Свадьба в деревне - Санёк, в общем, никаких отмазок! Жду в пятницу. Начало в шесть вечера. Замётано? - Лады! Уговорил - буду. Встретимся. - Сашка нажал на трубе красную кнопку отбоя. Только что он пообещал троюродному брату Петрухе приехать на свадьбу. В деревню, к чёрту на куличики. В Москве царило отвратительно удушливое лето. Август, жара, город полон дыма. Где-то под Шатурой горели торфяники и противный дымный смог с запахом гари лишал последних капель воли к жизни. Ехать не хотелось, ничего не хотелось вообще. Мало ли он свадеб перевидал? Даже на своей побывал. Один раз женился, один раз развёлся: 1:1. Хотя... Может быть снять кого на свадьбе и трахнуть? А то все подруги как-то вдруг, разом в середине июля разъехались из города: кто на море, кто на дачи. И, конечно же, манила в этой поездке возможность повидаться с многочисленными n-юродными братьями и сестрами. С другой стороны, в нагрузку к ним шли всевозможные бабушки и тётушки... Мать как раз просила завезти своей сестре в соседнюю деревню лекарство и целую кучу разной всячины в придачу. Придётся сначала заехать туда, всё же единственная родная тётка.В деревню к тётке добрался уже ночью в четверг. Дорога не близкая: поездом и двумя автобусами, и вот ты уже в глубинке, из которой Москва не видна. Расея! Мать... Жара была всё та же, что и в Москве, только без смога и асфальто-бензинового перегара.
Тётушка раскудахталась, как её наседки в загородке в сенях. Среди разнообразных слов, вопросов, ахов и охов Сашка вычленил главное. Оказывается, тётка уже договорилось с соседкиным зятем Колькой, что тот завтра отвезёт их на своём раздолбанном "Опеле" в "свадебную" деревню. Тут же зашёл к соседу, хлопнули по стакану. С ходу пришлось забывать московские мерки и привычки пития. "Мне чуток", "водички запить" не катили. Стакан мог наливаться либо с горкой, либо наполовину. Запивать водку - моветон, сосед знал и такие слова, но вот закусывать надо плотно. Санёк думал, что по жаре не пойдёт, но уже была ночь, попрохладнело, пошла родимая, есть захотелось. Закусили, ещё накатили. Сходили на речку, искупались в парной воде голяком. Спать завалился на сеновале.
Выехали после обеда в четыре часа. Николай сказал, что знает короткий путь через поля. Путь и впрямь был гораздо короче, чем через райцентр. Одно маленькое но: через один овраг была разъезжена такая лихая колея, что "Опель" пришлось три раза на самом солнцепёке выталкивать руками из канавы. Скрежет днища по грунту непрерывно отражался жуткой гримасой сострадания на лице Кольки. Время поджимало. Торопились, боялись опоздать.В деревню въехали с какого-то дикого конца, пришлось ещё минут сорок трястись по колдо..инам и один раз форсировать умопомрачительную лужу. И откуда только взялась - всё лето стояла засуха. "Родники тут", - сквозь зубы, чтобы не прикусить язык, болтаясь и подпрыгивая за рулём, объяснил Колька.
В доме брата-жениха их не ждали. Не то, что не ждали, а просто всем было не до них. Стояла обычная суматоха: на кухне и во дворе суетились женщины с готовкой, под ногами путались сопливые детишки, что-то привозили и отвозили какие-то мужики. Молодые со свитой после районного загса, церкви и Вечного огня, после пикника в перелеске катались где-то по окрестностям. Выяснилось, что зря торопились, начало будет аж в восемь вечера, когда спадёт жара и подъедут приглашённые из райцентра.
Тётушка тут же нашла себе занятие и собеседниц по обсуждению невесты, её родни, всех знакомых, детей и болезней родственников... Сашка молча курил с такими же сомлевшими на жаре мужиками в теньке большой ракиты во дворе.
Так бы и продолжались его неспешные мучения, но тут подъехал троюродный брат Серёга. Большой, шумный, весь в делах и шутках-прибаутках, он сразу поднял настроение. На его "Волге" начали возить в колхозный клуб - место свадебного торжества - припасы и блюда, выдаваемые с кухни: кастрюли салата, ведра жаркого, тазы винегрета, здоровенные блюда с жареными курями и утками... Смотреть по жаре на этакое обилие пищи было невозможно. Но что поделаешь - надо! Петькины родители были видными в деревне и в районе людьми, нужные гости съезжались со всей округи и даже из областного центра, замуж брали тоже не голожопую оборванку - свадьба должна была быть полной чашей. Поэтому жратву и напитки не жалели. Кто же это всё съест? -вяло проползла через голову одинокая мысль. Жара, мозги плавились, одежда липла к телу.
Одно скрашивало существование - Серёга сыпал моряцкими байками. Он пару десятков лет отходил на разных пароходах в МурмАнске, поэтому травил по настоящему, как истинный мареман. Между делом подробно рассказал обо всех братьях-сёстрах, которые приехали на свадьбу и сейчас катаются с молодыми.В одну из таких ходок к клубу... Серёга как раз с могучей кастрюлей в руках, такую его бабушка называла вываркой, полной жареной баранины, скрылся в глубине зала, где напротив сцены были выстроены подковой свадебные столы... к клубу подъехала девятка и из неё вылез ещё один братан - Игорёша, следак-важняк областной прокуратуры. Ещё один человек, которого Санёк искренне был рад видеть. Братаны радостно заржали, обнялись, начались похлопывания по плечам. Семью Игорь уже завёз в родительский дом и подъехал узнать, как обстоят дела.- Слушай, Саш, жара убила напрочь, еле доехал. Минералочки нет?- Да у Серёги полон багажник разных пластиковых бутылок.Игорь полез в багажник "Волги", там и впрямь стояло штук пятьдесят-шестьдесят разномастных двухлитрушек. Не глядя, он взял бутылку, свинтил пробку и сделал могучий жаждущий глоток. Глаза его судорожно раскрылись-сузились, в груди заклекотало:- Смгон.. првак... твою мать и тёщу заодно!!! Воды, бл...В багажнике воды не оказалось.
С этого момента события начали потихоньку разгонятся: прибывали всё новые и новые гости. Бабки, бабы, девки и девочки исчезали в недрах дома или клуба. Мужики сбивались в стаю во дворе, курили, знакомились, искали точки соприкосновения, говорили о делах, травили анекдоты и вели себя прилично, т.е. никто не просил угоститься раньше времени, никто не матерился слишком громко. Да и народ подбирался всё при должностях и званиях. Пацанва, своя и местная, дикими ордами носилась вокруг клуба.Наконец пожаловал свадебный кортеж с молодыми. Подбор машин выглядел весьма прилично, мерсы, аудюхи и бэхи были не самых хилых моделей. Две толпы радостно смешались в приветствиях, молодой смех и красочные наряды стали преобладать. Со всех сторон всё это действо, всю толпу снимали на видео несколько человек. Санька отпустило. А то уж он совсем упал духом в куче нужных гостей и престарелых родственников.
- Сашка! Приехал! Молоток! - радостно налетел на Сашку жених. Опять объятия, знакомство с невестой, свидетелями, какими-то парнями и девушками, половина из которых оказалась Сашкиной роднёй... в основном дальней - упомнишь всех как же. Многие были слегка навеселе, кое-кто даже очень слегка. Один нехилый дядька лет двадцати так и остался спать в машине.- Шура, ты же у нас стилист известный, москвич, будь другом, завяжи мне галстук, а то я его снял, так теперь бля буду, если эту ботву снова завяжу. - Сашка глянул и обомлел. Сказать, что такого галстука он не видел ни разу в жизни, означает не сказать ничего! Это был роскошный, переливающийся радужным комплектов цветов, галстук. Из люрекса.- Ну ни х.я себе! - вырвалось у Сашки.- Класс? Другого такого в районе точно нет!
- Надо думать, и в Москве нет... - пробормотал Санёк и начал вязать узел на этой радуге-удавке.
Свадьба началась уже после десяти вечера. СпАла чуток жара, женщины, весь день пахавшие на готовке для свадебного стола, сходили домой, подоили коров, переоделись, кто-то покормил и уложил спать детей и немощных стариков. Лишь только после этого все собрались в клубе.Дальше потянулась бодяга: приветствия, тосты, большие публичные подарки, обход гостей с "подарочным" подносом, на который народ складывал конверты и просто купюры. Сашка с тёткой угодил за стол к старшему поколению и изнывал от тоски и духоты. Ещё днём решив не пить креплёное, водку и всё, что ещё крепче, он быстро даванул бутылку сухого и начинал вторую. Сотрапезники пили водку и крепкое вино, компанию на сухарик составила лишь какая-то шибко болезная бабка из родственников, периодически рассказывающая ему о его собственном голожопом детстве в деревне у его бабушки. Детство то минуло уж четверть века назад. Народ вовсю обсуждал невесту, находящуюся на шестом месяце, её и "нашу" многочисленную родню, кобеля Петьку, перепортившего половину девок в деревне, и вот залетевшего на свадьбу. Гости, раскрасневшиеся ещё днём от жары, вааще запомидорели мордами лица. Истомлённый длительным ожиданием под окнами клуба народ дружно пил и жрал. Над всем этим дискотечно переливался и даже царил галстук жениха.Как-то вдруг дали слово отцу невесты. Встал сухонький невысокий мужичонка, являющийся, как выяснилось, родителем ещё двух девок и парня. Стало видно, что праздник уже прошёлся по нему сполна.- Что я хочу сказть... Хочу я сказть... гости и вы... ты дочь и сын... дорогие гости,.. идите вы все на х.й... в гробу я вас всех видал.. в пи..у вас всех... - с этими словами он выпил свою немалую рюмаху и успокоился на заботливо придвинутом стуле. Речь тестя вызвала оживление в зале и даже некоторый восторг у молодёжи. Все дружно выпили, закусили и стали обсуждать услышанное. Большинство отнеслось весьма благосклонно к уставшему отцу четырёх детей, так солидно выдавшему замуж старшую дочь. Краткий и содержательный спич многими был признан удавшимся, наиболее продвинутые интересовались получением копии видеозаписи выступления.
Были объявлены танцы. Но попользовать ими с ходу не удалось, Санька вместе с сыном так рано покинувшего веселье тестя облекли высокой честью отвести умаявшего отца семейства в дом через дорогу от клуба.
Когда они с Пашкой вернулись, в зале буйствовали танцы, пляски и даже случался спонтанный нижний брейк на паркете. У особо неустойчивых. Народ отрывался по полной. Легкая хандра, вызванная той жарой, которая мучила Сашку целый день, превратилась в жёсткий сплин и, дабы задавить падлу на корню, он подсел за стол к кучке братьёв. Там его приняли, как родного, отбросив напрочь все эти городские умствования типа дво-, тро- и непонятно сколько -юродный. Санёк со второй рюмки перешёл с сухого на водку, с третьей выяснил, что сосед справа тоже брат, а может быть дядя... или племянник, и сильно с ним покорешался на протяжении ещё нескольких рюмок. Потом танцевал с симпатичной молоденькой девушкой лет надцати. Потом оказался на крыльце с женихом. Они с Петром курили, и Петюня ему выговаривал:- Шурка, ты её только не обижай!- Кого? - недоумевал Санёк.- Галку... ну вот, с которой ты танцуешь. Я сам на ней собирался жениться... не, ну если тебе надо, то я не против - бери, твоя!- Да? - поражался его щедрости повеселевший Санёк.Тут на крыльцо высыпала добрая треть народа и с криками: "Ура! Вот он! Нашли!" жениха увели праздновать дальше, а Саньку дали водочную литруху выкупа... за жениха. К обретённой литрухе откуда-то тут же подтянулись люди, нашлись и стаканы. Среди народа вдруг оказался мужик с баяном и следующие сорок минут Сашка с азартом участвовал в исполнительском конкурсе матерных частушек. Условие было одно - частушки не должны были повторяться. Вокалиста-неудачника спихивали с крыльца. Сашка поразился себе самому: никогда раньше он не подозревал в своих глубинах знания такого количества отборных образцов этого направления фольклора. Пару ему составила разбитная бабёнка, так звонко и непосредственно матерившаяся в рифму, что Санёк почувствовал себя донельзя влюбленным. В зал они вернулись уже вместе.
Свадьба шумела и гуляла. На сцене лабал ансамбль из райцентра. Петюня, сам местный бессменный диджей... (был, всё - отыгрался), поговорив с музыкантами, объявил со сцены:- А сейчас, дорогие гости, по просьбе уважаемого жениха, будет исполнена "Песня про зайцев". Кто помнит слова, подойдите сюда.На призыв подтянулись несколько человек и через пяток минут в зале гремело бессмертное:
"...мы волшебную косим трын-траву!
А нам всё равно..."
Народ зашёлся в экстазе и танцах.- Давай выйдем... - жарко шептал Санёк на ухо хохотунье-частушечнице, в диком мельтешении стробоскопа тиская партнёршу. Причём никак не мог сосредоточиться, какой рукой ухватить её за ягодицу, а какой за грудь.- Зачем? - поставила вопрос ребром дама, не сильно уклоняясь от непослушных Сашкиных рук.- Надо, - был лаконичен Санёк.- Ну, давай, - согласилась дама, и вздохнула жалостливо, по бабьи: - только зря всё это.Окрылённый быстрой победой Сашка поволок певунью из клуба. Скатившись с крыльца и повернув за угол в темноту, парочка тут же наткнулась на перекуривающую и выпивающую под разговор компанию. С десяток пар глаз уставились на них.- А вы мою маму не видели? - нашлась с вопросом дама. Санёк стоял чуть сзади, лихорадочно пытаясь передвинуть руку с крутой задницы своей избранницы хотя бы на талию. Рука почему-то не перемещалась.- Не, не видели... - ответила компания и продолжила перекуривать и выпивать под разговор. Ответили, как показалось мнительному Саньку понимающе.
Несколько томительных минут они бродили вокруг клуба, пытаясь найти укромный уголок, но той звёздной и жаркой ночью это оказалось невозможным. Везде стояли, сидели, курили, пили, смеялись, хохотали, наливали, плясали, пели под гитару и без разномастные группки, компашки, парочки. Взрослые и ребятишки, гости званые и самозванные, соседи и проходившие мимо - казалось, что на этом конце деревни никто вообще не спит. Каждый раз, пытаясь где-нибудь уединиться и наталкиваясь на очередных людей, озвучивался ставший уже сакраментальным вопрос:- Вы мою маму не видели? Никто, ни одна падла её маму не видела. Мамы не было нигде, ну как сквозь землю провалилась. Сашкина рука по-прежнему не отлипала от задницы певуньи. Задница нравилась ему всё больше и больше, а шансы таяли и убывали. "На хрен было ей белое платье надевать, в темноте за версту видно. На свадьбу надо ходить в камуфляжке, давно бы на фоне кустов затерялись" - мелькнула креативная мысль. Тут он обо что-то споткнулся, его занесло, повело, но он удержал равновесие и счастливо вышел из крутого виража. Сашку ожидало жестокое разочарование - рука потеряла контакт с заветным полупопием. "Лучше бы мы упали вместе..." - подумал он.
Частушечницы нигде не было. Имени её он спросить не удосужился, поэтому позвать не мог. Грусть-кручина и большая жалость к себе обуяли его. Пришло понимание: "Надо выпить!". С этим твёрдым намерением он решительно двинулся к сияющему огнями, фонарями, громкоорущему в ночи клубу. Неустойчиво обходя ряд припаркованных около клуба машин, он увидел наконец предмет всех своих помыслов. Предмет, раскорячившись и задрав подол платья, присел в тени машин. "А я тебя ищу!" - радостным от обретения голосом изрёк Санёк. "Посмотри, нет ли кого, и дай руку, а то я упаду" - ответствовала ему обольстительница. Санёк протянул свою истомившуюся от долгого отсутствия тактильных ощущений длань. Красота неземная крепко ухватилась за неё, а через секунду из тени машины, искрясь и переливаясь в свете прожекторов клуба, почему-то наискось вверх ударила тугая золотистая струя, окончательно сразившая Санька. "Точно, надо самому поссать" - подумал Санёк. А струя всё фонтанировала, и не было ей конца...
Когда Санёк отлил, они чинно, под ручку вернулись на торжество. Тут же нашлась мама. Она нашлась в зале за столом в компании родственников, заодно нашёлся и муж частушечницы, с которым, как внезапно вспомнилось, он подружился раньше, чуть ли не с первой бутылки водки, в которой принял участие. Почему-то забыв о даме, Сашка укрепил мужскую дружбу с мужем.Потом долго и задушевно общался с братьями и сёстрами. Темы разговоров менялись абсолютно произвольно:- ...тут мне звонят и говорят: Алексеич, на выезд, - рассказывал следователь по особо важным Игорёша, - в город на товарняке в открытом вагоне приехала чья-то голова. Я интересуюсь: головы в розыске есть? Есть, говорят, но по приметам не совпадает. Тогда, говорю, хрена мне ехать, оформляйте, я подпишу, всё равно глухарь...-...начальник, скотина, вызывает меня и говорит...- ...вот ты говоришь - разводиться, а её, суку, бля.., люблю...
Вдруг, почему-то, как-то почти все гости собрались за столом, и случилось недоумённое затишье. Встал солидный дядька, директорской породы, и провозгласил: "Начали!". И свадьба, выпив и закусив, опять понеслась, запрыгала в половецких плясках.
Потом Сашка танцевал медленный танец с каким-то юным и совсем уж неземным созданием. После чего повторился ставший уже традиционным разговор с Петром: бери девчонку, он не против, конечно, от сердца отрывает, но для братана не жаль, только не обижай. Петруха был весел, пьян и безвозмездно щедр. Девок своих и чужих, но видно где-то в мыслях числившихся своими, с барского плеча раздавал направо и налево хорошим людям. Хорошими были уже все.
...вынесло на крыльцо. Тут назревала нешуточная разборка. С десяток каких-то ребят-строителей, приехавших на КАМАЗе из соседней деревни, но не местных, успели уже здесь побывать, были угощены двумя трёхлитровыми банками самогона и закусью от пуза, внезапно и случайно обиделись, что их в клуб не пригласили. Они уехали на другую свадьбу на тот конец деревни, но видно там их обидели ещё больше, и вот они вернулись качать права сюда. Их увещевали и угощали, но ребятам надо было размяться. Какой-то крепкий, спортивного вида, с голым торсом, татуированный совсем не по-модному - тату, а, напротив - в наколках, парняга угрожающе попёр вперёд с палицей в руке. За ним свиньёй выстроились сподвижники и побратимы. Навстречу с крыльца шагнул миротворец - бывший мурмАнский мореман, ныне колхозник-предприниматель и почти фермер Серёга. Татуированный в свете прожекторов клуба почему-то взмыл ногами вверх... "дежа вю" - успел подумать Санёк... и был брошен Серёгой Мурманцем оземь. Серёга тут же, с обратного движения ухватил пацана справа от себя, опять в воздухе зусучили, задёргались ножки...- Я свой!!! - успел завизжать пацан.- Поставь на место - свой!!! - заорала толпа. Поздно, у бережно поставленного на место пацана уже лопнул седалищный шов на джинсах.- Ой, пошли ко мне, я по быстрому заштопаю, я тут недалеко живу, - тут же нашлась какая-то проворная тётка. Больше пацана на той свадьбе никто не видел. Бабу тоже.Поверженного унесли тихие и смирные товарищи по оружию, им в дорожку дали гостинцев: самогону и жратвы, приглашали ещё наведываться в гости, если будет желание, но не баловАть. Сами шумной толпой, чувствуя себя героями поголовно, подробно обсуждая все перипетии боестолкновения, вернулись в клуб, где дружно выпили...
-...проходит жизнь, а я... голубьёв кормлю... нет, ты понимаешь, всё-всё, ну всеобъёмлющее на х.й всё - одно лишь кормление голубьёв, - плакался кому-то Санёк. Его понимали, утешали, наливали, выводили из-за стола потанцевать, покурить, поблевать и пописать. Он орал песни и скандировал "Горько!", пил что-то убойное, артистично полоща этой отравой горло и "на бис" занюхивая выпитое лакированным штиблетом... Помнится, даже с кем-то целовался взасос, и это точно была не частушечница, но что женщина - за это Санёк готов был поручиться... Потом происходящее распознаваться, а затем и запоминаться перестало...
"Утро второго дня".
...непонятно где, какая-то конура, стёкла, окна, в них темнела ночь и светились... А! Прожектора клуба! Санёк понял: он в машине на заднем сиденье. На передних похрапывали двое: э-э... Серёга и... Игорёк. Это была "Волга" Мурманца, стоявшая у входа в клуб. В горле першило... Страшно захотелось пить, навалился дикий сушняк...
Он опять провалился в беспамятство.
- Куда прёшься! Сейчас выйду! - вдруг заорал кто-то.Сашка продрал глаза. Всё та же ночь, всё та же "Волга". Орал Мурманец.- Да ты что, Сергей Васильевич, ты что... - скороговоркой запричитал кто-то, - я просто глянуть, нет ли кого. - От крыльца клуба отшатнулась неясная тень.- Вали отсель! Нет тут никого, кроме меня с братьями. Всё понял? Охрана надёжная, топай себе на х.., топай, продолжение завтра будет. - Под эти слова Санёк опять ушёл в нирвану, нечётким краем мутного сознания отметив: да я ж в дозоре! Видать, клуб с питьём-жрачкой и прочим фаршем охраняем...
...затекла нога и задница. Санёк потянулся. Стояло раннее утро. Ну, не такое уж и раннее, коров уже со дворов в стадо на выпас как раз выгоняли, седьмой час.Сашка вылез из машины, одной рукой разминая затёкшие... члены, другой цепко держась за надёжное авто. Шатало, глаза смотрели на мир как-то асинхронно и ассиметрично, как наш ответ на американское вооружение.
- Я пошёл, - буркнул он братьям и двинул к дому жениха.
Трудно преодолев сложные триста метров, Санёк первым делом припал к живительной водопроводной колонке во дворе, и пил, пил, пил... Потом снял рубашку и просто подставил голову под струю живой воды. Ох, хорошо-то как! Вода текла... растекалась по спине и груди, щекотная струйка уже нашла себе дорожку вдоль позвоночника и подумывала о проникновении в джинсы... Рассохшийся организм жадно впитывал жидкость и не мог набрать нужное количество влаги, чтобы отмокнуть...
...упал на травку в саду под яблонькой рядом с раскладушкой, на которой роскошно раскинувшись, спал двоюродный дядька, отец новопреставив... молодожёна...
...радостные крики детей, кудахтанье кур, жестяной звон каких-то тазов. Глаза не могли ни закрыться, ни смотреть на этот поганый мир. Не хотелось...
Попив чайку на веранде (похмеляться он органически не мог - не шло), Сашка замер в целебной неподвижности, поражаясь, что вокруг бьёт ключом жизнь: все что-то делают, суетятся, подъезжают машины, что-то выносят из кухни, достают из подвала: тазы салатов, вёдра варёной картохи, горы мяса на подносе... или носилках? Подъехала "Волга" и туда начали загружать эту снедь. "Де-Жа-Вю... Я же не смогу"- ...назначили на двенадцать, пора уже подтягиваться к клубу... - долетело до забитых непонятной ватой ушей. "День второй", - уяснил мученик и сложным нездешним голосом попытался пропеть, - Умру ли я... и над могилою...- Умрёшь, умрёшь! - обнадёжила его мать жениха. - Сходи-ка, отнеси вот свиньям в закуту. С этими словами она сунула в руки Сашке ручки двух десятилитровых вёдер, полных салата "оливье". Сашка обалдело смотрел на яства и ни черта не понимал.- Вчерашний, прокисать начал. Ничего, уже новый сделали.
Стоя над кормушкой, над головами жирно чавкающих разнокалиберных свиней и поросят, Сашка нетрезво... ещё со вчерашнего... умилился - как жрут, как качественно откармливаются.- Вот где жизнь. Если даже кормление, то уж не голубьёв. - пробормотал он и громко, дикторским голосом бросил призыв к свиньям:- Скоты и поросята! Жрите, кушайте, всемерно наливайтесь салом, крепите собой закусочную базу населения! Показалось, что после таких ободряющих слов свиное поголовье ещё с большим энтузиазмом продолжило дожирать остатки салата. "Счастливые. А мне сейчас водку пить" - от одной только мысли его замутило.Перед тем, как его вывернуло наизнанку, Сашка успел заметить понимающий взгляд небольшого подсвинка. Глазки в белёсых ресничках смотрели на мучающегося кормильца с такой неизбывной нежностью... Под их взглядом блевалось душевно: "Хоть кто-то сочувствует, вот ведь родная душа".Индоутки, сидевшие на плетне, вдруг дружно замахали крыльями, поднялись в воздух, и стая унеслась в синеву неба, в неведомую зелёную даль, к речке. "Птицы... полёт... свобода!!! Жить хочется... наверное..."
"Свадьба. День второй"
К двенадцати в клубе собралось почти всё вчерашнее общество. Не без потерь - это само собой, но и без новых поступлений. Вот темп существования замедлился: народ изначально был индифферентен, пронизан усталостью и истомой. Официоз был окончательно отброшен, единство происходящего рассыпалось на отдельные компашки, группки и песчинки.Буквально через полчаса возрастная сегрегация окончательно оформилась в молодёжное истечение на природу, на пикник. Этот бурный и живой поток подхватил слегка пришедшего в себя Сашку и поволок, потащил обратно мимо дома молодоженов к речке на лужки. Компания была весьма неплохая: сам Петька с женой и свидетелями, много родни из молодёжи, ребята и девчонки, с которыми познакомился и зажигал вчера. Были и частушечница с мужем, баянист с крылечка, два парня с гитарами. У дома жениха плотно затарились: набрали выпивки, закуски, посуды, скатертей и подстилок. Сашку всё та же Петькина мать попросила слазить в подпол и достать мясо для шашлыка. Санёк уже ничему не удивлялся, поэтому практически не отреагировал на обнаруженную там пятнадцатилитровую кастрюлю с замаринованной бараниной, а выпер её сначала из подвала на гора, а затем повлёк вниз, к полянке среди деревьев у реки.Там, как выяснилось, уже существовал стационарный мангал. Дружно наломали-нарубили сучьев, запылал огонь, кто-то из ребят взялся за мясо и шампуры, девчонки стелили скатерти, расставляли посуду.- Сашка, чего смурной такой? Пошли в речку окунёмся.- О, это в масть... - и Сашка, заставив себя подняться с мягкой травки, побрёл с ребятами к омутку.
Вода освежила. Слегка захотелось жить. Есть и даже выпить.И всё понеслось по новому кругу: орали "Горько", произносили тосты и поздравления молодым. Смена формата благотворно подействовала на атмосферу свадьбы: все были в подпитии, но не пьяные, песни под гитары или баян пелись дружно и душевнее. Если кто-нибудь пел соло, то никто не лез со своими пьяными подпевками, но многие отбивали такт, подхватывали припев, кто-то умудрялся почти профессионально вести партию бек-вокала. Сашка отмокал душой, отходил от бешеной жизни мегаполиса, начинал чувствовать себя и природу. Общаясь с братьями и сестричками, чувствовал какую-то особенную родственную приязнь. Атмосфера этой компании лечила душу. Ах, если бы не усиливавшаяся головная боль, Санёк почувствовал бы себя человеком.
Постепенно Сашка всё же опьянел, помутнел и опять расстроился, как рассохшееся пианино. Ну почему, почему ему никак не получается быть вот таким же, как эти ребята: в меру простыми, но не простецкими, весёлыми в праздник и работающими от зари и до зари, когда надо работать, зарабатывать, кормить семью. Никто не скулит, что работа - говно, что начальник - му.ак, что вот бы... вот бы... "молочные реки и кисельные берега" на халяву огрести. Говорят, конечно же, говорят, но буднично, без надрыва. Ну, вот скажи, брателло, почёму так?- Всё в порядке вещей, Санёк, всё так, как и должно быть: работа - говно, начальник - му.ак, жена - овца! - братишка тут же её, "овцу", поцеловал и оглянулся, а где малолетний сынуля, не дай бог к речке направился, - Что тут неправильного? - Сам баран тупой, - ответствовала подруга жизни брата, привалилась к его литому плечу спиной и запела высоким чистым голосом, и все дружно подхватили: "У церкви стояла карета..."
И вновь плясали, пили, пели, купались, орали "Горько" - а как же, помним, зачем собрались, вон они молодые. Полупьяный Сашка впитывал ауру празднества и завидовал по-чёрному этим семьям из "овец"-"баранов", возможности прикоснуться к близкому человеку, почувствовать хоть на минутку душевное единение.Вчерашняя частушечница полулежала, облокотившись на развесёлого мужа, её юбка нескромно задралась, стринги уползли куда-то вбок, давая именно Сашке мощный эротический обзор того самого места, куда он так вчера стремился... всей душой. Заметив Сашкин взгляд, она спокойно поправила юбку:- Какой-то ты сегодня убитый. А вчера такой активный был! Такой... живой! - она ехидно ухмыльнулась.
Один из братьев должен был пораньше уехать, договорились, что он сначала подбросит Сашку с тёткой в тёткину деревню. Как-то так случилось, что провожать рано уезжавших отправилась большая часть пикниковского состава. Знатоки местности сказали, что надо ехать вкругаля через заброшенную деревню, да, это дальше, но зато грунтовка по полям накатана до блеска, ровная, что твой асфальт. По "асфальту" до середины пути вызвались проехаться ещё добровольцы, и вот уже целая кавалькада из четырёх машин с пыльным шлейфами на хвосте мчит через поля...На перекрёстке нескольких грунтовок остановились. Здесь была макушка самого высокого из всех окрестных пологих холмов. Видно было чёрт те до куда. Вокруг колосились рожь и ячмень. Лёгкий ветерок гнал волны по полям. Тишина высокого синего неба перебивалась только лишь звонкими жаворонками.Все выбрались из машин, набралось человек пятнадцать. На широком багажнике чьего-то "Пассата" накрыли импровизированный стол, достали закуску и что там под неё. Выпивали, орали в надцать глоток "Горько" удалённым по доступу молодым, ржали, как жеребцы над древними анекдотами, шумно что-то выясняли, боролись, катаясь в хлебах...Долго прощались, хлопая друг друга по плечам и клятвенно заверяя в непременной скорой встрече.
...
Сашка ещё долго махал рукой, чуть ли не наполовину высунувшись в окно и безбожно изогнувшись. Оставшиеся что-то кричали вслед, беззвучно раскрывая рты под беспрерывные гудки автомобилей. И лишь когда пыль из-под колёс окончательно закрыла провожавших своем шлейфом, Сашка вернулся в салон, с удивлением обнаружив в своих руках трёхлитровый бутыль с мясом для шашлыка, видно, сунутый в качестве гостинца при расставании.
До деревни тётки Сашка не доехал - уснул. Ему ничего не снилось, но было чертовски хорошо. Вот ведь интересно, ничего не снилось, но настроение было. Может ли сниться одно лишь настроение?
|