Аннотация: Первая попытка поучаствовать в Миниконе (сентябрь 2011). Личина "Трактирщик" :) Второе место на конкурсе
Сальери безбожно напился. Так, что даже не опасался за свою жизнь в этом районе, кишащем отребьем с городского дна. Только не сегодня, когда этот выскочка с ходу сыграл такую мелодию, какая ему - признанному композитору, любимцу публики, даже не снилась! Щенок вылакал кувшин дешёвого пойла, повертел в воздухе бледными пальцами, сдвинул парик на затылок и сел за фортепиано. И начал играть!
- Как бы свести его в могилу? - с пьяной слезой спросил Сальери у трактирщика.
Тот повидал всякое и потому тихо ответил:
- Есть люди...
- Это слишком просто! Я так ненавижу его, что желал бы свести с ума, прежде чем он сойдёт в могилу! Конечно, рано или поздно он сопьётся! Но пока это случится, его музыка сведёт с ума меня!
- А есть что-нибудь, чего ваш дружок боится?
- Клянусь Святой пятницей! Есть! Щенок боится смерти!
На следующий день к Вольфгангу пришёл посетитель. Он был лаконичен и немногословен, авансировал золотом и заказал реквием.
- Мне нужна музыка, дарящая душе вечное беспокойство, - зазвучал глухой голос из-под куколя. - Музыка, слушая которую страшишься финала, но стремишься к вечности.
И Вольфганг неожиданно подумал о себе - когда отмерянное ему количество нот сольётся в самое прекрасное произведение во славу Господню - тогда его личный метроном-сердце перестанет издавать тихое "тик-тик", и время остановится.
- Врач скоро будет! - Сальери грузно опустился на колени у постели. - Я заплачУ...
- От этой музыки у Сатаны случится несварение! - бледная рука махнула в сторону клавесина.- Проклятый не выносит божественные пропорции!
- Ты бредишь, друг мой! - ужаснулся Сальери.
Вольфганг сгрёб его за отвороты дорогой рубашки и притянул к себе, дыша горячечным жаром в лицо.
- Маленьких детей окружает иной мир, нежели взрослых. Их реальность не имеет чётких границ - свет и звук, неведомые образы и пришельцы издалека навещают с лёгкостью облаков, скользящих по небосклону. Разве ты, будучи ребенком, не слышал чарующие звуки, льющиеся с небес? Я дебоширил, дрался, напивался и соблазнял всех встреченных женщин, но в душе оставался тем мальчиком, которого отец сажал на подушки - чтобы доставал до клавиатуры. И Господь даровал мне возможность навсегда вернуться к тому ребёнку. Под свой реквием.
Сальери отшатнулся от кровати, схватил листы, исписанные сотней нервических закорючек, пробежал глазами. И застыл.
- Знаешь, мой друг, - сказал едва слышно, - я жалею, что убил тебя!
- Я знаю, Сальери, - ласково улыбнулся ему Вольфганг, - что ты сделал меня вечным!