Аннотация: А вот это для Гриши, чтобы ему неповадно было меня подзуживать и хорошие идеи мне подавать :) Третье место на конкурсе моего любимого Конкурса: Акуна Матата-2012.
Что-то изменилось в Райском саду в это вечное воскресенье. То ли небо покорно сложило над кучерявой головой Древа познания ладони облаков, подкрашенные хной заката, то ли трава на поляне растеряла нежные полутона молодости, поседела и пожелтела, роняя каплями слёз самоцветные бутоны, то ли Агнец, пасшийся неподалеку от колченогого столика и двух табуреток, обрюзг и отяжелел. А то ли парок из чайника, стоящего на столе, выписывал в воздухе не шутливые крендельки, а суровые резолюции... Но большая белая птица, вовсе не похожая на альбатроса, поёжилась, недовольно оглядываясь.
- Ты назовешь это осенью! - заявила она и, вытянув клюв дудочкой, осторожно подула на удерживаемую в маховых перьях пиалу.
- Повсеместную хандру! - уточнила Птица. - Глобальный озноб! Нашествие сопливцев! Слякотную мерзость! Гибель тепла и света! Нет, это не лезет ни в какие ворота!
Задумавшийся собеседник отреагировал лишь на последние слова. Заозирался по сторонам, удивлённо вопросил:
- Агнец? Опять застрял?
- Да всё с ним в порядке! - раздражённо махнула пиалой Птица. - Вон он. Поглощает натуральную пищу без консервантов, красителей, нитратов, пестицидов, ГМО и прочих твоих, Отец, неудачных изобретений.
- Ничего такого не было! - обиделся тот и нюхнул чайного дыма, наслаждаясь запахом свежезаваренного. - Я такое г... МО не изобретал!
- Ну конечно, - буркнула Птица, - чтобы получить бурю достаточно изобрести сквозняк!
Отец неожиданно улыбнулся и с любовью посмотрел в сторону Древа, под сенью которого вила венок белокурая девочка в устрашающе-нежных объятиях мощного змеиного тела.
- Не, ничего так, - Птица выхлебала чай и подлила ещё. - Вполне натуральная блондинка, без консервантов, красителей и этих, которые "г". А главное, природу защищает!
Вполне натуральная блондинка тем временем пыталась вдеть стебель божьего одуванчика в колечко пирсинга в Змиевом языке. Владелец украшения обильно пускал слюни (сок горчил), морщился, шипел, но терпел. Однако терпение уже подходило к концу хозяйского хвоста. Клацнув зубами, Змей смолол бутончик в муку и негативно замотал мордой.
- А где Сссын? - вырываясь из цепких рук защитницы природы и отплевываясь, спросил он. - Шшего-то давно не видно...
- Наказан! - сурово сказала Ева, явно подражая Отцу. - За поведение недостойное Сына... Или недостойного сына?.. - она нахмурила белёесые бровки. - В общем, не важно! Вместе с Одамом!
- А шшто они ссделали-то? - заинтересовался собеседник, тщательно вытирая язык об траву. Стебельки, на которые попадали капельки слюны, сворачивались в дугу, пытаясь уползти прочь, а потом меняли цвет и застывали причудливой щетиной.
- Они? Планету разбили, - отмахнулась девочка, хищно оглядываясь в поисках очередного одуванчика.
- Даже не... - попытался предупредить Змей, но поперхнулся. - Они - что сделали?
- Планету разбили. Изобретали игру, чтобы планеты по космосу гонять, особенно не думая...
- Ногами, то есть? - уточнил Змей.
- Умгум. Ногами. Ну, Сын наподдал одну, а она слабая оказалась...
- Слабая! - упрямо тряхнула кудряшками Ева. - И вдребезги прямо. На осколки. Отец говорил, все пространство Солнечной системы ими за... - она задумалась, вспоминая, - ...запачкано, вот!
- Ахха ахха, - усмехнулся Змей, - знаю я, как он выражается в божьем гневе. Другое слово там было.
- Не верь ему, дитя, он - Отец лжи! - сонно донеслось со стороны чайника.
Отец правды послеполуденно сопел, устало сложив на животе красивые руки, но Птица ещё сопротивлялась дрёме.
Плевок попал на спрятавшийся от Евы одуван. Тот затрясся, воздел к небу малахитовые лепестки, затем оперся ими о землю, поднапрягся и вытащил наружу длинный корень, на глазах Евы трансформировавшийся в рыбий хвост.
- Вау! - ахнула девочка.
- Не придумано! - вяло погрозила пиалой Птица.
Одуван кокетливо тряхнул лепестками, сгоняя капельки брильянтовой росы, выдавил из сердцевинки два лазоревых глазка, пальцами, сформировавшимися из концевых отростков листьев, живописно распределил отросшую солнечную гриву по появившимся сдобным плечам и, отчаянно вихляя рыбьей кормой, полез на Древо.
Змей, с изумлением наблюдавший действо, воровато оглянулся на Отца и Птицу, хвостом подцепил упрямо ползущую наверх тварь и зашвырнул в дальнюю часть Сада, где возвышался над основной массой деревьев крутолобый древний дуб.
Ева хихикнула, прикрыв рот ладошками.
- Нравитсся? - удивился Змей.
- Ещё! - потребовала девочка.
- Что? - удивился Змей.
- Плюйся!
- Пошшалить хочешшь? - задумчиво покивал Змей. Взблеснул зарницей в зрачках и низко наклонился к Евиному уху. - А давай лучшше яблоко сорвём, м? Оно вон, пошшти соссрело ушше!
Девочка с интересом покосилась на плод. Сверкнул и пропал отсвет Змиева пламени в её глазёнках.
- Нельзя, Троян! - вздохнула она. - Деда запрещает строго настрого. Плюнь лучше ещё куда-нибудь.
Внимательно наблюдающий за ней собеседник покачал всем телом, расслабляя захват Древа. Однако выражение змеиной морды нельзя было назвать недовольным.
- Плюнуть... - он задумчиво огляделся и невольно облизнулся, остановив взгляд на пасущемся неподалеку Агнце. - Это мошно!
Волнообразные движения затрясли тело Трояна, он, словно помпа накачивал количество жидкости, достаточное для воздействия на объект в центнер весом. А затем алая пасть раскрылась и девятый вал слюны, горчащей соком одуванчика, окатил ни о чём не подозревающего зверя.
Агнец взблеял, поднялся на дыбы, заколотив передними копытами по воздуху с силой, достойной Буцефала. И начал раздуваться справа и слева равными розовыми почками, которые с чмоканьем лопнули, выпуская наружу оскаленные жабры. Голова в оригинале, меж тем тоже видоизменялась, рот увеличился, полезли кривые зубы, и выпученные глаза, совершающие колебательно-вращательные движения. Тело барана вытянулось, покрылось чешуей, заострило хвост чернокрылым шаттлом...
На поляне, дико оглядываясь, лежала гигантская зубастая рыба...
- Кто же может устоять перед Моим лицом?* - взревела она.
- Ой, блин... - пробормотал Змей и на всякий случай подтянул опешившую Еву к себе поближе - под защиту стальных колец. - Левушшшка, здравссствуй...
- Кто предварил Меня, чтобы Мне воздавать ему?.. - не умолкал пришелец.
- Шшшш, - поморщился Змей. - Не ори так, Дар Моря!
- Под всем небом все Мое! - взвился собеседник. - Я кипячу пучину, как котел, и море претворяю в кипящую мазь; оставляю за собою светящуюся стезю; и бездна кажется сединою. Нет на земле подобного мне!
- Что с ним? - испуганно пискнула Ева.
- Модифиссировался, - задумчиво покивал Троян. - Поддался темной половине... Зачем иссскупать грехи, если можно проссто уничтошшить того, кто грешшит? Ффи, как примитивно!
- Плюнь его обратно! - потребовала Ева.
- Не могу! - покаянно повесил голову Змей. - Я так и не понял, как это полушшилось... Видать, шшто-то такое ессть в сслюне, изменяюшшее генессическую сструктуру прототипа...
Рыба, меж тем, оперлась на короткие толстые плавники, приподняла тушу над Садом и, влажно блестя зубами, посмотрела в сторону нового мира.
- И звезды небесные... - заревела она, выворачивая целые пласты земли, сочащейся соком, - ...падут на землю, как смоковница, потрясаемая сильным ветром, роняет незрелые смоквы свои. И небо скроется, свившись как свиток; и всякая гора и остров двинутся с мест своих.
- Крассиво! - умилился Змей.
Ева изо всех сил стукнула его по носу.
- Верни Агнца обратно! - взвизгнула она. - И убери этого головастика!
- Левиаффана-то? - на всякий случай уточнил Змей. - Беги, дитя, рассбуди Отца, а я его придершшу пока... Сскажи - гибель мира!
Он ласково подтолкнул девочку в спину, придавая ускорение, а сам пополз навстречу рыбе.
- Ты, главное, не волнуйсся, - усмехнулся, - ссссс кем не бывает! Ну, вышшел из сссебя с моей помошшью... Подумаешшь! А мир ссейчас я тебе пошшрать не дам! Он мне ешо нушен! Новая игрушшка! Непознанная...
Взбешенное чудовище с неожиданной прытью бросилось в его сторону. Полетели комья земли, вывороченные с корнем деревья, ошмётки кустов. Змей грудью прикрыл от удара Древо, на котором алел почти дозревший Плод. Столкновение потрясло Вселенную до основания. В новом мире случился катаклизм, уничтоживший динозавров и прочий гнус, отчасти изменили свои контуры материки.
Кривые клыки Вселенского Пракита зловонно щёлкали в секунде от хвоста Змея, кольцо пирсинга, в раскрутившемся языке последнего, простукивало бронированную чешую врага на предмет слабого места.
- Отец, это что ж такое твАриться? - захлопало крыльями и запричитало у чайника на все, придуманные и непридуманные голоса. - Кто этого А-Туина, прости осподи, впустил?
- Яаааа, - заревела Ева, вплетая минорную ноту в перкуссию боя, - это я Трояна попросила плюнуть...
Окончательно не проснувшийся Отец с силой потёр щёки. Пробормотал:
- Сон разума, однако! - покосился на девочку, неожиданно чмокнул ее пушистую макушку и грозно сказал, - Не реви! Успеешь ещё...
- Поддержку с воздуха? - любезно предложила Птица.
- Выполняй!
Белое тулово коротколапо разогналось, с низким гудением поднялось в воздух, сделало круг над местом боя. Противников почти не было видно - до того молниеносными движениями они обменивались. Однако сине-зелёная туша явно теснила Змея к Древу, усиленная инерцией пожранных галактических грехов.
Птица примерилась между мгновениями и нежно дёрнула Пракита за пучок скользких усов. Тот замотал головой, как припадочный, саданул хвостом Змею по морде, отчего последний отлетел к Древу и шваркнул по нему, заставив Плод опасно качаться.
- Отец! - заметив это, протрубила Птица.
- Вижу, - спокойно ответил тот.
Отставил Еву себе за спину вместе со столом и табуретками. Аккуратно переставил на землю чайничек с пиалами. Распрямился и посмотрел на драчунов.
- Проссти... - прошипел от Древа Троян, тяжело дыша. - Не думал шшто так полушитсся, зсуб даю!
Отец не ответил. Всё так же молча смотрел на Левиафана, приближающегося к Древу с крейсерской скоростью, и не замечающего, как плавится вокруг воздух, как текут небеса над его головой, как земля превращается в дно кипящего котла...
Потемнело. Удар грома сбил все бутоны с райских цветов. Мелкий дождик не проморосил, но хлынул, ввинчивая тугие струи в живую плоть. Из прозрачных они превращались в грязно-серые, сине-зеленые, белоснежные... С Вселенского Пракита стекали хвост и жабры, растворялись пластины чешуи. Когда на востоке показался краем голубого плаща прокуратора чистый небосвод, на поляне вновь пасся белоснежный Агнец, трава была юна и гибка, и только алый цвет Плода на Древе указывал на то, что вовсе не весна обнимает природу.
Ева, вынырнув из-за Отца, побежала к Агнцу, обняла за морду и звонко поцеловала.
Троян устало выдержал праведный взгляд и полез на ветви. Положил голову на развилку рядом с яблоком.
- Не плюй в колодец! - каркнула, подлетая, Птица и совершила вертикальную посадку в круг песка у корней. - То есть больше не плюй. Не надо нам этих модификаций!
Сияющая Ева кормила Агнца божьими одуванчиками. Тот морщился (сок горчил), но терпеливо жевал подношение.