта сила сотни мужей!
  
  Гуппер кивнул и поднялся с земли.
  
  Мартин еще раз оглянул эту разношерстную измученную компанию, махнул рукой и двинулся в глубь ночного леса, поддерживая ковыляющую Энни под руку. Все остальные медленно двинулись вслед за ним.
  
  Фиалка с трудом переставляла непослушные ноги. Если бы не твердая рука странника, то она бы, наверное, спотыкалась и падала бы через каждый десяток шагов. Тупая, ноющая боль растеклась по всему телу девушки, заглушая мысли.
  
  Вскоре Мартина догнал эльф. Одного взгляда на его сосредоточенное лицо было достаточно, чтобы понять, в каком он бешенстве.
  
  - Ты в своём уме?! - прошипел он, склонившись к самому уху Мартина. - Мы ничего о нем не знаем! Мы не можем ему доверять!
  
  Энни хотела было возразить Полдону, но её нога вновь зацепилась за очередной выступающий из земли корень, не дав словам сорваться с губ девушки.
  
  Странник устало посмотрел на эльфа и пожал плечами.
  
  - Мы и о вас ничего не знали, о высший, - в его голосе не было страха, - да и сейчас не особо много знаем. Что уж говорить об этой дикарке. И всё же мы идем с вами и доверяем вам наши жизни.
  
  Губы Полдона дрогнули. Энни видела, как вздулись желваки на его скулах.
  
  - Ты слишком расслабился, смертный, - прошипел эльф, угрожающе нависая над странником. - Кентавры - это жестокие существа. Охотники и убийцы. И человечина - одно из самых желанных лакомств для них.
  
  Мартин кивнул.
  
  - Буду иметь ввиду, - сказал он и бросил короткий взгляд назад, где в компании Гуппера и Гарри медленно вышагивал кентавр.
  
  Эльф фыркнул, но тут же взял себя в руки и нацепил свою обычную маску спокойствия.
  
  За время их совместного путешествия Энни успела неплохо изучить повадки своих спутников. Она прекрасно знала, что за напускным хладнокровием Полдона бушевала настоящая буря эмоций и мыслей. У него был какой-то четкий план, и, когда что-то шло вразрез с этим планом, настоящий Полдон прорывался сквозь маску величия высшего. А в этом их странном путешествии всё шло наперекосяк слишком часто.
  
  Иногда взрывы ярости и раздражительности эльфа пугали девочку. Все-таки Полдон был из другой, непостижимой, могучей и чуждой породы. Но в тоже время Энни всегда знала, что он придет на помощь, что бы не случилось. Ведь он спасал их из самых ужасающих и безвыходных ситуаций, хоть поначалу и относился к смертным с немалой долей презрения. После Путей Фэйри его отношение к людям несколько поменялось. Они все изменились, плутая по туманным лабиринтам на грани реальности. Ну, кроме Гуппера.
  
  Размышления отвлекли девушку от самой большой её проблемы - усталого и ноющего тела. Она даже перестала спотыкаться и уже уверенно вышагивала по ковру из опавших листьев, почти не опираясь на руку странника.
  
  - Там есть пещера, - внезапно сказал эльф, указывая куда-то в темноту.
  
  Он вытянулся во весь свой рост, всматриваясь в черноту ночного леса. Мартин, а вслед за ним и все остальные, остановился и тоже стал вглядываться в непроглядное хитросплетение теней.
  
  - Лежбище кобольдов, - сказал Полдон, после нескольких минут напряженного молчания, - покинутое. Можно подойти поближе и посмотреть.
  
  Он оглянулся на странника.
  
  - Давайте подойдем, - утвердительно кивнул Мартин.
  
  Сзади раздался облегченный вздох Гуппера и оглушительный смешок артиста.
  
  - Тихо вы там! - прошипел Полдон и скрылся в тенях, словно его и не было.
  
  Странник выждал несколько мгновений и двинулся следом, стараясь не шуметь.
  
  Энни последовала его примеру, хотя красться была не в состоянии. Она медленно шагала вслед за силуэтом Мартина, аккуратно обходя ветки, что валялись на земле.
  
  Раздался высокий вскрик, в котором не без труда угадывался голос Полдона. Мартин в тот же миг бросился вперед и моментально пропал среди черных стволов деревьев. Фиалка побежала было следом, но тут же полетела лицом в землю, наступив на скользкий от постоянных дождей корень.
  
  ========== Глава 15 ==========
  
  От падения её спасла мощная рука артиста, который вовремя подскочил, ухватил ее за ворот плаща и закину к себе на плече, словно мешок с зерном.
  
  Из леса, с той стороны, в которой исчезли Полдон и Мартин, доносился треск веток, звуки борьбы и приглушенная эльфийская ругань.
  
  Энни увидела, как Фол подхватывает Гуппера и устремляется на звуки борьбы. Гарри не отставал от него, несясь по лесу огромными скачками, от которых у Фиалки раз за разом выбивало дыхание.
  
  В считанные мгновения они преодолели расстояние, отделяющее их от места загадочного происшествия. Выскочив из лесной чащи на склон небольшого холма, артист замер, тяжело дыша.
  
  Безвольно болтаясь на его плече, фиалка так же отчаянно хватала воздух ртом, пытаясь восстановить способность дышать. Она видела круп замершего в паре шагов от артиста Фола и спину Гуппера.
  
  Откуда-то спереди доносился сдавленное шипение Полдона и звонкий девичий смех.
  
  Внезапно спина Гарри затряслась, и по лесу прокатился его оглушительный хохот.
  
  Энни ничего не понимала. Все, что она могла лицезреть, свешиваясь вниз головой с плеча великана - это широкую спину артиста.
  
  - Вы совсем с ума посходили?! - раздался голос Мартина.
  
  Странник явно был зол.
  
  - Слезь с меня! - шипел Полдон.
  
  Фиалка больше не могла терпеть, и заколотила кулачками в широкую спину Гарри.
  
  - Спусти меня! - грозно приказала она, хотя её голос сейчас больше походил на тоненький писк. Но Гарри услышал её.
  
  - Прости меня, о цвет радости моих глаз, - извиняясь пробормотал он, и аккуратно поставил девушку на землю, чтобы Энни, наконец, смогла увидеть происходящее.
  
  На небольшой полянке, не больше нескольких шагов в ширину, лежал Полдон, скрюченный в три погибели. Сверху на нем с радостным и насмешливым видом восседала стройная дикарка, чертами красивого лица отдаленно напоминающая Мину. Только если их дикая спутница выглядела от силы лет на девять, то этой девушке было не меньше шестнадцати.
  
  Лицо свернутого узлом эльфа имело багровый оттенок. Он яростно пучил глаза и что-то зло шипел сквозь стиснутые зубы. Угрозы и странные эльфийские слова, к котором Энни успела уже привыкнуть, сыпались из него нескончаемым потоком, но дикарка лиш хихикала и сильнее выкручивала и без того неестественно вывернутую руку Полдона.
  
  Недалеко на поляне стоял запыхавшийся Мартин.
  
  - Мина, прекращай! - грозно сказал он. - Что на тебя нашло?!
  
  Фиалка ошеломленно отшатнулась. Неужели перед ней была та маленькая молчаливая девочка, которая увязалась за ними в туманном лабиринте?
  
  Дикарка еще раз звонко рассмеялась и выпустила эльфа. Полдон покатился по поляне, вновь обретая привычную форму.
  
  - Я тебя уничтожу, - шипел он, медленно поднимаясь земли.
  
  - Попробуй, остроухий, - звонко подзадорила его Мина, задорно встряхнув волосами.
  
  В тишине ночи было отчетливо слышно, как эльф заскрипел зубами, но продолжать перепалку не стал.
  
  - Вы совсем рехнулись, - приглушенно рычал на них странник. - За нами гонится целый табун, хрен знает что еще может обитать в этих лесах, а вы тут такой гомон устроили, что за десяток миль слышно.
  
  Одним ловким прыжком оказавшись возле Мартина, Мина обвила руками его шею и весело сказала:
  
  - Никто уже нас не преследует, - она бросила косой взгляд на замершего кентавра. - Те, кто смог стоять на ногах, бежали прочь.
  
  От её слов и странного, изменившегося, певучего голоса у Фиалки побежали мурашки по спине. Она во все глаза смотрела на Мину, пытаясь узнать ту самую диковатую девчушку, но не могла.
  
  - Мина? - удивленно выдохнул Гуппер.
  
  Выросшая дикарка посмотрела на него, не выпуская Мартина из своих объятий, весело усмехнулась и показала язык.
  
  - Не стоит нам стоять в недоумении, - оглушительно прошептал Гарри. - Давайте устраиваться на ночлег.
  
  Приглушенный грохот голоса заставил всех сначала вздрогнуть от неожиданности, а затем выдохнуть, сбрасывая напряженность момента. Полдон, подрастеряв львиную долю своего эльфийского очарования, ссутулившись, уныло потирал ушибленные бока и злобно бурчал себе под нос. Мартин, а вместе с ним и Мина, принялись осматривать поляну. Гарри поспешил присоединиться к ним, оставив детей на попечение неуверенно переминающегося с ноги на ногу кентавра.
  
  Энни смотрела на своих товарищей, думая о том, как сильно они поменялись. А ведь времени с тех пор, как загадочный поток раскидал их, прошло всего ничего. Несколько дней.
  
  Из задумчивость её вывел голос подошедшего Гуппера.
  
  - Ты только посмотри на Мину, - прошипел парень на ухо Фиалке. - Она стала такой...
  
  - Пугающей? - отрешенно спросила Энни, пытаясь подавить неприятное ощущение, возникшее в районе солнечного сплетения.
  
  - Нет, - Гупп замотал головой. - Красивой!
  
  Энни хотела было возразить ему, но не смогла подобрать слов. Паренек был прав. Мина стала настоящей красавицей, и даже Полдон, со всей эльфийской утонченностью, терялся на её фоне.
  
  - Ладно, заночуем здесь, - сказал странник, удовлетворившись осмотром поляны. - Костра не разводить. Гуппер, Энни, подойдите ко мне.
  
  Дети послушно приблизились, повинуясь внезапно властному голосу Мартина.
  
  - Я знаю, что вы много пережили вместе с Фолом и доверяете ему, но постарайтесь быть более осмотрительными. Не стоит посвящать каждого незнакомца в наши планы.
  
  Ребята молча кивнули. Мина весело рассмеялась и щелкнула Мартина по носу.
  
  - Ты слишком серьезен, Невежда, - в её голосе не было ни намёка на иронию. - Вам ничего не грозит тут. Пока я рядом.
  
  Энни удивленно пялилась на дикарку, не понимая, что происходит. То, как дикарка прикасалась к страннику, как говорила с ним, вызывало в девочке целый клубок противоречивых эмоций.
  
  Впрочем, судя по выражению лица, Мартин тоже был не в восторге от сложившейся ситуации. Он аккуратно высвободился из объятий Мины.
  
  - Арти, пожалуйста, проследи, чтобы наш новый друг не подрался с Полдоном. И сама не обижай его.
  
  Дикарка хихикнула, прошептала "Ничего не обещаю", и, плавно покачивая бедрами, ушла в сторону одинокого кентавра. От Фиалки не скрылось, что и Гуппер, и Мартин проводили Мину взглядами.
  
  - Ладно, - сказал странник после непродолжительного молчания. - Вы есть хотите?
  
  Ответом на его вопрос было гулкое урчание в животе Гуппера. Мартин усмехнулся и принялся копаться в своём мешке. Вскоре в руках Гуппа оказался странного вида сухарь, и парнишка тут же вгрызся в него зубами.
  
  Энни от предложенного угощения отказалась, хотя и её желудок скрежетал и молил о еде. Непонятно откуда взявшаяся обида напрочь отбила желание брать хоть что-то из рук Мартина. Девушка понимала, что это глупо, но ничего не могла с собой поделать.
  
  На поляне тем временем все готовились ко сну. Гарри уже во всю сопел, сотрясая верхушки сосен своим мощным дыханием. Фол, подошедший к путешественникам поближе, опустился на траву, о чем-то беседуя с дикаркой. Полдон хрустел своими неизменными листьями где-то в тени деревьев.
  
  Фиалка почувствовала себя смертельно уставшей. Она молча подошла к спящему артисту, свернулась клубочком под его теплым боком и моментально провалилась в забытье.
  
  Мягкая, вязкая темнота укутала усталое тельце девушки и понесло в неизведанное, всё глубже затягивая в водоворот сновидений. Сначала ничего не происходило - только чернота, заменившая собой весь мир. Потом в этом непроглядном мраке зародился цветок. Его широкие голубые лепестки медленно распустились, являя пустому миру лазурную сердцевину.
  
  Фиалке вдруг захотелось сорвать этот чудесный цветок, завладеть им, чего бы это ей и всему миру не стоило. Но она не могла ничего поделать - у девушки не было тела.
  
  Вслед за первым цветком сквозь темноту бесконечности проросли и другие, не такие яркие и крупные как изначальный цветок, но ослепительно реальные на фоне черноты. Вслед за цветами проросла изумрудная трава, разделяя пустоту пополам, отделяя верх от низа.
  
  Энни падала с головокружительной высоты в зеленое море, но никак не могла догнать поверхность.
  
  Между тем, мир вокруг полнился красками. Небеса налились синевой, курчавые белые облачка, так похожие на пушистых овечек, весело забегали над головой девушки. Спину Фиалке яростной желтизной опалило солнце, но девушка была рада этой теплой боли, ибо теперь к ней вернулось ощущение собственного тела.
  
  Энни заморгала, помахала руками, пытаясь привыкнуть к их существованию, и, радостно хохоча, устремилась вниз, к голубому цветку, который намеревался скрыться среди все новых и новых вещей, что проникали в этот мир сновидений.
  
  Вытянувшись стрелой, девушка неслась навстречу изумрудной земле, желая как можно быстрее добраться до вожделенного сокровища. Только цветок словно не желал оказаться в тонких пальцах Фиалки. Трава вокруг его голубого соцветия вспучилась и ощетинилась в лицо девушки острыми пиками древесных вершин. Еще секунда, и Энни бы врезалась в это смертельное препятствие с головокружительной скоростью.
  
  Резко раскинув руки, девушка замедлила своё падение и начала парить над частоколом деревьев, высматривая своё сокровище. То и дело среди хитросплетения веток, между зеленью свежих листочков, проглядывала лазурь родоначальника текущего бытия, но стоило Фиалке заметить его, как листва и ветки смыкались, образуя неприступную стену.
  
  - Вам нас не разделить! - яростно взвизгнула девушка и, сложив руки, рухнула прямо на очередную преграду, проламывая себе дорогу вперед. Крепки были стволы деревьев, плотно переплели ветки, но яростное желание и непреклонность девушки раздробили их в мелкую щепу.
  
  Подняв целый фонтан пыли, вырыв глубокую канаву и раскидав зелень травы на несколько сотен шагов вокруг, Фиалка рухнула на мягкую землю. За её спиной с сухим треском падали сломленные стволы дубов.
  
  Стряхнув щепки и вытерев грязь с лица, девушка поднялась на ноги и огляделась. Впереди, в нескольких десятков шагов, покачиваясь на тонкой хрустальной ножке, рос лазурный цветок. Луч солнца, пробившись сквозь купол листвы, упал на его голубые лепестки, и они засияли, словно сапфиры.
  
  Энни хотела обладать этим сокровищем. Она жаждала ощутить мягкость и прохладу его лепестков в руках, вдохнуть головокружительный аромат созидания, и эта жажда полностью поглотила её юную душу.
  
  Не в силах совладать с желанием, Фиалка сделала шаг вперед, но изумрудная трава, что моментально покрыла вырытую падением канаву, оплела ноги девушки, намертво приковав её к земле.
  
  - Вы! - прошипела Энни, чувствуя, как ярость, обида и множество новых, ранее неведанных ей эмоций, огненным вихрем рвутся у неё из груди. - Вы не остановите меня!
  
  Она яростно дернула ногой, ощущая, как лопаются хрупкие тельца изумрудных трав - на на смену каждого погибшего листа вырастал десяток новых, все выше и выше оплетая разъяренную девушку. Талия уже была стянута плотным зеленым ковром.
  
  Фиалка взвыла от злости и бессилия, продолжая бороться с живым препятствием. Её глаза были прикованы к вершине холма, к лазурному цветку, который искрился и дразнил глаз игрой солнечных зайчиков в каплях утренней росы.
  
  Силуэт возник с противоположной стороны холма. Черный, как пустота, он медленно приближался к цветку, и девушка с ужасом поняла, что эта тень желает отобрать у неё вожделенный цветок.
  
  - Нет! - взвизгнула она, и визг этот пламенным бичом хлестнул по склону холма, выжигая тонкую извилистую полосу в изумрудном ковре.
  
  Пламенная ярость, смешанная с отчаяньем, окутала руки девушки всепожирающим огнем. Она принялась рвать травяные путы, которые звонко трескались от прикосновения злого пламени и опадали багровым пеплом на землю.
  
  Несколько мгновений понадобилось Фиалке, чтобы освободиться и броситься вперед. Пламя ярости перекинулась с рук на траву и стало быстро распространяться по холму, ничто не щадя на своём пути.
  
  Но Энни было все равно: она была свободна. Стремительными скачками она мчалась вверх, туда, где мрачная тень склонилась над её сокровищем.
  
  - Остановись, Энни, - отчаянно знакомый голос раздался за спиной девушки. - Проснись, Энни.
  
  Фиалка вздрогнула, на мгновение замедляя свой бег, и обернулась. Яростный свет больно ударил по глазам, заливая все вокруг нестерпимо яркой белизной. Но прежде чем весь мир утонул в ослепительной яркости, Энни увидела другой силуэт, тот, который она уже и не думала когда-нибудь снова увидеть.
  
  - Проснись, Энни, - в который раз повторил Гуппер, обеспокоенно тряся девушку за плечи.
  
  Фиалка приоткрыла глаза, но тут же зажмурилась из-за яркого и жестокого солнца.
  
  - Что? Что случилось? - промямлила она плохо слушающимся языком.
  
  - Тьфу, ты, - обиженно пробормотал Гуппер, выпуская барахтающуюся девушку. - Просыпайся! Мы скоро выходим.
  
  Паренек встал и ушел, оставив Энни сонно моргать глазами. Все тело ныло, словно после побоев отца. Болели даже веки, чего никогда раньше не случалось. Девушка не чувствовала себя отдохнувшей, скорее, еще более усталой. Яркие образы сна стремительно таяли в её голове, оставляя только пустоту и эхо злости.
  
  Когда глаза привыкли к яркости нового дня, Фиалка увидела, что все уже давно на ногах. Мартин вместе с Гарри что-то перекладывали из одних походных мешков в другие, Гуппер колдовал над маленьким походным котелком Полдона. Самого эльфа не было видно, как не было видно и Фола.
  
  - А ты крепко спишь, маленькая смертная, - раздался звонкий голос Мины.
  
  Фиалка вздрогнула от неожиданности и повернулась к дикарке. Ослепительная красота изменившейся девчушки вновь поразила её, лишив дара речи.
  
  Энни кивнула и поспешно отвела глаза.
  
  Вовсе не восхищение заставляло слова проваливаться обратно в глотку девушки. Другие, темные, горькие чувства, еще не понятные для Энни, завязывали язык узлом.
  
  - Я вижу тебя насквозь, маленькая смертная, - не отставала Мина.
  
  Её голос звучал неожиданно серьезно.
  
  - Что? - спросила Фиалка, принявшись расчесывать свалявшиеся волосы пятерней.
  
  - Может быть, ты сама еще не осознаешь своих чувств и стремлений, - дикарка присела рядом с девушкой, вытянув стройные ноги, - но для меня они очевидны. Не стоит нам воевать из-за мужчин.
  
  Она умолкла на мгновение и добавила, вновь весело рассмеявшись:
  
  - У тебя нет шансов.
  
  Энни вспыхнула, словно алый цветок, и хотела было что-то возразить, но Мина ловко вскочила и грациозно убежала к страннику, оставив девушку гадать о смысле сказанного.
  
  Странный сон и непонятные разговоры о соперничестве окончательно испортили Фиалке настроение. Что нашло на эту внезапно выросшую дикарку? Почему она все время вьется вокруг Мартина? Почему Мартин позволяет ей это? Сотня вопросов крутилась в голове девушки, но озвучивать их она не спешила.
  
  Собрав волосы в узел и кое-как вытерев перепачканное лицо засаленным подолом, она присоединилась к Гупперу возле костра. Парень смерил её мрачным взглядом, но подвинулся, уступая место у котелка.
  
  - Давно все проснулись? - спросила девушка, пробуя варево на вкус.
  
  Гуппер пожал плечами.
  
  - Нет, не особо, - он посмотрел наверх, где вовсю разгорался новый день. - Когда я проснулся, солнце уже было высоко.
  
  - А где Фол? И Полдон?
  
  - Эльф ушёл на разведку. Наверное, - парень уныло проследил за тем, как проворно снуёт туда-сюда ложка с похлёбкой. - А кентавр ягоды собирает. Или ещё чего.
  
  От удивления Фиалка чуть не подавилась.
  
  - Фол? - переспросила она, откашлявшись. - Он же слепой почти! Он заблудится!
  
  Гуппер безразлично пожал плечами.
  
  - Мартин его попросил.
  
  Девушка резко поднялась, сунула ложку Гуппу в руки и решительным шагом направилась к страннику.
  
  Мартин устало тер глаза и слушал витиеватую речь артиста.
  
  - Если верить нашему светлоликому проводнику, то уже к следующему закату мы предстанем перед вратами подземного царства! - вещал Гарри, сотрясая мощным голосом далекие верхушки деревьев.
  
  Мина, которая почти лежала на страннике, внезапно звонко рассмеялась и скатилась на землю.
  
  - Ты находишь слова мои смешными? - артист удивленно воззрился на корчащуюся от смеха дикарку. - Или же тебя смешит наше доверие к длинноухому заклинателю?
  
  Мина продолжала хохотать и кататься по холодной земле, игнорируя любые попытки Гарри добиться хоть какого-то ответа.
  
  Фиалка, замершая в нескольких шагах от разыгравшейся сцены, потеряла весь запал решительности. Усталый вид Мартина, грохочущий бас артиста и серебряный смех дикарки ошеломили её.
  
  - Мартин, - тихо позвала она странника, но её голос утонул в царящем на поляне галдеже.
  
  Вновь девушка почувствовала, как в груди закипает злоба и раздражение.
  
  - Мартин!
  
  Звонкий крик Энни заставил всех вздрогнуть. Даже дикарка прекратила смеяться и уставилась на девушку.
  
  - Что случилось, Энни? - странник, казалось, был рад наступившей тишине.
  
  Девушке даже стало немного жаль его, но злость и возмущение были сильнее.
  
  - Почему ты отправил Фола в лес?
  
  Мартин удивленно переглянулся с артистом и ответил:
  
  - Он сам спросил, чем может помочь. Вот я и предложил ему поискать что-нибудь съестное в округе. Наши запасы на исходе.
  
  - Он же слепой! - Энни уже не говорила, а кричала. - Он же не видит почти ничего! Он потеряется!
  
  Мина вновь залилась звонким хохотом, чем вызвала еще большее негодование у Фиалки.
  
  - Мина, прекрати! - грозно скомандовал странник, и дикарка послушно умолкла.
  
  - Не волнуйся Энни, - продолжил он. - Он дитя леса, и далеко не беспомощный. Ты же сама сказала, что он спас вас. Не беспокойся за него.
  
  - Вы! - прошипела Фиалка, зло топнула ногой и, резко развернувшись, зашагала в сторону леса.
  
  Мартин что-то говорил ей след, ему вторил обеспокоенный гул артиста, но в ушах девочки стучала разгоряченная кровь, а туман ярости застилал взор. Она просто перешла на бег и проворно скрылась среди деревьев.
  
  Днем лес выглядел совершенно иначе. Не было той давящей мрачности, тех страшных теней и пугающих шорохов. Ветки больше не казались костлявыми руками со скрюченными пальцами. Редкие желтые листы, что еще остались на кронах деревьев, придавали пробивающимся лучам слабеющего солнца теплый, золотистый оттенок. Весело щебетали птицы, где-то под ковром пожухлой травы шуршали грызуны.
  
  Эта природная музыка и естественная красота осени немного успокоили Фиалку. Она некоторое время продолжала бежать, не особо задумываясь, куда и зачем, но вскоре перешла на спокойный шаг, а затем и вовсе остановилась.
  "Какая же я дура!" - пронеслось у неё в голове. - "Куда я побежала?! Даже не спросила, где искать Фола".
  
  Девушка неуверенно огляделась, но вокруг были только деревья да кочки, поросшие желтой травой.
  
  Красота леса сразу перестала быть умиротворяющей. Что-то пугающее было в этих ярких лучах, пробивающихся сквозь хитросплетение веток над головой, в этих белесых стволах деревьев, в этом непрекращающемся шуршании под ногами и злорадном хохоте птиц.
  
  Энни была одна одинешенька в этом незнакомом лесу, черт знает за сколько дней пути от дома. Она непроизвольно присела на корточки, напряженно всматриваясь в окружающую стену деревьев.
  
  Одной из премудростей, которую она выучила на путях Фэйри, был наказ Полдона "Держаться вместе".
  
  Несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув, девушка встала на ноги и медленно побрела обратно, стараясь выглядывать следы своего поспешного бега на траве и кустах.
  
  Ей отчаянно не хотелось возвращаться, видеть эту насмешливую ухмылку на лице изменившейся Мины, выслушивать нравоучения Мартина или байки Гарри. Да и Гуппер наверняка что-нибудь съязвит со своей детской озлобленностью.
  
  Притихшая злоба начала вновь разгораться в груди девушки, но благоразумие брало верх над мрачными мыслями.
  
  Фиалка тщательно высматривала примятую траву, обломанные веточки кустарников и продолжала двигаться вперед, но в какой-то момент все следы её бегства словно исчезли.
  
  Испуганная и озадаченная, она огляделась, но вокруг были все те же деревья, и понять, как шла, было совершенно невозможно.
  
  - Дура! - прошипела Энни сквозь зубы. - Какая же я дура!
  
  Лес ответил ей зловещим щебетом птиц и шорохом листвы. Поднялся противный холодный ветер, заставив девушку поплотнее запахнуть плащ и начать тревожно всматриваться в ожившие тени.
  
  Фиалка совершенно потерялась. Пугающая мысль ледяными пальцами вцепилось в сердце девушки, ведь впервые за всё приключение она осталась одна. Это было не то одиночество, которое всегда окружало Фиалку в Селении. Нет, сейчас всё было по настоящему.
  
  Энни вновь опустилась на корточки и сжалась в комок, пытаясь унять навернувшиеся на глаза слезы и дрожь, что колотила её маленькое тельце. Панике поддаваться было нельзя.
  
  "Меня найдут, - мысленно твердила себе девушка. - Они не оставят меня здесь. Полдон меня в два счета отыщет. Или Мартин. Или Фол".
  
  Это немного помогло. Холодные пальцы страха слегка ослабили хватку, и Фиалка смогла справиться с дрожью.
  
  "Я не могла слишком далеко убежать, - продолжала размышлять Энни, поднимаясь и вытирая проступившие слезы. - Они меня скоро найдут, так что ничего страшного. Придется извиниться перед Мартином".
  
  Девушка сделала несколько глубоких вздохов и стала вслушиваться в шум деревьев, надеясь различить знакомые голоса или шум приближающихся шагов.
  Поначалу было слышно лишь скрип веток, шуршание листвы и прочие звуки природы, но затем девушке показалось, что она слышит чей-то разговор.
  
  Сердце радостно заколотилось, сбрасывая все мрачные мысли, и Фиалка устремилась на звук голосов, желая как можно скорее оказаться снова в компании своих спутников. Она почти бежала, перепрыгивая кочки и низкие кустики. Впереди, среди веток она заметила всклокоченную шевелюру и радостно воскликнула:
  
  - Я здесь, Мартин!
  
  Голоса тут же стихли и раздался треск веток. Кто-то спешил на встречу девушки, проламывая ветки и кустарники.
  
  Молчание и приближающийся треск заставили девушку остановиться. Где-то в глубине сознания зародилась пугающая мысль, которая очень быстро переросла в звенящий вопль.
  
   "Беги! - гремело в голове. -Это не Мартин!"
  
  Она резко развернулась и что есть духу побежала прочь, но скрыться не успела. Чья-то маленькая когтистая лапа ухватила девушку за ногу и с силой дернула назад. Энни, громко вскрикнув, рухнула на землю, больно приложившись плечом о выступающий корень.
  
  Перед глазами девушки заплясали яркие искры. Она попыталась подняться, но резкая боль с глухим стуком пронзила её затылок, мир перед глазами подпрыгнул и потемнел, уступая место мрачной пустоте небытия.
  
  ========== Глава 16 ==========
  
  Фиалку куда-то волокли. Она ощущала это даже сквозь пелену бессознательного состояния. Один раз девушка приходила в себя и даже смогла рассмотреть похитителей, но их уродливые чешуйчатые морды, похожие на смесь ящерицы с птицей, рычащий смех и неожиданно сильные когтистые лапы быстро отправили Фиалку обратно в добрые и безопасные объятья обморока.
  
  Снов не было. Только порой, сквозь темноту пробивались тычки и глухое рычание, но они не успевали формироваться в образы и растворялись в пустоте.
  
  Тьма, словно теплое одеяло, укутывала девушку, делая страхи далекими и несущественными. Она убаюкивала, успокаивала, защищала. Только вечно прятаться в этой доброй темноте девушка не могла, как бы сильно ей этого не хотелось.
  
  Отвратительная вонь прорвалась сквозь пелену и разорвала безопасность забытья. Энни открыла глаза, но поначалу окружающая тьма была такой же непроглядной, как и чернота небытия. Вокруг толклись какие-то животные, похрюкивая и касаясь Фиалки своими теплыми шершавыми боками. От них разило помоями и грязью.
  
  "Свиньи", - догадалась Фиалка. - Меня бросили свиньям".
  
  В жизни ей не раз приходилось общаться со свиньями, всё-таки отчим был свинопасом. Девушку больше беспокоила темень и рычащие голоса, которые доносились откуда-то спереди.
  
  Фиалка зажмурилась, прикрыла лицо руками и принялась считать. Этому трюку она научалась, когда отчим повадился запирать её в темном чулане, без единого лучика света. Чтобы хоть чем-то себя занять, девочка решила выяснить, как быстро её глаза привыкают к темноте, и как это можно ускорить. Времени на это у неё было предостаточно.
  
  Досчитав до ста, девушка убрала руки и открыла глаза. Теперь темнота вокруг не была такой черной. Серыми тенями выступили спины свиней, которые меланхолично толклись в маленьком загончике. Где-то впереди, за темным силуэтом решетчатого заграждения, стоял кто-то ещё, но яснее девушка со своего места разглядеть не могла.
  
  Ей было страшно, ей было очень страшно. Сердце колотилось как бешеное, в голове роились тысячи пугающих мыслей и образов. Хотелось забиться в самый дальний угол этого загончика, свернуться в клубок, зажмуриться и проснуться, в тепле и уюте трещащего огня, рядом с друзьями. Она бы вцепилась в Мартина, или Полдона, или Фолла, или в Гарри, и больше ни за что бы не разжала своих рук.
  
  Раздалось непонятное щелканье и причмокивание, дополненное гортанными рыками. Фиалка вздрогнула, выныривая из омута мыслей о несбыточном, и принялась высматривать источник этих странных звуков.
  
  Вновь раздался горловой треск, и девушка увидела его источник. Две невысоких, уродливых тени, похожих больше на собак, вставших на задние лапы, маячили за оградой свинарника, явно о чем-то переговариваясь. Их язык, полный стрёкота и бульканья, больно бил по ушам, хотя казалось, свиньям было всё-равно на эту какофонию. Хрюшки продолжали меланхолично толкаться в тесном загоне, то и дело норовя повалить девушку в грязь.
  
  Переборов страх и отчаянье, что начало пускать свои корни в сердце девушки, Энни начала проталкиваться вперед. Нужно было узнать побольше о своих похитителях. Нужно было понять, где она и что её ждет впереди, но самое главное - нужно было выяснить, как ей выкрутиться и воссоединиться с друзьями.
  
  Ноги и руки слушались неохотно, будто тело само сопротивлялось решению девушки. Сердце колотилось, словно крылышки пойманного в банку мотыля, губы дрожали, слезы рвались из глаз, но Энни продолжала ползти вперед, протискиваясь между теплыми боками свиней, которые возмущенно повизгивали в ответ на этакую наглость.
  
  Чем ближе Фиалка подбиралась к ограде, тем больше ей удавалось разглядеть. Теперь она видела шершавые стены по обе стороны загона и высокий свод над своей головой.
  
  "Пещера", - отметила девушка про себя. - Я в пещере".
  
  Стрекочущие тени, казалось, не заметили возни в загоне и продолжали скрипеть друг на друга, размахивая лапами. Блеклый свет, едва пробивающийся откуда-то спереди, мешал рассмотреть их, лишь очерчивая силуэты. Свиные туши тоже не добавляли обзора, но высовываться и смотреть поверх щетинистых спин девушке не хотелось.
  
  Замерев в нескольких шагах от изгороди, Фиалка осторожно приподнялась и тут же отпрянула назад, сворачиваясь в комок. По ту сторону забора, грубо сплетенного из длинных ивовых веток, стояли две уродливые чешуйчатые собаки, переговариваясь на своём ужасном языке. Они были размером с невысокого человека, чуть повыше ее самой, но гораздо шире в плечах. Уродливые вытянутые морды венчались несколькими рядами коротких наростов, похожих на маленькие рожки. Бесформенные тряпки служили существам подобием одежды. Тот из ящеров, что был немножко крупнее, держал в когтистых трехпалых лапах короткое копьё. Его собеседник имел за плечами большую плетенную корзину.
  
  Их вид вызывал у девушки трепет. Она скрючилась, стараясь прижаться к земле, и принялась перебирать в памяти всех фейри, о которых ей доводилось слышать. Только из человекоподобных ящеров на ум лезли одни драконы. Но на великих, могущественных и мудрых первозмеев эти заморыши мало походили.
  
  Справившись с волной страха и отвращения, Фиалка вновь приподнялась, чтобы осмотреть окружение и поискать выход. В тот же миг мощная когтистая лапа ухватила её копну волос и вытянула к самой изгороди.
  
  - Человек! - пророкотала на всеобщем ящерица, держащая девушку. - Ты понимаешь нас, человек?
  
  Фиалка мычала и брыкалась, пытаясь вывернуться из железной хватки чудовища, но все её потуги были напрасны. Ящерица только сильнее прижала её к плетеному забору.
  
  Второе существо застрекотало, скаля свои длинные желтоватые зубы.
  
  - Ты понимаешь меня? - рук пленителя прокатился по пещере, гулко отскакивая от высоких сводов.
  
  - Да! - пискнула девушка.
  
  Когтистая лапа разжалась, выпуская копну фиолетовых волос, и Энни медленно сползла по забору в грязь. Кожу на голове жгло, словно огнем, да и на лице остались царапины от сучков.
  
  Ящерицы между тем принялись яростно спорить, безудержно щелкая и скрипя. Та тварь, что была поменьше, постоянно тыкала в сторону девушки своим скрюченным пальцем и хищно скалила зубы. Вторая же яростно трясла головой и размахивала копьём.
  
  Оказавшись на земле, Энни попыталась ретироваться назад и скрыться среди свиных тушек, но крупная ящерица вновь обратила на неё взор своих безжизненных глаз.
  
  - Ты! - всеобщий язык явно был непривычен и неудобен для этого существа. - Ты самец или самка?
  
  В голове у девушки тут же закрутился целый ураган мыслей. Она испуганно смотрела то на одну ящерицу, то на другую, пытаясь решить, какой ответ для неё будет более выгоден.
  
  - Ты! - яростно рыкнуло меньшее существо. - Отвечай!
  
  Сказать правду? Или лучше соврать? Энни отчаянно пыталась найти ответ на эти вопросы, но времени на размышления у неё не было.
  
  "Молчите! Никому не говорите, кто вы и куда направляетесь!" - вспомнились наставления Полдона, данные на сумеречных путях фэйри.
  
  - Самец, - пискнула девушка вжимаясь в землю.
  
  Ящерица с копьем выглядела удивленной. Вторая же радостно залилась скрипучим смехом.
  
  Вновь разгорелся жаркий спор. Фиалка боялась пошевелиться. Теперь её не выпускали из виду. То одна пара безжизненных глаз пялилась на неё, то другая.
  Меньшей из ящериц явно что-то было нужно от девушки. Глядя на Энни она то и дело облизывала свои кривые зубы и потирала лапы. Пару раз она даже потянулась к девушке, но была отброшена назад толчком древка.
  
  Страсти накалялись, скрежет и щелканье становились оглушительней. Казалось, что существа готовы вцепиться друг-другу в глотку. Фиалка собралась и готовилась к бегству, если ящерицы начнут драться. Это могло стать возможностью для побега.
  
  К сожалению, драки не случилось. Более крупная ящерица угрожающе рыкнула, наставляя копьё наконечником на собеседника, и спор затих. Существо с корзиной что-то прошипело напоследок и скрылось по направлению слабого рассеянного света.
  
  Наступила тишина, в которой девушка отчетливо слышала бешеное биение своего сердца.
  
  Одинокий охранник зло ударил древком копья об изгородь и уселся прямо на камни, искоса наблюдая за неподвижной Фиалкой.
  
  Так они просидели довольно долго. Девушка немного успокоилась и попыталась было отползти назад, но громкий рык "Сиди тут" остановил её попытки спрятаться. Тогда она попыталась усесться поудобнее, так как ноги совершенно затекли. Ящерица внимательно следила за её телодвижениями, но большего интереса не проявляла.
  
  Тишина и неизвестность невыносимо давили на Энни. В темноте её воображение, которое стало только сильнее во время этого путешествия, начало рисовать ужасающие картины будущего. Отчаянье вновь запустило корни в девичье сердце.
  
  - Зачем вы меня похитили? - спросила Фиалка, желая заглушить песнь безысходности в своей голове.
  
  Ящерица склонило голову на бок и уставилась на девушку вертикальным зрачком. Энни не могла понять, дошёл ли до охранника смысл её вопроса. Может, тварь просто решила не говорить с пленницей?
  
  - Зачем я здесь? - спросила она по-другому, но результат не поменялся.
  
  Девушка ощущала, как мурашки бегут по спине от взгляда безмолвного сторожа. Ей хотелось спрятаться, зарыдать, звать на помощь, но всё это было бесполезно. Она могла рассчитывать только на себя. Этот урок Энни усвоила уже давно.
  
  Со стороны едва пробивающегося света раздался топот множества ног и скрежет когтей по камню. Охранник поднялся и поудобнее перехватил копьё, явно не ожидая ничего хорошего. Даже свиньи зашевелились и начали жалобно похрюкивать. толкаясь в тесном загоне.
  
  Фиалка тоже напряглась, собравшись в комочек и готовясь к рывку, если вдруг предоставиться такая возможность.
  
  Внезапно из темноты вынырнула еще одна ящерица, а следом за ней еще трое. Все они отличались от уже виденных девушкой наличием неплохо скроенной одежды и массивных украшений, которые тускло блестели даже в царящей вокруг темноте. Одно из этих существо выделялось даже на фоне своих спутников - она была выше всех прочих и носило странную металлическую пластину поверх левого глаза.
  
  Охранник опустил копьё и отошел в сторону, пропуская делегацию ближе.
  
  Снова жадные мертвые глаза рептилий впились в девушку, словно оценивая и примеряясь. От этих взглядов на голове у Энни зашевелились волосы. Всё её нутро кричало об опасности и призывало бежать, но она сидела не шелохнувшись, понимая, что попытка к бегству ничего не даст.
  
  Главная из ящериц, а рептилия с пластиной на глазу явно была главнее прочих, щелкнула языком и повернулась к охраннику. Пещера тотчас наполнилась щелканьем и рычанием.
  
  Фиалка не отрываясь следила за развернувшимися переговорами. Она чувствовала, что сейчас решается её судьба, хоть и не понимала ни единого слова, если это вообще можно было назвать словами.
  
  Ящерицы внезапно замолчали. В руках охранника появился увесистого вида кошелёк и копье было убрано далеко в сторону.
  
  - Встань! - внезапно приказала главная ящерица на всеобщем языке.
  
  Девушка несколько секунд продолжала сидеть неподвижно, не сообразив, что обращаются уже к ней.
  
  - Встань! - повторил одноглазый, явно начиная сверипеть.
  
  Фиалка медленно поднялась на ноги, напряженная, испуганная, не знающая чего ожидать.
  
  Крепкие когтистые лапы тотчас схватили её за плечи. Щелкнул ловко накинутый на тонкую девичью шею металлический обруч, и Энни выволокли из-за ограждения. От неожиданности и испуга коленки девушки подогнулись, и она мешком упала на землю, как только её отпустили.
  
  - Вставай, человек! - прорычал одноглазый.
  
  Энни подчинилась, хотя ноги держали её с трудом. Одна из ящериц тут же схватила её под локоть и потащила к выходу из пещеры. Остальные двинулись следом, тихонько переговариваясь на своём ужасном языке.
  
  Шли быстро. Острые когти больно впивались в кожу девушки даже сквозь плотную ткань заношенного платья, постоянно принуждая двигаться вперед. Ящерицы окружили плотным кольцом, закрывая от любопытных взглядов возможных наблюдателей.
  
  Очень скоро они достигли выхода из пещеры со свиньями, но надеждам Энни на чистое небо над головой не было суждено сбыться. Вместо облаков, солнца или звезд девушка увидела высокие своды еще большей пещеры. Такой огромной, что в ней могло поместиться всё Селение, и не оно одно.
  
  Тут было светлее, чем в загоне со свиньями, но всё равно слишком темно, чтобы толком разглядеть окружение. Пещера тянулась бесконечно далеко, теряясь из виду и справа от девушки, и слева. Множество неказистых строений из веток, камней и мусора заполняли почти все свободное пространство, а между сооружениями сновали всевозможные людеящеры, наполняя воздух оглушительным стрекотом.
  
  Спутники Фиалки встали еще плотнее, зажав девушку между чешуйчатыми боками, и нырнули в беспокойный поток подземной жизни.
  
  Энни едва успевала перебирать ногами. Большую часть времени её просто тащили, не обращая внимания на сдавленные всхлипы, вырывающиеся, когда очередная палка или камень подворачивалась под ноги.
  
  Они петляли, ныряли в переходы, пробегали через площади, полные других ящериц. Девушка почти сразу потеряла направление и ориентацию в непонятном подземном городе. Странный обруч, который нацепили ей на шею, болтался и подпрыгивал при каждом шаге, сбивая любую попытку собраться с мыслями.
  
  Сколько длилось бегство по закоулкам, Энни не знала - счет времени был давно утрачен, но когда ящерицы вволокли её в большое каменное здание и внезапно отпустили, она, обессиленная и теряющая сознание, грохнулась на пол.
  
  - Белая! - раздался голос предводителя её сопровождающих. - Подготовь это и посади к остальным.
  
  Раздался стрекот когтей по каменному полу, и все стихло.
  
  Внезапно Фиалка осознала, что осталась одна. Она приоткрыла глаза и попыталась подняться, но вновь упала. Оставалось только лежать на холодных камнях и рассматривать обстановку. Хотя рассматривать тут было особо нечего: небольшая комната с каменными стенами, массивная дверь, оббитая железными полосами, да дверь поменьше, ведущая, наверно, куда-то вглубь здания.
  
  Меньшая дверь была приоткрыта, и в зазор проникал теплый свет, который может давать лишь открытое пламя.
  
  Девушка собралась с остатками сил и медленно поползла на этот свет, но не успела она придвинуться и на пядь, как дверь распахнулась, и свет хлынул в маленькую тёмную комнатку, ослепляя Фиалку.
  
  Раздались мягкие шаги и чьи-то теплые мягкие руки легли на лоб Энни.
  
  - Устала, бедняжка? - спросил мягкий женский голос.
  
  Девушка попыталась что-то ответить, но пересохшее горло обратило её слова в несуразный скрип.
  
  - Пойдем, пойдем, - ласковый голос целительным бальзамом лился на перепуганное сердце Фиалки, вновь разжигая искру надежды.
  
  Теплые руки помогли Энни подняться на ноги. Она все еще ничего не могла разглядеть, свет больно жег привыкшие к темноте глаза, и отчаянно моргала, смахивая выступившие слезы.
  
  - Сейчас мы тебя покормим и помоем, - продолжала говорить женщина, осторожно ведя Фиалку под руку.
  
  Они прошли мимо большого камина - Энни почувствовала его жар и услышала треск поленьев в огне. Ей вдруг захотелось остаться здесь и насладиться этим волшебным теплом, которое, казалось, изгоняло боль из уставшего тела, но добрые руки настойчиво тянули её дальше, и девушке пришлось подчиниться их неуступчивой доброте.
  
  Постепенно глаза Фиалки перестали гореть и она наконец смогла разглядеть владелицу этих рук. Это была уже не молодая женщина, быть может чуть моложе тётушки Марты, но раз в шесть тоньше. У неё была удивительно бледная кожа, белые волосы и такие-же белые ресницы, которые терялись на белом лице. Однако, больше всего внимание приковывали глаза. Они имели странную, полупрозрачную радужку со странным розоватым оттенком.
  
  - Кто вы? - тихо спросила Энни, преодолевая жжение в горле.
  
  - Я - Белая, - спокойно ответила женщина. - Не беспокойся, я позабочусь о тебе.
  
  Энни кивнула, продолжая глазеть на свою необычную добродетельницу. На шее у Белой был такой же обруч, как и на Фиалке. Он был украшен странным узором. состоящим из коротких чёрточек и точек.
  
  Непроизвольно девушка потянулась к этому странному украшению.
  
  - Это метка хозяина, - сказала женщина, заметив её интерес. - Она защищает меня и тебя от других. Другие бояться хозяина, уважают его.
  
  В голосе Белой звучала неподдельная гордость.
  
  Фиалка с трудом понимала слова этой странной женщины. Быть может, виной тому усталость, которая навалилась подобно каменной лавине, когда страх немного разжал свои острые когти.
  
  - Хозяина? - вяло переспросила девушка.
  
  - Да, хозяина, - утвердительно кивнула Белая. - Господин КльʼТакан был так добр выкупить тебя из лап этих диких охотников и скотоводов.
  
  - Выкупить? - Энни совершенно потеряла нить рассуждения женщины.
  
  Разве её можно выкупить или продать? Она же не вещь, не еда.
  
  Белая улыбнулась и погладила девушку по волосам.
  
  - Цвет у тебя такой яркий. Жалко будет.
  
  Пока Фиалка пыталась осознать хоть что-то, её провели через широкий зал с круглым открытым камином, через плохо освещенные каменные коридоры, где тянуло сыростью, и водворили в большую комнату, наполненную ароматом мыла и специй.
  
  Девушка безвольно подчинялась умелым рукам. Белая раздела её, оставив только серебряный обруч, и усадила в широкое углубление. Холод камней моментально вцепился в и без того продрогшее тело, но возмутиться или подать хоть какой-нибудь знак Фиалка не успела - на неё тут же опрокинули ушат с теплой водой.
  
  Фиалка взвизгнула, чувствуя как кожа горит от перепада температуры, но и это ощущение длилось недолго. Вскоре вода перестала обжигать.
  
  - Сейчас нагрею еще и принесу, - сказала Белая, выливая на девушку второй ушат.
  
  Углубление было довольно большим - девушка могла растянуться во весь рост, что и не преминула сделать, издав невольный вздох наслаждения.
  
  Тепло стремительно пропитывало усталые мышцы, гася боль и прогоняя тревоги. Плеск воды тихонько убаюкивал, и Энни не заметила, как задремала.
  
  ========== Глава 17 ==========
  
  Поспать девушке не дали. Она только успела захватить краешек сновидения, в котором вновь сидела у костра с Мартином, Полдоном и Фолом, как бесцеремонная женщина вылила в углубление кипяток из принесенного ведра.
  
  Фиалка резко встрепенулась, пытаясь зацепиться за уплывающий мираж и открыла глаза.
  
  - Задремала, бедняжечка? - с ласковой улыбкой спросила Белая, выливая второе ведро.
  
  - Да, - тихо промямлила Энни, с трудом возвращаясь в реальность.
  
  - Потерпи еще немножко. Сейчас мы тебя вымоем, приготовим, и тогда ты сможешь поспать. Сядь.
  
  Девушка послушно села, подставляя спину добрым рукам, хотя выбираться из жарких объятий воды совершенно не хотелось. Белая ловко взбила мыльную пену в специально принесенном тазике и принялась интенсивно намыливать перемазанную грязью и много чем еще Фиалку.
  
  Пена больно щипала глаза и лезла в рот, но Энни наслаждалась тем ощущением чистоты, которое дарило это пузырчатое чудо. Она вертелась, подымалась, вздрагивая от холодного воздуха, и вновь ныряла в жаркие объятья ванны, повинуясь командам Белой.
  
  Закончив возиться с мылом, женщина дала Фиалке грубую мочалку в руки, а сама занялась копной фиолетовых волос девушки. Тут в ход пошли чудно пахнущие масла и еще множество различных мазей, которые расположились в специальном деревянном ящичке с металлической печатью.
  
  Этот блестящий кругляшек привлек внимание девушки. Присмотревшись к изгибам и линиям искусной чеканки, она увидела раскидистое дерево, стоящее в круге из странных сооружений, напоминающих несколько букв "П".
  
  Любопытство Энни не укрылось от глаз женщины.
  
  - Это подарок из самого Киллелькарата, - пояснила она с восхищенным придыханием. - Сам третий друид даровал это господину КльʼТакану за выдающиеся заслуги!
  
  Знакомое имя внезапно пробудило в Фиалке рой спящих вопросов. Всё-таки тепло и передышка сделали своё дело, позволив вновь ясно мыслить.
  
  - Кель-Такан? - переспросила она. - Хозяин?
  
  - Да, дитя, - радостно подтвердила Белая. - Только произносить правильно - Кль-Такан. Хозяин очень сердится, если вещи неправильно произносят его имя.
  
  "Вещи?" - удивилась девушка, но озвучивать свой вопрос не стала, а просто повторила это странное имя, пытаясь подражать женщине.
  
  - Кль-Такан...
  
  Белая закивала и похвалила Фиалку за старание.
  
  Значит теперь она - "вещь" хозяина. Эта мысль ни как не желала укладываться в голове девушки. Почему она теперь "вещь"? Вещами может быть одежда, инструменты, мебель, камни, в конце концов. Человек не вещь, как и всё живое. В Селении она никогда не встречала ничего подобного.
  
  Тут Энни посетила другая, пугающая мысль: если она - вещь хозяина, то значит хозяин владеет ей.
  
  "Ты живешь в моём доме! Ты принадлежишь мне!"
  
  Девушка вздрогнула, вновь переживая почти забытый ужас, который, казалось, она оставила далеко позади. Сердце бешено заколотилось в груди, а горячая вода на мгновение показалась обжигающе ледяной.
  
  "Спокойно, Энни, - Фиалка попыталась успокоиться. - Это воспоминания. Это прошлое".
  
  - Ты дрожишь, бедняжка, - запричитала Белая, заметив её напряжение. - Вода остыла?
  
  - Нет, - поспешно ответила девушка, решив пока придержать свои мрачные мысли при себе. - Все нормально.
  
  Некоторое время они сидели молча, занятые своим делом. Фиалка терла свою кожу жесткой мочалкой и пыталась вновь ощутить ту радость от теплой ванны, что совсем недавно переполняла её, но расслабиться не получалось.
  
  Что теперь с ней будет? Что делает хозяин со своими вещами? Придут ли её друзья к ней на выручку? Как теперь выпутываться из всего этого? Целый рой вопросов и мыслей невыносимо жужжал, запертый в маленькой голове девушки.
  
  - Что со мной будет? - решилась она таки спросить.
  
  Белая отложила очередной бутылёк, закрыла ящик с печатью и принялась поливать волосы девушки из ковшика.
  
  - Мы тебя приготовим, а затем придет покупатель, посмотрит тебя, и, если он договориться с хозяином о цене, ты отправишься в новый дом.
  
  Энни вновь пробрала невольная дрожь, что опять не укрылось от внимания женщины.
  
  - Не волнуйся! - она принялась гладить девушку по голове, - Господин ведет дела только с знатными фэйри! С эльфами, сильфами и прочими из самых могущественных. Может быть, ты даже попадешь в прекрасный Шервустон, а может, и в Киллелькарат. Будешь жить на одной из ветвей великого древа, как настоящая фэйри!
  
  Сии радужные перспективы почему-то не успокоили девушку.
  
  - Главное, - продолжала белая, - всегда и во всем слушайся господина Кль-Такана и своего следующего хозяина. Тогда у тебя не будет проблем. Будешь всегда вдоволь есть, спать в тепле и носить красивые вещи.
  
  Девушка хотела возразить, что её ищут друзья и ей нужно вернуться к ним, но вовремя прикусила язык. Эта добрая женщина нравилась ей всё меньше и меньше.
  
  - Ну, а теперь... - Белая отложила ковшик и собрала волосы Энни в высокий хвост.
  
  Фиалка не успела спросить, что же теперь. Раздался звонкий металлический щелчок, и чистые, благоухающие фиолетовые пряди посыпались на плечи безжизненными нитями.
  
  Несколько мгновений девушка недоуменно взирала на них, не понимая, что происходит, но осознание пришло быстро, обрушившись подобно тяжелому молоту. Энни завизжала и попыталась было отпрыгнуть.
  
  - Не дергайся! - властно скомандовала Белая, ухватив за обруч на шее Фиалки и рывком усадив на место.
  
  Руки, еще недавно бывшие такими мягкими и добрыми, внезапно показали свою силу и властность. Женщина продолжала щелкать большими ножницами, аккуратно собирая каждую прядь и укладывая в специальный мешочек.
  
  Девушка пыталась сопротивляться, вертелась словно юла, но из железной хватки Белой вырваться не могла. В конце концов, бесцветная женщина просто потянула обруч вверх, слегка придушив непокорную, и Энни сдалась, безвольно обвиснув.
  
  Слезы, что копились всё это злоключение, хлынули горьким потоком.
  
  Женщина работала быстро и умело. Вскоре от длиннющей копны Фиалки остались лишь воспоминания. Остриженные волосы были аккуратно собраны в некое подобие хвоста, перевязаны толстой черной ниткой и убраны в еще одну шкатулку, которую девушка не заметила сразу.
  
  Энни бессильно наблюдала за всем этим, глотая потоки слез и содрогаясь при каждом щелчке ножниц, словно они отсекали ей пальцы.
  
  Только умолять остановиться девушка не стала. Она видела, что это бесполезно. Ей оставалось только рыдать и смотреть, как её прекрасные, фиолетовые локоны исчезают под крышкой ларца.
  
  - Вот и все, - довольно выдохнула Белая, убирая ножницы. - Хозяин будет очень доволен таким прекрасным волосам.
  
  Фиалка прикусила губу, пытаясь остановить солёную реку, изливающуюся из её глаз, но это помогло лишь на несколько мгновений.
  
  Женщина окатила Энни водой несколько раз и вновь потянула за обруч, принуждая подняться. Девушка подчинилась.
  
  - Сейчас мы тебя вытрем, - ласково причитала Белая, натирая кожу Энни большим куском лохматого полотнища, которое драло кожу не хуже мочалки.
  
  Девушка молчала. Её взгляд был прикован к деревянному ящику, в котором скрывались её волосы, её часть, её прошлое. Энни казалось, что эта изменчиво добрая женщина только что отсекла ей руку, изрезала лицо, сломала хребет, стерев из мира то, что носило радостное прозвище "Фиалка". Словно всё детство, со всеми ужасными и счастливыми днями, лежало теперь в той коробочке.
  
  Неожиданно для себя Фиалка поняла, что, как бы она не бежала от прошлого, от той жестокости, она еще не была готова полностью отказаться от него. Ведь это прошлое было частью её.
  
  Внезапно поток слез иссяк, высушенный пробуждающимся гневом.
  
  - Одевайся, - скомандовала Белая, протягивая какой-то блестящий свёрток.
  
  Энни снова подчинилась, развернув этот сверток и натянув на себя получившийся серебристый безразмерный балахон, достигающий почти до самых щиколоток.
  
  Пока она возилась, женщина собрала ящички и инструменты в большую сумку, повесила её на плечо и довольно хмыкнула, глядя на девушку.
  
  - Вот и умничка, - сказала она, вновь беря девушку за кольцо и выводя из ванной. - Пойдем, покажу тебе твою кровать.
  
  Они вновь прошли по холодным, тёмным и пустым коридорам, мимо нескольких дверей.
  
  Девушка считала эти двери, считала шаги и повороты, пытаясь запомнить. Она старалась заглянуть в каждую комнату, дверь которой была открыта.
  
  Никто не встретился им на пути. Даже в большом зале, через который девушку вели в ванную, было тихо. Только трещали поленья в большом очаге да шипел жир, стекающий с большого куска мяса, обжариваемого на открытом огне.
  
  Невольно рот девушки наполнился слюной, а желудок заурчал, оттесняя пылающий гнев в сторону.
  
  - Ты голодна? - с улыбкой спросила Белая.
  
  Энни молча кивнула.
  
  Улыбка женщины стала еще шире.
  
  Они спустились по узкой винтовой лестнице и оказались в небольшом помещении, заставленном множеством коробок, всевозможных размеров. Тут было совершенно темно, только тоненькая полоска света пробивалась из-под двери, расположенной в другом конце комнаты.
  
  Около двери стояла одна из человекоподобных ящериц, вооруженная коротким кинжалом. Она меланхолично шевелила своими пугающими челюстями, словно жующая корова.
  
  Белая подошла к двери и поклонилась твари.
  
  - Новый товар, - сказала женщина, указывая на Энни.
  
  Ящерица смерила холодным взглядом сначала саму бесцветную, а потом и девушку, после чего лениво кивнула, сняла с пояса связку ключей и кинула под ноги Белой. Женщина, продолжая подобострастно улыбаться, поклонилась и, подобрав ключи, открыла дверь.
  
  - Теперь это твой дом, - сказала она, проталкивая Энни в непроглядную темень открывшегося проёма.
  
  В комнатке не было ни единого источника света, что, видимо, абсолютно не смущало Белую. Продолжая подталкивать девушку, она уверенно шагала вперед.
  
  - Вот это - твоя кровать. - Фиалка больно ударилась коленками о невидимое в такой темноте препятствие. - Ты будешь здесь спать и есть. Подружись с остальными.
  
  Энни хотела было спросить, о каких остальных идет речь, но сильный толчок в спину опрокинул её на жесткое подобие лежанки. Что-то упало рядом, отозвавшись глухим стуком.
  
  - Вот свечи, - продолжала пояснять Белая. - Береги их - больше не получишь. А покушать я сейчас принесу.
  
  Раздались мягкие шаги, в проёме промелькнул силуэт женщины, а затем дверь закрылась, лишая Энни единственного источника света. На Фиалку обрушилась кромешная чернота и полная тишина.
  
  Девушка медленно перевернулась и села, крепко зажмурив глаза. Она осторожно обшаривала руками пространство вокруг, пытаясь понять размер лежанки и найти свечи, про которые говорила Белая.
  
  Сверток, плотно перемотанный грубой веревкой, нашелся быстро. Ощупав его, девушка обнаружила помимо четырех толстых, противно пахнущих жиром свечей еще два плоских камешка.
  
  Досчитав до ста и открыв глаза, Энни попыталась осмотреться. Темнота как прежде стояла плотной завесой, но уже не была угольно-черной. То тут, то там проступали серые очертание предметов.
  
  - Есть тут кто-нибудь? - тихо спросила она, но ответа не последовало.
  
  Тишина, такая же тяжелая, как и темнота, плотно обволакивали Фиалку. Казалось, что кто-то вставил ей в уши свернутые кусочки тряпок. Девушка даже невольно коснулась пальцами мочки уха, но тут же отдернула, осознав глупость такого предположения.
  
  Энни вздохнула и стала разглядывать сверток со свечками, благо, свои руки и все, что находилось в них, она уже могла разглядеть.
  
  Шесть свечек и пара шершавых камешка. Скорее всего, это были кремни, чтобы добывать огонь. Помимо них в свертке лежали несколько тонких щепок, видимо, для подкормки слабых искр.
  
  Отложив сверток в сторону, Энни стала разглядывать свою новую кровать. Лежанка оказалась очень узкой - едва ли пару локтей в ширину. На ней был постелен чрезвычайно жесткий матрас, больше напоминавший дырявый мешок. Из дыр то тут, то там торчала полусгнившая солома, распространяя вокруг сладковатый запах разложения. Матрас был не мягче каменных полов, но давал хоть какую-то защиту от холода.
  
  В голове у девушки царило почти такое же безмолвие, что и в комнате. Опустошение, словно огромная дыра, пробившая грудь, постепенно поглощала все мысли и воспоминания. Надежда, и без того слабая, медленно таяла, растворяясь в в этой ненасытной пустоте.
  
  Ищут ли её друзья? Даже если и пытаются, как они смогут найти её в пещере среди целого муравейника клыкастых ящериц? Только сами окажутся в лапах этих непонятных хладнокровных тварей!
  
  Неожиданно, эта мысль вспыхнула в самом сердце растущей темноты. Они могут пострадать, даже погибнуть из-за её глупости!
  
  Искра внезапно окрепла и переросла в пламя, подпитываемая ненадолго угасшим гневом.
  
  Больше не было страха за себя - девушка переживала за друзей. Она должна выбраться, найти их, остановить, не подвергать их жизни такому риску!
  
  Встрепенувшись, она распутала веревку, крепящую свёрток со свечами, и взялась за кремни.
  
  Первый удар не дал никакого результата - руки у Энни тряслись и никак не желали высекать искру, но это только подпитывало злобу, крепшую в её сердце. Она чиркнула еще и еще раз. Слабые вспышки, сноп тусклых звездочек, моментально гаснущих в полёте.
  
  - Да чтоб тебя! - хрипло ругнулась Фиалка, вновь занося кремень для удара.
  
  - Подожди, - слабый, дрожащий голос раздался из темноты. - Не разжигай пока.
  
  Девушка замерла, до боли в глазах всматриваясь в темноту.
  
  - Кто здесь?
  
  Из непроглядной тьмы раздался шорох.
  
  - Проклятье! - выругался тот же голос. - Солья, помоги!
  
  - Мне запрещено с тобой разговаривать, - раздался еще один голос, на этот раз женский, но такой же слабый, как и первый.
  
  - Тогда заткнись и помоги мне!
  
  Вновь раздался шорох, а затем какой-то металлический звон.
  
  Энни сидела на своей жесткой лежанке и напряженно вслушивалась, боясь вдохнуть.
  
  - Все, - сказал мужской голос. - Поджигай.
  
  Девушка подчинилась, вновь принявшись колотить кремень о кремень, в надежде высечь искру и поджечь трут, заботливо уложенный в центр свёртка.
  
  Прошло немало времени, прежде чем достаточно сильная искра упала на легко воспламеняющиеся волокна. Трут начал медленно чадить дымом, слегка подсвечивая окружение блеклым красным светом.
  
  Аккуратно раздув новорожденное пламя Фиалка, сунула в огонек тонкую лучину, чтобы огненные язычки нехотя переползли на эту хрупкую щепочку. Лучиной же была запалена одна из свечей.
  
  Тьма отступила перед мерным, слегка трепещущим светом. Поначалу оно казалось невыносимо ярким, резало глаза девушки и мешало осмотреться не хуже непроглядной черноты, но это быстро прошло.
  
  Поспешно задув тлеющую лучину и потушив трут, Энни подняла горящую свечу над головой и осмотрела комнату.
  
  Тут было особо не где развернуться - шагов пять в ширину и пятнадцать в длину. Почти всё свободное пространство было заставлено узкими лежанками, грубо сбитыми из необработанных деревянных досок. Соломенных подстилок, подобно той, что лежала на кровати, отведенной Фиалке, больше не было видно.
  
  В дальнем углу комнаты стояли двое, но слабое пламя свечи давало недостаточно света, чтобы разглядеть их.
  
  Девушка встала и направилась к ним.
  
  - Погоди, - донесся слабый женский голос. - Дай нам привыкнуть к свету.
  
  Энни замерла на половине пути. Теперь она могла различить тёмные, коротко остриженные волосы женщины, одетой в такую же мешковатую тунику, как и на ней самой. Женщина старательно отворачивалась от опаляющего света, рукой зажимая глаза мужчине.
  
  Фиалка ошиблась - он не стоял, он почти висел, прикованный к стене цепями и ремнями так крепко, что был не в состоянии даже повернуть голову.
  
  - Я - Энни, - представилась Фиалка, после нескольких тягучих мгновений молчания.
  
  Женщина повернула голову и неуверенно приоткрыла глаза. Раздался тоненький писк, лицо незнакомки скривилось от боли и она вновь уткнулась в стену.
  
  - Здравствуй Энни, - хрипло ответил мужчина. - Меня зовут Курт. А это - Солья.
  
  - Тебе нельзя с нами разговаривать! - возмущенно запищала женщина, продолжая прятать глаза от злого, кусачего света.
  
  - Это вам нельзя со мной разговаривать, - огрызнулся Курт.
  
  Солья отдернула руку и бочком по стенке отползла в другой угол комнаты. Мужчина скривился и тихо зашипел.
  
  Фиалка видела, как слезы двумя тоненькими ручьями потекли из уголков его глаз.
  
  - Не разговаривай с ним, Энни, - сказала женщина, снова поворачиваясь лицом к свету.
  
  Её лицо всё так же кривило гримаса боли, но больше она не отворачивалась.
  
  - Почему? - спросила девушка.
  
  - Он опасный и помешанный! - было видно, что слова даются Солье не просто. - Белая прикажет наказать тебя, если увидит, что ты с ним разговариваешь.
  
  При упоминании о бледной надсмотрщице Фиалка невольно потянулась к своим волосам. Пряди, еще совсем недавно плотные, достающие до середины бедра, теперь едва достигали уха.
  
  - Какая разница! - горько усмехнулся мужчина, и цепи, что опутывали его тело, тихо зазвенели. - Мы все пойдем на корм! Какая разница, накажут вас или нет!
  
  Женщина свернулась в клубок и заткнула уши руками.
  
  - Нет! - закричала она. - Нас продадут эльфам! Мы будем жить в прекрасном дворце на ветвях великого древа, служить Высшим фэйри, которые будут заботиться о нас!
  
  Курт горько рассмеялся.
  
  - Фэйри едят нас! Для них человечина - деликатес!
  
  Фиалка переводила озадаченный взгляд с одного собеседника на другого. Она не верила словам Белой о счастливой жизни в эльфийских землях, но и слова скованного мужчины не вызывали у неё доверия. Она уже почти десяток недель путешествует бок о бок с эльфом, кентавром и Миной, кем бы она там не была, и никто не попытался её съесть. Ни единого разу!
  
  - Ты хочешь меня напугать! - Солья залилась слезами. - Тебя скормят сваре Кль-Такана! Твои кишки будут пожраны презренными кобольдами, вот ты и меня пытаешься утащить за собой!
  
  Её рыдания были прерваны щелканьем ключа в замочной скважине. Соль взвизгнула и забилась в под кровать. Мужчина зло выругался. В открывшуюся с тяжелым скрипом дверь вошла Белая, неся небольшую корзинку.
  
  - Ты опять пугаешь несчастных, Курт? - голос бледной надсмотрщицы прозвучал угрожающе. - Снова захотелось пожевать старую тряпку?
  
  Скованный зло плюнул в Белую, но она стояла слишком далеко. Её бледные губы искривились в надменной усмешке, и она просеменила к Фиалке.
  
  Обняв девушку за плечи, она буквально потащила ту обратно к кровати.
  
  - Не обращай на этого дурака внимание, - теперь голос надсмотрщицы мягко тек в уши. - Он вбил себе в голову, что все хотят его сожрать. Ох, сколько же проблем из-за такого упрямца было у господина. Даже пришлось связать, чтобы не поранился. Господин не любит, когда его вещи ломаются.
  
  Усадив Энни на жесткий тюфяк, Белая доставала из корзинки несколько мучных лепешек, кусок сыра и деревянную кружку с водой.
  
  - Вот, поешь. Ты ведь совсем умаялась и проголодалась, а господину ты нужна выспавшаяся. На тебя быстро найдется покупатель. Может быть, даже завтра.
  
  Фиалка осторожно закрепила свечу на спинке кровати, накапав воском на волокнистую древесину, и начала жадно заглатывать лепешки, почти не пережевывая.
  
  Бледная женщина наблюдала за таким аппетитом, не скрывая довольной улыбки.
  
  Энни быстро набивала желудок, внезапно осознав, что не ела уже очень давно. Она не знала, сколько прошло времени с тех пор, как её оглушили в лесу, не знала, как долго её таскали по поселению ящериц. Единственное, в чем девушка была уверена, так это в том, что нужно было убираться отсюда. Так быстро, как только возможно. А для этого ей понадобятся силы.
  
  Фиалка старалась не смотреть в лицо надсмотрщице, ибо от одного взгляда на неё в девушке вскипала обида и ненависть.
  
  - Жри, жри, как свинья перед убоем! - прорычал Курт, бессильно болтаясь в своих путах.
  
  Белая удрученно вздохнула, поднялась и направилась к нему.
  
  Тяжелая связка ключей тускло блеснула в неровном свете свечи, приковав к себе всё внимание девушки. Раньше она не замечала их, но теперь эти металлические крючочки вытеснили даже мысли о голоде.
  
  - Я очень не хочу тебя наказывать, Курт, - тихо сказала бледная женщина, на ходу доставая из складок своей туники толстый прут, длинной в предплечье.
  
  Фиалка отложила лепешку и медленно двинулась следом за надсмотрщицей, стараясь ступать как можно тише. Внутри неё зашевелилось что-то темное, что-то злое, придающее девушке решительности.
  
  - Проклятая тварь! - рычал мужчина. - Кобольдова подстилка! Ты хуже всех этих фэйри!
  
  Белая сокрушенно покачала головой и нанесла короткий мощный удар прутом куда-то в район живота Курта. Мужчина охнул и обмяк, повиснув на цепях.
  
  - Из-за тебя господин будет сердиться! - слова с шипением вырывались из-за сжатых зубов надсмотрщицы. - И злиться он будет на меня!
  
  Она вновь занесла прут, но ударить не успела. С яростным шипением Энни бросилась на неё, вцепляясь обеими руками в серебряный обруч на шее Белой и резко дергая в бок.
  
  От неожиданности женщина оступилась и, потеряв равновесие, упала на пол, с глухим стуком приложившись об угол ближайшей лежанки.
  
  Что-то бессвязно шипя сквозь сдавливаемое горло, она пыталась вновь подняться, но Фиалка уперлась ногой в основание её шеи, продолжая тянуть за обруч изо всех своих сил.
  
  Медленно текли тягучие, словно остывающая смола, мгновения, наполненные тихим хрипом Белой, яростным пыхтением Фиалки и всхлипыванием Сольи, дрожащей в своём углу. Наконец крепкое тело бесцветной женщины обмякло, движения стали совсем вялыми, а яростный хрип превратился едва различимое шипение.
  
  Энни чувствовала, как горят от напряжения её руки, плечи и спина, как дрожь заставляет коленки ходить ходуном. Перед глазами яростно плясали багровые точки, кровь стучала в висках, вторя ритму бешено трепещущего сердца. Казалось, еще мгновение, и девушка потеряет сознание от перенапряжения, но она продолжала с остервенением птицы, защищающей своё гнездо, тянуть за проклятый обруч, пока Белая не затихла окончательно.
  
  - Хватит, - голос Курта с трудом пробивался через яростный рокот крови в голове Фиалки. - Она мертва. Хватит.
  
  Девушка медленно опустилась на колени, ослабляя свою хватку. Она хотела отпрыгнуть, отбежать от поверженной надсмотрщицы как можно дальше, но скрученные пальцы не слушались её, никак не желая выпускать серебряный ошейник. Поэтому ей оставалось только бессильно упасть поверх и закрыть веки, вслушиваясь в безумную песню собственного сердца.
  
  ========== Глава 18 ==========
  
  Шум в голове постепенно стихал, пропуская с каждым мгновением всё больше звуков из вне. Сначала они казались неясными всплесками, далеким эхом, монотонным гулом, но постепенно эти разрозненные ноты стали собираться вместе, формируясь в слова.
  
  - Вставай! - тихим колоколом звенел далекий голос Курта. - Нельзя отключаться! Освободи меня!
  
  С трудом открыв глаза, Энни попыталась подняться. Всё тело словно горело изнутри, причиняя мучительную боль. Особенно страдали руки и скрученные пальцы, которые всё никак не хотели подчиняться воли девушки.
  
  - Вставай! - шипел Курт, опасливо поглядывая на закрытую дверь. - Её могут хватиться! Надо быстро выбираться отсюда!
  
  Фиалка медленно повернула голову, проследив за обеспокоенным взглядом скованного. Тяжелая, оббитая железными полосами дверь почти полностью скрывалась в густых тенях. Её давящий и удручающий вид внезапно подействовали на девушку, как ушат холодной воды.
  
  Осознание реальности ударило больнее молота. Тихонько взвизгнув, девушка попыталась подскочить, но тут же упала обратно, так и не сумев разжать онемевшие пальцы.
  
  В напряженной тишине комнаты раздался едва слышный стон. Фиалка вздрогнула и прижалась ухом к спине надсмотрщицы.
  
  - Она еще жива! - испуганно прошипела она, пытаясь отцепиться от обруча.
  
  - Проклятье! - чертыхнулся скованный мужчина. - Добей! Добей её! Пока она не позвала проклятых ящериц!
  
  Его слова, тихие и отчаянные, стегали подобно хлысту. Кое-как расцепив пальцы, девушка сползла с неподвижной Белой и попыталась отползти к своей лежанке, с трудом сдерживая слезы.
  
  - Стой! - шипел Курт. - Вернись! Её надо добить! Нам нужно выбираться отсюда! Быстрее!
  
  Что-то тяжелое, обтянутое мешковиной попалось под руку девушке, остановив её паническое отступление. Оглянувшись, Энни увидела сумку надсмотрщицы.
  
  В неровном свете догорающей свечи блеснул металл. Фиалка вздрогнула и запустила руку в этот объемный мешок, вытаскивая большие ножницы.
  
  Кровь вновь зашумела, застучала в висках, подгоняемая нахлынувшими переживаниями и сожалениями о потере.
  
  Сжав холодный металл во все ещё горящих ладонях, девушка вернулась обратно.
  
  Белая тихонько стонала, хрипя сдавленным горлом и пыталась перевернуться.
  
  Фиалка подошла к ней и замерла, не решаясь сделать решающий шаг.
  
  - Добей!
  
  Курт пытался вырваться из цепей.
  
  Девушка стиснула зубы и опустилась на колени перед вздрагивающей, словно от ужасного мороза, надсмотрщицей. У Энни тряслись руки, прыгали острия лезвий, направленные в спину бесцветной женщины.
  
  - Бей!
  
  Слова смешивались с барабанным боем сердца, порождая в голове ритмичный хаос ужаса, боли, обиды и злости, которая копилась в самой глубине юной души уже давно.
  
  - Бей!
  
  Энни занесла ножницы над головой и вновь замерла, чувствуя, как всё естество противится удару.
  
  Белая повернулась на бок и вперила розовые прозрачные глаза в лицо девушке. В этих пугающих призрачных озёрах пылало возмущение, негодование и гнев. Бледные руки потянулись вверх, к горлу Фиалки. Белые губы искривились в ожесточенном оскале.
  
  - Бей! Бей! Давай!
  
  Девушка вскрикнула и вонзила ножницы в розовый глаз так глубоко, на сколько хватило сил. Белая закричала, но ножницы вновь поднялись и вновь резко опустились, протыкая горло и заливая крик кровью.
  
  Слезы брызнули из глаз Фиалки, смешиваясь с кровью, что фонтаном хлестала из перерубленной артерии надсмотрщицы, но девушка вновь и вновь заносила оружие над головой и опрокидывая следующий удар.
  
  Ножницы рассекали плоть неожиданно легко, словно это был не живой человек, а тонкая хлопковая ткань. Они снова и снова входили в шею и плечи обмякшей женщины, не встречая никакого сопротивления на своём пути.
  
  - Хватит! - резкий голос прорвался сквозь какофонию в голове девушки, и она замерла, глядя перед собой заплаканными невидящими глазами.
  
  - Ключи! - вновь раздался голос. - У неё на поясе ключи! Освободи меня! Быстрее!
  
  Энни двигалась словно во сне, продолжая сжимать окровавленные ножницы в руках. Мир плыл перед глазами, утопая в багровой пелене. Не опуская глаз, она нащупала связку ключей на поясе надсмотрщицы, медленно поднялась и побрела на голос, пошатываясь на каждом шагу.
  
  - Быстрее! - почти рычал Курт, но для девушки его голос был всего лишь далеким громом идущей мимо грозы.
  
  Кое-как нащупав тяжелый замок, скрепляющий концы цепей, Фиалка попыталась открыть его первым ключом в связке, но тот не подошел. Не подошел и следующий, и идущий за ним.
  
  - Быстрее! - горячее дыхание Курта обжигало шею девушки.
  
  Энни вздрогнула. Багровое марево, застилающее сознание, стало рассеиваться, позволяя реальности обрушиться на неё со всей своей ужасающей безысходностью.
  
  Фиалка разревелась, не в силах выдержать такой удар.
  
  - Быстрее, дура! - мужчина бился в цепях, словно бешеный зверь. - Выпусти меня!
  
  Раздался щелчек отпираемой двери.
  
  - Быстрее!
  
  Пальцы Фиалки дрожали, ключ никак не хотел попадать в скважину. Мешали и ножницы, зажатые в левой руке, но выпустить их у девушки не было сил.
  
  За спиной раздался тяжелый скрип петель.
  
  - Проклятье! - прорычал Курт.
  
  В его голосе отчетливо слышалось отчаянье.
  
  Боясь оглянуться, боясь даже дышать, Энни продолжала перебирать ключи.
  
  - Белая? - раздался стрекот, явно принадлежащий не человеческой глотке. - Тʼл картакштар?
  
  Предпоследний ключ неожиданно легко вошел в скважину и плавно провернулся. Щелчок, и железная дужка замка отскочила вверх.
  
  - Белая! - повторил голос более требовательно. - Ль хатар-штак!
  
  Курт дернулся и цепи зазвенели, опадая на каменный пол. Фиалка едва успела отскочить в сторону - мужчина рухнул на пол, увлекаемый весом собственных пут.
  
  - Крралкарштат?
  
  Девушка медленно обернулась на голос. В проходе стоял человекоящер, прикрывая глаза своей чешуйчатой лапой от слабого трепещущего света свечи. Он даже не смотрел в сторону замершей девушки, а упрямо водил своей вытянутой мордой в направлении танцующего язычка пламени.
  
  Энни едва стояла на ногах. Страх и отчаянье опутывали её, тянули вниз, терзали тело крупной дрожью. Сердце билось у самого горла, намереваясь, казалось, выскочить наружу.
  
  - Мне... - тихо простонал мужчина вяло копошась в груде собственных пут. - Мне не подняться. Проклятье!
  
  Ящерица грозно заклокотала и стала медленно подходить к свече, продолжая закрывать лицо руками и то и дело натыкаясь на лежанки, словно слепой котёнок, делающий первые шаги.
  
  - Если он погасит свечу, - прошипел Курт, - мы пропали!
  
  Девушка вздрогнула. Она и сама прекрасно понимала, что единственный шанс выбраться из этого кошмара - это действовать, пока чудовище ослеплено светом. Только что она могла предпринять?
  
  - Бей в горло! - шипел освобожденный пленник. - В шею и в горло! Только со всей силы!
  
  Его слова тяжелыми камнями падали в душу Фиалки, делая и без того невыносимый ужас еще тяжелее.
  
  - Я не... - попыталась она возразить, но Курт прервал её.
  
  - Давай! Сражайся за свою жизнь!
  
  Энни сделала шаг вперед, затем еще одни. Металл ножниц обжигал её пальцы, словно это было не холодное железо, а чистое пламя, закованное в твёрдую оболочку.
  
  Ящер медленно подходил к свече, шипя и ругаясь на своём непонятном языке. Лежанки то и дело попадались ему на пути, и он, рыча, отодвигал их в сторону, а затем продолжал путь.
  
  Третий шаг дался девушки легче, чем оба предыдущих. Дрожь немного утихла, а в безумно бьющемся сердце зародилась решимость, подпитываемая страхом и еще не утихшим гневом.
  
  Девушка пригнулась словно кошка перед броском, ухватила ножницы двумя руками и стала быстро сближаться с ослепленной тварью, стараясь ступать как можно тише.
  
  Ударившись об очередную деревянную кровать, ящер взревел и принялся размахивать своими когтистыми руками, расшвыривая препятствия мощными ударами.
  
  Пламя задрожало, потревоженное поднятым ветром. Одна из лежанок, отброшенная с чудовищной силой, ударилась об стену и упало в волоске от свечи, задев деревянную спинку, на которой свеча была закреплена.
  
  Время словно обратилось в вязкую глину. Фиалка отчетливо видела, как накренилась свеча, как треснул воск, удерживающий её, как заплясал огонек, раздуваемый падением.
  
  Всего четыре удара испуганного сердца понадобилось свече, чтобы упасть на холодный каменный пол и погаснуть, но это четыре мгновения обратились в целую вечность.
  
  В последний миг, когда пламя задрожало в прощальном па, Фиалка прыгнула. Словно дикое животное, словно Мина, словно ночное чудовище.
  
  Вновь обретя возможность видеть, ящер было торжествующе заревел, но его ликование почти сразу прервал удар острых ножниц.
  
  Лезвия с противным скрежетом пробили толстую чешую и вошли в шею почти на три ладони.
  
  Цепляясь за ножницы обеими руками, Энни повисла на чудовище всем своим весом.
  
  Ящер запищал, неожиданно тонким голосом, дёрнулся и рванул вперед, словно разъяренный бык. От этого рывка ножницы вывернулись из пальцев, и Фиалка покатилась по полу, задевая перевёрнутые лежанки.
  
  С глухим треском раненная тварь ударилась об стену и забилась в конвульсиях, пытаясь зажать лапами пробитую шею. Они пищала, визжала, скрипела, а тёмная, липкая жижа фонтаном вырывалась из раны, заливая всё вокруг.
  
  Фиалка медленно поднялась с пола. Её колотило не меньше, чем раненную ящерицу, но это была уже совершенно другая дрожь. Чувство эйфории овладело ею, вводя в какой-то мрачный, неведанный ранее восторг. Энни ощущала своё превосходство над когтистой и зубастой тварью, посмевшей схватить её, отделить от друзей, бросить в хлев к свиньям, заклеймить её проклятым кольцом, лишить её великолепных волос.
  
  Практически ничего не видя в воцарившейся темноте, она медленно приблизилась к умирающей твари. Крупные капли густой жижи черным дождем падали на девушку, но она не пыталась закрыться от них. Наоборот, подставляла своё лицо под этот кровавый фонтан, с жадностью ловя чувство триумфа в каждой капле гаснущей жизни.
  
  Визг, хрип, скрежет когтей, тяжелый запах свежей крови - всё это вливалось в сознание девушки, зарождая осознание собственной силы.
  
  Сила, сладкая и пьянящая власть над чужой жизнью и смертью, такая манящая и пугающая одновременно. Теперь Энни обладала этой силой, теперь она могла дать отпор. Теперь она не станет дрожать при звуке приближающихся шагов, при скрипе старой не смазанной двери чулана, при звуке голоса, таком ненавистном и знакомом. Она сможет ответить. Она сможет отомстить.
  
  Внезапно чья-то рука легла на плечо Фиалки, вырывая из багрового тумана эйфории обратно в реальность.
  
  - Надо уходить, - тихо прохрипел Курт, едва стоя на ногах.
  
  Энни медленно повернулась и едва сдержала вскрик ужаса. Без своих пут, в темноте, мужчина был больше похож на скелет, чем на человека.
  
  - Надо уходить, - повторил освобожденный, шатаясь, словно тростинка. - Нужно найти и сжечь волосы.
  
  Девушка ничего не ответила. Она смотрела мимо него, назад, туда, где в непроглядной тьме сгустившихся теней лежала растерзанная женщина с почти прозрачной кожей.
  
  Радость триумфа и эйфория в одно мгновение обратились в чёрное пламя, выжигающее все мысли и чувства, оставляя после себя лишь тучи чёрного пепла.
  
  Курт тоже вглядывался в темноту, но смотрел теперь совершенно в другую сторону.
  
  - Солья, - позвал он, и в ответ раздалось приглушенное рыдание. - Солья, пошли. Здесь нельзя оставаться.
  
  - Нет! - завизжала женщина, прячась в своём тёмном углу. - Не подходи ко мне!
  
  Пленник раздраженно цыкнул сквозь зубы и, выпустив плечо остолбеневшей Фиалки, медленно подковылял к поверженному ящеру и принялся копаться среди перевёрнутых лежанок.
  
  - Энни, - позвал он спустя несколько долгих мгновений. - Подойди сюда.
  
  Девушка подчинилась, бездумно, словно кукла, ведомая ниточками кукловода.
  
  Курт, напряженно дыша, поднял с пола чудом не испачканный кровью сверток со свечами и протянул девушке.
  
  - Зажги свечу, - он не просил, а приказывал.
  
  Так же бездумно девушка развернула сверток и, положив трут на лежащую неподалёку соломенную подстилку, принялась чиркать камешками кремня.
  
  Искры яркими брызгами падали на трут, на старую солому, на пол, освещая темноту. Каждый новый удар выхватывал из окружающей тьмы всё новые детали: ширящуюся лужу крови, неестественно выгнутые лапы ящера, заломленные в предсмертной судороге, оскаленные желтые зубы, застывший глаз, подернутый белесой пленкой.
  
  Энни смотрела на этот глаз, на этот вертикальный зрачок, уставившийся на неё с мольбой, осуждением, с ненавистью. Искры отражались в нем, подобно далеким звездам, и казалось, что это пламя жизни вновь вспыхивает и тут же гаснет в этом поверженном чудовище.
  
  Внезапно очередная вспышка вновь отразилась в мутнеющем зрачке, но уже не погасла.
  
  Энни вздрогнула и поспешно отвела взгляд.
  
  - А ты сильна, - с какой-то жестокой усмешкой сказал Курт, разглядывая широкую зияющую рану на шее твари. - Одним ударом...
  
  Эта мрачная похвала пронзила сознание Фиалки подобно молнии. Кремень выпал из её рук, гулко ударившись о каменную кладку.
  
  Ёе затягивало в чёрное болото ужаса и отвращения. Едкий, омерзительный запах крови душил девушку, вгрызался в её кожу, проникая всё глубже, превращая Энни в пропитанное страхом и злобой чудовище.
  
  Из бездны собственных мыслей Фиалку выдернула рука Курта, вновь опустившаяся на подрагивающее плечо.
  
  - Ты молодец, - тихо сказал он, опускаясь рядом. - Первый раз всегда сложно и страшно. Но из тебя выйдет отличный боец.
  
  Мужчина подобрал несколько свечей с пола и ткнул одной в языки пламени, что танцевали на сухой соломе.
  
  Энни дернулась, возвращённая в реальность. У её ног пылал трут, раскидывая огонь на соломенную подстилку. Девушка попыталась было сбить непослушное пламя, но Курт остановил её руку.
  
  - Не надо. Пусть горит. А нам пора уходить. Солья! Мы уходим! Ты с нами?
  
  Из темного угла, куда не долетал свет новорожденного пламени, раздались рыдания.
  
  - Неееет! - пищала перепуганная женщина. - Вы - чудовища! Я буду жить в прекрасном доме на великом древе!
  
  Освобожденный пленник чертыхнулся и с трудом поднялся на ноги, увлекая безвольную Фиалку вслед за собой.
  
  - Пойдем, - прошипел он сквозь зубы. - Этой уже ничего не поможет. А нам надо еще найти волосы.
  
  - Волосы? - безразлично переспросила Энни, послушно следуя за Куртом к выходу.
  
  - Грёбаный кобольд использует их как поводок, - рука мужчины непроизвольно потянулась к серебряному обручу на его жилистой шее. - Пока у него есть хоть одна твоя прядка - он будет знать, где ты находишься.
  
  Девушка бездумно кивнула. Смысл слов не доходил до неё, застревая в вязкой смоле чёрного кокона, что окружил разум.
  
  Курт осторожно выглянул в тёмный коридор, освещая пространство зажженной свечой. Стояла тишина. Только потрескивание разгорающегося за спиной пламени да тихие всхлипы Сольи изредка нарушали её.
  
  - Вроде спокойно, - прошептал мужчина и ткнул рукой куда-то в угол коридора. - Возьми копьё. Я сейчас вряд ли смогу им размахивать, а вот ты достаточно сильна.
  
  Фиалка посмотрела в указанную сторону. В углу, прислонённое к низенькой деревянной скамье, на которой видимо восседал их незадачливый охранник, стояло короткое копье с широким, похожим на охотничий кинжал, лезвием. Древко было толстовато для маленьких ладошек, но Энни вцепилась в оружие, словно утопающий в тростинку. Грубая, плохо обработанная древесина, тяжесть копья в руках - всё это постепенно возвращало к ней ощущение жизни, позволяя выбраться из тягучей бездны собственных переживаний.
  
  - Где искать волосы? - хрипло спросила она, стряхивая оцепенение, словно тонкую паутину.
  
  - В кабинете Кль-Такана, - мужчина произнес это странное имя без запинки. - Это наверху.
  
  Девушка кивнула, перехватила поудобнее своё оружие и двинулась вперед, следуя за пошатывающимся и хромающим Куртом.
  
  Пленник нес свечу, высоко подняв над головой и освещая дорогу. Её неровный огонёк создавал уютный кокон света, за пределами которого густела и шевелилась пугающая непроглядная тьма.
  
  - Погаси свечу, - тихо сказала Энни. - Она выдает нас и мешает осматриваться.
  
  Курт несогласно тряхнул головой.
  
  - Ты видела, как ослепла та тварь из-за маленького огонька? Возможно, это единственный наш шанс. Да и потом добыть огонь будет невозможно.
  
  Фиалка не стала спорить. Лишь крепче сжала древко копья и стала напряженно всматриваться в темноту.
  
  В каменных коридорах было тихо и пусто. Осторожные шаги беглецов гулко отдавались в давящей тишине, заставляя вздрагивать и оглядываться. Девушка уже давно потеряла всякое направление, сбилась со счета поворотов и теперь просто следовала за костлявой спиной Курта, ощущая нарастающее давление страха, скрывающегося за пределами освещенного круга.
  
  За очередным поворотом оказалась лестница, ведущая куда-то наверх. Поднявшись по ней и оглядевшись, Курт поманил Энни, и они осторожно прокрались до следующего поворота.
  
  Здесь было значительно светлее, да и места показались более знакомыми. Откуда-то спереди раздавались приглушенные голоса.
  
  Прикрыв пламя свечи рукой, пленник заглянул за угол.
  
  - Вроде никого, - сказал он, оборачиваясь, - но в главном зале точно кто-то сидит. Надеюсь, они заняты. Не издавай ни звука.
  
  Девушка кивнула. Ей казалось, что все внутренности стянуло в один нервный узел. Дышать было трудно, словно она лежала уткнувшись лицом в плотную подушку. Скудная пища, которую ей принесла Белая, теперь стояла плотным склизким комом у самого горла, норовя вырваться наружу.
  
  При мыслях о надсмотрщице, Энни едва не потеряла сознание. Перед глазами сразу же всплыло перекошенное бесцветное лицо, кровь, сочащаяся из искривленного рта, розовые, полные ненависти и обиды, глаза.
  
  Пальцы до боли впивались в грубое древко копья, словно это было единственным спасением от ужаса содеянного.
  
  - Пошли, - скомандовал Курт и, согнувшись, стал медленно красться по широкому коридору.
  
  Впереди маячил свет. Он плясал, словно живой, вырываясь из широкого дверного проёма.
  
  Беглецы медленно двигались вперед, прижимаясь к холодной стене и настороженно вслушиваясь в каждый шорох.
  
  - Я всё понимаю, господин Оакаль-силириан, но и вы поймите меня, - раздавшийся из проёма голос заставил Фиалку вздрогнуть.
  
  Она сразу узнала этот скрипучий, но всё же ловко управляющийся со словами всеобщего языка, клёкот. Без сомнения, в нескольких шагах от беглецов находился сам хозяин этого каменного дома, одноглазый ящер, господин Кль-Такан.
  
  - Я потратил немало камней на выкуп этого мяса. Не могу же я отдать вам его просто так, по одному заявлению, что это ваша добыча.
  
  Раздался скрип и бульканье нескольких глоток. Курт, подползший к самому проёму, осторожно заглянул за угол, а затем беззвучно переполз на другую сторону и махнул рукой девушке.
  
  Энни последовала его примеру, сжимая копьё в ноющих пальцах. Перебегая открытое для обзора место, она успела заметить множество чешуйчатых спин, собравшихся на одной стороне большого открытого очага, огонь которого и давал этот живой пляшущий свет.
  
  Все ящерицы были явно заняты обсуждением. Они что-то кряхтели и рычали на своём пугающем наречии, совершенно не глядя по сторонам.
  
  Оказавшись с другой стороны проёма, девушка выдохнула и поползал дальше, вслед за пленником.
  
  - Может быть вы уступите мне её за половину цены? - раздался второй голос, певучий и мелодичный. - Всё-таки я ваш постоянный клиент и впереди у нас долгое и плодотворное сотрудничество. Будет печально, если оно прервётся из-за одного неприятного недоразумения.
  
  Этот голос поразил девушку, словно молния - одинокое дерево. Она замерла и резко повернула голову назад.
  
  Этого не может быть! Неужели?!
  
  - Ты что? - зашипел Курт, хватая Энни за руку. - Быстрее! Идем!
  
   Фиалка вздрогнула и отогнала непрошеные мысли. Просто показалось.
  
  Они быстро преодолели остаток коридора и вновь оказались перед лестницей, ведущей куда-то наверх.
  
  Лестница завершалась массивной дверью, оббитой железными полосами. Тяжелый кованный замок смотрел на беглецов презрительно и насмешливо.
  
  Мужчина достал из складок своей изорванной одежды связку ключей надсмотрщицы, выбрал самый массивный и вычурный ключ и легко отпер пугающую преграду.
  
  В открывшемся помещении было темно. Даже темнее, чем в той комнатушке, где держали Курта, Солью, и куда отвели Фиалку. Из черноты выступали массивные грани мебели, рассмотреть которую издали не представлялось возможным.
  
  Курт зашел в комнату первый. Высоко поднятая свеча осветила серые каменные стены, грубо обработанное дерево массивного стола и пары кривоногих стульев. Веселые блики заплясали на грудах всевозможного хлама, подсвечников, столовых приборов, украшений и прочей самой разнообразной мелочи, сваленной в большие кучи вдоль стен.
  
  Большинство вещей были серыми, с холодным металлическим отблеском, но некоторые отливали желтизной осеннего солнца.
  
  Девушке приходилось слышать о таком металле, хотя лично увидеть даже маленький гвоздик не довелось. Тётушка Марта называла его золотом, но произносила это только шёпотом и только в темноте. В Селении говорили, что Высшие забрали всё до последней крохи и строжайше наказали найденное золото стаскивать им.
  
  Эти глупые и ненужные мысли, внезапно возникшие в голове у Энни, подействовали успокаивающе. Сразу вспомнилось тепло очага Большого Дома, куда она сбегала по вечерам из ненавистной лачуги, страшные сказки и запах топлёного молока.
  
  - Проклятый ящер! - приглушенная ругань пленника развеяла морок прошлого.
  
  Девушка подошла поближе и, прикрыв рукой глаза от слабого, но тем не менее слепящего света, всмотрелась в дальнюю стену и невольно содрогнулась.
  
  Вся стена, от самого пола до теряющегося в темноте потолка, была увешана узлами волос. Сотни тысяч узелков покрывали холодные камни плотным и пёстрым ковром.
  
  - Проклятье! - снова выругался Курт и подошел к стене вплотную. - Не найти!
  
  Фиалка поёжилась и отвела взгляд. Вокруг стояли массивные столы, заваленные бумагами, коробочками и перьями. Одна из них показалась Энни знакомой.
  
  Повинуясь какому-то внутреннему зову, она подошла ближе. Да, это была та самая коробочка, в которую Белая спрятала отрезанные фиолетовые пряди.
  
  Трясущимися от волнения и страха руками, Фиалка окинула крышечку. Её волосы были еще там, аккуратно связанные в один толстый хвост.
  
  - Сожгу здесь всё, - причитал Курт, продолжая высматривать среди тысяч узелков один единственный. - Черт с ним. Пусть лучше всё сгорит.
  
  Девушка слушала в пол уха. Она медленно вела кончиками пальцев по отрезанным волосам, раз за разом гладя их. Странная горечь наполнила горло, словно сотня малюсеньких иголок, что вонзались в плоть, вызывая невольные слёзы.
  
  - Нашла? - голос пленника раздался над самым ухом. - Давай подожгу.
  
  - Нет! - взвизгнула Энни, вцепляясь в тугой хвост и отскакивая в сторону. - Не тронь!
  
  Курт вздрогнул и принялся яростно шипеть на неё.
  
  - Не кричи, дура! - он попытался ухватить Фиалку за руку, но девушка отскочила еще дальше, прижимая моток фиолетовых волос к груди. - Нужно избавиться от них! Иначе нас отследят!
  
  Их спор был прерван резким клокочущим рыком, прокатившимся по каменным коридорам дома.
  
  Лицо Курта внезапно вытянулось и так побледнело, что стало походить на перекошенное лицо Бледной.
  
  - Тревога! - прохрипел он и, в один длинный прыжок оказавшись у стены, принялся поджигать волосяные узлы пламенем свечки.
  
  Сухие пряди моментально начали тлеть, а через пару мгновений веселые огненные язычки радостно заплясали, озаряя комнату своим танцующим светом.
  
  Пленник ухватил Фиалку под локоть и силой потащил из комнаты.
  
  Дом ожил. Стены буквально дрожали от гула множества рычащих голосов и стука когтистых лап по холодным камням.
  
  Беглецы скатились по лестнице, всё еще стараясь не шуметь, хотя получалось не очень хорошо. У них за спиной полыхал кабинет - крохотные огоньки стремительно набирали силу и превращались в бушующий и голодный поток огня.
  
  Энни продолжала сжимать копье одной рукой и прижимать к сердцу фиолетовый хвост другой. Древко её оружия глухо бряцало, то и дело задевая стены и пол. Курт вздрагивал при каждом звуке, но не говорил ни слова.
  
  В коридоре первого этажа было шумно, душно и ничего не видно - всюду стоял едкий дым. В дыму метались страшные тени, что-то стрекача и взвизгивая. Чей-то душераздирающий крик донесся откуда-то с нижнего этажа и стих, оставив после себя жуткое эхо.
  
  Беглецы замерли, вжавшись в стену. Курт потушил свечу и повернулся к девушке. По его изможденному лицу бежали крупные, величиной с орех, капли пота.
  
  - Это наш шанс! - прошептал он. - Выберемся в дыму, нас не заметят. Я знаю дорогу. Только не шуууу....
  
  Он взвыл, словно пёс, лапу которому перешибло колесом от телеги. Потускневший от грязи и времени серебряный ошейник на его шее светился, постепенно краснея, словно от сильного жара.
  
  Девушка отшатнулась. В нос ударил запах палёной плоти.
  
  Пленник бился в агонии, пытаясь руками содрать с себя накалившийся до бела ошейник, но ничего не мог сделать. Кожа под пылающим металлом пошла волдырями и очень быстро почернела, словно сухая листва, брошенная в костёр.
  
  Вой Курта переродился в отчаянный, душераздирающий визг, и мужчина вспыхнул, словно факел, продолжая кататься по полу и царапать каменные стены ногтями.
  
  Энни стиснула зубы, чтобы не разрыдаться в голос. Ей было страшно, чертовски страшно. Казалось, еще секунда, и жадное пламя охватит и её, но обруч на шее девушки оставался холодным.
  
  "Нужно бежать! Нужно выбираться отсюда!" - звучал голос в её голове, но Фиалка не могла сделать ни шагу.
  
  Как завороженная, смотрела она на затихающее пламя, в считанные мгновения оставившее от Курта лишь обугленный ком плоти.
  
  Крики ящеров и стук когтей раздались совсем рядом, пробуждая другой страх. Энни дернулась и стремительно побежала вперед, туда, где по её представлению находился зал с камином и выход.
  
  Плотный дым, режущий глаза и забивающий нос, мешал разглядеть хоть что-нибудь, кроме неясных теней.
  
  Девушка двигалась вдоль стены, надеясь нащупать проём и не наткнуться ни на кого из ящериц. Ей везло. Несколько скрюченных, щелкающих теней пробежали мимо неё, куда-то в сторону обугленного тела и пылающей комнаты.
  
  Энни вжалась в каменную кладку и присела на корточки, чтобы стать как можно более незаметной, но проклятое копье мешало, постоянно задевая то пол, то стены.
  
  Коридор казался бесконечным. Дышать было совершенно невозможно, каждый вдох оборачивался сухим, рвущим горло кашлем. Перед глазами все плыло, мысли путались, смешиваясь в непонятные, безумные клубки. Каждый следующий шаг становился всё тяжелее, копье больно оттягивало руку, а глаза нестерпимо жгло.
  
  "Нет! - голос в голове девушки звучал с каждым мгновением всё более глухо и отдаленно. - Я не сдамся! Я выберусь!"
  
  Сильная рука ухватила Энни за ворот балахона и потащила вперед. Девушка взвизгнула и ткнула копьем куда-то перед собой.
  
  Раздалось певучее эльфийское ругательство.
  
  - Спокойно Энни, - прошептал Фиалке в самое ухо знакомый голос. - Это я. Я выведу тебя отсюда!
  - Полдон? - не веря собственным ушам, всхлипнула девушка. - Ты пришел... Вы пришли за мной...
  
  Черная вуаль заволокла сознание и девушка погрузилась в небытие, продолжая слышать, как эльф зовёт её по имени.
  
  ========== Глава 19 ==========
  
  - Остановись, Энни, - отчаянно знакомый голос раздался за спиной девушки.
  
  Фиалка вздрогнула, на мгновение замедляя свой бег, и обернулась. Яростный свет больно ударил по глазам, заливая все вокруг нестерпимо яркой белизной. Но прежде чем весь мир утонул в ослепительной яркости, Энни увидела другой силуэт, тот, который она уже и не думала когда-нибудь снова увидеть.
  
  - Тебе не нужен он, - раздался голос, пробиваясь через белое марево. - Тебе ничего не нужно, пока есть я.
  
  Силуэт вновь проявился, пробив ослепительное полотно света чёрной точкой.
  
  - Ты! - в яростном рыке девушки девушке промелькнуло удивление, радость и обида. - Ты оставил меня! Ты растворился в беспамятстве, глупости и наивности! Ты бросил меня одну! После всего! Ты даже не вспомнил...
  
  - Это всё неважно! - отвечал голос, превращаясь из точки в мужскую фигуру.
  
  Она была тонкой, юношеской, но в каждом движении виделась уверенность и спокойствие, которые найдутся не у каждого взрослого мужа.
  
  - Утраченное не вернуть, - продолжал звучать голос, обволакивая утешая, гася безумное пламя гнева в девичьей душе, - но все можно познать вновь. Ты узнала грядущее. Просто дождись его.
  
  Хрустальный звон лазурных лепестков обрушился на всеохватывающий кокон света, круша ослепляющие лучи на сотни маленьких осколков. Он изливался с вершины холма за спиной Фиалки. Такой чистый, такой манящий и таинственный.
  
  Девушка невольно обернулась и ярость вновь вскипела в её душе, подобно камням в недрах земли. Чёрная женщина гладила своими грязными руками этот прекрасный, невинный, истинный цветок.
  
  Как она посмела заляпать своей сажей это глубинную чистоту?!
  
  - Оставь! - в голосе мужчины промелькнуло беспокойство. - Не гонись за несбыточным. Не дай злобе вести тебя! Останься со мной!
  
  Теплая, сильная рука легла на плечо Энни, забирая саморазрушительный жар.
  
  Мир закружился, сворачиваясь в тугую спираль с девушкой в самом центре, потом вытянулся в струну и пропал, оставив только пустоту.
  
  - Очнись, Энни!
  
  Холодные капли воды упали на раскалённую кожу уколами не хуже швейных игл. Девушка ойкнула и открыла глаза.
  
  - Она очнулась! - радостно воскликнул Гуппер, склонившийся над ней.
  
  - Гупп... - слабо прохрипела Фиалка, а затем резко обхватила его шею руками, крепко сжимая в объятьях. - Гупп! Мне приснился такой ужасный сон! Словно мена похитили какие-то ящерицы и хотели продать в рабство! Еще там была совершенно бесцветная женщина! Сначала добрая, а потом жестокая! Я убила её, Гупп! Такой кошмарный сон...
  
  Сдержанное покашливание прервало потоки перепуганного лепета. Что-то холодное, охватывающее шею паренька, неприятно впивалось в руки, прогоняя последние остатки сна.
  
  Энни немного отстранилась, чтобы взглянуть на то, что доставляло неудобство, и тихонько охнула. На шее Гуппера холодно поблескивал серебряный ошейник.
  
  Реальность снова обрушилась на девушку, подобно горной лавине, погребая под потоками ужаса и страдания.
  
  - Вы всё...
  
  Голос Фиалки дрожал и срывался на неприятный писк.
  
  - Всё в порядке, успокойся, - откуда-то сзади раздался голос Мартина. - Это хитрость. Гуппер, покажи.
  
  Гуппер кивнул и коснулся пальцами края своего ошейника. Раздался едва различимый щелчок, и серебряный обруч распался на две половинки.
  
  - Только так мы смогли пройти через царство кобольдов, - продолжал рассказывать Мартин.
  
  Энни всхлипнула и попыталась утереть выступившие слезы рукой. Голос Странника подействовал успокаивающе.
  
  Она попыталась подняться, но колени подломились, и, если бы не три пары рук, которые тут же подхватили девушку, она бы вновь оказалась на земле.
  
  Мир вокруг полыхал красками, яркими и насыщенными, как никогда прежде. Голубое небо, чистое, без единого облачка, золотая и изумрудная листва на высоких деревьях, покрытых ярким, фиолетово-бурым мхом.
  
  Где-то недалеко журчала вода, напомнив Энни о тяжелом удушливом дыме пожара, который выжал всю влагу из беглянки.
  
  - Пить... - тихонько прохрипела она, и кто-то тут же подал ей полную флягу.
  
  Мир моментально сжался до узкого горлышка, дарящего такую восхитительную, животворящую воду. Чудесная прохлада чудотворной волной растеклась по телу Фиалки, возвращая силы и жизнь.
  
  Вместе с жизнью вернулась и боль. Болело всё - от кончиков пальцев до кончиков волос.
  
  Волосы.
  
  - Мой волосы! - вскрикнула девушка, выронив флягу. - Волосы! Где они!
  
  - Тут! Тут, - поспешно сказал Гуппер, доставая из сумки заляпанный сажей пучок фиолетовых локонов.
  
  Паника, нахлынувшая подобно весенней грозе, так же стремительно отступила. Они были тут, рядом, в безопасности.
  
  - Нам нельзя здесь задерживаться, - раздался обеспокоенный голос Полдона.
  
  - Дай ей прийти в себя, - мрачно ответил Мартин.
  
  Девушка обернулась на голос. Лицо Странника было мрачным и обеспокоенным. Его непокорные волосы совсем засалились, превратившись в ужасающий колтун. Жидкая бородка, клочками торчала по всему лицу, придавая парню совершенно потерянный, но, между тем, пугающий вид. Его шею, как и шею Гуппера, охватывал серебряный ошейник, при виде которого у Фиалки вновь ойкнуло сердце.
  
  - Это - хитрость, - пояснил Странник, проследив её взгляд. - Чтобы попасть в земли эльфов.
  
  - Земли эльфов? - немного растерянно спросила Энни.
  
  Мартин улыбнулся и отошел в сторону, открывая девушке обзор.
  
  Солнечный свет больно ударил по глазам, но боль эта утихла почти моментально, и Фиалка увидела огромное поле, усыпанное всевозможными цветами и низкорослыми деревцами. От обилия пёстрых пятен и радостных красок у Энни зарябило перед глазами, и она поспешила поднять взгляд. Там, обрамляя поля тёмным кружевом, возвышался лес, полный синих теней, сулящих прохладу и спасение от яростного солнца. А над верхушками леса нависало одно исполинское дерево, уходящее далеко за облака.
  
  Девушка легко узнала это дерево. Все в Селении и, возможно, во всех селениях всего мира знали, как выглядит Великое древо эльфов. Его изображение украшало все двери храмов, а ростки взращивали на всех центральных площадях.
  
  - Великое древо... - восхищенно выдохнула Энни, моментально забыв о давящем ужасе пережитого, о боли в теле и о отрезанных волосах. - Но как? Как мы...
  
  - Пришлось двигаться очень быстро, чтобы выбраться из царства кобольдов, - где-то с боку уныло пробурчал Полдон. - Пожар, который ты устроила, сыграл нам на руку.
  
  Девушка посмотрела на эльфа. Он был все так же чист, ухожен и ослепительно прекрасен. Возможно даже прекраснее, чем при первой их встрече.
  
  - Ты спас меня! - восторженно выдохнула девушка и тут же разревелась, бросаясь к своему прекрасноликому освободителю на шею. - Ты пришёл за мной! Вы пришли!
  
  - А как же иначе?! - ласково сказал Мартин. - Мы бы тебя не оставили.
  
  Внезапно раздался треск сминаемых кустов, и на поле выскочил запыхавшийся Гарри. Он был всклокочен и так перемазан сажей, что Фиалка не сразу узнала одного из своих спутников. На массивной шее великана тускло блестел такой же ошейник, как и на остальных ребятах.
  
  - Надо уходить! - хрипя выдохнул он, подобно просыпающемуся вулкану. - Пожар разрастается! Ящерицы бегут из своей пещеры, спасая свою шкуру!
  
  На прекрасное лицо эльфа легла мрачная тень. Он требовательно посмотрел на Мартина.
  
  - Сейчас здесь будут заградительные отряды. Нужно успеть проскочить до их появления.
  
  Странник кивнул и подхватил свою сумку. Его примеру последовал и Гуппер.
  
  Аккуратно расцепив объятия Энни, эльф быстро зашагал вниз по склону, в сторону цветочного поля.
  
  Фиалка проводила его взглядом и принялась озадаченно оглядываться.
  
  - А где Фол? - спросила она. - И Мира?
  
  Эльф ничего не ответил. Может быть, уже не слышал, отойдя на приличное расстояние, а может быть, не понял, что вопрос относится к нему.
  
  - Они остались на большой земле, - ответил Гуппер, пытаясь устроить злополучный мешок за спиной. - Они бы не смогли пройти через эту проклятущую пещеру. Мы сами чудом прошли, прикинувшись слугами Полдона.
  
  Вся эйфория и радость от встречи моментально погасла. Фол остался с другой стороны этого ужасного места. Больше она не увидит этого честного и доброго кентавра, который не раз спасал жизнь ей и Гупперу. Почему-то у Фиалки не было в этом сомнений. Словно всё, что было до похищения ящерицами, канула в бездну пустоты, захлебнувшись горем и кровью.
  
  Нити, что связывали девушку с её же прошлым, лопались, словно волоски под давлением больших ножниц. Возможно, Энни должна была радоваться этому, но сейчас, стоя на холме перед морем прекраснейших цветов, она чувствовала лишь горечь утраты, вместо радости от спасения и встречи с друзьями.
  
  - Садись мне на руки, о цветок юности, - прогремел голос Гарри, вырывая девушку из размышлений.
  
  Энни встрепенулась и вновь оглядела холм.
  
  - Где моё копьё?
  
  Мартин переглянулся с Гуппером, но они не стали ничего говорить, и молча подали девушке её боевой трофей.
  
  - Ты его так крепко сжимала в пальцах, что мы едва смогли их разжать, - сказал Странник, с явным беспокойством в голосе.
  
  Энни взвесила оружие в руке и подошла к другу детства. Ноги слушались плохо, тело ныло, словно после побоев, а перед глазами танцевали яркие пятно, но полагаться на помощь артиста Фиалка не собиралась. Да и изливать душу этому добряку желания не было.
  
  Выхватив у озадаченного Гуппера свёрток своих волос из рук, спрятала его за пазухой и зашагала вниз по склону, оставив друзей недоуменно переглядываться.
  
  Первые шаги дались очень тяжело, но потом пошло легче. Девушка спешно шагала вперед, пытаясь подавить навернувшиеся на глаза слёзы. Нет, она больше не будет плакать, не будет прятаться в тёмном угли при звуке тяжелых шагов. Она больше не позволит никому рвать её прошлое.
  
  Вскоре она нагнала эльфа, а еще несколько мгновений спустя все остальные присоединились к группе.
  
  - Нам нужно добраться до границы леса,.- Полдон обеспокоенно поглядывал по сторонам.
  
  - Далеко еще до Керварда? - спросил Мартин, пружинисто шагая рядом.
  
  Эльф искоса глянул на своих спутников.
  
  - Послезавтра будем там. Сегодня нужно добраться до моего дома, там вымыться и передохнуть. Потом двинемся к Древу.
  
  То, с каким благоговением их проводник произнес слово "Древо" внезапно смутило и озадачило Фиалку. Она, конечно, понимала, что путешествует с эльфом, а у фэйри, тем более высших, свои понятия о мире, а такая мелочь, как произношение слов не может являться показателем различия, но неприятный холодок пробежал по спине.
  
  "Они нас сожрут!" - всплыли в памяти слова несчастного Курта, а вместе с ними почудилась вонь горящей плоти.
  
  Энни сжала пучок волос так сильно, что занемели пальцы.
  
  - А ты бывал там? - не унимался Мартин.
  
  Его лицо светилось от оживления и интереса. Это было заметно даже сквозь многодневный слой грязи, сквозь щетину, пробивающуюся пучками на его лице. Словно рядом шагал не человек, протащивший на себе маленьких детей сквозь неведомые опасности, горы и леса, а тот самый паренёк, так увлеченно споривший с жителями Селения на площади.
  
  - Да, - после некоторой заминки ответил эльф.
  
  Мартин было снова открыл рот для потока вопросов, но тут Полдон вздрогнул и жестом указал всем лечь на землю.
  
  Никто не стал спорить или спрашивать. Все дружно повалились ничком в высокие цветочные кусты и замерли, напряженно вслушиваясь в окружающие звуки.
  
  Сначала казалось, что ничего не происходит, но потом девушка услышала гул. Несколько первых мгновений он напоминал шелест листвы, потревоженной ветром, но затем гул стал быстро нарастать, а земля - заметно подрагивать.
  
  Потом к вою добавилось тяфканье и рычание тысячи глоток. Эти звуки Фиалка не спутала бы ни с чем. К полю приближались орды людоящеров.
  Почва под путниками танцевала какой-то безумный танец, вспучиваясь волнами и тут же опадая.
  
  - Что это такое? - испуганно прокричал Гуппер, пытаясь продраться сквозь окружающий гвалт, но Полдон зло шикнул на него, прижав палец к губам.
  
  Что-то тёмное и большое стремительно пронеслось над головами вжимающихся в траву друзей, оглушив их чудовищным треском. Затем промелькнула еще одна тень, и еще одна, буквально отшвырнув Фиалку в сторону от группы. Земля дыбилась, разламывалась, выворачивалась, уступая дорогу мощным переплетениям корней, которые невообразимо быстро мчались к холму, с которого путники только что спустились.
  
  Гул стал стихать сразу же, как только третья тень умчалась в даль. Вместе с ним успокоилась и земля.
  
  - Сейчас! - прошипел Полдон. - Быстро! Головы не высовывать из кустов!
  
  Скомандовав, он стремительно побежал вперед, согнувшись пополам.
  
  - Проклятье! - тихо выругался Мартин, неловко переваливаясь на своих длинных ногах.
  
  Вся остальная группа последовала за ним, стараясь не высовывать головы из цветочных кустов. Фиалка с беспокойством подумала о Гарри. При его немалых размерах быстро двигаться на четвереньках должно быть не просто. Впрочем, её беспокойство развеялось, когда великан шустро просеменил вперед, обгоняя и её, и Мартина.
  
  Сама девушка никак не могла догнать убежавших вперед спутников. Ноги продолжали ныть, копьё мешало, постоянно цепляясь то за землю, то за кусты. Но когда Гуппер поравнялся с Фиалкой и протянул ей руку, предлагая помощь, девушка отрицательно покачала головой, продолжая упорно бороться со своей слабостью, и парню ничего не оставалось, кроме как ползти рядом.
  
  Время растянулось в целую бесконечность. Одни кусты сменялись другими, красные цветы шли за голубыми, а поле и не думало кончаться.
  
  За спиной грохотало, выло и кричало, словно несколько сотен чудовищ сошлись в смертельной схватке, но Энни была слишком занята преставлением ног, чтобы оборачиваться и даже удивляться.
  
  "Нужно идти! Нужно торопиться! Нужно самой!" - крутилось у неё в голове, повторяясь раз за разом. Монотонные, однообразные мысли действовали подобно танцу змеи: голова очистилась от переживаний и воспоминаний, осталось только необходимость двигаться вперед и бороться с собственной слабостью.
  
  Полдон давно скрылся из виду, затерявшись среди зелени и пёстрых цветов, благодаря своему плащу. Еще был виден потёртый плащ Мартина, то и дело мелькающий среди кустов, но и он норовил пропасть.
  
  Случайный камешек подвернулся Энни под ногу, вынудив её сбиться с ритма. Перед глазами тут же всё слилось в пёструю мешанину, и девушка поняла, что теряет сознание.
  
  - Нет! - тихо всхлипнула она, пытаясь ухватиться за краешек ускользающей реальности.
  
  Чья-то сильная, тёплая рука подхватила её, не позволив упасть на землю.
  
  - Фиалка, ты чего? - раздался испуганный голос, такой знакомый и не знакомый одновременно.
  
  - Отпусти, - вяло прохрипела девушка, борясь с накатывающим забытьем. - Я сама!
  
  - Дура ты! - выругался незваный помощник, подставляя своё плечо для опоры.
  
  Фиалка не стала сопротивляться. У неё просто не было сил. Всё вокруг танцевало в ярком разноцветном хороводе, подрагивая под звуки далёкой битвы, которые казались такими глухими и иллюзорными.
  
  Сознание больше не пыталось исчезнуть в яркой вспышке. Оно просто плыло по волнам окружающей действительности. Девушка всё еще осознавала, что происходит вокруг, но была скорее сторонним наблюдателем, чем участником.
  
  Рядом выросла тень, которая постепенно обрела цвета.
  
  - Быстрее! - певуче прошептал эльф, материализовавшийся в круговерти цветов.
  
  - Она не может идти! - огрызнулся Гуппер.
  
  Да, Гуппер. Фиалка с удивлением поняла, что её друг детства тащит её через кусты. Странно, почему она не признала его голос.
  
  - Я могу, - вялый голос девушки утонул в окружающем грохоте и вое.
  
  Полдон разразился приглушенной эльфийской тирадой, подхватил девушку на руки и помчался вперед.
  
  В лицо Энни ударил встречный ветер, разметав морок и остановив вращающийся мир.
  
  - Отпусти меня! - она вновь попыталась возмутиться, но эльф либо не слышал её, либо проигнорировал.
  
  Остаток поля пронесся мимо девушки, словно табун лошадей на полном скаку, и вскоре тенистые кроны могучих дубов склонились над её головой.
  
  Полдон замедлил бег и, завернув за неохватный ствол могучего древа, положил Энни в хитросплетение корней на мягкий ковёр из пурпурного мха.
  
  Девушке показалось, что она погружается в мягкое облако, такое пушистое и прохладное, полное маленьких капель не пролившегося дождя.
  
  - Прорвались? - услышала она далекий голос, наверное, принадлежавший Мартину.
  
  - Если бы нас заметили, то уже бы схватили, - ответил Полдон. - Нам повезло, что хранителям рощи есть чем заняться.
  
  Энни медленно приподнялась на своём ложе и огляделась. Странник с эльфом стояли чуть поодаль, выглядывая из-за дерева. Рядом у могучих корней распластался Гуппер, весь взмокший. Его грудь судорожно вздымалась и опускалась, словно он хотел выдышать весь доступный воздух.
  
  Гарри стоял, вытянувшись во весь свой исполинский рост, задрав голову и воздев руки к далёким кронам.
  
  - Ну разве не удивителен мир, друзья мои? - его голос прокатился по лесу, словно оползень, хотя было видно, что артист пытается говорить как можно тише.
  
  - Заткнись! - внезапно скрипуче и жутко прошипел эльф. - Мы еще не в безопасности! Нужно быстрее добраться до моего жилища!
  
  - Тогда идем, - тихо сказал Мартин. - Гарри, возьми Фиалку. Гуппер - вставай. Потом отдохнёшь.
  
  Энни хотела возмутиться, сказать, что вполне справиться сама, но прежде чем эти мысли сформировались в слова, она уже взмыла в воздух, подхваченная широкой ладонью громогласного великана.
  
  Мир вновь перевернулся перед глазами, отдавшись болью во всём уставшем теле. Мускулистое плечо после мягкого ложа из мха казалось острым камнем. При каждом шаге артиста у Фиалки выбивало дыхание и темнело в глазах, но она не жаловалась и не просила усадить поудобнее. Почти все её силы и мысли были устремлены на то, чтобы не потерять копьё и не выпустить из онемевших пальцев пучок отрезанных волос.
  
  - Далеко еще? - спросил Гуппер, спустя какое-то время.
  
  - Почти на месте, - отозвался эльф. - У меня дерево почти на самой опушке. Не люблю высокопарность и суетливость Киллелькарата.
  
  Вновь наступило молчание, полное птичьего пения, шуршания листвы и напряженного пыхтения путников. Энни не знала, сколько они уже бегут по этому изменчивому, яркому, невообразимо прекрасному лесу, полному напевных звуков. Голова девушки уже не кружилась и мир не стремился утонуть в темноте её сознания. Даже к неровному ритму прыжков артиста она смогла приноровиться, хотя порой острое всё же плечо выбивало из неё дух.
  
  Путники бежали по видимым лишь одному эльфу тропам, то и дело кружа между деревьев, ныряя в овраги и продираясь через кусты. Вокруг, на сколько могла судить девушка, простирались девственные леса без единого намёка на благоустройство.
  
  Хотя что она могла разглядеть, болтаясь безвольным мешком на плече у Гарри? Лишь пёстрый ковёр мха, испещренный зеленью разнообразных трав, ветки деревьев, переплетённым подобно гигантским змеям. От тряски всё это смешивалось, плыло и размывалось, не позволяя ни насладиться видом, ни познать хоть маленькую капельку этого волшебного, чуждого Фиалке мира.
  
  Внезапно всё закончилось. Артист остановился, дыша словно загнанная лошадь, и медленно опустил Энни на землю.
  
  - Пришли, - облегченно выдохнул Полдон.
  
  Девушка обернулась и замерла с раскрытым от удивления ртом. Перед ней, в центре обширной поляны, устеленной махровым одеялом мха и цветов, стоял исполинский гриб, или дерево, уж очень гриб напоминающее. Ножка этого "гриба" была настолько мощной и широкой, что понадобился бы десяток человек, чтобы обхватить её. В высоту ножка превышала даже три больших Дома тётушки Марты, поставленных один на другой. Там, в запредельной вышине, ствол ветвился, словно клубок змей, стремящихся расползтись во все стороны. Эта титаническая крона, накрывавшая поляну огромной шапкой, венчалась копьями крупных острых листьев изумрудного цвета.
  
  Девушка судорожно вздохнула. Более странного, впечатляющего и уродливого дерева она в жизни не встречала.
  
  - Что это? - спросил Мартин, опередив Энни на несколько мгновений.
  
  - Dracaena draco, - пропел эльф, буквально светясь от гордости. - Идем внутрь.
  
  Он медленно взмахнул рукой, и чудовищный гриб зашевелился, закрутился, словно юла. Вздрогнула змеиная крона и толстые ветки медленно пустились, образовав подобие винтовой лестницы.
  
  Первым на эти бурые ступеньки шагнул сам хозяин странного дерева. Остальные же неуверенно топтались на месте еще несколько долгих мгновений, прежде чем Мартин с тяжелым вздохом сказал:
  
  - Ладно. Заходим.
  
  Широкая ладонь артиста вновь потянулась к девушке, но замерла, остановленная древком копья.
  
  - Спасибо Гарри, - Фиалка старалась говорить как можно добрее, но слова всё-равно звучали слабым хрипом. - Я сама.
  
  Идти по раскачивающимся на каждом шагу веткам было не просто. Казалось, эта шаткая опора готова в любой момент выскользнуть из-под ног. Первые несколько ступеней Энни пыталась опираться на копьё, но то постоянно цеплялось за сучки, соскальзывало с округлых ветвей и вообще ужасно мешалось. К середине этого, казалось, короткого подъёма, желание бросить неудобную палку так сильно захлестнуло девушку, что она уже собралась разжать пальцы. Только вот пальцы её не послушались, продолжая впиваться в грубое древко.
  
  Лестница наматывала бесконечные круги вокруг необъятного ствола, постепенно заводя всё глубже в густую крону. Ветви, переплетаясь, подобно косам замужних женщин Селения, образовывали украшенные природными узорами стены. Вся крона оказалась большим куполом, внутри которого и скрывалось жилище их проводника.
  
  В конце-концов, девушка перешагнула через последнюю ступень, чертовски измотанная, чтобы гордиться собой. Даже удивляться необычности обстановки, причудливости линий или еще чему-нибудь сил уже не было.
  
  - Осторожно! - сказал Полдон, преградив Фиалке и остальным дорогу. - Постарайтесь сильно не топтать здесь. Многие травы и мхи очень чувствительны к чужеродным спорам и грязи. Пройдите сначала в купальню и хорошенько отмойтесь там.
  
  Сзади раздался возмущенный ропот запыхавшегося Гуппера, но его быстро заткнул укоризненный взгляд Странника. Фиалке же было всё-равно, хотя перспектива вновь оказаться в ванне вызывала у неё смешанные чувство.
  
  ========== Глава 20 ==========
  
  Купальня представляла собой обширное круглое помещение, отгороженное от остальной части купола ширмой из крупных острых листьев. Ветки, которые тут являлись и полом, и стенами, образовывали пару круглых ванн, одну поменьше, поднятую на небольшое возвышение, а другую - большую, глубоко утопленную в пол.
  
  Под сводом купола, точно над ваннами, висели сотканные из тех же листьев бурдюки. Толстые завитые лианы спускались от них вниз.
  
  - Тянешь, льётся вода, - пояснил эльф, когда вся компания прокралась через устеленный мхом зал и ввалилась в эту самую купальню. - Отмылся - нажимаешь сюда, и вода уходит.
  
  Его изящная рука коснулась сучка, украшенного большим светло зелёным цветком.
  
  - Когда отмоетесь, - продолжал раздавать указания Полдон, - наденьте вот это и проходите в весеннюю залу.
  
  Фиалка посмотрела на указанную стопку тёмно зеленых тряпок. Ей не терпелось сменить почерневший от грязи рабский балахон, разорвать его, сжечь, только сил на эмоции уже не было. Ей едва удалось разжать пальцы, чтобы уронить тяжёлое копьё на плетёный пол.
  
  - Так, Энни, - подал голос Мартин, опуская на пол походный мешок, - занимай верхнюю. Полдон, можно организовать какую-нибудь ширму?
  
  Эльф некоторое время задумчиво смотрел то на Энни, то на остальных, затем кивнул и ласково погладил ближайшую к нему ветку. Дерево зашумело, будто ворочающийся во сне медведь, и между малой и большой ваннами выросла стена из листвы.
  
  - Снимайте серварины, - скомандовал эльф. - Они вам больше не понадобятся. Под сенью Великого Древа они запрещены.
  
  Раздались щелчки скрытых застёжек, и вся компания протянула Полдону серебристые обручи. Кроме Энни. Она осторожно потянула за край своего ошейника, но тот и не думал поддаваться. Метал обжёг руку прохладой и воспоминаниями.
  
  - Снимите мой, - прошептала она, едва выдавливая воздух из лёгких.
  
  Полдон приблизился и оглядел браслет на её шее. Лицо эльфа было прекрасным и непроницаемым.
  
  - Это будет сложнее, - сказал он, отстраняясь. - Займусь этим позже. Ты можешь отдать мне это.
  
  Его рука указала на грязный пучок фиолетовых волос, которые Энни продолжала сжимать в руке.
  
  Она отпрянула, сделав пару шагов назад.
  
  - Нет! - голос девушки звучал слабо, но непреклонно.
  
  Полдон открыл было рот, но ничего не сказал. Он словно в одно мгновение потерял интерес и к девочке, и к волосяному жгуту в её руках.
  
  - Вымойтесь хорошо. В весенней зале будет накрыт стол. Поешьте и отдохните. К закату мы двинемся дальше.
  
  Ответом на его указания были сдержанные кивки и напряженное молчание. Даже несмолкающий Гарри держал язык за зубами.
  
  Энни тоже не хотела разговаривать. Она просто хотела смыть с себя ту грязь, копоть и кровь, что облепили балахон, кожу, остатки волос. Ах, если бы воспоминания можно было так же легко выдрать из головы!
  
  Пока девушка погружалась в свои мысли, эльф ушел, оставив путников наедине с чудной природой этого дома.
  
  - Ну, - выдохнул артист, потревожив листву стен, - давайте испытаем на себе чудеса быта, который ведут наши повелители. Мало кому из смертных довелось побывать в домах эльфов.
  
  Он скинул с себя робу, которой бы хватило на десяток платьев для девчонок поселка, и, глубоко вздохнув, потянул за свисающую лиану.
  
  Кристально чистая вода звонко полилась из большего плетёного бурдюка прямо ему на голову. Поднялась целая туча брызг, которые не преминули окатить неосторожно замерших поблизости Мартина и Гуппера.
  
  - Аах! - вздохнул великан, зачерпывая могучей дланью воды и разбрызгивая её на приятелей. - Холодненькая!
  
  Гуппер ойкнул, бросил сумку и резво стянул серебристую накидку. Его примеру последовал Странник, и вскоре вся троится принялась отчаянно плескаться, весело фыркая.
  
  Фиалка бездумно смотрела, как её спутники резвились в прибывающей воде. Они словно в момент забыли о всех злоключениях, что им пришлось перенести. Словно и Гарри, и Мартин, подобно Гупперу, потеряли память.
  
  Странная, невообразимая горечь наполнила рот Фиалки, и она поспешила скрыться за ширмой, чтобы никто невзначай не увидел подступивших к глазам слез.
  
  Вода и вправду оказалась прохладной. Видимо, её грело солнце, а в преддверии зимы его было немного. Впрочем, девушка быстро привыкла к прохладе. Она остервенело тёрла кожу, соскребая следы, оставленные проклятым королевством кобольдов.
  
  Бардовые маслянистые пятна, медленно растворяющиеся в синеватой глубине, рисовали ей жуткие картины. Вот растеклось перекошенное лицо белой, с глазами полными испуга и укора. Вот в угольной черноте истлел Курт, только обретший надежду на избавление от мук.
  
  Энни остановилась только когда из-под поломанных ногтей стала сочиться кровь.
  
  Надавив на указанный эльфом сучек, девушка некоторое время бездумно наблюдала, как вода, медленно кружась, уносит прочь пугающие образы.
  
  - Энни, ты там как? - из-за ширмы сквозь плеск и хохот пробился усталый голос Мартина.
  
  Девушка вздрогнула, вырываясь из объятий бездумия, и тихо ответила:
  
  - Нормально.
  
  Наступила недолгая пауза, полная громогласного гогота артиста.
  
  - Прости меня, - Мартин говорил едва слышно, но каждое слово отчетливо запечатлелось в сознании Энни.
  
  - За что? - так же тихо спросила она, прижимая колени к груди, словно желая обратиться маленьким ёжиком.
  
   - За то, что промедлил и не пошел за тобой сразу. За то, что не смог защитить от этих проклятых ящериц. За то, что так долго шел на выручку. За то, что втянул тебя в это чёртово путешествие.
  
  Этот тихий, ровный голос обволакивал, словно мягкое покрывало. В него хотелось укутаться с головы до пят и никогда больше не вылазить наружу. Только от этого тепла и доброты девушка почему-то чувствовала холод. Она всё сильнее прижимала к себе коленки, желая обратиться в точку и скрыться от нахлынувшего страха.
  
  - Знаешь, - продолжил Мартин, не дождавшись ответа, - я не думал, что это будет лёгкая прогулка, но самоуверенно считал, что справлюсь со всем, что может встретиться на пути.
  
  Тихий смешок потонул в окружающем гомоне. Фиалка продолжала молчать, ибо не знала, что ответить. Ей казалось, что стоит произнести хоть слово - голос тут же умолкнет, исчезнет, раствориться, как картинки в грязной воде.
  
  - А ведь это моё первое путешествие. Я покинул свой посёлок в начала Плодоносца. Проклятье, да я вообще никаких препятствий не встречал, пока до вашего Селения не добрался. Ну, гоняли меня в парочке деревень, потом привязались эти зеленые коротышки, уж не знаю, почему. Вот и уверился, что и дальше будет так легко. Одиноко, голодно, но легко.
  
  - Ты меня не втягивал, - девушка с трудом разлепила пересохшие губы. - Я сама пошла.
  
  - Да, конечно, - Мартин умолк на несколько мгновений.
  
  Энни вслушивалась в его неровное дыхание за тонкой пеленой листьев. Странная, неведомая до селе грусть стянула сердце сотнями жгутов. Было мучительно сидеть вот так, свернувшись, и ждать, когда вновь раздастся его голос. Девушка страдала, но и прекращать это изматывающее ожидание не хотела. Было во всем этом что-то тёплое, приятное, волнующее, заставляющее отвлечься от заполняющих её голову мрачных дум.
  
  - Мы вообще очень везучие. Всё еще живы, - голос Мартина играл на жгутах грусти странные, завораживающие мелодии. - Проклятье, да если бы не наше везение, нас бы сожрал тот змей!
  
  - Это не везение, - тихо возразила Фиалка. - Полдон нас спас.
  
  - Да, конечно. Знаешь, ты была права. Фэйри не так уж и плохи. Вон Полдон протащил нас через все эти приключения, считай, на своей спине. Фол спас вас и помог нам встретиться. А Мира...
  
  Мартин споткнулся, оборвав речь на полуслове.
  
  Имя дикарки внезапно вызвало у Энни чувство обиды и гнева. Казалось бы, после пережитого такая мелочь уже не должна была задевать, но всё равно задевало.
  
  - А что Мира? - спросила Фиалка, не совладав с подкатившей волной смешанных чувств.
  
  - Знаешь. В неё стоит поверить, кем бы она не была, - в голосе Мартина слышалось воодушевление, которое всё сильнее трогало девушку. - Она сильная. И смелая.
  
  - Не знаю, - слова будто сами вырывались из груди. - Я поняла, что всем этим фэйри не стоит так уж и доверять. Кто знает, что у них на уме...
  
  Неловкое молчание повисло над Фиалкой, словно тёмное облако. Ей вдруг захотелось тоже стать сильной и смелой, сильнее, чем Мира, чем Полдон, чем кто-либо еще.
  
  Вновь звонко вскрикнул Гуппер. На девушку посыпались брызги, перекинутые неведомой силой через лиственную преграду.
  
  - Знаешь, не злись на него, - странник нарушил молчание. - Он не виноват. Ему повезло больше, чем нам всем, хотя он и позабыл все чудеса перехода по грани. Он единственный, кто остался собой после всего этого. Наслаждается своей юностью. Пройдет время, и он снова станет сильным и решительным. Ты же видела, кем он может быть.
  
  Тёплая иллюзия волнующих переживаний лопнула, оставив только неловкость и негодование.
  
  - Зачем ты мне всё это говоришь? - голос девушки дрожал от сдерживаемого гнева.
  
  Вновь тягостное молчание, гнетущее и порождающее новые, доселе не ведомые Энни страхи.
  
  - Не знаю, - прозвучал простой ответ. - Просто нужно было с кем-то поговорить, а из нашей компании ты - самая сознательная.
  
  Эта маленькая похвала в миг развеяла всю обиду.
  
  - Знаешь, я уже не могу повернуть назад. Слишком близко подошел к цели, - продолжал Мартин. - Да и вас далеко затащил. Но я хочу, чтобы ты мне пообещала, что если со мной что-то случится, то вы повернете назад. Вернетесь в своё Селение. Заживёте счастливой жизнью. Не знаю, как Полдон, но кентавр и Мира вам помогут. Обещаешь?
  
  - Я... - замялась девушка.
  
  - Обещай мне, - слова странника звучали приказом, которому невозможно было воспротивиться.
  
  - Обещаю... - тихо пролепетала Энни.
  
  - Спасибо, - Мартин тихо усмехнулся. - Прости, что вывалил на тебя всё это. Домывайся и пойдем есть. Негоже заставлять великодушного хозяина ждать.
  
  Фиалка пробурчала что-то невразумительное, пытаясь унять колотящееся сердце. Ей казалось, что теперь некая невидимая нить связывает их друг с другом. Тонкая, невидимая нить, которую никому не разорвать. Энни не позволит.
  
  Чтобы завершить водные процедуры, девушке понадобилось немало времени. Вновь набрав воды, она тщательно промыла каждую прядку из отрезанного хвоста и сплела их в тугой жгут. Только после этого Энни почувствовала себя очищенной и готовой выбираться из воды.
  
  К тому времени, купальни уже опустели. Гуппер и Гарри, наплескавшись вдоволь, побежали смотреть на неведанную эльфийскую пищу. Вслед за ними отправился и Мартин, попросив девушку долго не засиживаться в прохладной воде. Фиалка вновь что-то согласно промямлила в ответ. Её лицо пылало с самого окончания их беседы, и девушка была рада тому, что плотная листва не позволяет никому видеть её пламенный румянец. Даже бодрящие струи воды не могли побороть тепло, наполнившее её тело.
  
  Выбравшись, наконец из ванны, Энни обнаружила свёрток чистой одежды, который лежал рядом с её перемазанным балахоном и копьём. Девочка с наслаждением облачилась в легкую длинную рубашку, сплетенную из незнакомой ей травы. Рубашка была велика, явно с хозяйского плеча, и висела на девушке словно платье тётушки Марты, но Фиалка была по настоящему счастлива. Так было всегда, когда удавалось влезть в новую одежду, не заношенную и не застиранную. А такое удавалось редко, даже до их злосчастного приключения.
  
  Вставив ножки в аккуратные плетёные тапочки с жесткой, но упругой подошвой, и подвернув свисающие рукава, девушка взяла в руки копье и задумалась. Сейчас не было причин цепляться за это толстое, неудобное древко, но в этом примитивном оружии Энни чувствовала скрытую силу, спокойствие. Постояв немного, девушка аккуратно обвязала жгут из волос вокруг копья у самого острия и, подхватив свой боевой трофей, пошла искать остальных.
  
  Вся компания, включая Полдона, сидела в просторном холле у края купола. Тут стоял длинный стол, изгибами повторяющий извилистость рек или форму веток чудного дерева, под кроной которого они находились. На столе были расставлены блюда, сделанные из коры, на которых расположились странные для не привыкшего глаза яства. Всевозможные листья, рассыпчатые хлебцы, фрукты, которых Энни еще ни разу не доводилось видеть. На одном из широких "тарелок" стояло что-то похожее на печёную свиную ногу.
  
  Хозяин дома казался еще прекраснее, чем в первую их встречу. Сменив свои походные одежды на просторный многослойный халат, украшенный причудливой вышивкой, он стал во много раз возвышенней и грациозней.
  
  Эльф выглядел так, словно он никогда не пускался в сложный поход через земли, полные опасностей. Не было ни единого следа усталости, которая оставила свой глубокий отпечаток на лицах других путников. Его короткие чёрные волосы сияли обсидиановой глубиной, а крупные янтарные глаза излучали свет и силу. Вся его кожа, белоснежная, без единого изъяна, сияла.
  
  Трудно было не засмотреться на него, и девушка замерла, устремив на Полдона взгляд серых глаз. Её сердце затрепыхалось еще сильнее, а кровь вновь прилила к щекам.
  
  Только хриплый, выгорающий голос, блуждающий где-то на границе сознания, в самых тёмных уголках Фиалкиных страхов, прохрипел: "Они едят людей!".
  
  Этот далёкий отзвук подействовал лучше, чем ледяная вода. Вся краска моментально схлынула с лица, а нечеловеческая красота эльфа стала пугающе-неестественной. Сердце всё еще продолжало прыгать в груди, но теперь в этом не было приятных томлений.
  
  - Энни! - оклик Мартина взбодрил девушку, придав сил сдвинуться с места. - Иди сюда!
  
  Вся компания, за исключением Полдона, яростно уплетала всё, что попадалось им под руку. Гарри с таким рвением запихивал в свой огромный рот свёрнутые в рулетики листья, что у Энни не было никаких сомнений - когда кончится еда, туда полетят и деревянные тарелки, столовые приборы и, возможно, мебель.
  
  Гуппер старался не отставать от товарища, ловко орудуя руками и челюстями. Странник старался вести себя спокойно, явно подражая непоколебимому и непроницаемому Полдону, но голод то и дело прорывался на поверхность сквозь все усилия, запихивая в рот Мартина особо большие куски.
  
  Вид еды и парящие по комнате ароматы отозвались глухим рычанием в животе девушки. Она быстро пробежала через зал и опустилась на широкую скамью рядом с Мартином. Все мрачные мысли были отложены в самый дальний угол, все далёкие голоса были заглушены смачным хрустом новых блюд.
  
  Первое время хваталось и проглатывалось всё, что попадалось под руку. Не было времени наслаждаться вкусом, ибо голод в девушке проснулся по истине звериный. Только после того, как все ближайшие тарелки заметно опустели, девушка сыто выдохнула, отпила из глубокой чашки что-то похожее на холодный травяной чай и принялась пробовать блюда сознательно и неторопливо.
  
  Бурые, широкие листы, которые плавали в странном зеленоватом соусе оказались жесткими и отчаянно пряными на вкус. Небольшие клубни, похожие на бутоны нераспустившихся цветов, были солоноватыми и напоминали тесто для пирожков.
  
  На столе стояло еще множество диковинных яств, но пуще прочих внимание к себе приковывало ароматное мясо, нарезанное ровными тонкими ломтиками и щедро приправленное травами. Оно стремительно исчезало, растворяясь в неутолимом голоде остальных путников, и девушке пришлось бесцеремонно выхватить последние кусочки перед самым носом у тянущегося за добавкой Гуппера. Его возмущенно-смущенный возглас остался без внимания.
  
  На пробу мясо оказалось пряным и нежным, словно снежинка, попавшая на язык. Что-то совершенно не похожее на свинину или курятину, которой питались в Селении. Энни с жадностью съела отвоёванную порцию и стала рыскать глазами по столу в поисках еще какого-нибудь мясца.
  
  - Забавно, - внезапно сказал Мартин, опуская чашку с травяным напитком. - Я не думал, что Высшие едят мясо.
  
  Полдон склонил голову, словно птица, и задумчиво уставился на Странника своими сияющими янтарными глазами.
  
  - Почти весь наш быт и традиции сокрыты от глаз смертных, - он провел пальцем на столе незримую линию. - До вас доходят лишь слухи, которые усердно распускает Совет.
  
  - Всё больше сходство вижу я между нашими народами! - продекламировал артист с полным ртом фиолетовых стручков, хрустящих, словно тонкий лёд на лужах зимой. - Впору отбросить предрассудки и традиции и идти в будущее рука об руку. Как верные товарищи, а не хозяин и раб.
  
  На лицо Полдона легла тень, хотя девушке, наверное, это показалось. Он посмотрел куда-то в сторону лестницы и сказал:
  
  - Сейчас придет мой товарищ. Он поможет нам добраться до Керварда.
  
  За столом наступила тишина. Даже Гуппер перестал жевать и застыл с полуоткрытым ртом и испугом в глазах.
  
  Молчание нарушил Мартин.
  
  - Он...
  
  - Эльф. - Полдон продолжал смотреть куда-то в густую зелень межкомнатных перегородок.
  
  - Ты не говорил ни о каком...
  
  Раздражение явно читалось на лице эльфа.
  
  - Слушай, смертный. Пребывание таких как ты на родовых землях, тем более под сенью великого древа - это табу. Страшная участь ждет каждого, кто окажется замешан в подобном! Без помощи кого-то из эльфов ты и шагу не ступишь. Тебя тут же схватят. Даже я в одиночку не способен протащить вас через самый густонаселенный город Альбиона! Но, конечно, если вы всё ещё не доверяете мне, то можете идти сами.
  
  Вновь над широким резным столом тишина раскинула свой давящий полог. Странник смотрел в тарелку, беззвучно шевеля губами. Было заметно, как он колеблется. Впрочем, его нерешительность прошла быстрее, чем Гуппер успел закрыть свой рот.
  
  - Не злись на нас, о верховный. Мы без сомнений доверяем тебе наши жизни, ведь их ты спасал уже не раз.
  
  В его голосе не было ни раболепства, ни мольбы о прощении. Он говорил просто, как оно было на самом деле.
  
  - И хорошо, - губы эльфа едва заметно дрогнули, создавая мимолётную улыбку, но раздражение и какая-то общая мрачность от этого никуда не пропали.
  
  Дом-дерево глухо вздохнул, словно пробудившийся кит, зашелестел, заскрежетал своими змееподобными ветками и начал медленно вращаться, опуская лестницу для ожидающего гостя.
  
  Несмотря на уверенность Полдона и на согласие, данное Мартином, вся компания напряженно всматривалась в открывшийся в полу проём. Энни почувствовала неприятный холодок, свивший себе гнездо где-то внизу позвоночника и рассылающий свои новорожденные мурашки к голове.
  
  Дом замер, затихли ветки. Даже жесткая остроконечная листва перестала шуметь под порывами осеннего ветра. Казалось, что все звуки смолкли, оставив только глухое затухающее эхо. Ни скрипа подгибающихся под тяжестью пришельца ступеней, ни шороха шагов.
  
  В этом все подавляющем молчании девушка отчетливо слышала биение своего сердца, короткие частые удары, отмеряющие жизнь. Появилось желание привычно сжать пальцы, но в руках не было копья. По коже бежали маленькие искорки, перескакивая с волоска на волосок, но Энни никак не могла понять, это проявление её собственного волнения, или же те разряды отчаянного напряжения, что изливалось из сидящего рядом Мартина.
  
  Полдон тоже выглядел обеспокоенным. Он не отрываясь следил за входом, нахмурив свои прямые брови.
  
  Наконец, в полной тишине гость медленно вплыл в комнату.
  
  ========== Глава 21 ==========
  
  Гость был высок. Выше Полдона и даже выше Гарри. Светлые, практически белоснежные волосы длинным водопадом спадали на спину, утекая куда-то вниз по лестнице. Вытянутое лицо с крупными, почти идеальными чертами могло принадлежать как мужчине, так и женщине. Длинный, острый нос и чуть раскосые брови делали его схожим с хищной птицей. Голову венчали острые уши, устремившиеся вверх, словно зубья короны. Широкий, расшитый узорными цветами и птицами тёмно синий балахон почти полностью скрывал фигуру вошедшего, хотя и оставлял на виду широкие плечи.
  
  Двигался гость плавно, словно и не шагал вовсе, а парил над ковром мха в своих развевающихся одеяниях. Янтарные глаза двумя солнечными колодцами пылали на ровном лице, внимательно осматривая каждого из присутствующих в зале.
  
  Полдон поднялся со своего места и протянул вперед левую руку, ладонью кверху. Вошедший приблизился и легонько коснулся кончиков его пальцев своими. В воздухе, разрушая напряженную звенящую тишину, разлилась дивная чарующая песня эльфийской речи.
  
  Два эльфа стояли рядом, и, несмотря на общее сходство, Энни заметила, как же сильно они отличались друг от друга.
  
  Полдон был прекрасен, но его красота была значительно грубее, чем у гостя. Словно неограненный алмаз стоял рядом с золотой статуэткой. Изящество и утонченность линий, плавность движений и переливы серебристого голоса против неимоверной глубины, множества граней и линий, иллюзорной простоты и медного звона певучих слов.
  
  Рядом с новоприбывшим эльфом, Полдон казался девушке существом из абсолютно другого мира. Словно тот товарищ, проводник, с которым они провели столько дней в тяжелом пути, пусть немного отстраненный и сварливый, вмиг растворился в туманной дымке, обернувшись неведомым лесным духом, таким неприступным и невообразимо далёким. Они стояли, друг на против друга, а их одеяния словно жили своей жизнью. По узорчатой ткани пробегала рябь, обращаясь в настоящие волны и вновь затихая.
  
  Тем временем мелодия непонятной беседы ускорялась, а громкость нарастала. Гость то и дело указывал краем своего широкого рукава на кого-то из притихших людей, а Полдон разливался в очередном звучном куплете. Пришелец кивал, указывал на другого, и всё повторялось вновь.
  
  Когда тёмно синее кружево качнулось в сторону Гуппера, песня резко оборвалась. Слова их проводника, всё такие же мелодичные и звонкие, звучали наперекор общему рисунку, словно специально вносили хаос в прекрасный узор мелодии.
  
  Энни поняла, что эти невероятные, сияющие каким-то внутренним светом, существа спорили. Гость приводил доводы, шел на уступки, настаивал, но Полдон был непреклонен, всякий раз прерывая журчание речи своим звонким аккордом.
  
  Фиалка не могла оторвать взгляда от этого действа. Изящество движений, колыхание одеяний, красота голосов завораживали, вводя зрителей в дрёму.
  
  Только было во всём этом что-то, что не давало девушке полностью отдаться во власть этой невиданной доселе красоты. Что-то тревожное, мрачное, пугающее. Быть может, это было смятение, которое зарождалось в непонимании беседы и незнании этого певучего языка. Быть может, пугало внезапное преображение друга, словно он вновь читал проклятье на площадке перед горной пещерой. Может быть, было что-то еще. Энни не знала.
  
  Песня эльфов оборвалась внезапно, на середине фразы. Какой-то увесистый кошель перекочевал из рук гостя в руки хозяина дома.
  
  - Ну что же, смертные, - сказал Полдон, повернувшись к замершим и очарованным путникам. - Это - Опал. Слушайтесь её во всём, и она вас проведет через запретные земли. Поняли?
  
  Четверо людей синхронно кивнули головами. Фиалка не хотела этого делать, она желала засыпать Полдона вопросами, но не смогла ни открыть рта, ни управиться с собственной шеей.
  
  Эльф между тем продолжал раздавать указания.
  
  - Энни, Гарри и Мартин, вы сейчас пойдете с Опал. Гуппер - ты со мной.
  
  Краем глаза девушка заметила, ка по лицу Странника пробежала какая-то непонятная рябь, словно он пытался нахмуриться, но у него не получалось. Впрочем, и сама девушка пыталась сопротивляться указанию, но тело её не слушалось. Фиалка поднялась на ноги и подошла к гостю. За ней последовали остальные. Только Гупп подошел не к Опал, а к Полдону.
  
  - Выполняйте все указания Опал, - с нажимом повторил эльф.
  
  Его голос давил, словно мельничный жернов, растирая остатки воли в мелкую невесомую пыль.
  
  - Встретимся уже на месте, - уже мягче произнес Полдон, и девушка могла поклясться, что слышит в его звенящем, подчиняющем голосе нотки печали. Могла бы, если бы владела собой.
  
  Гость, оказавшийся гостьей, изящно махнула рукой, отдавая безвольным путешественникам молчаливый приказ и медленно поплыла в облаке своего балахона по направлению к лестнице. Энни, Мартин и Гарри, вяло переставляя непослушные ноги, двинулись следом.
  
  Следуя за Опал, Фиалка не видела лиц своих друзей, но спиной чувствовала невероятное напряжение следующего за ней Странника. Девушка и сама отчаянно пыталась вновь захватить контроль над своим телом, но сознание было замкнуто в незримой клетке и билось о прутья подобно пойманной пичуге, не в силах выбраться на волю.
  
  Гуппер остался позади. Напоследок Энни заметила его озадаченный испуганный взгляд, в котором тоже плясала крохотная искорка внутренней борьбы. Эта искорка мгновенно вырвала из глубины памяти короткое, яркое воспоминание о тех днях, что они провели на призрачных тропках, бродя по грани реальности. Это маленькое, тёплое воспоминание теперь принадлежало только ей одной, что делало его и ценнее, и бесполезнее одновременно.
  
  Только это было лишь мгновение, после которого вновь продолжилась борьба с собственным телом. Непослушные глаза бездумно пялились на сложный узор балахона Опал, изредка, при особенно неудачном шаге, выхватывая немного окружающих вещей.
  
  Странная ветка, закрученная в спираль. Возможно, она служила стулом или подставкой в живом доме. Вот еще одна ветка, завернутая, словно танцующая змея. Её украшали тяжёлые металлические кольца, о предназначении которых даже гадать было бесполезно. А вот копьё, украшенное пучком фиолетовых волос.
  
  Копьё! Моё копьё!
  
  Эта мысль яростным солнцем взорвалась в голове Фиалки, моментально разметав все прочие думы, заслонив собой даже необходимость сопротивляться. Рука Энни невольно потянулась вперед и, прежде чем девушка смогла хоть что-то понять, пальцы уже крепко сжимали грубо обтёсанное древко.
  
  Казалось, никто не заметил этого маленького происшествия. Опал продолжала грациозно вышагивать по бурому ковру. Возможно, Мартин или Гарри видели, как девушка схватила копьё, но они не могли издать ни звука, впрочем, как и сама девушка. Полдон тоже не нарушил воцарившуюся тишину.
  
  Шаг за шагом, неловко переваливаясь на заплетающихся ногах, путники спускались по лестнице из ветвей, покидая казавшийся таким гостеприимным дом. Время замедлило бег, растягивая каждое мгновения до бесконечности.
  
  Энни беспомощно наблюдала за происходящим из неразрушимой клетки собственного тела. Он ощущала каждую крохотную песчинку утекающего времени, словно мощный поток протекал прямо сквозь сердце девушки. Разум, освобожденный от рутинных дел, связанных с контролем собственного воплощения, жадно впитывал в себя каждый цвет, каждый запах, каждое ощущение. Окружающий мир обрушивался на девушку яростным водопадом, словно она только что появилась на свет.
  
  Сначала, погруженная в собственные переживания и борьбу с невидимой клеткой, Фиалка не заметила этого урагана ощущений. Только когда её руки коснулись тяжёлого копья, мимолётное ощущение удовлетворения и спокойствия открыли двери для остальных впечатлений.
  
  Теперь стало не до борьбы со своим телом, подвластным чужой воле. Теперь девушка изо всех сил пыталась не раствориться в водовороте форм, расцветок и запахов.
  
  Энни сражалась, хватаясь за собственное сознание. Она не хотела исчезать в белизне, забыться красочным сном, чтобы потом вновь обнаружить себя в каком-нибудь ужасном месте. И, хотя надежда еще мерцала крохотной тёплой точкой в глубине девичьей души, Фиалка чувствовала, что нынешний переплёт был гораздо серьезнее чем всё, что ей удалось пережить за свою короткую жизнь.
  
  Внизу, у самого подножья гигантского дерева-дома стояла исполинская сова, бездумна вращая своей огромной головой. размером эта птаха могла сравниться с приснопамятной змеёй, что едва не сожрала Энни и друзей в запретном лесу. Девушке больше то и сравнить этого гиганта было не с чем.
  
  Синевато-серое оперение поблёскивала под косыми лучами закатного солнца, огромные серебряные радужки продолговатых зрачков тускло светились внутренней силой. У лап птицы, которые вполне могли нести племенного быка, стояла небольшая клетка, сплетённая из толстых колючих веток, с узкой и низкой дверкой.
  
  Опал подошла к сове, и обернулась, жестом указывая людям на клетку. Янтарные глаза эльфийки бегло скользнули по безвольным лицам и остановились на копье, что Энни непроизвольно сжимала в руках. Тонкие изящные губы растянулись в кривой, полной надменности и злобы, усмешке.
  
  Эти гладкие, чуть розоватые губы виделись девушке кровавая линией на белоснежном снегу. В каждом изгибе, в каждой складочке улыбки Опал, Фиалка видела перст смерти, указывающий ей прямо в лицо.
  
  - В клетку, - слова били, словно камни, сорвавшиеся с вершины холма и обратившиеся оползнем.
  
  Даже помыслить о неподчинении было невозможно.
  
  Втиснуться в эту крохотную клетку троим было непросто. Энни спокойно вошла внутрь, как впрочем и Мартин, но когда артист протиснулся следом, девушку вдавило в колючие прутья, лишая возможности не только шевелиться, но и дышать.
  
  Опал с силой захлопнула дверь, и всю клетку тут же накрыл непроницаемый полог из густой листвы, погрузив безвольных пленников в кромешную тьму.
  
  В этой давящей черноте мысли и переживания обрушились на Фиалку с новой силой. Казалось, что та стена, отделяющая сознание девушки от собственного тела истончилась или даже пропала, но теперь это не имело значения. Вдавленная в шершавые деревянные прутья, обездвиженная, Энни не могла ничего поделать. Только чувствовать и думать. Думать о таком нужном и желанном глотке воздуха.
  
  Клетка зашаталась, затряслась, словно подпрыгивая на месте, а затем рванулась вперед, сопровождаемая оглушительным хлопаньем исполинских крыльев. Ощущение падения молниеносно вышвырнуло из головы прочие мысли, оставив только древний животный страх.
  
  Энни хотела кричать, орать от страха, но не могла. Не хватало воздуха, а вдохнуть поглубже не было никакой возможности. Пленников, зажатых извивающимися ветвями их крохотной темницы, яростно мотало из стороны в сторону. Ревел ветер, со свистом прорываясь сквозь невидимые щели полога, орал Гарри, единственный, кто, видимо, ещё мог дышать в этой проклятой западне.
  
  Мгновения текли одно за другим, а этот пугающий полёт в темноте всё длился и длился. Постепенно ужас отступил, растворившись в черноте небытия. Вслед за страхом канули в пустоту и ощущение тесноты. Девушка словно вновь оказалась отсечена от собственной плоти и парила в непроницаемом пузыре.
  
  Что происходит? Куда их несут? Почему?
  
  Сотни вопросов безудержно выли в голове у Фиалки, но ни на один из них у девушки не было ответов. Всё еще хотелось верить, что Полдон исполнит своё обещание, что все происходящее - просто предосторожность, но вера эта была ничтожно слаба.
  
  Единственное, что позволяло Фиалке сохранять присутствие духа - это копье, что больно впивалось древком в руку девушки, и глухое биение сердца Странника, хрипло дышащего у неё за спиной.
  
  Этот тихий, повторяющийся стук разгонял назойливо визжащие вопрос. Энни впитывала каждый звук, каждую крупицу тепла, что дарила эта навязанная близость. Было что-то спокойное, завораживающее в этом неровном биении, в этом сдавленном, хриплом дыхании. Что-то умиротворяющее и волнующее одновременно.
  
  Внезапно ритм, в котором болталась их маленькая клетка, изменился. Вновь оглушительно захлопали крылья огромной птицы, Энни вновь ощутила развернувшаяся под ногами бездну, сильный удар, больно отозвавшийся в затёкшем теле. А потом полог, закрывавший клетку лопнул, обрушив на пленников всю ярость осеннего солнца, изумрудной зелени, незнакомых запахов и звуков.
  
  Дверца клетки распахнулась и люди вывалились на мягкий ковер опавших листьев. Оглушенные, ослепленные, не способные пошевелить даже пальцем, они безвольно лежали, жадно глотая восхитительный, насыщенный пьянящими ароматами хвои и диких цветов, воздух.
  
  Песня эльфийской речи пробилась через звон окружающего мира. Энни узнала голос Опал. Эльфийка явно раздавала указания и кого-то торопила.
  
  Чьи-то сильные, холодные руки вцепились в плечи девушки, рывком поднимая с земли и ставя на ноги. Свет вновь вцепился в её привыкшие к темноте глаза, словно тысячи раскаленных игл.
  
  Опал продолжала плести музыкальный узор слов, вновь пленяя и сковывая волю пленников, хотя в этом не было особой нужды.
  
  Сквозь слёзы, непрерывно льющиеся по щекам, Фиалка едва могла различить высокий силуэт этой надменной и властной эльфийки, чьи-то подвижные тени, яростную зелень окружения.
  
  Девушка ощущала ноющую боль во всём теле, которая не проходила, а лишь нарастала с каждым мигом всё сильнее и сильнее. Горели скрюченные пальцы, ныли руки, изнывала от боли спина и шея.
  
  Только все эти переживания были отброшены на второй план одной яростной мыслью - копьё пропало. Энни больше не ощущала его в своих пальцах. Возможно, оно валялось где-то совсем рядом, но паническое ощущение утраты и беззащитности пожирали Фиалку.
  
  - Моё... копьё... - глухой шёпот сорвался с её пересохших уст, но никакого ответа не последовало.
  
  Раздался скрип тяжёлой двери. Свет уже не так яростно терзал глаза, и девушка смогла различить в широком дверном проёме фигуру широкоплечего эльфа с какой-то странной колотушкой в руках.
  
  Быстрым, пружинящим шагом он подошел к пленникам. Широкий кожаный фартук, заляпанный тёмными, жирными пятнами, перетягивал тонкую талию этого Фэйри. Энни внезапно вспомнился мясничий фартук отца.
  
  Эльф оценивающе оглядел выстроенных в линию людей, хмыкнул, скривив свои тонкие бледные губы, и пропел несколько резких нот. Сильные руки, что удерживали девушку, тут же поволокли её куда-то в сторону открытой двери.
  
  Обернувшись, Энни заметила, как еще один эльф тащит Гарри. Опал и мужчина в фартуке остались стоять рядом с Мартином, ведя свой мелодичный разговор.
  
  - Мартин! - прохрипела девушка, пытаясь вырваться из железной хватки, но её попытки были напрасны.
  
  Опал кивнула, лучезарно улыбаясь и направилась к чудовищной птице, а мужчина занёс руку с колотушкой над головой странника.
  
  Раздался глухой удар и Мартин безвольным кулём упал на зелёный ковер листвы.
  
  ========== Глава 22 ==========
  
  - Мартин! - отчаянный крик сорвался с уст девушки.
  
  Её бесцеремонно протащили через дверной проём в просторное помещение, полное соблазнительных ароматов, больших печей и шкафов с всевозможной кухонной утварью.
  
  Энни пыталась сопротивляться, вырывалась изо всех сил, но ничто не могло разорвать хватку нечеловечески сильных рук.
  
  - Мартин! - она продолжала яростно шипеть и царапаться. - Пусти меня, свинья! Пусти!
  
  Эльф не обращал на её крики и дёрганья никакого внимания. Он даже не посмотрел на неё, просто продолжал тащить сквозь ряды широких столов, на котором его собратья усердно орудовали ножами, шинкуя всевозможные травы и фрукты. Никто из них не поднял головы, не оторвал взгляд от своего занятия, словно визги и угрозы тут были самым обычным делом.
  
  Где-то позади раздался могучий рёв артиста, от которого зазвенели сковородки и тарелки. Вслед за этим яростным рыком девушка услышала певучую эльфийскую речь, тон которой не оставлял никаких сомнений - это была отборная брань.
  
  Фиалка попыталась извернуться и посмотреть, что же там происходит, но эльф тут же пресёк её поползновения, сильно встряхнув свою пленницу. Мир подпрыгнул, закружился перед глазами. Тошнота моментально подкатила к горлу. Больше девушка не пыталась сопротивляться и позволила спокойно увести себя в самый дальний угол кухни, к массивной деревянной двери.
  
  Распахнув эту дверь, эльф грубо впихнул пленницу в небольшую тёмную и холодную комнату. Вслед за Энни туда же запихнули и Гарри, которого привели трое. Дверь с пронзительным скрипом захлопнулась и путники остались во мраке и одиночестве.
  
  В комнатушке пахло специями и сырым мясом. Этот запах Энни узнала моментально. Из самых отдалённых уголков её памяти тут же полезли тщательно запрятанные воспоминания, сковывая сердце пережитым ужасом.
  
  Девушка вздрогнула, сбрасывая подступающее оцепенение, и загнала воспоминания обратно в тёмную бездну.
  
  - Гарри? - позвала она, ощупывая мягкий бок спутника.
  
  Раздался тяжёлый вздох, похожий на стон просыпающегося медведя.
  
  - Энни? Девочка? - голос артиста был непривычно тих и вкрадчив. - Ты в порядке?
  
  - Да. Как ты?
  
  Великан зашевелился и медленно сел.
  
  - Проклятые изверги огрели меня своей магией. Но не переживай, цветочек, я уже оправился от этого предательского удара.
  
  Глаза девушки быстро привыкли к окружающей темноте. Сквозь непроглядную чёрную вуаль стали проглядывать силуэты высоких стеллажей. На полках угадывались крупные свёртки, и девушке не нужно было вглядываться, чтобы понять их содержимое. Холод и тяжёлый запах говорили сами за себя.
  
  - Мартин... - прошептала Энни и принялась трясти артиста за могучее плечо. - Что с Мартином? Ты видел?
  
  - Не волнуйся, дорогая, - Гарри попытался встать, но тут же тяжело плюхнулся обратно. - Он крепкий парень. Крепче всех, кого я встречал. Выберемся - найдем его. Только сейчас, голова перестанет кружиться.
  
  Его вкрадчивый, мягкий тон изрядно напугал девушку. Липкий страх безысходности вновь выпустил свои когти из темноты. Из непроглядной темени комнатки с деревянными лежанками и прикованным к стене человеком, и даже из еще более старой тьмы маленького погреба, пропахшего сырым мясом и специями.
  
  - Нужно выбираться! - почти прорычала Энни, отгоняя эти жадные цепкие лапы. - Нужно найти выход.
  
  Она обошла покачивающегося великана и попробовала открыть тяжёлую дверь, но та даже не шелохнулась.
  
  - Ладно, - тихо пробормотала девушка распаляя себя в надежде, что злость и гнев прогонят и страх, и слабость.
  
  Двигаясь вдоль стеллажей, Энни ощупывала полки, стараясь не задевать ароматные свёртки. Она искала хоть что-нибудь, что могло помочь ей выбраться. Нож, палку, может, маленькое окошко или расшатанную доску.
  
  Увы, все её поиски были напрасны. Стеллажи были забиты сырым и маринованным мясом, но ничего другого тут было не найти.
  
  Липкий шевелящийся ком безысходности зародился где-то под желудком и быстро разрастался, поднимаясь выше и выше. Отчаяние впитывалась в кожу вместе с ненавистным, будоражащим память, запахом.
  
  Энни стиснула зубы, пытаясь сдержать подступающие слёзы, и продолжила искать выход.
  
  Раздался очередной тяжёлый вздох, и Гарри медленно поднялся на ноги. Его всё еще шатало, но на этот раз он смог удержать равновесие, ухватившись за ближайшую полку.
  
  - Ох... - медленно крепнущий голос артиста гулом забегал по маленькой каморке, - сдаётся мне, что наши длинноухие пленители запихнули нас в кладовую.
  
  Фиалка глухо угукнула, пытаясь справиться с комом, подкатившим к горлу.
  
  - Мясо, - продолжал болтать Гарри, ощупывая содержимое стеллажей. - Что-то больно много мяса для этих листоядных.
  
  - Дверь, - протянула девушка, справившись, наконец, со своим голосом. - Попробуй открыть дверь.
  
  Неловко переставляя ноги, гигант подковылял к массивной двери и налёг своим мощным плёчём на окованные железом доски. Дверь жалобно скрипнула, но не поддалась.
  
  Гарри пыхтел и тихо рычал от натуги, но напрасно. В конце концов он отступил, тяжело дыша и потирая плёчо.
  
  - Знатная дверь, - в его голосе звучала злоба. - На неё, должно быть, целый вековой дуб ушёл.
  
  Энни медленно опустилась на пол, чувствуя, как темнота каменным сводом обрушилась на её плечи. Бессилие. Она клялась, что больше не будет беспомощной, что сможет бороться, но это были лишь пустые слова. Она была лишь маленьким глупым комочком в бушующем пожаре отчаянья.
  
  Внезапно Гарри встрепенулся и вновь прижался к двери, но теперь не плечом, а ухом.
  
  - Что там? - спросила девушка, цепляясь за последнюю соломинку почти угасшей надежды.
  
  - Тихо! - прошипел артист.
  
  Он словно пытался слиться с этой неприступной дверью, вжимаясь в доски всем своим массивным телом.
  
  Энни тоже прислушалась, но ничего не услышала, кроме звона оглушающей тишины.
  
  Всё замерло. Медленно текли мгновения беззвучности, нагнетая напряжение. Энни сверлила взглядом широкую спину артиста, словно желая прожечь и его, и дверь, и увидеть, наконец, что привлекло внимание Гарри.
  
  - Там идет битва? - великан нарушил молчание, но голос его звучал неуверенно.
  
  Фиалка мигом оказалась на ногах.
  
  - Нужно выбраться! Нужно найти Мартина! - её слова зазвенели в тишине. - Попробуй еще раз!
  
  Гарри ничего не ответил. Он просто отошел от двери на пару шагов, повёл своими могучими плечами и так громогласно рыкнул, что у Энни заложило уши.
  
  - Отойди-ка подальше, - голос артиста загромыхал как и раньше.
  
  Энни послушно отступила в самый дальний угол, до боли сжимая кулаки.
  
  Артист рыкнул еще раз и обрушился на дверь всей своей мощью. Вся кладовая вздрогнула от удара, затрещала древесина, с полок посыпались свёртки.
  
  Дверь держалась.
  
  - Еще раз! - взвизгнула Энни, и второй чудовищный удар обрушился на толстые доски.
  
  Тяжёлый стон, скрип петель, оглушительный хруст на мгновение наполнили комнатку, но дверь оставалась закрытой.
  
  Артист, пошатываясь, сделал несколько шагов назад, держась за плёчо.
  
  - Ещё! - рычала Фиалка у него за спиной. - Нельзя сдаваться! Ты сможешь! Мы нужны Мартину!
  
  Гарри тяжело задышал, собираясь для нового удара. Из его горла раздался низкий глухой рык.
  
  - Давай!
  
  Артист сделал шаг вперед, но тут дверь пронзительно застонала и вылетела, вырванная неведомой силой вместе с петлями и кусками массивного косяка.
  
  Свет хлынул в тёмную кладовку бурным потоком, ослепляя пленников и обрисовывая стройный силуэт, появившийся в проёме.
  
  - Странник? - раздался знакомый, звонкий и в то же время властный голос. - Мартин?
  
  - Это мы, Мина, - сипло от неожиданности и испуга отозвалась Энни.
  
  Дикарка тут же оказалась около девушки, всматриваясь в перепуганное личико пленницы пылающими яростью и беспокойством глазами.
  
  - Где Мартин? Я пришла на его зов!
  
  - Он бы во дворе, - артист опередил Фиалку, поднимаясь с пола, куда его отбросила отлетевшая дверь.
  
  Рывком поставив Энни на ноги, Мина тут же испарилась, пёстрой молнией вылетев из комнатушки. Фиалка бросилась следом за ней.
  
  На кухне царил полнейший хаос. Столы и лавки были перевернуты, горшки и кастрюли раскиданы по полу, а часть из них была смята или порвана. Посреди этого бедлама стоял Фол, раздувая ноздри и ощупывая каждую пядь пространства налитыми кровью глазами. Костяной кинжал, обагрённый невероятно светлой, практически розоватой кровью он сжимал в правой руке, трофейный железный - в левой.
  
  - Фол! - взвизгнула девушка, бросаясь к другу.
  
  Кентавр резко дернулся, вскидывая кинжалы над головой, но тут же опустил их.
  
  - Рад видеть тебя невредимой, маленькая Карла, - голос едва пробивался сквозь хриплое дыхание. - Где твой маленький друг? И где странник?
  
  Фиалка ойкнула и стремглав побежала к широкой двери, ведущей во двор, болтающуюся на одной петле после встречи со стремительной дикаркой. Оказавшись на крыльце, девушка невольно замерла. Весь двор пылал. Странным, синевато-зелёным пламенем горели низкорослые кусты, высокая живая изгородь, низенький, в пол человеческого роста, деревянный сарай и даже мягкий ковёр из мха. Почти в самом центре этого пожара лежала куча из перьев и плоти, вытаращив на девушку подёрнутый белой плёнкой огромный птичий глаз. Даже огонь, казалось обступал это павшее существо стороной.
  
  Нигде не было видно ни эльфов, ни их остроухих тел. Даже клочка цветастых одеяний Энни не смогла разглядеть. Только кухонные ножи, колотушки для мяса да одинокий тесак валялись на тлеющем мху.
  
  Мина металась по двору, заглядывая в каждый куст, переворачивая разломанные доски и вырывая зелёные насаждения из земли.
  
  - Мартин! - её зов звучал как приказ. - Мартин! Отзовись!
  
  Энни медленно спустилась по широким ступенькам и замерла у края полыхающего двора. Вся её решимость и смелость вмиг испарились, выжженные видом изувеченной исполинской совы и синим пламенем и яростным отчаянием Мины.
  
  С кухни раздался тяжелый стон, а спустя несколько мгновений в дверном проёме показался Гарри.
  
  - Мина, - его голос, обычно такой сильный и оглушительный, теперь дрожал и едва пробивался сквозь негромкий треск пламени. - Он на кухне.
  
  Пятнистая молния тут же пролетела через крыльцо и скрылась в дверном проёме, едва не сбив Энни с ног.
  
  Фиалка обернулась и увидела бледное, перекошенное лицо великана. Страшная догадка, зародившаяся в тяжёлом предчувствие уже давно, молнией пронзила сознание девушки, придавая сил. В два прыжка перелетела Энни ступеньки, но могучая рука артиста не позволила ей войти на кухню.
  
  - Не стоит, девочка, - тихо сказал Гарри.
  
  - Пусти! - взвизгнула Фиалка, отчаянно вырываясь из его медвежьих объятий. - Пусти! Мартин! Что с ним?
  
  Гарри молчал, продолжая удерживать девушку. Она визжала, царапалась, выворачивалась, звала Странника, Мину, Фола, кого-нибудь. Она отчаянно не хотела верить собственному разуму, не желая принять то, что осознала почти сразу.
  
  Постепенно ярость сошла на нет, испарившись вместе с силами, и Энни обмякла на руках великана.
  
  - Мартин... - тихо позвала она охрипшим голосом, и тяжелые слёзы градом потекли из серых глаз.
  
  Артист опустился на ступеньки и принялся гладить ревущую девушку по коротким волосам.
  
  Спустя некоторое время в дверном на крыльцо вышел Фол, неся в руках тяжелый свёрток, сочащийся алой кровью. Кентавр медленно прошествовал во двор с мрачной торжественностью неся страшную ношу.
  
  Энни замерла, глядя на широкую спину, перетянутую ремнями, на тяжёлые капли, что падали с края наспех свёрнутого полотнища.
  
  Кентавр, не обращая внимания на язычки пламени, что тут же потянулись к нему, подошёл к горящему сараю и положил свёрток на низенькую крышу.
  
  - Гермес, возьми душу этого воина в последний путь, - голос Фола полнился неожиданной мощью. - Отведи его на берег последней реки.
  
  Маленький металлический кругляш блеснул в руке кентавра, и тут же пропал из виду, исчезая в глубинах свёртка.
  
  - О Харон, прими эту плату да позволь душе достичь сводов подземного царства.
  
  С каждым словом девушка чувствовала, как в её душе медленно гаснет надежда. Мартин, такой неуклюжий и смешной поначалу, ставший таким серьёзным и сильным, Мартин, который вёл их вперед, заботился о них, теперь лежал под этим грязным покрывалом, отданный пламени. Они шли сюда, ведомые его идеей, его желанием найти хранилище утерянных знаний.
  
  Что им делать теперь? Куда идти? Как выжить?
  
  Раздались шаги, и во двор вышла Мина. Энни не видела её лица, лишь опущенные плечи, сутулящуюся спину и вялую походку человека, потерявшего волю к жизни. Даже огонь, танцующий на выгоревшем мху, гас при её приближении, словно скорбь этого существа отнимала у пламени всю силу.
  
  Дикарка подошла к импровизированному костру.
  
  - Спи спокойно, мой храбрый последователь, - странные, непонятные слова Мины ласковым ветром пронеслись по двору, даруя присутствующим успокоение. - Твоя богиня отомстит за тебя.
  
  Сарай ярко вспыхнул, скрывая свёрток за ревущими языками пламени. Кентавр и Дикарка отступали на несколько шагов, давая огню волю.
  
  Энни, словно завороженная, глядела, как вместе с чёрным дымом в темнеющее небо улетает всё, что когда-то было Мартином.
  
  - Где мальчик? - внезапно спросила Мина, обернувшись к сидящим на крыльце артисту и девушке.
  
  - Он остался с Полдоном, - тихо ответил Гарри.
  
  При упоминании этого имени Фиалка ощутила волну закипающего гнева, и, словно вторя её ощущениям, лицо дикарки исказила яростная гримаса.
  
  - Проклятый остроухий! - от её слов ненависть разгоралась еще сильнее. - У меня еще остались силы! Я найду их!
  
  К крыльцу подошел Фол, нервно озираясь. Его уши стояли торчком, подрагивая.
  
  - Нужно уходить. Они возвращаются.
  
  - Сейчас! - прошипела Мина, распрямляя плечи и закрывая глаза.
  
  Энни не понимала что происходит, да и ей было всё-равно. Она смотрела на танцующее пламя над догорающим сараем, на синие огоньки, которые медленно собирались в группы на почерневшей земле, на груду пернатого мяса в центре двора. Скорбь и ненависть боролись в ней, но подобно пожару и урагану, лишь усиливали друг-друга.
  
  Внезапно тусклый блеск на единственном уцелевшем клочке мха, около убитой совы, привлёк её внимание. Не веря своим глазам, Энни медленно высвободилась из объятий артиста и, перепрыгивая странное синеватое пламя, подбежала к увиденному предмету. Дрожащие пальцы неуверенно легли на грубо обструганное древко и тут же сомкнулись на нём мертвой хваткой. Фиалка подняла своё копьё, впиваясь взглядом в привязанный к нему хвост грязных и едва узнаваемых фиолетовых волос.
  
  - Чую! - словно зверь взвыла дикарка и открыла глаза. - Нашла! Идём!
  
  Фол тут оказался около Фиалки и подхватил её на руки. Мина жадно втягивала воздух, словно принюхиваясь. Её всклокоченная, переплетённая с травой и ветвями шевелюра встала дыбом, словно шерсть бешеного волка.
  
  - Держись, - тихо прошептал Фол, крепко прижимая Энни к себе.
  
  - Полдон! - взревела Мина, ухватив левой рукой ворот травяной рубахи артиста, а правой - одну из ременных перевязей Фола. - Охота идёт за тобой!
  
  ========== Глава 23 ==========
  
  Мир яростно рванул назад, вжимая Фиалку в широкую грудь кентавра. В одно мгновение все краски и образы расплылись перед её глазами в сотни разноцветных нитей. Все мысли и переживания размозжило внутри головы, оставив лишь полнейшую пустоту.
  
  Потом нити сплелись в тугой белый канат, который быстро истончился и пропал, оставив девушку наедине с липкой, вязкой тьмой. Тьма эта была густой, словно яблочное варенье. Она противно хлюпала и липла к коже, путалась в волосах, больно щипала глаза.
  
  Ощущение движения пропало так же внезапно, как и началось. Непроглядная чернота начала выцветать, обрисовывая фигуры окружающих девушку спутников, линии обстановки и возвращая цвета.
  
  Всё это странное перемещение заняло всего лишь пару ударов сердца. Голова Фиалки тотчас пошла кругом, а всё скудное содержимое её желудка тут же подскочило к горлу, желая вырваться наружу.
  
  Энни услышала, как застонал Гарри, и как Мина зашипела на него, призывая к молчанию.
  
  Они стояли в тенистой роще, зажатые со всех сторон ветвями молодых деревьев. Плотный занавес зелёных листьев надёжно скрывал путников от посторонних глаз, но и сами путешественники не могли ничего разглядеть вокруг. Только услышать.
  
  Сквозь шелест листвы до Энни долетали волшебные ноты певучего эльфийского языка, хотя теперь девушке он не казался таким уж прекрасным. Множество голосов плели сложнейший узор слов и интонаций, прерывая и заменяя друг-друга. Фиалка притихла, непроизвольно сжимая пальцы на древке копья. Затихли и её спутники, напряжённо вслушиваясь в нарастающее пение.
  
  Песня крепла, становясь громче и быстрее, злее, словно один голос пытался отвечать на нападки десятка других. На самом пике в музыкальный узор вклинилась кощунственно грубая человеческая речь.
  
  - Вы забываетесь, Айриелле. Над печатью договора вы поклялись все обсуждения совета вести на общем языке, и ни на каком другом.
  
  Песня смолкла, повиснув в воздухе оборванным аккордом. В наступившей тишине Энни отчётливо услышала бешеное биение сердца кентавра. Она видела, как напряглась спина Мины, как её спутанные волосы зашевелились. Дикарка пригнулась к земле, зажимая рот бледному артисту.
  
  - Не думаю, что вам будут интересны наши обсуждения бестактности просящего, - загремел медный колокол певучего голоса после некоторой паузы.
  
  - И всё же, следовать правилам стоит неукоснительно.
  
  Вновь полилась многоголосая эльфийская песня, но её тут же прервало оглушающее, идущее со всех сторон, давящая и проникающее в самое сердце "Хватит!".
  
  Теперь тишина прямо дрожала от напряжения и враждебности. Энни легко могла представить каменные лица и пылающие взгляды остроухих Фэйри, хоть и не была способна смотреть сквозь плотный покров листвы.
  
  - Я говорю, что это невозможно! - запел один из хрустальных эльфийских голосов. - Мы истребили эту заразу полностью. Чтобы спустя столько лет вновь появился один из Уоно!
  
  - И всё же это несомненно так! - зазвучал другой, знакомый голос, от которого в груди у девушки ёкнуло сердце.
  
  Полдон! Он был близко, прямо за стеной из веток и листьев.
  
  - Я провёл его по грани реальности. Можете проверить - на нём не осталось и следа!
  
  - Молчать! - взревел медный колокол, заставляя укрывающие путешественников деревья согнуться. - Вы посмели привести смертного на Альбион! В Круг! И теперь смеете открывать свой рот в присутствии Старшего совета?!
  
  - Я не для того рискую всем, чтобы выслушивать ваши нравоучения! - яростно прервал говорившего Полдон. - Я встретил Уоно волею случая! Плеть не действует боле! Неизвестно, сколько еще таких могут обитать в поселениях!
  
  - И чем же ты рискуешь, контрабандист, вор, сын изгнанного из Совета рода? Горстью золотых монет? У тебя нет ни чести, ни имени, чтобы говорить о жертве и о риске!
  
  - Всё же нам следует обратить внимание на возможную угрозу, - вмешался третий голос, подобный звону весенних сосулек. - Если среди смертных вновь рождаются Невидящие, то лучше быть готовыми нанести упреждающий удар.
  
  Вновь в воздухе повисла напряжённая тишина.
  
  - Что вы предлагаете? - спросил тихий серебряный перезвон.
  
  - Вновь развернуть Плеть, - был дан короткий ответ.
  
  Всё вокруг вновь загремело, запело и затрещало. Десятки голосов, невпопад перебивая друг друга, обрушались на слушателей. Эльфийская речь текла нескончаемым диссонансным водопадом, причиняя слуху практически ощутимую боль.
  
  Бушующая какофония вывела Фиалку из оцепенения. Она завертела головой, пытаясь оглядеться, но ничего, кроме своих спутников, звёздного неба над головой да плотной стен из листьев вокруг, не увидела.
  
  Гарри постепенно приходил в себя. Он уже не был таким бледным, но сильная рука дикарки продолжала зажимать ему рот и прижимать великана к земле.
  
  Внезапно Фиалка подумала, что Мина стала меньше, тоньше, более хрупкой, хотя это могло оказаться игрой теней в ночи.
  
  - Айриелле! Хватит! - жёсткий скрежет человеческих слов вновь разбил хаотичную мелодию песни. - Либо на Общем, либо не видать вам ни Плети, ни моей помощи!
  
  - Вы не посмеете вновь выпустить Плеть! - прогремел крик Полдона, воспользовавшегося наступившей паузой. - Один единственный раз чуть не погубил половину фэйри! Ни один вид не согласиться повторно пойти на такую жертву!
  
  - Довольно, Полиаларандон! Ваш голос утонул в Большой песне. Избавьтесь от Уоно и покиньте крону Великого Древа. Ждите решения Совета о наказании за ваши деяния.
  
  - Подождите... - попытался возразить Полдон, но его слова утонули в давящей тишине, внезапно повисшей в воздухе. - Проклятье!
  
  Эльф перешел на свой певучий язык, сыпля резкими, жесткими аккордами, но в ответ ему шелестела листва да завывал холодный ветер.
  
  Мина резко выпрямилась во весь рост и шагнула сквозь мешанину листьев и веток, служивших путникам укрытием. Энни невольно ойкнула и подалась вперед, желая удержать дикарку, но было уже поздно - всклокоченная копна волос исчезла из виду. Следом за ней двинулся кентавр, поставив Фиалку на землю.
  
  - Полдон! - прогремел воинственный крик дикарки.
  
  Фиалка стиснула зубы, поудобнее перехватила копьё и нырнула в листву, не обращая внимание на предостерегающий возглас Гарри.
  
  Продравшись сквозь кустарник и ветки деревьев, девушка оказалась на невысоком холме, покрытом изумрудной травой. Рядом, образовывая неровный круг, стояли грубо обтесанные камни, в два человеческих роста высотой. Некоторые из них были сложены на манер больших ворот, некоторые стояли поодиночке. Они не были ни величественными, ни невероятно красивыми, но в тоже время от них веяло какой-то древней силой, веками, даже десятками веков. Впрочем, за этими камнями открывался вид на нечто более величественное и приковывающее внимание. Там, за несколькими холмами, стремился ввысь исполинский ствол, закрывая весь горизонт. Энни хватило одного взгляда, чтобы понять - вот оно, Великое Древо! Извилистые расщелины, образующие рельеф коры, яростными молниями стремились от земли в незримую высь. Могучие ветви закрывали небо над головой, а то, что девушка приняла за звезды, оказалось мерцающими огоньками, сидящими на исполинских листах.
  
  Невероятное зрелище захватило Фиалку, напрочь вытеснив из головы все прочие мысли.
  
  - Полдон! - вновь взревела Мина, стремительно шагая вперед, в самый центр круга камней.
  
  Энни вздрогнула и опустила глаза. Полдон стоял среди тяжёлых камней, взирая на пришельцев с удивлением и замешательством. Сейчас он казался девушке еще выше, чем в первую встречу. Даже просторный, свободно развевающиеся одежды золотого и чёрного цветов, украшенные вышивкой, не скрадывали его могучий рост, а лишь подчёркивали.
  
  В взгляде эльфа, в его позе и на его бледном, словно светящемся в темноте лице явно читались смятение, злость и внутренняя борьба.
  
  Энни замерла на мгновение, глядя, как плавно развеваются полы золотистой одежды на ветру. Эльф был невероятно красив, хотя теперь в этой нечеловеческой красоте Фиалка видела лишь смертельную опасность.
  
  - Вы? - текучий, мелодичный голос разнёсся над холмом. - Что вы здесь делаете?
  
  - Мы пришли мстить! - прорычала дикарка и одним невероятным прыжком преодолела остаток расстояния, отделяющего её от Полдона. Эльф успел только вскинуть руки, закрывая лицо от нацеленных в глаза ногтей дикарки.
  
  Раздался сухой треск, и Мина пёстрым пятном отлетела в сторону, покатившись по траве. Фол взревел, выхватил кинжалы и галопом помчался вперёд.
  
  Глаза Полдона ярко засветились, завыл резко усилившийся ветер. Эльф вскинул руку в сторону кентавра, и холм под копытами Фола с жутким треском раскололся, поглощая четвероного воителя.
  
  - Вы бросаете мне вызов?!
  
  Голос Полдона больше не лился мелодичным ручьём. Он гремел как тысяча водопадов, как тогда, на площадке среди скал.
  
  - Вы хотите сразиться со мной здесь?! На моей земле?! В Кругу?!
  
  Ветер крепчал, рыча и беснуясь, словно раненый медведь. Энни почувствовала, как холм под её ногами начал дрожать, как мягкая трава вдруг обратилась стальным ежом, норовя проколоть легкие мокасины и впиться в плоть.
  
  - Ты думаешь, у тебя достаточно сил, забытая охотница?! Больше нет никого, кто бы дал тебе силу! Нет ни одного верующего в тебя!
  
  Мина медленно поднялась с земли, распрямляясь в полный рост.
  
  - Был один, но ты продал его, скормил своим ненасытным собратьям! - глаза дикарки светились еще ярче, чем у эльфа. - Да, это лишь капля, упавшая в раскалённые пески, но и её достаточно, чтобы разорвать сотню таких зазнавшихся насекомых, как ты и весь твой род!
  
  Она сделала шаг вперёд, и Полдон отшатнулся, словно бушующий вокруг ветер резко обрушился на него со всей своей яростью.
  
  Холм трясся, камни ходили ходуном, оглашая все окрестности глухим скрежетом. Очередной толчок едва не сбил Фиалку на землю, но она устояла, опершись на копьё.
  
  Дикарка сделала еще шаг вперед. Это уже не была та ослепительно красивая девушка, что спасла их от табуна кентавров, и точно не тот маленький одичавший ребёнок, которого они встретили в сумеречном лабиринте путей Фэйри. Филка чувствовала, как волны силы исходят из её спутницы, побуждая желание упасть на колени и рыдать от благодарности и страха. Что-то совершенно невозможное, немыслимое, невероятное шагало вверх по склону, что-то, перед чем меркли все чудеса земли эльфов, вся мощь и таинственность фэйри.
  
  Девушка видела, как побагровело от натуги лицо эльфа, как он продолжал пятиться, воздев руки перед собой. Ветер оглушительно выл, стараясь сдуть наглецов, что посмели побеспокоить покой этого странного места.
  
  Внезапно под ногами Полдона забурлил травяной ковёр, вздулся и лопнул, выпуская на волю перемазанного и разъяренного кентавра. Фол вцепился в трепещущие полы одеяния эльфа и мощным рывком повалил его на землю.
  
  Мина прыгнула, в один миг оказываясь рядом с противником.
  
  Трава, камни и широкая спина кентавра не позволяли Фиалке увидеть, что же происходило на вершине холма, но треск и вой обрушивались на неё с такой чудовищной силой, что, не будь копья, девушку давно бы размазало по склону.
  
  Ветер сменил направление. Он больше не бил в лицо, стараясь повалить на землю. Он яростно кружил где-то над головой, тревожа исполинские ветви Великого Древа. Холм всё ещё дрожал, но мелко, словно перепуганный зверёк.
  
  Фиалка поднялась и медленно пошла вверх, опираясь на своё копьё. Она вновь оказалась слишком слабой, невыносимо беспомощной. Она не сделала ничего, только сжималась от страха и собственной слабости. Она не смогла помочь Мартину, не смогла спасти его.
  
  От имени странника, всплывшего в памяти, девушке вдруг захотелось упасть на колючую траву и разрыдаться. Кто-то глупый, маленький, всё твердил у неё в голове, что это сон, что она просто уснула у костра под раскатистый шёпот Гарри и видит глупый кошмар.
  
  Предательство Полдона, который протащил всю группу на своих плечах через столько опасностей? Смерть Мартина? Вздор какой-то!
  
  Скоро она проснется, пнёт Гуппера, поболтает с эльфом и улыбнется Мартину. Живому, здоровому, может немного уставшему, но всё такому же уверенному в своей цели Мартину.
  
  Только это не было сном. Энни шла вперёд, стараясь заткнуть этот предательский голосок слабости и наивности. Она продолжала твердить себе, что Полдон - нелюдь, проклятый эльф, который затащил их в эти проклятые земли, чтобы продать на убой. Из-за него умер Мартин!
  
  Фиалка продолжала распалять уголёк ярости в своём сердце, и это разгорающееся пламя придавало ей сил двигаться вперёд и сжимать копьё в ноющих пальцах.
  
  В кругу камней продолжалась незримая битва. Фол прижимал эльфа к земле всем своим весом, а Мина, вцепившись в остроухую голову Полдона, что-то яростно шептала на незнакомом Энни языке.
  
  Эльф корчился, стараясь высвободиться, шипел, словно целый клубок разъярённых змей. Холм и ветер вторили ему глухим треском и оглушительным воем.
  
  Над головой скрипели потревоженные ветви Великого Древа.
  
  Резкая вспышка на мгновение ослепила Фиалку. Яростно вскрикнул Фол. Энни замерла, стараясь сморгнуть режущую взгляд белую пелену. Сквозь этот ослепляющий морок девушка видела, как подскочил Фол, объятый странным зеленоватым пламенем, и, сделав три неуверенных шага в сторону, упал, надрывно крича от боли.
  
  Полдон схватил дикарку за запястья и резким рывком повалил её на землю. Его глаза пылали, о это уже был не тот тёплый, янтарный свет. Ярость полыхала в золотистой радужке неестественным, зелёным огнём. Холодным и безжалостным.
  
  Трава под ногами эльфа пришла в движение, закрутилась, сплетаясь в длинную толстую косу, и прыгнула прямо в вытянутую руку Полдона. Резкий взмах, и на то место, где стояла дикарка, обрушился град резких, хлещущих ударов.
  
  Мина успела отскочить в самый последний момент. Удары импровизированного хлыста следовали за ней, оставляя на земле глубокие, зияющие чернотой рытвины.
  
  Фиалка медленно шла вперёд, стараясь шагать как можно тише. Она уже пересекла границу круга камней, и теперь двигалась совсем медленно, нервно сжимая копьё в руках. Она отчаянно боролась с желанием упасть на землю и, свернувшись в клубок, закрыть глаза, рыдая от страха.
  
  Полдон неистово вращал травяным хлыстом, постепенно вынуждая юркую дикарку отступать под защиту камней. Хлещущие удары оставляли глубокие выщерблены на жёсткой серой поверхности валунов, сопровождая каждый щелчок снопом искр.
  
  Он не замечал ничего вокруг, сосредоточившись на своей цели. Вездесущий хлыст не позволял Мине высунуться из-за камня.
  
  Фиалка как завороженная смотрела на спину эльфа, на его трепещущие, развевающиеся одеяния. В неясном свете, льющимся с ветвей, они приобрели бледный, серебристый оттенок.
  
  - Я очень не хочу тебя наказывать, Курт, - внезапно раздалось у девушке в голове.
  
  Она вздрогнула и замерла, прислушиваясь. На мгновение ей показалось, что, вместо высоченного эльфа, к ней спиной стоит небольшая бесцветная женщина с железным прутом в руках. Удары сыпались один за другим, заставляя закованного в цепи человека корчиться и кричать от невыносимой боли.
  
  Энни больше не видела ни света, ни холма - лишь спину Белой, увлечённой своим жестоким делом.
  
  Как во сне, девушка перехватила копьё и бросилась вперёд, вонзая длинный наконечник в ненавистную цель.
  
  Полдон взвыл, выронив кнут из рук. Сделав несколько шагов вперёд, он упал на колени. Энни висела на копье, всем своим небольшим весом загоняя оружие всё глубже в плоть эльфа.
  
  - Нет! - раздался резкий вскрик Мины.
  
  - Нет! - яростно прохрипел Полдон, захлёбываясь заполнившей рот кровью.
  
  Девушка не слышала ничего. Она лишь продолжала давить на копьё, скользя ногами по мокрой траве.
  
  - За Мартина... - шептали губы Фиалки.
  
  Слезы брызнули из её глаз, двумя ручьями стекая по щекам.
  
  - За Мартина! - она захлёбывалась собственными рыданиями, но продолжала кричать. - За Мартина!
  
  Эльф упал лицом вперёд, поддаваясь напору копья. Он забился в резких, болезненных судорогах, хрипло взвыл и вспыхнул, рассыпавшись на множество язычков зелёного пламени, которое тут же принялось танцевать на тёмной траве.
  
  Лишённая опоры, Фиалка рухнула прямо в это неестественное пламя.
  
  - Проклятье! - до слуха девушки донесся раздосадованный вскрик дикарки.
  
  ========== Глава 24 ==========
  
  Пламя было холодным. Оно мерно потрескивало вокруг, словно напевая колыбельную. От этой странно прохлады и треска хотелось закрыть глаза и уснуть.
  
  Фиалка была опустошена. Не было сил ни подняться, ни даже закрыть глаза. Слёзы уже перестали литься из покрасневших глаз, оставив после себя неприятное жжение на коже. Боль утраты, гнев, отчаянье - всё исчезло, выгорело, лопнуло в вспышке зелёного пламени. Осталось лишь пустая оболочка, не способная ни на что.
  
  Девушка лежала, ощущая, как это неестественное пламя гуляет по её коже, одежде, путается в обрезанных волосах и постепенно забирает, высасывает всё тепло, которое еще оставалось где-то глубоко внутри.
  
  Энни не сопротивлялась, не пыталась выбраться из пламени. Ей было всё-равно. Когда сильные руки ухватили её за плечи и рывком подняли с земли, она просто безвольно подчинилась их воли.
  
  Кто-то кричал, звал её по имени, хлопал по волосам и одежде, сбивая пляшущие огоньки.
  
  - Маленькая карла! - далёкий, глухой голос Фола с трудом пробивался сквозь панцирь охватившей Фиалку апатии. - Ты слышишь меня?
  
  Сквозь зеленоватую пелену, застилавшую глаза, проступило лицо кентавра. С ним было что-то не так, и это внезапно пробудило девушку от оцепенения.
  
  Почти вся правая щека Фола, начиная от линии челюсти и заканчивая ухом, была изрыта глубокими пропалинами, сквозь которые было видно, как бьются и дрожат мышцы лица. От длинного правого уха остался лишь обугленный огрызок.
  
  - Фол! - тихий вскрик сорвался с губ девушки. - Твоё лицо!
  
  Кентавр усмехнулся, отчего его лицо превратилось в жуткую сгоревшую маску.
  
  - Это пустяки, маленькая карла. Заживёт.
  
  Энни протянула ослабшую руку и легонько коснулась зияющих ран кентавра, но тут же отдёрнула назад, боясь причинить ему боль.
  
  В поле зрения мелькнула копна перепутанных волос. Энни повернула голову и увидела Мину, стоящую на коленях у лужицы зелёного огня.
  
  Она вновь изменилась. теперь это была не та величественная женщина, от которой веяло невероятной мощью. Даже не та прекрасная девушка, что весело смеясь льнула к Мартину. Сейчас Мина выглядела как девочка едва ли старше самой Фиалки.
  
  - Проклятье! - тихо прошипела дикарка и подняла глаза на девушку. - У меня недостаточно сил, чтобы расправиться с развоплощённым фэйри. Не надо было убивать его тело. Теперь у нас нет времени, ибо его собратья уже спешат сюда.
  
  Фиалка молча кивнула, хотя поняла лишь малую долю из сказанного.
  
  - Нужно найти маленького карла, - сказал Фол, бережно удерживая девушку на руках. - Он должен быть где-то здесь.
  
  Эти слова ослепительной вспышкой лопнули в голове у девушки. Они пришли сюда не только мстить Полдону, но и спасти Гуппера из лап проклятого эльфа.
  
  Принявшись усердно вертеть головой, Энни увидела, что в их отряде не хватает еще кое-кого.
  
  - Где Гарри? - спросила она, чувствуя как дрожит и прерывается голос.
  
  Дикарка вытянула руку, указывая на небольшую рощицу у подножья холма, ту самую, где они появились.
  
  - Солнце село, - коротко сказала Мина, продолжая водить руками над пламенем.
  
  Девушка кивнула. Ей стало немного легче от мысли, что хоть кто-то из её друзей в безопасности, хоть и в плачевном состоянии. Эту проблему можно решить позднее.
  
  Энни вывернулась из рук Фола, встав на еще трясущиеся ноги.
  
  - Гуппер! - её голос, всё еще сиплый, но уже достаточно сильный, разлетелся по холму и заплясал среди камней.
  
  Кентавр присоединился поискам. Они бродили среди камней, продолжая звать паренька по имени.
  
  Спустя несколько минут откуда-то сверху раздался долгожданный ответ.
  
  - Я тут. Снимите меня.
  
  Энни вскинула голову, пытаясь разглядеть зовущего. На одном из камней, самом высоком из всех, над краем торчала всклокоченная голова её друга детства. Парень был бледен, глаза впали, но он активно махал руками и в целом был выглядел вполне невредимым.
  
  Подошедший Фол встал на дыбы, уперев передние копыта в шершавую поверхность камня и помог Гупперу спуститься.
  
  Оказавшись на земле паренёк тут же подскочил к Фиалке и крепко обнял.
  
  - Вы живы! - в его голосе звучала неподдельная радость. - Я уже думал, что всё... А тут вы... Такой грохот, всё шаталось! Думал - сейчас не удержусь и грохнусь вниз! Но вы живы!
  
  Он оглядел холм, замер, не разжимая объятий, и тихо спросил:
  
  - А где Мартин? И Гарри?
  
  Девушка вздрогнула. Она не знала, что сказать Гупперу. Даже простые слова не желали сорваться с её губ. Неловкую тишину нарушил Фол.
  
  - Гарри здесь. Он опять окаменел, - сказал кентавр, тихо, почти шепча. - А Мартин погиб.
  
  Теперь вздрогнул Гуппер. Он отстранился, продолжая сжимать плечи Фиалку в руках и попытался заглянуть ей в глаза, но девушка отвела взгляд, полный вновь нахлынувших слез.
  
  - Нет! - резко вскрикнул паренёк, выпуская Энни и отступая на пару шагов. - Он не мог! Как же... Что же теперь...
  
  К ним подошла дикарка, тяжело переступая с ноги на ногу.
  
  - Нужно расколдовать толстяка и уходить.Это не моя земля и у меня почти не осталось сил.
  
  - Но куда? Куда нам идти? - тихо спросил Гуппер.
  
  Проклятый поток слёз никак не желал прекращаться. Девушка попыталась вытереть их рукавом своей туники, но глаза лишь больше раздражались от прикосновения травяного плетения.
  
  - Домой, - тихо сказала она, продолжая утирать слёзы. - Домой, прочь от этого проклятого места, от фэйри и всего этого ужаса.
  
  - Нет! - неожиданно резко и грубо возразил Гуппер. - Мы не можем вернуться! Не теперь! Мы здесь! Мы почти пришли!
  
  - Куда? - тихо спросила Фиалка. - Куда мы пришли? В земли проклятых людоедов? Нас вёл эльф, вёл в западню!
  
  - Да, но... Но мы не можем сдаться! Не можем убежать обратно в Селение и забиться под лавку в Большом Доме! Там нам останется только дрожать от страха и ждать, когда Высшие придут за нами!
  
  - Мы не будем дрожать! - Фиалка почувствовала, как вновь закипает гнев. - Мы не станем прятаться!
  
  - Хватит! - прервала их крики Мина. - Нужно уходить!
  
  Её голос был полон невероятной силы. Спорящие замолкли, тяжело дыша.
  
  - Гуппер, - продолжила раздавать указания мина, - расколдуй толстяка и приведи сюда. Он остался в той роще.
  
  Паренёк молча кивнул и побежал в указанную сторону. Дикарка подошла к Энни и устало опустилась на траву, увлекая девушку за собой.
  
  - Не время сейчас спорить, - сказала она, глядя на разгоряченное лицо Фиалки, - но мальчишка прав. Вы смертные, побывавшие на священной земле. Вас найдут и убьют. Тем более, если эльфы тут говорили правду. Они сожгут дотла все селения смертных, чтобы найти вас.
  
  - Тем более нужно возвращаться! Предупредить всех! Рассказать о том, что мы видели здесь! Вместе с селянами мы дадим отпор этим проклятым эльфам!
  
  В сердце Фиалки кипела решимость, сплетаясь со злостью и болью в один огненный узел.
  
  Мина некоторое время смотрела в покрасневшие серые глаза девушки, а затем спросила:
  
  - Ты хочешь пойти против эльфов?
  
  - Да, - процедила Фиалка сквозь зубы.
  
  - Даже если у смертных нет ни единого шанса выстоять перед мощью высших фэйри?
  
  - Да! - зло бросила девушка.
  
  Во взгляде дикарки вспыхнули странные голодные искры.
  
  - Я могу помочь тебе. Своей силой, своими знаниями! Но мне понадобиться кое-что взамен.
  
  Эти слова заставили Энни вздрогнуть, но она подавила неприятный холодок, протянувший свои щупальца к её сердцу.
  
  - Что ты хочешь? - тихо спросила девушка.
  
  - Хочу, чтобы ты верила в меня, в мою силу и в мою правоту. И чтобы рассказала другим смертным об этой вере. Обратите ко мне свои думы и мольбы, и я смогу даровать вам силы для борьбы с этими ненасытными высокомерными тварями. Я вознесу тебя на вершину мира, сделаю тебя величайшей охотницей, я подарю тебе такую мощь, о которой эльфы даже боятся подумать!
  
  Раздался сухой треск, и в рощу, где остался Гарри, ударила яркая молния. Воздух взревел от упавшей с небес мощи. Но пуще грома в голове Энни гремела мысль: "Я стану сильной! Я смогу защитить своих друзей! Я смогу отомстить за Мартина!
  
  - Я согласна, - крикнула Фиалка, не слыша собственный голос.
  
  Губы дикарки согнулись в мрачной улыбке.
  
  - Да будет так.
  
  Холодок вновь пробежал по спине девушки, но от своего решения она отказываться не собиралась. Поверить в живую, осязаемую Мину, в силе которой сомневаться не было никакой возможности - не такая уж большая цена.
  
  Гуппер вынырнул из гущи листьев, ведя за руку вяло перебирающего ногами Гарри. Лицо паренька было мрачным и жёстким. Он словно повзрослел, в одно мгновение избавился от мальчишеской наивности и глупости, которая так явственно читалась на его лице.
  
  Неожиданно Энни поймала себя на мысли, что узнаёт этого мрачного и решительного Гуппера.
  
  - Мы идём дальше, - тихо сказал паренёк. - Мы завершим начатое Мартином дело. Найдём Кервард и вернём людям их потерянные знания! Мартин бы не остановился, и мы не станем.
  
  - Мартин хотел, чтобы мы вернулись! - ответила девушка. - Он просил, чтобы я забрала тебя назад! Хотел, чтобы мы вновь смогли спокойно жить!
  
  - Уже не будет спокойной жизни! Как сможем мы вновь вернуться к выпасу свиней и сбору яблок?!
  
  - Мы вернёмся, чтобы сражаться! Чтобы освободить Селение от власти Высших! А потом и все остальные людские Селения!
  
  Гуппер печально покачал головой.
  
  - Не нужно этого, - голос парня звучал с таким спокойствием и силой, что не у каждого взрослого мужа слышится. - Пойдём с нами. Я обещаю, мы найдем потерянные знания, а вместе с ними и способ одолеть эльфов и спасти все Селения.
  
  Девушка почувствовала, как что-то острое и холодное, словно портняжная игла, пронзает её измученное и опустошённое сердце.
  
  - Ты обещаешь?! - в яростном крике девушки промелькнуло удивление, боль и обида. - Ты оставил меня! Ты растворился в беспамятстве, глупости и наивности! Ты бросил меня одну! После всего! Ты даже не вспомнил своего обещания!
  
  Гуппер опустил взгляд.
  
  - Это невозможно. Я не могу вспомнить того, что было на этих проклятых путях фэйри!
  
  - Хватит! - вновь прервала их спор Мина. - Уходим!
  
  - Я иду дальше, - упрямо ответил Гуппер и протянул руку Фиалке. - Идём со мной, Энни.
  
  Девушка несколько мгновений смотрела на протянутую руку. Внезапно ей стало невыносимо тяжело и страшно расставаться с этим глупцом. Захотелось вновь довериться, поддаться.
  
  Энни прогнала эти ядовитые желания прочь. За её спиной стояла дикарка, а впереди её ждала сила для защиты всех.
  
  - Нет, - так же твёрдо ответила она. - Я возвращаюсь. Я пойду в Селение и начну бороться с проклятыми людоедами!
  
  - Я пойду с Гуппером, - раздался раскатистый бас артиста, молча подпиравщего один из камней всё время спора. - Пусть трудна дорога и несметные опасности поджидают нас впереди, лучше идти вперед и умереть по дороге к цели, чем отступить!
  
  - Вы и десятка шагов не сделаете! - усмехнулась Мина, поднимаясь на ноги. - Вы не знаете пути и от вас несёт смертностью!
  
  Энни подняла руку, жестом призывая свою таинственную союзницу к молчанию.
  
  - А ты Фол? - взгляд девушки обратился к кентавру, который неподвижно замер в тени крупного валуна.
  
  - Я последую за маленькой карлой и охотницей, - ответил Фол, поведя уцелевшим ухом.
  
  Фиалка повернулась к Гупперу.
  
  - Вы просто умрёте тут. Станете добычей, сгинете в мясных свёртках на эльфийской кухне. Идёмте со мной.
  
  Гуппер отрицательно покачал головой. Энни вздохнула и повернулась к дикарке.
  
  - Можешь как-то помочь им? Дать хоть какую-то защиту или указать направление.
  
  Лицо мины на мгновение помрачнело и скривилось от гнева, но почти сразу же просветлело.
  
  - Смогу. Это будет отличная месть, - хищная ухмылка искривила её губы.
  
  Она подошла к лужеце танцующих зелёных огоньков и зачерпнула пламени в пригоршню. Тихо шепча странные, незнакомые слова, непохожих ни на всеобщий, ни на эльфийские языки, дикарка вознесла руку с зелёным пламенем над головой.
  
  Энни как завороженная наблюдала за происходящим. С неба упал луч чистого лунного света, неизвестно как продравшийся сквозь крону великого дерева. Тени от камней вздрогнули и потянулись к колдующей Мине, опутывая её ноги, словно гигантские змеи.
  
  Шёпот зазвучал громче, отдаваясь ноющей болью в шее и груди. Казалось, дикарка твердит свои пугающие, нечеловеческие слова прямо в голове Фиалки, заставляя дрожать при каждом резком звуке.
  
  - Protege et serviet! - громыхнуло над холмом, и язык пламени сорвался с ладони Мины, ударив прямо под ноги Гупперу.
  
  Наступила звенящая тишина. Под ногами паренька стремительно рос, набухая словно опухоль, смолянистый чёрный пузырь. Зелёные огоньки, еще недавно танцевавшие на траве, замерли и исчезли, оставив после себя лишь иней на пожелтевших стеблях.
  
  Достигнув половины человеческого роста, пузырь звонко лопнул и из смолянистых брызг на холм выскочил тёмно серый волк с чёрной холкой и пронзительными янтарными глазами.
  
  - Это ваш проводник, - тихо, словно совершенно обессилев, сказала Мина. - Он может укрыть вас от глаз других Фэйри и провести по эльфийским землям. Если ты ему прикажешь, мальчик.
  
  Энни почудилось, что дикарка произносила эти слова с каким-то наслаждением, триумфом, даже злорадством.
  
  Гуппер, вместе с Гарри, ошеломлённо взирали на своего нового проводника. Зверь же яростно скалился на Мину, припав к земле, словно собираясь прыгнуть.
  
  - Не мешкай, - поторопила паренька дикарка и подошла к Фиалке. - Нам пора уходить. Я смогу прыгнуть еще раз, но не слишком далеко.
  
  Энни кивнула и последний раз взглянула на друга детства.
  
  - Прощай Гуппер. Будь осторожен.
  
  - Мы еще встретимся! - слова парня прозвучали решительным обещанием. - Я найду Кервард и добуду для тебя знаний о силе людей! Береги себя.
  
  - Прощай, мой яркий цветок, - громыхнул бас артиста, но Фиалка уже отвернулась от них, вновь утирая выступившие слёзы.
  
  - Уходим, - тихо скомандовала она, крепко цепляясь за руку дикарки.
  
  Мина напряглась, и мир стремительно скакнул вперёд, растворяясь в непроглядной тьме.
  
  ========== Эпилог ==========
  
  Дороги расходятся, разлучаются судьбы. Кто-то продолжает идти вперёд, кто-то сворачивает в сторону. Всё движется всё меняется, повинуясь сделанному выбору.
  
  Дети расстались на зелёном холме. Каждый пошёл своим путём. Вслед за одним из них увязалась Смерть, вслед за другим зашагала Война.
  Голод и Чума, затаившись, ждали своего часа.
  
  Из бесконечных хитросплетений туманного лабиринта на мир смотрели тысячи голодных глаз. Они чувствовали, что вскоре им представится шанс вырваться из своего заточения и вновь попытать удачи в битве за людские сердца.
  
  Это дорога, закрученная в спираль. Это - только начало пути.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"