На пересечении космических путей плыл в бесконечной пустоте вселенной маленький клуб с когортой разноцветных бутылок за барной стойкой, высокими табуретами, обитыми красным и синим бархатом, уютными кабинетиками цвета капуччино для приватных бесед. Бар на перекрестке миров.
Обычно в нем было тихо, но не всегда пристойно. Постоянные посетители, вяло перебрасываясь фразами, пили свои напитки, некоторые заходили только понюхать, а некоторые не вылезали из тары, ибо только в этом баре подавали не в стаканах, рюмках, наперстках и пробирках, а тазиками, бочками и - для избранных - рогами тура с планеты Земля и оруха с планеты Майрами. Однако в этот вечер слепая судьба свела в нем совершенно разных путешественников, который вольный космический ветер сорвал с жизненных маршрутов и кинул в круговорот ночной жизни маленького бара.
Бармен, в меру молодой и привлекательный мужчина под кодовой кличкой Сергей с неуловимым шпионским акцентом расставлял бокалы и разгружал апельсины бочками, когда в бар ввалился один из постоянных посетителей, отец Григорий, неся на плече огромную дуру кассетного магнитофона образца 80-х годов.
- Ага, намёк понял, подожду, - отвечал отец Григорий, с грохотом водружая дуру на стойку. - Пока заведу весёлую музычку, чтобы никому не скучно было. Никто не против Status Quo?
- Гриша, пожалуйста, "Red Sky" для начала.
Недавно минуло 23 февраля и все бывшие, настоящие и будущие военнослужащие стран (ы) скупой мужской слезой вспоминали веселые, комфортные и интересные годы службы в армии. Один случай вспомнил и Сергей.
- Наверное, не очень смешно, - раздавив на пару с Григорием по тазику начал он, - ну да лиха беда начало. Кто служил, поймёт.
Выбор.
Прапорщик Горлов с наслаждением втянул морозный воздух. Надо же, какая зима наступила, прям как в России. Если не думать, что стоишь посередине крымского полуострова... он кивнул матросу, взятому с собой и зашагал по скрытой теперь под толстым слоем снега бетонке в направлении постов.
В лицо ударил несильный, но морозный и оттого колкий ветер. "Наверное, все минус двадцать... когда такое было последний раз-то?" Горлов поднял воротник шинели. "Ну ничего, сорок минут на проверку, потом снова в караулку, в тепло... к полчетвёртому вернусь..." Он не знал, просто не знал, что через сорок минут в караулке должно было уже стать не тепло, а весьма прохладненько - дрова кончились. И не знал, что в его незнание эту проблему уже решают другие.
Придя на первый пост, прокричав все положенные ответы и - уже только для проформы - подойдя к часовому, Горлов затаённо вздохнул. Мороз уже начал забираться под шинель, и теперь с непривычки дышалось уже не так хорошо. А ведь ещё два поста проверять. Эх, служба... то ли дело летом...
После проверки второго поста ноги уже сами несли вперёд - скорее, скорее. Размашисто шагая между ограждений, он думал только об одном - чтобы часовой оказался где-нибудь поближе ко входу на периметр, чтобы не пришлось идти до него до дальнего угла по такому снегу. И когда услышал возглас "Стой, кто идёт?", вздохнул облегчённо. Ну вот, ещё минута и порядок... Выдав все рутинные ответы, он подошёл к часовому... и почувствовал, что в голове что-то щёлкнуло, замкнуло, встало насмерть на тормоз и включило несколько красных светофоров.
Часовой стоял снаружи ограждения. *
Пауза длилась минуты две, пока Горлов пытался собраться с мыслями, и всё это время прапорщик стоял и глазел на часового, как на... ну, может, при явлении Христа народу так смотрели.
- Ты... почему здесь??? - Горлову так и не удалось вспомнить ни чего-то уставного, ни разумного человеческого. - Что ты здесь делаешь?
Часовой виновато понурился.
- Да вот... хотел дров принести. В караулке кончились...
Горлов перевёл взгляд за спину часового - туда, где в полусотне метров от наружного ограждения темнели нагромождения выброшенных отходов жизнедеятельности воинской части, и откуда в эту суровую зиму все караулы таскали доски на дрова для котла в караулке.
- Твою м... Ты что, дурной? Лезь сейчас же назад! - Горлов повернулся и, не оборачиваясь, пошёл назад, к выходу из периметра. Сзади простонала сетка ограждения, мягко скрипнул снег. "Чёрт... что с ним делать-то теперь?" Прапорщик чувствовал растерянность - такого на его служебном веку ещё не бывало, чтобы часовой ушёл, оставил пост... но он чувствовал и другое: что эта растерянность не оттого, что он не знает, что делать, а просто оттого, что... ну, не ждал от этого парня такой глупости... Всё равно свой выбор он уже сделал - никаких докладов...
____________________________
* - Уход часового с поста, воинское преступление. Армейский юмор, конечно - часовой, который ушёл с поста, тем не менее его охраняет.
- Эх, молодость! - донеслось с порога.
В бар ввалился, дымясь с мороза, плотный кривоногий крепыш в рогатом шлеме и одной унте (вторая не понадобилась) - Старкад, викинг.
- Я ответственно заявляю, - громогласно сообщил он, - если турьих рогов нет - мы с моей дочкой Брюнхильд и прямо из кадушек согласны. Эх! Вот явится она - все прахом. Она у меня позлее всякой валькирии будет.
Искомый рог был ему вручен и викинг чинно уселся за стойкой, так и не сняв ни шлема, ни унтов.
Из двери дуло. Викинг с трудом слез с табуретки, чтобы прикрыть створку, как вдруг дуло удлинилось, являя собой начищенный калаш в руках Ефрейтора Полудурышева.
- Граждане военнообязанные и сочуствующие! Ррравняйсь! Смирррна! - рявкнул он и потянулся к тазику, но на его пути встал бармен.
- Калаш за дверью оставь! - ласково сказал он. - Хозяйке это не понравится!
Ефрейтор знал крутой хозяйский нрав и, высунувшись за дверь, отставил калаш в сторону, и был едва не сбит с ног высоким худым мужчиной, приятным во всех отношениях.
- Да что ж такое-то? - заявил мужчина, которого звали Генрих Валентинович (культурный интеллигент, чемпион по всем видам спорта, ветеран всех войн)
- А безалкогольные напитки будут? Я не пью по морально-этическим сооброжениям. М-дя.
На мгновение из-за угла бара выглянуло что-то зеленое.
- Ась? - сказало оно. - Чаво снимать? Колючки что ли? Щаз. В неглиже, что ли остаться? Ещё чего.
- Сооброжения мешают брожению. Алкогольному, мыслей и прочее, - глубокомысленно заметил викинг, осушив рог. Затем подумал и осушил еще раз. Второй.
- М-дя, ничего не понял, кто, что, кого и как будет иметь? Но все равно, благодарствуйте! - Генрих Валентинович благодарно пристроился к викингу, иногда испуганно оглядываясь на дверь.
- Золотые слова. Осталось только сделать правильный выбор - что нам дороже... - глубокомысленно заметил Сергей, подсчитывая набегающую в кассу прибыль.
- Извините, я плохо вижу, - прошелестело одно из привидений, до того момента мирно висевшее в углу, обращаясь к Ефрейтору. - А где у вас тут М и ЖО?
Тот молча показал.
- Ефрейтор! - вспомнив старое, строго сказал бармен. - Куда вы посылаете личный состав? Там как раз не открывается!
- Я, между протчим, христианин с 1000 года, так что Одина не шибко уважаю. - ахнул кулаком по столу викинг. - Зато моя доченька - это вообще видом, повадкой и голосом Хёль. Ладно, треплитесь без меня - она адскую собаку прогуливает... Сейчас явятся обе.
Генрих Валентинович испуганно подавился и оглянулся на дверь. Лучше бы он этого не делал. 150 кг живого грудасто-попастого веса, вооруженные скалкой образца "Удар - компьютерная томограмма головного мозга" последней модели разгневанно колыхались там, полностью перекрыв дверной проем и приток свежего воздуха.
- Милая, это ты? - икнул Генрих Валентинович. - А я тут случайно, мимо проходил, ты ничего не подумай. Я с дамами не знакомлюсь.
150 кг отставили скалку в сторону - за дверь, и тоже потянулись к тазику.
- Кто ж ещё с таким весом тут объявится? Да я здесь тоже как бы мимо проходила, ты не подумай ничего такого, того в вояку в положения лёжа не я... Сам упал! - она отряхнула налипший снег. - А я это об стенку теранулась, рядом с ним не лежала, зубы даю - твои.
Бледное приятное лицо робко заглянуло в бар. На пороге остановился молодой человек
с мольбертом и кисточками, подумав, поставил мольберт рядом с калашом и скалкой (на всякий случай) и, войдя, тоже уселся за стойку.
- Добрый вечер, - тихо произнес он, явно смущаясь. - А у вас тут ничего так. Я? Свободный художник, Хима Дорунжий, странствую, рисую, знакомлюсь с народом, показываю себя, смотрю других. Вот забежал на огонёк, а тут одни блондинки худосочные да вояки... эммм... крутые парни. Я тут в стороночке посижу. Не помешаю?
Дверь с грохотом отлетела в сторону и на пороге показался Гликсандр Аоликов - красавЕц, косая сажень в плечах, бывший космодесантник, а ныне свободный пират и агрессивный фанат космобола. На нем был туго облегающий комбинезон системы Рак-Отшельник, усиленный бронированными пластинами экзоскелета.
Он сгрузил объемистый мешок на пол и с интересом оглядел пеструю компанию.
- Мля! Наконец-то добралси. Жрать хочу до одури. И пить. Мужики, чем тут угощают?
Разглядев, наконец, еду, пират довольно заурчал и из груды в углу вытащил себе веселенький тазик, разукрашенный бабочками, с надписью лаком для ногтей цвета "эмаль транспорантная" - Мое! Мля!
- О! Это дело! - заявил Гликсандр. - Нет ничего лучше чёрного хлеба с селёдочкой под зелёным, мелко нарубленным, свежим зелёным лучком на тёплых кружочках варёной картошечки, политой каплей растительного масла, да под бутылочку запотевшей "Кузнецкой Особой". Белкой надо закусывать?
- Значит, не ты? - после принятия на грудь двух тазиков и отнятого у викинга рога расхрабрился Генрих Валентинович и поворотился к жене. - Да что ж такое-то делается, дорогие мои россияне? Сплошная дерьмократия, жена мужа не убоялася! При всем честном народе, за спиной у мужа предалась гнусному разврату. Позор тебе, позор!
- А ну все упали вниз морд... ликами!!! Пока посохом не стукну три раза, морд... лики не подымать, князю не перечить. Один! - взревел густой баритон, и в бар, широко шагая, вошел конязь Всеволод - Большое гнездо.
- Два. - сказал конязь (он умел считать только до трех и очень этим гордился) - Готовы ли князу доложить о том, что готовы, бояре? Морд... лики не подымать!!!
На пороге в остолбенении застыл молодой космический штурмовик Эдуард.
- Ну все звезды! - растерянно сказал он и тоже полез за стойку.
От наглости Генриха у 150 кг перехватило дыхание и они одним глотком выпили тазик отца Григория, после чего стали изъясняться, используя пук... пук... пунктуацию.
- Угребла тчк жду дома тчк хвост появился тчк скалка скалкой и осталась тчк
- Не нужен нам берег турецкий и русалок на ем мы не ждем! - завопил вдруг расхрабрившийся Генрих, - Нет, нам русалок не надо, у тебя теперь ниже талии только селедочный хвост! Греби отсюда. Я лучше другую подругу жизни себе заведу, с пышными бедрами и длинными ногами.
- Зря, ты просто всей прелести не прочувствовал, - подавившись точками сказали 100 кг. - Что ж, теперь другому отдана и буду век ему верна.
уплыла к Тритону тчк кайся - не кайся не твоя я боле тчк
- Ну все! - Генрих со стуком поставил тазик на голову викинга. - Ты оскорбила меня в моих самых высоких и возвышенных чувствах! Унизила мое мужское достоинство. Ты пустая и холодная, равнодушная к мущинским страданиям женщина! Прощай и не вспоминай обо мне. Не жана ты мне боле, не жана, во!
И они бодро разошлись в стороны, как огромный океанский лайнер и шустрый глиссер.
- Тиха! - сказал наевшийся Гликсандр и потряс мешком. - Тут ведь вот какое дело, мужики. Встретилась по дороге мне одна... с виду вылитая стерва. Только рыжая. Вижу, говорит, ты человек надежный, выполни мою просьбу и тебя в энтом баре накормят и напоют бесплатно. Вот тебе мешок с подарками для моих друзей, что в этом баре штаны протирают. Раздай, а то некогда мне. И фырррр, хвостом вильнула и исчезла. А меня с мешком оставила. Так что за подарками подходите по одному. Лазил я уже по этому мешку, все подарки подписаны. Ты чего такой смурной, художник? Тазиком со спиртом поделиться? У меня после Ирины кое-что осталось. Тебе где-то на неделю. Ещё бы Демона туда окунуть?.. Чтоб недели на три от него ни слуху, ни духу!
С улицы послышался стук копыт. В дверь всунулась конская голова
расширила глаза при виде стола (и прижала уши при виде некоторых гостей)
И проржала:
- А 3-литровую бутылку с лимонадом на стол поставить забыли? Эх, всему учить надо...
Вдали, там, где пустота обращалась в полное ничто, вдруг сверкнула белая искра. Медленно и неуклонно она приближалась к бару, и вскоре можно было различить светящийся силуэт. Вот обозначилась точеная голова, острые стоячие уши, изящные ноги. К бару подходила Не просто кобыла. Правда, она была в маске Просто кобылы. Белой.
Дальнейшую постельную сцену мы вырезали, чтобы не быть обвиненными в порнографии, зоофилии и жестоком обращении с животными...
Но кобыла вернулась домой такой:
Между тем, Ефрейтор учил молодых бойцов правильному образу жизни.
Ой, это не то...
Опять...
Вот оно!
- Крепкого вам здоровья мужики! - поднял он тост и продолжил ликбез:
Взорваться может даже стопка,
Коль водки мало в ей налить,
Чего-то запропала водка,
Сергейс, пли! В дам не палить!
Когда пожрать накрылось тазом -
Глазищами пошарь вокруг!
Сгодится хавать всё и разом,
И в радость будет даже жук!
Мужики дружно подпевали. Сначала это, а потом затянули такую:
Сытые, согретые и довольные, мужчины тихо расходились по домам. Своим и чужим.
А потом пришла Хозяйка
Но это уже совсем другая история!
В ролях члены Клуба
Башлакова Надежда Васильевна, она же Один, она же Безалкогольный напитОк, она же Не ЕМА, она же Бык и кабан, она же блондинкО, она же тоска зелёная в пупырышку, она же тоска зелёная без пупырышки, она же Хима Дорунжий, она же живая жена, она же кобыла, просто кобыла, она же милая жена, пока живая, она же жена неубоявшаяся, она же жена, она же группа поддержки Химы, она же русалка-жена, она же угребённая, она же угребённо-прекрасная, она же не жана, она же я на солнышке лежу, она же с праздником дорогие мужчины, она же простая русская баба, она же злая жёнушка, она же вышедший из строя. Вроде всё.
Фууух. *утирая пот со лба*
Васильева Татьяна Николаевна - Колючка, Всеволод - Большое гнездо
Гафурова Ирина Ивановна - Ефрейтор Полудурышев, Просто Конь 2, который притворялся Просто Конем 1.
Ермакова Мария Александровна - Гликсандр Аоликов, Два миллиона фракталов
Мудрова Татьяна Алексеевна - Старкад, викинг
Куликовс Сергейс - Сергей, бармен Просто Конь 1, который притворялся Просто Конем 2
Неделько Григорий Андреевич - отец Григорий
Удонтий Мишия - Генрих Валентинович
Яров Эдуард - сочувствующий, произнесший незабываемую фразу "Все - звезды!".
Хочется отметить бесподобную игру всех актеров, но особенно многоликую волшебницу Надюшу Башлакову и опупительный сетевой образ Генриха Валентиновича.
Особая благодарность:
Ирише Гафуровой за подбор роликов с едой, выпивкой и девочками.
Сергею Куликов за помощь в организации праздника.
Эдуард может выслать Хозяйке на почту аватарку для включения в галерею членов Клуба Шизариум. Если захочет, конечно :)
