СпящийЛ. Ень

Свет действует по очень простому принципу: он проникает повсюду, где для него свободен путь, но как только встречает преграду, просто направляется в другую сторону. При этом будет неправдой, если сказать, что свету неинтересны те области, которые от него скрыты. Наоборот, как только барьеры рушатся, он первый, кто просачивается чрез завалы чтобы утолить свою нескончаемую жажду исследования, данную ему Богом ещё со времён создания Мира.Лучи света неизвестной далёкой звезды плавно скользили по стенам титанического строения и лишь изредка, не встретив сопротивления в виде каменных глыб, просачивались во внутренние коридоры, комнаты и залы, давно покинутые хозяевами. На полу, прямо перед необычной конструкции ступенчатой лестницей, спал мужчина. Заснуть на холодной каменной плите, да ещё и полностью голым задача весьма сложная, если ни невозможная, что наводило на следующую мысль: проснётся этот человек здесь, среди этих бледно-бардовых стен, но засыпал он бесконечно далеко отсюда. Окажись он тут на несколько миллиардов лет раньше, местные жители по достоинству оценили бы невменяемость сложившейся ситуации. Сочетание несочетаемого: человек, спящий посреди сооружения, от понимания принципов и целей постройки которого ограниченное людское сознание далеко настолько-же, насколько

сама эта конструкция далека от планеты, с которой родом мужчина. Если бы не случайное совпадение, человечество бы никогда не достигло таких глубин нашего Мира. Пространство как таковое безнадёжно устареет и будет утеряно задолго до того, как свет местного Солнца пройдёт хотя бы миллионную долю пути до Земли. И всё же сегодня, если, конечно, допустить в таком месте возможность расчленения времени согласно человеческим методам, мужчина совершит абсолютно ненужный и более того излишний для себя и остального человечества шаг.

Тонкую, но прочную пелену сна, окутавшую несчастного, всё-таки сломила ледяная струйка воды, по высоким ступеням стёкшая к рукам и лицу жертвы. Последовала сцена пробуждения, чем-то напоминающая появление человека на свет. Голый, дрожащий от холода и полный недоумения мужчина едва ли понимал кто он, не говоря уже о причинах своего пребывания в этой комнате. Попытка убедить себя в нереальности происходящего только лишь из-за отсутствия видимого объясненияпожалуй самая смешная черта, присущая человеку. На деле это способ медленного спокойного перехода от внезапной и нестандартной ситуации к плану действий, необходимый для того, чтобы ранимый и хрупкий человеческий разум не сломался. Люди так любят воспевать свой собственный интеллект и душевные способности, но стоит столкнуться с чем-то, для чего у них нет объяснения, как от былого величия не остаётся ничего. Но вот все рефлекторные действия для того, чтобы не сойти с ума совершены, хотя в настолько далёком мире безумие возможно было бы единственной надеждой на спасение, и человек принял решение о дальнейших действиях. Впрочем, вариант у него был один единственный: отложить выяснение причин странной трансформации окружения на неопределённый срок, а пока попробовать спасти свою шкуру. Осмотревшись он понял, что находится в просторном цилиндрическом зале с множеством сходящихся каменных стержней вместо крыши. Вечерний свет снаружи спокойно проходил и освещал пол и стены зала, но не проникал в многочисленные узкие проходы. Их было порядка двадцати, они располагались радиально, на одинаковом расстоянии, равномерно по всему периметру зала за исключением одной из сторон, у которой находилась лестница. Более всего, из того, что было знакомо человеку, эта лестница напоминала архитектурные приёмы модернистов: пластины полукруглой формы разного размера, расположившись друг над другом, выступали из стены и на краях загибались вверх. На поверхности ступеней в чёткой последовательности встречались небольшие выемки, по размерам примерно подходящие под человеческие пальцы. Вела эта лестница к ещё трём проходам, расположенным на высоте около пяти метров от нижнего ряда. Помещение, судя по всему, было транспортным узлом для потоков тех существ, которые здесь обитали и служило либо для распределения основной толпы, выходящей из верхних проходов по семнадцати другим направлениям, либо для сбора всех жителей из множества коридоров в три основные группы. Понять при таком раскладе куда лучше двигаться невозможно.

Но не двигаться вовсе было бы ещё более отвратительным вариантом. Как минимум во внутренних коридорах не так страшен дождь и ветер, как в этом открытом для природы зале. Человек вскарабкался по мокрым ступеням и, в последний раз осмотревшись, прошёл в центральный из трх проходов. Если вы знакомы хотя бы поверхностно с человечеством, его биологией и искусством, то должны были предсказать этот выбор маршрута. С другой стороны, он самый разумный в этой ситуации. Ведь человек предполагал, что находится на Земле, а структура создана людьми. Люди всегда делают проходы к самым важным местам и помещениям как можно центральнее и старательно внешне отделяют их от дополнительных путей. По сути вся архитектура от первобытных шалашей до Empire State Building это просто изыскания в области того, как же покрасивее оформить главный вход. Так или иначе, выбор был, конечно, разумным, но самый разумный не всегда самый правильный. Коридор оказался, под стать залу, из которого брал начало, слабо похожим на нормальный человеческий. Во-первых всё те же странные выемки, что и на лестнице. Последовательность та же, размер не изменился. Ими был усеян пол, потолок, стены испещрены в несколько рядов. На пути в спиральной последовательности встречались ответвления. Первое из них появилось через двадцать метров пути в левой стене и далее с промежутком в десять метров на потолке, в правой стене и в полу, после чего порядок повторялся. Форма у всех них была идентична: пятигранники с округлыми вогнутыми сторонами. Но функционал явно отличался. Через те отверстия, которые выходили из потолка, проникал свет. Трубы в полу были зарешёчены, вероятно для организации стока воды, в конце концов именно из этих верхних трёх проходов вытекла ледяная жидкость, пробудившая мужчину. А вот проходы в стенах словно уводили за пределы тонких мембран, составляющих мир, в бесстыже невесомое ничто, настолько темно там было. Последний раз свет проникал сюда ещё в период образования Солнечной Системы, и от того казалось, что ночь слежалась в этих трубах, словно в консервах, до состояния почти осязаемой субстанции. Ряд необходимых преобразований вполне вероятно смог бы превратить эти сгустки мрака в эликсир для получения серебра из ртути, если бы алхимические законы и принципы действовали в этих странных апартаментах. В такой ситуации не удивительно, что человек предпочёл просто продолжить свой путь по основному коридору, стараясь не заглядывать в эти проржавевшие древние сумерки. Но выбор это именно то, что пропадает у человека в первую очередь при встрече с результатами работы сил и постулатов, чуждых людской части Космоса. Остаётся иллюзия того, что ты можешь повлиять на мир вокруг тебя, что от твоих действий может зависеть то, куда ты придёшь. Человек попал сюда мгновенно и совершенно внезапно, но сознание и разум успели нарастить на себе непробиваемую снаружи корку рационализма, впрочем, вредоносную даже на Родине землянина, не говоря уже об этих чужих местах. Старые, ложные в рамках местных систем взгляды, мысли и привычные способы мышления растворились бы в долю секунды, встретившись с ужасающей неработоспособностью представлений о реальном и нереальном, живом и неживом. Дикий сквозной ветер этих коридоров унёс бы в ту ночную субстанцию коридоров все накопленные за десятилетия выводы и опоры из головы своей жертвы и даже само восприятие проблемы стало бы иным, ведь нормально изучать столь новые части Космоса можно только с чистого листа, хоть это и сродни безумию. Вот почему сумасшествие было бы единственным выходом отсюда.

А пока обречённый в неведении топал по тёмному проходу используя в качестве глаз свои конечности, проверяя пол стопами, чтобы не провалиться и ощупывая стены чтобы ненароком не сойти с главного пути в сторону. Слизнеобразная мгла с каждым шагом сопротивлялась всё усерднее, от влажности слипались стенки гортани. Тяжёлые выдохи наполнялись новыми смыслами и в виде эха возвращались через уши обратно в тело, подобно тому, как наполнившись вирусами и плазмодиумом кровь возвращается из комара в сосуды, принося с собой малярию. Пальцы правой руки впивались в тёплые стены коридора и складывалось ощущение, что, надави мужчина сильнее, и ладонь провалится в багровый цемент. Так и случилось. Конечность соскользнула и будто бы уплыла, но это оказался просто очередной боковой проход, из которого, как показалосьна секунду, в ответ протянулась чужая рука. Проскользив привидением ещё несколько метров, человек упёрся в стену. Путь оказался ложным. Это тупик. Стукнув по нему со злости кулаком выяснилось, что окружающий мир обманчив: стены не существовало, пятисторонняя труба просто резко сужалась в диаметре. Забравшись внутрь мужчина продолжил путь на коленях и вскоре впереди нарисовалась крохотная белая точка. Ещё 10 минут ползком и стало ясно что это выход к освещённому пространству. Выпав из трубы мужчина первым делом осмотрелся. Это успело войти в привычку, несмотря на сравнительно недолгое здесь пребывание. Комната в виде куба со сторонами порядка пяти метров. Две стены (напротив и справа от выхода из трубы) имели по центру квадратной формы проёмы в другие такие же комнаты. Строительный материал всё тот же странный багровый камень. Все эти помещения вместе образовывали конструкцию в виде этажа пять на пять комнат. Этажей таких тоже было пять, а переход между ними осуществлялся через центральные комнаты каждого уровня, где находились три шеста с перегородками и теми самыми хорошо знакомыми выемками. По всей видимости это был некий склад, как показалось человеку, всё ещё думающему, что его похитили люди. На деле же существа, жившие здесь, использовали эти комнаты в качестве места встречи для обсуждения и планирования.

Пройдя по всем комнатам своего этажа, мужчина заметил одну странность, о которой почему-то не задумался сразу как вылез из трубы: на этаже не было ни единого источника света, но всё было прекрасно видно. Более того, создавался эффект, на Земле часто наблюдаемый на экваторе, когда Солнце светит точно перпендикулярно поверхности, из-за чего столбики не отбрасывают теней. Свет в помещениях излучали сами стены, потолок и пол. Странность на этом не заканчивалась. Свет был абсолютно обычным, бесцветным, несмотря на багровую раскраску стен. Не обнаружив других проходов на этаже, мужчина вернулся в центральную комнату и вскарабкался на уровень выше. Благо большое количество перекладин и удобные ямки позволяли это сделать. Исследуя второй этаж человек заметил отсутствие ещё и вентиляции, однако ключом ко всему снова стали стены: прислонившись к одной из них скиталец почувствовал их лёгкое дыхание. Газообмен происходил через микроскопические поры. Пробежав безрезультатно все комнаты второго и третьего этажей мужчина стал карабкаться на четвртый. Поставив ноги на планку он протянул руку к перекладине. "О БОЖЕ..." единственное что успело проскочить в его оцепеневшем от кошмара мозге. Мозге, которого уже не было. Увиденное мгновенно развеяло убеждённость в человеческом происхождении окружения. Из пустых глазниц хлынули такие же пустые слёзы. Человек был на грани падения с перекладины, и, что гораздо важнее, впадения в безумство. Опустив глаза, он убедился ещё раз: у него отсутствует тело.

Смрадный бульон пенился в иллюзорном сосуде. Кровоточащая изрезанная рука и вымоченный в чрной слизи волокнистый комок плоти отчаянно силились задушить друг друга. Конечность медленно теряла кровь, пока дьявольская масса впитывала полупереваренные остатки пергаментов с законами людского космоса, изрыгиваемые в бурлящую жижу безвольной вошью, живущей в вырытых в безвременные периоды неизвестными беглецами ходах, связывающих Миры. Материи настолько скользкие и тонкие, что просачивались даже сквозь струны этих отстраннных слов бытия, медленно переводили взор на кипящую субстанцию, что может дать достаточно сил для прыжка сразу через несколько столь ненавистных ими оболочек реальности. Ночная желчь просачивалась в порезы под ногтями своего врага и прожигала дыры к хрящам этого аватара человеческого мяса. Тентакли мерзкого паразита рациональности, окутавшие мозг мужчины, излучали теперь свой отвратный дрожащий свет в тошнотворную хлябь, где копошились волокна плоти, пытаясь остановить это измывательство над захваченным телом носителя подобно тому, как личинки лейкохлоридия берегут тело улитки-жертвы пока им это выгодно. Располосованная обожжнная рука чудом успела вскарабкаться, пока чуждые образы отступили перед тьмой разума. Поначалу испугавшись этих трепещущих лучей, они, вспомнив, скорее удивились такой примитивной обороне. Тактика борьбы с такими архаичными формами "жизни" была давным-давно утеряна и забыта за ненадобностью, хотя воссоздать е снова не составит великого труда. Но в любом случае, у человеческих знамений теперь появился, хоть и не настолько, как для нас, но вс ещ крайне важный ресурс на этом ярусе сущего. Время...

Приступ, сопровождаемый чудовищной головной болью, кончился. Казалось, мозг бросил все доступные ресурсы на сдерживание той неизвестной силы, что нагло шарудила в сознании человека и обрабатывать зрительную информацию просто не было возможности, но вот нагромождение серо-чёрных полос перед глазами наконец развеялось. Вернее, отступили только серые, непроглядная чернь уходить не собиралась. Попытавшись встать мужчина с силой стукнулся и без того звенящей головой о твёрдый и мокрый каменный потолок коридора. Перетерпев ещё несколько невыносимых секунд дикого танца бесформенных цветных масс на своих глазах и скрипа в голове, сравнимого с рыданием сотен кошек, человек ощупал окружающие его стены и к своему недоумению осознал что тело его на месте и сам он лежал всё это время в том самом узком коридоре из которого, как ему показалось, он уже вылез на этаж с комнатами.Взглянув вперёд он не увидел никакой мерцающей светлой точки вдалеке. Позади всё тоже было темным-темно.

Лезть вперд дальше? А вдруг... Нет. Казалось, гораздо правильнее было бы вернуться назад и поискать проход поприветливее и покороче, но проделанный путь уже теперь был не коротким. Мужчина не знал, в какой именно части коридора потерял сознание, но центр нервной деятельности медленно пытался приходить в себя и мужчина начал вспоминать: забравшись в сужение коридора он заметил впереди свет почти сразу, спустя несколько минут ползком. Следовательно, он сейчас у прохода в трубу, но тогда почему позади него нет ни намка на свет, что проникал через потолочные ответвления? Либо на улице просто наступила ночь за то время, пока человек странствовал по искусственно созданным собственным сознанием этажам, либо это вообще другой коридор, но последний вариант порождал ещ больше вопросов. Кто, зачем и куда успел его перетащить и была ли потеря тела всего лишь припадочной иллюзией? Мозги, вс ещ находившиеся на грани гражданской войны, отказывались здраво отвечать на это, а посему самым простым способом проверить вс было бы вернуться назад и проверить, тот ли это вообще коридор. Кое-как на ощупь развернувшись в узкой трубе человек пополз назад. Довольно скоро добрался до расширения, потом уже во весь рост прошлся снова через сумеречный коридор с ответвлениями в стенах. Через трубы в потолке действительно больше не проникал свет, были видны только звзды. Человек по всей видимости спал очень долго. Выйдя из коридора, он по ступеням спустился в знакомую цилиндрическую залу, где почти полное отсутствие крыши позволяло насладиться красотой небесного пейзажа. Созвездия эти были само собой не знакомы ни человеку, ни его сородичам из Млечного Пути. Но астрономию мужчина знал плохо, так что никакой разницы с Земным небосводом не заметил.

Исследовать новые коридоры при таком освещении идея сомнительная. К тому же, не смотря на сон после потери сознания, сил у человека отнюдь не прибавилось. В добавок к тому мужчина осознал, что голоден, как собака, но и с этим он ничего сделать не в силах. Оставалось не так уж и много: помолиться и, старательно игнорируя ядовито-горькое жжение в желудке, предаться сну, на сей раз по своей воле, если, конечно, в этом месте хоть что-то по-настоящему зависит от него. Если хотя бы что-нибудь во всм белом свете случается не само собой, а вследствие наших желаний.

Иногда людям снятся сны. На них не принято акцентировать много внимания, только если это не кошмары. В случаях, когда последние начинают сильно докучать, принято стремглав нестись к психотерапевтам, чтобы те вас чинили подобно тому, как часовщики настраивают спешащие или опаздывающие стрелки на циферблате. Но ведь часы показывают время, материю, которую нельзя измерить абсолютно, мы не знаем ни когда она появилась, ни существует ли она вообще. Что уж говорить о нормах, которые человечество избрало для систематизации такого неоднозначного явления. Правила, по которым существует время нам непонятны. Если все будильники в мире звонят неправильно и только те, что спешат на две минуты, показывают истину? Возможно ли при таких условиях починить, то есть привести в норму, часы? Или мастера просто выравнивают процессы отдельных механизмов под ход остальных таких же устройств? Неужели психологам и терапевтам известно, какими должны быть люди, какие сны им должны сниться, какие желания преследовать? Или они подгоняют клиентов под единый шаблон, среднее арифметическое всех членов "правильного" общества. Если человек создан для того, чтобы ему снились кошмары? Вполне может быть, однако ясно, что те сны, которые видел сейчас несчастный мужчина, явно не были для него предназначены. Они вообще не походили на привычные видения.

Голый, как и в реальности, он стоял посреди вс того же цилиндрического зала и смотрел на собственное спящее тело. Он мог ходить и говорить, но ему это почему-то казалось лишним. Он завороженно рассматривал самого себя, не смея отвести глаз. Внимательно считал вдохи и выдохи, сокращения артерий на шее. Впадал в животный ступор, когда тело спящего покрывалось мурашками от внезапных порывов ветра и трепетал от ужаса, когда почивающий шевелил конечностью. Храп, наоборот, производил на него эффект успокоения, дргая за те же струны, что звуки кларнета или арфы. Это действо длилось, по ощущениям, около семи часов, пока человеческий организм не решил, что отдохнул теперь достаточно для того, чтобы дальше пытаться себя спасти. Ночь никуда не делась, что, впрочем, вовсе и не была обязана делать, ведь сон вещь неизведанная и лежать здесь он мог не семь часов, а гораздо меньше

.Теперь у него не было выбора, заснуть снова ему, очевидно, не удастся, а поиски имеют свойство требовать своего продолжения. Вспомнив свою любимую считалку юных лет, он решил попробовать седьмой справа коридор. До сих пор нет такого существа во всм этом Мире, и среди Миров остальных, которое могло бы ответить на вопрос о правильности его решения. Те кто знал каких Минотавров хранят лабиринты прочих шестнадцати ходов, давным-давно рассыпались в прах и слились теперь с первоматерией, из которой вышли когда-то, и запамятали о гнусном прошлом свом, словно его вовсе не было и нашли новую землю обитованную там, где их уже никто, кроме самого Бога, потревожить не сумеет. А город этот, теперь без имени и хозяев стоящий на краю бездонной пропасти, откуда не выбраться, сохранять будет свои тайны и слежавшуюся в его чревах ночь пока сам не рухнет в бесконечную пучину вслед за прежними своими бескровными гадкими жителями. Случится это очень скоро и увидеть это не успеет уже никто

.Погрузившись в потьма выбранного пути, он явно не ожидал встретить резко уходящие вниз высокие узкие ступени. Споткнувшись, проехав более шести метров голой кожей по шероховатым граням выступов и окропив этот багровый материал свежей сукровицей несчастный с громким стоном свалился на мокрую тплую поверхность коридора. Волосы на ссадинах слипались, напоминая перевязанные хвосты "Крысиных Королей", кровь капала в лужи жидкости на полу и расплывалась в них подобно росту грибных гифов в коре деревьев. Словно разгорающийся пожар вс отчтливее становилась боль в местах ранений. Радовало только то, что спуск оказался не двадцать и не сорок метров глубиной. Стараясь не шевелить лишний раз конечностями и ставить ноги так, чтобы не напрягать мышцы на местах кровоподтков, мужчина, проверяя каждый сантиметр пути, доковылял до поворота, оттуда до ещ одного спуска, на сей раз поддавшегося менее болезненно. Теперь эта схема повторялась и в совокупности образовывала винтовую лестницу необычайной высоты. Пятьдесят. Воспалнный мозг мужчины насчитал пятьдесят пролтов непрекращающихся мускульных сокращений, медленно выдавливающих из его ног кровь и лимфу, не давая ранам заживать. Человек впал в некий транс, схожий с состоянием флагеллантов, истязающих себя во время своих искупительных процессий и поэтому заметил появление в коридорах звздного света только когда стоял уже перед самым выходом из тоннелей.

На глазах его снова навернулись слзы. Он видел перед собой узкий уходящий вдаль мост, вздымающийся, казалось, на целый километр над бескрайним серо-красным лабиринтом из сфер, кубов, додекаэдров и труб, взгромоздившихся друг на друга и не имеющих никаких видимых закономерностей в свом расположении. Скопления фигур то образовывали безобразные кучи, похожие на мусорные горы, то вовсе пропадали, оставляя на свом месте неаккуратные пустые площади. Местами ходы и помещения углублялись на неизвестную глубину в недра планеты. Случайным образом ландшафт был наполнен башнями и пиками, о предназначении которых даже догадаться было невозможно. Иногда эти "наблюдательные пункты" горизонтально выступали из куч, иногда группами собирались на площадях. Встречались и совсем абсурдные конфигурации: вышки свисали шпилями вниз, вырастали, как грибы, на других таких же конструкциях, посреди ям и спусков в планетарную кору. Повсеместно были заметны противоречащие основным архитектурным законам строения. Человек не смог бы такое спроектировать, построить и уж тем более жить здесь. Мужчина не на родной планете.

Ужас и отчаяние смешивались со слабостью, отравляя плоть и душу. Травмированные тело и разум перестали работать в тандеме, открыв ворота и впустив к себе демонический сквозняк, сорвавший пелену, затмевавшую вс это время разум. Обессиленных человеческих аватаров заживо жадно поедали порождения концентрированной ночи, а омерзительная вошь уносила последние отрывки пергаментов с законами человеческого космоса в свои потайные ходы между Мирами, на корм своей безумной Матери-Императрице. Последние секунды перед потерей разума человек успел понять, что его тело больше ему не подчиняется. Оно, игнорируя желания своего хозяина, нестся изо всех сил вперд по мосту. Кровь сочится из скрипящих ног, ручейками стекая до щиколоток, и разбрызгивается по пунцовым глыбам. Воздух, миллиарды лет хранивший гробовую тишину, теперь сотрясался от дикого нечеловеческого плача в перемешку с богохульным хохотом, исходящего из уст сумасшедшего.

Мучения его прекратил порыв ветра, унсший его покинутую духом оболочку. Спустя несколько часов на горизонте начала плавно подниматься местная звезда. Серо-алый закат сливался с такого же оттенка городом. Свет ринулся в бесчисленные городские ходы, досконально изученные им за сотни миллионов лет, но несмотря на это вс ещ глубоко им любимые.