Аннотация: - Как ты думаешь, сколько мне лет?- спросила небольшая девочка, перепрыгивая с одной ноги на другую, потряхивая темными кудрями и поглядывая на меня сбоку большим серым глазом... - Тебе-то? А так я думаю, что тебе лет пятьдесят.
Трава, примятая сапогом.
Мой Комментарий в конце.
http://eprudius.narod.ru/sat3.htm
Аркадий Аверченко
ТРАВА, ПРИМЯТАЯ САПОГОМ
- Как ты думаешь, сколько мне лет?- спросила небольшая девочка, перепрыгивая с одной ноги на другую, потряхивая темными кудрями и поглядывая на меня сбоку большим серым глазом...
- Тебе-то? А так я думаю, что тебе лет пятьдесят.
- Нет, серьезно. Ну, пожалуйста, скажи. - Тебе-то? Лет восемь, что ли?
- Что ты! Гораздо больше: восемь с половиной. - Ну?! Порядочно. Как говорится: старость не радость. Небось, и женишка уже припасла?
- Куда там! (Глубокая поперечная морщина сразу выползла откуда-то на ее безмятежный лоб.) Разве теперь можно обзаводиться семьей? Все так дорого.
- Господи боже ты мой. Какие солидные разговоры пошли!.. Как здоровье твоей многоуважаемой куклы?
- Покашливает. Я вчера с ней долго сидела у реки. Кстати, хочешь, на речку пойдем, посидим. Там хорошо: птички поют. Я вчера очень комичную козявку поймала.
- Поцелуй ее от меня в лапку. Но как же мы пойдем на реку: ведь в той стороне, за рекой, стреляют?
- Неужели ты боишься? Вот еще глупый. Ведь снаряды не долетают сюда, это ведь далеко. А я тебе зато расскажу стих. Пойдем?
- Ну, раз стих - это дело десятое. Тогда не лень и пойти. По дороге, ведя меня за руку, она сообщила: - Знаешь, меня ночью комар как укусит за ногу! -Слушаю-с. Если я его встречу, я ему дам но морде.
- Знаешь, ты ужасно комичный.
- Еще бы. На том стоим.
На берегу реки мы преуютно уселись на камушке под развесистым деревцом. Она прижалась к моему плечу, прислушалась к отдаленным выстрелам, и снова та же морщинка озабоченности и вопроса, как гнусный червяк, всползла на чистый лоб. Она потерлась порозовевшей от ходьбы щечкой о шершавую материю моего пиджака и, глядя остановившимися глазами на невозмутимую гладь реки, спросила:
- Скажи, неужели Ватикан никак не реагирует на эксцессы большевиков?..
Я испуганно отодвинулся от нее и поглядел на этот розовый ротик с будто чуть-чуть припухшей верхней губкой, посмотрел на этот ротик, откуда только что спокойно вылетела эта чудовищная по своей деловитости фраза, и переспросил:
- Чего, чего? Она повторила.
Я тихо обнял ее за плечи, поцеловал в голову и прошептал на ухо:
- Не надо, голубчик, об этом говорить, хорошо? Скажи лучше стихи, что обещала.
- Ах, стихи! Я и забыла. О Максе:
Максик вечно ноет, Максик рук не моет,
У грязнухи Макса руки точно вакса,
Волосы, как швабра, чешет их не храбро...
Правда, комичные стишки? Я их в старом "Задушевном слове" прочитала.
- Здорово сработано. Ты их маме-то читала? - Ну, знаешь, маме не до того. Прихварывает все. - Что же с ней такое?
- Малокровие. Ты знаешь, она целый год при большевиках в Петербурге прожила. Вот и получила. Жиров не было, потом эти... азотистые вещества тоже в организме не... этого... не входили...
- Бедный ты ребенок,- уныло прошептал я, приглаживая ей полосы.
- Еще бы же не бедный. Когда бежали из Петербурга, я в вагоне кроватку куклиную потеряла да медведь пищать перестал. Не знаешь, отчего это он мог перестать пищать?
- Очевидно, азотистых веществ ему не хватило. Или просто саботаж.
- Ну, ты прямо-таки прекомичный! На мою резиновую собачку похож. А ты можешь нижней губой до носа достать?
- Где там! Всю жизнь мечтал об этом - не удается.
- А знаешь, у меня одна знакомая девочка достает; очень комично.
С противоположного берега дунуло ветерком, и стрельба сразу сделалась слышней.
- Вишь ты, как пулеметы работают,- сказал я, прислушиваясь.
- Что ты, братец, какой же это пулемет? Пулемет чаще тарахтит. Знаешь, совсем как швейная машина щелкает. А это просто пачками стреляют. Вишь ты: очередями жарят. Ба-бах!
- Ого,- вздрогнул я,- шрапнелью ахнули. Ее серый лукавый глаз глянул на меня с откровенным сожалением:
- Знаешь, если ты не понимаешь - так уж молчи. Какая же это шрапнель? Обыкновенную трехдюймовку со шрапнелью спутал. Ты знаешь, между прочим, шрапнель, когда летит, так как-то особенно шуршит. А бризантный снаряд воет, как собака. Очень комичный.
- Послушай, клоп!- воскликнул я, с суеверным страхом оглядывая ее розовые пухлые щечки, вздернутый носик и крохотные ручонки, которыми она в этот момент заботливо подтягивала спустившиеся к башмачкам носочки.- Откуда ты все это знаешь?!
- Вот комичный вопрос, ей-богу! Поживи с мое, не то еще узнаешь.
А когда мы возвращались домой, она, забыв уже о "реагировании Ватикана" и "бризантных снарядах", щебетала, как воробей, задрав кверху задорный носик: - Ты знаешь, какого мне достань котеночка? Чтобы у него был розовенький носик и черные глазки. Я ему голубенькую ленточку с малюсеньким таким золотым бубенчиком привяжу, у меня есть. Я люблю маленьких котенков. Что же я, дура! Я и забыла, что мой бубенчик был с маминым золотом в сейфе и коммунисты его по мандату комфина реквизировали!
По зеленой молодой травке ходят люди в огромных, тяжелых сапожищах, подбитых гвоздями. Пройдут по ней, примнут ее. Прошли - полежал, полежал примятый, полураздавленный стебелек, пригрел его луч солнца, и опять он приподнялся и под теплым дыханием дружеского ветерка шелестит о своем, о малом, о вечном.
Комментарий.
Сейчас большевиков в Амплуа Хамов сменили Сатанисты из конторы НМП, а роль "ТРАВЫ, ПРИМЯТОЙ САПОГОМ", исполняет уже Не один народ, а всё Человечество !