Аннотация: Читаем, оставляем свои отзывы. Они сейчас особо важны, ведь меня мучают сомнения, стоит ли продолжать писать
Глава двенадцатая.
Восстановление.
Со дня смерти Майкла прошло уже больше месяца. Не скажу, что боль притупилась и стала меньше, нет...
Просто возможно я научилась с ней жить, научилась идти вперед.
Я вернулась в школу. Первое время все бросали на меня жалостливые взгляды, подходили и выражали чувства, которые они испытали от смерти Майкла.
Преподаватели старались всячески поддерживать. Меня реже спрашивали на занятиях, разрешали уходить с уроков, если я чувствовала себя плохо. В итоге я просто появлялась на занятиях и то очень редко.
Несколько недель назад по инициативе Дэвида, Кристины и меня в школе был проведен вечер, посвященный Майклу. Я принесла множество фотографий из дома. Мы составили целый фильм. Все кто был в зале, не смогли сдержать слез, в том числе и я.
Мне было безумно приятно, что ученики нашей школы все еще помнят его и чтут. Спортивный зал, в котором проходил вечер, был полон. Пришли даже выпускники прежних годов, в их числе был и Эдриан Росс.
Но ничего не может быть вечно. Рано или поздно любая история подходит к своему логическому концу.
Спустя месяц, трагедия, постигшая нашу семью, стала забываться. Жизнь начала возвращаться в прежнее русло, хотя этот процесс происходил медленно.
В школе появлялись новые кумиры. Дэвид занял место Майкла, теперь вокруг него всегда толпилось много людей, которые жаждали его внимания и хотя бы минутного общения.
Я знаю, что парня это совершенно не радовало, и он всячески пытался избежать внимания сверстников. Он и Кристина продолжали быть парой. Подруга рассказывала, что ему неимоверно тяжело давалась эта роль. Но он пытался и в этой ситуации напомнить людям, что был человек, который не должен быть забыт.
Учителя снова вернулись к прежнему отношению ко мне. Они вновь меня спрашивали, хотя я чаще всего была совершенно не готова к этому, поэтому успела заработать массу нехороших оценок.
Сверстники подходили все реже и реже, пока полностью не забыли о моем существовании. Все вернулось на круги своя, только вот школа была пуста без Майкла.
Кристина и Дэвид договорились в школе быть порознь, чтобы подруга могла проводить со мной больше времени. Иногда мы обедали все вместе, но это случалось крайне редко. Тогда, когда Дэвиду удавалось избежать своих поклонниц.
Отношения с Эдрианом оставались для меня тайной. Те слова на поляне, когда он сказал, что я нужна ему, были последними. Ну, точнее он говорил со мной только тогда, когда это требовали Виктория и Джеймс, которые настаивали на начале обучения.
Эдриан больше ни разу не обмолвился словом, о своих чувствах ко мне. Единственное, что мне известно, так это то, что мы снова вернулись к прежнему холодному отношению друг к другу, к состоянию подготовки к неминуемой войне. К тому же он, так же как и я, пытался всячески оттянуть начало моего обучения.
Я совершенно запуталась в его отношении ко мне. Сначала он говорит, что я нужна ему, а затем возвращается к тому, что снова меня ненавидит, будто бы я сделала ему что-то ужасное. Если он вздумал вести такую игру, то я вступаю в нее, только на своих условиях и буду вести себя по своим правилам.
После той истерики, которая произошла со мной на поляне, я так и не решилась поговорить с отцом по поводу моего удочерения. Я считаю, что моими родителями являются те люди, которые вложили в меня столько любви, заботы и времени. А ими были Пит и в некоторой степени даже Николь.
Кстати о Николь. Мне нужно собраться с силами и пойти к ней в больницу. Мы разговаривали об этом с отцом и решили, что все же ей необходимо сказать о том, что Майкла больше нет в живых.
Мы понимаем, к каким последствиям это может привести, но я на ее месте любой ценой хотела бы знать правду, пусть и такую ужасную.
Сейчас я стою на пороге клиники для душевно больных. Еще несколько шагов и у меня не будет пути назад. Я должна рассказать Николь о смерти Майкла, должна...
Преодолев себя, я шагнула в открытые двери и подошла к справочной стойке. Приветливая медсестра, завидев меня, начала улыбаться. Нашу семью давно знает весь рабочий персонал, ведь Николь уже очень долгое время лечится в этой клинике, можно сказать, что она была у них постоянной клиенткой.
Я знала дорогу к ее палате, поэтому уверенно направилась прямо туда, пока не испугалась и не повернула назад. Мне нужно было сделать это. К тому же мне необходимо было поговорить с Николь по двум причинам.
Во-первых, я должна была рассказать ей о судьбе Майкла, во-вторых, так или иначе мне нужно было узнать о моей настоящей семье и родителях. А это можно было сделать, только если будет хотя бы одна зацепка, которая поможет выйти к дальнейшим данным. А такой зацепкой являлось письмо, которое было подкинуто вместе со мной.
Мне казалось, что только оно расскажет, кто я на самом деле или приведет к человеку, который сообщит мне об этом и направит на дальнейшую дорогу жизни.
Уже пару минут я стою перед закрытой белой дверью и смотрю в маленькое мутноватое отверстие. Николь сидит перед окном, я вижу ее силуэт. Мне страшно представить, что о смерти ее сына сообщу я, та которую она уже обвиняла в попытке убить его.
Я никак не могла решиться на это. Я должна буду взглянуть в глаза женщине, которая уже один раз чуть не потеряла из-за меня сына, а теперь он умер, спасая меня от демонов.
Мне не хотелось верить ни во что другое, кроме этого определения. Майкл умер, спасая меня от демонов, я не могла быть причастна к его смерти, не могла...
Пока я боролась сама с собой, Николь заметила меня и открыла дверь. Сказать, что она выглядела удивленной, ничего не сказать. Ведь я никогда не посещала ее в клинике, это вообще редко случалось. Иногда заходил Майкл, еще реже это делал папа, но ни я. Мне казалось, что я и есть причина ее постоянных расстройств, поэтому мне стоит держаться подальше от этого места.
-Кимберли? Заходи, - холодно проговорила мама и отошла в сторону, пропуская меня.
Я зашла в комнату и огляделась вокруг. Могу сказать только одно, здесь было очень много белого цвета, что сразу бросалось в глаза.
Николь все еще стояла в дверях и бросала на меня подозрительные взгляды. Она кивков указала мне на стул, намекая, что я могу присесть, если захочу. А этого я не желала, поэтому просто отошла к окну и встала рядом с ним.
Мама подошла к стулу, на котором сидела до моего прихода, но на этот раз, вместо того, чтобы смотреть в окно, она смотрела на меня, словно пытаясь понять, зачем я пришла к ней.
-Майкл больше не придет к тебе, - выдавила я и как можно незаметнее смахнула ладонью выступившие слезы. - Он уехал в Лондон.
Выдала я первое, что пришло в голову. Только когда я встретилась с Николь лицом к лицу, я поняла, что просто не смогу рассказать ей о том, что Майкл мертв, ее любимого сына больше нет.
Это было бы для меня непосильным грузом, ведь последствия моих слов могли быть самыми трагическими и непоправимыми. Я не могла потерять еще и ее. Ведь как бы отрешенно она не вела себя со мной, Николь была моей матерью, к которой я питала самые теплые чувства.
Мне кажется, что для нее, он был всем. Единственный сын был смыслом ее борьбы за восстановление потерянного душевного равновесия. Он был стимулом, ради которого она еще старалась, а не бросила все и исчезла.
А сейчас, своими неосторожными словами, правдой, я могла убить ее. Я уверена, что она смогла бы покончить с собой здесь, пусть даже и под пристальным присмотром множества врачей.
-Он бросил школу? - Спокойным голосом спросила Николь и внимательно вгляделась в мое лицо.
-Ему предложили учиться там. Ты же знаешь, что он самый умный в нашей школе, и вот, наконец, в Лондоне оценили его ум и сообразительность. Они сказали, что им нужны такие молодые люди, как он, - я пыталась сдержать дрожь в голосе и подступавшие слезы.
Но мне это плохо удавалось. Николь заметила по моему лицу, что что-то не так. Есть еще что-то, из-за чего я так переживаю.
-А почему он не пришел попрощаться со мной? - Недоверчиво спросила она. - И из-за чего ты так расстроена?
-Это нужно было сделать быстро. Ну, он уехал на следующий день после предложения о переводе. Это должно было произойти как можно раньше, поэтому мы решили не тянуть с его отъездом.
-Ты расстроилась, что он уехал? - Вдруг мягко поинтересовалась она. - Ангелочек, я знаю, что была несправедлива к тебе все это долгое время.
Я не верила ее мягкому голосу и последовавшим словам, это был сон. Неужели мама снова любит меня и смогла отпустить случай, произошедший много - много лет назад?
Николь встала со стула и подошла ко мне. Я была растеряна и ошеломлена, чтобы сделать следующий шаг к ней на встречу.
-Я так долго обижала тебя, милая, - заплакала мама. Она обняла меня и прижала поближе к сердцу. - Кимберли, я была так не права! Ты сможешь простить меня когда-нибудь?
Последние слова были такими неожиданными, что я буквально опешила от них. Я не знала, что следует сказать ей, конечно, я готова была ее простить, но будет ли она считать так и завтра. Мне тогда казалось, что это один из ее приступов, которые каждый раз проявлялись в новой форме.
-Конечно мама, я люблю тебя, - прошептала я и прижалась к ней покрепче. Сейчас я просто решила воспользоваться моментом.
Посидев с мамой еще некоторое время, я решила, что пора уходить, но пообещала вернуться снова, что и сделала на следующий день.
Сегодня мама такая же добрая, как и вчера. Поэтому я задумываюсь, не действительно ли она так считала. Чтобы убедиться в правдивости ее слов, я решаюсь прочитать ее мысли.
Я дотронулась до ее руки и заглянула в ее внутренний мир. Там был такой беспорядок, что мне пришлось буквально копаться в мыслях, чтобы найти нужные мне соображения.
Во-первых, меня обрадовала одна находка. Николь действительно верила в то, что Майкл уехал, а во-вторых, она поистине простила меня и хотела, нет, желала, наверстать наши упущенные часы и дни.
А все это значило, что она шла на поправку, значит, скоро ее можно будет выписать из клиники и забрать домой. Это радовало меня, теперь я буду не одна, со мной будет мама. Жаль, что я не могла рассказать ей о смерти Майкла.
Одно воспоминание о брате, приводило меня в подавленное состояние. Мне хотелось упасть на пол и не подниматься до тех пор, пока в комнату не зайдет Майкл, а этого уже никогда не случится.
Но за этот месяц, я научилась прятать свои самые сокрушительные эмоции, держать себя в руках, когда чувствовала, что уже на грани истерики. Мне приходилось прикладывать неимоверные усилия, чтобы не впасть в депрессию, и лишь одно успокаивало меня в такие моменты. Я обещала себе, что когда окажусь одна в своей комнате, то смогу полностью отдаться своей горечи и тоске.
Только что маме доставили письмо, хотя это было скорее похоже на записку. Я даже не догадалась, что мне стоит проверить его, возможно, там есть что-то, что может помешать ее восстановлению.
Поэтому ее реакцию, на несколько слов, которые я увидела лишь мельком, удивила меня и обеспокоила.
Из рук Николь выпал конверт, вместе со своим содержимым. В сторону отлетела записка, а рядом лежала фотография, которая заставила подкоситься мои ноги.
На снимке была могила Майкла в самый первый день. Рядом с ней на коленях стояли мы с папой в обнимку, а чуть поодаль семья Росс в полном составе. Это был удар ниже пояса, тот, который вновь сломил маму.