Перед самым крыльцом компания остановилась. Застать врага в логове его женщины Демон и не надеялся, но Ассинг любит Блинду, а Блинде очень нравится ее гостиница, значит пришел он как раз туда, куда следовало.
- Давай, парни, заходи, - гаркнул он, - выпьем за вечную жизнь друга Ладара в лучшем мире. Да спросим, кто это бедняге устроил.
В негромком голосе пирата звучал мрачный, злобный азарт. Ему хотелось хватить дверь так, чтобы с петель слетела, но он сдержался: резкий хлопок лишь заставил вздрогнуть посетителей. Раннее утро - то время, когда в нижнем зале "Трех Зубаток" было тихо и почти пусто. У стойки, потягивая пиво, несколько портовых грузчиков лениво жаловались на невезение и отсутствие работы, да в самом темном углу досыпал загулявший с вечера пьяница.
- Заведение закрывается. Пошли вон! - рявкнул Демон. Работяги сразу же заторопились к выходу, даже сонный забулдыга счел за лучшее убраться с глаз.
Пока люди Демона осматривались, на стук двери к ним вышла сама хозяйка. Блинда выглядела слегка уставшей и словно опечаленной. "Как раз к случаю стерва мину слепила!" - пират еще больше разозлился.
- Бахрус, друг, рада тебя видеть, - она улыбнулась, грустно и приветливо.
- И когда это мы успели стать друзьями, красавица? - по изуродованному лицу Демона скользнула недобрая усмешка.
- Не знаю, за что ты меня невзлюбил... я то всегда тебе добрым другом была. И сейчас полностью к твоим услугам.
- К услугам, говоришь, - он дал знак, и моряки расселись вокруг большого стола, не выпуская из вида ни вход, ни лестницу, ни кухню, - тогда тащи-ка нам лучшее свое пойло, да сама с нами выпей, вспомни добром Ладара Дана. А потом, красавица, очень бы мне хотелось узнать, кому бедняга своей смертью обязан - должок отдать хочу... очень хочу, Длинный Нож!
Хозяйка кивнула прислуге, и расторопная девушка мигом принесла кувшин с вином, бочонок пива, и тут же исчезла. Блинда сама наполнила кубки.
- За мой счет в память о Ладаре, Бахрус, - она подняла кубок и единым глотком выпила, - Скорблю вместе с тобой...
- Милочка, уж не пытаешься ли ты невинность изображать? - пират к вину даже не притронулся, его люди последовали примеру капитана, - Зря. Был я в доме Дана и все своими глазами видел. Это ваш псеныш вытворил, больше некому...
- Незабудка, да, - хозяйка опустила глаза, - только не наш он, Бахрус, чужой, пришлый... он к нам лишь пару дней, как прибился, и даже имени не назвал. Мальчонка смелый, боевой, да к тому же совсем неприкаянный, вот Берт ему и позволил остаться... Мой грех, - казалось, она сейчас расплачется, ни то от осознания вины, ни то от страха. Демону куда охотнее верилось во второе, - я просила... приглянулся он мне. А какой бабе такой малыш не приглянется?.. кто ж знал-то?.. Я его расспросить хотела, да боюсь теперь. Может, сам спросишь? Он тут, забирай...
Бахрус в недоумении уставился на Блинду. Рассказ ее казался все более и более странным. По всему выходило, что она либо сама за последние годы вконец оглупела, либо его, ветерана войны и разбойника, известного в любом имперском порту, за дурака держит. Либо, что уж совсем невероятно, и в самом деле не знает, кто такой этот ее Незабудка...
- Кого порасспрошу? - сказал он, наконец, - пса? Когда это пес выдавал своего хозяина? Да он трижды сдохнет, а имени не назовет, ежели ему так приказано.
- Какого пса?.. - даже сострадательные ноты в голосе пропали.
"Пожалуй, и правда не знала, - подумал Демон, - а и в самом деле, откуда ей-то знать?" Он с майорданцами не раз встречался, прекрасно помнил, чего такой вот с виду сопляк в драке стоил, и повадку их ни с какой другой не путал. Но для того, чтобы заполучить себе такого вояку, надо к ним в логово лично явиться, да немалую кучку золота отвалить - на такое в захолустном Равдене средств от века не было... так что невежество Ассинговой баронессы может и не ложь вовсе.
- То есть, ты, красавица, клянешься, что ни только сама, но и дружок твой понятия не имели, что мальчонка этот - майорданский пес?
- Нет... Бахрус, откуда?..
"Майорданский пес! Так вот откуда у мальчишки такие навыки! А Берт-то с Гленном все голову ломали... Только ведь прав тогда пират - должен быть у Незабудки хозяин. И дело - ему под стать: не той породы зверек, по равденским трущобам бесцельно таскаться..." а она ни о каком хозяине, ни о цели ничего и не подозревала... Впрочем, малыш под чашу вина весел да словоохотлив, но болтуном его бы только глупый счел. Блинда растерялась, правда, ненадолго. Уж не первая странность в ее жизни приключилась, а извернуться она всегда умела: если парню положено хозяина иметь, то пусть этот никому не известный хозяин виноватым и остается.
- Ни я, ни Берт ни о каком майорданце и его хозяине не слыхивали... А раз он у Незабудки непременно быть должен, так его и надо искать. Кому Ладар дорожку перешел?
- Да вот Берту твоему и перешел.
Но Блинда уже пришла в себя, и сбить с толку ее стало непросто.
- Берт с Ладаром, конечно, друзьями не были, но и уважения друг к другу не теряли. А еще, сам подумай, майорданские воины - роскошь почти королевская! Я на бедность не плачусь, но и в королевы никогда не метила. Да и Берт - барон только в родных трущобах. Ассинг по мнению Демона был известной сволочью, однако и в словах Блинды резона было немало. Он ведь в самом деле лет пять в Равдене не появлялся и ничего о друге не знал: ни о делах, ни о его связях. Мог ли кто-то специально подослать мальчишку? И можно ли это у мальчишки выяснить?.. Все его существо требовало действия: мести, крови, немедленно! Но он вновь сумел взять себя в руки. Если Аассинг погибнет безвинно, беда невелика - одной подлой душонкой меньше станет, но если истинный убийца будет продолжать жить!.. если он по-прежнему будет сладко есть, мягко спать и смеяться, вспоминая, как разделался с Ладаром!.. Нет, пока он жив - этому не бывать.
- Ладно, Блинда Длинный Нож, решим так: я тебе поверю. Пока. - Тихо и внятно сказал он, - Где, ты сказала, мальчишка?
- Наверху. Вторая дверь направо. Он... - казалось, уверенность подвела Блинду, голос чуть дрогнул, но она продолжила, - спит.
- Точно?
Она утвердительно кивнула. Демон подал знак, и трое из его людей направились к лестнице.
- Что ты с ним сделаешь? - и теперь волнение в голосе его убедило. Баронессе мальчишка дорог... "Что за баба?.." - ему даже гадко стало. Что, впрочем, не имело значения.
- Сначала расспросить попробую, хотя вряд ли толк будет. - Он издевательски улыбнулся, - А потом вздерну. Может, утоплю. Милый мальчик: молоденький, глазастый... жалко? Неужели ты воображала, что я убийце Ладара жить позволю? Только я бы на твоем месте не за мальчишку переживал - я бы за себя боялся. Я сказал: верю. ПОКА! Но сегодня вечером желаю видеть твоего барона собственной персоной здесь. Не явится - буду считать, виновен.
Тем временем сверху послышался звук падающей мебели, потом в зал спустились люди Демона и привели с собой пленника. Майорданец, растрепанный и одетый кое-как, со стянутыми за спиной локтями, казался не столько испуганным, сколько сбитым с толку, однако у одного из пиратов кровоточили разбитые губы, а второй бережно придерживал правую кисть, не смея утереть с глаз предательскую влагу. Он сморгнул и спросил:
- Капитан, дозволь прикончить ублюдка?
- Нет, Пэг, - отрезал Демон, - на корабль его. Сам разберусь. Щенка прибить - дело плевое, но мне-то хозяин надобен.
Паренек, увидев пирата в компании хозяйки "Зубаток", чуть было не обрадовался, но Блинда отвернулась, словно происходящее это не имеет к ней никакого отношения. Он, казалось, ждал от нее чего-то, и все пытался поймать ее взгляд, пока один из конвоиров не вытолкал его за порог.
Дверь хлопнула, Блинда вздохнула с облегчением.
- Не знаю, кто его хозяин, милочка, но сдается мне, ты парня предала. Как теперь спать-то будешь? - Демон с усмешкой ласково потрепал ее по щеке и, махнув своим людям, вышел вон.
Блинда рывком отвернулась от входной двери и окликнула служанку:
- Уберите здесь все... и комнаты... к обеду "Зубатки" должны сиять - я проверю. А до этого не смейте меня беспокоить, - и она почти бегом поднялась по лестнице.
Запершись в комнате, которую только что покинул Незабудка, она упала на кровать. Постель все еще хранила его тепло и тонкий, едва уловимый запах...
- Видишь, Берт, как я люблю тебя? - тихо прошептала она, - ты сказал: звереныш... но этот звереныш мне верил... - и крепко зажмурилась, стиснув зубы, чтобы не разреветься...
Рано утром после боев она поднялась к мальчику узнать о его самочувствии и накормить завтраком. Он спал, но, стоило ей войти, сразу открыл глаза и улыбнулся.
- Как ты? После вчерашнего ничего не болит? А я вот тебе поесть принесла: сыр, мед и свежий хлеб.
Он пренебрежительно пожал плечами и взял поднос. Ел он с аппетитом, но без жадности, чинно и аккуратно, и никогда не оставлял ни крошки. Блинда все гадала, откуда бы подобные манеры?.. Кто он, что у него была за жизнь? "Охранник или воспитанник" - сказал Драго. Она бы и в самом деле усыновила приблудного: вот так кормила бы завтраками, волновалась, если бы он пропадал где-то слишком долго, и радостно целовала в щеку при возвращении, любовалась бы и гордилась им, таким сильным, смелым и ладным мальчиком.
Но Берту нужно было другое, и ждать он не хотел... он взял парня с условием, которого никто не мог нарушить. В том числе и она.
Блинда решила начать издалека:
- Незабудка, расскажи о своей маме?
- О маме? - он не сильно удивился: она то и дело задавала такие вопросы, только в ответ получала шутки или отговорки, - Что?
- Расскажи, ты помнишь ее? Какая она? Во что она играла с тобой? Какие песни пела? Чем она кормила по утрам?
- Сколько вопросов!.. - он пожал плечами, - У мамы были дочки.
Больше ничего не добавил. Дочери были ей ближе сына? Он считал себя обиженным? Или это имело какое-то другое значение?
- Моя мама тоже приносила мне свежий хлеб по утрам. Она работала в пекарне, пока не умерла... потом я сама добывала себе хлеб: попрошайничала, воровала, задирала подол перед каждым, кто готов был меня накормить за это... потом встретила Берта. Он был сильным, смог защитить меня. И полюбил.
Незабудка перестал есть и недоуменно уставился на хозяйку. Он, конечно, сразу догадался, что все эти рассказы неспроста. Блинда продолжила:
- Этот парень в "душегубке" сильно тебя помял? - она ласково погладила его руку.
- Нет...
Мальчишка пытался сообразить, куда она клонит. Блинда видела это по его настороженному взгляду и сведенным бровям, она научилась хорошо его понимать.
- Ты не горюешь, что проиграл?
- Я не мог - он не такой, как все.
- Ты - тоже.
- Нет, - он качнул головой, - Я умею убить, но я - просто... - Незабудка запнулся и, не найдя более верных слов, закончил, - он - не человек.
- Не человек?.. а кто?.. хотя, какая тепееррь разница? Рик сказал, он в Равдене не задержится... я о другом спросить хотела: помнишь Ладара Дана?
Он кивнул
- Я боюсь Дана, Незабудка... - Блинда сжала его руку и опустила голову, пряча глаза.
- Он... сделал тебе плохое?
- Пока не сделал, но сделает. Дан всегда мечтал избавиться от Ассинга, убьет его, а потом со всеми нами разделается...
- Почему? - спросил парнишка с удивлением.
- Берт Ассинг - защита и опора для любого, кто не угодил Ладару Дану, а двум воровским баронам в Равдене тесно.
Поверит или нет? Незабудка юн и наивен, но не глуп. Он смотрел на нее распахнутыми глазами ребенка, и она изобразила самый невинный вид, на который только была способна:
- Берт - разбойник, но разве у благородных господ совесть чище или на руках меньше крови? Дан - совсем другое дело. Он мягкий с виду, но в душе - настоящий зверь. Его все боятся... даже Гленн, а дружка его, дежганского пирата, помнишь? Красный Демон. Самый жестокий убийца, каких только свет видел.
- Хочешь, я убью Дана?
Да! Он поверил! Сам предложил то, что ей требовалось... Блинда не знала, радоваться или плакать. Дан, и правда, был не только препятствием к достижению желанной для ее барона власти, но и вечной угрозой самому его существованию, но послать мальчишку за его головой!..
- Это опасно, мой хороший. Видел его охрану? Тебе их не одолеть... погибнешь!
Но Незабудка только засмеялся:
- Они - люди!
А потом оделся и ушел.
О, Берт был доволен! Особенно когда мальчишка вернулся. Усталый, с пустыми холодными глазами, он подошел к барону:
- Дан умер, - и бросил на стол прядь волос и цепь с медальоном.
- А его охрана?
- Четыре у дверей и один внутри... такой, белый - мертвые. Другой - живой. Он не видел.
Берт хвалил парня за смелость, Гленн пытался выспросить все подробности, а Паург усердно подливал ему вина. Без толку: парнишка почти ничего не рассказал, а пил и того меньше...
А она радовалась, что ее Незабудка жив.
- Ненадолго, - Паург криво усмехнулся, - "Ястреб" все еще в порту. И завтра Демон обо всем узнает. Я тебя предупреждал, Берт: это дурная затея. Молись, чтобы он удовлетворился мальчишкой и не потребовал объяснений с тебя.
- Ты сдашь Демону мальчика?! - тогда она не поверила.
Берт привлек ее к себе, обнял, поцеловал.
- Я позволил этому сопляку вольности, но тебя - не отдам. Он был очень полезен, это верно, и еще пригодится: пусть Бахрус всласть отомстит за друга.
Блинда оставалась с Незабудкой всю ночь. Он то тянулся к ее ласке, как умирающий от жажды к роднику, то вдруг превращался в жестокого, яростного насильника, и глаза его все время оставались пустыми и холодными.
Он вот только был здесь, спал, доверчиво уткнувшись носом в одеяло... А теперь его нет. Нет, и больше не будет. "Он был твоим после убийства и перед смертью, - скажет Берт, - тебе этого мало?"
На "Ястребе" уже заканчивали подготовку к путешествию: закатывали оставшиеся бочки, грузили корзины с провизией, в последний раз проверяли снасти.
"Покончу с убийцами - и прощай Равден навсегда. Больше мне здесь делать нечего... Ладар-Ладар!.. дружище ты мой. Да как же это могло случиться?!.. С кем ты так не сошелся, что дело нужно было решать убийством? - Демон не мог этого понять, никак не мог, - Ладар Дан, конечно, был и жесток, и коварен, но всегда разумен и умел договориться, не хватал кусок больше, чем мог съесть. И порядок в городе держал отменно... так за что? Только ради власти - вот единственная причина. А такой власти хотел Ассинг, он же и единственный, кто сможет теперь ее взять и удержать... Интересно, удастся что-то вытянуть из мальчишки?"
Незабудка стоял между двоими матросами тихо и спокойно, опустив голову.
- Посмотри-ка на меня, псеныш, - Демон легонько сунул по лицу наугад.
Парень сплюнул кровь, поднял глаза. Взгляд его казался далеким и безучастным.
- А... иди ты... - ответил он без особого чувства.
"Говорит ужасно... майорданцев продают в пятнадцать, ему - не больше, раз еще языку не выучился... Вот, поймал, связал, а теперь убью... И кого? Пятнадцатилетнего мальчишку?! - Бахрусу сама мысль была противна, но он напомнил себе, - Это - не дитя, это майорданский пес, сильный, обученный боец, даже не человек - орудие, не знающее боли, страха и жалости. Он убил Ладара."
- Ну, так что мне с тобой делать, Незабудка? - спросил он у пленника, - Ты ж моего самого близкого друга, можно сказать, брата, к праотцам спровадил... за что? Кто приказал? Молчишь? А я ведь тебя вешать буду. Осознал? Или повторить? На пальцах? - он повернулся к Пэгу, - Хватит ручонку нянчить. Организуй-ка нашему юному гостю развлечение.
За этим дело не стало - Пэг только глазами повел, и мальчишку поставили под реем на бочонок, а шею плотно обняла веревочная петля: кто-то даже подтянул, позаботился, чтобы пленник о ней забыть не посмел. Только майорданец по-прежнему оставался безучастным.
- Неужели тебе не страшно, Незабудка? - Демон посмотрел на пленника с каким-то даже любопытством. Никак не верилось, что пятнадцатилетний мальчик может столь хорошо владеть собой, - Страшно! Пальчики, смотрю, дрожат. - "Или это они от веревок дрожат? Руки-то парню по-зверски стянули, он их, наверное, уж и чувствовать перестал", - Скажи, кто тебе приказал Ладара убить - и все кончится. Обещаю. Умрешь быстро и без боли. Молчишь? А еще можно петлю повыше подтянуть и заставить тебя на пальцах стоять. Хочешь?
- Маад? Повелитель??!! - робкий возглас превратился в крик ужаса.
Демон оглянулся. Он не услышал ни шагов, ни скрипа дерева, Гайди застала его врасплох. Она стояла в пяти шагах за его спиной и смотрела на майорданца: глаза округлились в пол-лица, а щеки покрыла мертвенная бледность.
- Нет... это не ты... Кто ты? Кто?!
Девчонка бросилась к пленнику, но вдруг остановилась, повернулась к капитану, будто только что увидела, а потом повалилась в ноги.
- Мой господин, мой добрый, ласковый господин! Не трогай его! Умоляю тебя! Если надо - убей меня, а его отпусти... - она обняла его ноги, прижалась щекой к сапогам, - заклинаю всем святым, что есть у тебя! Отпусти его... Вечно твоей рабой буду...
Только этого ему не хватало! Как это он совсем о девчонке забыл? А болваны эти куда смотрят?! Демон хотел ногой отпихнуть Гайди, но вспомнил ее затравленный молящий взгляд... как у Эльмы... и не смог. Как старая добрая кумушка принялся за уговоры:
- Гайди, ну что ты, перестань! Это же обычный пес. Раб, убивающий по приказу, - он старался говорить ласково, но не очень выходило, - Он не стоит твоих слез... успокойся, ну?
Вдруг мальчишку словно прорвало, от равнодушной безучастности и следа не осталось. Он вскинул голову и в глазах полыхнул такой гнев, что даже с петлей на шее парень показался страшным.
- Встань, дура! - Закричал он девушке - Не унижайся - это бесполезно. Ты перепутала - я тебя не знаю. Вставай и уходи отсюда, не смотри! - Демон не очень хорошо понимал майорданский, но понимания и не требовалось. К тому же, увидев, что девчонка не слушает, парень добавил уже для него, спокойно и без крика, - Убери ее, дерьмо.
- Гайди, иди вниз, - Бахрус поднял девушку на ноги и встряхнул, - не реви и уходи. Тут женщине делать нечего. Эй, паршивцы! уберите девочку. Заприте где-нибудь, пока я не закончу.
- Значит, ты все-таки что-то чувствуешь? - спросил Демон, когда двое подвернувшихся матросов увели Гайди, - Если я эту малышку на твоих глазах резать начну, скажешь, кто приказал Дана убить?
- Ложь, - майорданец изобразил полное недоверие его словам. Говорил он, может, и не слишком хорошо, но выразительная мимика покрывала этот недостаток с лихвой.
- Думаешь, я не убью ее ради мести за друга? - мальчишка передернул плечами, Демон усмехнулся, - правильно думаешь. Приятно иметь дело с умным человеком. Но вот умный бы знал, что еще немного - и ты лишишься рук. У тебя уже пальцы синие. Хочешь, развяжу? Или потуже затянуть?
- Ты... убьешь меня? Зачем руки, если мертвый?
- Опять угадал, - пират, кажется, начал понимать, что мог найти в парне Берт Ассинг, - Храбришься? Да только я все равно вижу: губешки дрожат, зубы клацают и колени ходуном ходят. Тебе страшно, Незабудка. Так что я еще немного подожду, пока ты штаны намочишь.
Мальчишка пренебрежительно скривился, показал язык, а потом закатил глаза и отвернулся: "Не дождешься, и не воображай, что сломил меня. И вообще отстань, надоел". Уж куда яснее - и слова ни к чему.
- Ладно, толку не будет, так я и думал... Пэг, кончай с ним...
- Подожди, капитан! - к Демону подошел Белый, - подожди, успеешь еще повесить... ты лучше вот на это глянь, - В руках он держал пояс с разбойничьими ножами в проклепанных ножнах - оружие этого сопляка. Видел?
- Нет. А что такое?
- Так на, смотри. Пэг - молодой еще, не знает, но ты-то эти игрушки не забыл, небось?
Демон взял пояс и с удивлением уставился на ножи. Он долго разглядывал сначала ножны, потом вынул один и покрутил в руке, хотя и так было ясно, узнал сразу. Ножи Билкума-Душистой Травки, он бы их из тысячи узнал, хоть и почитай как более двадцати лет не видел... у мальчика они или потому, что Билкума нет больше на свете, или потому, что старик сам их отдал... А он как-то говорил, что отдаст свое оружие только сыну.
Что случилось с его сыном и дочками, Демон слышал.
- Белый, славно, что заметил... Откуда у тебя это, парень?
- Мое дело.
- Нет, цветочек, теперь - мое... - он немного подумал и добавил, - Я хозяина этих клинков давно ищу. Найду - в куски изрежу... теперь вижу: в Равдене искать надо. Старше меня, в мазях да элексирах сведущ, Билкумом зовут. Не подскажешь чего? Нет? Что ж, сам дознаюсь - дело плевое, - Бахрус опять принялся разглядывать пояс, словно забыв о пленнике, - Кто у нас тут заморской травой промышляет да веселящим листом приторговывает? Вигорд? Вот с него и начну, уж он-то наверняка знать должен...
- Эй, Демон!
Демон оглянулся на майорданца. Мальчишка весь подобрался, даже дрожать перестал, словно вовсе о петле на шее забыл, лицо потемнело, а глаза горели пурпуром, словно закатное зарево.
- Что еще, дохлятина?
- Давай, вешай, - процедил парень, - но смотри, тронешь его хоть пальцем, я из Копей вернусь по твое равное рыло, кишки выпущу и смотреть буду, как ты скулишь да собственное дерьмо жрешь, лишь бы быстрее сдохнуть. Так и будет, знай.
Демон вдруг застыл в ужасе... нет, не угрозы висельника напугали свирепого дежганского разбойника - он воочию увидел другого юношу, такого же, как этот: сильного, отважного, пригожего. И такого же глупого.
... В тот день сияло солнце. Оно лилось над морем радостным золотом. Свежий ветер врывался в комнату принося с собой запах морской соли, свежести и водорослей. Молодой моряк был счастлив - сегодня его любимая должна была ответить и ответить "да" - он был в этом уверен. Она ждала его долгие два года, пока шли сражения...
Гостиница стояла совсем недалеко от дома Эльмы - только пару улиц пройти. Бахрус отправился к невесте в парадном костюме, том самом, в котором среди прочих дежганских капитанов принимал капитуляцию имперского флота.
День был необычно солнечный, а люди приветливы но все было как-то не так. Нет в воздухе не витала тревога или напряженность, наоборот все было слишком хорошо и правильно - это Бахрус понял уже потом...
Дом Эльмы стоял чуть поодаль от других домов и на свободном месте был разбит сад. Бахрус вошел в сад. Его сразу насторожил вид помятого цветника и грязные следы на крыльце, он прибавил шагу. Дверь оказалась распахнута, первый этаж пуст. Со второго доносились приглушенные голоса, но разобрать, о чем и кто говорит, было невозможно. Молодой капитан взлетел вверх по лестнице. "Справа - кабинет ее отца" - припомнил он. Голоса доносились оттуда. Дверь оказалась приоткрытой, и Бахрус заглянул внутрь: Два человека с ножами стоят у стола, рядом прикрученная к стулу Эльма...
Он распахнул дверь, сабля будто сама собой оказалась в руке.
- Отпустите её! - глаза Бахруса пылали.
- Легче друг, легче. Нам разобраться надо. Все по закону. - один из чужаков шагнул в сторону капитана.
- Стой! - Бахрус выставил саблю вперед.
- Эй! Ты железку-то спрячь, а то ещё поранишь кого ни будь. - Чужак остановился.
- Отпустите её! - повторил Бахрус.
- Да, сейчас, - бандит ухмыльнулся. - Убери-ка его Хажук.
Бахрус оглянулся - сзади стоял человек с дубиной. Удар и темнота...
Очнулся капитан в том же самом кабинете... Руки оказались вывернутыми в плечах и задранными вверх. Связанные ноги едва касались пола.
Комната была перевернута вверх дном, ящики стола валялись на полу вперемежку с книгами. Один из разбойников склонился над Эльмой.
- Да, милая, похоже, ты не соврала - нету у тебя барышей. - он погладил её по волосам и повернулся к своим. - Что, ребят, денег нету, а долг есть. Будем изымать. Кто первый?
- Я! - вперед вышел поджарый жилистый бандит с серым лицом. - Я таких крошек люблю.
- Только тронь её! - Бахрус грозно смотрел в сторону бандитов.
- О! Смотрите кто проснулся! - хохотнул тот что стоял рядом с Эльмой. - Твой герой, крошка? Хорош, нечего сказать... А что ты сделаешь?!
- Узнаешь мразь! Тронь ее - и тебе конец!
Бандит достал нож, подошел к Бахрусу и приставил нож ему к горлу.
- Ну что? Убить мне тебя сейчас или попозже? А? как ты выбираешь?
Бахрус не ответил, только посмотрел прямо в глаза бандиту.
- Нет, не буду я тебя убивать... сразу. - и разбойник коротко ударил капитана ножом в живот. - Вот так! Быстро не сдохнешь, часок другой поживешь, мы пока с девчонкой поразвлечемся. А ты, друг мой, полюбуешься...
Бандит отвернулся от стремительно бледнеющего Бахруса.
- Ну что Шакал приступай.
Шакал - тот поджарый бандит подошел к тихо плачущей Эльме снял веревки - она даже не пыталась бежать - страх парализовал её. Медленно очень медленно как казалось Бахрусу начал снимать с неё одежду. Вот уже белый кружевной корсет упал к ногам.. потянулся рукой вниз... А Бахрус смотрел как завороженный и не мог оторвать взгляд словно старался запечатлеть каждый момент, чтобы запомнить все, чтобы не забыть ничего когда он станет платить по счетам!
Шакал закончил встал и посмотрев на Бахруса осклабился и показал ему окровавленную руку.
- Хажук теперь ты. - Шакал сел на стул.
Хажук с какой-то детской радостью смотрел на лежащую на полу девушку из приоткрытой пасти буквально текли слюни. Он бросился на Эльму, он брал её зло безжалостно... она кричала от боли, а он гоготал и продолжал насиловать.
Последним был их предводитель. Он делал дело нарочито медленно, напоказ, словно смаковал страдания своих жертв.
Он приподнялся на руках над плачущей Эльмой:
- Ну вот красавица - нету больше долга у тебя. Мы в расчете.
Он наклонился к ней, чтобы поцеловать и тут же вскочил.
- Ах ты сука!! Мой нос! - он держался за лицо, по руке текла кровь.
Бандит выхватил нож и вонзил Эльме в грудь она только и успела что вскрикнуть но тут же замолчала.
- Нет! - с трудом выдохнул Бахрус невольно пытаясь разорвать веревки. - Ты убил её! Тебе конец! Я найду тебя, где бы ты ни был, где бы я ни оказался! Хоть под водой хоть под землей! Нигде, слышишь, ты!.. Нигде тебе не укрыться! Я достану тебя пламенем тысячи преисподних!.. Ты - мертвец, слышишь?!... Ты уже мертв...
Бахрус опустил голову и начал тяжело дышать. Когда снова поднял бандит стоял рядом с ним и держал в руке окровавленный нож.
- Хорошо говоришь, парень, я заслушался. Да только покойник не я, а ты. - Он посмотрел на нож. - А вот тебе на последок!
Бандит полоснул Бахруса поперек лица - глубокий порез мгновенно оброс кровавой бахромой, по полу застучали крупные капли...
- Пошли ребята, тут - все.
Они ушли, оставив Бахруса наедине с Эльмой... Она лежала на полу раскинув руки и чуть приоткрыв рот из которого вытекла струйка крови.
- Канаф помоги мне... - прошептал капитан из последних сил...
В тот день он, глупец, вообразил себя победителем, у ног которого лежит весь мир!.. и был убит. Точно так же, как этот щенок, он, связанный, беспомощный, почти мертвый, клялся вернуться из любой преисподней этого мира, чтобы отомстить. Тогда он сдержал слово, теперь носит преисподнюю внутри себя - такова плата. Когда-то хватало одного взгляда - и женщины дарили любовь, а мужчины преданность... теперь он сам не может смотреть в зеркало без отвращения.
Он даже не понял, отчего слова мальчишки так его разозлили, но только теперь ему и в самом деле захотелось его смерти, захотелось страстно, неодолимо, мучительно. "А ведь и щенку этому убить хочется! Мне бы хотелось. Я бы все отдал за удар, за единственный, последний... Сейчас подойду - и он ударит. Без малейшей надежды на успех - все равно попробует. Ногой. В горло или в висок, убить, умереть... лишь бы все кончилось. А руки связаны - не устоять..."
- С чего ты взял, псеныш, что я твой лай понимать должен? - Демон, уже готовый к удару, шагнул вперед.
- Все ты понял...
Парнишка развернулся, резко выбросил ногу... и соскользнул с бочонка. Ноги судорожно дернулись, ища опоры...
Ударить себя в висок Демон не позволил, однако по голове получил. Мир дрогнул, поплыл... пират оступился, и чуть не свалился, сделав несколько шагов назад. Едва обретя равновесие, он рванул из ножен саблю.
Клинок свистнул над головой, и мальчишка рухнул на палубу. Когда хотел, Демон двигался быстро, очень быстро. Он одним махом перерезал веревку на шее и путы на руках пленника, а потом от всей души ударил его носком сапога в грудь. Парнишка отлетел на несколько шагов в сторону, попытался приподняться, снова упал; изо рта потекла сукровичная слизь.
Демон сгреб парня за рубаху и приподнял над полом.
- Ты, пес смердящий, убил Дана. Знаешь, что это для меня? Никогда тебе, сука, не понять... - синие глаза майорданца потухли, он ничего не слышал и не соображал. Пират это видел, но остановиться уже не мог, - Когда я был молод и глуп, Билкум спас мне жизнь. Ради него, и ради мольбы Гайди я тебя не убью. Сегодня. Но если попадешься мне еще раз - пеняй на себя, - и с силой швырнул на доски.
- Пэг! - окликнул он, отдышавшись, - выбрось эту дохлятину с "Ястреба". Да смотри, не трогай. Хватит ему.
Эри не чувствовал страха разумом - он давно забыл это ощущение, только по липкому от пота телу волнами прокатывал озноб, зубы отбивали дробь да живот вновь и вновь мучительно стягивало в узел. Встать сейчас и пробовать не стоило - колени подломятся, и он снова ткнется носом в ноги своего мучителя. "Напомнить бы этой свинье, что капитан приказывал не бить..." - мысль казалась здравой, но такой далекой... и тут же сменилась другой: "А хоть бы убил. Может, лучше? Только, чтобы сразу..."
- Что, сучонок, не тявкаешь больше? - Пэг коротко, но с чувством еще пару раз пнул свернувшегося клубком пленника в спину. Однако интерес пропал быстро: парнишка в ответ не стонал, даже не вздрагивал, - Это тебе за мою руку... Капитана нашего благодари, а я бы так подольше поглядел, как ты в петле дергаешься. Ладно, загорай тут... - он бросил рядом пояс с оружием.
Звук удаляющихся шагов и зыбкое, неверное чувство облегчения.
Боль постепенно отпускала, только дрожь все усиливалась. Эр попытался вдохнуть поглубже и расслабиться... сейчас главное - отдых... А потом он подумает, как поступить с Бертом и Блиндой.
Блинда... одна мысль о ней ранила сильнее всех угроз Демона и побоев Пэга. Сердце сжало такой тоской, что он чуть не взвыл.
"А то ты не знал! - одернул он сам себя, - Знал, всегда знал! С самого начала. Да только не мог отказаться... А ведь тебя предупреждали!.."
- Вставай, падаль! - Буст обычно не орал, но сегодня, видно, вошел в раж, - Вставай, а то прикончу. Думаешь, в бою кто-то позволит тебе валяться? Вставай и сражайся!
Он ткнул мальчишку тренировочным мечом в бок, тот вскрикнул, но встать не попытался. - Слабак, - Божественный вздохнул и отступился, - Наир, забери. Не должно быть, чтобы я его сильно поранил, но осмотри все же.
Наир, лекарь псарни, на которой вырос Эри, молодой сутулый парень с землисто-серым лицом, страдал одышкой, не мог долго ходить или стоять, но дело свое знал отменно - здоровью мальчишки вряд ли что-то угрожало.
Их было пятнадцать - лучших из лучших. И вот двенадцатилетний Эри, самый младший, остался один.
Буст отер пот, перевернул опустевшую колбу часов и усмехнулся:
- Ну, синеглазенький, давай сюда. Посмотрим, из чего тебя лепили...
Эр каждый день сражался и с товарищами, и с наставниками и уже привык считать себя неплохим мечником, тем более что в отличие от прочих, владел обеими руками совершенно одинаково - "одинаково превосходно", как отрекомендовали Бусту. Но только теперь он понял, что все его мастерство медяка тертого не стоит - старший наставник и впрямь был божественным. Вода в часах и на четверть не пролилась, а он уже начал пропускать удары. На половине он в первый раз упал...
Дальше он падал, только лишь успевая подняться, а подниматься становилось все труднее и больнее - что-что, а как избить до полусмерти и при этом не искалечить, Буст знал в совершенстве. Когда сорвалась последняя капля, Эри вновь попытался встать, но Божественный ногой вдавил его щеку в каменное крошево двора.
- Уймись, безумец, твое время вышло, или ты вправду хочешь быть убитым?
Потом он лежал, пытаясь выровнять дыхание и унять дрожь... в голове было гулко и пусто... как из далека прозвучали голоса:
- Кого на завтра, Божественный?
- Хасу, горбоносого, двух дружков-сахринцев - из этих четверых будет толк... и синеглазого. Хорош парнишка, дивно хорош. Только спесив и яростен...
- Так поломаем.
- Нет... Боюсь, не сломаешь - просто убьешь.
Оттенок гордости, прозвучавший в словах Буста, словно наполнил Эри новыми силами. В тот раз он сумел подняться и самостоятельно доковылять до своей лежанки.
Потом и на руках приносили, были случаи... А особенно запомнился один.
Божественный как обычно выбил из парнишки все силы, потом присел рядом и заговорил.
- Хочешь сейчас меня убить?
Эри так хотелось сказать, что не просто хочет - а убьет. И скоро. И плевать, что за это Буст наверняка по губам отхлещет. Но не смог, дыхания не хватило. Наставник усмехнулся и продолжил. Почти по-дружески.
- В тебе слишком много ярости, Эр, слишком много ненависти. А ведь где злоба и ярость - там нежность и доброта, где ненависть, там любовь. Ты хочешь любви, синеглазый? Любви - любой ценой? И понимания? И счастья? Не отвечай, не надо, я знаю, что угадал. Я повидал тебя в бою, перед страхом боли и смерти, когда душа нага и беззащитна.
"Да что же это такое? - думал тогда Эр, - отлупил - ладно... нечего воображать себя непобедимым бойцом... но кто дал право ему еще и в душу лезть?!" Он дернулся, пытаясь подняться... и тоже не смог.
- Любовь и счастье, синеглазый, могут дать тебе силу, огромную, неодолимую. Но если о твоей жажде узнает враг - она обернется слабостью. С тобой трудно сладить сталью, я знаю, я с тобой сражался. Кулак мужчины тебя не сломит... но вот ласковые женские пальчики... - он вздохнул словно о своем и поглядел на мальчишку, - Любовь - не для пса, нас с рождения никто не любит. Забудь об этом, Эр. Или вставай сейчас, и я тебя, наконец, добью.
Эри с трудом приподнялся на четвереньки, потом сел. Потянулся за своим поясом - какое счастье, что Билкумов подарок остался при нем! Вынул один из ножей, сжал в ладони рукоять - сразу мир стал возвращаться на место. "Блинда... Ты прав, Божественный - все сопли и ласки вырвать с корнем! Хватит себя обманывать". Он рывком встал и медленной неверной походкой поплелся по берегу.