Жемчужно мерцающая дорожка водой обегала босые ножки Евы и чешуйчатое брюхо Змея.
Девочка задумчиво накручивала на палец отросший локон, а её вечный спутник раскачивался огромным вопросительным знаком - оба стояли за оградой Сада и смотрели поверх низкой калитки.
За створками застыл ослепительный барашек с золотыми рогами и золотисто-коричневыми глазами... И в последних плескалась тоска.
- Грустный он... этот агнус... - шмыгнув носом, сказала Ева.
Змей, покосившись, неожиданно почесал её хвостом под маленьким, чётко очерченным подбородком. Как котенка.
- Кому-то нушшно нессти вссю тяшшесть мира, дитя, - констатировал он. - Оссознание потерянного рая - для мира и потерянного мира - для рая. Именно поэтому он и сстоит на граниссе.
Ева поморщилась. То ли от щекотки, то ли от осознания.
- А ты, Троян? - повернулась она к Змею. - Тоже стоял на границе? Там, в Хаосе?
- Ессть ли у Хаосса граниссы? - усмехнулся тот. - Вот в шшем вопроссс... Впрошшем, ессли гранисса у Хаосса и была, то я на ней не сстоял.
- А дядя Миша говорил, что...
Теперь поморщился Змей.
- ...Лешшал! - он повысил голос, чтобы Еве не удалось завершить фразу. - Я на ней лешшал!
Агнец укоризненно повёл глазом в его сторону и снова уставился на воротца.
- Преданносссть делу ешшщё никогда и никого не доводила ни до шшего хорошшшего! - съехидничал Змей в кучерявый бараний лоб.
Золотые рога качнулись, не соглашаясь.
- А если я открою ворота, он войдёт? - неожиданно спросила Ева.
И прежде чем Змей опомнился, подбежала к створкам и потянула их на себя. Они не поддавались. Девочка пыхтела, краснела, морщила губы и нос, тянула ручонками изо всех сил...
- Не парьссся, - посоветовал Змей. - Они закрыты Отцом, и только он мошшет их отворить! А не шшеловешесская лишшинка!
Теперь видно было, что Ева рассердилась всерьёз. Она лягнула створки розовой пяткой и, неожиданно сев в мерцающий песок дорожки, заревела во весь голос.
- Ты шшего? - то ли удивился, то ли напугался Змей.
- У-у-ударила-а-а-ась...
- Ути госсспади! - умилился Змей.
Аккуратно обхватил девочку за талию, пересадил в сторону. Вплёл гибкий хвост в ажуры воротец, легонько потряс, раскачивая.
- Дай-ка я попробую, дитя! Авосссь...
Ева тут же перестала плакать, глазёнки высохли, заблестели не слезами, но любопытством.
Змеиные кольца взбухли, вспучились, как зелёная пена цунами. Чудовищные мышцы напряглись, красные искры побежали по взблёскивающей чешуе трассирующими мухами, сплетая странный, завораживающий узор, глядя на который Ева, кажется, вполне осознала понятие Хаоса.
Воротца жалобно скрипнули...
Агнец подался вперёд, низко нагнув лобастую голову и выставив рога...
Раздался такой звук, как будто кто-то открыл гигантскую банку с консервированными огурцами...
Одна из створок, противно дзинькнув, опрокинулась навзничь, едва не задев Агнца, другая распахнулась в обратную сторону и застыла, ударившись узорчатым хребтом об ограду.
Довольно улыбаясь, Змей потряс телом, аккуратно сложил кольца одно в одно и поманил Агнца хвостом.
- Иди ссюда, друшшок! Она плакала ис-са тебя! Ни один рай не сстоит детсской сслезы!
Ева вскочила. Подбежав к Змею, звонко чмокнула его прямо в опешивший нос, метнулась к барашку, обняла руками за шею и потянула внутрь Сада.
- Ну, миленький... ну, беленький... ну, пожалуйста... - приговаривала она, пытаясь утянуть за собой упрямое животное, - пойдём внутрь, там травка есть, видишь?
Баран с ненавистью посмотрел на Змея, но сделал шажок... и ещё один... и ещё. Неохотно, поминутно останавливаясь и оглядываясь, он все же пошёл за Евой мимо порушенных Врат, мимо улыбившегося Врага, в объятия шёлковой духмяной травы.
- И Царссство Бошшие придёт к вам! - возгласил Змей и заскользил по тропинке к любимому Древу, бормоча: - Нишшто так не утомляет, как детсские каприссы, и не развлекает, как нарушшение усстановленных правил!
Уже задрёмывая на ветках под смех Евы, кормившей Агнца с ладони травой и лепестками цветов, Змей вдруг поднял голову и внимательно посмотрел на воротца.
- Вххходит... и выххходит! - констатировал он и затрясся в беззвучном хохоте так, что чуть не сверзнулся с Древа. - Выххходит!..
Розовобокий, наливающийся ароматом и соком плод подрагивал на черенке совсем рядом с его мордой.