На его рабочем столе постоянно лежал церковный календарь, в котором он ежедневно выискивал для себя праздники, позволяющие "на законных основаниях" их отмечать. Но главным праздником для него, конечно же, была Пасха, которую он отмечал с размахом в окружении семьи и близких ему людей.
Родился Ефимыч в средней Азии, в Ташкенте, в конце Второй Мировой войны.
В это время миллионный Ташкент представлял из себя огромный котёл в котором "варились" люди разных национальностей, по разным причинам оказавшиеся в этом гостеприимном хлебном городе, который дал приют людям, проживавшим на этой земле тысячелетиями, а так же и тем, кто бежал сюда от последствий революции, национальных погромов,чисток тридцатых и ужасов войны.
Люди проживали там компактно, дружно в обстановке взаимопомощи и интернационализма в районах, которые называли по преимущественно проживающему там этносу: Армянский городок, Греческий городок,Болгарские огороды, Корейский куйлюк ну и конечно же, знаменитая Кашгарка, место компактного проживания евреев, о которой я узнал сравнительно недавно от ташкентских старожилов в начале двухтысячных и, естественно, задал Ефимычу вопрос - утверждение: "Ты случайно жил не в Кашгарке?". На что, после некоторого раздумья и замешательства, получил от него (с вопросом во взгляде: откуда ты узнал?..), утвердительное: "Да, там жила моя бабушка в большом доме, а мы - с ней".
В 1966 году в Ташкенте произошло крупное землетрясение, ну и, конечно же, на "еврейское счастье", эпицентр землетрясения находился в Кашгарке. 26 апреля стал последним днём этого района.
За несколько лет до этого мама Ефимыча, известный в республике врач, получила приглашение возглавить одну из столичных больниц и переехала вместе с семьёй в Москву...
Ефимыч был одним из руководителей высшего звена нашего многотысячного предприятия, первым заместителем Генерального директора. Мы были многолетними товарищами, начиная с общественной работы в комсомоле, и коллегами по совету директоров, а потом - и партнёрами по бизнесу.
Человек с украинской фамилией, украинец - по национальности в паспорте, рождённый в браке людей разных национальностей - армянки и еврея, был глубоко православным. Национальность родителей он тщательно скрывал, об этом знали единицы, только те из них, которым по роду их деятельности было положено это знать. Сам же Ефимыч никогда об этом не распространялся, так как было бы затруднительно объяснить, как от такого интернационального, восточного кровосмешения появился абсолютный славянин.
Был он человеком верующим, но при этом имел слабость - любил выпить по праздникам. А если следовать одновременно церковному и светскому календарю, то каждый день года - праздник, а значит и повод отметить.Но даже в не очень трезвом состоянии его мозги работали уверенно и он никогда не терял контроль над собой и над своими действиями. В компании друзей и коллег он много балагурил и все его рассказы и шутки вызывали у окружающих хохот и многие "перлы" становились афоризмами.
Второй его вредной привычкой, правда он так никогда не считал, была безграничная любвеобильность. Любить он, наверное, умел и никому из женщин старался не отказывать. Огромное количество сотрудниц нашего многотысячного коллектива вели непримиримую борьбу за его внимание: армяно-еврейского украинца, объединяющего страстность армянина, надёжность еврея и залихватость украинского казачества, которая определялась паспортной принадлежностью. Идеалом женской красоты для него была Надежда Кадышева (известная исполнительница народных песен) и его жена полностью подходила под эти критерии...
Но видимо душа его требовала ещё чего-то...
Его супруга с лёгкостью и юмором относилась к мелким интрижкам Ефимыча, так как прекрасно понимала, что от неё он никуда не денется, держала его на длинном поводке и давала ему некую свободу выгула, но когда эта свобода становилась чрезмерной, поводок тут же натягивался и Ефимыч преданно заглядывая в глаза своей "маме", как он её ласково называл, всячески подчеркивал свою любовь и верность.
Не смотря на эти слабости, работником он был блестящим и с лёгкостью решал стоящие перед ним, иногда очень сложные, технические и финансовые вопросы. В приемной, перед его кабинетом, всегда толпилось множество посетителей. В его руки Генеральный директор практически передал все бразды правления нашим непростым предприятием, так как сам не умел, а поэтому и не любил заниматься текущими рутинными делами.
Однако, в силу возникших непримиримых разногласий с Генеральным директором, Ефимычу пришлось "уйти"
с предприятия.
Так совпало по времени, что у него на даче тогда "завёлся"
козел, названный Борькой в честь Генерального. Козел любил курить папиросы, которые каждый день требовал, как награду за то, что бодал проходящих мимо людей, приводя в восторг Ефимыча. Но когда он сильно боднул хозяина и потребовал за это ещё и награду в виде папироски - тут уж Ефимыч не стерпел эдакого предательства и, отождествив козла Борьку с его тёзкой, с удовольствием отправил его на заклание:козел в виде шашлыка был подан на одном из дружеских застолий.
Ефимыч перешёл на работу директором в филиал нашей организации, расположенный в одном из городов Тверской области, который был потом приватизирован Генеральным директором, его семьёй и работниками этого филиала. После этой приватизации работа филиала быстро пришла в полный упадок.
В 1995 году и я "ушёл"с должности заместителя Генерального директора по экономическому развитию НПО, поскольку был не согласен с действиями Генерального директора, который был крупным ученым, но законов современной экономики не понимал и считал, что скупка за бесценок его семьёй объектов недвижимости предприятия и заключение контрактов через подконтрольные ему компании - и есть бизнес. Его "заблуждение" очень быстро развеялось и он сам стал жертвой своих хитрых задумок и был изгнан с предприятия приведёнными им же, для своей защиты, "силовиками". Я быстро, "с нуля"создал собственный бизнес, основанный на всех моих предыдущих знаниях и связях, полученных за более чем тридцатилетнюю работу в отрасли.
В 1998 году я приобрёл, сравнительно дёшево, у моего бывшего Генерального директора и его семьи, предложенный ими контрольный пакет акций филиала, с которым они не знали ,что делать, накопившего огромные долги по зарплате, налогам, электроэнергии и прочим производственным расходам. Естественно, Ефимыч остался в моей команде, так как я знал его много лет, как прекрасного инженера и порядочного человека. Восстановив в течении года инженерные сети и корпуса завода, которые были основательно разворованы, вплоть до умывальников и унитазов, бывшими работниками-акционерами предприятия, мы определили направления деятельности и занялись приобретением необходимого оборудования.
В те годы многие предприятия банкротились и металлургическое оборудование продавалось практически за бесценок, по цене металлолома. Здесь и пригодился талант инженера-Ефимыча. Под его руководством оборудование ремонтировалось и приводилось в порядок, а потом, очень быстро монтировалось, в соответствии с намеченными задачами и экономическими направлениями развития.
Наше предприятие быстро начало выпуск полуфабрикатов из алюминиевых и титановых сплавов, а также различных ферросплавов, пользовавшихся повышенным спросом в России и за рубежом.
Однажды,на предприятие, прибыла плановая налоговая проверка в составе трёх представителей женщин-инспекторов, на вид - от 35 до 45 лет. Им была, как это положено по закону, выделена отдельная комната, куда и пришёл представиться директор (Ефимыч). Представляясь каждой из них, многозначительно заглядывая в глаза, крепко пожимая, и задерживая в своей ладони на двадцать-тридцать секунд ладонь инспектора, он одной из них сказал: "Красавица", другой - "Какая женщина!", третьей - "Хороша, не могу..." Провинциальные бабы, хоть и налоговые инспекторы, никогда не слышали таких восторженных слов в свой адрес, сопровождаемых искрами летящими из карих, выражающих страсть, глаз Ефимыча. Этим глазам было невозможно сопротивляться, так как они "не могли врать" и "девушки" "поплыли".
Ефимыч продолжил натиск и предложил перед началом работы - выпить по чашечке кофе с коньячком, на что инспекторши, естественно, не ломаясь, согласились. Ефимыч вышел из комнаты, дал секретарю соответствующие распоряжения, вернулся к "налоговичкам" и начал "травить байки".
Через пару минут в комнату вошли секретарь, державшая в руках поднос с чашками с кофе и бухгалтер, принёсшая тарелку с бутербродами с красной рыбой и вазочку с шоколадными конфетами и пряниками. Такого галантного ухаживания со стороны, хоть и очень немолодого мужчины эти тверские дамы, отягощенные бытом, домашним насилием, воспитанием трудновоспитуемых детей, не видели и были покорены этим ДонЖуаном, занесённым ветрами девяностых в эти Тверские, забытые Богом, края. Выпив по чашечке кофе и пригубив грамм по сто пятьдесят коньяка, нахохотавшись от рассказов Ефимыча, вся честная компания приняла "самое правильное решение" - переместиться на "пленэр" и продолжить это замечательное начало проверки на свежем воздухе.
Стояла тёплая майская погода, природа оживала. Недавно проклюнувшиеся листочки деревьев, наполнившиеся хлорофиллом, увеличивались в размерах. Вокруг них порхали ожившие бабочки и прочие букашки.
Ефимыч усадил на заднее сиденье "налоговичек" в свою персональную чёрную "Волгу", сам сел на переднее сиденье, рядом с водителем, и приказал ехать к магазину. Забежав в магазин и купив три бутылки коньяка, батон докторской колбасы, батон хлеба и пять яблок, Ефимыч положил пакет в багажник автомобиля и вся компания отправилась на местный каньон, по красоте не отличающийся от большого каньона Аризоны. Это живописнейшее место имело только один недостаток: весной из всех щелей выползали погреться на камнях просыпающиеся гадюки, которые облюбовали это прекрасное место, о чём конечно ни Ефимыч, ни проверяющие не подозревали, а я услышал позднее о особенностях этого места из телевизионной передачи: "Дикий мир с Тимофеем Баженовым".
Расстелив на травке специально подготовленное покрывало и наскоро покромсав батон колбасы и батон хлеба, протерев яблоки влажной салфеткой , Ефимыч разлил по стаканам первую бутылку коньяка и, предложив выпить за женскую красоту, махом вылил содержимое стакана в свою глотку, а дамы - последовали его примеру и опустошили свои бокалы, закусив бутербродами с докторской. Получив необходимую дозу алкоголя и начав розоветь, Ефимыч сложил губы трубочкой, оглядел, причмокивая, с любовью во взгляде, присутствовавших "красавиц", начал "травить байки" и анекдоты. "Девушки" весело хохотали, а после распития второй бутылки - веселье переросло в панибратство и распитие на брудершафт третьей бутылки. Алкоголь сделал своё дело и все потеряли бдительность.
Одна из "красавиц", увидев выползшую из-под камня полуметровую "змейку" решила её погладить, подскочила к ней и протянула руку к "ужику" (так ей с пьяна показалось), но тут же отдернула руку с чёткими следами укуса. Дружеская встреча завершилась в местной больнице, куда весь коллектив очень вовремя , по утверждению дежурного врача, прибыл.
Укушенная "налоговичка" очень скоро пошла на поправку. Оставшиеся две - быстро завершили проверку и при подписании положительного акта проверки, томно поглядывая на Ефимыча, пообещали, что проверки теперь будут раз в месяц, чем очень его "обрадовали".
Работа нашего предприятия кипела, мы приобрели хорошую квартиру в городе, где поселился и проживал в течении рабочей недели Ефимыч, а на выходные отправлялся в Москву, к семье.
Город, где был наш завод, располагается в живописнейшем месте в окружении трёх рек , неподалёку от Вазузского водохранилища. Недалеко от города начинаются непроходимые тверские леса, непроходимые ещё и потому, что они сильно нашпигованы минами и снарядами времён Второй Мировой войны, где иногда происходят трагедии с грибниками и чёрными копателями.
Поля и луга, окружающие город, раньше принадлежали колхозам, занимавшимся животноводством и выращиванием кормов и льна, но в пост-перестроечные времена, по разным причинам, многие из колхозов прекратили свою деятельность и пайщики распродавали свои паи. Многие паи, около 1000 Га, выкупило наше предприятие и мы решили заняться, параллельно, сельским хозяйством. Занялись коневодством , скупали дёшево, но надёжно, что было важно в те непростые годы, для продавцов, у населения области и создали в итоге табун из ста лошадей. Местные татары из выбракованных лошадей делали очень вкусную колбасу "Казы" и успешно её реализовывали. Часть колбасы мы дарили нужным людям и друзьям-мусульманам.
Были в табуне и ездовые лошади, и один конь, по кличке "Дьявол", который участвовал в Твери, в скачках и побеждал!
Мы организовали и пасеку: наняли пасечника и пчёлы начали своё сладкое дело. Они, не покладая своих членистоногих лап, перепончатых крыльев и хоботков, занялись сбором нектара и переработкой его в мёд. Работа этих маленьких заводов по производству мёда кипела и мы ожидали крупного результата от жизнедеятельности наших пчёл. В тот момент на нашем заводе работала группа плавильщиков из Таджикистана и не менее активно, чем пчёлы, зарабатывали деньги для своих семей. Так как, в основном, это были молодые мужчины - то в свободное от работы время, они активно отдыхали и играли в футбол на самостоятельно организованном футбольном поле, рядом с заводом. В футбол они играли на поле, засеянном нами клевером, на котором также "работали" и "наши" пчёлы.
На беду, у одного из тех рабочих-"футболистов" была жуткая аллергия на пчелиный яд: встретившись на поле с одной из пчёл, охранявшей свои клеверные "мячики" от наглых футболистов, он получил от неё "запрещённый удар" - жалом в ногу, от чего тот и впал в аллергическую кому.
На скорой его немедленно отправили в местную больницу и, учитывая серьезность ситуации, медикам пришлось основательно потрудиться для сохранения жизни ужаленного.
На следующий день Ефимыч готовился к обеду и пребывал в хорошем настроении, поскольку перед обедом принял грамм 150 армянского коньячка и, порозовев, собирался приступить к трапезе. Но именно в этот момент его секретарь, по селектору, сообщила, что прибыл следователь местной прокуратуры. Обед был практически испорчен.
Ефимыч дал распоряжение секретарю, чтобы следователь подождал три минуты, налил себе ещё грамм 150 конька (он называл его "валокордином"), смачно выпил, крякнув в конце, нажал кнопку селекторной связи и предложил следователю войти в кабинет.
Дверь открылась. И в кабинет вошёл пухлый, розовощекий молодой человек в синем кителе; подошёл к столу, из-за которого вышел Ефимыч. Обменявшись рукопожатием, они уселись - каждый на свой стул: Ефимыч - за свой стол, а следователь - за стол для совещаний, приставленный в виде буквы "Т" к столу директора. Раскрыв свою папку для документов и вытащив необходимые, следователь, сделав серьезное лицо, многозначительно посмотрел на директора.
Ефимыч сложил губы трубочкой, нахмурил брови домиком и внимательно посмотрел на следователя. При этом, с каждой секундой его лицо становилось всё более красным. Следователь ликовал от произведённого им на Ефимыча впечатления, так как принял покраснение лица директора за испуг и не подозревал, что по телу Ефимыча приятно растекается 300 грамм Армянского, производя требуемый эффект по расширению сосудов. Просидев, пристально наблюдая друг за другом, около минуты, первым не выдержал следователь и задал, как ему казалось, убийственный вопрос: "Ну и что Вы можете мне сообщить по существу произошедших вчера на заводе событий?". Молодой человек чуть не выскочил из синего мундира, наслаждаясь глубиной и четкостью поставленного вопроса и уже прикинул, что в считанные минуты завершит это непростое "дело пчёл" и ожидал от Ефимыча признательных показаний и раскаяния. Но, к своему несчастью, он не понимал: напротив какого "зубра" он сейчас сидит и с кем общается.
Ефимыч внимательно выслушал заданный вопрос, пошевелил губами, взял со стола свою записную книжку и, открыв её на нужной странице, начал читать: "Вчера на склад сдано пять тонн алюминиевых профилей, отгружено в Голландию сорок тонн ферротитана, почищено в дробемёте три тонны титановой шихты для выплавки титановых слитков". "Стоп, стоп,стоп", - заголосил пухлый следователь, - "О чем Вы говорите? Я спросил о Ваших пчёлах, которые покусали Вашего рабочего, что чуть не привело к летальному исходу?.."
Ефимыч ещё раз пошевелил губами и задал встречные, вполне конкретные вопросы: "А где и в какое время произошло укушение ?".
"На футбольном поле, в семь часов вечера", - проговорил следователь, начиная понимать к чему клонит директор: что дело произошло в не рабочее время и за пределами территории завода, но решил задать последний, с его точки зрения, убийственный вопрос-утверждение: "Но ведь это была Ваша пчела?
Ефимыч вальяжно откинулся на спинку стула, и на полном серьёзе произнёс: "Пчела задержана?", следователь растерянно произнёс: "Нет".
"Так ты докажи, что это наша пчела?",-спокойно произнёс Ефимыч:"Летают тут разные".
Следователь осознал, что все аргументы исчерпаны и новых звёздочек на этом бесперспективном деле "насекомых" не заработаешь.
Быстро распрощавшись с директором, он покинул кабинет, а через некоторое время - рабочий оклемался и вопрос закрылся сам собой...
В 2003 году большая группа работников нашего предприятия отправилась на конференцию Титановой ассоциации, которая проходила на зафрахтованном теплоходе следовавшем из Санкт Петербурга до Валаама. Прогулявшись по Питеру, мы в хорошем настроении погрузились на корабль и разместились в соответствии с забронированными местами, в каютах. Ефимыч оказался самым прозорливым и, "позаботившись" о нашем коллективе, захватил с собой две коробки коньяка, так как ,не смотря на все мои возражения, он лучше понимал ситуацию и оказался прав.
На конференции присутствовало, в основном, мужское представительство заводов и исследовательских институтов. А с учетом того, что это были металлурги, особая публика, мягко выражаясь не "гнушающаяся"...,
то ватерлиния корабля - сильно опустилась по отношению к уровню Невы во многом из за алкоголя, доставленного на корабль всеми специалистами и учеными, собравшимися обсудить "насущные проблемы отрасли и дальнейшее её развитие".
Всё начиналось достаточно мирно и , проплывая по устью Невы, перед выходом в финский залив, мы направились в бар, чтобы пообщаться с коллегами из других предприятий России , ближнего и дальнего зарубежья.
В это время Оксана, моя жена, которая в то время работала финансовым директором нашего предприятия, вместе с женой президента ассоциации производителей титана, расположились на верхней палубе в ожидании выхода в Финский залив и наблюдали за живописными берегами Невы, мимо которых проходил наш теплоход.
К ним подсел, уже принявший до этого изрядную дозу, один из присутствовавших на конференции лауреатов всех всевозможных премий страны, доктор наук, профессор, один из главных разработчиков титановых сплавов для ВМФ. Достав из кармана пиджака пол-литра, сказал: "Ну, что девчонки, по маленькой ?"...
Ему в ту пору было около семидесяти, меньше, чем мне сейчас, но тогда нам он казался очень старым.
Оксана и Марина залились веселым смехом и отказались.
Он , налив себе двухсотграммовый стакан с выпуклым "мениском" и, причмокивая, опустошив его, облокотился на спинку лавочки и, обратив свой задумчивый взор на берег Невы, промолвил: "Какая красота !!!". В этот момент корабль проплывал мимо свалки всякого мусора, но учёный, видимо погрузившись в свои мысли, видел за этим что-то , что не ведомо было увидеть простым смертным, особенно, нашим жёнам.
Тем временем, наша компания переместилась в каюту Генерального директора Запорожского Титано-Магниевого комбината, который всегда, приезжая в Россию, захватывал с собой полный портфель с бутылками "Горилки" и огромный шмат украинского сала.
Собрались мы приватным коллективом: Слава-директор комбината, его главный инженер, президент "Ассоциации Титан", Андрей, а я, понимая, что мне одному не справиться с таким казачеством, захватил с собой тяжёлую артиллерию-Ефимыча. В самый разгар "сечи", когда мои силы уже начали иссякать и запорожцы практически наслаждались своей сокрушительной победой, из засады появился еврейско-армянский "казак"-Ефимыч и, загородив меня своей грудью, принимавшей и не такие количества, налив по полному стакану, произнёс: " Ну, что, хохлы, вздрогнем?". Запорожцы напряглись и, готовясь перейти в словесную перебранку, попросили его назвать свою фамилию и услышав абсолютно родное окончание на "о", тут же, на радостях, приняли с ним по 200, а после повторного братания - и директор, и главный инженер титанового комбината сопредельного государства, оказались на полу своей каюты ... и так, нежно, проспали до следующего утра.
За завтраком они подошли ко мне и озадаченно спросили: где я нашёл такого монстра?.. После чего смотрели на него с почитанием и уважением и обращались только по имени и отчеству. Не смотря на то, что в
Онежском озере стоял абсолютный штиль, наш корабль раскачивало как при шестибалльном шторме в течении всех трёх суток "конференции".
Днём собирались на обсуждение докладов, а после этого - встречались группами "по интересам" и из всех кают раздавались шумные "обсуждения научных докладов", а из некоторых - и песни... Металлурги - народ крепкий...
Как-то, на завод, прибыла французская делегация, которая должна была сертифицировать производство наших титановых электродов, которые мы поставляли во Францию для конечного потребителя - компании "Airbus". Перед Ефимычем стояла непростая задача: организовать достойный приём делегации на заводе, встречу с руководством района и культурный досуг.
Осмотрев завод, оборудование и ознакомившись с технологией, наши гости высоко оценили достижения нашего предприятия в производстве сертифицируемых изделий. Следующим этапом их работы , было посещение Главы района, с целью понимания лояльности отношения Администрации к заводу.
В назначенное время, перед зданием Администрации, делегацию встретила группа самодеятельных артистов в русских народных костюмах с хлебом-солью , распевающих соответствующие случаю песни.
После всех процедур по встрече дорогих гостей, Глава района предложил прибывшим проследовать в его кабинет, где на столе для совещаний была накрыта роскошная, по меркам областного райцентра, поляна : бутерброды, конфеты, печенье-пряники ну и, конечно же, коньяк и водка, одним словом, всё - и на любой вкус. После небольшой речи Главы района о достижениях района и похвал в адрес нашего предприятия, слово взяла Зам. Главы, крупная дама, лет 40- 45-ти, в прошлом - секретарь райкома комсомола. Широко улыбаясь, хорошо поставленным голосом, произнесла тост за дружбу между Францией и Россией! После перевода её речи на французский - все присутствующие дружно подняли и осушили свои бокалы. Административная дама вновь взяла слово и, опираясь на свой комсомольский опыт по проведению подобных встреч, предложила не снижать темп и снова наполнить бокалы и выпить за наших французских гостей, что все с огромным удовольствием и сделали. Развивая успех, бывшая комсомолка неестественно рассмеявшись и многозначительно подмигнув, предложила выпить за французских мужчин - хороших любовников. После этого тоста все немного напряглись, не понимая, что ожидать от тостующей дальше, но всё-таки выпили налитый алкоголь. Не дав опомниться никому из присутствующих, крупная сановная дама, наслаждаясь своей ролью в этих "ответственных межгосударственных переговорах", стала входить в раж и предложила, уже нетвёрдым голосом, срочно налить ещё по маленькой. При этих словах Ефимыч насторожился, так как обладал огромным опытом участия в подобных посиделках и отдавал себе отчёт: к чему может привести в подобной ситуации инициатива нетрезвой дамы, а поэтому стал подавать визуальные сигналы Главе района, чтобы тот остановил свою зазвездившую заместительницу. Но трудно остановить выпившую женщину, которая сама может остановить на скаку любого коня, включая Главу района и Ефимыча, вместе взятых. Тем временем, ведущая стола решила сделать экскурс в историю, улыбка сошла с её лица, она помрачнела и нетрезвым голосом начала вспоминать 1812 год, когда армия Наполеона вторглась и пыталась поработить Россию. Она пристально и угрожающе посмотрела на притихших французов и, добавив: "Ну и гнали же мы вас", - резко опрокинула в себя фужер с коньяком и с грохотом плюхнулась на свой стул с чувством выполненного долга. Воцарилась минута молчания и, чтобы разрядить неловкость ситуации, Ефимыч с горечью в голосе произнёс: "Шершэ ля фам". Французы всё поняли без перевода и дружно рассмеялись... На следующий день контракт был подписан и французы ещё долго, по-доброму, вспоминали своё путешествие в Россию.
Если вспоминать все истории, связанные с Ефимычем, получится многостраничный роман. Многие из тех, что приходят по памяти на ум, не являются форматом настоящего повествования, поэтому я и ограничился только этими, описанными выше.
Ефимыч прожил короткую, но яркую жизнь, дожив лишь до 75 лет и умер, как праведник, во сне... Мне посчастливилось учиться, работать и дружить со многими очень яркими, наделёнными разными талантами и обласканными вниманием Бога людей, но Ефимыч в их ряду пользовался особым вниманием и выделялся тем, что умел любить и ценить окружающий его мир и людей и абсолютное большинство людей отвечали ему тем же.
На фото:
1) ввод в эксплуатацию индукционной печи
2)в Питере
3) на Тверской природе
4) с губернатором Тверской области Зелениным Д.В. около литейного цеха.
5) ввод в эксплуатацию лаборатории спектрального анализа.
6) ввод в эксплуатацию прессовой линии.
7) на открытии нашей гостинцы с губернатором Тверской области Зелениным Д.В.