Аннотация: Талантливая художница, пропадающая на скучной бумажной работе. Уставший от внимания старик.Их пути случайно пересекаются...
Инга проснулась после полудня, лениво протерла глаза и привела тело в вертикальное положение. Размытое изображение дрогнуло, покачнулось вправо и установилось в нужном ракурсе. В раскрытую дверь балкона ей была видна летняя улица, люди, спешащие по своим делам, праздно шатающиеся школьники и бабульки у подъезда. Дяди Вали было не видно. Мысли бродили, как стадо коров по пустыне, не натыкаясь ни на крохотный кусочек зеленой травки и нигде не задерживаясь. Наконец девушка вышла из катотонического ступора, ползком направляясь на кухню.
А кухне сидел Миша и со смаком потягивал холодное пиво. Напротив него, прислонившись к небольшому кухонному столу сидел в ушанке дядя Валя. Местный бомж, шикарный мужчина, мечта старшеклассниц. Инга поглядела на затейливую парочку с оттенком зависти.
-Везет же вам, похмелья не бывает.
Миша и дядя Валя представляли собой удивительный контраст. Миша, высокий худощавый обаятельный мужчина, лет тридцати. Дядя Валя его удачная копия, за которой явно плохо ухаживали последние лет пять. Он выглядел так, как выглядел бы Миша, при условии, что вел бы подобный образ жизни.
Девушка прислонилась лбом к холодному кафелю вокруг раковины и включила воду. Миша дождался пока студентка приведет себя в относительный порядок , после чего вручил стакан с шипевшим растворимым аспирином, лист бумаги и карандаш. Инга обречено поглядела на Мишу, потом на дядю Валю.
-Давай, давай, - подбодрил ее Миша, придавая спящему в обнимку с бутылкой алкашу боле художественную позу. -Ты же не хочешь провалить экзамены в иняз.
Миша говорил с удивительным акцентом, принадлежность которого она так и не смогла распознать, но вполне сносно и понятно. В ответ на его слова девушка фыркнула.
-Да уж, учитель из вас просто волшебный. Правда, пока учите только обманывать начальство.
Тем не менее, принялась рисовать карандашный набросок спящей за столом модели.
Митос, по-московски просто Миша, наблюдал за художницей, со свойственной ему ехидной улыбочкой. Симпатичная смешливая девочка вызывала у него симпатию. Правая рука девушки скользила по листу, мелькала наблюдательская татуировка. Митос всерьез позабавился, поймав свою московскую наблюдательницу за рисованием портрета себя одинокого. Подумать только, ко Всаднику Смерть приставили старлетку, мечтающую поступить в институт и по тому обретавшуюся в ордене, где платили неплохую зарплату. Удивился, при нынешнем размахе техники девчушка предпочитала карандашные наброски. Еще больше удивился, узнав, что эти рисунки и являются ныне хрониками Митоса, текста в записях Инги практически не было. Митос хихикнул. То ли наблюдатели совсем утратили разум, то ли осторожность, но ему это было только на руку. Сговориться с девчонкой было легче легкого, а исчезнуть из поля зрения стражей ему было необходимо, хотя бы для того, чтобы беспокойный шотландец не смог его отыскать. Что ж, если миф о себе неуловимом развеялся, придется создать новый. О себе невероятно страдающем. Инга сама предложила дядю Валю в качестве заместителя. После всех злоключений последних лет, стражи, пожалуй, могут поверить в то, что старейший спился. Хотя бы на ближайшие лет двадцать...