Последние тёплые лучи Яра еще цеплялись за снежные шапки гор высоко над головами, когда трое людей в походных плащах покинули главные ворота Солёного Камня. Каждый из них нес по небольшой походной сумке на спине.
Пройдя несколько лиг вдоль торгового тракта, который здесь больше напоминал скорее широкую просёлочную дорогу, чем финансовую артерию королевства, они свернули в сторону нависающих скал и быстро затерялись среди многочисленных тропок.
Тропинки плели загадочный узор, петляя между скалами и расщелинами, сходясь и расходясь вновь, ввязываясь в сложные узлы. Некоторые из них заводили в тёмные пещеры, что пронизывали Меридиан сотнями тысяч лиг подземных ходов, созданных самой природой. Ходили слухи, что по тоннелям Меридиана можно было добраться до самого сердца Великой Матери и даже до другого великого материка Эрды - до Серпентария. Только путники всегда сторонились заходить в эти тёмные проходы. Меридиан оставался диким местом, домом для самых невероятных и опасных существ, кусочком древнего мира, оказавшегося на поверхности. Едва ли нашёлся хотя бы один человек, побывавший в глубинах величайшего горного хребта Эрды и сумевший выбраться обратно под свет Яра.
Впрочем, заходить в эти зияющие глазницы скал в планах Лиса не было. Он вёл свою маленькую группу всё выше в горы, подмечая лишь ему одному известные ориентиры. Внизу уже наступила ночь, но здесь же было светло. Лучи Яра обильно отражались от заснеженных вершин, и казалось, что путники движутся по острию кинжала, что разделяет ночь ото дня.
Идя впереди, Мальциус то и дело бросал взгляд назад, продолжая наблюдать за прилипчивым гостем, который и стал причиной этого позднего приключения. Бард увлечённо вертел головой и глазел на величественные красоты горного хребта. Его лицо было одновременно благоговейным и сосредоточенным, словно он радовался красоте природы, но ,вместе с тем, и пытался запомнить всё происходящее вокруг.
Замыкал шествие Нангус, уверенно вышагивая по крутому склону. Он не вертел головой, а смотрел строго вперёд, не отвлекаясь.
- Удивительное всё-таки это место! - воскликнул бард, когда они преодолели очередной перевал. - Здесь всё еще светло как днём! А волшебство природы заставляет моё сердце трепетать от восторга, словно в моей грудной клетке завелась маленькая певчая птичка.
- Мы должны использовать этот свет, чтобы добраться до первой стоянки до темноты. Иначе нас больше никогда не увидят.
- И не вспомнят, - как-то печально добавил Мидгард, вновь умолкая.
Некоторое время группа шла в тишине, нарушаемой лишь скрежетом камней под ногами, да тяжёлым дыханием Нангуса, который с трудом переносил подобного рода испытания.
Лис был весьма удивлён, что его товарищ решил пойти с ними, но счёл это неплохой подстраховкой.
- Я слышал, что в Меридиане можно встретить самых разных существ, которые больше нигде не обитают, - вновь нарушил молчание Мидгард, когда на вершинах танцевал последний луч Яра. - Даже великие вирмы могут обитать на этих величественных склонах.
Мальциус усмехнулся, но поддерживать беседу не стал.
Он мерно шагал вперед размышляя о причинах, побудивших его согласиться на это опасное мероприятие. Теперь, когда утих азарт, Лис никак не мог понять, почему он не прибил любопытного баечника еще в городе. Золото не играло для него такой важной роли, хотя лишними пара десятков монет конечно не будет. Неужели желание встряски затмило собой его извечную осмотрительность? Или же причина не в нём, а в госте. Всё-таки не зря же его выкинули с корабля по подозрению в колдовстве.
В пользу колдовства говорила и заинтересованность Нангуса. Чтобы он выбрался из убежища, приходилось предпринимать немалые усилия и хитрости. А тут - сам пошёл, без споров и вопросов. Неладное что-то чувствовалось Мальциусу во всём этом.
Они шли, пока дорога была еще различима. Когда густые непроглядные тени опустились на каменистую тропу, а последний луч Яра соскользнул со снежных вершин, Лис скомандовал привал. Дальше двигаться было слишком опасно.
Подыскав относительно ровную площадку на склоне, путники развели костёр. Припасов было немного, поэтому готовить ничего не стали, а просто уселись вокруг трескучего пламени.
Мальциусу не нравилось выбранное место. Группа так и не добралась до первого привала, на котором были спрятаны дрова и кое-какие припасы для путников. Он то и дело нервно оглядывался и смотрел в непроглядную темень подступившей ночи.
Это не укрылось от глаз барда.
- Я слышал, что в горах Меридиана водятся страшные ночные твари, с которыми нам, жителям побережья, никогда не доводилось встречаться. Гигантские плотоядные многоножки со стальными когтями, которые разрывают твою плоть, пока тварь обвивается вокруг тебя. Или исполинские пауки, способные утащить лошадь.
Медведь усмехнулся.
- Самая страшная тварь в этих местах, - сказал Лис, - это человек, господин Мидгард. Нет твари более кровожадней и хитрее его. Всё остальное - это байки, которыми бабки так любят запугивать маленьких детей. Для человека же тут опасна темнота и собственная беспечность.
Бард кивнул, сверкнув улыбкой в темноте.
- И всё же нельзя отрицать, что в таких диких, неисследованных местах могут обитать невиданные существа.
Нангус вновь издал странный скрежещущий звук, похожий на смешок.
- Горные козороги тут обитают. Медведи, в нижних предгорьях. Птиц превеликое множество, - ответил Лис, улыбнувшись.
Лис опустил глаза и вздрогнул. По камням бесшумно текла река длинных чешуйчатых тел. Не было ни шипения, ни привычного шелеста, что являлись привычными спутниками змей. Шевелящийся поток, появившийся со стороны предгорий, по дуге обтекал костёр и устремлялся вверх по склону, и всё же под ногами спутников было полно лоснящихся при свете пламени гадов.
- Не делайте резких движений, - тихо прошипел Медведь, поднимая с земли палку и принявшись наматывать на неё кусок тряпки, который нашёлся в его мешке.
Мальциус тоже поднялся на ноги, внутренне содрогаясь каждый раз, когда холодный чешуйчатый бок касался его сапогов. Ему хотелось бежать прочь, высоко вскидывая ноги, но он боролся с собой и своим страхом.
Бард же продолжал сидеть на земле, глядя на чудовищное шевелящееся месиво восхищенными глазами.
- Большая змея, - прошептал он, вцепившись пальцами в свою лютню. - Большая змея! Тень крылатого вирма!
Медведь закончил обматывать конец палки тканью и сунул его в костёр. Пламя неохотно принялось жевать неподатливые нити, превращая палку в подобие факела, который Нангус высоко поднял над головой, чтобы осветить как можно больше пространства.
Змеи были везде, они окружили костёр и путников со всех сторон, превратив их маленький лагерь в остров, посреди океана длинных тел. Под этой дрожащей, стремящейся вперёд массой, не было видно ни земли, ни камней, только змеи, насколько хватало скудного света костра и факела.
- Прклятье! - прошипел Нангус. - Мы застряли.
Мальциус молчал, пытаясь унять непроизвольную дрожь. Змеи. Почему именно змеи. Лис мог спокойно сидеть, пока по нему ползали тысячи пауков, не моргнув мог засунуть руку в ведро с личинками червей трупоедов, но при виде холодных шершавых гадов самообладание стремительно покидало его.
- Это же Большая Змея! - радостный крик Мидгарда огласил окресности. - Дети следуют за своим предком! Где-то рядом летит вирм!
Бард вскочил на ноги, выхватил небольшое полено из костра и стремительно ломанулся вслед за бесконечным потоком змей.
- Проклятье! - рыкнул Медведь. - Куда?!
Мальциус завороженно наблюдал, как бард стремительно плывёт в потоке ядовитых гадов, держа быстро гаснущую деревяшку над головой. Казалось, еще секунда, и волна чешуй накроет несчастного идиота, поглотив без остатка, но баячник уверенно двигался вперед, словно вовсе и не замечая творящийся вокруг кошмар.
- Сучье дерьмо! - рычал Нангус, яростно обматывая тряпицей вторую палку. - Он уйдёт!
Лис с трудом понимал, чего от него требует Нангус. Мысли с трудом пробивались сквозь шевелящийся клубок ужаса, который стремительно одерживал верх над Мальциусом.
Тем временем Медведь запалил второй факел, всучил в руки оцепеневшему карманнику и ткнул рукой в сторону исчезающего светлого пятнышка тлеющей головни.
- Быстро! За ним!
Мощная рука ухватила Лиса за ворот плаща и потащила вверх.
Нангус стремительно шагал вперёд, факелом расчищая себе путь. Лис невольно семенил за ним следом, размахивая факелом над самой землей. Его самообладание истончалось, словно туман под безжалостным светом Яра.
Они шли вперед, омываемые целым океаном змей. Казалось, хладнокровных гадов, не интересовали путники. Они были слишком заняты своим стремлением вперед, совершенно уподобляясь бурному потоку. Если бы не факелы, приятелей бы захлестнуло этим беззвучным потоком.
Стояла давящая тишина, словно вокруг не творилось никакого безумия. В этом мрачном беззвучии гулко отдавались шаги, дыхание было просто оглушающим, а едва слышные ругательства, которые так и лезли из Нангуса, били молотом по ушам.
Лис кое-как переборол себя и оторвал взгляд от извивающегося ковра под ногами. Он постоянно твердил себе, что всё впорядке, что змеям нет до него никакого дела. Это помогало, хотя и слабо.
- Сучье дерьмо! - прорычал Медведь, замедляясь. - Где он?
Карманник медленно повернул голову и посмотрел вперед. Там, за пределами света факелов, не было ничего. Видимо мерцающая головня совершенно потухла и ночь скрыла барда от их глаз. А возможно он просто сверзся в темноте в расщелину, или поток змей свалил его.
- Проклятье! - рычал Нангус. - Мы его потеряли!
- Как бы нам самим не потеряться, - тихо прохрипел Лис. - Чёрт с ним с этим бардом. Давай возвращаться к костру. Там безопаснее.
Медведь не ответил. Он продолжал медленно брести вперед, утягивая Мальциуса за собой.
Неожиданно факел выхватил из темноты фигуру человека в плаще. Бард стоял неподвижно глядя перед собой, а у его ног кипела змеиная река.
- Вот ты где! - рыкнул Нангус подходя ближе.
- Тише! - внезапно зашипел Мидгард. - Гасите факела, а то заметит!
Друзья замерли, озадаченные поведением спутника.
- Быстрее! - в голосе барда было столько отчаяния и мольбы, что Мальциус уронил факел на землю и затоптал пламя, быстрее, чем осознал это. Так же поступил и Медведь.
Беспросветная тьма окружила путников. Мальциус с содроганием ожидал, что в любой миг его собьёт с ног и утащит за собой змеиная волна, но ползучие твари мирно обтекали его ноги, продолжая своё стремительное движение.
- Что... - начал было говорить Нангус, но бард зашикал на него, призывая к тишине.
Постепенно, сквозь оглушительную тишину, до слуха Лиса добрался мерный гул, который нарастал, а потом вновь затихал. Он был похож на свист далёкого ветра, на рокот пробуждающегося на горизонте вулкана, шум прибоя за горным перевалом.
Спустя некоторое время глаза начали привыкать к темноте, и свет звёзд, что рассыпались над головами путников, словно тысячи ярчайших драгоценностей, смог осветить силуэты гор, камни, лежащие на дороге и чёрный зияющий провал, что начинался в паре шагов от барда. Змеиный поток бесшумно низвергался в эту расщелину и продолжал свой путь где-то внизу.
Неожиданно карманнику почудилось, что гора впереди пошевелилась. Он пригляделся повнимательнее и заметил, что округлая вершина мерно вздымается и опускается в такт нарастанию и затуханию гула.
Мальциус не мог поверить своим глазам - гора дышала, словно какое-то огромное животное. Чудовище.
- Что это? - тихо спросил Медведь, едва справляясь с дрожью в голосе.
- Вирм! - восторженно прошептал бард. - Крылатый вирм! Ты представляешь! Настоящий крылатый вирм! Он даже больше, чем описывал Таргвиний в своём "Сборнике экзотических форм жизни"! Молера пасть! Возможно он здесь из-за шторма. Может непогода застала его в полёте и ему пришлось приземлиться. А может быть он и стал причиной шторма?! Помнится, у того же Таргвиния говорилось, что появление крылатых вирмов сопровождалось невероятными погодными явлениями.
Мидгард болтал не переставая. Увлёкшись, он даже забыл, что нужно шептать, и бормотал, нисколько не беспокоясь о создаваемом шуме. Впрочем, Лису было наплевать на это. Ему уже было наплевать на всё, включая змей, что продолжали нестись чёрной рекой к этой дышащей горе. Вирм! Проклятущий крылатый вирм! Существо из легенд! Самый опасный хищник Эрды! Самый великий вид из всех живших когда-либо, и существующих поныне!
В детстве Лис любил слушать сказки о рыцарях, что сходились в неравной схватке с крылатыми вирмами и всегда побеждали. Какая же глупость, эти истории. Сейчас карманник понимал это. Разве может человек повредить таком существу. Ведь даже вид спящего вирма ввергал слабое человеческое существо в благоговейный трепет.
Внезапно мерное дыхание горы сбилось, обратившись воем ветра и скрежетом камней. Земля под ногами путников отозвалась на этот скрежет мелкой дрожью.
Гора задвигалась, отращивая длинную шею, увенчанную крупной, хищной головой, с короной из острых рогов. Два огромных крыла взметнулись вверх, затмевая звёзды.
Бард смолк, завороженно глядя на невероятное существо, которое никто из людей не встречал уже более десяти сотен лет.
Мальциус тоже стоял, словно каменная статуя. Всё его естество разделилось на две части. Одна вопила от невероятного восторга и трепета, друга орала от ужаса и призывала быстрее бежать прочь.
- Невероятно! - раздался глухой голос Нангуса, а затем всё потонула в всесокрушающем рёве.
Мощные крылья резко взмахнули, и вирм плавно оторвался от земли, замер на мгновение и полетел вдоль стены горных вершин, постепенно набирая высоту.
Панический голос в голове Мальциуса внезапно стал отчаянно громким. Лису понадобилось несколько мгновений, чтобы понять, что его так беспокоит.
- Прокляте! - завопил он, едва ли не перекрывая всё нарастающий гул. - Ложись!
И тут же бросился ничком на землю, прямо в самую змеиную гущу, утягивая Медведя следом. Затем последовал удар. Ветер чудовищной силы обрушился на путников, срывая, сдирая со склона всё, что только смог. Мигом сдуло змей, унося большое шипящее облако к подножью гор. Каменная крошка и пыль, врезались в кожу, раздирая плотный походный плащ словно бритвенно острые когти.
Лис вжимался в холодную каменистую почву, цепляясь за неё руками и ногами, даже зубами, и молил всех известных покровителей всех известных конфессий, чтобы те даровали ему сил продержаться.
Когда затих первый порыв ветра, Мальциус приподнял голову, отчаянно хватая воздух, но тут же вжался обратно, ибо до них долетела вторая волна, а затем третья, самая сильная.
От рёва, боли и яростных усилий, перед глазами Лиса появилась красноватая дымка, которая мутнела и темнела с каждым мгновением. Чувствуя, что вот-вот потеряет сознание, карманник закричал, проклиная эти горы, этот ветер и этого проклятого вирма.
Всё стихло резко и стремительно. Вой ветра быстро отдалялся, унося с собой облако змей и каменной пыли и вскоре в ночной тишине гор звучал лишь крик Мальциуса.
Лис вздрогнул и умолк, приподнимая голову. Всё было спокойно. Ни единого ползучего гада не осталось.
- Проклятье, - просипел Мальциус и поднялся, опершись на протянутую руку друга. - Ты в порядке?
Нангус кивнул, стирая кровь с расцарапанного лица.
- А этот?
Еще один кивок указал Лису на барда, который сидел на краю расщелины и смотрел вдаль.
Подавив яростное желание спихнуть идиота со скалы, Мальциус подошёл к нему.
- Ты нас чуть не угробил, господин Мидгард, - его голос звучал скорее жалко, чем угрожающе.
Бард посмотрел на него глазами, полными слёз.
- Но разве это не стоило того? Разве вид этого величественного существа не окупил все возможные риски? Разве стать свидетелем чего-то невероятного - не достойная награда за переживания?
Он внезапно встрепенулся и стал шарить руками по складкам своего плаща, а затем резко вскочил и побежал вниз по склону.
- Стой, сучий помёт! - просипел Лис, но бард и не подумал останавливаться.
Он лишь обернулся на ходу и крикнул:
- Мне нужна моя сумка! Там пергамент!
Мальциус собирался крикнуть что-то яростное в ответ, но Медведь похлопал его по плечу и пошёл вслед за убегающим баечником.
- Там и наша провизия. Пошли, Лис.
Мальциусу ничего не оставалось, как проглотить свою злобы и начать спускаться вслед за товарищем.
Увы, никакой провизии в их маленьком лагере уже не существовало. Безумный ветер снес всё подчистую, даже следов от кострища не осталось, что уж говорить о сумках с вещами и провизией. Лишь старая, потрёпанная лютня, каким-то образом закатившаяся за тяжёлый валун, осталась лежать на земле.
Увидев её, бард радостно вскрикнул, вцепился в тонкий гриф и принялся ласкать пальцами натянутые струны, извлекая странные, но вместе с тем мелодичные звуки.
Лис же не знал, рвать ли ему на себе волосы, либо придушить бренчащего идиота, из-за которого они сотались без еды, вещей и средств.
Нангус, казалось, воспринимал ситуацию гораздо спокойнее. Он деловито рыскал вокруг, в поисках уцелевших ветвей, травы и всего, что могло пойти на растопку для костра.
Немного успокоившись, Лис прикинул варианты.
- Нужно возвращаться.
Резкая, звенящая нота лопнула в темноте.
- Нет! - воскликнул бард. - Это всего два дня пути! Мы продержимся и без провизии!
- Это два дня блужданий по горам, взбирания на отвесные скалы, два дня тяжёлых переходов! - прорычал Мальциус, вновь начиная выходить из себя. - Без еды, без воды, без сил! Это чистое самоубийство! Мы возвращаемся!
Вернулся Нангус, неся в руках несколько крупных веток и немного сухой травы.
- Я не стану возвращаться! - категорично заявил бард. - Нет! Хватит с меня этих возвращаний!
Медведь хмыкнул, но ничего не сказал. Он возился с костром, укладывая ветки на растопку из травы.
- Из-за тебя мы потеряли наши припасы, чуть не погибли! Ты нам задолжал! - рычал Лис, выходя из себя.
- Я вам уже заплатил за беспокойство, - голос Мидгарда стал неожиданно жёстким и холодным. - Я заплачу еще, если вы выведите меня к монастырю. Но не раньше.
- Чем ты заплатишь? - усмехнулся карманник. - Всё твоё добро улетело вместе с нашими вещами! Да и мертвецам деньги ни к чему будут!
Затрещало робкое пламя, прерывая гневную тираду.
- Ты можешь идти куда тебе вздумается, - вздохнул Лис, успокаиваясь. - Но я рисковать своей шкурой и жизнью моего товарища не намерен. Мы возвращаемся.
Зелёные глаза барда неожиданно ярко блеснули в темноте. Возможно это был отблеск разгорающегося костра, но Мальциусу вдруг стало как-то не по себе. Холодный пот побежал по спине, сердце колотилось так быстро, словно Лис вновь стоял по колено в шевелящейся змеиной реке.
Тонкие пальцы вновь коснулись струн, извлекая несколько журчащих, мягких нот.
- Если бы я мог один найти дорогу через эти горы, я бы не стал просить вас о помощи, - голос Мидгарда вновь изменился, став низким, тихим и, вместе с тем, окутывающим, подавляющим все другие звуки.
Лютня вновь запела, порождая мрачную мелодию, полную тоски и отчаянья.
Мальциус с ужасом почувствовал, как его собственная воля, вся его злость и решимость, тают под натиском разрастающегося желания помочь этому человеку в его самоубийственной затее.
- Давайте спать, - внезапно сказал Нангус, укладываясь на камни возле костра и кутаясь в плащ. - Завтра решим, кто и куда.
Его спокойный, тихий голос развеял странное наваждение. Мальциус встрепенулся, приводя мысли в порядок.
- Ладно, - сказал он, поплотнее запахнув полы своего потрёпанного плаща. - Яр укажет нам решение.
Бард кивнул и тоже улёгся, прижимая лютню к груди. Наступила тишина, прерываемая только мерным дыханием и тихим треском костра.
Лис закрыл глаза и тут же провалился в тягучую, тяжёлую дрёму. Но поспать ему не удалось. Когда сон уже протянул к нему свои ласковые руки, другая ладонь тихонько щёлкнула его по носу.