Олли Олсон сегодня пребывал в хорошем настроении. Утром, во время пробежки, он повторил свой рекорд пятилетней давности, пробежав три мили за сорок минут. В этом году ему исполняется сто двадцать, ещё жить да жить, а ведь последние годы он не следил за своим здоровьем, гробил почём зря. Пил виски едва не каждый вечер, курил, порой и травкой баловался. А уж женщины в его доме не переводились. По крайней мере, во время отпусков.
Да и работа Олсона отнюдь не способствовала поддержанию здоровья в хорошей форме. Нет, в хорошей форме он пребывал всегда, но нервы, нервы уже не к чёрту. А ведь говорят, что все болезни от нервов.
Олсон улыбнулся сам себе, взглянув в зеркало. Он всё ещё крепок, мышцы ещё совсем не рыхлые. И пробежал сегодня, ух! А три года назад он бросил курить, порция виски теперь только по выходным, а женщины.... Женщинам нравятся сорокалетние, или парни лет по шестьдесят, когда кровь как огонь. А Олли уже ветеран, ему сто двадцать. Нет, он не стар, ну, не двести же ему, в самом деле. Но уже не тот герой-любовник. Да и желания уже такого, как раньше, нет. Да и нет тут никого, кого можно закадрить.
- Ну, что Олли? - спросил он своё отражение, поворачивая голову то влево, то вправо. - Что будешь делать сегодня?
И тут же сам себе ответил:
- Сегодня я наведу порядок на чердаке. Завтра приедут мастера и переоборудуют его в мини-спортзал, нужно разобрать вещи. Что-то выкину, что-то оставлю. Но, скорее всего, выкину всё. Да!
С гордо поднятым подбородком Олли отправился на чердак своего домика, поднявшись по откидной лестнице. "Нужно будет сказать, чтобы лестницу сделали нормальную, а то пока разложишь, сложишь, уже и в спортзал неохота будет подниматься".
На чердаке медленно разгорались автоматические лампы, Олли стоял посередине, по хозяйски уперев руки в бока и осматривая то, что он приговорил на выброс.
К слову сказать, на выброс был приготовлен всего один кофр из металлопластика с надписью "The armed forces of the Federation". Олли хмыкнул, подошёл к кофру, присел и принялся открывать застёжки. Потом приподнял крышку, откинул.
- Ну, и? - спросил он сам себя. - Посмотрим, что тут у нас?
Он начал выкладывать всё, что было в кофре на пол, усевшись поудобнее и оперевшись локтем о край.
Старый армейский многофункциональный коммуникатор, хорошая вещь, даже ещё и работает. Можно оставить. На всякий случай. А ведь этот комм, ему лет сорок, наверное. Старая модель, но такие сейчас не делают. Он и в огне не горит и в воде не тонет. Даже кислота его не берёт, вон, лишь края чуть оплыли. А ведь были времена, комму выручал Олли на поле боя. И в степи, и в джунглях, и на островах Арвеи, где их тогда прижали имперцы. Ох, и жарко тогда было. Имперцы будто бессмертные, атака за атакой, налёт за налётом, всё идут и идут. А их, космодесантников Федерации, всего триста человек, и гибнут, гибнут один за другим. А имперцы, видя, что горстка десантников не отдаёт плацдарм, принялись глушить эфир, чтобы те не смогли вызвать подмогу. Но зря. Вот он, коммуникатор, ему помехи нипочём, он принимал сигнал с орбиты, отсылал обратно. Выручил не раз. Нет, такие вещи выбрасывать нельзя.
Олли отложил коммуникатор в сторону. Да, сюда он отложит то, что ещё может пригодиться. На всякий случай.
Следующим предметом, приговоренным на выброс, оказался армейский штурмовой нож. В полужёстком чехле, лезвие в двенадцать дюймов длиной и шириной в два с половиной, с активной режущей кромкой, рукоятью из дерева старм, что растёт только на Аламеде. Вот только незадача, лезвие обломано наполовину.
Олли вытащил нож из чехла, посмотрел на тёмно-серое матовое обломанное лезвие. Да-а, а ведь хорошая штука была. И жизнь он Олли спасал не раз, когда имперские "Волки" вызывали их, "Скорпионов", на нож. А вот поди ж ты, в последнем бою сломался. Но жизнь Олли спас.
Ведь как было дело-то. В тот раз дрались за орбитальную станцию "Орион-2" в системе Фанзея. "Скорпионы" пошли в атаку, когда по станции отработала авиация, подавив зенитный огонь. Шли буквально на абордаж, вскрывая первичную обшивку термитной взрывчаткой. Потом по коммуникациям дальше, к жёсткому корпусу. А за ним имперские "Волки", те ещё специалисты, в бою равны "Скорпионам". Раздумывали недолго, пошли на нож. Олли достался огромный "волк", двигался как ураган, броню полосовал как тряпку. Но Олли тоже не из дерьма слеплен был, извернулся и, проведя финт одним ударом, под герметизирующее кольцо, всадил нож. Да только поторопился вынимать, дёрнул на себя и обломал лезвие. А потом, уже после боя, он понял, почему нож сломался. Во время атаки "волка", Олли активно работал на защиту, парируя нож противника своим ножом. Видимо за время службы лезвие прослабло, а в последнем бою и вовсе приняло на себя слишком много.
Олли убрал нож в чехол, и отложил к коммуникатору. Такие вещи выбрасывать нельзя. Это память. Если выкинуть, это как от себя кусок плоти отрезать.
Следующей вещью, которую Олсон достал из кофра, оказался портсигар. Его Олли почти сразу отложил к коммуникатору и ножу. Ванталловый сплав, почти невесомый, но в то же время крепкий. Портсигар ему подарил командир бригады "Скорпион", за спасательную операцию, проведённую за одну ночь. Дочь одного из сенаторов была похищена имперцами, и якобы удерживалась в неволе. Но они тогда, двенадцать "скорпионов", выкрали девушку обратно. Без шума и пыли. Это была единственная операция, когда Олли никого не убил. И никто не убил. Все сработали чисто. Это память, вон, даже гравировка на одной стороне - "Капитану Олсону, за безупречное выполнение операции". Только вот досада, командир бригады портсигар подарил, а вот сигар в нём не оказалось. Но всё равно, это память, такими вещами не разбрасываются.
Отложив портсигар, Олли достал из кофра небольшой пакетик с четырьмя шариками. Это тоже были воспоминания, не очень приятные, но всё же, воспоминания.
В одном бою Олли остался один на четверых имперцев. Он вызвал их на нож. В принципе, всё было честно. Один "скорпион" на четверых "мангустов". Да, "мангусты" не "волки", но тоже бойцы. И вот, когда закружились они в танце смерти, один из имперцев возьми, да и выстрели в упор из "магнитки". Одна очередь - шесть дырок. Два беритиевых шарика прошли навылет, четыре застряли в кишках. Казалось бы, бой был проигран, но его не добили. Отнесли к себе в тыл, где доктор ихний постарался, вытащил все шарики. А потом Олли отправили на обменный пункт, где обменяли на таких же пленных имперцев. Дома ему дали долечиться, а потом отправили в штрафной батальон, на год. Но он и там выжил.
Пакетик отправился к коммуникатору, ножу и портсигару. Олли на минуту замер, вспоминая, как это всё было. Тогда, казалось, что жизнь окончена. Но выжил. Горел, тонул, но выкарабкивался. И даже приносил трофеи.
Олли достал из кофра мешочек, сшитый из старой полевой куртки, развязал его и вытащил на свет связку жетонов. Насколько он помнил, их здесь было около пяти сотен, лёгких прямоугольных пластинок, нанизанных на несколько цепочек. Боевой счёт. И почти все были взяты в рукопашной, когда один на один, нож на нож, с такими же профи, как и ты сам. И только хитрость, только сила, только удача.
Это память, это трофеи, такое не выбрасывают. А это что? Это ещё один пакетик, с куском металла, размером в половину ладони. Осколок от кластерной мины, сработавшей неизвестно от чего. Не повернись тогда Олли, чтобы махнуть рукой своим парням, всё, оторвало бы всё имущество, и тогда прощай оружие. А так просто засел в заднице. Эх, и смеялись тогда парни, подкалывали. И смех и слёзы. Такие вещи не выбрасывают, память. Вот так, посмотришь, и вспоминаешь, как оно было. Кто там тогда с ним был? Джимми Карсон, кажется, капрал. Стиг Фергюссон, сержант и Ники Тарабески, тоже капрал. Кто ещё? Да многие, всех и не упомнишь. И все они уже мертвы, а он жив.
- Так, а это что у нас? - спросил Олли, доставая очередную вещицу. Это был чёрный берет со значком скорпиона, колющего себя самого жалом. Олли бережно распрямил его, чуть встряхнул, надел, поправил и покивал сам себе. - Умри, но победи!
Это был девиз бригады космодесантников особого назначения "Скорпион". Сердце Олли забилось чаще, подбородок поднялся выше, глаза прищурились, и, будто наяву, вдруг заиграл марш, а сотни голосов начали петь. И Олли стал подпевать:
- ...и на обломках мёртвых зданий реет гордо наше знамя! Скорпионы! Скорпионы!..
В этот момент заскрипели ступени лестницы, музыка вдруг оборвалась, Олли замер. Рука сама потянулась к ножу.
- Мистер Олсон! Вы здесь?!
- Стоять! - взревел Олли вскакивая и вытаскивая из чехла обломанный нож. - Ещё шаг, и я пущу твои кишки погулять!
В проёме появилась голова, она медленно повернулась.
- Мистер Олсон, это я, - человек поднялся ещё на пару ступеней. - Вы принимали сегодня лекарства?
- А-а, это ты, рядовой, - протянул Олли, убирая нож. - К чёрту твои лекарства, я здоров как таром! Я пробежал сегодня три мили за сорок минут! Я здоров, чёрт тебя подери! Убирайся отсюда.
- Не хорошо нарушать распорядок, мистер Олсон. - Человек продолжил подниматься по лестнице, в итоге он оказался на чердаке и шагнул к Олли, доставая руку из кармана белого халата.
Олли не успел чуть-чуть, игла вонзилась в грудь, а уже через секунду в теле появилась вялость. Он ещё пару секунд стоял, потом опустился на колени, а потом и вовсе повалился на пол.
- Эй, парни! Живо сюда! - крикнул человек в белом халате в проем, где была закреплена лестница. - И барахло это приберите обратно в кофр.
На чердак поднялись двое крепких парней с носилками, увешанные ремнями. Олсона положили на носилки, закрепили ремнями и спустили вниз. Потом один из парней вернулся и покидал все вещи, которые Олли достал, обратно в кофр, закрыл крышку и замкнул защёлки.
А Олли отнесли в процедурную, где переложили на специальную кровать и подключили к сложной аппаратуре.
- Вколите ему шесть кубиков антимеморина, потом обычная схема. - Распорядился человек в белом халате, отходя от кровати. - Потом отвезите его в палату. И следите, чтобы он принимал утром дезаптал. Ещё раз случится такое, поувольняю всех!
- Сэр, может этот кофр выкинуть? - поинтересовался один из медперсонала.
- Нет. Это единственные личные вещи Олсона. Даже если он сумасшедший, это не повод оставлять человека без личных вещей. Тем более он ветеран, это нужно уважать и это желание его родственника. Кстати, он действительно бегал сегодня?
- Да, сэр, - отозвалась медсестра. - Я как раз шла на смену, вдоль ограды клиники с южной стороны, а он по внутренней аллее наматывал круги. Я подумала, что это вы разрешили....
- И что, он действительно хорошо бегал? Он сказал, что пробежал три мили за сорок минут.
- Бегал так, будто ему двадцать, сэр, - подтвердила медсестра.
- А ведь ему сто двадцать, - человек в белом халате вздохнул. - А выглядит на шестьдесят. И срывы у него случаются уже в третий раз.
Утром Олли проснулся бодрым и свежим, будто проспал сутки. Это было недалеко от истины, но только Олли этого не знал. Он спустил ноги с кровати, нащупал разношенные тапки, встал, прошлёпал в ванную. Умываясь, он смотрел на себя в зеркало и подмигивал.
- Всё нормально, Олли, - шептал он. - Всё нормально. Завтра приедут рабочие и оборудуют на чердаке спортзал. Сейчас на пробежку, а потом разобрать хлам на чердаке. Всё нормально.
Он вышел из ванной комнаты, прошёл в комнату, взял с прикроватного столика стаканчик с капсулами, разом закинул в рот, вернулся в ванную, запил водой. Потом ещё пару минут смотрел на себя в зеркало.
- Мне бы в бой. - Это было сказано тоскливым глухим голосом.
Через минуту Олли вышел из своего домика, как был, в пижаме, но на ногах вместо тапок были мягкие кроссовки. Присел на скамейку и посмотрел вверх. Пели птицы, порхали бабочки, воздух был полон сладких запахов. Мимо прошёл человек в белом халате, здороваясь на ходу:
- Доброе утро, мистер Олсон! Всё в порядке?
- Да, утро доброе, док! Всё в порядке, док. Что дают на завтрак?
- Овсянка со сливовым вареньем, тосты, шоколадное масло и какао на молоке. А ещё сегодня проводят чемпионат по калдосу. Поучаствуете?
- Калдос, это хорошо. Я обязательно приду.
Олли сидел и смотрел вверх, наблюдая, как носятся стрижи, ловя мошкару и жучков. Потом он встал и пошёл в направлении пищеблока, где располагалась столовая, думая, что сегодняшнюю пробежку нужно сделать в северной аллее, которая располагалась как раз за пищеблоком. А потом разобрать барахло на чердаке. А овсянку док пусть сам ест, и какао пьёт. Ему бы мяса, да порцию виски, вот это жизнь!
А человек в белом халате смотрел вслед, довольно улыбаясь, процедуры прошли успешно, Олли Олсон вновь был послушным пациентом. И никаких проблем.