|
Часть первая. Вкушая мечты
Начало шоу смешалось в сознании домом Облонских, ибо новый ухажёр устроился тесно-рядом, места были шикарные, а ощущения от поглаживающих ЛизОчка прикосновений мужских пальцев отдавались внутри тела жаркими всплесками, да так, что сидеть было неудобно.
Оглушающие удары литавр и автомобильные вопли труб, скороговорка клавишей, пригоршни света, щедро разбрасываемые софитами и яркие краски, которые - это разглядишь не сразу - давно потускнели от времени, обрушились на бедную служанку, заставив сощуриться, зажать ладошками уши и вжаться в кресло. Ее переполняли эмоции, горячие, как утренний кофе Мадам, и, чтобы чуть успокоиться и отдышаться, Лизочек принялась разглядывать наряды и украшения окружающих дам.
Нет, повезло ей устроиться в дом, в котором стиль правил бал - после всех этих курятников, возглавляемых индюшками и цесарками, главная из которых мерзкая жаба Бургомистрша! Мадам, если бы снизошла прийти на представление, дала бы тыщу очков вперёд этой морщинистой толстухе, закутанной в дорогие ткани, как вялый букет в яркую обёрточную бумагу. Лизочек по-своему любила нынешнюю хозяйку или - если быть точной - не ненавидела так остро и искренне, как предыдущих (особенно эту суку Батори!). А как она любила шёлковые, струящиеся, ласкающие кожу чулочки Мадам, её кружевные пенные штучки, украшающие женщину, словно волны - Афродиту! А ещё были длинные, в пол, платья простого кроя, по фигуре, ничего лишнего. Но в этом "ничего лишнего" даже слепой увидел бы шик и блеск, и красоту. Тонкие колечки с россыпью мелких бриллиантов - росинок на травинке. Или перстеньки из белого и жёлтого золота с единственным камнем или одной божественной жемчужиной. Лизочка прямо трясло, когда она перебирала эти тряпки и драгоценности, за которые душу продать казалось не жалко. Проблема была только одна. Все эти вещи ей не принадлежали.
Многочисленные зеркала, призванные отражать красоту Мадам, не раз и не два выплевывали отражение Лизочка в изысканных тряпках. Когда хозяйки не было дома, глупая служанка умудрялась нацеплять на себя вещи в таком количестве и сочетании, что зеркала жалели об отсутствии рук, желая то ли убить Лизочка, то ли покончить жизнь самоубийством, разбив себе лица. Они уже привыкли, что каждый день эта невысокая не-дурнушка-но-и-не-красавица утиной походкой проходит по покоям Мадам с щёточкой или шваброй, для вида смахивает пыль на видных местах, а затем направляется прямо в гардеробную и погружается в безумные грёзы из шифона и атласа, фильдеперса и шёлка, мехов и драгоценностей.
Однако в день, о котором мы начали рассказывать, служанка повела себя странно. То и дело застывала посередине комнаты, засунув руку в карман передника и что-то нащупывая с таким видом, словно там, внутри, открылось пятое измерение, в которое разом ухнули все вещи Мадам, навсегда поменяв владелицу. Зеркала недоуменно хмурили лучи, преломляли взгляды, пытаясь разглядеть - чем же шуршит знатная дурочка незнатного происхождения? И когда их ожидание достигло апофигея, солнечные блики из окон затряслись в нетерпении и экстазе - Лизочек торжественно достала белую бумажку с синими буквами и даже посмотрела ее на свет! Маленький скромный билетик, с надписью нескромного размера - ШАПИТО и ниже, мельче, сакральное - на городском кладбище. В этот день уборке не подверглись даже архизаметные места, и зеркала были безжалостно позабыты.
Взятый в прицел Лизочкиного интереса мужчина, который, собственно, и пригласил её на представление, достал билеты на хорошие места. Третий ряд. Виден весь цвет общества - плесень расцвела правее и чуть выше, на могилах, которые были крепче и белее других. А ещё можно плевать шелухой от семечек и кидать фантики на таких же, как сама Лизочек, но сидящих ниже.
Персиковая жабища Батори до начала представления милостиво кивнула спутнику Лизочка, а её саму облила, словно помоями, презрением и брезгливостью холодного взгляда. Новый ухажёр отвесил жене бургомистра такой изящный поклон, что у служанки при виде его зада, обтянутого тёмными узкими брючками, дыхание спёрло одновременно в животе, груди и горле. И Лизочек пришла к выводу (а может это вывод пришел к ней), что человеку, которому столь благосклонно кивает Власть, можно позволить чуть больше, чем ласкать поцелуями белокожее запястье. Служанка была девушка целеустремленная. Продолжая впитывать последние тенденции моды, манеры стильных икон времени, недостижимо далеких до её Мадам, она уткнула пухлое колено в бедро своего спутника. Повозила сумочкой по юбке, будто случайно приподнимая подол. Мужчина скосил глаза - заметил! Можно на какое-то время забыть о нём - коленка работает сама по себе, а глазные яблоки рулеточными шариками катятся по кругу, выискивая и на сцене, и в зале интересные лица, ситуации, и, ах, скандалы!
Лизочек обожала скандалы. Какие сцены проносились перед её воспаленным воображением накануне вечером, в каморке-под-крышей, где Лизочек наводила марафет, пытаясь нарисовать губки-бантиком, выщипать брови-ниточкой, припудрить нос-кнопкой. Заветный билетик лежал на столе и - Лизочку так казалось - хранил тепло красивых пальцев мужчины, который подарит ей пропуск в лучшую жизнь (это она так решила). Он был высок и худ, породистое лицо вызывало у Лизочка подкожный трепет, а эти руки - желания, о которых она ранее даже не подозревала. Но имя его просто заставляло улетать, кружило голову лучшими духами Мадам, теми с вытяжкой из яичек каких-то козликов. Лизочек хихикнула. Слово "яички" смешило чрезвычайно. То есть гораздо больше слова "козлики". Имя. Ах, да! Имя... Звучное и красивое, его было так приятно карамелькой катать по языку... Впрочем - Лизочек быстро забывала нужную информацию, хотя помнила массу ненужной - может статься, что это и не имя вовсе было, а род деятельности или - какое сладкое чувство причастности - звание. Ри-элл-торр! У Бургомистра был мотоцикл, на котором этот похотливый козлик с нежной улыбкой любил рассекать по городу после очередного скандала с озабоченной жабой Бургомистршей. Нагляделась Лизочек этих скандалов в свое время в персиковом будуаре твари, которую тогда вынуждена была называть Мадам. Как известно, персиковый цвет делает лицо свежее и моложе, а приглушенное освещение скрывает морщинки - этому служанка научилась у мадам Батори и прекрасно запомнила, воплотив в жизнь персиковыми подушечками на табуретках в своей каморке и почти всегда занавешенным окном. Звук Бургомистрова мотоцикла, проносящегося мимо, ассоциировался у Лизочка с людьми, которых она ненавидела не потому, что они были знатнее, богаче и умнее её. А просто потому, что были. Когда Отец города давил на педаль, мотоцикл взрыкивал "Ррриу"; когда несся по улице, давя окрестных кошек и собак, выл "Элллоу"; а когда резко тормозил не поворотах - стрекотал "Торррр". Да и занавеска каждый раз истерично дрожала от рёва мотора, но отныне рык адской машины напоминал о силе и значимости нового увлечения Лизочка, бередил стародевичьи грёзы, заставлял увлажняться склеры невыразительных глаз, сквозь которые изредка и красно смотрела ненависть, и постоянно-тускло - зависть.
Радостное возбуждение от предстоящего представления схлестывалось с радостью предвкушения встречи с чудесным мужчиной Риэлтором. В его подарке Лизочку виделось тайное значение, томящий скрытый смысл - не цветы или безделушку преподнес поклонник, а пропуск в мир ИСКУССТВА, мыслепричастие элитарных кругов, для которых высокие материи - при всей их низости - так же обязательны, как благоухающая фиалками ночная ваза под кроватью.
Находясь в предвкушении пикантных сцен, которые просто обязаны были иметь место в Шапито, Лизочек сунула ноги в ни разу не одетые туфли с шикарной абрикосовой розой на мысках, поддёрнула юбку, чтобы не натягивалась на крутых бёдрах, приняла вид томно-изящный (у своей научилась). Трепетно сунула билетик в сумочку цвета блеклого золота (Мадам - подарила - в - прошлом - месяце, потому что - ремешочек - порвался, - ну, ничего, - Лизочек - ремешочек - пришила, а сумочка - дорогая-дорогая - и - пусть - все - знакомые - дуры - сдохнут - от - зависти... вот бы еще то платьишко цвета чайной розы...), свела бровки домиком, а губки вовсе затянула бантиком (именно так, серьёзно и стильно, должны выглядеть девушки, на которых мужчины с пухлым кошельком, звучным именем и волнующими пальцами смотрят с интересом) и отправилась на ПРЕДСТАВЛЕНИЕ, распускающееся в эту самую минуту гигантским бутоном экзотического цветка, пахнущего говном и привлекающего тысячи мух - она читала о нём в каком-то модном журнале Мадам.
Как девушка одарённая, Лизочек умудрялась заниматься несколькими делами сразу. Исхитрялась разглядывать калейдоскоп костюмов, платьев, сумочек и украшений, дорогой обуви и тростей, одновременно проводя оценку стоимости, и поддерживать высокоумную беседу со своим спутником. Очень умно женщине поддакивать мужчине, что бы он ни говорил. Это так стильно! И так серьезно! И политически верно!
Но, самое главное, она краем глаза следила за Батори.
- Госпожа Бургомистрша сегодня прекрасно выглядит! Умеренное использование грима идет на пользу любой женщине! - громко прошептала Лизочек соседке справа - обрюзгшей жене местного торговца мясом, чья отдышка сдувала тонкие пряди с лысины сидящего ниже мужчины. - А это платье с глубоким вырезом прекрасно подчеркивает хорошо сохранившуюся кожу груди! Всё-таки она молодец! В таком возрасте и так выглядеть - это надо иметь столько денег!
Гнусная жаба Батори метнула на неё ненавидящий взгляд, и Лизочек довольно улыбнулась. Вот тебе, старая сука, за колечко, которое служанка якобы украла у неё. Никогда! Никогда Лизочек - девушка честная и искренняя - ничего не крала у прежних хозяев. Они отдавали ей вещи сами! Праведное негодование недостойным поведением Батори неожиданно было согнано с насеста появлением Бургомистра. Тот немного опоздал на представление и сейчас садился на своё место - отдельно от жены - промокая крутой лоб белоснежным платком. И выглядел так, словно отравился несвежими устрицами...
Вот это странность! (Лизочек подалась вперед, не забывая про коленку, которую не следовало отнимать от цепких пальцев спутника.) Не было устриц в цирковом буфете! Лизочек заходила туда до начала представления, ведомая своим спутником. Сидя на раскладном стульчике с наслаждением пила шампанское, заедала шоколадным пирожным и разглядывала посетителей. Особое внимание привлёк странный мужчина в кожаном корсете. Опершись на стойку, он размешивал длинным пальцем мартини в бокале, облизывал узкие губы и тихо, служанке даже показалось, угрожающе, говорил что-то невысокому собеседнику, выглядевшему смущенным. К слову сказать, мужчина в корсете показался Лизочку знакомым, но где она его видела - никак не могла вспомнить, и теперь сомнение застенчиво корябало её головку изнутри острым гвоздиком.
Яркие клоуны выскочили на сцену, принялись кататься и валяться с обезьяньими ужимками и гримасами сумасшедших. Бледный вид Бургомистра был не просто заметен - он бросался в глаза, кричал о себе, буквально срывая голос. Неужели никто не видит? Неужели ей, скромной девушке, довелось разглядеть тяжелую минуту жизни влиятельного человека? Никаких сомнений! Поймала! Вот она радость охотника! Забывшись на мгновение Лизочек, ликуя, толкнула локтем Риэлтора, спугнув его пальцы, уже освоившие коленку и теперь хищно подбирающиеся к бедру, и воскликнула:
- Посмотри на нашего Бургомистра. У него такой вид, будто рыльце в пуху!
Словно ударило молотом в грудь. Это персиковая жаба Бургомистрша, расслышав, вновь скользнула липким змеиным взглядом, от которого страх ядом расползся по жилам. На мгновение Лизочек окаменела маленькой мышкой с блестящими замершими глазками, но змее такая жертва была не интересна. Холодный взгляд мадам Батори сконцентрировался на супруге, который, кажется, начал дымиться.
От шампанского, выпитого без меры в цирковом буфете, Лизочек наполнилась теплыми пузырьками воздуха, явно запросившимися наружу после пережитого ужаса убийственного взгляда жабы.
- Я сейчас! - пискнула она спутнику и выскочила из зала в поисках туалета, надеясь, что все разборки с супругом Бургомистрша оставит на потом.
Но каково же было разочарование, когда вернувшись перед самым антрактом, она поняла, что пропустила самое интересное! Ревущую гимнастку с окровавленной мордой вели за кулисы, бургомистр сбежал по лестнице и исчез в толпе, лишайники которой тут и там шевелились, жевали и обсуждали, визжали и рыдали от восторга. Тут же объявили антракт. Лизочек, забыв про давешний страх, ощущала истинное неизбывное счастье - представление удалось на славу! Циркачи, хоть и казались странными, а некоторые так и вовсе сбежавшими из дома скорби, были великолепны. Жаль, конечно, что она не увидела волшебную сцену потасовки Бургомистрши с той, обтянутой блестящим трико, гимнасткой. Так романтично! Кино! Просто кино! Сердечко Лизочка забилось райской птичкой. Одну сенсацию она упустила, но больше такой ошибки не сделает! Как детектив служанка пойдет по следу скандала и узнает всю его подноготную... Детектив! Детектив Инкогнито - вот кто стоял перед представлением за стойкой бара! Лизочек читала в газетах серию репортажей о его блестящих расследованиях. Интересно, он здесь отдыхает или... по делу?
Она наклонилась к своему спутнику чуть ближе, чем было положено.
- Дружочек, я хочу за кулисы, посмотреть на этих замечательных артистов! Пойдешь со мной?
Риэлтор снисходительно улыбнулся, хозяйским жестом потрепал её за подбородок.
- Идите, моя чудесная девочка. Мне нужно поговорить здесь кое-с-кем.
Чуть теснее, чем положено, она прижалась к нему на мгновение. По укатанным рельсам отношений поезд видимого благополучия неуклонно набирал скорость, стремясь прямиком в свадебную арку.
Идя вдоль арены к завлекательно блестевшим в свете софитов шторкам кулис, Лизочек думала, что это шоу - лучшее, что случалось с ней за обмелевшую жизнь, наполненную всяким мусором.
Часть вторая. Сладкие миазмы тайны
За кулисами царила суматоха. Непонятно, чем она была вызвана - представлением или потасовкой, случившейся на сцене. Яркие краски, ленты и буфы, ревущие слоны, острые звериные запахи оглушили и ошеломили Лизочка, которая остановилась в уголке, прижав к груди свою-чудесную-сумочку, но не забывая жадно оглядывать, оценивать, подмечать малейшие детали происходящего. Ей казалось, Великая миссия легла на её хрупкие плечи - увидев как можно больше, потом рассказать об этом подругам. И чтобы дуры сдохли в страшных мучениях от зависти и на её глазах. Она превратилась в воплощенное внимание, сделала мелкий шажок вперёд, ещё и ещё один, корабельной крыской обежала "трюм", оживленно шевеля носом - стойкий запах скандала преследовал фигуристую гимнастку в блестящем трико, на которую Лизочек жуть, как хотела взглянуть поближе, чтобы понять - какой размер бюста у М-lle Пышки, жирная ли кожа на лице, сколько морщинок на лбу и у крыльев носа, что видно под полупрозрачной тканью трико, крашенные ли локоны, осыпанные блестками, и бреет ли она волосы под мышками и в паху? Вопросов было ещё множество, но эти, пожалуй, основополагали.
Стоило отойти от стены, как броуновское движение закружило Лизочка, едва не выдернув из рук чудесную сумочку. Она возмущенно пискнула, метнулась в сторону, представляя себя принцессой, попавшей в лабиринт к страшному чудовищу. Принц Риэлтор на толстом кошельке... то есть белом коне ждал где-то у выхода и на помощь прийти не спешил. Но служанка считала себя девушкой не робкого десятка. Выпятив тугой бюст, двинулась сквозь толпу, крепко сжимая вспотевшими пальцами вожделенную сумочку, как вдруг её толкнули одновременно и справа, и слева. Лизочек буквально упала в чьи-то серые объятия. Упала и, как и положено всякой уважающей себя женщине, подняла глаза на незнакомца с одновременным выражением возмущения, слабости, испуга и бешенства. Невыразительный взгляд мазнул по лицу дохлой рыбой. Тёмные одежды скрывали фигуру незнакомца, но служанка ощутила стальные мышцы его рук и тела, которые не дали ей упасть, однако ощутимо и даже грубо оттолкнули с дороги. О, она знала таких господ - доводилось ей служить у одного полковника, чья спина была прямой, руки сильными, а... Не важно, в общем. Главное, что до самой смерти! Видать, в армии заставляют глотать какую-то палку, которую - одевай потом рубища, не одевай - не скроешь. А может, и не глотать заставляют, а вставляют всем поголовно в... Лизочек хихикнула и удивленно огляделась. Вот - ведь - хам - неблагодарный, - мерзкая - харя, - солдафон - невоспитанный! Даже не извинился!
Незнакомец исчез, а из сумочки посыпались вдруг заветные служанкины вещи: помады, карандашики, блокнотики, ароматные саше, пилочки для ногтей, надушенные записочки прошлогодней давности, шпильки для волос и прочая ерунда, которую каждая уважающая себя женщина просто обязана уместить в сумочке размером не больше мужской ладони.
Лизочек застыла в ужасе, следя за тем, как безделушки раскатываются по грязному полу, скрываясь из виду, словно лягушки, повыпрыгивавшие из болота, в которое упал бегемот. В боку её-чудесной-сумочки зияла рваная рана. Что-то острое сначала порвало тонкую лайковую кожу, а потом сделало длинный разрез, навсегда убив бледно-золотую красоту и стильное изящество дорогой вещи.
- Я не буду плакать! - дрожащим голосом сказала себе Лизочек. - Ведь я сильная женщина! Чтоб ты сдох, чтоб твои кишки черви при жизни съели, чтоб твои зенки наглые сгнили и внутрь черепа провалились, чтобы руки твои отсохли и отвалились у тебя на глазах, хам неблагодарный, мерзкая харя, солдафон невоспитанный!!!
Смерть сумочки была страшным ударом. Но, во-первых, Лизочек обладала чрезвычайно дружелюбным и отходчивым характером, а во-вторых, она неожиданно придумала, как заполучить то платьишко цвета чайной розы. Нужно лишь дождаться, когда Мадам наденет это платье на какой-нибудь бал и вернется сильно уставшая. В таком состоянии хозяйка обычно скидывала одежду прямо у постели (или ей помогал спутник) и заваливалась спать, в чем мать родила, а утром никогда не помнила, во сколько вернулась. На подоле стараниями служанки появится какое-нибудь пятно, платье будет объявлено испорченным и отдано Лизочку с выражением имперской милости на лице. А уж она-то, девушка домовитая и хозяйственная, пятно выведет. Платьишко, конечно, придется перешить на кофточку или даже жакетик - с костей Мадам на женственные формы служанки оно не налезет. Ну да это совсем легко!
Сладко улыбаясь, Лизочек спешила на крыльях удачи к своему Риэлтору, и гордость полнила наиполнейшую грудь. Гордость за собственный несомненный интеллект!
- Украли! - вдруг воскликнул кто-то под ухом.
Это слово было волшебным. Конечно, не таким волшебным, как "убили", но тоже ничего, и служанка остановилась, как вкопанная.
- Что вы говорите! - изумилась она прямо в лицо низенькому, толстому и обильно потеющему господину. - Но это невозможно!
Господин с удовольствием оглядел её фигуру и доверительно зашептал, добиваясь, чтобы Лизочек склонилась к нему, выставив на обозрение сытные полушария грудей в вырезе скромной кофточки.
- Это кошмар! Всё представление - огромный фарс! Представьте себе, милочка, только никому, чур, никому, ни одной душе! В шоу не будет участвовать гвоздь программы - Говорящая Голова.
- Ах! - Лизочек с ужасом закрыла ротик ладошками. - И что же теперь делать?
- Говорят! - толстяк с подозрением огляделся. - У Директора есть план!
Служанка с искренним волнением склонилась к собеседнику, предвкушая сладкие миазмы страшной тайны, но тому вдруг пришла в голову развеселая мысль опробовать упругость Лизочкиной ягодицы. От болезненного щипка служанка взвизгнула, огрела хама остатками сумочки по лысине, обозвала козлиной отрыжкой и бросилась прочь, баюкая узнанный секрет. Ах, спёрло дыхание... На воздух... У запасного выхода она - грудь в грудь, вооружённую белопенной манишкой - столкнулась с представительным худым мужчиной, чьи глаза блестели лихорадочно и недобро. В руках мужчина держал старую коробку из-под обуви, в которой - о, ужас! - лежала желтолицая бородатая голова, с остатками седых волос и кладбищенской земли на обширной лысине.
- Простите великодушно! - воскликнул мужчина, оказавшийся Директором шапито. - Не хотел вас напугать!
- Это Говорящая Голова? - с ужасом спросила Лизочек.
- Эмм... Да, она! Несомненно - она! - с изрядной запинкой ответил Директор и быстро пошел прочь.
Секрет стремительно разрастался, обрастая подробностями. Лизочек, умевшая лгать виртуозно и искренне, ухищрения Директора прочитала, как прошлогодний каталог модного белья, доставшийся от Мадам.
Вместо того чтобы выйти на улицу, она резко развернулась и побежала к кулисам, стуча каблучками. Прямо у выхода на арену сидела одна из подружек. Лизочек предусмотрительно перевернула сумочку изуродованной стороной к себе и предстала перед приятельницей во всем великолепии. Дала той пару минут: оценить туфли, сумочку (точнее, её здоровую часть), собственный незабвенный румянец, новую губную помаду и миллиметровую ширину бровей - и сдохнуть от зависти. Склонилась к её уху и, захлебываясь волнением, словами, воздухом и счастьем рассказала о том, что циркачи вскрывают могилы и оживляют мертвецов, их цели неизвестны, а сроки не определены, но угроза бесчеловечных деяний уже нависла над городом могильным саваном и... в общем... изнасиловать можно, что угодно.
Она рассказывала, и румянец заразным вирусом перетекал на щёки подружки. Вовсе запыхавшись, служанка замолчала, а подружка уже рванула спринтером к другому креслу, где сидела подружка подружки, позабыв о Лизочке. Но та, девушка добросердечная и душевная, была не в обиде на приятельницу. Ведь - такая - радость - делиться - собственным - счастьем - с -близкими - людьми, - пусть - они - сдохнут - от - зависти!
Она помахала Риэлтору, просеяла глазами толпу вокруг него на предмет незамужних дам и, успокоенная, уже знакомым путем поспешила за кулисы. Все-таки надо было глотнуть свежего воздуха, прочистить горло от сладких миазмов тайны, которые душили Лизочка непередаваемым ощущением всё усугубляющегося щастья.
Часть третья. Замогильные решения
Могилы и холмики с позабытыми мертвецами вели наступление на яркую медузу Шапито и побеждали по всем фронтам. Даже из-под краев шатра вылезали чёрные пальцы надгробий, выкатывались отбитые головы скорбящих ангелов и мадонн, словно некто изнутри играл ими в футбол, изгоняя за границы поля.
Лизочек миновала проем, в котором столкнулась с Директором, и пошла, медленно и бесцельно, теребя изуродованную сумочку и пытаясь восстановить порушенное событиями дыхание. Надо же, какой вечер! Какой вечер! Вечер её триумфа, и не важно, что не она сама в главной роли. Лизочек - девушка скромная, её вполне устраивает позиция куколовода, едва видимого владетеля душ и помыслов. Развеселившись, служанка пнула ногой свежий ком земли, который рассыпался в прах, и улыбнулась ночному небу. Ах, как весело быть богом!..
Но что-то насторожило девушку. Внимательности ей никогда было не занимать! Откуда на старом кладбище свежая земля? Лизочек замедлила шаги и выглянула из-за покосившейся могильной плиты туда, откуда яростно летели комья, словно большая собака рылась на помойке. Там и рылась... Только не собака, а чётко видимая в свете луны фигура в чёрном фраке и белеющей приведением кружевной манишке. Рядом, на одной из могил, каминной трубой стоял цилиндр. Кажется, даже дымок поднимался из него - дымок очередной тайны, очередного скандала. Дымок нового триумфа Лизочка!
Каблучок чудесной-туфельки-с-абрикосовой-розой поехал по покосившейся плите и звонко щёлкнул по камню. Лизочек чуть не упала. Чёрная фигура распрямилась и оглянулась. Сердечко девушки выпало через прорез её-чудесной-сумочки и покатилось вниз по косогору, заячьи подскакивая и взблескивая в свете луны россыпью брильянтовых девичьих мечт.
- Если я завизжу, - пискнула Лизочек, - сюда сбежится весь город и увидит, как вы закапываете этого голого человека вдали от почтенного общества. И все поймут, что это неспроста, Директор!
Узнанный криво усмехнулся и толкнул ногой свеженького обитателя кладбища. С глухим стуком тело упало в яму, а Директор воткнул лопату в холмик земли жестом, заставившим служанку вздрогнуть и отскочить назад.
- Я завизжу! - дрожащим голосом повторила она.
Мужчина устало сел рядом со своим цилиндром, достал оттуда пачку сигарет и закурил. Его пальцы чуть дрожали, и огонёк запрыгал в темноте безумным светлячком.
- Что вы хотите, милая девушка?
- А? - искренне удивилась Лизочек.
- Что вам нужно, чтобы не завизжать?
Служанка задумалась. Порог сенсаций сегодня был преодолён, моральное удовлетворение судьба ей выплатила полностью... а вот кое-какие вещи, лягушками безвозвратно ускакавшие из несчастной сумочки, стоили денежек.
- Денег! - искренне сказала служанка. - За не большую, но и не маленькую сумму я могла бы быть вам полезной... и не визжать.
Директор вытащил пачку банкнот и демонстративно положил на могильный холмик.
- А вы, действительно, можете быть полезны, - задумчиво протянул он. - Что вы знаете о Говорящей Голове?
- Которую украли? - обрадовалась Лизочек возможности показать свою осведомлённость.
- Ох, - Директор щелчком отбросил окурок в могилу. - Молва человеческая - страшная вещь. Никакой зарин не сравнится с её проникаемостью... Да, она пропала! Украдена! К кому в вашем паршивом городишке можно обратиться за помощью?
Служанка всерьёз задумалась. Пачка белела привлекательно, но ведь толстая пачка белеет красивее, разве нет?
- Есть! - радостно сообразила она. - В буфете я видела...
Она застенчиво кивнула на банкноты. Директор добавил ещё пачку сверху и, взявшись за заступ, устало поднялся.
- Имя, сестра, имя! - сказал он.
Подхватил лопатой деньги и ловко кинул прямо под ноги служанке. Так подобрала, крепко зажала в потном кулачке.
- Его зовут детектив Инкогнито. Он носит чёрный корсет и любит неразбавленный мартини. Мимо не пройдете!
- Спасибо тебе, милая девушка. А теперь иди, и помни, что здесь ты увидела...
- ...Старые могилы, - поспешно пояснила Лизочек, - ни единой души!
И принялась отступать назад, больше всего боясь споткнуться или зацепиться за что-нибудь каблуком и упасть. Картинка заступа, занесенного над её хорошенькой головкой с неумолимостью палаческого меча, была очень выпуклой и яркой.
Отойдя достаточно и не теряя из виду фигуру Директора, вяло махавшую лопатой, Лизочек развернулась и побежала обратно к цирку, перескакивая через останки мраморно-гранитного анатомического театра. Полотнище шапито дружески махнуло ладонью, ударил в лицо ставший родным запах навоза и соломы, потной толпы.
Лизочек рассовала денежки по чашечкам бюстгальтера, ибо на сумочку больше надежды не было. И, перед тем, как шагнуть внутрь цирка, развернулась - бросить последний взгляд на немирный покой старого кладбища. Отчего-то захотелось сделать нечто такое... Такое... Нарушающие всякие каноны...
Служанка подумала, стащила свою-волшебную-сумочку, взглянула на неё глазами, полными и слез, и радости, и... широко размахнувшись, запулила умершую драгоценность прямо на Луну. Развернулась, расправила плечи и шагнула навстречу Риэлтору, триумфу и тем восхитительным мелочам, которые можно было приобрести на вожделенные купюры.
(C) Мария ЕМА
|