Дора вернулась в Фосбери словно бы другим человеком. Как будто за всё время этой поездки она что-то утратила в душе, но и что-то приобрела взамен. Ей самой чувствовалось, что она снова повзрослела. Она больше не испытывала желания с кем-то обсудить свои тревоги, не чувствовала душевных метаний, свойственных ей совсем недавно, не задавалась вопросами о встреченных неправильностях судьбы или окружающего её мира. Словно она нашла ответы на них.
Элизабет, конечно, спросила Дору о том, как прошла её встреча с леди Элинор, и Дора без утайки пересказала их разговор, а также сообщила о своей реакции после него, что и привело её в замок Оддбэй. При этом Дора рассказывала так, будто прошло много времени со вчерашнего дня, и говорила она почти безэмоционально.
- А ведь я наперёд говорила вам, что не будет никакого толку от вашей встречи, - укорила невестку Элизабет.
- Отчего же никакого? - пожала плечом Дора, - Я смогла составить собственное мнение о том, чего можно ждать от этой женщины... и о многом другом.
Дора взяла свою корзинку для рукоделия и спустилась в комнату Эдварда. Там она присела у окна и занялась вышиванием. Зашедшая туда же немного позже Элизабет сначала ревниво поглядывала на Дору, и долго сама держала на руках малыша, но, увидев, что Дора не собирается отнимать у золовки принятой ею на себя роли наседки над младенцем, успокоилась.
Через день Дора посетила "Ласточки" и просила начальницу разрешить учащимся девочкам отращивать волосы.
- Но ведь... - растерялась та, - Вы же понимаете, ваше сиятельство, вши...
- Нужно провести обработку кипятком всех помещений, где живут ваши ученицы, обустроить помещения для частой помывки с горячей водой, а вновь поступающих девочек сначала определять в карантин, и вот им при поступлении и при наличии вшей можно и обривать головы, я думаю.
- Боюсь, для нас будет сложно всё это выполнить, - грустно вздохнула миссис Мелкер.
- Вы можете рассчитывать на мою финансовую помощь в этих вопросах. Счета присылайте в замок Фосбери на моё имя.
- Благодарю вас, графиня, - склонила голову начальница, - мы с радостью сделаем всё, чтобы сделать жизнь наших учениц более достойной участливого внимания вашего сиятельства.
Дора подождала окончания всех уроков в училище, проведя время за изучением работ его учениц, предназначенных на продажу или использования самими ученицами. Кружева из простых толстоватых нитей выбеливались и пришивались потом в качестве отделки для скатертей и других предметов домашней утвари, тёплые вязанные вещи из некрашеной или выкрашенной в чёрный цвет шерстяной пряжи шли в носку людьми средних и низших сословий, сшитая из грубых тканей одежда также находила свой спрос.
- Мы прилагаем все усилия к тому, чтобы привить нашим ученицам способность к полезному труду, - гордо сказала миссис Мелкер, заметив интерес графини к этим вещам.
- Без всякого сомнения, это очень благородно, - кивнула Дора.
- К сожалению, здесь сейчас нет тех вещей, которые делают лучшие ученицы, уже готовые к выпуску. Им мы даём возможность работать с более дорогими материалами, - добавила начальница.
После уроков в большой зале вновь собрались все ученицы и учительницы, вооружённые ракетками для лаун-тенниса. Они продемонстрировали графине то, чему научились за эти дни и добились похвалы от их знатной благодетельницы. Радостные улыбки этих стриженных девочек, их горящие спортивным азартом глаза были лучшей благодарностью для Доры, чем любые словесные восхваления. "Теперь и я знаю, что чувствует виконт Майкл Оддбэй, когда делает чью-то жизнь краше", подумалось ей. И она почувствовала, будто немного приблизилась к нему.
Лучших из учениц Дора поставила для игры через сетку, а остальным предоставилась возможность смотреть и слушать замечания и указания на ошибки игроков, которые она высказывала.
- Вы уже сообщили окрестным жителям, что их огороды придётся убрать? - спросила Дора миссис Мелкер после тренировки.
- Конечно, ваше сиятельство.
- Сможете ли вы сами подготовить ровный травяной газон на этом месте, или вам требуется помощь?
- Мы справимся сами, миледи. Ведь здесь нужен всего лишь простой труд.
Прибыв домой, Дора написала на мебельную фабрику в графство Оддбэй заказ, чтобы там изготовили по её эскизу шкафы-витрины, в которых она решила выставлять красивые работы "Ласточек", разместив их на первом этаже училища недалеко от входа. Так лучшие ученицы могли бы гордиться своим трудом, а остальные видели бы, к чему им нужно стремиться. Заодно эти шкафы можно было бы вывозить на ярмарки, чтобы население могло увидеть выставленный товар и сделать заказы на хорошо оплачиваемые изделия.
На конюшне Доре сказали, что её лошадь уже покрыли вороным жеребцом графа.
- Точно говорю, ваше сиятельство, Капризная уже жеребая, - говорил ей конюх, - Вон, как внимания и ласки к себе требует, да спит и ест она теперь больше. Вы уж навещайте её почаще, она вам завсегда радуется.
- И когда нам стоит ждать появления на свет жеребёнка? - спросила Дора, поглаживая гриву Капризной.
- Так через одиннадцать месяцев от покрытия, значит, в аккурат к следующей весне и выжеребится ваша лошадка.
Дора погуляла с Капризной, ведя её в поводу по полю, расположенному за замком. Воздух был ещё холоден, но солнце уже светило по-весеннему ярко. В этом году март выдался тёплым, снег сошёл уже почти отовсюду. Дора с каким-то недоумением вспомнила вдруг, как всего лишь год назад она убирала от снега монастырский двор и даже не помышляла о том, что будет когда-нибудь жить в миру.
"Неужели в какой-то один год жизни человека может столько всего уместиться? В детстве и юности один мой год почти в точности походил на другой. Как же не похожа моя теперешняя жизнь на прежнюю! Здесь у меня было столько поводов для волнений, столько трудностей и печалей", думала Дора, неспешно шагая по жёлтой прошлогодней траве, устилавшей землю. "Однако нельзя сказать, что всё это является суетным. Моё участие в судьбе Эдварда и "Ласточек", безусловно, стоило того, чтобы покинуть надёжные стены монастыря. Не говоря уж о встрече с человеком, которым я восхищаюсь и которого я... люблю".
Последняя мысль оформилась в голове Доры со всей ясностью, совершенной уверенностью и спокойствием, словно она достигла некоего рубежа, к которому до сих пор только стремилась.
Глава 2
В ожидании возвращения лорда Фредерика всё в замке Фосбери словно застыло. И без того обычно тихий, замок теперь будто бы погрузился в спячку. Малыша Эдварда, закутанного в одеяльца, начали вывозить в сад в купленной для него детской коляске. Леди Элизабет, гордо вышагивая рядом с кормилицей, катала эту коляску по садовым дорожкам.
"Наш дорогой друг, Ваша милость,
Несказанно счастлива была получить от Вас письмо, которым Вы благодарили меня и сообщили, что желаете и далее получать вести о жизни нашей семьи. Благодарение богу, все в семье здоровы. Брат мой, его сиятельство граф Фосбери, нынче пребывает в столице по делам, связанным с церковью. Ваша сестра, графиня Долорес-София, всецело поглощена оказанием благотворительной заботы о женском ремесленном училище в нашем графстве, чем снискала всеобщее уважение и даже была обласкана вниманием столичной прессы рядом с именами Его Высочества принца Адриана и виконта Майкла Оддбэя. Ваш племянник, виконт Эдвард Фосбери, также находится в полном здравии. Ему сегодня исполнилось два месяца, и он уже научился сам поднимать и удерживать головку, будучи положенным на животик. Я часто выхожу с ним в сад для прогулок на свежем воздухе. Сердце моё наполняется радостью от одного лишь созерцания столь прекрасного создания, как этот младенец. Смею надеяться, что и Вы когда-нибудь сможете присоединиться к нам в такой прогулке с тем, чтобы разделить эту радость.
Граф вернулся в замок в один из вечеров. Как всегда усталый после такой дороги, он лишь кратко осведомился, всё ли благополучно здесь, и пошёл отдыхать к себе в покои, ответив на вопросительные взгляды своей жены и сестры:
- Завтра. Я всё расскажу завтра.
Засыпая, Дора поняла, что почти не волнуется о тех известиях, которые сообщит ей муж.
Наутро граф пригласил Дору и Элизабет к себе в кабинет.
- Архиепископ принял меня и выслушал. В разрешении на повторный брак леди Элинор отказано. Пока отказано, - добавил Фредерик, - поскольку сама она к Архиепископу ещё не обращалась, а пыталась лишь получить разрешение в нашем храме. Однако если она обратится, будет назначен церковный трибунал, на котором рассмотрят всю историю нашего прошлого брака и его развенчания, и примут решение по всем нам, включая меня, леди Элинор, Эдварда, и... тебя, Дора.
Дора лишь кивнула под пристальным взглядом мужа.
- Я готова ответить за свои грехи, и с радостью приму положенное мне наказание от нашей церкви.
Опустив глаза, граф Фосбери продолжил:
- Должен предупредить тебя, что этим трибуналом, среди прочего, может решаться и вопрос о действительности нашего брака с тобой.
Дора глубоко вздохнула.
- Прости, Фредерик, но это не то, что меня очень беспокоит. Гораздо сильнее я волнуюсь об Эдварде. Что будет с ним?
Такого ответа ни Фредерик, ни Элизабет от Доры не ожидали. Фредерик словно получил удар и пытался выстоять после него. Элизабет, видя реакцию брата, возмутилась:
- Да как вы можете такое говорить? - вскричала она, повернувшись к Доре, - Ведь это не ради Элинор, а ради вас Фредерик сейчас ездил к Архиепископу! Ради вас он принял чужого ребёнка и взял на себя грех, солгав при крещении о его родителях. Да он всего себя посвящает вам!
Дора закрыла глаза и так выслушала Элизабет.
- Конечно, вы правы, хотя бы отчасти, - ответила она, - Поверьте, я очень ценю то, что мой муж для меня делает. Но насколько я понимаю, пока что рано обо всём этом говорить. Ничего не изменилось, пока леди Элинор не обратилась в епископат с заявлением.
- Да, - граф Фосбери взял себя в руки, - Но я должен известить её об этом. Надеюсь отделаться письменным сообщением.
- Нет, Фредерик, она этим не успокоится, - покачала головой Элизабет, - Твоя жена навестила её сразу после твоего отъезда, и Элинор выразила непримиримость и желание нас оскандалить, в случае, если ей не удастся повторно выйти замуж.
Лорд Фредерик лишь устало посмотрел на Дору.
- Оставьте меня сейчас, я должен заняться делами.
Дора ходила по замку и не знала, чем ей заняться. Ей хотелось поехать в "Ласточки", но сейчас в училище шли обязательные там уроки.
Укоряющие слова Элизабет, как оказалось, несколько задели Дору, и ей хотелось сделать что-то из того, что полагается делать добропорядочной жене.
"Ревизию здесь провести, что ли? Давно в этом замке её не делали". Она позвала экономку и сообщила ей о необходимости пересчёта домашнего имущества. Та, словно бы даже обрадовавшись порученному делу, кинулась созывать прислугу и доставать из сундука книги учёта. Узнав об этом, леди Элизабет только фыркнула по своему обыкновению, и скрылась в комнате Эдварда.
Результат ревизии, окончившейся глубоко за полдень, показал, что всё фамильное серебро Фосбери, а также из приданого Доры, на месте. Не хватало, однако, изрядного количества предметов из фарфоровой посуды, о чём Дора выговорила экономке.
- Ваше сиятельство, прошу вас даже не думать о том, что имели место кражи, - краснела та, - Эти вещи, конечно, постепенно были разбиты прислугой за несколько лет. Мы давно не делали пересчёта.
- Возможно. Но почему тогда они до сих пор числятся в книгах? Разве вам неведом порядок списания в каждом таком случае?
- Ах, эти горничные и кухарки всегда скрывают, если что-то разбили, боятся нареканий или увольнения.
- И кто же должен учить их вести себя правильно? Если от нас уволится слуга и получит рекомендации графа и графини Фосбери, а на новом месте будет вести себя так же, как у нас - что о нас будут думать его новые хозяева?
- Простите, миледи. Я сегодня же приму меры.
- Надеюсь на это. Если ситуация повторится на будущий год, предупреждаю, что вы сможете потерять должность и не рассчитывать на хорошие рекомендации.
Экономка, почтительно поклонившись, ушла делать внушения остальной замковой прислуге, а Дора, с чувством выполненного долга, велела закладывать карету, чтобы уехать в "Ласточки".
На другое утро случилось то, чего внутренне ожидал каждый взрослый Фосбери - пожаловала леди Элинор. И, разумеется, на лице её была написана воинственность.
На этот раз лорд Фредерик говорил со своей бывшей женой в присутствии сестры и Доры.
- Не трудись ничего объяснять, Фредерик, - первым делом сказала леди Элинор, - Мой жених уже сам узнал об отказе и отозвал своё предложение о браке. И этого я не прощу - ни тебе, ни твоей гулящей жене! Я своими собственными глазами видела, как она тебе изменяет, и буду свидетельствовать об этом в суде.
Глава 3
Услышав слова своей бывшей жены, граф вдруг рассмеялся, а потом сказал:
- Не опускайся хотя бы до клеветы, Элинор. Не добавляй новой грязи, которую ты и так грозишь вылить на свою и мою головы. И не равняй себя и Долорес-Софию, уж она-то никогда мне не изменит, или я совсем не знаю её.
- Значит, не знаешь, - с каким-то изуверским наслаждением сказала леди Элинор, - Эта с виду невинная овечка, после того, как ушла от меня, на глазах всего Дилкли обнималась с виконтом Майклом Оддбэем, а потом прошла с ним в его карету.
После того, как Фредерик услышал имя предполагаемого любовника своей жены, лицо его на мгновение дрогнуло, а улыбка будто одеревенела.
Дора же сидела и слушала эту женщину так, словно бы речь шла вообще не о ней.
Тут сочла нужным вмешаться Элизабет:
- Леди Элинор лжёт. Долорес-София рассказала мне, что в ходе их с встречи она была вынуждена выслушать ни на чём не основанные оскорбления, и расплакалась после того, как покинула квартиру леди. Виконт Оддбэй проходил мимо и помог ей успокоиться, а потом отвёз её в замок Оддбэй. Мне уже ночью пришло сообщение из замка, что леди Долорес-София осталась у них до утра по приглашению графа и графини Оддбэй.
- Даже не ожидала, что из вас вырастет столь наивная девица, леди Элизабет - откинулась на спинку дивана Элинор, - Когда мы были с вами одной семьёй, вы уже в подростковом возрасте демонстрировали настоящую хватку и расчетливость. Говорите, леди вернулась лишь на следующий день? А сообщение о том, что она была приглашена графом и графиней Оддбэй, написал вам, конечно, сам виконт?
- Не имеет значения, кто его написал, - слегка покраснев, тем не менее упорствовала Элизабет.
- Хватит! - хлопнул по столу лорд Фредерик, - Элинор, не трудись внести раздор в мою семью. Мы тебя не приглашали и ты не у себя дома, чтобы говорить любой вздор, какой тебе вздумается. Потрудись сообщить, зачем ты сейчас явилась сюда, или уходи.
Леди Элинор встала, оправила юбку и с пафосом заявила:
- Я подаю жалобу в епископат на неправомерное расторжение нашего брака, граф Фосбери. Я не бесплодна и вы это знали. Нашу с вами рождённую в законном браке дочь вы велели мне сдать в приют под угрозой оклеветать меня в супружеской измене, чтобы получить свободу от брака со мной. А сейчас вы попустительствовали измене своей второй - незаконной - жены, и приняли её незаконнорожденного ребёнка как своего.
- Вы ничего не сделаете этому ребёнку! - вскинулась Элизабет, - И вы ничего не знаете о том, кто его родители.
- Ах, - махнула рукой Элинор, - Этот ребёнок меня интересует лишь постольку, поскольку он значится в церковных книгах как родной сын Фредерика. А ещё, насколько я слышала, ребёнок похож на мать вашей новой графини. Так от кого же он родился?
Увидев, что никто на этот вопрос отвечать не собирается, она с триумфом продолжила:
- И я обращусь не только в епископат. Я напишу то же самое Его Величеству, он тоже имеет право судить своих подданных. Кроме того, меня принимают в знатных домах Бригантии, и уж будьте уверены, скоро все будут знать о том, что я сейчас сказала.
- Чего ты хочешь этим добиться? - устало спросил лорд Фредерик.
- Либо я получу документ с другой причиной расторжения нашего с тобой брака, в котором именно ты будешь поименован виновным, и я смогу в будущем повторно выйти замуж, либо я снова буду твоей женой, ваше сиятельство. Ты же не думал, что будешь наслаждаться семейным счастьем за мой счёт, Фредерик?
Лорд Фосбери был бледен.
- Подите вон, миледи. Двери моего замка отныне для вас закрыты.
- Возможно, что лишь до решения суда, - удаляясь, зло усмехнулась леди Элинор.
После её ухода все присутствовавшие сидели молча. Элизабет несколько раз будто порывалась с возмущением сказать что-то, но осекалась.
- У неё ведь нет никаких шансов? - вдруг спросила Элизабет каким-то жалостным голосом через некоторое время, - Ну там, в трибунале и у Его Величества?
- Я не знаю, - с силой проводя рукой по лицу, ответил граф.
Дора встала со своего места, подошла к мужу и положила руку на его плечо.
- Ты можешь не сомневаться во мне, Фредерик. И о том, что леди Элинор станет рассказывать обо мне, не переживай - в её словах только ложь. И если кто-нибудь ей в этом поверит, то это точно будут не Его Величество и не трибунал. Они наверняка не принимают за истину одни лишь слова человека, одержимого злобной местью.
- У меня есть о чём беспокоиться и кроме этого, - ответил лорд Фредерик, - нужно уже сейчас думать о том, как мне подтвердить свои слова о супружеской измене Элинор. Иначе, боюсь, она сможет добиться своего.
Дора прошла по комнате.
- А тот слуга, с которым она тебе изменила, где он?
- Я не знаю... - растерянно ответил лорд Фредерик, - я просто выгнал его тогда же из замка и больше не вспоминал о нём.
- Надо расспросить прислугу, знавшую его, - сказала Элизабет, - Я займусь этим.
- А в какой приют леди Элинор отдала свою дочь? - спросила Дора.
- Не знаю, - в третий раз сказал лорд Фредерик, - Я и помыслить не мог, что мне когда-нибудь понадобится это знание.
Затем Фредерик поморщился:
- Боюсь, твою невиновность, Дора, тоже понадобится чем-то подтвердить, чтобы у нас были основания говорить о том, что Элинор клевещет. Нельзя оставлять это так, что останутся хоть какие-нибудь сомнения в твоей верности. Твоя репутация может оказаться замаранной, и это заденет также и твоего отца.
- Уверена, виконт Оддбэй не откажется сделать это, - спокойно ответила Дора.
- Не сомневаюсь, - сказал Фредерик, неуловимо скривившись при этом.
Элизабет исподлобья посмотрела на Дору, а потом сказала:
- Нам может понадобиться ещё родная мать Эдварда. Где она сейчас?
- Не знаю! - уже со злостью рявкнул граф.
Он пробормотал себе под нос какое-то ругательство и скомандовал Доре:
- Собирайся, поедем в замок Оддбэй.
Глава 4
Лорд Фредерик был весьма раздосадован тем, что в замке их встретила одна графиня - мужчины Оддбэй отсутствовали.
- О, я уверена, они оба сегодня приедут, самое позднее - к ужину. Вы пока можете отдохнуть, сейчас я распоряжусь.
- Прошу простить, леди, что мы так внезапно к вам наведались, без предупреждения. Возникли некоторые проблемы, которые нужно обсудить с вашей семьёй.
- Ну что вы, мы всегда рады принимать вас у себя.
Леди Эстер вызвала секретаря и спросила, известно ли ему, где сейчас находятся граф и виконт.
- Его сиятельство собирались с управляющим в Лидс, а его милость виконт намеревались проверить строительство гостиницы.
- Ты вот что, пошли кого-нибудь на эту стройку, пусть скажут моему сыну, что его ожидают дома.
Пол Парсон поклонился и ушёл выполнять распоряжение графини.
Граф и графиня Фосбери прошли в библиотеку. Лорд листал подшивку газет, а Дора зачиталась книжкой, которая лежала на столе - видимо, её кто-то недавно читал из семьи Оддбэй - о жизни и похождениях легкомысленного баронета.
Через некоторое время в библиотеку вошёл виконт. После приветствий Дора достала из маленькой сумочки, висевшей у неё на запястье, белый платочек и протянула его Майклу.
- Возьмите пожалуйста, этот ваш платок остался у меня с нашей последней встречи.
- Ну что вы, такие пустяки, - отказался виконт.
- Нет, пожалуйста, прошу вас, возьмите.
Майкл взял платочек и сунул его в карман сюртука.
- Вижу, вы заинтересовались этой книжкой? - улыбнулся он.
- Да, она весёлая, - улыбнулась в ответ Дора.
- Я собираюсь открыть в нашем графстве театр, и хочу поручить автору этой книги написать пьесу для первого представления.
Граф Фосбери взял в руки книгу.
- Но этот автор вряд ли напишет вам что-то серьёзное, - сказал он.
- А я и думаю первой постановкой своего театра взять комедию.
- Боюсь, скоро у знатного общества Бригантии будет своя комедия, без всякого театра, - тяжело вздохнул лорд Фредерик, бросая книжку на стол.
- Что-то случилось? - спросил Майкл.
- Об этом я и приехал поговорить, но хочу сначала дождаться своего друга Вилея.
- Прошу, чувствуйте себя как дома, - поклонился Майкл и вышел.
Лорд Фредерик стал ходить по комнате, а Дора вновь углубилась в чтение книги. Через какое-то время в замок вернулся граф Оддбэй и их пригласили в столовую.
За ужином ели почти молча, все были настроены на явно серьёзный разговор, с которым приехали гости. Наконец, отужинав, все прошли в гостиную и удалили слуг. Граф Фосбери по возможности кратко рассказал последние события, которые обрушила на их семью его бывшая жена. Правда, лорд Фредерик пока не стал касаться темы принятия чужого ребёнка.
Граф и графиня Оддбэй были явно ошарашены. Майкл же, в силу некоторой своей осведомленности, не выказал никакого удивления, однако лицо его выражало досаду от перспективы грандиозного светского скандала.
- Да эту леди нужно посадить в тюрьму за клевету! - нашёлся, наконец, граф Оддбэй, - Я же помню, как вы с ней собирались разводиться, она при мне сознавалась, что ждёт ребёнка от какого-то другого мужчины.
Лицо Фредерика приняло кислое выражение.
- Возможно я попрошу тебя свидетельствовать о том в церковном трибунале, если мы не сыщем того бывшего слугу.
- Разумеется, друг мой, я расскажу то, что знаю.
- Возможно, также понадобятся ваши показания, виконт, - Лорд Фредерик повернулся к Майклу - О том, что произошло недавно и почему вам понадобилось утешать мою жену посреди улицы и в своей карете.
Леди Эстер после этих слов задумчиво опустила глаза.
- Можете всецело на меня рассчитывать, - ответил Майкл.
- Я знаю, где, вероятно, сейчас дочь леди Элинор, - сказала вдруг графиня Оддбэй, - Она советовалась со мной тогда, и говорила, что не хочет оставлять новорожденную в своём графстве, поэтому намеревалась поместить её в приют нашего графства, а потом негласно заботиться о ней.
- Если девочка в "Стрижах", я найду её, - сказал Майкл, - Сколько ей сейчас должно быть лет, когда она родилась?
- Восемь лет назад, в середине декабря, - ответил граф Фосбери.
- Фредерик, я думаю, нужно рассказать нашим друзьям и остальное, - подала голос Дора, - Всё равно скоро об этом будут все говорить.
Лорд Фредерик тяжело вздохнул.
- Ты права, моя душа. Дело в том, - он повернулся к графу и графине Оддбэй, что наш с Долорес-Софией сын на самом деле не наш ребёнок. Его родила другая женщина, простолюдинка. А вот кто его отец, я сейчас говорить не буду, но вы, возможно, и сами догадаетесь.
Граф и графиня Оддбэй замерли, поражённые этим известием.
- Но, как же... Ведь были крестины, и сам герцог присутствовал... - проговорил лорд Вилей.
- Дора просила меня официально усыновить этого ребёнка, но я её не послушал - побоялся возможного шантажа этой простолюдинки, и взял грех на душу, заодно и жену в него втянул, - на Фредерика просто больно было смотреть, когда он говорил это.
Дора положила свою ладонь на сцепленные руки мужа, поддерживая его.
- А может быть так, что этого вопроса получится не касаться при заседании трибунала? - отмерла, наконец, графиня Оддбэй, - Ведь к той истории с разводом он, кажется, никак не относится.
- Увы, леди. Элинор, желая опорочить меня и Долорес-Софию, взялась утверждать, что это собственный ребёнок Доры, который, якобы, она родила от кого-то другого. И её грязные намёки указывают на вас, виконт.
- Если я правильно понял, вам могут понадобиться в суде и показания этой простолюдинки? - спросил Майкл.
- Но мы понятия не имеем, где она сейчас, - ответил Фредерик, мы лишь поставили ей условие о том, что она будет проживать вне герцогства Крэйбонг и вне графства Фосбери.
Майкл промолчал.
Вскоре после этого все разошлись спать. Утром, позавтракав, супруги Фосбери оставили гостеприимный замок Оддбэй, заручившись уверениями в том, что ничего из сказанного вчера не сделается достоянием слуха других людей.
Вернувшись домой, они узнали, что леди Элизабет провела опрос среди старых слуг замка и выяснила, что никто не знает, куда делся изгнанный более восьми лет назад Бен, выполнявший, в основном, плотницкие работы в замке. Однако, вероятнее всего, он вернулся в свою родную деревню, расположенную в их графстве.
Лорд Фредерик на следующий день верхом отправился в ту деревню. Когда он вернулся, то лишь кратко сказал, что нашёл этого человека, но был при этом задумчив и явно чего-то не договаривал. "Вряд ли оба мужчины были рады увидеть друг друга", объяснила для себя Дора задумчивость мужа.
Вскоре к ним пришло короткое письмо от виконта Оддбэя, в котором он сообщал, что в означенный период в приют графства Оддбэй новорожденная девочка не поступала.
В следующие дни в замке Фосбери царило затишье, которое всеми членами семьи воспринималось как последнее благословение перед грядущим скандалом. Лорд Фредерик только написал большое письмо герцогу Крэйбонгу, и больше времени старался провести с женой и сестрой. Даже Дора не ездила в "Ласточки", оставаясь в замке. Они все вместе часто гуляли - то в саду катали в коляске маленького Эдварда, то катались верхом. Дальнейшая судьба этой семьи была неопределённой, но её члены сейчас старались не думать об этом, испытывая какую-то щемящую грусть, которой были словно пронизаны эти дни. Лишь маленький Эдвард, недавно научившийся улыбке, дарил её всем окликающим его людям, не зная, что и над его судьбой нависла угроза.
Так было до тех пор, пока однажды посыльный не привёз им извещение о том, что заседание церковного трибунала в столице состоится через месяц. Главная причина в столь ускоренном назначении суда была в специальной просьбе об этом Его Величества Седрика Второго, который не желал затягивания скандальной ситуации в высшей аристократии.
- Ну вот и всё, - с какой-то обречённостью в голосе сказал лорд Фредерик, - Нужно выезжать в Йорк.
- Я поеду с вами, - сказала Элизабет брату, - Не хочу оставлять тебя без своей поддержки.
- Да, нам всем нужно ехать. И Эдварду с кормилицей тоже.
А в столичном доме Фосбери их ждал большой ворох приглашений к знатным людям. Леди Элинор уже развернула здесь свою деятельность, запустив массу горячих слухов, и всем хотелось узнать что-то напрямую от людей, которых они касались. Секретарь лорда Фредерика написал всем приглашавшим вежливые отказы - семья Фосбери от светских визитов в эти дни воздерживалась.
Газеты, проверяемые королевской цензурой, ограничились заметкой о назначенном заседании церковного трибунала по "делу Фосбери", как они его именовали, не давая при этом информации о вопросах, которые станут предметом его рассмотрения.
Накануне первого заседания суда Фредерик, Дора и Элизабет отстояли утренний молебен в Йоркском кафедральном соборе, после которого выехали в здание епископата, где заседал церковный трибунал.