Когда они вернулись, было уже за полночь. Исил Серкэ была тогда совсем узкой, кровоточащей ранкой на звездном небе. Свет ее сестры, Исил Силмэ, накрал долины мерцающим одеялом. Скоро она раствориться в розоватом свете утра.
Адан любил это время. Его конь устало брел знакомой дорогой. Рыцарь даже не заботился о том, чтобы направлять его. Лес был полон привычных звуков ночи. Шелест листвы, бег недалекой речушки, шепот, чья-то тихая песня в кронах. Адан тогда подумал, не странно ли смотрятся они здесь. Длинная железная змея, покрытая шипами тяжелых копий. Изорванные красно-белые знамена. На них заметно прибавилось красного цвета... Да и на доспехах. Может быть, всадники даже напоминали сейчас тех варваров, с которыми сражались.
Он отогнал тягостную мысль, мотнув головой. Длинные каштановые волосы легли на резные наплечники его темного доспеха. А в следующий момент, словно подслушав его желание, лес расступился. Адан улыбнулся. Потрясающе-тонкие башни его замка на Вороньей Скале. Его там уже ждут. Он чуть пришпорил коня. Тот фыркнул в ответ и чуть прибавил шагу. Адан слушал радостные возгласы позади. Твердыня Ордена. Их дом, их святыня.
Сколько месяцев они были в этом походе? Там, в пустых степях Востока. Сколько раз они опускали копья, срываясь с места лавиной стали и ярости? За секунду до первого удара сердце вдруг останавливается где-то на пол пути. Нет звуков, и словно не дышишь. Одно мгновение перед ударом. Гром. Кажется, копье выгибается дугой. Весь мир сжимается, только чтобы обрушиться вновь грозовым облаком. Пальцы отпускают древко. Конь несет дальше. Грязные, уродливые тела вокруг. Серебряный росчерк падающего меча. На мгновение воздух заполняют брызги черной крови, оседая на доспехах. Откуда-то снизу запоздало поднимаются грубые клинки. В этот момент уже уносит куда-то вперед, сердце взрывается барабанной дробью. Меч свистит так близко над головой коня. Крики, стоны, треск, металлический скрежет. А потом протяжный вой. И бурая масса вокруг неожиданно начинает шевелиться быстрее. Несется потоком прочь. От грохочущей серебряной смерти. Из легких продирается злой победный крик. Уже распавшийся клин продолжает катиться вперед, сминая обезумевших существ.
Сколько раз доспехи становились тяжелыми, совсем не от усталости. Его братья уходили один за другим. Азарт битвы накрывал волной, и часто он просто не видел, как кто-то из них падает с коня. И уже потом Адан понимал, какой ценой доставалась победа. Каждый командир сам поджигал погребальные костры своих воинов. Сколько раз он сам держал в руках факел? Сколько раз он произносил шепотом их имена, отправляя их души к темнеющим небесам вместе с искрами? Он мог бы вспомнить каждого их них.
Сейчас не время. Позже, глубокой ночью, они напьются так, как не подобает благородным рыцарям. Тем более - Рыцарям Храма. Магистр ничего не скажет об этом. Он и сам, скорее всего, не выпустит из рук кубок. Правда, он останется на своем троне. Вот тогда Адан позволит себе помянуть их всех. Пожалеть о смерти каждого. И еще раз огрызнуться на судьбу, которая забирает его братьев, порой так нелепо. Даже не в бою...
Его мысли вернулись в настоящее, когда высокие ворота замка уже распахнулись. Адан знал, что их ждут. Каждый день, каждый час - ждут. Его ждут. Она поклялась дождаться его...
***
-Э, пацан, подожди.
Вряд ли это ждали его. Любого, кто попадется. Парнишка в синем пуховике, из-под шапки торчат спутанные темные волосы. Портфель за спиной, да еще что-то наспех замотанное в черную ткань.
Он остановился, хотя понимал, что не стоило. Впрочем, его бы и не пропустили. Сложно пройти мимо трех амбалов в тесной подворотне. Тусклая лампочка горит в дальнем углу. Там, где спасительный выход, где свой подъезд. Трое стояли спиной к свету, оставаясь темными плечистыми силуэтами. Он заметил сине-белый шарф, выглядывавший из-за воротника куртки.
-У тя закурить есть? - спросил первый, притопывая тяжелым ботинком. Холодно? Или просто от нетерпения?
-Нет, не курю, - ответил он и попытался сделать шаг в сторону, обойти. Он даже не двинулся. Просто качнулся в сторону, показывая свое намерение. Почти спрашивая разрешения.
Конечно, ответ был очевиден.
-Молодец, что не куришь, спортсмен, наверно, - второй заслонил ему дорогу. Остальные заухмылялись. - А мобилу не дашь на пару сек, спортсмен? Мне корешу надо позвонить.
-Сейчас... - он неуверенно снял рюкзак. Его тут же выдернули из рук.
-Ты давай только не шуми, - бросил первый, пока остальные потрошили мешок. Наполовину стершееся изображение волка на черной ткани.
Тетради и учебники полетели в лужу. Он ведь бежал в Нескучник сразу после школы.
Он слышал предупреждение. Но уже начал действовать.
-Давай, карманы вы...
Гарда деревянного меча молотом врезалась в голову амбала, так и не дав ему закончить фразу. Так его научили. Гопник отшатнулся в сторону, схватившись за голову. Остальные обернулись.
-Леха!!!
-Ах ты, сука!
Он развернулся и побежал обратно на улицу. К мелькающим огням машин, к людям. Там ему помогут, там не посмеют... Оставалось всего несколько шагов. Кто-то схватил его за плечо, резко дернул назад.
Заливаясь ослепительно-белым светом, мир вдруг опрокинулся. Он судорожно вдохнул. Что-то нестерпимо-горячее вошло под ребра. Он все еще хотел бежать, но ноги почему-то вдруг стали неживыми. Он упал назад, на кого-то еще. Его тут же оттолкнули, и он повалился на грязный асфальт.
-Бля, ты чего?!
-А чего еще делать?
Голоса, один испуганнее другого. Он уже слышал их через нарастающий пронзительный звон в ушах. Больно. Только одна мысль - больно, больно, больно... Страшно.
Потом тупой мыс огромного ботинка врезался в живот. Подняв над асфальтом, его тело швырнуло к стене. Сдавленный крик. Что-то теплое и соленое стремительно заполняет рот. Из глаз потекли слезы.