У Тиль волосы щедро сдобрены перцем с солью, хотя кожа на лице гладкая, как вода Русалочьего озера в тихую погоду. Тиль прощается с днём, стоя у окна. Прощается каждый вечер, провожает глазами стайки деревенских детей, пастуха Икуба, возвращающегося со стадом перед последним закатным лучом, овчара Свиные уши, который всегда отстаёт от хозяина, шляется по лесу и возвращается в свою конуру с наступлением темноты. Иногда Тиль заправляет выбившуюся прядь за ухо и прислушивается. Ночь полнится звуками, но если она слушает - значит, по дороге скачут всадники на борзых конях, звякает упряжь и копыта бубном бьют в землю-мать. И точно. Всадник или всадники выезжают из леса, чтобы в вихре пыли пронестись мимо. Добрая кровля - не большая деревня, хотя и стоит почти на королевском тракте. Здесь редко останавливаются посланники и путешественники, предпочитая ускорить ход, чтобы к утру оказаться в столице.
Когда тишина полозовыми кольцами укладывается на улицах Доброй кровли, Тиль отходит от окна в комнату, полную теней, и разжигает лампадку. Берёт веретено Матушки Фра и садится за прялку, старую прялку, которая скрипит, словно жалуется, но упорно тянет из кудели ровную, без комочков, нить. Пальцы у Тиль тонкие и сильные, их не коснулись время и болезни, а ногти - красивые и розовые, как у девушки, никогда не возившейся в земле. Тиль - знатная пряха, и за её куделью приезжают и из соседних, и из дальних селений королевства.
Сегодня Тиль забывает прясть. Её лицо обращено в прошлое - угли в камине тускнеют и взрываются искрометными речами, когда она обращает взгляд в его жерло. А в прошлом светлый летний день полон птичьим щебетом и журчанием речушки, в которой молодая девушка болтает ногами, сидя на берегу и подобрав подол платья, чтобы не намочить. И память вновь швыряет испугом топот копыт, лай собак и крики загонщиков. Режет глаза великолепием королевской охоты. Пугает грубым хохотом и тычком копья. А затем догоняет 'дичь', валит её и лишает прежней жизни...
Никто не спасётся от цепких пальцев памяти, выковыривающей красные образы.
Вот кого-то выгоняют из деревни, обозвав шлюхой, едва понимают, что этот кто-то носит дитя. Эти люди знают, что дитя зачато в насилии? Нет. Ведь ты никому не сказала об этом, Тиль. Да и кто бы поверил тебе?..
Вот голод и холод скитаний, превративших тебя в дикого, загнанного зверька, выживающего в лесной чащобе. Вот кровь на твоих бедрах... осклизлая земля... торфяная яма, землю которой ты напитала соком несостоявшейся жизни, навсегда породнившись с болотами. Вот закутанная в чёрное фигура Матушки Фра, с коротким хэканьем взвалившая тебя на плечо и унёсшая в свой Дом на Трясинах. И вот - тридцать лет прошло - а прошлое возвращается, чтобы тасовать красные образы, как гадальные карты, и, повинуясь ему, твои красивые пальцы, Тиль, путают и рвут кудель... Ах... Кому-то не повезло...
Наступит полночь, и язычки пламени проснутся, разбуженные движением. Тиль резко встанет, вытянется струной, словно слепая повернётся в сторону двери и будет смотреть на неё широко раскрытыми глазами, пока не услышит стук незваных гостей. И рука её дрогнет, толкая створку.
Двое переступят порог, остановятся, пытаясь разглядеть отступившую в глубокую тень хозяйку дома. Он - статен и высок, его пропылённый плащ тонок и отделан драгоценным горностаем, носить которого имеют право лишь короли. Она молода, увенчана тонким обручем белого металла с алмазной каплей на челе. И красива живой красотой души.
Оба выглядят усталыми и держатся друг за друга так, словно отпусти - быть беде.
Бережно коснувшись пальцев спутницы губами, гость скажет звучным голосом, привыкшим отдавать приказы:
- Нам нужна Пряха. Пряха Тиль.
- Это я, мой господин, - ответит бесцветный голос с теневой стороны ночи. - Чего ты хочешь?
Он не ответит. Порывисто, как мальчишка, стащит с безымянного пальца перстень, на который можно купить десять деревень, подобных Доброй кровле и бросит на стол.
- Возьми, Пряха. И скажи, если этого мало!
- Достаточно, мой господин. Но мне нужно говорить с каждым из вас. По одиночке. Кто будет первым?
Девушка бросает испуганный взгляд на своего спутника. Тот целует её в лоб - и нежно, и страстно, и не желая отрываться. Разворачивает за плечи и подталкивает к выходу.
- Иди, Талина, я скоро буду.
Когда он возвращается, Тиль указывает на скамью у камина. Гость повинуется, и теперь его лицо освещено неверным светом огня. И верным светом памяти. Могла ли Тиль представить, что увидит его через столько лет? Эти глаза, сейчас сияющие счастьем, тогда были бешено-белыми, как кипящее молоко. А эти руки - красивые руки благородного человека, тогда рвали на ней суровую ткань платья и оставляли на коже грубые болезненные следы. Время свивается в кольцо, гадючьим хвостом бьет Тиль по векам. Они тут же набухают не выплаканными слезами. Но - каламбур - к лицу ли Пряхе открывать истинное лицо?
И Тиль просит голосом, в котором воют стылые ветры, и трещит мороз, лёд сковывает реки, а зимний воздух пахнет смертью:
- Протяни мне руку, мой господин.
Тонкие пальцы касаются его ладони. Тиль не гадалка. Ей нужно тепло и ток крови, из которых можно красной нитью вытянуть жизнь. И она ухватывает её, и тянет на себя, а гость испуганно смотрит, как из середины ладони лунной куделью появляется и исчезает в горячих пальцах Пряхи нечто, чему он не найдет слов.
- Ты хочешь знать правду или то, что хочешь слышать, мой господин? - голос Тиль ломок первым льдом на лужах, шуршит подмёрзшими палыми листьями.
- Правду.
Ответ короток, как удар мечом. Он честен перед собой и миром, этот человек. Сейчас честен. Но знает ли он, чего просит?
- Хорошо. Но скажи мне, чего ты на самом деле хочешь?
Он отдёргивает руку и сжимает в кулак. Не привык просить, привык брать - сейчас умом, раньше - силой, как было с Тиль. И если бы в его жизни не появился свет, осиявший её, источаемый хрупкой принцессой из враждебной страны, король никогда не стал бы таким, как сейчас.
- Я хочу, чтобы Талина всегда была со мной! Наши королевства воюют, и наш брак невозможен. Но я хочу её. Только её хочу. Всю.
Тиль молчит. Огонь в камине давно сопит, засыпая, но движение хозяйской руки поднимает его из-под одеяла золы и заставляет ярко осветить комнату. В темноте остается лишь лицо Тиль.
- Если я скажу, что счастье твое недолго, мой господин, и другой супруг назначен ей судьбой. Тебе придётся вернуть принцессу, похищенную по доброй воле, отцу, иначе твоя страна окажется между двух фронтов! А этого ты, настоящий Король и справедливый Правитель, допустить не захочешь. Любовницы не согреют твоей постели, и бастарды не будут достойны трона. Ты умрёшь, вспоминая её, с именем её на устах и болью о ней в сердце...
Тиль умолкает. Если спросит вослед - она не посмеет отказать. Когда Вопрос задан - Пряха обязана на него ответить!
- А она... Талина. Какова её судьба?
Ответ, как удар мечом наискось, через сердце.
- Твоя возлюбленная умрет через год, после того, как её выдадут замуж. Роды будут тяжёлыми.
Король молчит. Суровые черты лица сведены судорогой - он делает выбор. И он сделает его. Ведь он хочет её. Всю.
- Чем я могу заплатить тебе, Пряха, чтобы ты спряла новую нить для неё?
- Жизнями, мой господин!
- Чьими?
- Своей... и её убийцы.
Он не делает ни движения. Но будто отшатывается от Тиль. Молчит долго, глядя в огонь. Полотно жизни пламени неподвластно. А кудель, из которого оно соткано, неподвластно ничему... кроме пальцев Пряхи.
- Сколько времени быть с ней ты дашь мне? - хриплый голос, как треск сухого дерева в пламени.
- Не я. Судьба. За неё не отвечу. Но обещаю, что и в печали, и в радости, и в болезни, и в здравии, и в жизни, и в смерти Талина будет с тобой. Всегда. Как ты того и желаешь.
-Душу за неопределенное количество времени? - смех подобен карканью ворона на погосте. - Что ж... Пусть с проклятой душой, но с ней, потому что без неё для меня значит - без души.
Тиль смотрит на него, подняв брови. Жизнь жестока. Жизнь учит и лечит, иногда нанося смертельные раны, после которых человек воскресает, как феникс из пепла. Но прошлое неумолимо... Оно нагонит и святого!
Король припечатывает столешницу крепкой ладонью, подтверждая сделку.
- Согласен! Надо ли мне дать тебе каплю своей крови или прядь волос, Пряха? Или что там у вас принято?
- Ничего не надо, мой господин. Достаточно твоего слова. Позови её.
Лишь на миг король бледнеет. Он бы снял с плеч Талины всю тяжесть мира... и её собственную судьбу - если бы мог. Но она должна войти в эту комнату, к этому огню, чтобы услышать голос, подобный сквозняку из преисподней.
Принцесса входит мелкими шажками, прижимая руки к груди.
"Трепетная лань, да и только!" - усмехается Тиль. Это боль в сердце и животе заставляют её думать так зло. Сердце потеряло веру в людей... а чрево не может наполниться новой жизнью. И всё благодаря тому человеку, которого любит принцесса.
- Садись, госпожа. Чего хочешь ты?
Неожиданно уверенный взгляд и чёткий голос гостьи. Так смотрят и говорят те, кто однажды переступил порог и не намерен возвращаться домой. Никогда...
...Перед глазами Тиль возникает низкий закопчённый потолок Дома на Трясинах. Тонкие, красивые, неподвластные времени пальцы Матушки Фра, Пряхи Фра, тянут кудель, и прялка постукивает ритмом её, Тиль, сердца. Матушка смотрит взглядом той, что однажды переступила судьбу, чтобы никогда не вернуться домой.
- Только та, что потеряет всё, сможет стать Пряхой. Только та, коей осталась лишь смерть, сможет стать Пряхой. Я взяла твою нить из ямы на болоте, где ты должна была умереть, скинув плод ненависти, и впряду её в свою, чтобы оживить Полотно, узор в котором бледнеет. Время старой Фра отправляться дальше. Ты покинешь этот дом после моей смерти, через десять лет, захватив лишь моё веретено, и поселишься среди людей. Потому что людям, бывает, нужна помощь Пряхи. Ты не будешь нуждаться ни в чём, кроме мести и покоя, и когда-нибудь прошлое достанет тебя...
...Тиль бредит. Слышит ли она эти слова или они только грезятся ей? Неужели прошлое вернулось, чтобы раздать долги? И отчего оно говорит голосом принцессы из враждебной страны, горячим, как пламя, и твёрдым, как скала:
- Его хочу. Навсегда.
Пальцы Тиль невольно сжимаются в кулак. Она скажет правду этой девочке, бросившей спокойную жизнь в топку страстей.
- Тебе не суждено быть с ним, принцесса. Смерть давно ожидает его, но удача была с ним и отводила удар... до тех пор, пока он не посмел похитить тебя. Наемные убийцы уже идут по его следу.
Талина бледнеет. Ещё миг - и потеряет сознание. Тиль не делает шаг вперёд, чтобы поддержать её, когда она сползает со стула. Наоборот, вжимается в стену затылком, плечами, спиной. Она Пряха. И людям, бывает, нужна помощь Тиль. Но помощь Пряхи не означает протянуть руку тому, кто упал.
- Нет, - шепчет Талина и губы её дрожат, сводимые судорогой. - Нет! Что я могу сделать для него?
- Заплатить жизнью за жизнь.
- Согласна. Он - самый лучший, добрый и замечательный человек из всех!
Короткий смешок из темноты безнадёжен, как огонёк свечи, накрытый холодной ладонью ветра.
- Конечно, госпожа. Лучший, добрый и замечательный... Вставай и иди. Я приму вашу плату и выполню ваши желания.
Тиль делает шаг вперёд, берёт гостью за запястье и с неженской силой вздёргивает на ноги. Талина отшатывается - глаза Пряхи бешено-белые, как кипящее молоко. А её пальцы оставляют на нежной коже принцессы болезненные красные следы. Нить сплетена...
Тиль с усмешкой смотрит, как Талина бегом покидает комнату. Там, за дверями, король поймает её, словно раненую птицу, укутает в руки, сотрёт тёплыми губами слёзы с век. Они сядут на коней и отправятся в столицу. Принцесса станет королевой. Будет свадьба, а война закончится. Первый год: и в печали, и в радости, и в болезни, и в здравии...
Через год она понесёт от него. Король отбудет в ежегодный рейд по пограничным крепостям, чтобы вернуться к назначенному сроку. Роды у королевы начнутся раньше и будут тяжёлыми... Извещённый о происходящем, Король спешно отправится в столицу, прихватив лишь небольшую охрану. Но попадёт в засаду. Ведь убийцы умеют ждать...
Они умрут в одну ночь, в один час и в одну минуту, с именем друг друга на устах, а крик нового человека ликующе взлетит к небесам, чтобы позвать Тиль в дорогу. Неслышной тенью она проникнет во дворец, в суматохе беды которого никому не будет дела до маленького, пищащего комочка. И тёмный плащ накроет и успокоит его, а не по-женски сильные руки выхватят из кроватки, чтобы забрать в другую жизнь.
Тиль будет уходить всё дальше и дальше, а длинные тени спляшут колдовские танцы на её следах, пока не шарахнутся в стороны от двух силуэтов, мазнувших по кислому лику луны.
Их лица прозрачны, их глаза пусты, их кони бесшумными бубнами копыт сыграют об землю. Морозный блеск инея на челе заменит им венцы, а звёздная ночь - плащи. И они не разомкнут рук, словно отпусти - быть беде. Призрачные странники - Король и его Королева. Навсегда. Ибо желание заплатившего - закон, а прошлое всегда возвращает долги.
По залитой лунным светом дороге всадники обгонят Пряху Тиль с ребёнком на руках и веретеном Матушки Фра в дорожной суме, чтобы отправиться в Вечность.
Внеконкурс БД-12//СТ-2012//Вышел в журнале "Уральский следопыт" март 2013