Медленно оседала алая пыль, взметнувшаяся вверх, подобно языкам пламени, когда Самаэль пал на багровую пустошь. Отовсюду слышался треск, раскалываемого стекла - это крошилась гладкая поверхность плато, что была похоже на замерзший за мгновение океан. Застыли величественные волны, готовые обрушиться вниз с головокружительной высоты, замерли алые брызги пены, что венчали поднебесные гребни мертвых волн.
От удара, с которым Самаэль обрушился в неподвижный багровый океан, по гладкой поверхности пошли трещины, постепенно расширяясь и рассекая всё больше стеклянных хребтов. Края разломов крошились, роняя осколки куда-то в неизведанные глубины. Легкая алая дымка вилась над каждой из трещин, подхватываемые легким ветром.
Других звуков, кроме треска крошащегося стекла, Бес не слышал. Да и треск этот, возможно, был лишь звоном в его голове.
Поток, разогнав светловолосого великана до невообразимой скорости, выплюнул его в нескольких сотнях лиг над поверхностью Моркота, рассеявшись подобно пуху летнего кругоцвета под штормовым ветром и предоставив бывшего солдата на милость ветра, судьбы и бледной госпожи.
В миг свободного падения, прорываясь сквозь ревущий воздух, Самаэль с усмешкой подумал, что, возможно его путь оборвется, едва успев начаться, и останется он лежать кровавым пятном на багровом плато.
В миг удара, глаза Самаэля застелила яркая светлая пелена, поглотившая все чувства и звуки. Беса даже услышал смех бледной за своей спиной, но проклятый голос, взорвавшийся в этой ослепительной пустоте черной вспышкой, выдернул его из последних объятий.
- Ты должен идти вперед! - ревел голос, - Через бурю, через полчища! Ты должен предстать передо мной!
Самаэль заскрипел зубами, пытаясь съехидничать в ответ на опостылевшие указы, но удар выбил весь воздух из его легких, и возможно, переломал все ребра. На счет последнего Бес не был уверен. Он вообще мало в чем был уверен, касаемо собственного тела. Но падение приоткрыла для не него дверку к познанию этой тайны. Попытавшись подняться, Самаэль понял, что вполне способен еще испытывать боль.
Все его тело горело и ломило, словно с него содрали кожу и перемололи в мельнице все его кости. Мерзкий металлический привкус во рту, вызывал неодолимое желанье сплюнуть накопившуюся в нем кровь, но для этого пришлось бы открыть рот, а Бес не думал, что способен сейчас на такой подвиг.
- Ты должен идти вперед! - бушевал голос, прибавляя к физическим мукам острую мигрень, - Ты должен идти вперед, ничтожество.
Слова подействовали на Самаэля словно щелчок кнута на заключенного в каменоломнях Меридиана, хотя откуда в его голове могло возникнуть такое сравнение, он не знал. Сквозь боль, раздирающую его естество на куски, он медленно приподнялся, уперев руку в разбитое под ним на тысячу осколков стекло пустоши, на руку и вдохнул. Вместо воздуха в его влилось жидкое пламя. Самаэль не выдержал и закричал.
- Ничтожество! - грохотал голос, - Ты должен идти вперед!
- Завали ёбанное хлебало! - орал бес, пытаясь совладать с пожирающей его болью, - Завали своё трижды, через левое ухо, полчищем крыс, ёбанное хлебало!
Крик помог. Сжигающее Самаэля изнутри пламя, словно вырвалось наружу вместе с гневом и отчаяньем, оставив после себя лишь слабую тень да память о недавних страданиях.
К бывшему солдату постепенно возвращались его чувства. Сначала вернулось осязание, принеся остроту осколков, извилистый узор трещин, тепло пустоши и сухость безмолвного ветра. Потом прозрели его глаза, и мир вокруг заиграл мириадами оттенков багрового. Обоняние принесло ему запах гари, я вкус - лишь металл собственной крови, скопившейся у него во рту, которую Бес не преминул сплюнуть на алую пыль, оседающую вокруг.
Самаэль медленно сел, пытаясь понять, способен ли он подняться и продолжать путь, или же он просто умрет тут, посреди этого застывшего красного океана. После того как мир вокруг перестал наворачивать пьяные вензеля, а боль немного притихла, бывший солдат осмотрел своё тело, но не обнаружил ни обломков костей, торчащих сквозь разорванную плоть, ни неестественно вывернутых конечностей. Вся его кожа была покрыта тысячами порезов и царапин, но она принялись затягиваться прямо на глазах, и спустя несколько бесконечно долгих минут, больше ничего не напоминала о ужасном падении. Из боли осталась лишь привычная мигрень, вызванная проклятым голосом.
- Чтож, - усмехнулся Самаэль, поднимаясь на ноги, - Пустоту мы преодолели. Что там дальше?
- Ты должен идти вперед! - охотно откликнулся, разрывающий головы бывшего солдата, голос, - Через бурю, через полчища...
- Через бурю, так через бурю, - согласился Бес и огляделся.
Вокруг него, загораживая горизонт, вздымались титанические валы из стекла цвета запекшейся крови. Над их вершинами искрились пенные короны, над которыми вилась алая дымка пыли, подхваченной ветром. Все это напоминало его видения, и, в тоже время, разительно отличалось от них, как отличается работа истинного мастера, от попытки малолетнего ребенка скопировать настоящий шедевр.
- Ну и где же обещанный ураган, - с усмешкой спросил бывший солдата окружающее безмолвие.
Не увидев признаков бури на темном, практически черном небе, Самаэль попытался забраться на ближайшую к нему волну. Но, стоило бывшему солдату ступить на её покатый склон, как раздался тонкий звон и волна рассыпалась на облако искрящейся пыли, которая тут же принялась кружить, подчиняясь игре ветров.
С падением первого вала, звон не прекратился постепенно нарастать, превращаясь в оглушительный гул тысячи колоколов. Величественные пенные великаны лопались один за другим, застилая всё вокруг алым песком, который тут же присоединялся к хороводу.
Плато под ногами Самаэля начало вибрировать отзываясь на оглушительный звон. Бес замер, окруженный багровым вихрем. Он слышал, как в гуле начинает зарождаться скрежет, а вместе с ним и вой крепчающего ветра. Губы светловолосого великана искривились в недоброй усмешке.
- Не стоит бледную поминать, - прошептал он древнюю пословицу и шагнул вперед, ныряя в толщу новорожденной бури.
Это было в тысячи раз мучительней, чем его первое столкновение с беснующимся песком в видениях. Алые осколки врезались в его кожу подобно стрелам, выпущенным из мощных луков Вольных, и, раздирая её, оставляли глубокие кровоточащие борозды. Упругая волна безжалостной пыли вытолкнула Самаэля обратно, содрав с него все остатки одежды и почти всю кожу.
Выкинутый чудовищной силой из беснующегося потока, Бес упал на плато, хватая обжигающий воздух ртом, словно рыба.
- Ничтожество! - ревел голос, совсем как в том ведении, где буря стерла Самаэля в порошок, - Ты должен идти вперед!
Самаэль стиснул зубы и попробовал подняться. Пока он лежал, его кожа успела отрасти обратно, оставив только воспоминание о чудовищной боли. Встав на ноги, Бес набрал полную грудь опаляющего легкие воздуха и вновь шагнул вперед, полный решимости прорваться через звенящую преграду. Но не прошло и мгновение, как его, освежёванного и истекающего кровью, опять выбросило из плотной пелены алого месива.
Отлежавшись и отдышавшись, бывший солдат сел и принялся смотреть на мимолетные завихрения живого узора, в который сплетались потоки бушующего песка. Было понятно, что упрямством и отсутствием сомнений эту преграду не преодолеть.
В памяти Самаэля всплыли те несколько книг, которые он утащил из склада конфискованных вещей в подвале Совета Церквей, но так и не удосужился прочитать, увлеченный дорогой и стремлением добраться до Черного холма. Теперь эти книги распались в пыль, вместе с его изодранной одеждой, и присоединились к буре.
Немного раздосадованный собственной недальновидностью, Бес принялся копаться в океане присвоенной, вместе с силой, мудрости.
Огонек сохранил очень немного воспоминаний о своей жизни на Моркоте, но песчаные бури он помнил хорошо. Демоны по разному спасались от этого всепоглощающего бедствия. Одни постоянно перемещались, избегая беснующихся ураганов багровой сферы, кто-то зарывался в толщу алого песка и пережидал ненастье под её защитой. Но большинство нарастили себе толстую непробиваемую кожу, используя материал, способный противостоять разрушительному воздействию песка - глубинный камень. Они находили эту породу там, где бури расчищали истинный лик Моркота от многовекового слоя багровой пыли.
В смутных, словно покрытых туманом, воспоминаниях поглощенного Самаэлем огонька, не было ничего о том, как демоны наращивали себе кожу, ибо, возможно, для таких странных существ как демоны этот процесс был уже настолько естественным делом, что не нуждался ни в знаниях, ни в освоении.
Бес задумался. Насколько он по своей природе схож с обитателями Моркота. хватит ли этого родства на совершение такого странного и нечеловеческого действия, как изменение собственного строения. Но чем больше он думал, тем больше возникало сомнений и вопросов, на которые он не мог найти ответы.
- Ничтожество! - ревел голос, вторя скрежету бури, - Ты должен идти вперед!
Что же такое демон? Это энергия, обладающая своей волей, энергия, которая строит свою материальную оболочку, чтобы избежать распада. Самаэль же с рождения обладал телом и воспринимал его как что-то необходимое и незыблемое. Но ведь он же уже изменял себя. Пусть непроизвольно, поддавшись безумию мощи, поглощенной им, но всё-таки изменил себя. И теперь ему не могло повредить никакое человеческое оружие.
- Кожа, значит тонковата, - прошипел Самаэль поднимаясь на ноги и вновь шагая навстречу смертоносному вихрю.
Словно огнем обжигал безжалостный песок, вновь рассекая кожу путника, и Самаэль закричал, на в силах терпеть эту чудовищную боль. Мельчайшие осколки багровый волн глубоко врезались в плоть бывшего солдата, застревая в мышцах и костях. Бес напряг всю свою волю, не позволяя себе отступить назад и покинуть этот поток. Он сконцентрировался на энергии, что давно прибывала в покое, влитая в его мышцы, кровь и кожу. Теперь же, когда песок постепенно сдирал плоть Самаэля, эта энергия высвобождалась и искала новое убежище.
Крик боли бывшего солдата превратился в нечеловеческий рык. Высвобожденные потоки энергии закрутились в причудливых петлях незримого танца., Песок, который терзал плоть светловолосого великана, повинуясь движениям штормового ветра, внезапно поменял направление своего полета и устремился к Самаэлю, словно вода стремиться с вершины горы на плоские равнины. Впиваясь в окровавленное тело, алая пыль замирала, подчиняясь потокам энергии. Бес ревел, впитывая всё больше песка и заменяя им потерянную плоть и кожу.
Осколки заполняли пустоты а потоки силы сплавляли их с плотью, формируя новый покров, невосприимчивый к ударам багрового урагана. Полоски сплавленного песка собирались в узлы и образуя мышцы из алого кристалла. Самаэль умолк, потому что больше не испытывал боли. Теперь смертоносные когти урагана лишь безвредно царапали его обновленное тело, не в силах навредить.
Бывший солдат с трудом сделал шаг вперед, пытаясь привыкнуть к новой плоти. Буря со скрежетом шлифовала его багровую грудь, всеми силами пытаясь воспрепятствовать его продвижению. Второй шаг дался чуточку легче, третий еще легче, а через несколько мгновений, Бес спокойно шагал сквозь плотные потоки яростного песка, словно шел по лугу, в безветренную ночь.
"Вот еще частичка прошлого была стерта судьбой" - подумал Самаэль, криво усмехнувшись каменными губами.
- Ты должен идти вперед! - отозвался на его мысли проклятый голос.
И Бес шел, уверено рассекая набегающие песчаные валы, словно гордый линкор, пересекающий океан под крылом векового шторма.
Внезапно, сквозь плотную завесу танцующего песка, Самаэль заметил одинокий луч Яра. Он медленно плыл навстречу страннику, и пыль, попадающая по его яркий свет тут же закипала, сплавляясь в крупные алые капли. Вскоре за первым лучом появился второй, а после вся неодолимая мощь Яра обрушилась на запоздавшую бурю, заставляя песок таять и и литься на землю обжигающим дождем. В мгновения ока песчаная буря превратилась в бушующий океан расплавленной породы.
Титанические валы вздымались почти до самых пылающих небес и обрушивались на ошеломленного Самаэля, сбивая его с ног и погребая под потоками кипящего камня. Его кристальное тело раскалилось, обжигая остатки человеческой сущности. Боль острым кинжалом пронзила сознание бывшего солдата, погасив сознание в яркой вспышке невыносимого, мучительно саморазрушения.
- Ты должен идти вперед! - взревел голос, разрывая объятья бледной, сомкнувшиеся вокруг путника, - Через бурю!
- Это же ни хрена не буря! - завопил разъяренный Самаэль, выплевывая, стремящуюся заполонить его легкие, магму, - Ты, ебанный поводырь!
Ярость, подкрепленная всесокрушающей болью, закипела в нем жарче, чем весь пылающий Моркот вокруг. Собрав все свои силы, Бес замолотил руками и ногами, пытаясь всплыть на поверхность этого бурлящего океана. Потоки мотали его, словно маленькую щепку, но, мало помалу, бывший солдат продвигался всё выше и выше, и вот, он вынырнул из раскаленной лавы под все сжигающий свет Яра.
Лучи светила, такие ласковые и долгожданные на лике Великой Матери, здесь били словно пятидесятифунтовым молотом, обжигая не хуже плетей офицера наставника, заставшего учеников за кражей продовольствия. Кристальная шапка, заменившая в буре соломенную шевелюру Беса, тут же начала трескаться и плавиться от невыносимого жара.
- Ты должен идти вперед! - грохотал голос, перекрикивая невыносимый рев кипящей породы.
- Идти?! - прошипел Самаэль, хватая ртом обжигающий воздух, - Я бы пошел!
Исполинские волны вздымались над поверхностью пламенного океана, грозя вновь утащить путника на самую глубину. Бес, чувствуя как скрежещет его новообретенное тело, сдаваясь под напором невыносимого жара, отчаянно греб, пытаясь заплыть на гребень очередного сияющего вала.
Яр неистовствовал, обрушивая на наглую сопротивляющуюся букашку всю свою ослепляющую мощь, но Самаэль не сдавался. Оказавшись на гребне самой высокой волны он бросил беглый взгляд вокруг и заприметил черный утес, возвышающийся среди волн словно обгоревшее пугало среди солнечноцветов. Пламенные волны обрушивали свою кипящую магму на этот утес, разбивались на сотни сияющих брызг и отступали. Черный утес оставался стоять, недвижим и неодолим.
Самаэль рванул к нему, с трудом вырывая руки из вязкой кипящей жижи. Расплавленная порода цеплялась за него, пытаясь остановить, потопить, поглотить. Яр безжалостно изливал потоки пламени на наглеца, не желающего покоряться разрушению и сгорать.
- Ты должен идти вперед! - не унимался проклятый голос, словно угла, пронзающий виски болью.
Самаэль чувствовал, как постепенно истончается его тело, поддаваясь жару и каменному океану, как слабеют его руки. Каждый взмах, каждый гребок давался ему всё с большим трудом. Так продолжаться больше не могло. Он же смог подчинить бушующий песок своей воле, смог создать себе кристальную кожу! Неужели он не сможет совладать с этой проклятой жижей.
По каменному телу Самаэля пробежали синие искры и магма забурлила, закручиваясь в водоворот.
- Я иду вперед! - прорычал Самаэль и расплавленный камень, свернувшийся в тугую пружину, резко распрямился, метнув путника в сторону утеса с невероятной силой. Словно огненная комета, пролетел бывший солдат над беснующимся океаном магмы, и упал на гладкую вершину загадочного уступа.
Прошло время, прежде чем Самаэль смог подняться хотя бы на четвереньки. Сгорбившись он смотрел на свои, ставшие совсем тонкими, руки. Тяжелые раскаленные капли стекали и изуродованного тела бывшего солдата на черный камень, не поддающийся безумному напору Яра. Сквозь истончившийся слой алого кристалла стало видно бешено колотящееся сердце.
- Ну, - хрипло простонал путник, обращаясь к голосу в своей голове, - будут еще сюрпризы, или я таки прошел через бурю?
- Ты должен идти вперед! - неизменно отвечал голос, - Через бурю, через полчища.
И словно в подтверждение его слов где-то далеко впереди, яростно блеснула молния, а, спустя несколько бесконечно долгих мгновений, раздался сухой треск грома.
Самаэль поднял голову и сокрушенно вздохнул. Впереди, насколько хватало глаз, раскинулась багровая пустыня. Дорога из черного камня, похожего на тот, из которого был сделан уступ, вилась между величественными барханами и терялась далеко за горизонтом, сокрытая стеной приближающейся багровой бури. И, словно в его кошмарных снах, сквозь плотную стену бури проглядывали уродливые тени.
- Ну да, - простонал странник, глядя, как багровую пелену рассекают яркие изломанные линий молний, - грядет буря. А раньше была не буря, а так, разминочка.