Когда первые лучи Яра скользнули по неровному склону Чёрного холма, веселье еще продолжалось. Костры пылали, как и ночью, люди пели и танцевали, хотя уже не так резво.
Никто в этом весёлом палаточном городе не спал прошедшей ночью. Даже если и были желающие, бурное веселья остальных ставило жирный крест на этой затее.
Впрочем, Маркусу удалось немного подремать, согревшись теплом от костра и утонув в собственных мыслях. Его разбудил низкий рёв, отзывающийся дребезжанием в основании черепа. Это был зов исполинского рога, который возвещал о начале приготовлений к самому значимому событию последнего столетия: к Первой битве героев.
Со всех концов городка к арене потянулись весёлые, усталые и пьяные люди, они громко хохотали, ругались, скандировали гимны своих королевств и хором распевали похабные песенки.
Маркус чувствовал себя странно: голова гудела с недосыпу, всё тело казалось набитым соломой чучелом, но, вместе с тем, на душе было легко. Какое-то странное ликование овладело траппером, загнав мрачный мысли прошедшей ночи куда-то далеко в глубь сознания.
Возможно, виной тому были страные слова барда о том, что они уже победили, возможно это была просто эйфория от завершившегося ожидания. Забрав из палатки свой лучший пурпурный плащ, который вручила ему сама королева, а также свои привычные лук со стрелами, длинный изогнутый кинжал и маленький топорик, с длинным шипом на обухе, охотник поспешил к выходу из лагеря героев. За ним увязалась вся его свита, все эти бесполезные оруженосцы, глашатаи и пехотинцы, несущие гордо развевающееся знамя Фирдриган.
Через импровизированные ворота лагеря уже выходили такие же квадраты прислуги, сомкнувших ряды вокруг своих героев.
Трапперу всё это напомнило триумфальное шествие на день независимости Фирдигана, когда на дворцовой площади один за другим проходили полки освободители, демонстрируя монарху выучку и дисциплину.
Квадраты, щитинившись знамёнами выстраивались в линию и поочёредно покидали лагерь, прокладывая себе путь к арене. Всего их было одиннадцать, по числу героев, и их ждали. От самого геройского лагеря и до широй арки входа на арену образовалась длинная дорога, по краям которой стояли зеваки, сдерживаемые рядами суровых солдат из сочувствующих Церкви Тартары армий.
Всем хотелось увидеть героев, о которых всю ночь травились байки и пересказывались небылицы. Каждому мечталось прикоснуться к ореолу славы, что окружал этих хмурых, невыспавшихся людей, что несли на себе надежды своих покровителей и последователей.
Волей, неволей, под приветственные крики толпы, Маркус проникся торжественностью и значимостью происходящего. Спина выпрямилась, шаг стал ровнее и шире. Он высоко вскинул голову и принял невозмутимый вид, не желая показывать собравшимся людям свои сомнения и неуверенность. Он заметил, как постепенно распрямлялись спины других героев, как их шаг становился уверенней и энергичней.
Это развеселило траппера. Внезапно, вместо угрюмых и опасных соперников, он увидел в других героях собратьев по несчастью, таких же сомневающихся, как и сам охотник.
Может быть бард был прав, и все они уже покрыты великой славой, которая лишь окрепнет, не взирая ни на какие состязания и испытания.
Вспомнив про ночного гостя, Маркус стал осматриваться, пытаясь углядеть пёстрое одеяние этого шумного и странного поэта. Только ни среди толпы, ни среди шествующих героев не было шапки с алым пером. Видимо записаться в герои он так и не успел. Маркус усмехнулся. Ему было бы неприятно выбивать из этого миловидного лица всю эту геройскую дурь.
Арена медленно наплывала на торжественно вышагивающие квадраты. Внезапно из косого, сколоченного наспех балагана, она превратилась в величественное и устрашающее произведение искусства, вполне достойное не только героев, но и королей вместе со святыми любой из церквей. Массивная арка, обитая железными пластинами выглядела угрожающе, словно предупреждения, внушая трепет.
Её вид несколько поубавил пыл Маркуса, но отступать было всё-равно некуда - сзади напирали другие квадраты, а его собственное сопровождение сомкнулось так плотно, что казалось они подозревают о его мыслях о побеге.
У самого входа на арену началась давка. Несколько суровых высоких мужчин в алых робах учеников Тартары потребовали сдать всё оружие, чем вызвали немалое возмущение у героев. Только все возражения и доводы были тщетны. Вскоре всё так бережно оберегаемое и подготовленное к большому дню оружие скрылось в недрах больших сундуков. Тут же попросили остаться всех сопровождающих, аргументируя тем, что Тартара вступил на свой путь к повелителю демонов в одиночестве.
Подчинившись требованию, герои были сопровождены во внутренние помещение арены, где их оставили наедине друг с другом и небольшим камином, который едва ли был способен справиться с суровостью времени Моркота, оказавшись лицом к лицу со своими соперниками, Маркус вновь припомнил слова барда. Только в этот раз на ум шли не ободряющие слова, а его высказывания насчёт участников. Траппер чувствовал себя неуютно в молчаливой компании полководцев, лидеров восстаний и представителей исчезнувшего ордена. Он усиленно разглядывал витую каминную решетку, не решаясь поднять глаза. Впрочем, на этот раз их не заставили долго ждать. Раздался второй рёв рога и одна из дверей комнатки распахнулась, впуская невысокого, пухлого человека, обтянутого ярким зелёным камзолом.
- Герои! - торжественно провозгласил он. - Ваши испытания начинаются! Держитесь с честью и Ваши имена будут воспеты в песнях! Следуйте за мной!
Он развернулся и хотел было покинуть помещение, уводя напряжённых участников, как вдруг распахнулась противоположная дверь, впуская запыхавшегося барда.
Все единодушно развернулись и уставились на вошедшего. Теперь он был одет иначе: в тёмные кожаные штаны, в короткую куртку, не стесняющую движений и в высокие сапоги, чёрные и тупоносые, словно подобранные для контрасту с тем алым остроносым ужасом, что Маркус заприметил на барде в их первую встречу.
- Приношу тысячу извинений, о величайшие из героев, - Мидгард изящно поклонился, сверкая своей хищной улыбкой. - Увы, дела задержали меня и я едва не опоздал к началу испытаний!
- Кто вы? Здесь запрещено находиться посторонним! - завопил зелёный толстячёк, потрясая в воздухе маленькими кулочками.
Бард сделал изящное па рукавом и в его руке, как по волшебству, оказалось несколько плотных листов с чёрной печатью церкви.
- Как вы можете видеть, господин управляющий, я совершенно не посторонний человек, а участник состязаний, Сатир Мидгард. к вашим услугам.
Толстячёк переменился в лице сразу, как только бард назвал своё имя. Он даже не стал смотреть бумаги, а лишь расплылся в тошнотворно сладкой улыбке.
- Конечно, господин Мидгард, мы рады приветствовать столь известного писателя на нашем состязании!
Он торжественно хлопнул в ладоши и, скомандовав "Герои, за мной", бодро зашагал по длинному коридору, в конце которого пылал дневной свет и раздавались крики толпы. Участники двинулись следом, недовольно косясь на вышагивающего рядом барда.
Странное лёгкое веселье внезапно охватило Маркуса. О какой серьёзности испытаний может идти речь, если в нём участвует такой провокатор и балагур, как бард?
Словно услышав его мысли, Мидгард оглянулся и, заметив знакомое лицо, вновь расплылся в своей невероятной улыбке.
- Как видите, господин охотник, я воспользовался вашим предложением, - он вроде бы говорил серьёзно, но ядовито-зелёные глаза тем временем искрились от веселья. - Теперь готовьтесь, ибо величайшие бард Эды собрался надрать парочку геройских задниц.
Внезапно черноволосый великан Горан, идущий чуть позади Маркуса, залился громогласным хохотом, который подхватило еще несколько голосов, и вскоре все участники смеялись смахивая слёзы, чем изрядно озадачили управляющего истязаниями.
Так, под аккомпанемент собственного смеха и рёва ожидающей толпы, герои вступили на арену.
Свет Яра на мгновение лишил зрения Маркуса, но чуткий слух заприметил, как под ногами перестали скрипеть доски и начали скрежетать мелкие камешки. В нос ударил резкий запах горючей смолы, сухого сена и тяжёлый запах крупных хищников.
Смех тут же пропал, заглушённый инстинктами охотника, почувствовавшего опасную тварь неподялёку. Вскоре смолкли все остальные герои. Они отчаянно моргали, пытаясь разглядеть, что же за испытания для них подготовила церковь Тартары.
Толпа приветственно ревела, оглушая и дезориентируя.
- Дамы и господа! - взревел управляющий, воздевая руки к небу и призывая к тишине. - Сегодня вы присутствуете при знаменательном событии... Нет при исключительном событии, величайшем дне в истории Эрды. Сегодня, на ваших глазах, одиннадцать величайших героев Закатного Побережья попытаются повторить величайший подвиг Смаэля Тартары и столкнуться с опасностями красных песков Моркота! Эти герои не нуждаются в представлении! Каждый из них уже доказал свою доблесть в бесчисленных боях, но лишь один из них удостоится звания величайшего героя Эрды!
Глаза Траппера перестали слезиться, и он наконец смог осмотреться. Внутри арена внушала ещё больший трепет, чем снаружи. Только теперь это было скорее предчувствие опасности, нежели восхищение.
Герои стояли на большой каменистой площадке, окружённой со всех сторон широким рвом с водой, которая не обратилась в лёд, несмотря на крепчающие морозы. За рвом, перед трибунами, стояли странного вида технические сооружения, напоминающие с виду искажённые осадные машины. Это были согнутые требушеты, баллисты, с вывернутыми рогами и странные тараны, стоящие на земле. Вокруг этих странных механизмов сновали люди в алых робах Церкви, что-то подкручивая, натягивая и подтаскивая разнообразные снаряды.
Маркусу это не нравилось. Он конечно понимал, что вряд ли их собрали здесь, чтобы просто убить с помощью осадной техники, но кто знает этих фанатиков человеческой мощи.
Управляющий продолжал распаляться и торжественно рассказывал историю Самаэля Тартары, пророка Николоса и историю культа, но его не слушали ни герои, ни зрители на трибунах. Отовсюду слышалось "Хватит языком молоть!", "Давайте героев!" и "Начинайте уже!". Впрочем, пухлого человечка в ярком зелёном наряде это нисколько не смущало.
Он закончил только лишь когда на зрители стали закидывать арену объедками и камнями, что притащили с собой по старой традиции Закатного побережья.
Внезапно устроитель принялся представлять героев публики, рассыпаясь в витиеватых похвалах, которые, зачастую, оказывались совершеннейшим враньём. Маркуса он назвал "Величайшим охотником и монстроборцем Эрды", хмурого юного Тургосу - ярчайшей звездой закатного побережья, а ухмыляющегося Мидгарда - автором величайших произведений и наипрекраснейшего человека.
Толпа немного взбодрилась, приветствуя одиннадцать возлюбленных чемпионов и барда, который непонятно как умудрился вылезти на арену, но продолжал ослепительно улыбаться и приветственно махать зрителям.
- Да начнётся испытание! - закончил пухлый устроитель и торопливо засеменил обратно к внутренним воротам крепости, стремясь покинуть опасную зону. Несколько слуг подняли за ним трапп, переброшенный через ров, и герои оказались отрезаны широкой полосой воды.
Взревел рог, объявляя о начале "Битвы героев".
- Первое, с чем пришлось столкнуться Самаэлю Тартаре на Моркоте - это красная пустыня, полная раскалённого песка и безжалостного смертоносного света Яра. Это было испытание огнём!
Вокруг, словно по команде зажглись факела в руках у слуг, что стояли около странных механизмов. Они одновременно подожгли заряды, что уже были готовы отправиться в полёт через арену.
Словно в ответ на его крик, огромный пылающий соломенный шар нехотя перелетел через ров, шлёпнулся на арену и неспешно покатился впёред, отбрасывая ошмётки горящей соломы, медленно покатился вперёд, пока не упал в ров с противоположной стороны.
Замерев на краю обрыва, шар закачался, словно раздумывая, а затем нырнул в воду, подняв целый фонтан пара и брызг.
Этот странный снаряд прокатился на значительном расстоянии от героев.
- И это всё?! - расхохотался Чёрный Медведь и арена ответила ему десятком таких же шаров.
Ожидание кончилось, начались пляски с огнём. Соломенные шары катались по камням арены один за другим, норовя смести всё на своём пути. Скорость их движения была невелика, а потому Маркус без труда избегал встречи с пламенём, остальные герои тоже не отставали, ловко лавируя между этими огненными мячами. Даже бард искусно уходил от столкновения, кружась в странном танце.
Постепенно шаров становилось больше, они летели уже с большей скоростью и, вдобавок ко всему, странные баллисты стали выплёскивать на арену струи горящего мусора. Пламя занимало всё больше и больше места, не оставляя пространства для манёвра.
- Сучьи потроха, - не выдержал траппер, когда язык пламени с пролетающего мимо шара подпалили ему брови.
Теперь он едва успевал проскакивать между снарядами, и начал задыхаться, от гари, постепенно окутавшей арену. Но только он подумал, что, видимо не осилит и первое испытание, и начал медленно пробираться к краю арены, где плескалась вода, принимая в себя горящие шары, как прозвучал рог и всё прекратилось.
На арену высыпали люди в робах, с вёдрами и носилками. Они быстро залили и затоптали горящую солому, которая в изобилии валялась на каменистой земле, подобрали пострадавших героев и так же быстро скрылись из виду. Холодный ветер разогнал гарь и перед ликующей толпой предстало шестеро уцелевших претендентов.
Вместе с Маркусом, на нагретом камне арены стоял Кадимус Серебрянное Копьё, перемазанный в саже, но совершенно невредимый, Чёрный Медведь Меридиана Горан, слегка запыхавшийся но всё такой же яростный, Тургоса, которого словно ни сажа ни жара не коснулись, да клирик Фронтира, имени которого Маркус не помнил. Ну и конечно бард всё так же крутился перед зрителями в своём ярком наряде, на котором, казалось, бушующий только что хаос не оставил ни следа.
- Поприветствуем героев, что с доблестью прошли первое испытание! - раздался голос устраителя, и толпа дружным рёвом поприветствовала уцелевших.
- После пылающего дня, на моркот опустилась ледяная ночь, что привела на встречу с Самаэлем полчища младших демонов!
Вновь по ту сторону рва засуетились адепты церкви, утаскивая подальше свои осадные недоразумения и придвигая ко рву большие клетки, накрытые плотной тканью. От этих клеток на милю разило страхом, злобой и псиной. Траппер напрягся, внезапно поняв, что сейчас их ожидает.
Всего клеток было восемь. Адепты расставили их по периметру рва, положили широкие помостки и задвинули клетки на арену, поспешно ретируясь обратно, открывая засовы, сдёргивая покрывала и убирая помостки. На арену выскочили восемь ошалелых, оглушённых и озверевших горных волков, что были в трое крупнее и опаснее своих низинных собратьев.
Встреча с такой стаей для безоружного человека означало лишь одно - быструю дорогу к Бледной, но траппер лишь усмехнулся. Он привык управляться с тварями и похуже. К тому же сами волчары выглядели скорее жалко, чем угрожающе. Их явно не кормили, дабы придать дополнительной резвости и злости, но в этом явно перестарались - твари едва стояли на лапах.
Стая начала медленно кружить вокруг героев, вяло перетявкиваясь и скаля клыки. Маркус хотел было крикнуть, чтобы все оставались вместе и берегли горло, как вдруг Тургоса рванул вперёд, ловко уклонившись от лзгнувших клыков ближайшего волка, ухватил его за шерсть на шее, повалил и начал душить, не обращая внимание на грозное рычание остальных зверей.
Траппер тихо чертыхнулся и бросился следом, пинком ноги откидывая нацелившуюся на занятого юношу тварь.
Этому примеру последовал Кадимус и Горан, и вся арена наполнилась бранью, рычанием, тявканьем и скулением.
Отбиваясь от двух волков, охотник краем глаза заметил, как мимо пробежал бард, преследуемый особо крупной тварью, но отвлечься и помочь несчастному Маркус не мог.
Наконец волчья шея в руках Тургосы сухо хрустнула и юноша переключил своё внимание на одного из маркусовских нападающих. Оттащив волка за хвост, он прижал несчастною тварь к земле и начал наносить жёсткие удары в основание черепа. Воспользовавшись передышкой, Маркус залепил второму волку каблуком в нос и смог перевести дух, пока зверь жалобно скулил, пытаясь зарыть нос в землю.
Вокруг царила неразбериха. Чёрный Медведь пытался перерычать одного из волков, другой кружил с Кадимусом в бесконечном танце выпадов и отступлений. Клирик стоял медленно шёл к краю арены, а перед ним, скуля и пятясь, семенило двое тварей, явно потерявшие желание нападать. Бард же сидел на земле и гладил своего преследователя по холке, что-то быстро быстро нашёптывая. Его лицо, бледное, словно солевые кристаллы на скалистом побережье было искажено страхом, но он продолжал забалтывать свою тварь.
Удивлённо хмыкнув, траппер вцепился своему волку в уши и потащил ко рву. Он не хотел убивать эту несчастную животину, хотя и знал, что волка в любом случае ждёт смерть.
За спиной вновь раздался сухой хруст ломаемых Тургосой животных костей. Загнанные клириком твари сами прыгнули в воду, где их тут же принялись ловить адепты, орудую баграми и петлями на длинных шестах, которыми пользуются для спешивания конницы в бою.
В ров полетел и волк Маркуса, так и не сумевший вывернуться из болезненной хватки. Немного отдышавшись, охотник направился к барду, но тот в помощи уже не нуждался.
- Сидеть! - рявкнул он на льнущего к нему волка, и животное резко село, послушно замерев и виляя хвостом словно дворовая собака.
Траппер почесал голову. Приручить дикого горного волка считалось невозможным, но обучить животное команде сидеть за то короткое время, которое понадобилось Маркусу, чтобы справиться со своим волком, было просто из ряда великих чудес, о которых любят распевать послушники различных церквей.
только сейчас маркус заметил, что трибуны неистовствовали. Зрители орали, смеялись, выкрикивали советы и оскорбления. Весь этот невыносимый гам давил на арену, словно целая гора, обрушившаяся на героев.
Все шестеро участников тяжело дышали и затравленно озирались, пытаясь предугадать, какую же напасть натравят на них устроитель и его дружная команда в алых робах. Но время шло, а звука рога всё не было.
Возможно, высокая комиссия, если таковая и имелась, ожидали, пока все волки не окажутся за пределами арены. Подумав так, Маркус собрался было выпихать смирно сидящую животину в ров, но не успел. Тургоса рванул вперёд и вцепился волку в морду, растягивая зубастую пасть руками.
Волк рычал, извивался, пытаясь вырваться, но вскоре рык сменился жалобным воем, а борьба обратилась в слабые подёргивания.
- Ты что делаешь?! - закричал бард, подбежав к Тургосе и попытавшись оттащить его от волка. - Отпусти его! Он больше не опасен!
Но молодой чемпион Церкви не ответил. Раздался омерзительный, причмокивающий хруст разрываемой челюсти. Волк закричал и этот крик, полный боли и отчаянья на мгновение заставил бушующие трибуны замолчать. В понейшеё тишине Тургоса разжал пальцы и бросил безжизненную тушу на обогрённые кровью камни.
- Зачем? - тихо спросил Мидгард, но его вопрос потонул в ликовании толпы и рёве рога.
- Поприветствуем героев, что с доблестью прошли второе испытание! - торжественный голос устроителя пробился даже сквозь безумие толпы. - Полчища демонов разбиты и вот уже стоит Самаэль у подножия Каменного Престола. Но, прежде чем он сможет взойти на него, ему предстоит одолеть самого сильного из всех подчинённых Повелителя демонов!
Шипящий стрёкот пролетел над ареной, заставив всех зрителей испуганно вжаться в свои скамьи. Невольно сжался и траппер, которому этот стрёкот оказался до боли знаком.
- Сучье дерьмо, - прошипел он, медленно пятясь прочь от источника шума.
Внезапно несколько послушников опустили тонкий трап, подбежали к героям и, вручив им по небольшёму круглому щиту и по длинному копью, быстро ретировались обратно.
Арена опустела. Люди в красных балахонах больше не суетились среди громоздких механизмов - все они сгрудились на высокой стене, что отделяла трибуну от ужаса, творящегося внизу.
Вновь раздался стрёкот, полный ненависти и жажды крови.
- Это оно? - спросил бард, внезапно оказавшийся подле Маркус. - Это трясинный дьявол?
Траппер молча кивнул.
- Невероятно! - в голосе артиста была больше радости, чем страха. - Мы увидим трясинного дьявола! Как им удалось?!
Траппер не разделял его восторга. Ему уже доводилось видеть одного трясинного дьявола, благодаря своему невезению, и повторять такое сомнительное приключение совершенно не хотелось.
Тяжёлые ворота арены с ужасным скрипом отворились, впуская целую делегацию. Десятки адептов церкви Тартары, вооруженные длинными копьями, арбалетами и зажжёнными факелами, осторожно гали перед собой виновника торжества: - восьмиметровую чешуйчатую тварь. Короткие, мощные когтистые лапы громко цокали, высекая из камней яркие искры. Маленькие жёлтые глаза, безумно вращались, впиваясь взглядом в очередного адепта. Длинный мощный хвост яростно колотил по земле, отчего длинные хитиновые пластины, расположенные вдоль позвоночника твари, начинали трепетать, издавая пугающий клёкот. Длинная пасть была скована железным обручам, за который, с помощью длинный багров, четыре адепта тащили тварь вперёд.
Все герои невольно отступили назад. Слухи о трясинном дьяволе ходили самые невероятные, а все истории с ним заканчивались мучительной смертью.
- Он же из твоих болотистых лесов. Ну и как с ним обычно справляются? - прошептал Мидгард, неотрывно следя за невероятной тварью.
Траппер невольно усмехнулся, пытаясь унять дрожь, что охватывала его при каждом новом клёкоте.
- С ними не справляются, - так же тихо прошептал он в ответ, словно боясь нарушить пугающее величие момента. - От них спасаются либо забравшись на толстое дерево, либо отпугивая огнём. Но только это не всегда помогает.
- Великолепно, - пробормотал бард, взвешивая в руке выданное копьё и осматривая абсолютно ровную, каменистую арену.
Траппер делал то же самое, пытаясь найти способ пережить новое испытание.
Весь огонь, что был, уже погасили, а из возвышенностей присутствовали только те странные осадные машины по ту сторону рва.
Всё это было слишком странно.
- Наверное ему удалили ядовитую железу, - пробормотал он скорее себе, чем Мидгарду. - Не могут же они просто собрать здесь людей и устроить побоище! Слишком много влиятельных лиц прислали сюда своих чемпионов, вложили сюда деньги...
- Это же культ Тартары, - горько усмехнулся артист. - Они могут творить всё что угодно, хоть целые города пускать под нож, если это поможет доказать их правоту. Слишком богаты, слишком влиятельны, чтобы оглядываться на мнения королей и прочих...
Эти слова нисколько не помогали охотнику успокоиться. Пока шла беседа, адепты втолкали тварюгу по широкому помосту на арену, расщёлкнули железный намордник и поспешну ретировались, захлопнув за собой массивную дверь.
Участники остались наедине со своим испытанием. Трясинный дьявол не спешил бросаться в атаку, он щёлкал устрашающей пастью, полной острых загнутых внутрь зубов, хлестал хвостом по земле и неотрывно следил за замершими на другом крае площадки жертвами.
- Возможно, - внезапно траппер высказал в слух мысль, что пришла ему в голову, - эта тварь не так проворна на суше. Всё-таки её ареол обитания - болотистые трясины.
- Выхода у нас нет, - подал голос Серебрянное Копьё. - Берём его в клещи, стараемся обездвижить, а потом уже и добить. Охотник, трепач - вы обходите слева, малой и горец - справа. Я и старик будем отвлекать его внимание.
- Сам ты старик, - прохрипел последний клирик Фронтира, перехватывая копьё поудобнее.
Других возражений не последовало и, разойдясь вогнутым полумесяцем, герои начали медленно приближаться к исполинскому чудовищу.
Кадимус с клириком начали стучать древками по своим щитам, создавая шум и привлекая внимания твари. Казалось, это сработало - трясинный дьявол впился в них своими безжалостными глазами и настороженно замер, приоткрыв пасть.
Траппер старался двигаться плавно и медленно, издавая как меньше шума. Краем глаза он следил за бардом, но тот старательно копировал движения охотника, что Маркуса вполне устраивало.
С другой стороны площадки, так же неспешно и аккуратно, к твари подкрадывались Чёрный Медведь и Тургоса.
Внезапно тварь прыгнула, но не вперёд, где осторожно держа дистанцию шумела приманка, а назад и немного в сторону, выпустив из пасти тугую струю сероватой жидкости, которая задела Горана.
Чёрный медведь сначала зарычал, а потом заорал, словно его варили живьём. Он упал на землю и принялся срывать с себя одежду, которая дымилась едким зеленоватым дымом.
На этом чудовище не остановилось. Приземлившись на самом краю рва, дьявол стремительно побежал, обходя героем по широкой дуге. Короткие лапы ловко семенили по каменистой почве, вызывая целый фонтан мелкой каменной крошки.
- Проклятье! - выругался траппер, отскакивая в сторону и разрывая дистанцию между собой и тварью.
Чудовище пронеслось мимо и резко развернулось, пробороздив когтями по земле. Внезапно перед длинной мордой чудовища выскочил бард и громко крикнул, заставляя свой голос вибрировать и проникать в самую глубь сознания:
- Стой!
Тварь моргнула и резко бросилась на него, широко распахнув пасть. Только вовремя подскочивший Кадимус, который с размаху ударил своим копьём в бок чудовищу и сбил траекторию прыжка, спас этого отчаянного идиота от кривых зубов монстра.
Пролетевшая мимо барда туша яростно зарычала и закрутилась волчком, пытаясь сбросить ветерана повисшего на древке своего оружия. Молниеносный взмах хвостом и Серебряное Копьё покатился по земле, странно хрюкая и неестественно выворачивая руки. Трясинный дьявол тут же помчался за ним следом, желая проглотить наглеца, но на него налетели клирик и Тургоса, целя копьями в глаза и горло твари. Чудовище оказалось слишком проворным и копья звонко чиркнули по камням. Ловко извернувшись, тварь обрушила сокрушительный удар хвоста на клирика. Траппер уже ожидал, что старик обратиться в кровавую котлету, но тот лишь припал на одно колено, болезненно поморщившись. Хвосту повезло меньше. Бледная розоватая кровь брызнула на камни арены, вместе с осыпающейся чешуёй и обломанными пластинами.
Чудовище взвыло и молниеносно ретировалось прочь от страшного старика, который уже вновь был на ногах.
Тургоса бросился следом за тварью, скоростью ничуть той не уступая, но прежде чем он смог приблизиться для удара, на тварь обрушился Горан, продолжая неистово орать.
Правая рука героя висела безжизненной плетью, кости проглядывали сквозь прожённую ядовитым плевком плоть, но Чёрный Медведь яростно молотил щитом, зажатым в левой руке, по хребту монстра, вырывая целые пласты чешуи и куски мяса.
Оглушённая, дезориентированная тварь попыталась отскочить в сторону, но траппер предугадал направление её движение и выставил своё копьё, уперев его в землю. Чудовище заточенный металл пронзил плотную шкуру чудовища, заходя всё глубже и глубже, ибо тварь давила всей своей массой и инерцией.
От невероятной тяжести твари, древко в руке у охотника выгнулось и, звонко треснув, разлетелось на щепки, глубоко раскроив ладонь и предплечье Маркуса.
Хитиновые пластинки на спине монстра затрепетали, а в пасти что-то забурлило, но прежде чем ядовитая струя вновь вырвалась наружу, Тургоса всадил копьё в набухший зоб. В горле чудовища что-то оглущительно лопнуло и из раскрытой пасте повалила серая пена. Он нестерпимо воняла и, падая на камни, тихо шипела, порождая струйки зеленоватого дыма, от которого першило в горле и слезились глаза.
Молодой чемпион церкви ловко отскочил в сторону, спасаясь от смертельных брызг, которые разлетались во все стороны, когда лопались серые пузыри.