После многолюдного свадебного банкета, проходившего в доме герцога, молодожёны уехали в столичный дом Фосбери. Дору проводили в её новую спальню, куда скоро должен был прийти её муж. Она медленно подошла к широкой кровати и стала раздеваться. Повесила фату на прикроватную вешалку, с трудом стянула свадебное платье, которое убрала в шкаф. Она оставалась лишь в одной полупрозрачной нижней юбке, содержащей каркас для пышного подола, когда в дверь коротко постучал и сразу вошёл граф Фредерик. Он посмотрел на почти раздевшуюся Дору и только восторженно выдохнул:
- Моя душа...
Уложив её в постель, Фредерик был бережен и ласково-трепетен. А потом, нежно поцеловав Дору, он ушёл в свою спальню, чтобы дать возможность молодой жене выспаться, да и самому отдохнуть после столь насыщенного дня.
"Консумация брака произведена успешно" - отчего-то голосом миссис Линдси прозвучала мысль в голове Доры. Она легла набок, подтянула к себе колени и крепко зажмурилась.
На следующее утро обнаружилось, что Доре прислуживает горничная, которая снята с уборки дома и не умеет ухаживать за леди, потому что Фосбери ожидали, что Дора переедет вместе со своей личной прислугой. Что ж, Доре предоставилась возможность применить знания, полученные в герцогском доме у миссис Тэчворк, и самостоятельно нанять себе служанку. Она затребовала газеты с рубрикой объявлений об ищущих работу и написала нескольким кандидаткам на место личной горничной.
Дора осмотрела дом, попросила экономку ознакомить её с книгами учёта, в ходе изучения которой задала той несколько вопросов, нашла ведение домашнего хозяйства удовлетворительным, потом прошла на конюшню и долго занималась с Капризной, проследив за её наилучшим обустройством в новом месте.
Завтракали, обедали и ужинали они в столовой вместе с мужем, и Дора никак не могла привыкнуть, что слова прислуги "Ваше сиятельство" и "графиня" обращены к ней.
Вторую ночь молодая чета провела практически точно так же, как и первую. Граф, постучавшийся в спальню Доры, вошёл лишь после её разрешения, и с этого времени у них повелось только так.
На другой день к назначенному часу к ним явились пятеро женщин-горничных по приглашению Доры. Изучив имеющиеся у них рекомендации, Дора выбрала одну из них, по имени Кристина, которая согласилась с тем, что ей скоро придётся переехать из столицы в графство Фосбери вместе с хозяйкой.
В третий и последующие дни граф и графиня Фосбери стали принимать приглашения на приёмы к знатным людям столицы, и у себя также организовали небольшой приём с чаепитием и карточной игрой в вист. В свете к Доре относились ровно, словно как только определился её статус, она перестала кого-либо особенно интересовать. Дора держалась скромно, участия в светских беседах принимала мало, не знала ничьих личных историй, да и не очень-то стремилась их узнавать. Фасоны платьев она выбирала, прислушиваясь к рекомендациям портных, и только отвергала любую вычурность и излишнюю откровенность в нарядах, поэтому их обсуждения в женских кружках практически не поддерживала.
На приём в дом Фосбери среди прочих гостей пришёл и Питер Крэйбонг, которому помимо высланного приглашения Дора написала, что желает с ним побеседовать о чём-то для неё важном.
Уединившись с Питером в одной из гостиных, она рассказала ему о Бригитте, о том, что они дружили в монастыре, где все полагали, что именно Бригитта является дочерью герцога, а также о том, что по её просьбе их отец обещал позаботиться о будущем девушки.
Питер нашёл очень занимательной эту историю, о которой он не знал.
- Значит, ты узнала, что ты дочь герцога, только когда за тобой приехали от нас? - потрясённо покачал головой он, - А до этого считала себя просто подкидышем, не знающим не то, что своего второго имени, но даже фамилии?
- Поверь, я нисколько не страдала от этого, - улыбнулась Дора, - Я была вполне довольна своей участью, мне нравилась жизнь в монастыре и тамошние сёстры. Но, конечно, я вполне счастлива и своей новой судьбой, которая принесла мне отца и братьев.
- А мужа? Как тебе замужем за графом Фредериком, сестрёнка?
- Мне... спокойно, - опустила глаза Дора.
- Ну, наверное, это не самое плохое, что может быть в жизни женщины.
- Конечно. Так вот, о Бригитте. Я видела её во время свадьбы возле собора, и её взгляд показал мне, что она, возможно, не в полном порядке. Я знаю, Питер, что наш отец - человек слова, но для моего успокоения я прошу тебя узнать, как она устроена, и рассказать об этом мне. Если она нуждается в помощи, я окажу её.
- Не волнуйся, сестрёнка, я выясню у отца и прослежу за всем своими глазами, чтобы доложить тебе - улыбнулся Питер, - А если у твоей подруги есть какая-то нужда, то сам помогу ей.
Через несколько дней Питер мельком зашёл в гости к Доре и рассказал ей, что её монастырская подруга устроена наилучшим для неё образом и ни в чём не нуждается.
Чета Фосбери вскоре была приглашена на один из приёмов во дворец. У Доры остались неоднозначные впечатления от прошлых посещений королевской резиденции, и она собиралась отправиться туда вновь не без внутреннего напряжения. Однако за прошедшие дни она уже несколько привыкла к тому, что надёжность положения жены графа Фосбери оберегает её от излишнего любопытства и внимания в свете.
На приёме во дворце Их Королевские Величества присутствовали недолго, станцевали лишь один танец вместе и удалились. Всё остальное время звездой приёма являлся принц Адриан. Вокруг него вились самые красивые молодые дамы и бойкие кавалеры. И совершенно непонятно было, как он умудрился поймать момент, когда граф ненадолго покинул Дору и она осталась одна.
- Неужели наш дворец озарила своим появлением её монастырское сиятельство графиня Фосбери? - раздался рядом с Дорой голос принца.
- Ваше Высочество, - присела Дора в реверансе, - Почему я вижу вас одного, где же ваша хихикающая свита?
- Моя свита знает, когда мне требуется уединение для приватного разговора.
- По-моему, у вас несколько странные понятия о приватности, - ответила Дора, демонстративно оглядывая множество людей, прохаживающихся вокруг них.
- О, вы ещё не владеете этим искусством - быть одиноким в толпе, когда требуется.
- Могу себе представить. Однако чем обязана вашему вниманию? Всё ещё интересуетесь моими монастырскими мозолями? Так я вас разочарую - они совершенно сошли.
- Вы просто невероятно дерзки сегодня, графиня. Но мне нравится, - ухмыльнулся принц, - Это довольно свежо.
- Я учусь дерзости от вас, Ваше Высочество.
- Да, до меня дошёл слух, что вы попались в любимую ловушку моей матери, когда гуляли с нею в парке. Она любит развлекаться, разыгрывая неопытных дебютанток, делая вид, что желает видеть их моей женой.
- А слух о том, что я сразу отказалась от такой чести, до вас тоже дошёл?
- Нет, - медленно протянул принц, - Неужели это правда?
- Можете справиться у Её Величества, - пожала плечами Дора.
- И чем же я вам был так не угоден? - спросил Адриан, - Впрочем, неважно. Теперь вы замужем и всё поменялось. Скоро к вам подойдёт мой человек и даст карточку с указанием, когда и где мы сможем встретиться с вами наедине и продолжить нашу занимательную беседу.
Глава 2
Дора буквально оторопела от таких слов принца. Она почувствовала себя настолько оскорблённой, что кровь бросилась к её щекам.
- Боюсь, что не понимаю цели такой встречи, а потому вынуждена отвергнуть столь лестное предложение. А теперь прошу извинить, мой супруг освободился, и я должна подойти к нему.
С этими словами Дора вновь присела в реверансе и повернулась, напоследок услышав брошенное принцем ей в спину "монахиня".
От Фредерика не укрылось нервозное состояние его жены после разговора с принцем. Он не стал ни о чём её расспрашивать, но на следующий день сказал Доре, что им, пожалуй, пора уезжать в Фосбери. Дора только обрадовалась.
Погрузившись в две кареты, одну из которых занимали граф с супругой, а вторую личные слуги, да нагрузив пару телег приданым Доры и пристегнув к одной телеге Капризную, тронулись в неспешный путь.
Ночуя в придорожных гостиницах, Фредерик снимал две рядом расположенные, но разные комнаты. Дора вполне привыкла к ночному уединению и воспринимала как должное то, что супруги должны позволять друг другу полноценно отдыхать после нежного поцелуя и пожелания добрых снов. Разумеется, ни о какой телесной близости в гостиницах и речи не было.
Небольшой графский замок в сгущающихся сумерках и при тёмных, по преимуществу, окнах, сперва показался Доре мрачноватым. Но внутри было довольно уютно, поднявшийся переполох в связи с их приездом заставил зажечь лампы во многих комнатах. Когда Дора вышла во двор проследить за устройством Капризной, она вновь посмотрела на замок и нашла его со светящимися теперь окнами вполне милым.
Леди Элизабет была очень рада приезду брата с невесткой. Она уверенно распоряжалась слугами и скоро её твёрдой рукой в замке был наведён порядок. Покои графа и его жены располагались на одном этаже, хотя и в некотором отдалении друг от друга.
Наутро Дора обнаружила, что замок окружён пышной зеленью, позади него видны поля, в которых будет удобно ездить верхом, и она порадовалась переезду сюда из суетливой столицы и ограниченного пространства графского дома.
Дора попыталась было затребовать от экономки учётные книги, но та лишь растерянно сказала, что леди Элизабет сама ведёт постоянный контроль за расходами и обеспечением замка.
Элизабет так объяснила Доре установившийся порядок:
- О, не волнуйтесь, я за всем прослежу, я привыкла и занимаюсь этим много лет.
- Но ведь теперь это мои обязанности...
Элизабет рассмеялась:
- Главная ваша обязанность - составлять счастье моего брата. А в этом замке всё отлажено ещё при наших с Фредериком родителях, вся прислуга работает у нас давно и прекрасно знает, что делать. Мы закупаем продукты в одних и тех же местах по одним и тем же ценам, бельё и прочие мелочи заказываем с одной и той же периодичностью у тех же торговцев, и что-то менять в этом нет никакого смысла. Здесь, в провинции, перемены очень редки. Вот разве что нужно организовать приём у нас для знатных людей графства, чтобы они могли познакомиться с их новой графиней.
В организации приёма функции Доры свелись лишь к подписанию карточек-приглашений, подготовленных секретарём графа. Она не знала тех людей, которых следует звать в гости, не знала, откуда пригласить музыкантов, какое выставить вино - всё это сразу взяла на себя Элизабет.
Сам приём запомнился Доре некоторой схематичной схожестью с её самым первым появлением в свете в доме герцога Крэйбонга. Она стояла рядом с мужем и его сестрой у дальней стены зала, а к ним подходили нарядные люди и представлялись. Как и в тот раз, Дора почти не запомнила ничьих имён. Первый танец она танцевала с Фредериком, на два последующие её приглашали почтенные джентльмены - отцы семейств, а быстрый танец она вынужденно пропустила, потому что обучиться его движениям ей так и не случилось.
Во время перерыва Дора прохаживалась по залу об руку с лордом Фредериком и пыталась вникнуть в смысл фраз, которыми он обменивался с гостями, но он почему-то ускользал от неё. В какой-то момент одна девица спросила у неё, будет ли ими ещё организован приём, на который будет приглашены аристократы из соседних графств, и Дора не знала, что на это ответить. Отец этой девицы с улыбкой пояснил, что его дочь, вероятно, желает увидеть виконта Оддбэя. Девица потупилась, а Дора, почувствовав, как кольнуло её сердце, спросила у Фредерика:
- Разве графство Оддбэй находится с нами по соседству?
- Моя душа, тебе нужно побольше узнать о наших землях, - ответил тот, - Наши графства расположены рядом, мы с графом Оддбэем даже строим общую пристань на Северне. А Элизабет дружит с сыном графа, и раньше они часто совершали совместные прогулки верхом.
- А теперь? - невольно вырвалось у Доры.
- Этой весной карета с графом и его сыном разбилась в овраге возле столицы, и граф с тех пор не приходит в сознание. Виконт тоже какое-то время был болен, я видел его в свете лишь один раз после этого, и почти сразу он уехал в своё графство. Да, пожалуй, надо пригласить их с графиней к нам в гости, порадовать Элизабет, она явно скучает по своей компании.
В тот вечер Дора больше ни о чём не могла думать, кроме как о виконте, которого, возможно, она нередко будет видеть в качестве кавалера Элизабет. Или одной из девиц, которые ждут его появления у них на приёме. Отчего же так больно её душе от этих мыслей?
Дора сказалась мужу уставшей и ушла в свои покои, где долго читала молитвы, пока не почувствовала успокоение.
Наутро Дора попросила мужа показать ей земли графства, и они стали совершать небольшие верховые прогулки по окрестностям. Дора радовалась обретённому занятию, Капризная тоже была явно счастлива от своей нужности и возможности пробежаться по сухим летним дорогам. Огорчало только, что Фредерик уставал долго держаться в седле, и их поездки не заходили сколько-нибудь далеко.
Тогда компанию ей стала составлять Элизабет. За эти поездки, совершаемые двумя леди Фосбери в сопровождении кого-то из мужчин, служащих в замке, Дора с Элизабет узнали друг друга поближе и, несмотря на разницу в возрасте - Элизабет была старше на несколько лет - почти подружились. Так, однажды Элизабет показала Доре шале, стоявшее одиноко среди яблоневого сада, и сказала, что это шале находится уже на земле графства Оддбэй и что они, собственно, находятся сейчас на границе двух графств.
- Мы с виконтом Оддбэем часто встречались у этого шале и вместе прогуливались, - грустно сказала Элизабет, - Но после того несчастья с каретой Майкл больше не появлялся тут.
Дора лишь смотрела на окружающий их прекрасный пейзаж и молчала.
- Я знаю, - вдруг сказала Элизабет, - что виконт просил вашей руки в столице, - И, не скрою, для меня было довольно болезненно узнать об этом. Нет, у нас с ним не было никаких признаний и тем более помолвки, но я думала, что к этому идёт.
Элизабет помолчала немного и продолжила:
- Я ведь раньше уже была помолвлена, и должна была выйти замуж за сына маркиза Джимсона, но за три месяца до нашей свадьбы мой жених заболел и умер.
- Ох, Элизабет, мне так жаль...
- Честно признаться, я не так уж сильно страдала от этого, - пожала плечом леди Элизабет, - К своему жениху я не испытывала особой привязанности, ведь эта помолвка была решением ещё наших родителей. Но выходить в свет после этого для меня было бы дурным тоном, и я как бы соблюдала траур шесть месяцев. И только прогулки с Майклом Оддбэем скрасили для меня эти месяцы вынужденного затворничества.
- Тогда вам, видимо, нужно жить в столице и вновь начинать посещать приёмы.
- Да, наверное... А то, боюсь, всё идёт к тому, что я останусь старой девой, - слегка рассмеялась Элизабет, - Однако прежде я всё-таки желаю встретиться с виконтом Оддбэем.
Граф, заметив грустное выражение личика своей жены, решил порадовать её, заказав из столицы инвентарь для новомодной в свете спортивной игры, о которой прочитал в газете. Дора тоже несколько раз перечитывала эту статью, пока с энтузиазмом ожидала посылки с сеткой, ракетками, мячиками и иллюстрированным описанием правил игры.
Долгожданную посылку распаковывали с нетерпением. Фредерик посмеивался, глядя на загоревшийся взгляд Доры, когда она взяла в руки ракетку и несколько раз резко взмахнула ею.
Мышцы Доры, натренированные многолетним обращением с метлой, отозвались знакомым и сладким напряжением. Она с радостью схватила мячик и побежала к высокой стенке хозяйственного строения, чтобы, как рекомендовалось в инструкции, потренировать удар. Вскоре к ней присоединились и граф с сестрой, которым тоже понравилась эта забава. Дора буквально влюбилась в лаун-теннис и играла с мячиком и ракеткой во всякое свободное время.
- Думаю, нам пора пригласить в гости кого-то, кто сможет составить нам компанию для полноценной игры, моя душа, - сказал однажды Фредерик, глядя, как Дора мастерски отбивает мячики от стенки.
- Давай пригласим к нам виконта Оддбэя с матерью, - сразу сказала Элизабет, с надеждой глядя на старшего брата.
- Давно собирался это сделать, - кивнул он.
Глава 3
Когда Дора увидела входящих к ним виконта и графиню Оддбэй, в душе её словно что-то развернулось и накрыло мягким покрывалом, под которым оставались только двое - она и Майкл. Ничего похожего на то привычное состояние, с которым она пребывала на приёмах и общалась с другими знатными людьми - лёгкой скуки и отстранённости - она не испытывала. Не зная, как себя вести, она словно окаменела и лишь стояла в неподвижности с искусственной улыбкой, приличествующей хозяйке дома при встрече званых гостей, пока виконт и его мать не ушли в выделенные им комнаты.
Весь ужин она, не глядя на Майкла, постоянно ощущала его присутствие рядом и казалось, что всё, что она делала - улыбалась ли, говорила ли какие-то фразы, подносила ли к губам бокал - делалось ею лишь для него.
Когда на следующее утро Майкл предложил Элизабет прокатиться с нею верхом, Дора почувствовала едва ли не отчаяние, лишь усугубившееся комментарием Фредерика после их ухода:
- Конечно, им надо поговорить, Элизабет так ждала этой встречи.
Дора понимала, что те чувства, которые она испытывает к виконту Оддбэю, неподобающи для жены другого мужчины. И хотя её мысли не рисовали каких-то конкретных греховных желаний о близости с ним, но даже само волнение при виде его, ревность, с которой она думает о его прогулке в этот час с её золовкой, были чем-то запретным, но совершенно не поддающимся усилиям прогнать их.
Она оживилась лишь тогда, когда Фредерик предложил им сыграть в лаун-теннис полноценной командой. Оказалось, виконт неплохо владеет ракеткой, хотя, по его словам, ранее лишь слышал об этой игре и называл её просто "теннис". Он оказался достойным соперником на корте для Доры и она, наконец, могла играть с полной отдачей.
- У вас хорошие шансы блеснуть в соревнованиях по теннису, графиня, если таковые скоро будут организованы, - с улыбкой сказал ей виконт.
Дора довольно зарделась от комплимента. В этот момент отбивавший подачу Фредерик охнул и схватился рукой за спину. Игра была остановлена. Оказалось, что Фредерик потянул мышцы спины и Дора, испытывая чувство вины перед мужем за вовлечение в столь активную игру, обняла его и препроводила в спальню. Она проследила за осмотром мужа доктором и с волнением запоминала действия по уходу за больным.
Графиня и виконт в тот же день уехали к себе, а Дора осталась у постели Фредерика и начала читать ему вслух книгу, о которой он попросил. Когда муж задремал, Дора достала корзинку с рукоделием и, помятуя об уроках миссис Линдси, стала вышивать платочки двумя переплетёнными буквами "Ф".
Погружённая в заботу о муже Дора, тем не менее, заметила, что Элизабет не выглядит счастливой после прогулки наедине с виконтом.
- Фредерик, ты не находишь, что Элизабет было бы лучше переехать в столицу и там посещать балы и приёмы? Ей ведь, наверное, нужно устраивать личную жизнь, - набравшись смелости, обратилась она к мужу.
- Моя душа, личная жизнь устраивается не совсем так, как ты думаешь, - улыбнулся он в ответ, - Все знатные холостяки и незамужние девицы королевства, а главное, их родители, прекрасно знают друг о друге и о том приданом, которое дают за той или иной девицей. Приданое Элизабет в своё время было перечислено в газетных ведомостях и, уверяю тебя, та заметка заботливо сохранена всеми семьями с имеющимися в них холостяками. После смерти жениха Элизабет ко мне уже поступило несколько предложений о браке с ней, но ни одно из них не явилось для неё подходящим, по моему мнению.
- Но ведь ты сам просил моей руки после того, как встретил меня на нашем приёме, - осторожно напомнила ему Дора.
- О, я давно мог выбрать себе жену, и Его Величество обещал мне, что одобрит практически любой мой выбор. Я не делал этого раньше лишь по единственной причине - ждал встречи с той, которая ничем не будет напоминать мне о первой жене.
С этими словами Фредерик взял руку Доры и нежно поцеловал её.
- Я просто беспокоюсь об Элизабет. Наверное, это нехорошо, что она почти всё своё время посвящает управлению замком, - сказала Дора, - Она говорила мне, пусть и шутя при этом, что этак она скоро может остаться старой девой. Ей ведь уже за двадцать, а девиц выдают замуж в семнадцать, и каждый год появляются новые дебютантки.
- Да, - поморщился Фредерик, - но не выдавать же дочь и сестру графа за какого-то четвёртого сына полунищего барона?
- Разве это будет иметь значение, если между ними возникнут чувства? - потупившись, спросила Дора.
- Дора, ты просто не понимаешь, о чём говоришь, - ответил лорд Фредерик, слегка начиная раздражаться, - Наш с тобой случай был особенным. Никакие мои или твои чувства не были бы приняты во внимание, если бы твой отец, а главное, Его Величество, не сочли наш брак нужным для королевства.
- Я помню, отец говорил мне, что от нас с тобой ждут появления наследника...
- И это именно то, к чему мы с тобой оба стремимся, моя душа, не так ли?
С этими словами Фредерик протянул руки к Доре и заключил её в объятья. Но почему-то Доре почудилось, что перед этим взгляд мужа как-то вильнул в сторону...
Через несколько дней лорд Фредерик начал потихоньку вставать и ходить по комнате. В сопровождении Доры и доктора он даже вышел в сад и посидел там на скамейке, но это продлилось недолго, и с досадой граф опять вернулся в постель. Выходя из покоев мужа, Дора не могла не отметить, что в их замке воцарилась тишина и какая-то опустелость. Элизабет проводила своё время, катаясь на лошади или навещая кого-то из живущих поблизости жителей графства, сопровождаемая лишь кучером её кареты, и её редко стало видно в замке. Составлять ей компанию в этих визитах Дора не захотела, да никто и не настаивал на этом. Работы для замковой прислуги было не много, лишь садовник иногда мелькал под окнами, занятый поливом цветущих клумб и деревьев.
Дора начала чувствовать, что эта тишина и отсутствие сколько-нибудь требующих усилий занятий начинают тяготить её. Теперь она могла едва ли не часами отбивать ракеткой мячик о стену, и длительный мерный стук её мячей отчего-то лишь усугублял ощущение опустелости в её душе.
Это ощущение было несколько нарушено известием о том, что практически на их общей границе в графстве Оддбэй недавно возник завод по производству невиданных прежде продуктов - рыбных консервов. Фредерик приказал привезти к ним на пробу эти продукты, нашёл вкус их небезынтересным, но проигрывающим тем свежим блюдам, что готовятся у них на кухне и отметил лишь возможность их долгого хранения, которая у них в замке была совершенно не нужна.
Вскоре после этого в Фосбери пришло письмо, несказанно обрадовавшее лорда Фредерика. Его друг, граф Вилей Оддбэй, очнулся от комы и чувствует себя хорошо. Фредерик с воодушевлением готовился к встрече с другом, вслух планировал представить ему свою новую жену, показать почти оконченную строительством пристань, обсудить другие новости о произошедшем в период, пока граф был без сознания. Он тотчас же написал другу, что не сможет сам посетить его по причине полученной травмы, но будет рад принять графа Оддбэя у себя, так скоро, как только тот сочтёт это возможным.
Уже через день посетивший их лорд Вилей, одна рука которого до сих пор была в повязке, крепившейся на шее, рассыпался в улыбках Фредерику, комплиментах его милой жене и Элизабет. Дора сопроводила их в кабинет графа, устроив мужа сидящим на диванчике с помощью подоткнутых под его спину подушечек, и оставила мужчин одних. Через некоторое время служанка отнесла к ним затребованное Фредериком вино и закуски, и старые друзья допоздна засиделись там за своими мужскими разговорами.
- А ведь Фредерику было скучно здесь со мной одной - сказала вдруг Дора, обращаясь к Элизабет, - Ему так же, как и мне, не хватает какого-нибудь дела или занятия, которое бы заполнило его дни.
- О, брат легко найдёт себе занятия, как только поправится. А ваши дни сможет заполнить лишь появившийся у вас ребёнок, - ответила Элизабет, с надеждой глядя на Дору.
- К сожалению, пока что появление ребёнка не предвидится, - опустила голову Дора.
- Это будет для брата просто трагедией, если у вас совсем не будет детей, - покачала головой Элизабет, - Тогда следующим графом Фосбери сможет стать только мой сын, а я ещё даже не помолвлена.
- Фредерик не хочет отпускать вас в столицу, - решилась на откровенность Дора, - И подходящего для вас жениха среди предложенных он не нашёл.
Элизабет только вздохнула:
- Знаю. Я даже хотела вступить в связь с Майклом Оддбэем, чтобы вынудить его жениться на мне, а брата и Его Величество утвердить наш с ним брак.
- Как вы можете думать и говорить такие вещи! - шокировано спросила Дора.
- Могу, потому что это уже всё в прошлом. Отчасти благодаря вам.
- Мне?
- Но ведь это же вашей руки просил виконт у герцога, едва познакомившись с вами, - нервно ответила Элизабет, - Мои слова не означают, что я не испытывала к Майклу Оддбэю никаких чувств. Напротив, для меня было непросто пережить то, что я узнала о произошедшем тогда в столице. Но теперь Майкл совершенно охладел ко мне, даже предложил считать его-прежнего умершим для меня.
- Я даже не знаю, что сказать вам на это.
Элизабет фыркнула.
- Просто выполните свою задачу - постарайтесь забеременеть.
- Знаете, я почему-то думаю, что на самом деле Фредерик не ждёт от меня ребёнка, - задумчиво произнесла Дора.
- С чего бы вам так думать? - удивилась леди Элизабет.
- Я не уверена... Но мне показалось, что когда он говорил, почему так долго не женился во второй раз, в его лице что-то такое было... Я почему-то почувствовала, что он подозревает, что он, - на следующем слове Дора снизила голос до шёпота, - бесплоден. А предложение мне он сделал просто потому, что я ему очень понравилась.
Помолчав, Элизабет вдруг сказала:
- Я неоднократно слышала, как женщины в свете сплетничали, что многие семьи в нашем королевстве воспитывают детей не от официальных отцов. И особенно часто в намёках на истинное отцовство упоминался Его Высочество Адриан. Может быть, и вам стоит подумать о свидании с ним или с другим достойным господином? Разумеется, в совершеннейшей тайне ото всех, и особенно от брата.
Дора возмущённо вскочила.
- Я уже жалею, что была столь откровенна с вами, - сказала она, - Ведь вы же ещё девица, как вы можете столь цинично рассуждать о таких вещах?
- Это вам, как воспитаннице монастыря, кажутся такие вещи возмутительными, - разгорячилась леди Элизабет, - Но вынуждена сделать для вас открытие, что среди аристократов, в том числе девиц, в вопросах сохранения титулов нет места ни романтике, ни приличиям, помимо внешних.
Глава 4
Мужская дружба, как правило, возникает с тем, что мужчины вместе побывают в какой-нибудь переделке. И если поведение их при этом схоже, отношения мужчин становятся дружбой. Нет - они остаются лишь приятелями или вовсе прекращают общение.
Для возникновения дружбы между женщинами необходимо душевное раскрытие друг перед другом. Это обязательное условие для начала женской дружбы, при всём многообразии жизненных обстоятельств. Но именно во время такого открытия женщины, при всей их терпимости к личностным особенностям друг друга, словно бы определяют "свой - чужой", и строят дальнейшие взаимоотношения в зависимости от этого определения.
После того разговора отношения между Дорой и Элизабет стали весьма прохладными. Обе словно сожалели, что позволили себе открыть в беседе то, что другая не могла принять.
И Дора совсем затосковала. Пока её муж начал осторожно разъезжать по графству и заниматься его делами, она стала уходить в сад с какой-нибудь книжкой, но читать ей быстро становилось неинтересно и она предавалась грёзам и воспоминаниям. Больше всего ей вспоминался монастырь и её упорядоченная, но казавшаяся насыщенной жизнь там. Помимо простой работы, которой всегда всем хватало, у монахинь была большая цель в жизни - молиться за благополучие жизни людей в стране, за сохранение их душ от греха. Там Дора осознавала себя нужной и, порой испытывая молитвенный восторг, в глубине души ощущала важность и значимость своей жизни.
Теперь же её самоощущение было полностью противоположным и содержало лишь два определения - ненужность и незначительность. Те возможности, которые подарила ей судьба и так ценимые в обществе, то, ради чего иные люди совершают сделки с совестью и даже идут на преступления, чему как цели посвящают свои жизни - богатство, прислуга, общественный статус, возможность наряжаться и произвольно заводить любовные связи - не имели практической ценности для Доры.
Она написала длинное письмо сестре Августе, рассказала об основных событиях своей жизни в миру, и в конце письма осторожно задала вопрос - возможно ли через какое-то время бездетности ей будет расторгнуть брак и вернуться в монастырь, уже окончательно приняв постриг? Когда Дора писала это письмо, она безотчётно вытирала текущие из глаз слёзы. Что-то беспокоило её в глубине души, словно она не смогла разглядеть или сделать нечто, наполнившее бы её жизнь смыслом вне монастырских стен и о чём свидетельствуют эти слёзы, катящиеся по её щекам.
Фредерик, конечно же задал ей вопрос, отчего она так грустна в последние дни, и она отвечала, что соскучилась по отцу и братьям, а ещё хочет увидеться со своей монастырской подругой, которая сейчас живёт в Йорке.
У самого лорда Фредерика к этому времени тоже скопились кое-какие дела, требующие разрешения в кабинетах столичной власти, и он наказал Доре и Элизабет собираться к поездке.
В столичный дом Фосбери после приезда сразу были вызваны портные для пошива новых нарядов, прежде всего для Элизабет, чьи вещи были к тому моменту более старомодными.
Они были приглашены на обед к Крэйбонгам, и Дора с ностальгией вошла в дом, который за недолгий срок в нём своей жизни успела полюбить как родной и где была так счастлива какое-то время. Она рада была видеть всех, кого встретила там - и радушно улыбнувшуюся ей миссис Тэчворк, и главного конюха, которому рассказала о новой жизни Капризной, и обрадованно прослезившуюся горничную Салли, сразу забормотавшую о том счастье, которое она испытывает при виде Доры, и, конечно же, своих родных - отца и братьев.
За обедом она весело щебетала, рассказывала о себе, о своей игре в лаун-теннис, её рассказ сопровождался шутливыми добавлениями графа Фосбери и Элизабет, братья и даже герцог явно показывали, что были рады ей. Питер оказывал знаки внимания Элизабет, и в целом тот обед для всех прошёл очень приятно.
После обеда Дора попросила Питера сказать ей адрес Бригитты с тем, чтобы самолично навестить её. Ей была не понятна некоторая заминка, с которой Питер называл ей адрес подруги, и она не придала ей значения.
Граф Фосбери с женой и сестрой посетили несколько приёмов, которые наполняли энтузиазмом Элизабет и навевали скуку на Дору. Ни танцы, ни беседы в светских кругах больше её не вдохновляли и, уж конечно, не восторгали.
Но в этот свой визит Дора попросила мужа не сопровождать её, и она уехала в квартал Блумсбери лишь с кучером, ожидавшим её у кареты.
Бригитта, оповещённая заранее о визите Доры, встретила её без особой радости. На лице хозяйки квартиры была написана досада и ещё какие-то чувства, которые Дора для себя не расшифровала. Дора с интересом осмотрела квартиру, отметила её уютность и даже некоторую исзыканность. Её удивило наличие у Бригитты дома служанки, а на самой Бригитте надетые несколько драгоценных вещей - она и не предполагала, что щедрость герцога Крэйбонга распространяется настолько далеко.
За чаем Бригитта подтвердила прежнее известие Питера о том, что она ни в чём не нуждается и завистливо расспрашивала Дору о её жизни. Конечно же, она не поняла, отчего Дора говорит о ней без восторга и даже в какой-то момент призналась, что скучает по монастырю.
- Ты была представлена ко двору, говорила с Его Величеством, тебя приглашают на балы и прогулки с монаршими особами, принц Адриан проявляет к тебе внимание - и ты тяготишься этим? Да ты просто не в себе, кажется! - вскричала Бригитта.
- Бригитта, поверь, члены монаршей семьи - такие же люди, как и все. В них нет ничего особенного, помимо власти, которой они располагают в силу своего статуса.
- О, ну конечно, нашей Дорке-дворничихе подавайте особенных людей, что ей какие-то там короли!
- Ну да, ты, наверное, права, - Дора против воли рассмеялась, - Ну а ты что, ищещь работу или мужа? Герцог обещал выделить тебе небольшое приданое...
- В работе у меня пока нет необходимости, я ещё молода и привлекаю мужчин.
- Прости, что напоминаю тебе, но герцог особо оговорил, что желает видеть от тебя благопристойное поведение.
- С чего это ты вдруг заговорила об этом? - насторожилась Бригитта.
- Так, вспомнила один неприятный разговор, состоявшийся в замке Фосбери.
- Что, неужели и замужем за графом ты не счастлива?
- Это сложно сказать... Мне словно не хватает чего-то важного. Возможно, дело в том, что я до сих пор не ожидаю ребёнка, - сказала тоскливо Дора.