До войны и после, я жила и училась на Украине, в городе, который смело можно назвать кузницей науки и культуры. Более десяти ВУЗов различного профиля с уникальным подбором профессорско-преподавательского состава, позволяли создавать лучшие инженерные и научные кадры, которые, как правило, отличались неординарностью, куда бы в дальнейшем они не попадали.
Почти все ВУЗы располагались в нагорной части города. Центральный проспект, пересекая этот рельеф, одним концом спускался к Днепру, а другим снисходил к вокзалу.
Война оставила следы повсюду, но больше всего пострадал проспект. Его старинные здания, которые начали строиться ещё в эпоху царствования императрицы Екатерины-11,- превратились в руины. Чудом сохранился бульвар проспекта - один из красивейших бульваров Европы. Его окантовывали высокие чёрные стволы старых акаций, цветы которых белыми кистями свисали на тонких ветках в весеннюю пору цветения. Их нежный аромат распространялся на все окрестности и своим благоуханием вселял веру в возрождение города.
Посредине бульвара проходила трамвайная линия, в две колеи. От центра, вверх, из-за ощутимого уклона, трамваи шли без остановки, минуя четыре квартала. Спеша на занятия, студенты гроздьями висели на подножках не закрывающихся дверей вагонов и никакая милиция не могла навести порядок - опоздания не допускались.
Широкий Днепр уже в мае месяце притягивал нас песчаными пляжами с зарослями ивы, камыша, поющими зелёными лягушками; заводями с множеством головастиков, белыми и жёлтыми кувшинками на длинных ножках, и конечно - солнцем. В начале пляжного сезона мы всегда обгорали, мазали красные носы и плечи сметаной, но все равно продолжали "жариться", лёжа на песке. Парусные прогулки, гребля на лодках были обычным времяпрепровождением в выходные и свободные от занятий дни. Плавать умели многие.
Запах пресной воды, полусгнивших водорослей и выброшенных на берег ракушек и улиток, отличает речные пляжи от морских уютной теплотой ограниченных просторов, может быть поэтому, на пляж нас тянуло в любое время суток.
Война еще не залечила раны разрушений, и многие улицы пугали своей безлюдностью и зияли пустыми проёмами обгорелых дверей и окон.
Как-то раз, после экзамена, уже ближе к вечеру, я спускалась по одной из таких улиц в надежде смыть напряжение дня, окунувшись в Днепре. Последние лучи солнца удлиняли тени деревьев, размывая их контуры. Проходя мимо четырёхэтажного разрушенного здания, стоявшего на противоположной стороне улицы, я заметила какое-то движение. Мне это показалось странным, поскольку от дома остались только стены с пустыми проёмами. Неожиданно, в одном из них на последнем этаже показалось нечто белое неопределённой формы. "Нечто" росло, приобретая очертания человеческой фигуры....
-У,у,у....,- раздалось откуда-то сверху протяжное, жалобное завывание, и нечто,
похожее на привидение, появилось в оконном проёме. Голый череп с горящими жёлтыми глазницами оскалился.... От неожиданности у меня перехватило дыхание, и я прижалась к стене кирпичного забора. Привидение ещё роз взвыло и, расправив "крылья", как бы намериваясь взлететь вверх - исчезло. Зрелище было впечатляющее. Я, в растерянности, не знала, что мне делать, бежать к реке или повернуть обратно. Но обратный путь был отрезан появившимся мужчиной с огромным свёртком в руке. Вид его не располагал к общению. Привидение тут же показалось в другом проёме, продолжая издавать жалобные протяжные звуки.... Мужчина быстрым шагом приближался ко мне. Сорвавшись с места, я побежала к реке. Не замечая дороги, я скатывалась по крутым берегам, обдирая ноги о жесткие ветки кустарника. Добравшись до зарослей ивы, остановилась перевести дыхание и обнаружила, что за мной никто не гонится.
Я стояла на мокром песке под громкий хор перепуганных лягушек и не могла понять, где нахожусь. Быстро надвигающиеся сумерки вывели меня из оцепенения, и я решила пойти вдоль берега. Путь был недолгим. Деревянная изгородь перегородила мне дорогу. Я попробовала её обойти, спустившись вниз к реке, но сделав несколько шагов, провалилась в воронку и по пояс окунулась в воду. Хватаясь за изгородь, я попыталась выйти на берег.... Мокрый отяжелевший подол платья не отпускал меня, затягивая обратно, сковывая движения ног, которые и без того увязали в иле. С трудом выбравшись, я подумала: "вот и смыла напряжение дня, вот и окунулась". И вспомнила прошедший экзамен по сопромату. Билет был из двух вопросов:
Первый вопрос был простой: закон Гука, напряжения, модуль Юнга, деформации и их связь, условие прочности и подбор различных сечений с учётом материала.
Второй вопрос был посложнее. Нужно было показать по высоте поперечного сечения эпюры изменения нормальных напряжений, от упругой до пластической стадии нагружения. Кроме этого, показать эпюру остаточных напряжений после разгрузки. Задача на кручение заключалась в подборе диаметра вала.
"Вначале её растянули,
Потом закрутив - изогнули, - подумала я, -
И скорбную песню поёт,
Какой-то там, народ"...
Рифма не складывалась. Я дрожала от холода. Платье прилипло к ногам, по которым холодными струйками стекала вода, заползая в, и так уже, мокрые туфли. Сказалось напряжение дня, и я вспомнила студенческую поговорку: "Сдашь сопромат - можешь жениться". Мрачные мысли поползли в голову. "Стоило его сдавать, если я не доживу до завтрашнего дня, стоило отвечать на эти непростые вопросы?"... И, прослезившись, почувствовала безысходность своего положения. Я представила, как мои сокурсники будут меня оплакивать, но представив плачущих моих родителей, подумала: "Какая же я подлая, как я могу причинить им такие страдания?" И мои мозги начали интенсивно работать. Я сняла обувь и медленно пошла вверх вдоль изгороди. Забор был не больше метра. Вскоре, по ту сторону, я увидела деревянный сарай и услышала голоса:
-Иван, послухай, шо мы тэпэр будэмо робыты? Всэ майно Мыкола понис, а куды цэ диваты? - И он ткнул палкой в лежащие на земле лохмотья.
- Спалым, чи шо? А як хто побачэ?
Он оглянулся, как бы проверяя, не следит ли кто за ним. Я вовремя присела. Его взгляд скользнул по изгороди и, не заметив ничего подозрительного, продолжал:
- Нэхай Мыкола сам поришае!... И Мыкола не заставил себя долго ждать. Со стороны сарая появилась фигура, в которой я узнала "мужчину со свёртком". В одной руке он держал палку, а в другой электрический фонарик, освещая себе дорогу. Свёртка не было.
- Всё в ажуре, барахло в доме, через три дня его заберёт Дунька, а пока, носа туда не суйте. Какая-то девка маня засекла. - И они пошли к сараю.
"Какая-то девка?... Да это же я! А если они меня сейчас обнаружат?" - Я замерла.
Зубы мои стучали, а от ночного холода свело ноги. Не помню, сколько пришлось простоять.... Лязг металла вывел меня из оцепенения. Закрыв сарай на замок, все трое пошли вверх, как я потом обнаружила, в сторону водной станции. Подождав ещё немного, медленно двигаясь вдоль изгороди я, наконец то, вышла на проезжую дорогу. Было уже темно. Всмотревшись, я узнала кирпичный забор земской больницы на противоположной стороне дороги.
- Ну и занесло же меня, - но, уже вздохнув с облегчением, направилась к своему дому.
Я шла, по практически неосвещенным улицам и у меня было такое ощущение, как будто я побывала в другом измерении и опять возвращаюсь обратно.
Через несколько дней мне рассказали ходившую по городу историю, что молодая
девушка, не выдержав измены своего жениха, с горя утопилась в омуте и в виде привидения каждый вечер появляется в одном из разрушенных домов и плачет...
А ещё через некоторое время я прочитала в газете заметку, что в городе орудовала
банда, которая прятала ворованные вещи в одном из разрушенных домов. А чтобы ей не мешали прохожие, отпугивала их, так называемым, "привидением".
Но в тот вечер, идя домой по тёмным улицам и, пытаясь отогнать страх, я сочиняла стихи:
"И привидения в Вальпургиев шабаш,
Собрались, как на праздник наш"...
- Что за идиотская рифма? - подумала я, - какой ещё праздник - "Первое Мая", что ли? Чушь какая-то. И я представила, как привидения несут флаги и транспаранты, торжественно двигаясь вдоль трибуны...
Мой поэтический стресс прервался у подъезда моего дома. Получив соответствующую нотацию от родителей, я долго не могла заснуть. Я вышла на балкон. В прикреплённых по его периметру ящиках росли петунии и ночные фиалки. Их тонким запахом можно было наслаждаться только ночью. Днём они закрывали свои лепестки, ничем не привлекая внимание.
Я стояла на балконе, не подозревая, что через полвека буду ностальгически вспоминать времена моей юности с такой яркостью, до мельчайших подробностей.
![[]](/img/e/epshtejn_l_e/priwidenie/priwidenie-1.jpg)